Вопрос времени

Тобирама не был уверен, что всё идет так как должно идти. Он не знал наверняка, что именно не так, но почему-то был уверен, что ход событий нарушен, всё должно было быть по-другому. Назойливый внутренний голос часто шептал ему, что виной тому Изуна, но он критически относился к собственному подсознанию, удивляясь тому, как мало в нем милосердия к бывшему врагу и как много всепрощения скрыто в его супруге, будто позабывшей о былой вражде между кланами. Хотя в начале их брака она устраивала истерики, которые списывала на травму, нанесенную самим Тобирамой. Уже тогда что-то не сходилось, ведь Тобирама был уверен, что пробил девушке грудную клетку, а не черепную коробку. Сейчас, стоя в больничной палате у постели Изуны, он задавался вопросами – мог ли Зецу воздействовать на нее, как воздействовал на Мадару? Мог ли Зецу воздействовать на самого Тобираму? Вдруг он всё-таки не так от природы жесток к девушке, которую вынужден теперь всю жизнь называть супругой? Вопросы, на которые ему никто не даст ответа. Он даже не хочет знать, действительно ли ему нужны ответы на все эти вопросы. Тобирама до сих пор не мог осознать всё то, что произошло. Если бы ему кто-то рассказал о том, что такое бывает, он бы никогда не поверил, но Зецу он видел своими глазами и лично слышал, как тот вещал про Кагую и признался в воздействии на Мадару. Так что теперь со всем этим делать? Тобирама тяжело вздохнул и встал с удобного футона, который притащили в палату Изуны еще месяц назад для Мадары. Учиха отказывался покидать сестру, пока она не очнётся. По прогнозам Хаширамы, это должно было произойти точно не раньше, чем через неделю, всё-таки урон ей был нанесен колоссальный – влияние техники блокировки чакры от Зецу, сбитая циркуляция чакры в районе мозга, которую вызвала, вероятно, техника Узумаки, которую использовали Учихи для поддержания жизни Изуны тогда год назад, естественное голодание, также не способствующее улучшению общего состояния. Хаширама так никому и не признается, что никогда не был уверен, очнётся ли вообще Изуна, а если всё-таки придет в себя, будет ли она вменяемой. Обещанная Хаширамой неделя плавно перетекла в пятую по счету неделю отсутствия Изуны в общественной жизни Конохи и в личной жизни Тобирамы. Сенджу никогда не признается в этом, но начинал уже скучать по этой Учихе, хотя больше он скучал по той недостающей информации о Зецу, которую, он был уверен, могла восполнить Изуна. Должна же она уже наконец очнуться? Четыре недели отдыха – это хороший срок, даже слишком большой для шиноби. Хаширама проделал огромную работу, стараясь залечить у этой мелкой Учихи всё, что только можно. Так почему-бы ей не прийти в себя? Тобирама еще раз внимательно посмотрел на Изуну. Он не мог не признать, что слишком требователен к той тени Учиха, что осталась от резвой девчонки, имевшей смелость прикидываться парнем, сражаться с ним на равных и зубоскалить при каждой их встрече в бою. Кожа Изуны была мертвецки бледной, контрастируя с угольно-черными волосами, потерявшими свой природный блеск, ранее Тобирамой незамеченный. Ее щеки ввалились так, что теперь и раньше выдающиеся скулы казались слишком острыми, лишь обескровленные губы иногда приобретали мягкий едва заметный бледно-розовый цвет, Тобираме вечно казавшийся фиолетовым и несколько устрашающим. Сенджу пару раз видел, как Изуне меняли бинты, но не мог сказать ничего наверняка на счет изменений ее тела, так как старался не смотреть. По лежащим на одеяле рукам, которые каждый день всё больше подходили под выражение «кожа да кости» он понимал, что изменения, коснувшиеся внешнего облика Изуны стремительны, хотя и отвратимы. На Учиху было больно смотреть. Весь прошедший месяц Тобирама удивлялся поведению Мадары, даже по-своему восхищаясь Учихой. Он не был уверен, что смог бы находиться рядом с Хаширамой, будь его брат в таком состоянии, но Мадара стоически провел рядом с Изуной три недели, не покидая палату, пока Хаширама, Мито или сам Тобирама не останутся с Изуной вместо него. Уже через неделю бессознательного состояния Изуны Мадара потребовал, чтобы Учихи приносили ему все клановые документы прямо в палату, чтобы работать оттуда. Он не терял надежды на то, что Изуна проснется, даже сейчас, когда уже все потихоньку переставали верить. Эта вера Мадары в то, что его сестра выживет, восхищала Тобираму и заражала его уверенностью, что с Изуной действительно всё будет хорошо. Он и сам не заметил, как согласился, когда Хаширама предложил ему и Мадаре посменно жить в палате Изуны. В палате Тобирама еще на вторую неделю оставил кошку Изуны, которая всё равно с самого момента исчезновения хозяйки сбегала из дома и с упорством маньяка бегала от Тобирамы по деревне, пока он не пообещал этому животному всё-таки отвести к Изуне, чтобы там Хаширама не говорил о антисанитарии (именно тогда, когда он, шиноби высшего ранга, не смог на протяжении получаса поймать кошку, Тобирама подумал о том, каким хорошим упражнением это было бы для детей, только освоивших азы искусства шиноби, но у него еще будет время об этом подумать). Вот уже вторую неделю каждые два дня Тобирама проводит у футона жены, удивляясь тому, как Мадара не теряет веры во всё самое лучше при виде девушки, больше напоминающей обезвоженный труп. Тобирама не мог расслышать даже ее дыхания, лишь различал едва заметное движение грудной клетки девушки и потому понимал, что она еще жива. Всё в жизни Тобирамы изменилось слишком стремительно, а он совсем не был сторонником быстрых и стремительных перемен. Одно то, что ему понадобился целый год, чтобы принять Учих, теперь живших до смешного близко к клану Сенджу, уже о многом говорит. Он не мог как брат быстро перестраиваться на новый лад и меняться в угоду времени и новых идей. Тобирама привык ориентироваться на что-то постоянное и неизменное, чтобы легче принимать перемены, но у такого подхода была и обратная сторона. Если это что-то постоянное исчезало, он тяжело переживал, хотя часто о глубине его переживаний никто и не догадывался. Да и как можно было догадаться, когда для людей он представлялся неумолимым новатором, постоянно изобретавшим новые техники, вводящим новые стратегии, продумывавшем новые планы. Один введенный ими с Изуной в оборот коноховский водопровод, ставший настоящим прорывом, чего стоит! Да, идея принадлежала Изуне, но основную часть в ее осуществлении выполнил он. Новатор и изобретатель. Кто мог увидеть в этом уверенном в себе и своих действиях мужчине мальчишку, страшащегося перемен и цепляющегося за постоянство? Тобирама сам не заметил и не мог сказать наверняка, как именно это произошло, но Изуна стала его константой. Он долго привыкал к ней и мирился с ее пребыванием в его…их доме, но всё же привык, научился, обжился и только-только решил, что этот брак может быть не так уж и ужасен, когда его константа вдруг рисковала исчезнуть. Наверное, отчасти именно поэтому он так обеспокоился состоянием Изуны, согласился присматривать за ней, сменяя Мадару. Мадара никогда никому не признается, что именно такое, на его взгляд, беспричинное, но всё же трепетное отношение Тобирамы к его сестре помогло ему слегка пересмотреть свои взгляды на определенно не самого лучшего мужа для Изуны, но, возможно, всё-таки не самого худшего. Внимание Тобирамы привлек солнечный свет, пробивающийся в палату из-за открытых штор. Он слегка отодвинул штору и выглянул в окно. На подоконнике удобно разместилась кошка, наслаждающаяся лучами весеннего солнца и той атмосферой, что создавалась только в присутствии ее обоих хозяев. Из палаты Изуны на удивление открывался прекрасный вид на Коноху, хотя может Тобираме так только казалось, ведь он лично приложил ко всему этому руку, а свои творения он любил, какими бы они не были. Больница находилась не на главной улице деревни, но из ее окон было видно и ту самую главную улицу с торговыми рядами и только начинавшими открываться питейными заведениями, еще строящуюся резиденцию будущего главы, кем бы он ни был (хотя очень хотелось, чтобы этим самым Хокаге стал именно Хаширама), немного кварталов Сенджу и Учиха, но самое главное – это детская площадка. Очередное изобретение Изуны, нашедшее себе место в небольшом сквере недалеко от больницы. Сначала Тобирама не видел никакого особого смысла в качелях и сомнительных лестницах, устремленных вверх и горке, которые Изуна, он полагал, взяла из своих глупых посмертных видений, потому что он раньше слышал только о существовании качелей. Хотя идея с перекладиной была неплохой, он должен был это признать. В любом случае, он не понимал смысла в детской площадке, считая, что от тренировок детям было бы больше пользы вот до самого этого момента. На площадке дети Сенджу и Учиха играли вместе, не разделяя друг друга. Нет, они все же разделились на две условные команды, но не по клановому признаку, а по половому. Тобирама усмехнулся, когда увидел, как мальчишка Сенджу дернул девочку Учиху за хвост, растрепав при этом ее прическу, а после помчался прочь от нее, скорее забавляясь, чем действительно боясь ее гнева. Дети разных возрастов – от совсем малышей до подростков – сновали по видимым Тобираме улицам, не боясь ничего. Будто и не было этой затяжной войны между кланами. На какое-то мгновение Тобирама испытал зависть по отношению к этим детям. Быть может, родись он в таком мире, всё могло бы быть иначе? У его братьев явно было бы больше шансов выжить. До этого казавшаяся сумасшедшей, идея Хаширамы и Мадары перестала таковой быть. Возможно, потому что уже была почти исполнена, оставалась всего ничего, но Тобирама был уверен, что они с этим справятся. Тем не менее, он не мог не признать, что всё получилось даже лучше, чем он думал, и потому посчитал важным сказать об этом Изуне, независимо от того, услышит она его или нет. - Мечта наших братьев оказалась не такой уж и безнадежной, как казалось на первый взгляд, - поговорил Тобирама, погладив кошку, до этого мирно лежащую на подоконнике, а сейчас навострившую ушки, будто обнаружившую что-то. - Я знаю, - раздался тихий, едва слышный голос позади него. Тобирама резко обернулся, испугавшись, что ему могло это послышаться. Хина резко соскочила с подоконника, направившись в сторону кровати хозяйки и уверенно запрыгивая на нее. Изуна, слегка повернув голову, смотрела на него. Ее взор был словно затуманен. Она закрывала глаза, позволила паре слезинок пробежать по ее щекам (и Тобирама жутко надеялся, что эти слезы были вызваны ярким солнечным светом), а после снова открыла глаза. И что-то изменилось в ее взгляде. Тобирама не мог сказать, как такое возможно, но на него будто смотрели обе Изуны – та старая, которую он знал всю свою жизнь, и та новая, которая растрепанной и до смешного нелепой девчонкой появилась после ранения, нанесенного им. Она смотрела на него внимательным изучающим взглядом, пока он замер в нерешительности, не предполагая, как дальше себя вести с ней, а потом она тепло улыбнулась ему, будто та вторая нелепая девчонка победила в каком-то молчаливом бою, что велся в отношении его. - Здравствуй, Тобирама, - произнесла она всё еще надрывным шепотом, заставившим ее закашляться. Тобирама отмер, услышав это, и подскочил к Изуне, чтобы приподнять ее и предложить воды. Инструкцию о том, что делать, если вдруг Изуна очнется, они с Мадарой прослушали в исполнении Хаширамы раз сто, и, хотя тогда ему всё это не понравилось, потому что казалось, что брат держал их за последних кретинов, сейчас он был невероятно благодарен, ведь слова Хаширамы настолько хорошо запомнились, что все манипуляции над Изуной он проделал словно на автомате, даже толком не задумываясь, что именно творит. Приподнял ее и напоил, прощупал пульс, проверил реакцию зрачков, измерил температуру тела. Он шел по списку всех тех действий, что Хаширама велел выполнить в первые же минуты, если медика вдруг не будет рядом, и, конечно, всё записать. - Может ты уже прекратишь? – спросила ошалевшая Изуна, не ожидавшая от него всех этих манипуляций. Если она и могла себе как-то представить реакцию Тобирамы на ее пробуждение, то явно как-то не так. - Хаширама велел проделать всё это, он лучше знает, не спорь. Тобирама и сам удивился своей решительности. Он был взволнован и обескуражен, не до конца осознавая, что именно делает, он надеялся, что всё делает правильно. Медицина явно не его конек. Когда основная часть манипуляций была выполнена, он решил всё поскорее записать, прерывая все попытки Изуны поговорить, чтобы не забыть что-то из полученных показателей. Изуна попыталась возмущаться, но быстро осознала, что еще слишком слаба для таких ярких эмоций, так что решила просто дождаться, когда Тобирама закончит занудничать и обратит на нее свое внимание. - Какой-то ты дерганный, - сказала она, внимательно следя за тем, как он заполняет данные в ее карточку – очередное нововведение Изуны, которым она очень гордилась. Тобирама часто ловил себя на мысли, что даже гордится своей женой за подобные нововведения, ведь они заметно упорядочивают любое дело, а дисциплину и порядок Тобирама всегда любил. – Неужели ты успел так соскучиться по мне за те пару дней, что я была в отключке? Тобирама прервался, удивлённо посмотрев на нее. Изуна стала предчувствовать что-то неладное. - Ты была в отключке чуть больше, чем пару дней. - Вот как, - протянула она, отворачиваясь. Тобирама продолжил заполнять данные, стараясь не отвлекаться на печально-задумчивое выражение лица Изуны. Девушка ощущала невероятную тяжесть во всем теле, не уверенная, что когда-либо испытывала подобное. Она пошевелила правой рукой и только сейчас поняла, что всё это время не чувствовала удобно разместившейся под ее ладонью Хины, наслаждающейся ожившей хозяйкой. Потеря чувствительности в руках не на шутку обеспокоила Изуну, а нервозность Тобирамы, отчаянно что-то записывавшего и периодически кидавшего на нее оценивающие взгляды, заставляла насторожиться. Изуна подняла правую руку и посмотрела на нее, а после не сдержала вскрика. - Что с моей рукой? Почему она такая страшная? – пролепетала Учиха, внутри которой зарождалась паника. - Всё в порядке, Изуна, в твоем состоянии это в пределах нормы, - отвлекшись от своих записей, проговорил Тобирама. - О, а ты стал у нас медиком за время моего сна? – с иронией сказала она. - Сарказм – это хорошо, ты явно чувствуешь себя лучше, чем выглядишь. - А как я выгляжу? Тобирама замялся, и эта заминка позволила Изуне предположить самое худшее. - Дай мне зеркало, Тобирама, - её тон был требователен и даже несколько угрожающе, но навредить ему она сейчас не смогла бы, даже если бы очень сильно захотела. Да она даже сесть сейчас не может без чужой помощи! - Ты выглядишь как обычно, - спокойно произнес он, слегка огорчаясь, что закончил с заполнением данных и теперь вынужден участвовать в этом нелепом разговоре. - Как обычно? – спокойно спросила она, и что-то не понравилось Тобираме в таком обманчиво спокойном тоне. - Как обычно хорошо. - Хорошо?! То есть ты считаешь, что мои руки всегда так выглядели? – именно таким презрительным тоном она говорила с ним в былые их встречи на поле боя. Тобирама стал потихоньку осознавать, как знатно напортачил со своим «хорошо выглядишь». Возможно, не стоило так нагло врать. С этой девушкой никогда не бывает всё просто, поэтому он решил постараться быть с ней максимально искренним относительно ее состояния, но при этом успокоить. Жаль, у него не было в этом никакого опыта. - Послушай, да, ты выглядишь сейчас не так, как выглядела раньше, но всё это можно исправить. Чудо уже то, что ты жива после всех тех манипуляций, что проделал над тобой Зецу и после всего того, что ты пережила. Почти пять недель ты была без сознания, ты же не думаешь, что не похудела за это время? Но всё образумится, теперь, когда ты всё-таки очнулась, дело осталось за малым. - Ты знаешь про Зецу? – тихо спросила она, даже не пытаясь скрыть своего удивления. Он знал, что она что-то знает! - Удивительно, что ты знаешь про Зецу, - спокойно произнес Тобирама, но она лишь вздрогнула от его спокойного тона, будто ее поймали с поличным. Тобирама теперь вел в их игре, где Изуна явно в чем-то провинилась, хотя он пока и не знал, в чем. Ему казалось, что впервые за всё время их брака он владел ситуацией лучше, чем она, и это придало ему уверенности. Он посмотрел на напуганную и растерянную Изуну и понял, что сейчас она расскажет ему всё, что угодно, не выдержав даже слабого давления, но что-то мешало ему надавить на нее. Она и раньше была довольно щуплой по сравнению с ним, а сейчас и вовсе была совсем хрупкой, а эта бледная, почти прозрачная кожа с явно выпирающими костями делала ее даже жалкой. А Изуна была какой угодно, но только не жалкой. Тобирама тяжело вздохнул и понял, что не хочет давить на нее, что бы она не скрывала. В конце концов, всё тайное становится явным рано или поздно, так что он всё равно всё узнает. Нужно только подождать. - Я позову Хашираму, он должен осмотреть тебя, - Тобирама уже хотел встать, когда ее рука легла поверх его. - Нет, стой – она не удерживал его, просто положила руку, но этого оказалось достаточно, чтобы приостановить его, - расскажи мне, что произошло, пока я… спала. - Тебе нужна помощь. - Мне нужно знать, что произошло. Я прекрасно себя чувствую, как бы не выглядела сейчас. Всё явно лучше, чем в той пещере. Я на удивление даже не хочу есть, только пить. - На тебе печать Узумаки, которая как раз и позволила тебе не есть столько дней. - Значит своим спасением я обязана не только Хашираме, но и Мито. - Да, она очень помогла нам. - Надеюсь, она не откажется помочь нам еще, - пробормотала Изуна, но Тобирама ее очень хорошо услышал. - Помочь в чем? – осторожно спросил Тобирама. Изуна замешкалась, будто не могла решиться на что-то. Будто не доверяла ему. Тобираме от чего-то стало за это обидно, хотя умом он понимал, что и сам не до конца доверяет Изуне. - Давай сначала ты мне расскажешь, что произошло, а потом я уже дополню твой рассказ своей информацией. Тобираме не нравился этот вариант. Он был худшим из всех возможных, потому что давал Изуне скрыть всё то, что она не хотела говорить. Но с другой стороны, он же хотел научиться доверять ей, так? Может тогда она сможет доверять ему. - Хорошо, давай так. Что именно тебя интересует? - Всё, что произошло с момента моей пропажи. - Рассказ будет долгим, ты выдержишь? - Я и правда чувствую себя превосходно. Ну, насколько это вообще возможно в моем положении. - Что ж, - Тобирама немного замешкался, не зная, с чего именно стоит начать, но, окинув Изуну взглядом и оценив ее состояние, он понял, что чем короче получится его рассказ, тем лучше для его супруги, - тогда я начну. Как только я обнаружил, что тебя нет, я сказал Мадаре. Он поднял людей, мы обыскали всю деревню и окрестности, но тебя нигде не было. Мадара решил, что он недостаточно силен, потому и допустил такое. Оказывается, он нашел пещеру, в которой скрывался Девятихвостый демон-лис. - Он взял над ним контроль? - Да. - Как он нашел его? - Как выяснилось позже, Зецу подсказал. Мадара вот уже несколько недель не мог нормально спать, видел кошмары и слышал голос, который принимал за свой внутренний голос. Тот вечно твердил ему о единственном верном пути к миру – о Вечном Цукиеми. Мадара взял под контроль лиса, привел его в Коноху. К счастью, ущерба деревня практически не понесла. Хаширама вовремя увел его в сторону, но сразиться им всё же пришлось. - Где было сражение? - На реке. Той самой, где мы впервые встретились. - Иронично, - усмехнулась Изуна. - Да, есть немного, - согласился Тобирама, украдкой оценивая состояние девушки. Изуна теряла силы, которых сейчас и так было немного. Он понимал, что рассказ нужно заканчивать, а всё остальное рассказать ей только когда она действительно восстановится. Но оставалось еще кое-что. Изуна не удивлялась его рассказу, будто Лиса найти очень просто, будто всегда знала, что шаринганом можно его подчинить, хотя Мадара стал первым Учихой, кому это удалось, будто всё было так, как должно было быть. – Бой разворачивался не в нашу пользу, потому нам прошлось пойти на крайние меры, - Тобирама решил посмотреть, удивится ли она, бросив последний важный кусок информации. - Какие крайние меры? – со всей присущей ей строгостью спросила Изуна. Она почувствовала, как от волнения стянуло грудную клетку, а голове промелькнула мысль, что с братом всё же что-то могло произойти. - Да цел твой Мадара, не нервничай так, - с ухмылкой произнес Тобирама, в глубине души всё-таки понимающий причины ее волнения – за Хашираму он волновался точно так же. – Даже выйдя из-под контроля Мадары, лис продолжал всё крушить, так что Хашираме пришлось запечатать его в Мито. Она стала джинчурики – носителем силы и сущности зверя. - Вот как, - лишь произнесла Изуна, снова уставившись на свои руки. Удивления от нее не последовало, хотя Тобирама, при этом не присутствовавший, еще несколько дней пытался примириться с этим фактом. При всей своей симпатии к Мито он не мог отделаться от чувства, что в какой-то момент она может не удержать Лиса, и он вырвется посреди Конохи. Но не переселять же брата с женой от этого на окраину деревни. Над этим предстояло еще хорошенько подумать, а Изуна даже не удивилась тому, что такое возможно. Тобирама не хотел ее мучить, но осознание того, что она знала больше, чем он и вообще все в этой деревне, злило его. Он понимал, что теперь не уйдет, пока не получит ответы на все свои вопросы, как бы плохо ей не было. - Где всё это время был ты? - С командой искал тебя. - Как ты меня нашел? - Почувствовал чакру из трещины в скале. - Так мне всё-таки удалось сделать трещину, - несколько самодовольно произнесла Изуна. - Да. - Ты видел в той пещере, где была я, Зецу? - Нет. Мы встретились позже. Я передал тебя медикам, а сам пошел к брату. К моему приходу лис уже был запечатан в Мито, Мадара был ослаблен и еле держался на ногах. Тогда и показался Зецу. Он рассказал о Цукиеми и призывал нас присоединиться к его плану. Хаширама отказал за всех, но, как мне показалось, Зецу больше интересовал Мадара. Зецу ушел, но он еще вернется, я думаю. - Да, - тихо произнесла Изуна, - в этом ты прав. Тобирама замолчал, так как больше не собирался ничего говорить. Теперь он ждал рассказа Изуны, но та упорно продолжала молчать, думая о чем-то своем. Сенджу дал ей время подумать, и минут через пять молчания, которое на удивление совсем не казалось им напряженным, он решил, что пришла его очередь задавать вопросы. - Я нашел твои записи, - решил подтолкнуть ее Тобирама. - Записи? - Историю о Кагуе и ее сыновьях, войне двух кланов, двух мальчишках ее закончивших и о парне, в котором был запечатан Кьюби. Четвертая мировая война шиноби. Красивая получилась сказка, я бы даже над ней не задумался, если бы не один персонаж по имени Зецу, - закончив, Тобирама увидел, как у Изуны задрожали руки и понял, что зря сказал всё это. – Послушай, если ты не готова, давай отложим этот разговор. - Я никогда не буду к нему готова, - произнесла она, едва ли не плача. Он не понимал, почему это всё вызывает у нее такие эмоции, а потому даже не знал, какими словами или действиями может поддержать ее. - Значит, никто никогда этого не узнает. Но если у тебя есть план, как справится с этим Зецу, кроме того плана, который ты уже записала, потому что никакого Наруто в клане Узумаки нет, как нет Учихи с именем Саске, я проверил, то мы просто последуем ему. - И ты не задашь никаких вопросов? - Знаешь, чем больше я погружаюсь в эту историю, тем больше я уверен, что не хотел ничего этого знать. Изуна рассмеялась, разрядив обстановку между ними. Им обоим стало легче от ее искреннего смеха и от того понимания, что воцарилось между ними. Потому что она тоже не хотела бы всё это знать и проживать, у нее просто не было выбора. Изуна не могла сказать ему, что она из другого мира. Она никогда никому в этом не признается. После окончательного слияния с настоящей Изуной, она убедилась, что ее молчание на этот счет – самое правильное решение из всех когда-либо ей принятых. Вот только нужно было рассказать хотя бы часть правды, пусть и прикрытую легкой ложью. Изуна всегда была хороша в импровизации, а год жизни в этом мире отточили ее навык импровизации, сделав ее едва ли не самым непредсказуемым человеком в деревне. История возникла в голове сама собой, и она очень надеялась, что это прозвучит для Тобирамы достаточно убедительно. - Знаешь, - осторожно начала она, взвешивая каждое свое слово, - когда ты ранил меня тогда год назад, я очень многое увидела, пока была в отключке. - Да, я знаю. - Знаешь? – Изуна искренне удивилась, рассмешив тем самым Тобираму. - Мадара рассказывал мне о летающих конях, людях с бычьими головами и девушке с змеями вместо волос. - Людям с бычьими головами? Минотавр был всего один. - У этого всего есть название? – теперь пришла очередь Тобирамы удивляться. - Пфф, ты про пегасов, Минотавра и Медузу Горгону? Конечно, есть, у всего есть свое имя. Между ними воцарилось молчание. Тобирама думал о том, какой безумной фантазией обладает его жена. Изуна думала о том, что Мадара самый лучший брат во всех возможных мирах. Она не собиралась рассказывать больше никому об этом и просила Мадару никому не говорить, и, хотя брат и нарушил свое слово, он рассказал всё Тобираме так, что тот поверил в эту древнегреческую чушь, а значит у нее больше шансов, что Сенджу поверит в то, что она собиралась ему рассказать. - Перед тем, как очнуться, я видела еще кое-кого. Наши легенды называют его Мудрецом Шести путей, но по факту он представился как Хагоромо Ооцуцуки. Он мне и рассказал всё то, что я записала. Я не всё запомнила, но это главное. Он сказал, что война между Сенджу и Учиха началась давно как война между двумя родными братьями, которые в последствии и стали основателями наших кланов. Войну между ними развязал Зецу. Он же и поддерживал ее на протяжении всех этих лет, да так хорошо, что мы уже не помним, с чего всё началось. Этот Зецу жаждал моей смерти, но Хагоромо помог мне выжить. Взамен я должна была окончить войну между кланами и не допустить осуществление плана Зецу – погружения мира в Вечное Цукиеми и воскрешение Кагуи-химе, которая принесла уже достаточно зла этому миру. Те записи, что ты видел, это возможное будущее, в котором Кагуя и Зецу будут всё же побеждены, но цена будет слишком высока. Я не знаю почему, но Хагоромо этот вариант не нравился, так что он решил попытаться предотвратить катастрофу сейчас. Ключевым элементом плана Зецу был Мадара, который согласился на всё это только потому, что потерял семью, а после доверие клана и лучшего друга. Хагоромо спас меня, так что уже один пункт из списка Мадара не потерял. Остальное осталось за мной. Тобирама долго молчал, а Изуна, казалось, перестала дышать. В ее голове эта история звучала несколько более убедительно. И почему она вообще решила, что явление Мудреца – это убедительно? Да, это вроде было в аниме, и все поверили, но она уже успела убедиться в том, что Тобирама – это не просто какие-то абстрактные «все». Он умнее многих, потому ей всегда было сложно его обойти. Потому он и смог убить ее. Но он молчал, сосредоточив всё свое внимание на руках Изуны, которая едва ли могла сдержать нервную дрожь. Учиха уже была готова во всём признаться, до того нервы ее были на пределе, когда Тобирама вновь заговорил: - Техника Узумаки не воскресила тебя. Это был Хагоромо. Изуна удивилась. Он поверил! Во всей этой истории его больше всего заинтересовал именно этот момент! Он поверил! Интересно, почему? Ответ на этот вопрос пришел слишком быстро. Настолько, что она не успела уследить за эмоциями, что отразились на ее лице. Она ведь ничего не сказала ему про Эдо Тенсей. Ту технику, что он изобретал так старательно и усердно, что даже Изуна не смогла его остановить, хотя настойчиво просила этого не делать. - Нет техники, которая была бы способна воскресить человека, Тобирама. Я допускаю вероятность того, что душу можно призвать из загробного мира, хотя я настоятельно не советую тебе этого делать, но этой душе всё равно понадобится тело. Живое тело. А возвращенная жизнь не стоит жизни другого. Сама того не желая, Изуна в тот момент помогла Тобираме понять, чего именно ему не хватало для успешного завершения техники. - Зачем ты изобретаешь Нечестивое Воскрешение? – задала она давно мучащий ее вопрос. - Почему ты так называешь эту технику? Звучит поэтично, но грубо. - Звучит ровно тем, чем и является. Я констатирую факт и только. - У меня свои на то причины. - И я хочу их услышать. - В другой раз. - В другой раз? И это после моей исповеди? Да я брату столько не рассказала, сколько тебе! А ты! - Нужно рассказать всё Хашираме и твоему брату. - Не переводи тему, я всё еще помню об Эдо Тенсей. - Ты говорила, что у тебя есть план по победе над Зецу. В чем он состоит? Изуна хотела уже вспылить, но решила, что у нее еще будет достаточно времени, чтобы уничтожить все воспоминания об Эдо Тенсей, если ее благоверный все же изобретет эту технику и решит куда-то ее записать. Надо только пережить его, а там дело за малым. Зецу сейчас действительно более важная проблема. Глубоко вздохнув, чтобы призвать саму себя к спокойствию (Тобирама с удивлением отметил, что так она делала только в былые дни, когда они воевали друг против друга, чтобы настроиться на серьезный лад), она начала излагать план: - Всё дело в Мито. Техники Узумаки позволяют запечатывать не только огромные объёмы чакры, но материальные объекты. Мито уверена, что, если запечатать живого человека, распечатаем мы его труп, но я и не хочу оставлять Зецу в живых. Да и не человек он. Союз с Узумаки крепчает с каждым днем. Хаширама хоть и медленно, но находит общий язык с Мито, а значит брак этот не будет таким уж плачевным, как мне показалось на первый взгляд. Мито та еще штучка, но может после всего того, что произошло, она согласится помочь нам и создать что-то по-настоящему невероятное, что поможет навсегда запечатать Зецу. Печать, которую не смогут разбить наши братья и глава клана Узумаки, вряд ли когда-либо кто-то вообще сможет разбить. И тебе лучше направить свой ум на создание этой печати, а не Эдо Тенсей, - не удержалась она, намекнув ему тем самым, что всё еще помнит о его нелепом переводе темы. - Так и поступим, - быстро ответил Тобирама, будто и сам уже давно пришел к такому же заключению и теперь старался согласиться с этим быстрее, пока Изуна не передумала. В душе он удивился тому, как всё же иногда их с Изуной мысли и взгляды на те или иные вещи совпадали. Было ли это результатом многолетней вражды? Он почему-то решил, что это снова тот самый вопрос, на который он не хочет знать ответ. Тобирама встал и помог Изуне лечь, хотя она этого и не просила. От шока, что он подошел к ней и помогает по собственной воле она не успела возразить или хоть как-то дать ему знать, что вовсе не собиралась лежать, а даже наоборот – хотела попробовать встать. - Сейчас тебе нужно отдохнуть, - вкрадчиво сказал он, - я всё же пошлю за Хаширамой и Мадарой. Тобирама выглянул в коридор и окликнул проходящего мимо медика, приказав позвать Хашираму и Мадару, а когда обернулся, Изуна уже снова спала. Тобирама даже засомневался на какой-то момент, что девушка просыпалась, и даже решил, что весь этот разговор ему причудился, но потом он успокоился, поняв, что всё это не было видением или сном. Изуна лежала на боку, будто вот-вот сейчас встанет и пойдет. Видимо, она всё же попыталась встать, но усталость окончательно ее сморила. Тобирама усмехнулся. Может быть, их с Изуной брак и не будет таким безнадежным, каким казался в самом начале.