Вопрос времени

Мито, вопреки всеобщему мнению, особых иллюзий на свой счет не питала. Она была старшей дочерью Ашины Узумаки, одного из лучших правителей за всю историю клана. Ее мать была величайшей куноичи, сумевшей пробудить не каждому доступную технику цепей чакры. Брат Наваки был талантливым стратегом с запасами чакры, сравнимыми с биджу, ее старшие сестры, Юри и Наоки, поражали своим мастерством в фуинджуцу. А как восхитительно они знали все правила этикета, всякий раз заставляя крошку Мито выглядеть на их фоне полной дурой! Пользы от Мито было никакой – любезная матушка сказала ей это, едва девчонке исполнилось 6 лет, да и в детстве Мито это ну никак не волновало. Ей же лучше, коль останется в клане навсегда! Вот только такой роскоши ей никто не предоставил, несмотря на всю безнадежность. Печати у нее получались корявые, для боя ручонки слишком слабые, для стратегии не хватает ума и сообразительности. Она была белой вороной в семье чрезвычайно одаренных шиноби. И так бы и наслаждалась своим ни к чему не обязывающим статусом неудачницы, если бы не смотрины. Клан Узумаки удачно сосватал Юри-химе за будущего главу клана Сенджу, Хашираму, Наоки-химе должна была отправиться в клан Сарутоби, с которыми Сенджу были не в плохих отношениях. Обе девушки стали бы гарантом мира с кланом Узумаки и мира между Сенджу и Сарутоби. Какая ответственная и важная роль! Мито же с 8 лет стали водить на смотрины, но слава непримечательной, хамоватой и даже бездарной девчонки шла будто впереди неё. Она и сама не заметила, как в стране Огня не осталось кланов, потому что от нее отказались даже самые мелкие. Приданое Мито было таким же, как у ее сестер, но почему-то оно даже не привлекало потенциальных женихов. Наоки-нее-чан была всегда добра к ней, лишь поддерживая в таких ситуациях и не давая унывать. Юри поддерживать даже не думала, вечно попрекая ее. А Мито искренне не понимала, что может быть такого важного в чайной церемонии и почему нельзя пить этот чай просто так. Она и сама не поняла, в какой момент загнала себя в ловушку и почему вдруг решила измениться. Хотя нет, она знала, почему вдруг решила измениться. Мальчишки, с которыми она играла, с удовольствием брали ее в свои приключения, но, когда речь заходила о знаках внимания, их получали совсем другие девчонки. Те самые чопорные девицы, над манерами которых в обычное время ее же мальчишки подшучивали. Мито оставалась лучшим другом, почти братом, но никак не девушкой, ради которой можно было бы совершать подвиги. А ей бы хотелось, чтобы ради нее совершали подвиги! Тогда-то всё в жизни Мито и начало меняться: она перестала пропадать с соседскими мальчишками во дворе, отдавая предпочтение урокам каллиграфии и фуин, освоила этикет, выучила пару новых техник и всё-таки научилась проводить злосчастную чайную церемонию. Вот только настоящей радости от этого она почему-то не испытывала. Каждым новым днем она становилась всё более закрытой и отчужденной, что вызывало у ее родных чувство гордости. Они с улыбками приветствовали новый образ жизни Мито, не подозревая, что девочка, наверное, ещё год по ночам лила слезы в подушку, будто оплакивая прошлую себя. Вот только знаков внимания по-прежнему не оказывали, да замуж брать не спешили, а Мито всё стремительнее становилась той, кого презирала в детстве. Наоки вышла замуж раньше Юри, хотя и была младше ее. Сарутоби Саске был старше Хаширамы Сенджу, ему уже нужны были наследники. А потом пришло время и Юри выходить замуж, вот только Хаширама не торопился, заключенный еще его отцом договор с кланом Узумаки не разрывал, но упорно повторял, что сейчас не лучшее время для свадьбы. Ашина начинал уже волноваться, а Мито это было даже на руку. Пока Юри смеялась над тем, что Мито никто в жены брать не хочет, Мито отвечала ей, что ее тоже не особо-то муж желает видеть. Зато у Юри потенциальный муж хотя бы был, и на это сестре было возразить нечего. А потом отцу вдруг пришла в голову прекрасная идея – обратиться к кланам страны Воды, так отчаянно наступающих на земли Узумаки, и заключить договор о союзе там. Клан Хошигаке был самым опасным для Узумаки, поэтому Ашина не мог нарадоваться тому, что они согласились на брак с одной из его дочерей. Юри и Мито встречали главу Хошигаке вместе – акулоподобного человека метра два ростом, с острыми зубами, маленькими круглыми глазками и жабрами на шее. Его кожа была белой, как снег, но казалось будто отдавала в синеву. От его хищной улыбки кровь стыла в жилах. Он даже не глянул на Юри и Мито, заявив, что ему не так важен внешний вид жены, как ее приданое, сразу обозначив роль будущей жены главы. - И на манеры ему явно плевать. Всё, как ты когда-то мечтала, имото, - подсмеивалась над ней Юри. А она и правда когда-то мечтала найти мужа, которому будет плевать на условности. Говорят же быть осторожной со своими желаниями. В тот вечер Мито пропустила ужин, не сумев остановить поток слез. Она уже и забыла, когда плакала в последний раз, но этот случай был исключительный, будто открывающий ей дорогу в ужасное будущее, где слезы будут сопровождать ее постоянно. А потом Рока принесла ей письмо, изменившее ее жизнь. Хаширама Сенджу писать письма явно не умел, да и комплименты раздавать был не научен. Мито в смешанных чувствах читала о том, как он желает заключить брак с ней, потому что она «незамысловатая» и «без закидонов», «ребенком была вроде ничего, даже, наверное, симпатичная, ну точно не уродина. И эти слишком красные даже для Узумаки волосы тебя даже не портят». Внизу он приписал «надеюсь, ты всё-таки красивая и всё еще умеешь веселиться». Ну что за идиот. Но каким бы он ни был, он был всё еще лучшим вариантом, чем Хошикаге с его пугающей аурой. Почему-то Мито не доставляло удовольствия увести мужа у Юри, но и сожалеть об этом ей не хотелось, ведь Юри о ее нелегкой судьбе не слишком беспокоилась всё это время. Мито подорвалась и побежала к отцу, который тоже получил письмо от главы Сенджу и только ждал ответа своей дочери. Конечно, Мито была согласна. В Коноху она прибывала победительницей, пусть никто и не знал, какую войну с самой собой и с окружающими она вела. Вот только вновь почувствовать себя проигравшей труда ей не составило. Хаширама надежд не оправдывал, не то чтобы она особо надеялась, но это было не так страшно. Куда страшнее было то, что и она его надежд не оправдала, на что бы он там не надеялся. Она видела, как угасает огонек заинтересованности в его глазах (а для женщины это ведь было самое страшное, ей ни раз об этом говорили!). Визит раздражающей Изуны-химе всколыхнул забытое чувство зависти к химе тех кланов, где принцессы могли наравне сражаться с мужчинами, потому что были способными. Мито тоже могла бы, вот только способной не была. Пару дней спустя злость на Изуну-химе утихла, зависть притупилась, зато в памяти всплыли ее слова о тяжелой жизни будущего супруга. Он всё время смеялся с ней, своей судьбой ни обижен, ни огорчен не был. Так что же с ним не так, что Изуна так волнуется о его настроении? К собственному стыду Мито поняла, что о Хашираме ей было известно ничтожно мало. А потом она узнала больше. И про двух погибших братьях, и о матери, умершей на его глазах, и о преждевременно ушедшем отце, о разрыве с единственным другом, который его понимал, только потому, что тот оказался Учихой. Ей хотелось услышать всё это не из уст верной служанки Роки, собиравшей сплетни по всему поселению, а лично от Хаширамы. Вот только он больше не приходил, а если и приходил, то вёл себя по всем правилам – сдержанно и учтиво, как она и просила его. Громко он больше не смеялся. Да вообще не смеялся. Как оказалось, вести себя этот многоликий шиноби умеет, вот только не очень хочет влезать в те рамки, в которые его старательно пытается поместить общество. Он не Мито Узумаки, его так просто не сломаешь. И стоило девушке это понять, как ее охватило чувство вины. Она сама отвергла его искренность, обрекая себя на жизнь с бездушной стеной, не позволяющей себе лишней эмоции. Такими темпами Мито окончательно станет той, кем боялась стать больше всего на свете – нелюбимой женой – гарантом мира и матерью наследников. Только и всего. Что бы она не делала, явно ей не суждено было стать дамой сердца. Но шанс снова стать боевой подругой, которую будут увлекать в приключения всё ещё есть, и именно этим шансом она хотела воспользоваться. Мито сама пошла на сближение с Хаширамой, предлагая ему прогулку, беседу, совместный обед или даже помощь с документами, которые, как выяснилось, они оба ненавидели. Раскрыться перед кем-то вновь для нее стало настоящим испытанием, но понимающий, казалось бы, всё на свете Хаширама её не торопил, давая ей всё время мира. Сам он довольно быстро нашел в себе силы снова открыться ей, оглушая своим смехом, к которому ей предстояло еще привыкнуть. А потом неприятность за неприятностью стали преследовать Изуну-химе, которая Мито не нравилась, но приходилась будущей родственницей, а значит и тут нужно было переступить через себя. Но Мито всё время переступала через себя, это уже не было огромной проблемой. Сидеть с Изуной-химе было не так уж и сложно, но оказалось очень полезно для собственной репутации, ведь такая нехитрая помощь возвысила ее не только в глазах Хаширамы и его брата Тобирамы, которые с самого начала их знакомства вели себя с ней довольно приветливо, но и в глазах Учихи Мадары, который скептически относился к Мито и вообще старался не пересекаться с ней. Интуиция в который раз Мито не подвела, но она чувствовала, что самое страшное еще впереди. И в который раз она не ошиблась. - Ты ведь владеешь фуин, да? – Хаширама не выглядел напуганным, скорее смятенным, растерянным и переживающим. - Не так хорошо, как сестры… - неуверенно произнесла Мито, стараясь подавить растущую внутри панику. - Но всё-таки владеешь, да? - Что случилось, Хаширама-сан? - Нужно кое-что запечатать. Я как-то видел, как твой отец мог запечатывать огромные объекты и разрушительные техники в маленькие свитки. - Всё зависит от мастерства фуин-мастера и размеров его чакры. Что нужно запечатать? – голос Мито всё равно дрогнул, хотя она и прикладывала усилия, чтобы хотя бы внешне оставаться спокойной. - Девятихвостого демона лиса, который сейчас в опасной близости от нашего поселения. Мито вскрикнула, осознав, что именно от нее хочет Хаширама. Она невольно попятилась назад, стараясь унять дрожь в руках. Сенджу резко сократил расстояние между ними, крепко сжав ее дрожащие руки. - Лис находится под контролем Мадары. Изуна пропала, мы нигде не можем ее найти, Мадару сорвало, он сказал мне, что отправится за силой, и вот вернулся с лисом. Вот только это будто не он. Всё говорит что-то про то, что войны будут длиться вечно, и изменить ничего невозможно. Будто уже похоронил Изуну. Я могу остановить Мадару, но сначала нужно справиться с лисом. По сути он есть чакра, а значит чисто теоретически… - …его можно запечатать, - тихо проговорила Мито. - Да. Ты поможешь мне? - Нужен сосуд. Вряд ли во всём мире есть свиток, способный вместить в себе такой большой объем чакры. - Как на счет моего тела в качестве сосуда? - Нет! Эти слишком опасно, ты можешь не выжить! - Других вариантов у нас всё равно нет. Я в ответе за Коноху и каждого ее жителя. Мито посмотрела на Хашираму так, как никогда еще на него не смотрела. Он не знал, что или кого именно сейчас Мито в нем увидела, но уже точно знал, что может рассчитывать на ее помощь. - Тобирама сейчас сдерживает Мадару? – спросила она. - Нет, там сейчас настоящий я. Перед тобой древесный клон. - Клон значит… - Возьми всё самое необходимое. Нам нельзя медлить. Медлить им и правда было нельзя. Мито собралась на удивление Хаширамы быстро, хотя он не мог не заметить, как дрожали ее руки. Ему бы уже тогда стоило понять, что на Мито особо надеяться нет смысла, но слепая вера в людей Хаширамы мешала ему сомневаться. До места битвы они добрались удивительно быстро. Мито даже и не подозревала, что всё происходило в такой опасной близости к Конохе. Немного осмотревшись, она пришла в ужас – в этом месте они делали привал в день ее прихода в Коноху и здесь же она впервые поразилась величию лесов страны Огня. Вот только от леса уже ничего не осталось: множественные пожары, окаменевшая почва и река, оставшаяся единственным напоминанием о том, что здесь когда-то было красивейшее место из всех, в которых Узумаки приходилось бывать. Паника внутри Мито нарастала: раньше она и не представляла, что может так сильно бояться огня. Где-то в опасной близости от нее раздался рёв, а после она наконец-то нашла в себе силы и посмотрела вверх. Девятихвостый, покрытый странной синеватой броней уверенно атаковал ее будущего супруга, который и сам возвышался на огромной деревянной многорукой статуе. - Это Тысячерукая Истина, - сказал Хаширама, обратив внимание на то, что так напугало Мито, - это моя техника, не стоит бояться. Вот только она не боялась этой техники, она теперь боялась их обоих. Впервые она осознала, насколько именно опасны Хаширама и Мадара, жившие у нее под боком. Она была не самым хорошим сенсором, но даже с такими способностями она понимала, что ни с кем из них она ни за что не справится, эта чакра была просто ужасающей, до дрожи в коленях. До навязчивой мысли «бежать от Конохи как можно дальше». Вот только с места сдвинуться Мито не могла, так и застыв хрупкой куклой посреди этого бездушного хаоса. - Всё будет хорошо, - услышала она голос Хаширамы и почувствовала его руку на своем плече. Он продолжал повторять это, а она искренне не понимала, что может быть хорошего. Она вдруг поняла, что нет в ее арсенале техники, способной заточить Девятихвостого. - Готовься. Сейчас я ослаблю контроль Мадары над зверем, тогда нужно будет запечатать его в меня. - Т-ты не выдержишь. Его мощь слишком велика, даже ты не выдержишь. - У нас нет вариантов. - Я не смогу это сделать, Хаширама. - Что? И она призналась ему в том, в чем не могла признаться даже самой себе. - Я слабая. Я не всё могу. Я далеко не всё могу! – Она сама не заметила, как ее тихий шепот перешёл в крик, а из глаз покатились слезы. – Я знаю, что сейчас не время для истерик, но нет у меня техники, способной тебе помочь! – Мито уже не сдерживала рыданий, стараясь сконцентрироваться на лице Хаширамы, чтобы увидеть его разочарование. Но даже если Хаширама и разочаровался, он позволил себе лишь удивление, а после задумчивость и какую-то необъяснимую решимость. - Я знаю технику, которая, возможно, поможет нам. Возьми себя в руки и помоги мне подготовиться к ней, - его тон был холоднее стали и не терпел пререканий, а ей и не хотелось с ним спорить. Ей в который раз просто хотелось быть полезной. Она чертила неизвестные даже ей, Узумаки, фуин на скалистой местности, надеясь, что ничего не напутает. Клон Хаширамы чертил что-то с другой стороны, будто они оба окружали Лиса неизвестными символами, а потом раздался оглушающий взрыв, сменяющийся пугающей тишиной. Мито отвлеклась от работы, в ужасе посмотрев вперёд и не увидев ничего, кроме пыли и пепла. Но отвлекаться было не время – она чувствовала чакру Хаширамы, Мадары и лиса, а значит нужно было закончить работу. Когда она закончила с последним символом, пыль уже немного осела, и Мито смогла разглядеть огромный кратер, вероятно, образовавшийся после взрыва. У нее хватило ума не удивляться разрушительной силе техник этих двоих. Клона Хаширамы она больше не чувствовала, а потому, набравшись смелости, спустилась вниз в кратер. Медик из нее был не очень, но помочь Сенджу хоть чем-то она была обязана. Осмотревшись, она обнаружила лежащего на земле Мадару, который продолжал что-то бормотать. Он ее мало интересовал, взглядом она начала искать Хашираму. Сенджу стоял у образовавшегося водопада и смотрел наверх. Мито подбежала к нему и осмотрела на предмет повреждений, но на удивление смертельных ран не было. - Я же говорил, что всё будет хорошо. Сейчас нам нужно заняться Кьюби. - Да, - Мито кивнула, наконец, заметив, что Девятихвостый остался наверху. Ослабленный, он будто не понимал, где находится. Она решила воспользоваться заминкой и задать давно интересующий её вопрос, - как ты собираешься сам запечатать зверя в себя? Такого никто ещё не делал – не создавал живых сосудов. Я не могу утверждать, насколько это больно, но уверена, что это помешает выполнению техники. - Я тоже сейчас об этом думаю, - признался Хаширама, периодически поглядывая то на лиса, то на Мадару. И тогда Мито решилась на отчаянный поступок – то самое приключение, которое, она была уверена, кардинально изменит ее жизнь. - Запечатай его в меня. - Что? – Хаширама впервые за всё это время посмотрел именно на нее, внимательно, а не как до этого – беглым оценивающим на предмет повреждений взглядом. - Узумаки славятся своей живучестью и выносливостью. В этом плане мы даже лучше Сенджу. Я полностью здорова и теоретически должна справиться с такой мощью и… - Это исключено! Я в ответе за тебя! - А я за тебя. Это и называется брак! Запечатай его в меня немедленно! Сейчас он очнется, как его тогда успокаивать?! – нервы Мито сдали, и она начала кричать на Хашираму, искренне не понимающего, каких внутренних сил стоило ей это решение. Хаширама опешил, но не столько от неожиданного крика, столько от того, как опасно зашевелились ее выпавшие из аккуратных пучков пряди волос. Она смотрела решительно, твердо сжимала кулаки и прикусывала нижнюю губу, как делала только тогда, когда была раздражена словами или действиями Хаширамы, это он уже успел запомнить. - Ты уверена? – спросил он, не желая признавать, что это единственный выход, а действовать надо быстро. - Как никогда. Она и правда была как никогда уверена. Она знала, что ей должно быть больно и страшно, но ни страха, ни боли она почти не чувствовала. Всё, что она чувствовала, это то, что наконец-то поступает правильно, будто два ее состояния «как надо» и «как хочется» наконец-то нашли общий язык, подарив внутренний покой и сделав той, кого потом будут величать первой джинчурики в истории Мито Узумаки, храброй и отчаянной, какой она всегда была.

***

Мито и сама не понимала, как могла всё еще довольно твердо стоять на ногах. После запечатывания она надеялась потерять сознание и проспать пару дней, восстанавливая силы, но что-то будто не давало ей отключиться. Когда она попыталась встать на ноги, Хаширама удивился ее рвению, но всё же помог. Узумаки довольно быстро смогла восстановить равновесие, осознать где находится и что делает, и уже аккуратно прислушивалась к чакре лиса – новой неведомой силе внутри нее. - Надо же, Узумаки действительно выносливее, чем я даже мог себе представить, - с улыбкой сказал Хаширама, стараясь поддержать Мито, но та его даже не слышала. Она невольно заглянула куда-то вглубь собственного подсознания и никак не могла сориентироваться, где находится, а после скованного цепями она увидела огромного демона-лиса. Он страшно рычал, скалился и грозился уничтожить ее, но в его безрезультатных попытках вырваться она увидела обреченность. Она больше не боялась его. - Прости меня, - уверенно сказала она лису, - но это для твоего же блага. Ты можешь натворить много бед, а я не могу тебе этого позволить. Ты останешься здесь, внутри меня. Так будет лучше для всех. Еще долго она будет слышать его отчаянный рёв, больше напоминающий ей плач, а потому даже сможет в какой-то момент проникнуться сочувствием к живому созданию, но так и не позволит ему вырваться наружу. Мир перед глазами прояснялся. Мито поняла, что стоит почти на краю обрыва, поддерживаемая волнующимся Хаширамой. Она уверенно выпрямилась, осознав, что хотя и всё тело отзывается болью в мышцах, она в состоянии превозмогая эту боль позволить своему жениху закончить начатое здесь. - Со мной всё хорошо, - сказала ему она, - нужно посмотреть, как там Мадара. - Да. - Я могу ходить сама. - Ну конечно, - сказал Хаширама и, подхватив ее, спустился в кратер поближе к Мадаре. Картина, которая открылась Мито и Хашираме, им решительно не понравилась. Мито едва сдерживалась, чтобы не отвести взгляд от человека, пребывающего в агонии, а Хаширама в растерянности смотрел на борющегося друга. Борющегося с какой-то черной жижей, окутывающей его тело. Мадара отчаянно сопротивлялся, изворачивался так, как Хаширама не был уверен, что человек вообще может извернуться. Он крепко сжимал челюсти, будто от боли такой силы, которой никогда раньше не испытывал. Он пытался что-то сказать, но на то ему не хватало сил. Хаширама впервые в жизни растерялся, не понимая, что это и как с таким бороться. Он осознавал, что другу надо помочь, но не был уверен, что знает хоть один способ. Слева от него медленно и отчего-то чуть хромая прошла Мито. В ее руках была неизвестная Хашираме печать. Он успел увидеть символы, среди которых смог распознать лишь «пробуждение», но искренне не понимал, как это может помочь Мадаре. Стоило Мито приложить печать к черному нечто, как оно закричало и стало резко отделяться от тела Мадары. - Мы нашли Изуну. Она истощена и ранена, но жива. Медики позаботятся о ней, - раздался голос Тобирамы. Хаширама резко обернулся. Он был так поражен тем, что происходило, что не заметил приближение брата. Страшная ошибка для шиноби, которая в бою может стоит жизни. - Ты оставил ее одну? - Нет, я с ней. Я теневой клон. Хаширама на это лишь кивнул и снова посмотрел на почти освободившегося Мадару. Мито стояла рядом с Учихой и, когда черная субстанция оставила его тело, резко подхватила Мадару под руки и отпрыгнула с ним за Хашираму, который искренне не понимал, откуда у этой девушки столько силы в руках. Мито не была хрупкой в его понимании, та же Изуна была худее Узумаки, но Хаширама не понаслышке знал, какая сила нужна, чтобы хотя бы просто приподнять такого быка, как Мадара, не говоря уже о том, чтобы куда-то его оттащить. Мито, та самая неуверенная в себе и, по собственным словам, слабая, удивляла его своей силой и способностью действовать в этой ситуации, когда он до сих пор не может сбросить оцепенение. - Что это? – послышался голос Тобирамы позади. Хаширама проследил за взглядом брата и увидел, как черное нечто начинает обретать очертания человека. Он был похож на густые чернила, не источал никаких запахов и не издавал звуков, но отчего-то пугал только одним своим наличием. От этого существа веяло опасностью, и Хаширама знал, что если между ними и состоится разговор, то ничем хорошим он не закончится. Он посмотрел в огромные желтые глаза существа и понял, что оно сердится и смеется над ними одновременно. - Что ты такое? – спросил Хаширама, стараясь вернуть себе контроль над ситуацией. Он уже продумывал пути отступления: Тобирама клон, нет смысла беспокоится, а Мадара пришел в себя и старается отдышаться, есть шанс, что Учиха сможет сбежать сам. Если начнется бой, Хаширама сможет дать Мито и Мадаре шанс на побег, лишь бы они это поняли. Нужно лишь выиграть немного времени, чтобы Мадара восстановил силы. - Я Куро Зецу, - ответило существо. Его голос не был звонким, скорее похож на громкий шёпот. Нечеловеческий. Будто что-то подлое лезет из глубин самых черных душ. - Что тебе нужно? - Я хочу того же, что и вы – мира. - Что-то мне подсказывает, что у нас разные понятия о мире. - Ты заблуждаешься. Мир для всех одинаков. Каждый мечтает быть счастливым. Хочет, чтобы исполнялись все мечты и желания, чтобы близкие всегда были рядом. Жаждет идеального мира, в котором не будет смертей, потерь, горя, боли, одиночества. Разве не к этому вы стремитесь? - И как же этого достичь? – спросил Мадара, поднимаясь на ноги не без помощи Мито. - Очень просто – Вечное Цукиеми. Техника, способная исполнить всё. Всё погружается в иллюзию, и создается идеальный мир, в котором больше никто не умрет. Разве это не прекрасно? - Для этого тебе нужен был Мадара, верно? – Хашираме казалось, что он начинает всё понимать, и те выводы, которые он делал, ему совсем не нравились. – Цукиеми – техника клана Учиха. Тебе нужен был шаринган Мадары, так? - Его глаза не так сильны, как я планировал. Тем не менее, на сегодняшний день они остаются самыми сильными, так что лишними бы не были. Согласись, чьи-то глаза – не такая большая цена за вечный мир. Ведь Мадара и сам пришел к такому выводу, не так ли? Зецу посмотрел на Мадару, и последний вздрогнул от осознания того, что действительно в последнее время сам не раз приходил к таким заключениям. Он нахмурился и, что-то решив для себя, собирался что-то сказать, как Хаширама опередил его. - Сам ли Мадара пришел к таким выводам или ты ему помог? Зецу ничего не ответил, лишь начал беззвучно двигаться, меняя форму, будто не мог оставаться в одном состоянии долгое время. - Знаешь, меня как-то не привлекает твой мир, - наконец произнес Хаширама, обратив на себя внимание всех присутствующих, - как бы хорош на словах он не был, это всё еще иллюзия. Да и та часть, где все мечты исполняются, достаточно сомнительна. Я бы не очень хотел, чтобы все мои мечты исполнялись, потому что некоторые из них были, откровенно говоря, очень глупыми, и сейчас я всё это понимаю. Иначе я бы уже был маленькой птичкой, наслаждающейся бесконечно прекрасным чувством полета и, возможно, съеденной коршуном. - Ты идиот, Хаширама, полнейший придурок, - проговорил Мадара с какой-то обреченностью, которую так часто испытывал в отношении идей друга. - Да и потери сделали меня тем, кто я есть. Не потеряй я братьев, я бы не пришел к идее мира с Учихами, а значит ни Конохи, ни Мадары в моей жизни бы не было. Потери – неотъемлемая часть нашей жизни, они делают нас сильнее, и эта сила позволяет нам двигаться дальше. Я не жалею о том, что прошел. И в этом все с Хаширамой были едины, потому что какой-бы сейчас не была жизнь всех четверых, в глубине души они понимали, что это не самое худшее развитие событий, хотя и не могли даже самим себе объяснить, откуда эта уверенность, что всё должно было закончиться намного хуже. - Да и к тому же, - начал Тобирама, - раз твои намерения так чисты, ты мог бы просто рассказать о своих планах Хашираме и Мадаре. Уверен, они бы помогли бы. К чему ты захватил Изуну, ранил и довел практически до полного истощения? Расположение Мадары вряд ли можно получить нападением на его сестру. - Мне тоже не нравится это, - сказал Хаширама, бегло оценив состояние своих друзей. Мадара уже мог стоять без чужой помощи, точно мог обороняться и, возможно, даже нападать. Тобирама уставшим не выглядел, а Мито нахмурилась, расправила плечи и в раздумьях закусила губу, будто разрабатывала какой-то план. Что-то подсказывало Хашираме, что это совсем не план побега, о котором он так мечтал. - Что ж, свой выбор вы сделали, - прошептал Зецу, - мне жаль, что ваш выбор не совпал с моим. Ах, дорогая матушка, твои дети только и делают, что разочаровывают меня. Но ничего, я не сдамся, ждать следующего удобного момента осталось недолго. - Кто твоя мать? – спросил Тобирама, почему-то чувствуя, что это очень важно. - Величайшая богиня Кагуя, которая еще покарает своих бестолковых детей за непослушание. Бедная несчастная мама… - Хаширама, - решительно произнесла Узумаки, - моих сил не хватит на то, чтобы справиться с хвостатым, но я точно могу запечатать Зецу прямо сейчас. Обездвижьте его, остальное я сделаю сама. - Она права, - тихо произнес Тобирама. – Кем бы ни была эта Кагуя, её явление нам точно не нужно. - И без тебя знаем, - резко ответил Мадара, разгоняя чакру. – Готов, Хаширама? - Да. Мито почувствовала невероятную мощь, исходившую от этих двоих. Она не была таким уж хорошим сенсором, но даже ей стало дурно в их присутствии. Она задумалась о том, что чувствуют Тобирама и Изуна, будучи прекрасными сенсорами, на одном поле боя с ними? К такой мощи и за годы привыкнуть не просто. Мито понимала, что сказки о нечеловеческой мощи глав кланов Сенджу и Учиха сегодня окончательно перестанут быть для нее сказками. Она уже предвкушала увидеть их в бою не друг против друга, а плечом к плечу, почему-то уверенная, что это зрелище будет незабываемым, как Зецу на их глазах стал исчезать. Он будто стремительно уходил под землю. Хаширама и Мадара кинулись к нему, но не успели даже коснуться его. Последнее, что всё четверо услышали, это: - Время ещё не пришло. Они так и остались стоять там ни с чем, и, наверное, ещё долго пытались осознать, что здесь всё-таки произошло, но Тобирама своими словами отложил все размышления на потом: - Не время стоять, брат. Изуна при смерти, ей нужна твоя помощь. Я перенесу тебя в Коноху техникой Летящего Бога Грома и развеюсь, Мадара и Мито доберутся сами. - Ты сказал, что она ранена и истощена, но в порядке, - закричал Мадара. Мито заметила, как задрожали его руки. - Не хотел говорить при Зецу правду. В это мгновение Тобирама и Хаширама исчезли, а Мадара пустился в Коноху что есть мочи, будто и не был ранен, не сражался и не был ослаблен еще каких-то 5 минут назад. Мито очень быстро потеряла его из виду, ибо бежать за ним она точно не могла. Она и двигалась то с трудом, не говоря уже про бег. Узумаки подняла глаза к небу и подивилась, насколько хорошая сегодня целый день погода, будто природе всё равно на то, что происходит у людей. Глупая мечта Хаширамы стать птицей и лететь, куда тебе хочется, жить, не ведая о всех этих проблемах и интригах, была сейчас как никогда привлекательна, но уж точно абсолютно не исполнима. С Вечным Цукиеми или без него. Мито осмотрела получившийся водопад и подумала, что с ним долина реки станет ещё красивее, чем была до этого. Конечно, когда тут всё зарастет зеленью. Нужно будет придумать этому месту красивое название. Она не винила мужчин, что оставили ее здесь. Братьям Сенджу нужно было идти, а Мадара вряд ли думал о Мито, когда узнал, что родная сестра при смерти. Снова. Она полностью понимала всех троих и не осуждала ни в чем, но, тем не менее, слабость всё также одолевала ее тело, боль в ноге затрудняла передвижение, а потому оставался один очень важный вопрос: Как ей теперь добраться до Конохи?