Пролив красных катамаранов

      Катамарановск, безымянный город, всё ещё был в оккупации. Жители боялись выходить на улицы, но, даже оставаясь дома, нельзя было чувствовать себя в безопасности. Особенно остро это ощущали жители центра и крупных районов, а также, конечно, и штаб сопротивления. Партизаны и просто активные граждане. Очень скоро Особа выяснила, что попасть сюда было слишком уж непросто, и своим здесь присутствием она обязана никому иному, как Нателле Наумовне Стрельниковой.       Рая не понимала, чем она так приглянулась Нателле, уже имеющей и мужа, и сына, то есть все атрибуты гетеросексуальной женщины. Или это просто прикрытие? Эти мысли не выходили у неё из головы, когда она в очередной раз намывала форму или печатала агитацию. Вместе с братом, который даже сюда умудрился притащить подкову, которой теперь постукивал не овощи и фрукты, а партизан, выбирающихся наружу.       Не считая этих моментов, они вдвоём держались обособленно от остальных десятерых сотрудников. Для Особы не было в этом проблемы. Она могла обсудить с братом любые свои чувства. Даже насчёт Нателлы. Но не обсуждала, что-то её стесняло. Да и в последнее время Рая стала замечать, как Продавец особенно близко общается с одним из возвращающихся парней. Тот не был идеалом красоты, но постоянно что-то рассказывал, чем и подкупал Продавца, который предпочитал слушать.       Их воркование радовало Особу, давало ей какую-то надежду. Тем более, что брат смотрел на своего нового товарища при его возвращении почти такими же глазами, какими Особа смотрела на Нателлу. Живую и здоровую Нателлу, которая обычно приходила вовремя.       Но сегодняшний день был необычным. Она не пришла. Такого не было никогда ранее, а потому Рая не находила себе места, сидела у входа час подряд, пока Продавец не заметил её.       — Послушай. Она вернётся, просто утром. Пойдём поспим, дорогая моя, — тот кладёт руки на плечи Особы и коротко вздыхает.       Рае нечего ответить, она лишь поднимает взгляд и видит, как брат в который раз поправляет очки, одна линза из которых треснула. Ничего не поделаешь, сейчас и еду достать трудно не то, что очки.       — Пойдём, пойдём, — повторяет он ещё тише, поднимая сестру на ноги и ведя за собой, — Мо… Ну, в смысле, Выживальщик тоже ещё не пришёл.       — Выживальщик?       — Его так прозвали, потому что он — удивительно, — всегда выживает. Это всё моя подкова, да, — в словах Продавца слышна улыбка, но по своему обыкновению он не меняется в лице, — Недавно нацисты выстрелили ему в грудь, а он, представляешь, уже через два дня снова побежал с ними сражаться.       Особа улыбается про себя, понимая, что брат серьёзно попал. Добравшись до общей спальни, она ложится неподалёку от Продавца, смотря, как тот всё также аккуратно снимает очки, словно и нет на них никаких повреждений. Эти мысли заставляют Раю вновь немного улыбнуться, но стоит только брату закрыть глаза, как мысли о Нателле накатывают с новой силой, и девушка зажимает себе рот, чтобы сдержать подступающие к горлу слёзы. «А если она умерла? Или того хуже, она в плену? Если я больше никогда не увижу Нателлу?» — только и думает Особа, зажмуриваясь. Только эти мысли и не дают ей спокойно спать.       Проворочавшись пару часов, Рая всё же встаёт с лежанки. Тихо, стараясь никого, а в особенности брата, не разбудить. Вот уж ему точно не понравится, что та сбегает среди ночи. Но, похоже, ей бы никогда не удалось уйти тихо, ведь Продавец практически сразу распахивает веки, будто бы и не спал вовсе. Он вопросительно смотрит на Особу, а после и сам садится на лежанку, готовясь вставать, а Рая слышит тихий шёпот.       — Не ты одна тут переживаешь. Но наши переживания не помогут делу.       — Какому делу? Думать только о своём выживании? — Особа опускается рядом, беря его за руку.       — Освобождению города. Если ты не поспишь, то не сможешь нормально помочь нашим друзьям, — шепчет Продавец, чуть склоняясь к ней и смотря глубоко в глаза, — Рая, я понимаю тебя, но, пожалуйста, попробуй меня услышать.       Так с ней брат говорит слишком редко, поэтому девушке ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Особа утыкается в его немного худощавые плечи, то ли пряча глаза, то ли просто обнимая. Наверное, это единственный человек, которого она готова послушать. Единственный, который у неё остался. Это вызывает укол в груди, и Особа тихо всхлипывает. Это не остаётся без внимания, и на её плечи приземляется лёгкая нежная рука, мягко поглаживающая её по плечам, а после они и вовсе оказываются на лежанках.       Неизвестно, сколько проходит времени прежде, чем Рая засыпает, слишком уставшая от слёз и переживаний. Но сон её недолог и прерывается тогда же, когда и встают все остальные. Она чуть сонно тянется и отправляется проверить, не вернулась ли Стрельникова обратно в убежище. К счастью Особы, та оказывается в медпункте, но с медиком и какой-то травмой ноги.       Знание того, что Нателла жива, даёт Особе новый прилив сил, поэтому сегодня она выполняет даже больше работы, чем обычно. Больше, чем в принципе кто-то из её товарищей. Даже брата, который куда-то испарился ещё в середине дня. Впрочем, Особу это сильно не волновало, он же старше и знает всё здесь гораздо лучше.       Но он нашёлся позже. Ближе к вечеру, во время ужина, Особа решила всё же попробовать пробраться к Нателле и, проходя мимо общей спальни, заметила довольно необычную картину. Тот самый Выживальщик прижал к стене её брата и целовал так страстно, что Рая и сама смутилась, спрятав горящие щёки в ладонях. Продавец же ласково гладил его по плечам и груди, а очки его съехали набок, грозя упасть и разбиться в любой момент. Понимая, что слишком уж долго смотрит на личную жизнь брата, Особа поспешила удалиться.       В палате не было никого, кроме бодрствующей Нателлы. Заметив Особу, она улыбнулась, и тогда, кажется, именно в тот самый момент, весь паззл в голове Раи сложился в одну цельную картину, и она помчалась к Стрельниковой, обняв её так крепко, что, возможно, ей снова потребовалось бы лечение.       — Ох, милая моя, соскучилась? — Нателла коротко смеётся, заключая в ладони её лицо и ласково целуя скулы и щёки.       Особа прикрывает глаза и улыбается, наслаждаясь тёплым моментом, а после чуть отстраняется и целует её в губы. Так, как никого и никогда не целовала, да и не поцеловала бы. Словно вот он, последний момент. Поцелуи тёплые, горячие, немного отдающие вкусом лекарств, хотя жаловаться не на что — и у самой Особы они не могут быть более приятного вкуса, как недавно съеденной пищи.       — Я боялась, что ты умерла, — тихо шепчет Рая, наконец отстраняясь и утыкаясь куда-то вглубь её плеча.       — Ну ты чего, чего? — Нателла качает головой и ласково перебирает её волосы своими длинными пальцами, — Мне вот только ногу ранили, да и всё. Вот и шла долго.       Особа сидит с ней ещё пару десятков минут, а потом отстраняется и уходит, улыбаясь на прощание и обещая зайти завтра. Всё становится спокойнее, и теперь уж сегодня Рая может спокойно уснуть, что она и делает, даже не дожидаясь появления Продавца, который, скорее всего, запропастился где-то со своим новым любовником.       Несмотря на относительно хороший и благосклонный день, сон Раи вовсе не мирный. В её сне бушует природа, сметая на своём пути и «своих», и «чужих», словно пытаясь очистить себя, залатать раны, нанесённые войной. Наблюдая за всем этим, Особа думает лишь о том, что в этом водовороте событий может оказаться и она. Рано или поздно. Эти мысли будят.       Продавец лежит рядом, мирно посапывающий, а пара человек уже проснулись, как и Особа. Похоже, новый день уже начался. Без предупреждений и звонов. Даже птицы как будто затихли. Это рождало тревогу глубоко в груди. Тревогу, которую было не унять и не успокоить. Особа была не так суеверна, как брат, но своим ощущениям предпочитала доверять.       Перед началом ежедневного труда она решает заскочить к Нателле, которая оказывается такой же спящей, как и остальные. Особа тихо подходит к ней и садится рядом, ласково поглаживая по руке и рассматривая её спокойное, умиротворённое лицо. Спит она тихо, только дышит через нос, да зрачки время от времени бегают под веками. Это не может не завораживать Раю, которая положила голову на край кровати и аккуратно улыбалась, немного прикусывая собственные губы.       Из некоего транса её вывела рука Нателлы, погладившая её по волосам и потянувшая за подбородок. Стоило Особе подняться, как Стрельникова выудила что-то из своего кармана, протянув ей.       — Это тебе. Я хочу, чтобы ты помнила обо мне, даже если однажды мне придётся уйти, — Рая недоуменно подставляет руки, и туда приземляется своеобразное кольцо, сделанное из гильзы.       — Когда ты успела?       — Ещё пару дней назад. Заранее, — и смеётся так тихо.       Особа растягивается в улыбке в ответ, а после надевает кольцо, смотря, как оно неплохо выглядит на ладони, а после опускает руку, возвращаясь к Нателле. «Всё так быстро происходит. Виной ли тому война» — только и спрашивает Рая сама себя, но ответа найти не может.