День уже давно вошел в свои права, наполняя улицы шумом и суетой. И только в одном доме продолжала сохраняться тишина. Именно в этой тишине, иногда прислушиваясь к звукам наверху, и сидела Нико, мягко касаясь пальцами чашки с кофе, что уже постепенно начинал остывать.
Все ее мысли невольно были заняты неизвестной, что буквально привела за руку ее друга домой. Множество вопросов роились в голове гениальной оружейницы. А противоречивые чувства никак не помогали, ведь, с одной стороны, чернорукая привела Неро домой живым и более-менее целым. А с другой, не она ли постаралась, чтобы беловолосый выглядел как побитая собака? Да и осколок Ямато, а девушка была уверена, что это именно он, отдельное спасибо записям отца, не добавлял позитива.
– Она сказала, что вернется, – мысленно рассуждала Нико. – Значит, у нее есть какие-то мотивы быть здесь. Но какие? Если бы она хотела убить Неро, то лучшего момента, чем его паническая атака, просто не могло бы быть, – тяжело выдохнув, девушка отпила напиток: С другой стороны, если предположить, что она не хочет смерти Неро, то что ей нужно? Кровь Спарды, что течет в нем? Информация? Ума не приложу! Чертовка ведь даже имени своего не сказала…
Не успела брюнетка сделать новый глоток, как воздух на кухне завибрировал, через пару секунд явив портал, из которого спокойно вышла неизвестная.
– Здравствуй, Нико, - с легким кивком поздоровалась та, поставив пакеты с продуктами на кухонный стол.
Кивнув в ответ, оружейница начала рассматривать незваную, но ожидаемую гостью. Ничего, кроме прически, которая была буквально в шаге от той, что имел Неро, и одежды, состоящей теперь из черных зауженных джинс, белой рубашки с подвернутыми до локтей рукавами, черной жилетки сверху да галстука-бабочки, в чернорукой не изменилось.
Кинув на Нико короткий взгляд, Гольдштейн могла поклясться, что склера была черного цвета, неизвестная стала неторопливо раскладывать продукты.
– Тц, помяни черта – вот и он, – усмехнувшись, подумала Нико, поднеся к губам стакан.
– Ну, почти угадала, – словно прочитав ее мысли, неожиданно произнесла та, отчего оружейница невольно подавилась.
– Ну, – откашлявшись и вытерев пролитое, продолжила брюнетка, – как демона не назови, суть не поменяется. Демоном и останется.
– Не стану спорить. Но ведь происхождение не определяет нас. Это ведь вопрос выбора.
– То есть ты – демон, который типа за людей? Как Спарда?
– Хм... Интересная постановка вопроса. Сказать, что я за людей было бы наверное слишком натянуто. До мотивации Спарды мне как до Луны. С другой стороны, я была бы не против, если бы все жили спокойно и на своем месте.
– Хочешь знать мое мнение? Место демонов – в Аду.
– Если бы абсолютно все демоны были в Аду, кто же тогда помог твоему другу?
На эти слова Нико невольно сжала руку, проглотив ком в горле. Увидев такую реакцию, чернорукая, тихо выдохнув, поставила на место последнюю коробку, после чего села напротив:
– Прости, это было бестактно с моей стороны.
– Нет, ты права, – брюнетка посмотрела на свою собеседницу, – Если бы не ты, кто знает, вернулся ли этот горе-охотник домой. Но если бы демонов вообще не было, может с ним и не произошло то, что произошло.
– Или бы он вообще не появился бы на свет, учитывая, кто его предок, – подумала чернорукая.
– Но мы имеем то, что имеем, – закончила свою мысль Нико. – Так что спасибо тебе.
Ничего не ответив, сидевшая напротив лишь коротко кивнула.
– Как тебя зовут? А то не очень хотелось бы окликать тебя «Эй ты!», – выдержав небольшую паузу, чуть добродушнее спросила оружейница.
– Мне всего два дня отроду. Нет у меня пока имени, – то ли шутя, то ли серьезно произнесла та, чем вызвала у Нико приподнятую бровь. – Шутка. У меня много имен. Но, думаю, для простоты ты и другие можете называть Хэт (англ. Hat - шляпа).
– Значит, Хэт, ты все же демон?
– Кто знает, – загадочно улыбнувшись, девушка встала и пошла прочь.
– Куда ты? – окликнула ее Нико.
– Хочу проверить его.
* * *
Закрыв шторы, Кирие посмотрела на сидевшего на кровати Неро. Взгляд парня был опущен, а кулаки сжаты. Тихо выдохнув, она почти бесшумно подошла и села рядом.
– Прости меня, – спустя небольшое молчание произнес охотник на демонов.
– Тебе не за что извиняться, – девушка мягко огладила висок любимого. – Ты просто устал. И тебе надо поспать.
– Я боюсь, Кирие, – Неро поднял на нее глаза, и сердце той сжалось. – Боюсь, что будет очередной приступ. Боюсь, что он накроет меня на задании, что я ослабну, что какая-то тварь откусит мне голову, что ты и Нико, и все другие окажутся в опасности, просто потому, что я не могу взять себя в руки, что…
– Неро, – девушка положила руку на щеку того, прервав. – ты – самый сильный, отважный, добрый и хороший человек, которого я знаю. Ты упрям, и ты умеешь направить это в нужное русло, но сейчас, прямо сейчас, тебе нужно отдохнуть. Мы со всем разберемся, уверена, это вот-вот закончится.
– Ты имеешь в виду…
– Да. Я уверена, Бог послал ее нам. Послал ее для тебя. Чтобы помочь тебе. Раз мы не смогли, – на последних словах Кирие немного поникла.
Мягко улыбнувшись, Неро приблизился и оставил легкий поцелуй на родных губах, после мягко уткнувшись в чужой лоб.
– Да без вас я бы давно сошел с ума, – тихо прошептал он.
Мягко переплетя свои пальцы с чужими, Кирие поцеловала руку Неро, после чего прошептала:
– Тебе нужно поспать.
– Ты споешь мне?
– Если ты так хочешь…
Кивнув, охотник нехотя отстранился, после чего основательно улегся на кровать, оставив место для любимой.
Мягко проведя рукой по чужим волосам, Кирие пару мгновений решала, что же ей спеть. Определившись, она, не убирая руки с головы парня, начала:
Солнце, мне кажется, ты устало светить,
Солнце, мне кажется, ты просто устало.
Ляг скорей в облака, отдохни,
Я поправлю тебе одеяло.
Солнце, забудь обо всем,
Я отменю все метеосводки.
Хочешь, я буду беречь твой сон -
Самый сладкий и самый короткий сон...
Белые лилии спят на темной воде,
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры.
И ты плывешь сквозь них в темноте,
К берегам совершенного мира.
Прячет в ладони лицо,
Юный месяц - печальный и кроткий.
Он ведь знает о том, что твой сон -
Самый сладкий и самый короткий сон...
Дышит покоем ночной простор,
Залиты лунным светом равнины.
Спят зеркальные глади озер,
В мягком тумане исчезли вершины.
Там, где горы сомкнулись в кольцо,
Месяц качает в серебряной лодке.
Ту Любовь, что похожа на сон -
Самый сладкий и самый короткий сон...
В этот же момент, практически не дыша, за стеной стояла Хэт. Ее глаза были прикрыты, лицо расслаблено. Удивительным образом пение обычного человека действовало на нее. Но Хэт не сопротивлялась. Лишь позволяла этому быть.
Открыв глаза, она подняла руку на уровень груди. В этот момент из-под ткани рубашки стал исходить тусклый голубовато-серый свет. Бутоны ее татуировки, что затрагивала ключицу и все плечо, раскрылись. Сделав указательным, средним и большим пальцами круговое движение, она послала энергию, похожую на дымку, в приоткрытую дверь. Та, не издавая ни звука, мягко пролетела, впитавшись в бусины браслета на руке Неро, заставив их тускло засиять аналогичным цветом.
Даже увидев это, Кирие не прекратила петь, мягко поглаживая любимого человека, самыми кончиками пальцев
бережно проводя по шраму на руке:
Солнце, мне кажется, ты устало светить,
Устало быть справедливым и мудрым.
Я гляжу на твой негатив,
И твержу монотонные сутры.
Стихнет шепот песочных часов,
Выскользнут в море алмазные четки.
Ты - мой самый несбыточный сон,
Самый сладкий и самый короткий сон...
Тихо завершив свою песню, Кирие максимально тихо поднялась и, поцеловав того в висок, вышла, прикрыв за собой дверь, за которой уже никого не было.
