***
Конечно, сидеть в БМП в тысячу раз безопаснее, чем бежать по пересеченной местности с винтовкой наперевес. Потому эти трое не пострадали, а Роза словил пулю в плечо. Нет, это не было слишком уж большой травмой, лишь порезом. Но даже он причинял такую жгучую боль, что казалось, будто его руку пытаются починить, заливая раскалённую до состояния жидкости сталь. О, и как же Роза был благодарен Шершню, который довёл его до медиков, взяв основную часть его вещей на себя. Это не было так уж необходимо — ранение-то пришлось на руку, а не ногу, — но облегчить дорогу позволило, сосредоточив всё внимание Розы именно на травме, а не на тяжести похода туда. — Шершень, спасибо, блин, — только и говорит Роза, едва они оба оказываются у медсестры, которая немедля приступает к обработке и зашиванию раны. Это было чертовски больно, но разговорами Роза неплохо себя отвлекал, помогая себе и немного раздражая остальных больных, желающих побыть в тишине. — Я, блин, знаешь, чего понял, — Роза дожидается реакции от Шершня, а после продолжает, — Война — это вовсе не игрушки. Зря мы это, блин, сюда приехали. Хрень какая-то. Ты вот скольких убил, блин? — Двоих, блин. — Я тоже, нахрен. А ты представь, что у них там, блин, семьи, дети, жёны. Может, матери, нахрен. А мы просто, блин, взяли и застрелили их. — Ну, это вообще, блин, Роз. Между ними повисает недолгое молчание. Недолгое — потому что медсестра начинает зашивать руку Розы, тут же вызывая у него болезненный стон. Тот морщится и сжимает зубы, но сдержать его всё не получается. Неизвестно, кого стоит благодарить, что закончилась боль быстро. Роза облегчённо выдыхает и разжимает зубы, наблюдая, как медсестра быстро уходит прочь к другому больному. — Блин, а как тут другие с, нахрен, более серьёзными болезнями справляются? — задаёт вопрос Роза, но замечает в дверях уже знакомого им обоим человека — Связиста, — Иди сюда, малой! Связист сразу же расцветает и буквально за секунду подлетает к ним, явно довольный собой. Лицо его светится непередаваемой радостью вперемешку с чем-то другим. Чем-то менее хорошим, но всё ещё радующим его. — Представляете, я десятерых убил! — говорит он возбуждённо и вываливает десяток значков, оторванных, видимо, с трупов, — Мне это очень даже понравилось. — Э, да, круто, блин, — неловко говорит Роза, переглядываясь с Шершнем немного удивлённо, но ничего не говорит на этот счёт. Слишком уж парень увлечён собой и своей «победой». Связист ещё долго делится подробностями своего сражения, но затянуть их на праздник ему не удаётся, а потому он лишь машет на них рукой и уходит один, оставляя Розу с Шершнем в раздумьях, насколько по-разному на всех влияет война.Часть 5
28 сентября 2020 г. в 21:02
Бой и в правду был тяжёлым. Немного диким и сводящим с ума. Многие убивали людей впервые. Водитель не был исключением. Для участия в первой мировой он был слишком молод, а посему целился и стрелял он только в манекены. Ожидаемо, что после стольких убийств он был ошарашен. Оплакивать было некого, ведь все его знакомые выжили, но и отмечать он не стремился.
Водитель ушёл немного поодаль от лагеря, вытащив сигарету и затянувшись. Вдыхая прогретый не то солнцем, не то разгорячёнными телами, воздух, он прикрыл глаза, пытаясь выбросить из головы десятки, даже сотни умирающих людей. Сигарета тлеет сама собой между его пальцев, доходя до своего логичного финала, когда заявляется Музыкант. Немного выпивший и захвативший с собой гитару. Водитель не замечает, сосредоточенный на своих мыслях.
— Ты чего тут один? — слышится мягкий голос, а на его плечо резко приземляется чужая рука. Не сильно, но достаточно, чтобы Водитель вздрогнул.
— Не хочется веселиться в такие моменты, — он поздно опоминается и выбрасывает сгоревшую сигарету, поворачиваясь всем корпусом к Музыканту. Оценивающе окидывая его взглядом, Водитель тихо вздыхает. «Похоже, у нас с ним абсолютно разные взгляды на ситуацию». Эти мысли отдают неприятным сжатием в груди, но понять их он не в состоянии.
— Думаешь, большинство там веселится? Просто пытаются справиться со стрессом. Мало для кого это искреннее удовольствие, — лицо Музыканта меняется на более уставшее, и грудь Водителя разжимается. Тем временем товарищ продолжает, — Я гитару принёс, сыграю тебе.
Водитель улыбается. Сначала одним уголком губ, а потом так широко, что, кажется, ломаются скулы. Конечно, он рад. О нём никто больше так не заботился. Это не может не подкупать.
— Я с вами, — за их спинами вырастает Лидер с немного уставшим взглядом, — Есть дело для обсуждения.
Водитель лишь пожимает плечами, а Музыкант кивает. Как-никак он с ними в одном БМП ездит. Дабы не мяться на одном месте, они двинулись в сторону тренировочного поля, ведь возле него был неплохой лес, где можно укрыться от лишних глаз. Музыкант заходит на ближайшую опушку, опускается на землю и снимает с плеч гитару. Водитель с Лидером следуют его примеру, приземляясь следом
— В общем, — начинает Лидер и замолкает, собираясь с мыслями или формулируя их, — Мне не нравится, что стало с моим сыном.
— А что с ним? — аккуратно спрашивает Музыкант, начав перебирать струны на только что настроенной гитаре, — Когда я уходил, он хвастался остальным да выпивал.
— В этом и проблема, — Лидер кладёт руку на струны, заглушая звуки и как бы намекая, чтобы тот не играл, — Ему нравится убивать людей. Нет, естественно, немцы ужасны, но они такие же люди, как и мы. Может, их тоже почти заставляют идти на фронт.
— Просто сердце разгорелось от боя, — вклинивается в диалог Водитель, опуская несколько тяжёлую руку на плечо Лидера.
— Как говорят американцы, у кого один раз сердце зажглось, тому потом очень трудно его будет потушить.
Слов не находится ни у Водителя, ни у Музыканта. Чтобы занять возникшую тишину, последний начинает играть одну из военных песен, которые выучил во время поездки на фронт. В поезде. Но теперь уж он не перебирает струн, но бьёт по ним, словно играя в последний раз.
Водителю трудно оторваться. Он рассматривает пальцы товарища, широкие, сильные, но достаточно изящные, чтобы красиво играть на инструменте. Нормально ли это? Водитель не знает, но глаза скользят выше — на форму. Настолько удачно сидящую, что даже низкий мелодичный голос не может отвлечь его от созерцания. Интересно, как быстро его заметят? Время идёт долго, а война как будто и вовсе была всегда.
Но нет же. Было и другое время.
Время, когда они были обычными гражданскими товарищами. Со всей своей гражданской жизнью. Походами в недавно изобретённое кино, посиделками в пивных и даже поездками на рыбалку. Знакомы они были с младенчества, поэтому такие вылазки не были чем-то необычным. Но когда Водитель начал заглядываться на товарища, он не заметил.
Может, это впервые случилось на их ещё юношескую поездку порыбачить. Тогда был знойный летний день. Настолько знойный, что им обоим пришлось раздеться едва не до шорт. Сколько раз они видели друг друга в таком виде? Не сосчитать. Вот и тогда не было ничего странного.
В солнечных лучах тело Музыканта выглядело особенно красиво. Он был довольно крепким, но не сказать, что сильным. Обычным средним парнем с невероятными способностями к игре на гитаре. Водитель ловил себя на том, что слишком уж часто смотрит на его ладони, что уже вошло в своеобразную привычку. Именно такая концентрация и мешала ему замечать, как товарищ в ответ то и дело бросает взгляды на его грудь и пресс, которые у Водителя были достаточно мощными из-за постоянных тренировок. Нет, он не занимался на спортивных площадках, но вот помочь семье или получить какое-то вознаграждение от нуждающихся в переезде он не терял возможности. Так и получил красивое тело — постоянно таскал тяжести.
Сидя неподалёку от костра и постоянно отгоняя комаров, Водитель позволял себе время от времени наблюдать за тем, как рыбачит Музыкант. Как он закидывает удочку, или как тянет сеть. Его сосредоточенное лицо и полуулыбка, когда он доставал рыб из озера. Неизвестно даже, кто из них был довольнее в тот момент.
— Водитель, — зовёт его тихий голос, и тот сразу приходит в себя. На него устремлен взгляд Музыканта, — Ты в порядке?
— Да… А где Лидер? — спрашивает Водитель, нелепо, словно игрушка, вертя головой в разные стороны.
— Он ушёл к своему сынку. Давно уже, — мягкий, почти ласковый толчок в плечо, — Ну ты даёшь. Ты только в БМП так не залипни.
Музыкант смеётся. Водитель подхватывает, и сейчас вроде бы всё даже потрясающе. Но смех их прорывает шум существа, несущегося с огромной скоростью мимо них. Солнце уже давно опустилось, а значит точно определить, кто это был, не получится.
— Волк, наверное, — так спокойно говорит Музыкант, словно никакой опасности и нет, а сам вновь начинает перебирать струны. Теперь всё становится ещё спокойнее и даже уютнее.