Юньменский Лис

      Ясное небо разрезала небольшая колонна из заклинателей, что летели на своих мечах. Среди фиолетовых одежд ордена Юньмэн Цзян, выделялся один человек в чисто белых одеяниях и такой же лентой на лбу, что развевалась от ветра за его спиной. Настроение среди них царило странное, Глава Ордена был зол, даже через несколько дней не успокоившись от того, что случилось на облаве, считая слова двоюродного брата Цзинь Цзысюаня оскорбительными как для него, так и для его брата. Даже несмотря на то, что Усяня там не было, нашёлся человек, что захотел обозлить других заклинателей не только против тёмного заклинателя, но и Ордена Юньмэн Цзян, в частности, как тех, кто ему потворствует.       Радовало и облегчало гнев парня одно, что за Вэй Ина заступился не только он и Ванцзи с братом, но и сам Цзинь Цзысюань, под грохот голоса Не Минцзюэ, что, недовольно фыркнув на всполошившихся заклинателей, заявил, что их маленький улов проблемы их навыков, а не талисманов, используемых Главой Цзян. Талисманы никогда не были запрещены на охоте, поэтому возразить, что-либо было трудно. Новый вид талисманов, привлекающий тёмных тварей, навёл знатного шороху в кругах заклинательства. «В духе Вэй Ина», — с усмешкой хмыкал Цзян Чэн, замечая улыбку сестры и парного вдоха от Нефритов, что стояли рядом с ним, только наследник Цзинь слегка нахмурившись, накрыл лицо ладонью, произнеся, что-то про способность этого странного парня заводить себе врагов.       В чём-то он был прав. За неделю Ваньинь осознал в полной мере ситуацию, в которую попал его брат. Его боялись. Его силы и способов и из-за этого ненавидели, приписывая Усяню такие поступки, что Цзян Чэн чуть не срывался в драку, желая защитить честь и имя своего брата. Они не смели обвинять его в чём-то, что не было доказано. Да тем более, его брат всё это время был рядом, он просто не мог сделать то, о чём шептались все остальные. И это заметил не только Глава Ордена Юньмэн Цзян. Кто-то распускал слухи и серьёзно кроваво убивал, сваливая всю вину на Вэй Усяня.       Но от этой облавы и совета после неё был толк. Они наткнулись на ещё одну зацепку, скорей её сам того не ведая дал Цзинь Цзысюань. Тот самый артефакт, что небольшой промежуток времени был их зацепкой, оказался не таким бесполезным. Сам лис пусть и откинул его тогда в сторону, про него не забыл, и слегка доработав его действие, вручил Яньли, попросив всегда носить с собой. Он его усовершенствовал, каким-то образом выдолбив ещё несколько завитков и поверх раскрасив цветной тушью под цвета клана Цзян.       На облаве Цзинь Цзысюань пригласил Яньли пройтись с ним и именно там он заметил артефакт защиты. Видимо, решив завести хоть какой-то разговор, он спросил у девушки, что это, а Дева Цзян недолго думая, дала парню посмотреть с улыбкой ответив, что это сделал её брат Вэй Ин. Покрутив его в руке, наследник Цзинь, видимо, решив блеснуть своим умом, сказал, что в его Ордене тоже есть подобные, указывая на некоторые узоры и говоря заинтересованной девушке, что некоторые из них значат. Под конец, он, слегка нахмурившись, сказал, если бы не было некоторых лишних символов, то походил бы на те, что выдаются детям их клана перед охотой, пока они не могут самостоятельно ставить щиты ци.       Запомнив его слова и узоры, на которые он тогда указал, Яньли поведала о разговоре брату, который, чуть не расцеловав сестре руки, крепко её обнял, чтобы быстрым шагом, пытаясь не привлекать внимания, сорвался к Нефритам, желая поведать им о случившемся. Так у них появилась новая зацепка, а гневное выступление на облаве Цзинь Цзысюня, двоюродного брата Цзинь Цзысюаня, только подкрепили некоторые подозрения. Правда, Лань Сичэнь попросил не делать поспешных выводов, так как у них нет доказательств, и это может быть не этот человек.       В мрачной задумчивости пролетая город недалёко от Пристани Лотосов, Цзян Чэн неожиданно резко опустил голову, а через секунду его действие повторил Второй Нефрит клана Лань. Внимательно выискивая среди толпы тёмные одежды, два парня переглянулись краями глаз, убеждаясь, что ни одному из них не мерещится и там правда стоит Вэй Ин, мило беседуя с какими-то девушками.       Дав приказ своим людям продолжать полёт до резиденции без него, Ваньинь стал спускаться, с лёгкой усмешкой замечая, что Ванцзи тоже пошёл на снижение. Заметить какие-либо эмоции на лице Второго господина Лань у него не получилось, но Глава Цзян дал себе право думать, что тот просто не может не ревновать в душе такого оболтуса как Вэй Ин. Когда Цзян Чэн стал с интересом наблюдать за ними двоими, парень сам не знал, наверное, с вопроса задумчивого лиса, который как-то растерянно, поинтересовался у него под конец войны, «Что мне делать, кажется, в меня влюбились?». Это было настолько неожиданно, что Ваньинь не думая выдал единственное, что тогда пришло в голову: «Кто?». Как же он удивился, услышав в ответ имя самого холодного и неприступного по слухам человека. А как он хохотал, хлопая брата по плечу и заверяя, что красная вуаль будет ему к лицу и что Ванцзи не получит его младшего брата просто так! Они тогда шуточно подрались по этому поводу, но подколоть Вэй Ина стало для Цзян Чэна чем-то святым. — Цзян Чэн, Лань Чжань, вы вернулись! — заметив их ещё на подлёте, Усянь радостно помахал им рукой, сказав, что-то уже тише самим девушкам. Те захихикали, бросая весёлые и заинтересованные взгляды на заклинателей. Одна из них не сильно толкнула Вэй Ина в плечо, заявив, что он их разыгрывает. Оскорблённый лис, фыркнул и, взяв один из цветков с корзинки одной девушки, задорно им подмигнул, двинувшись в сторону приземлившихся товарищей. — Вэй Ин, что ты здесь делаешь?! Ты же… — сразу начал возмущаться Цзян Чэн, но уловив азартные искорки в чужих глазах, насторожился, замолчав. Поняв, что лис двигается не к нему, а ко Второму Нефриту, парень заинтересованно замер, пытаясь не пропустить ни одного действия друга, тот что-то точно задумал. Девушки тихо шептались, краснея, и не сводили взгляда с парня в черно-красных одеждах.       Без слов, подойдя к Лань Чжаню практически впритык, Вэй Ин ему улыбнулся и, подавшись вперёд, протянул руки к лицу парня. Тот так и застыл, не пытаясь ни убежать, ни отстраниться, кажется, даже дышать перестал на тот миг, пока задорный парень вставлял в его волосы красивый цветок. Девушки захихикали громче, хватаясь за красные щёки и заахали. — Сказал же сестрицы, а вы мне не верили, — бросив задорный взгляд через плечо на девушек, Усянь посмотрел на Ванцзи, широко улыбаясь и щуря глаза. — Тебе идёт, Лань Чжань, — будто нечаянно скользнув пальцами по чужой скуле, лис сделал шаг назад, отстраняясь. Немного в сторонке, Цзян Чэн не знал, что и делать, кусать губы от сдержанного смеха или тяжело вздыхать на затейливость своего брата. — Теперь верим, братец, — в один голос заявили улыбающиеся девушки и, попрощавшись со своим собеседником, стали уходить. На всполошившийся выкрик Усяня, что он не заплатил за цветок, одна из них крикнула, что ему и не надо, это подарок за то, что он и дорогой ему человек такие красивые и милые. Удивлённо моргнув, лис расхохотался, крича слова благодарности. — У тебя и правда нет стыда, — задумчиво, скорей больше себе, чем кому-то протянул Ваньинь, поднимая взгляд и натыкаясь на весёлые глаза друга. Тот будто сиял и светился, чего за ним в последнее время не наблюдалось. Задорно подмигнув брату, Вэй Ин облокотился ему на плечо, приобнимая за шею. — Столько лет меня знаешь, мог бы уже давно это понять. Так как прошла облава? — быстро сменив тему, Усянь перевёл заинтересованный взгляд с Ванцзи на брата, которые быстро переглянулись. Это было подозрительно, но не став показывать, что он хоть что-то заметил, Вэй Ин с улыбкой продолжил допрос, ноя и причитая, что ему было скучно. Цзян Чэн уже забыв про свою злость, стал отвечать на вопросы брата, рассказывая про облаву и умалчивая, что они нашли ещё одну зацепку. Лишь вскользь упомянув, что его талисманы сработали отлично и множество заклинателей были поражены ими.       Иногда Ваньинь глупо забывал, что Усянь умеет ощущать чужие эмоции и очень хорошо его знал, чтобы понять, когда тот что-то недоговаривал или утаивал, избегая что-то говорить. Он не хотел расстраивать брата реакцией заклинателей, не считая это важным, ведь те несправедливы, да и вопрос исчерпан. Цзян Чэн не собирался скрывать от лиса новую зацепку, просто хотел сперва убедиться, проверить информацию, чтобы рассказывать другу.

***

      Крутя пузырёк с зелёной жижей в руке, Вэй Ин мгновенно его спрятал, когда услышал чужие, тихие шаги. Ему нужно было действовать, но Усянь всё не мог собраться с духом и сделать шаг. Что бы он ни говорил про отсутствие у него стыда, перестать чувствовать себя виноватым только за подобные мысли, он не мог, а ведь лис даже ещё не успел ничего сделать, чтобы приблизиться к своей цели. Чувства от этого рвало в клочья, его потряхивало от томления с ожиданием и страха с омерзением на себя. Он такой ужасный! — Лань Чжань, ты что-то хотел? — улыбнувшись и взглянув на вошедшего в домик Ванцзи, лис слегка распрямил плечи, продолжая сидеть всё так же раскованно. Коротко кивнув, парень закрыл за собой дверь и сел перед Вэй Ином, выглядя при этом очень серьёзно. Удивлённо вскинув бровь, Усянь слегка склонил голову, прислушиваясь к чужим эмоциям и замечая там беспокойство, упрямство и решимость. — Надо поговорить, — незримо подобравшись от этих слов, хули-цзин коротко кивнул, давая понять, что он внимательно слушает. Лёгкая улыбка по-прежнему была на его губах, но во взгляде отразилась серьёзность. Всё же не каждый день Лань Чжань обращается к нему с такими словами. — Мой брат и Глава Цзян нашли зацепку в клане Цзинь. Ты не знаешь, кто может желать тебе вреда? — сказать, что Вэй Ин был удивлён, это значит промолчать. Он точно знал, что если они, что и найдут, то его ни за что в это не посвятят, желая то ли защитить, то ли почему-то не доверяя. Даже сегодня утром он видел это, в молчании брата и отведённых светлых глазах Ванцзи, что чуть видно поджимал губы. Но вот сейчас, тот сидел перед ним, очень серьёзный и обеспокоенный. Волнуясь за него, скорей всего нарушая договор молчания, для него. Сердце затянуло и сжало, болью распространяясь по всему телу. — Лань Чжань, почему ты мне это сказал? Вы ведь точно договорились молчать, — слегка ухмыльнувшись, Вэй Ин подаётся вперёд, по лисьи щуря глаза. Золотые глаза напротив расширяются, а чёрные зрачки, дёрнувшись, сужаются. Он чувствует чужое смятение и видит, как дёргается кадык под белой, мягкой кожей. Желание прикоснуться граничит с болью, и он крутит в голове слова Лань Сичэня, с горечью понимая, что может не сдержать обещания. — Ты знаешь… — не вопрос, скорей выдох. Обречённый, сокрушённый, несущий в себе всё понимание ситуации. Чуть шире улыбнувшись в ответ, Усянь подаётся ещё ближе, садясь на колени, еле сдерживая себя от желания прижаться к чужим, слегка приоткрытым губам. Лань Чжань сглатывает и ощущает лёгкое прикосновение чужих пальцев к плечу. Мысль повернуть голову, рассеивается, только начав формироваться, когда чужие длинные пальцы с ворота белых одежд переходят на шею, очерчивая кадык, и застывают под подбородком, слегка надавливая на нежную кожу. — Я много чего знаю, Лань Чжань, — лис тянет чужое имя практически со стоном, замечая, как тот еле ощутимо вздрагивает. Ухмылка на губах Вэя становится более нежной, даже ласковой и тот, убрав пальцы с тёплой кожи, обнимает Ванцзи за шею, чтобы ощутить, чужую руку у себя на талии. Подавшись ещё вперёд, Вэй Ин улыбается, практически прижавшись к чужому телу. — Вэй Ин, — Второй Нефрит хрипло зовёт, слишком поздно понимая, что выдыхает горячий воздух прямо в чужие губы. Его уши наливаются ещё большей краской, когда глаза Вэй Усяна вспыхивают на звук его голоса и тот подаётся ещё ближе, проведя горячим, влажным языком по мягким губам. Это действие заставляет Ванцзи сорваться, сильней прижать чужое гибкое тело к себе и впиться в податливые губы поцелуем.       Ухмыльнувшись в поцелуй, лис отвечает с не меньшим жаром, прижимаясь, запуская одну руку в чужие волосы и сплетая языки. Звук собственного сердца звучит где-то в ушах и Ин понимает, что начинает тонуть в водовороте своих и чужих чувств. Это практически невозможно, тело ломит от желания, а дыхание сбивается слишком быстро и сильно. Он забывает дышать, начиная судорожно глотать воздух, когда Ванцзи выпускает его губы из своего плена.       Золотые глаза затянуты дымкой и тот дышит, слегка приоткрыв губы, жадно наблюдая за раскрасневшимся и тяжело дышащим лисом. Его щёки залиты румянцем, как и часть шеи, выглядывающей из чёрных одежд, с дёргающимся кадыком. Из-за привычки Усяня никогда не запахивать ханьфу слишком сильно, края одежды разошлись, открывая вид на косточки ключиц. Лань Чжань сглатывает, смотря на полностью раскрытого и податливого парня в его руках, что прижимается тесней, проникая шаловливыми пальцами под края одежды, чтобы коснуться нежной кожи. — Лань Чжань, ты же тоже хочешь коснуться, провести рукой, прижаться губами, попробовать на вкус, — опускаясь пальцами вниз, по затылку к шее и под ворот одежды, чтобы найти пальцами слегка выступающую косточку позвонка и нажать на неё массирующими движениями, Вэй Ин шепчет в красное ухо Ванцзи, касаясь его губами и слегка прикусывая хрящик. Он подобно искусителю наблюдает за тем, как Второй Нефрит вздрагивает и валит его на пол, нависнув сверху. Это не заставляет его остановиться.       Обхватив ногами чужую талию, лис прижимается губами к нежной коже шеи, ощущая беспорядочные движения рук по своему телу, что пытались то ли избавить его от одежды, то ли быстро всего его облапать. От этого жар разливался по телу, заставляя Усяня чуть ли не скулить от желания почувствовать чужую кожу на собственной, ощутить чужое желание. Все мысли совершенно покинули голову, оставляя только голод и бьющейся на задворках сознания крик, не заиграться, сдержаться, чтобы не потянуть всю светлую энергию из Ванцзи. Он никогда не простит себе, если убьёт его так.       Одежда летит в сторону, а чужие руки с губами блуждают по обнажённой коже. Вэй Ин несдержанно стонет, продолжая обнимать, скользить руками по гладкой коже спины, цепляясь за лопатки, шею, плечи. Кожа горела, а Ванцзи, будто лишившись последней капли сдержанности и выдержки, ласкал грубовато, оставляя несдержанную россыпь укусов на ключицах и шее. Усянь кричал громко, пребывая на грани наслаждения от подобного. Тяжело дыша Вэй Ин тоже стискивает зубы на чужом плече, ощущая волну удовольствия, что искорками наслаждения бежит по позвоночнику. Он впервые ощущает себя так хорошо, выгибаясь под красивыми длинными пальцами.       Пошлые слова льются из глотки в самое краснеющее ухо, опаляя его горячим дыханием и периодически проводя по раковине языком, прикусывая хрящик. Он говорит, надрывисто шепчет, срываясь на крики и стоны, чтобы жмурить глаза от чужой несдержанности и энергии, пронзающей его искрами под веками и разрядами тока вдоль позвоночника.       Перед глазами красивое лицо, с затуманенным желанием взглядом и капельками пота на белой нефритовой коже. Тяжело вздымающаяся чужая грудь, слегка приоткрытые раскрасневшиеся губы и тихие стоны, вылетающие из них, что ласкали тонкий лисий слух своей сладостью. Он тянется, прижимаясь ближе, так чтобы ощутить чужое сердцебиение своим телом, поцеловать желанные губы и выгнуться под сильными руками на собственной горящей коже и под ней.       Усталость и нега находит их прижатыми друг к другу, чуть ли не сплавившимися в сплошной комок живого тепла. Вэй Ин не спит, чувствуя чужую энергию у себя под кожей и как Ванцзи засыпает, уставший, лишившийся всех своих сил, но довольный, полностью удовлетворённый. Лис привстаёт и нежно гладит его по влажным волосам, убирая длинные пряди с красивого, спокойного лица. Замечая белую ленту с вышитыми облаками в своих пальцах, Усянь улыбается, слегка гладя ткань и кладя её рядом с головой Лань Чжаня. Не сдержавшись, он целует его в лоб, нос и краешек губ.       Встаёт он с пола, с трудом и чертыханьем. Ноги не хотят его держать, будто ватные, а поясницу тянет. Это ненадолго, он знает. Регенерация не позволит чему-то подобному беспокоить его долго. Потянувшись и собрав свою одежду, лис медленно одевается, подвязывая волосы в высокий хвост, чтобы те не липли к телу. Вытащив пузырёк с зелёной жидкостью из рукава, хули-цзин выпивает её залпом, морщась и высовывая язык. Настойки Вэнь Цин никогда не были вкусными.       Уже у выхода из комнаты, Вэй Ин оборачивается, чтобы посмотреть на спящего Лань Чжаня. Тот укрыт собственным белым ханьфу, не сильно скрывающим его красоту. Чёрные спутанные волосы лежат на нефритово-белой коже и полу, обрамляя лицо, на котором алым пятном выделялись слегка распухшие, красные от поцелуев губы. Искусительное и прекрасное зрелище, которое лис никогда не забудет. — Надеюсь, в следующий раз ты подаришь мне свою ленту, Лань Чжань, — улыбнувшись, Вэй Усянь выскользнул из комнаты. Чуть в стороне его уже ждали. Вэнь Нин стоял и смотрел на небо с озером, что отражали свет друг друга. Услышав шаги, парень резко обернулся и подлетел к своему господину, обеспокоенно смотря на него. — Г.Господин Вэй, к.как вы? — являясь вороном и яогуай, Цюнлинь мог видеть в темноте, поэтому мгновенно увидев следы бурной ночи лиса, залился краской, всё же задавая свой вопрос. Парень знал план, так что у него были серьёзные объяснения его волнению. — Нормально. Но, думаю скоро, это будет не так, нужно быстрей добраться до Вэнь Цин, — ухмыльнувшись, Вэй Ин слегка нахмурился, чувствуя, что энергия начинает пульсировать в нём, огнём проходясь по каналам и телу, проникая в каждую клеточку тела и причиняя пока несильную боль. Это только пока. По словам Главы Саньцзуу, он будет орать от боли как ненормальный, когда настойка вступит в силу. И до этого момента им лучше попасть к лекарше. — Да, — быстро согласившись, Вэнь Нин позвал собственный меч, встав на который он смущённо приобнял лиса, чтобы тот не свалился. Усянь не мог лететь самостоятельно в таком состоянии, так что нести его придётся смущённому парню, что краснел как невинная девица, особенно зная, чем занимался господин Вэй этой ночью, даже попросив А-Юаня не приходить, а задержавшись допоздна у Яньли, попроситься остаться там. Мальчик так и сделал, слушаясь своего опекуна и зная, что в домике ему быть не надо. Сянь-гэгэ, обещал вернуться, не успеет он соскучиться, но мальчик скучал уже, ворочаясь под одеялом и зная, что завтра утром он не увидит того, кого втайне зовёт отцом.