Пролив красных катамаранов

       Известие о войне застаёт Инженера врасплох. Он был из тех, кто не верил в то, что на СССР можно посметь напасть. Тем не менее, на фронт не хотелось. Но пришлось. Повестка пришла Инженеру прямо в лабораторию, переданная начальством. Она вовсе не радовала, но против закона он никогда не шёл.       Собирать вещи на фронт было тяжело — много чего взять хотелось, но нельзя было. Но любящий фотографировать Инженер не удержался от того, чтобы взять с собой фотоаппарат, которые в то время были настоящей редкостью. Места он занимал немного, а потому даже незаметно иметь его с собой не было бы проблемой.       Прощаться хотелось только с Особой. Разве мог он не уделить последнюю минуту перед отъездом именно ей? Да и часто ли они виделись? Ответ был прост и понятен, а потому Инженер, полностью собранный, отправился на улицу в надежде встретить её. Понадеявшись на судьбу. Именно так и случалось каждый раз.       И случилось сегодня. Девушка пусть и выглядела немного непривычно, но всё ещё была в своём антураже. Не узнать её мог кто угодно, но только не Инженер.       — Привет, Особа, — немного неловко здоровается он, — Я тебя искал. Меня вот на фронт забирают. Попрощаться же надо.       — Здравствуй.       Больше она ничего не говорит, и это немного сводит с ума. Инженер также молчит. Сказать хочется многое, обнять, поцеловать, возможно, что-то подарить, но он не находит на это сил. Просто стоит и молчит. Пока Особа ласково не касается его щёк, поднимая голову, и заглядывая глубоко в глаза. «Всё будет в порядке» — читает он в её глазах, и это успокаивает. Этому хочется верить. Казалось, это прикосновение, нежность будут вечными, но время никогда не останавливается. Нужно идти.       — Прощай.       Поезд уходит прочь. Инженер сидит в одном из вагонов и наблюдает в окно, как пейзажи родной страны сменяют друг друга. Грандиозные леса, в которых должны бы жить какие-нибудь эльфы, но не живут. Глубокие голубые реки, в которых также не найти русалок. Огромные поля, и в каждом только лишь по кучке крестьян. Все это мелькало так быстро и беззаботно, словно и не было никакой войны. Но всё это будет уничтожено, стоит только Инженеру, да и другим, сдаться. Поэтому он и не сдастся.       Поезд пришёл на вокзал глубокой ночью спустя три дня. Спустившись на перрон, Инженер заметил, что вместе с ним и не так уж и много людей. Все они также были вырваны из дома неожиданно, но прекрасно понимали всю необходимость. Среди всех выделялся молодой офицер в небрежном виде, который, похоже, пришёл их встретить. О чём он и заявил. Развязно и без особой заинтересованности. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.       Повезло, что многие палатки уже были подготовлены, а по сему Инженеру не пришлось ставить её самостоятельно, дополнительно изматывая себя перед битвами. Он расположился практически с полным комфортом, исключая то, что он всё-таки мог умереть в любую секунду. После долгой поездки такие мысли и вовсе не шли в голову. А вот сон шёл. Сон долгий и приятный.       Но после сна всё стало типично армейским. Начиная с того, что его подняли ни свет ни заря и отправили на тренировку, и заканчивая постоянными недовольными криками, в основном с нецензурной лексикой. Да уж, армия явно нуждалась в реформах по отношению к обычным рядовым. Еда была так себе, но после тренировок Инженер ел её с огромным аппетитом. Дальше следовал небольшой перерыв, в который он успел заметить Катамаранова, того самого неопрятного офицера, маячащего возле леса. Что же он там забыл? Только научный интерес мог толкнуть Инженера пойти за ним и проследить.       Тот, словно какая-то сказочная принцесса, стоял среди деревьев и прямо с рук кормил местных белок. Инженер никогда не видел, чтобы кто-то так легко смог взять абсолютно диких животных на руки. Офицер же не просто держал одну белку, на нём сидело, как минимум штук пять, облепив его плечи и руки. Обращаться с животными он умел явно лучше, чем с людьми.       Это было так необычно, но долго здесь находиться Инженер не мог, с каждой секундой всё больше рискуя быть обнаруженным, поэтому он и начал потихоньку отступать. Жаль, что природная неловкость и даже неуклюжесть всегда были при нём. Ветка под ногой треснула, и офицер небрежно развернулся, даже не напугавшись. Как и белки на нём.       — Парень, ты чего тут забыл? Тренировки прогуливать опасно. Мчи давай, пока не опоздал.       На его слова ответа не нашлось, поэтому Инженер лишь кивнул, постаравшись быстрее убраться с «места преступления». Всё же только этот лейтенант и общается без лишних ругательств, что даёт определённый баланс. Не может же армия быть абсолютным злом. Тогда там никто и не оставался бы.       Вторая тренировка прошла в разы проще, ведь теперь-то он был вполне свежим и вовсе не хотел спать. К ранним пробуждениям ему ещё предстоит привыкнуть, тренировки скоро сменятся реальными боями, а мышцы окрепнут достаточно, чтобы перетаскивать собственное тело в разных землях и болотах. Тогда он будет счастлив.       Вечер был приятным, Инженер даже смог пристроиться к одному из костров, чтобы послушать рассказы сослуживцев, среди которых большинство было даже моложе, чем он сам. Вот и возле его костра собралось трое. Парень с женским именем, Связист, да замкнутый друг первого. Кажется, он даже видел их раньше.       — Как вы попали на фронт? — спрашивает Инженер, едва оказавшись рядом.       — Ну, я, блин, вот пострелять всегда хотел, а тут легальный способ, нахрен.       — Я просто пошёл за Розой, блин, — тихо говорит парень, бросая взгляд на первого.       — Ну, конечно, Шершень мой брателла, блин, — вышеназванный Роза эмоционально взмахивает руками, а после коротко обнимает друга за плечи. Инженер даже пропускает мысль, что слишком уж они близкие друзья.       — У меня всё очень трудно, — начинает Связист, неловко разминая пальцы, — Отец меня сюда притащил вместе с собой, но не хотел. Привёз только сделать из меня настоящего мужчину. Мама не оценила.       Инженер молчит, потому что первые двое кажутся ему слишком уж наивными, чтобы пытаться их переубедить, а в случае третьего можно лишь посочувствовать. Его собственные родители уже умерли, а потому точно не могли заставить его сделать что-нибудь подобное. Вспомнив, что прихватил с собой, Инженер ненадолго отходит в свою палатку и возвращается с фотоаппаратом, нацепленном на шею. Сделав пару фотографий сослуживцев, он садится обратно, явно довольный собой.       — Давайте новости почитаем, блин, интересно же, — вскакивает на ноги Роза, и несётся к одному из лейтенантов, чтобы выпросить утреннюю газету. Вскоре он возвращается с ней, лицо его немного тускнеет.       — Что там, блин? — нетерпеливо спрашивает Шершень, смотря на Розу.       — Наш этот, блин, Катамарановск, а точнее безымянный город захватили, нахрен.       И тут перед глазами Инженера проносятся все счастливые моменты в родном городе. Все моменты с Особой. Работа в лаборатории. Его уютная квартира. Он вскакивает на ноги и выхватывает у Розы газету, несмотря на его возмущения. «Отряд, защищавший город, был полностью разбит, судьба жителей неизвестна» — эти слова он видит под небольшим заголовком и именно эти слова пугают его. Челюсти сжимаются сами по себе, газета возвращается к Розе, а сам Инженер уже убегает.       — Моя мама там точно всех нацистов по ночам поубивает, — последнее, что он слышит.       Подлетает он ни к кому иному, как к Катамаранову, ведь только он из всего офицерского состава относится к рядовым, как к своим младшим братьям, делая, конечно, поправку на свой характер. Найти его оказалось не трудно, но то, в каком виде он был найден, пугало Инженера. Игорь с завязанными глазами пытался стрелять в манекены. И попадал. «Боже мой, он попадает прямо в их головы». Инженер ужаснулся, такое он видел впервые.       — Чего тебе? — Катамаранов резко срывает повязку с лица, разворачиваясь. Он уже не такой спокойный, как с животными. «Да и как вообще он услышал? Наверное, превосходный слух.»       — Вы почему мне не сказали… — начал было Инженер, но осёкся. Со старшими по званию так не говорят.       — Что не сказал?       — Что Катамарановск того. Захватили. Мне туда надо, — Инженер сразу осмелел, не получив нагоняй за такое вальяжное обращение.       — Я не могу просто взять и бросить тебя в Катамарановск, я не полковник, — качает головой Катамаранов, убирая оружие.       — Мне очень надо. У меня там Особа совсем одна, а если с ней случится чего? — почти умоляет Инженер, переходя через ограждение и сокращая расстояние между ними.       Игорь заметно мнётся, и Инженер может его понять: лишняя морока вообще никому не нужна. Поэтому он и делает слишком уж грустный взгляд. Гораздо грустнее, чем он себя чувствует на самом деле. Не работает. Игорь всё также молчит, отданный каким-то своим собственным мыслям.       — Ладно, уболтаю полковника, — говорит он спустя, казалось бы, вечность, — Но с тебя зачтётся, когда вот это вот всё, — он обводит пальцем лагерь, — закончится.       — Вы можете не сомневаться во мне, — воодушевлённо говорит Инженер и поднимает висящий на шее фотоаппарат, чтобы запечатлеть в своей памяти этого странновато-притягивающего капитана. Тот отмахивается, а значит фото скорее всего будет расплывчатым. Что ж, не вечно же ему должно везти.