Чистота крови навек

Дни летели друг за другом вереницей многоголосого хохота, не выученных уроков, блестяще превращённых в предметы мебели лягушек, заработанных и потерянных изумрудов, туманных рассветов и передаваемых из уст в уста шалостей. Старый замок медленно, но неизменно раскрывал свои секреты перед любознательным и пронырливым Сириусом. Кривокрылые горгульи с тихим скрипом сползали с насиженных мест, впуская мальчишку в глубины ходов, неизвестных даже профессорам. Переменчивые лестницы вздымались к запретным этажам, а дамские портреты нашептывали ему на ушко подсказки и предостережения. Сириус взрослел, и вместе с багажом его знаний, умений и комплексов ширился диапазон привычек. Родившийся в семье, объятой вековыми традициями, ритуалами и обычаями он, сам того не замечая, уверенно подчинял тщательно отрепетированному порядку все сферы жизни. Порой отчаянно противореча наставлениям матушки, собственным громким заявлениям и даже здравому смыслу. Его первая привычка завелась годы назад в песочных залежах детской крепости и обернулась беспрестанным соперничеством с Джеймсом Поттером. Когда мальчишки не мерились талантами на практических занятиях, срывая с губ довольных преподавателей призовые баллы, они упражнялись в остроумии, выискивая с видом заправских ищеек самые слабые и болезненные точки в душах друг друга. Когда мудреные оскорбления исчерпывали себя, Сириус и Джеймс затевали дуэль. В лекционной аудитории, в коридоре, во внутреннем дворике, среди грядок с вопящими от накала страстей мандрагорами, между книжных стеллажей, на главной улице Хогсмида, в мужском туалете и в больничном крыле. Но если даже изощренные заклинания не позволяли юным сорвиголовам выплеснуть накопившиеся эмоции, пикировка завершалась столь ненавистной Вальбурге Блэк примитивной дракой. Повод для очередной ссоры мог бы показаться другим парням ничтожным и нелепым, но Сириус и Джеймс словно специально хватались за любую возможность доказать собственное превосходство и порой вступали в полемику, просто не сумев разойтись на широкой лестнице в главном холле. В октябрьское воскресенье установилась чудная, аномально тёплая для севера Шотландии погода. Волшебная деревенька, веками соседствовавшая со школой чародейства, нарядилась в солнечные лучи, и теперь деревья шелестели усыпавшим кроны хрупким золотом, по начищенным стёклам витрин разливался медовый блеск, а небо казалось высоким и ослепительно ярким. Маленькие маги гуляли по пряничным улицам Хогсмида, то разбредаясь по забегаловкам и магазинчикам, то вновь сливаясь в единый полосатый поток. Компания слизеринцев-четверокурсников свернула к двухэтажному зданию, на зефироподобной крыше которого растекались патокой буквы: «Сладкое Королевство». Перед аппетитным ассортиментом этой кондитерской не мог устоять даже Барти, обычно предпочитавший аскетичный чёрный кофе и пресную овсянку, а не привыкший ограничивать себя в еде Сириус спускал на местные вкусности добрую половину карманных денег. Устремившись к стеллажу с ирисками и нугой, он случайно задел топтавшегося у плиток шоколада Люпина. Тот гневно сверкнул глазами, но, подметив блуждавшего неподалёку Поттера, осмотрительно промолчал, не обостряя конфликт. Набрав сладостей в устланную холщовой салфеткой корзину, Сириус, минуя длинную очередь, направился к близнецам Мальсиберам. Они уже стояли у самой кассы и громко спорили, с одинаковой частотой и манерностью откидывая с высоких лбов светлые волосы. Прихватив по пути баночку розового кокосового льда для Флоренс, по случаю выходного сменившей школьную форму на бледно-лиловую утеплённую мантию, он остановился у витрины с новинкой. В стилизованной под чашу Пенелопы Пуффендуй упаковке плавали шарики тапиоки, реклама которых сулила обилие вкусов без неприятных сюрпризов. Сириус потянулся за последним на полке кубком, чьё содержимое имело крайне ядовитый зелёный цвет, но чужая ладонь помешала ему завладеть находкой. Джеймс обхватил тонкую ножку и дернул к себе, Сириус вцепился в декоративную ручку, не желая отдавать добычу без боя. Оба уставились друг на друга через открытую витрину с плохо скрываемым раздражением. - Красные тоже выглядят вкусно, - торопливо заверила Джеймса стоявшая рядом Лили и, для большей убедительности, схватила первую попавшуюся чашу. - Мы возьмём обе, - буркнул тот, не выпуская желанный трофей. - Ну, конечно, возьмёте, - проворковал Сириус, настойчиво привлекая чашу к себе, - как только мистер Флюм вынесет из подвала новую партию. - Блэк, да отдай ты ему этот стакан. Видишь же, Эванс хотела именно его, - протянул Розье, заинтересовавшийся прилюдный сценой, и широко улыбнулся приятелю, - может, тогда бедолаге обломится что-то поинтереснее касаний мизинчиками. Северус, заглянувший в кондитерскую за компанию только для того, чтобы не сочинять для однокурсников сто тысячное объяснение нелюбви к сладостям (сопряжённое с равнодушием к товарам Зонко, киоскам с едой и прочим развлечениям, требующим финансовых затрат), болезненно скривился и, с остервенением толкнув дверь, вышел на улицу. Римус и Питер безмолвно встали позади Джеймса, пряча в рукавах мантий волшебные палочки. - Я больше не хочу зелёную тапиоку, - по слогам произнесла Лили, в тот самый миг напомнившая мальчикам разгневанную МакГонагалл. Ее ноздри трепетали, губы сложились в тонкую бескровную полоску, а взгляд сделался пугающе требовательным. - Хочешь, - упрямо качнул головой Джеймс. - Продолжишь игнорировать ее желания - нарвёшься на неделю воздержания, - насмешливо цокнул языком Сириус и, отсалютовав Эвану, шепнул, - даже от касания мизинчиками. - Займись своей личной жизнью, - глухо парировал Джеймс, для которого уже перестало существовать что-либо вокруг, кроме пластмассовой чаши и саркастично изогнутой брови соперника. - С моей-то личной жизнью все в полном порядке, - самодовольно заверил Сириус, подмигнув порозовевшей от смущения когтевранке, что вечно наблюдала за ним украдкой в библиотеке или Большом Зале, мечтательно подперев круглое личико ладонью, - вот и тебя заодно, по доброте душевной, пытаюсь уму-разуму научить. - В таком случае, великий благодетель, придётся мне научить тебя не лезть не в своё дело, - Джеймс молниеносно вскинул палочку левой рукой в твёрдом намерении вылепить из точёного блэковского носа вытянутый абрикосовый клювик нюхлера, но Сириус вовремя уклонился, и заклинание ударило в бочку с карамельными бомбами. В кондитерской поднялся невообразимый шум. Многократные хлопки конфет с фруктовым динамитом, разорвавшихся прямо в пакетиках, подкреплялись визгами бросившихся врассыпную школьников и испуганными криками миссис Флюм. Когтевранцы разумно поспешили к выходу, не желая прослыть участниками нарушения правил, но уже на улице прилипли к витрине, наблюдая через стекло за набирающей обороты заварушкой. Взгляд Сириуса задержался на вечно растрепанной поттеровской макушке, и, лукаво сощурившись, он попытался применить к волосам заклинание ускоренного роста, воображая конечным результатом превращение Джеймса в подобие кузена Итта из американского комедийного телесериала про мрачную семейку. Однако Люпин точным взмахом палочки закрыл друга щитом, и чары рикошетом ударились в курчавый затылок завопившей от неожиданности пуффендуйки. Петтигрю, присевший у витрины на корточки, исподтишка пальнул простеньким, но крайне неприятным по воздействию на кожу проклятием в Сириуса, зачарованно уставившегося на стремительно обрастающую бесконечно длинными кудрями-пружинками девичью фигурку. Барти ловко отразил удар в облако парящих на тонких ниточках сахарных перьев, и те осыпались на головы студентов хрупкими сладкими обломками. Он никогда не разделял страсти приятеля к перепалкам и дуэлям. Даже в тот день лишь стоял поодаль, скрестив руки на груди и со скучающим видом наблюдая за цепочкой ударов. Но при этом чудесным образом Барти всегда оказывался рядом в нужный момент и успевал прикрыть спину зазевавшегося Сириуса, а порой даже состряпать для преподавателей убедительную причину не наказывать заносчивого драчуна. - Ну-ка разошлись! - рявкнул выскочивший из подвала мистер Флюм, бегло осматривая масштабность нанесённого товарам урона. Синяя вспышка толкнула четверокурсников, до сих пор не выпустивших чашу из рук, в разные стороны. Сириус повалился на сердито засопевшего Эвана, изрядно смягчившего падение. Джеймс врезался в стеллаж с фигурными леденцами и победно вскинул в воздух кулак с зажатой в нем сладостью, которая и стала камнем преткновения для двух упрямцев. - Прими этот скромный дар в знак подлинности и глубины моих чувств, Эванс, - с апломбом изрёк он, протягивая Лили трофей и умильно взирая на неё поверх оправы очков, съехавших на кончик носа. - Дурак, - тяжело вздохнула она, с трудом сдерживая подрагивающие в зарождающейся улыбке уголки губ. - Ты и ты, - пропыхтел мистер Флюм, поочередно ткнув толстым пальцем в Сириуса и Джеймса. - Можете, не сомневаться, я сообщу о случившемся Дамблдору, а вашим родителям придётся возместить мне ущерб. - Полагаю, мы могли бы договориться о возмещении ущерба прямо сейчас, - вкрадчиво заговорил Сириус, обменявшись с Джеймсом быстрыми взглядами и получив короткий кивок, - возможно, даже рассмотреть щедрую моральную компенсацию за доставленные вам неудобства. При условии, если вы согласитесь не беспокоить профессора, бесконечно занятого нелегким делом управления школой, столь досадным недоразумением. - Недоразумением? - мистер Флюм смерил холёного, но совсем юного переговорщика насмешливым взглядом и обескураженно осмотрелся. Безнадежно испорченные сладости устилали пол красочным липким ковром. Покупатели в полосатых шарфах пробирались к выходу, побросав свои корзины прямо у кассы. - Нет уж. Парой галлеонов вы от меня теперь не отделаетесь. Я жажду услышать ваши имена, молодые люди. Полагаю, достойное наказание позволит предотвратить повторение этой ситуации в будущем. - Ваш самый преданный и активный клиент, приятно познакомиться, - Джеймс свесил лохматую голову в поклоне. - Джеймс Поттер, - услужливо подсказала Флоренс, игнорируя злой взгляд Эванс. Лучисто улыбнувшись кондитеру, она прибавила, - Гриффиндор, четвёртый курс. - А ты у нас кто? - мистер Флюм обернулся к Сириусу, даже не поблагодарив кокетку за помощь. - Сириус Блэк, - мстительно сообщила пятикурсница в красно-желтой шапке, безжалостно брошенная им после дюжины свиданий, - Слизерин, четвёртый курс. - Значит, Поттер и Блэк, - мистер Флюм устало потёр глаза, мысленно высчитывая понесённые за день убытки, и, обернувшись к жене, обреченно скомандовал, - обслужи тех, кто ещё желает что-то купить, и закрываемся до обеда. - Я желаю, - Сириус радостно встряхнул наполненной до краев корзинкой, состроив невинную рожицу. - И я, - с плохо скрываемым удовольствием Джеймс помахал злосчастной чашей, и мистер Флюм, бормоча воззвания ко всем основателям Хогвартса и Мерлину с Морганой, рассеянно запихнул в рот мармеладный глаз с расколотой полки, после чего прошаркал мимо хулиганов к подвалу, где прятал от супруги бутыль безотказно притупляющего все волнения отменного эля. Последствия настигли Сириуса и Джеймса тем же вечером. МакГонагалл, рассерженная беспечностью капитана факультетской квиддичной команды, сухо и доходчиво рассказала провинившимся ученикам о том, как непросто выживать частным предпринимателям в годы кризиса и без ребяческих проделок, после чего холодно пригрозила запретить обоим визиты в Хогсмид, если подобное повторится. Слизнорт, раздосадованный хронической неспособностью своего многообещающего подопечного походить на других слизеринцев и проказничать хитро, избегая гласности свершенных деяний, твердил о необходимости возрождения клуба дебатов, способного научить юных магов урегулировать споры мирным путём. Оба декана пришли к выводу, что возлагать право выбора наказания только на старших Поттеров и Блэков опрометчиво, ведь и те, и другие уже испробовали сотни воспитательных манёвров, но неуемную тягу сыновей к авантюрам так и не искоренили. Так Сириус и Джеймс попали в распоряжение лесничего Хагрида, что могло бы расцениваться как редкостное везение, ведь этот добродушный полу-великан, наверняка, сжалился бы над подростками в первую же четверть часа и принялся откармливать неказистой на вид, но вполне съедобной выпечкой. Однако идея проекта, над которым драчунам предстояло поработать, принадлежала профессору травологии, Помоне Стебль. Возомнив себя великим селекционером, предприимчивая женщина задалась целью скрестить тыкву и жующую капусту, высчитав, что овощ такого рода все ещё будет пригоден для использования в зелье, сращивающем кости, но сведёт к минимуму болевой побочный эффект у несчастных пациентов. Сириусу и Джеймсу надлежало вскопать и удобрить самым что ни на есть пахучим навозом половину гектара земли позади хижины лесничего, подготовив тем самым почву для дальнейших вполне магических манипуляций с семенами профессора Стебль. Она безжалостно лишила своих вынужденных помощников палочек и направилась в теплицы, пообещав вернуться через час, чтобы проверить качество и объём выполненных работ. - Ну вы, это, если что, кличьте, - неловко пробормотал Хагрид, отчаянно стараясь не смотреть в жалостливые глаза Джеймса, обнявшегося с древком лопаты. - Как это делается-то? - Сириус страдальчески вздохнул, обозревая вверенную им площадь. Он был как никогда близок к написанию письма матери с мольбой о помощи. Та, конечно, будет в ярости, получив весточку от Слизнорта об очередной сыновьей выходке и не поскупится на хлесткие выражения, отправляя к завтраку громовещатель. Но форма выбранного деканами наказания вызвала бы в ее душе ничуть не менее гневный отклик, ведь миссис Блэк считала физический труд уделом исключительно маглов и магических существ, не приемля любые его проявления в исполнении членов семьи. - Ну так, значится, занятие-то нехитрое, - Хагрид озадаченно почесал кустистую бороду и, забрав из рук Сириуса лопату, вонзил острие полотна в твёрдую почву. Поставив гигантский ботинок на наступ, он поднажал ногой посильнее и, поддев верхний слой, принялся с лёгкостью вскапывать квадрат земли. - Понял теперь как? - Не совсем, - протянул Сириус, обменявшись с Джеймсом хитрыми взглядами. В блестящих глазах трудолюбивого Хагрида читалось все, что он думал о бестолковых безруких юнцах, но, хмыкнув, он все же продолжил демонстрацию, сопровождая каждое движение исполненными междометий пояснениями. - Понял? - спросил лесничий, обработав с десяток футов земли. - Можно ещё раз посмотреть, под каким углом надо копать? - Джеймс глубокомысленно запустил пятерню в вихры на макушке, словно намеревался писать научный труд о полевых работах. - Ну, вы, это, знаете что? Я может учёный поменьше вашего, но не дурачок, - Хагрид добродушно хмыкнул и столь рьяно всучил Сириусу лопату, что тот едва не потерял равновесие, рискуя рухнуть в кучу компоста. Когда полу-великан шумно и неспешно протопал в свою хижину, а из округлого окошка на маленький ухоженный огородик полился тёплый свет, Сириус раздраженно перевязал на затылке растревоженные ветром волосы. Яростно вонзив лопату в землю, он язвительно прошипел: - Стоила гребаная чаша этого дерьма? - Чаша нет, а вот то, что я получил за свою победу над тобой... - с издевкой похвастался Джеймс, не слишком-то торопясь приниматься за работу. - И что же? Наша праведница поцеловала тебя в щеку? - с притворным восторгом Сириус прижал ладони к груди и часто заморгал. - Думай, что хочешь, - буркнул Джеймс, обуреваемый крайне противоречивыми чувствами. С одной стороны ему отчаянно хотелось прихвастнуть и утереть Блэку нос, но с другой - поступить так с Лили он не мог, да и обсуждать ее с давним врагом казалось чем-то низменным и неэтичным. - Вот ещё, думать о тебе, - усмехнулся Сириус и решительно зашагал к кромке поля. Туда, куда не проникало холодное мерцание фонариков, любезно подвешенных прямо в воздухе профессором Стебль. Джеймс нарочито медленно побрёл за ним, оставив свою лопату торчать во вскопанной Хагридом лунке. Остановившись рядом с Сириусом, он охлопал карманы и послушно принял безмолвно протянутую зажигалку, поразительно магловскую для столь чистокровного сноба. Из бесконечных совместных отработок - в зале славы, совятне, коридорах и теплицах - вытекала ещё одна привычка. Самая малозначительная для нашей истории, но оттого не менее вредная. Сириус закурил, и теперь пара магловских сигарет буквально стала для троюродных племянника и дяди трубкой мира. Минуты, когда у их ртов, обычно отпускающих остроты и оскорбления, клубился табачный дым, по негласной договоренности освобождались от конфликтов и ссор. - Порция новостей для предательницы, - Сириус вытащил из-за пазухи конверт и вложил в руку Джеймса, который без лишних слов спрятал послание в полах мантии и глубоко затянулся, тут же закашлявшись. - Ты и правда устроил кастинг на роль своей новой девушки? - лениво спросил он, с тоской взирая на голый участок земли под ногами. - Ты и правда берёшь в команду только страшненьких, чтобы Эванс не злилась? - парировал Сириус, и оба с веселой обреченностью выдохнули: «Скитер». Фамилию вездесущей девчонки, чьи подпольные листовки доставляли немало хлопот изрядному количеству студентов поразительной смесью правды и граничащих с безумием теорий. Как справедливо полагал Джеймс, доля истины в обличительной статейке Риты о школьном красавчике все же присутствовала, потому что третьей привычкой любвеобильного не по годам Сириуса стало покорение девичьих сердечек. По нему вздыхали бессонными ночами когтевранки и пуффендуйки, и даже кое-кто из гриффиндорок, в тайне от эмансипированных подружек, конечно же, мечтал оказаться с ним на свидании. Проще и естественнее всего лелеять свои влюбленности удавалось слизеринкам, ведь в большинстве своём именно эти девушки отвечали его притязательному вкусу. Они происходили из семей, разделявших взгляды и традиции Блэков, обладали недюжинными амбициями, преуспевая если не в учебе, то в интриганстве, тщательно заботились о собственной внешности, умело превращая пустяковые огрехи в достоинства и изюминки, и открывали в себе женственность куда раньше прочих однокурсниц. Сириус был достаточно умён, чтобы не давать своим юным дамам несбыточных обещаний, но те все равно умудрялись обижаться, ревновать и требовать от него собачьей верности, убивая тем самым на корню едва успевавшие зарождаться чувства. Приятным исключением из правил была Флоренс Мальсибер. Она умело целовалась, легко выкраивала время для встреч между факультативными занятиями, общением с приятельницами и изучением каталогов одежды, не задавала провокационных вопросов о собственном статусе в жизни Сириуса и вела себя совершенно ненавязчиво. Идиллия лопнула, подобно переливающемуся на солнце мыльному пузырю, накануне матча между сборными Пуффендуя и Когтеврана. Когда студенты ещё не успели занять свои трибуны и топтались прямо посреди поля, оживленно обмениваясь ставками и прогнозами на исход игры, пузатый коротышка Бозо подбросил в небо коробку. Та взорвалась с негромким хлопком, выпуская на волю простенький фейерверк, заметавшийся синими искрами меж башенок, и несчетное количество кусков пергамента, к коим тотчас потянулись руки ребят. Сириус поймал одну из листовок и глухо застонал, сфокусировав взгляд на кричащем заголовке: «БУДУЩАЯ МИССИС БЛЭК ЖЕСТОКО РАСПРАВЛЯЕТСЯ С СОПЕРНИЦАМИ». В уголке блестел причудливыми завитками псевдоним Скитер «Око Пророка», а между строк расцветали подростковой страстью движущиеся снимки. На одном коварному фотографу удалось запечатлеть один из тех самых поцелуев, за которые Сириус так любил встречи с Флоренс. Она сидела на подоконнике пустого в ранний час коридора, и хотя расположившийся между ее ног черноволосый юноша частично прикрывал собой миниатюрную фигурку и лицо, перепутать обоих с другими студентами было просто невозможно. - Вот это очень мило, - хмыкнул Барти, приставив палец к одному из абзацев, - «я проснулась, когда школьная сова стучалась в окно моей спальни. К ее лапке привязали очень красивую маленькую коробочку, и я решила, что это подарок от него, ведь наши отношения развивались так стремительно, - со слезами в бесконечно серых глазах рассказывает пострадавшая, пожелавшая остаться анонимной, - но, когда я открыла крышку, мне на руки хлынул гной бубонтюбера. Это была она [примечание редакции - Флоренс Мальсибер]. А кто ещё мог? У меня нет врагов в Хогвартсе. Все знают, что она с первого курса мечтает женить его на себе.» Признавайся, Блэк, кто из твоих подружек ходил с травмированными руками? - Отстань, - огрызнулся Сириус, озираясь по сторонам в поисках Флоренс. Он бы предпочёл увидеть Скитер и пытать ту, пока ее мерзкого цвета прыткопишущее перо само собой не состряпает опровержение, но автор школьных сенсаций обычно предпочитала не показывать свой светлый лик народу сразу после очередного разоблачения. - Вот это тоже неплохо, - Эван манерно держал листовку на вытянутой руке, словно намеревался декламировать стихи собственного сочинения, - «а потом чьё-то воспоминание в пробирке отправилось к моим родителям с запиской, что омут памяти позволит увидеть их дочь в совершенно новом ракурсе. А они у меня такие консерваторы, - рыдает ещё один попросивший не указывать имя источник, - для них даже простые объятия до венчания - это грех. Сказали, что заберут меня из школы, если снова узнают о чем-то подобном, а они узнают, ведь свита Мальсибер теперь шпионит за мной.» - Фло? - Сириус ждал объяснений и не спешил бросаться обвинениями, ведь Скитер славилась неуемной фантазией под стать матери-романистке, чья беллетристика пользовалась у волшебниц спросом и пополнялась новыми мелодраматическими похождениями волооких героинь каждый квартал. - Она все выдумала, - выпалила Флоренс, широко распахнув глаза. - Сириус, сам подумай, зачем мне таким заниматься? Ты же мне веришь? Она тесно прижималась к боку брата, который, казалось, готов был наброситься на всякого, посмевшего смерить ее любопытным или осуждающим взглядом. Группа неотступно следовавших за ней подружек, как обычно, расположилась согласно девичьей иерархии, выстроенной властной рукой Мальсибер незаметно для самих слизеринских барышень ещё в начале обучения. Однокурсницы, Бетани и Марта, стояли совсем близко. Так, что можно было нашептывать в порозовевшие от стыда и гнева уши героини статьи проклятия в адрес Скитер. Четверка девочек помладше - за спиной, с поджатыми на манер самой Флоренс губами и изящными шейными платочками вместо толстых факультетских шарфов. Адель протиснулась сквозь толпу и, оттолкнув нахмурившуюся Марту, отрывисто сказала: - Не кисни. Мы заставим эту тварь написать опровержение. Если понадобится, я затолкаю ее дурацкое перо прямо в ее болтливую глотку. Для многих оставалось загадкой, что за непонятная дружба может связывать непоседливую склонную манипулировать людьми Мальсибер и флегматичную сосредоточенную на учебе Гринграсс, но, тем не менее, именно между собой две девочки делили самые важные секреты и демонстрировали тот сорт взаимопонимания, что одинаково раздражает и восхищает окружающих. - А если... - Нет, ни один профессор не станет наказывать тебя на основании умозаключений этой писаки, - Адель грубо перебила Флоренс. - Но... - она прикусила нижнюю губу, схватившись за спасительную ладонь самоуверенной подруги. - Не начнётся никакое расследование. Если бы ее «источники» хотели правосудия, анонимными бы не остались, - отчеканила та. - Эй! - капризно возмутилась Флоренс. - К тому же все ее источники - жалкая выдумка, - сухо резюмировала Адель и, обернувшись к застывшей в оцепенении Мэри МакДональд, процедила сквозь зубы, - тебе чего? - Это правда? - та проигнорировала вопрос, беспомощно уставившись на хмурого Сириуса. - Что именно? - он желчно усмехнулся. Все происходящее выводило его из себя - от непривычно перепуганной Флоренс и посмеивающегося Розье до настигнувшей его необходимости выяснять отношения с совершенно беспроблемной прежде девчонкой. И наивно подрагивающий подбородок Мэри ничуть не улучшал начисто испоганенный Скитер день. - Хочешь знать, не прикончит ли тебя Мальсибер, если поздороваешься со мной на травологии? Или интересуешься, помолвлены ли мы? Или, может быть, желаешь уточнить, действительно ли «хищная ревность является изощренной формой брачных игр рождённых в инцесте аристократов»? - Я думала, у нас все серьезно, - жалобно пискнула Мэри, смахнув с ресниц первую слезинку в веренице застилающих глаза горьких водопадов. - А ты, выходит, и с ней, и со мной... - Не унижайся перед ним, - прошипела Эммелина Вэнс. - Идём отсюда. Гриффиндорские пятикурсницы выстроились пестрой стеной позади подруги, взирая на виновника ее страданий с тем особой яростной женской солидарностью, что пугает ничуть не меньше длинных ногтей и истерик. Эванс мягко обняла Мэри за плечи, увлекая прочь, но та будто вросла в землю своими туфельками с перемычкой на щиколотке, и продолжала с надеждой смотреть на Сириуса. Тот искренне недоумевал, с чего девчонка вздумала считать себя серьёзным увлечением. Отношения этих двоих сводились к паре случайных встреч в школьных переходах, закончившихся совместными прогулками по облепленному стеной дождя виадуку. После, проникнувшись ее мелодичным смехом и любовью к укорачиванию форменных юбок, он пригласил ее на настоящее свидание. Все два часа у озера Мэри без умолку болтала о том, как переживает за своего маглорожденного отца и злится на подружек, поголовно рвущихся в мракоборцы, не ведая страха. Сама она мечтала о тихой жизни на юге Англии, подальше от ужасов войны и общественных распрей. У входа в замок девочка неуклюже клюнула Сириуса в губы и с придыханием спросила, важна ли ему чистота крови. Уклоняясь от заведомо лживого или обидного ответа, он поцеловал ее в ответ. По-настоящему. О чем неоднократно пожалел, и теперь не имел ни малейшего понятия, как завершить разговор без репутационных потерь. Будь они наедине, наплёл бы что-то о необходимости сосредоточиться на семейном бизнесе, болезни мифической тетушки, мешающей всецело отдаться во власть влюбленности, или помолвке с чистокровной француженкой, спланированной строгими родителями. Но на глазах у всей школы Сириусу оставалось лишь холодно улыбнуться и пренебречь чувствами Мэри МакДональд. - Подожди-ка, - протянула Бетани, подавшись вперёд и уперевшись изогнутым запястьем в талию, наверняка, перетянутую старомодным корсетом, - ты что, всерьёз решила, будто сможешь заинтересовать Сириуса Блэка? - А почему бы и нет? - Марлин оттеснила неприлично громко всхлипнувшую подругу себе за спину и сердито уставилась на слизеринку. Ее щеки разрумянились на ветру, и оттого синие глаза казались почти неестественно яркими. Точно огромные сапфиры в оправе бесцветных ресниц. - Неудивительно, что именно ТЕБЕ не понятны столь очевидные вещи, - Флоренс медленно растянула губы в сочувственной улыбке, пробегая взглядом по примятым кольцами шарфа русым волосам и брезгливо рассматривая стоптанные кеды, выглянувшие из-под простой чёрной мантии. - В ней же нет ничего особенного, - Марта шумно вздохнула и принялась обстоятельно перечислять. - Лицо совершенно не запоминающееся, волосы как мочалка, руки толстоваты, рубашки носит не по размеру маленькие, и в учебе звёзд с неба не хватает. Даже списать у неё нечего. Разве что стишки из дневника, который МакДональд, наверняка, ведёт. - Дорогой дневник, у нас с Сириусом все серьезно, - пропищала Бетани, и слизеринки расхохотались, вторя ей и выдумывая в голос другие мысли, которыми Мэри могла бы поделиться с бумагой. Адель покатала равнодушную улыбку в уголках пухлых губ и незаметно ретировалась в сторону. Ловить Северуса, решившего под шумок улизнуть с ненавистной игры и уже покинувшего поле. - Как бы то ни было, официально называть своей девушкой ТЕБЯ Блэк тоже не торопится, - обманчиво мягко заметила Марлин, внимательно наблюдая, как рябь досады пробегает по невозмутимому лицу Флоренс. Мэри мстительно шмыгнула носом и гордо откинула за спину каштановые кудри. - Кто тебе это сказал? - Сириус решительно шагнул вперёд и, коротко кивнув Берту, обнял его сестру за напряженные плечи. Он целовал ее демонстративно, долго и влажно. Чтобы ни у кого не осталось сомнений в степени официальности происходящего. Губы обескураженной Флоренс сперва казались не мягче деревяшки, но, когда она в полной мере осознала, что, наконец, добилась желаемого, обвила его шею подобно переигрывающей актрисе из немого кино девятнадцатого века. Оторвавшись от своей новоиспеченной девушки, Сириус победно взглянул на скептично вскинувшую брови Марлин. Он и сам не знал, зачем вздумал поддерживать затеянный Скитер фарс и, не просчитав последствия, связывать себя непростыми обязательствами. Флоренс была близнецом его друга, а значит бросить ее с привычной простотой и изяществом ему бы не удалось, что было равносильно серьёзным моногамным отношениям, совершенно ему ненужным и неинтересным. В своей импульсивности он легкомысленно обвинил тот факт, что чертова МакКиннон ничуть не уступала Поттеру в поразительной способности вызывать острые приступы раздражения и зачастую толкала Сириуса на поступки, чреватые дискомфортом и наказаниями. Оказываться в отвратительной близости от Марлин и глупо поддаваться на ее мелкие провокации стало четвёртой и самой ненавистной его привычкой, получившей неожиданное развитие в скором времени после пасхальных каникул пятого курса.