Чистота крови навек

Последний день лета клонился к закату, и тонкие пурпурные облака исполосовали желтеющее над площадью Гриммо небо. Прощальные солнечные лучи разливались по комнате оранжевым золотом. Оттого даже темное убранство интерьера казалось тёплым и совсем не чопорным. Регулус, не меняя выражения лица, поддел кончиком пальца узорчатый носок брата и скинул на пол. Он сидел на единственном свободном от неряшливо сваленного тряпья кусочке покрывала и почти не участвовал в ленивой болтовне завтрашних семикурсников. Собственно, под знаком неизменного, но ненавязчивого присутствия подле них и пролетели для него два последних месяца. Основательный переезд Барти в гостевую спальню Блэков пробудил в Регулусе болезненную и, пожалуй, необоснованную ревность. Прежде вне стен школы Сириус принадлежал только ему. И хотя во всяком совместном досуге братьев обязательно проскальзывала раздражающая манера старшего командовать и поучать, младший искренне ценил каждое мгновение и втайне наслаждался щемящей свободой, почему-то не ощущаемой им наедине с собой. Впрочем своё неприятное состояние Регулус не выдавал ни словом, ни делом. Все шестнадцать лет жизни ему удавалось мастерски скрывать подавляющее большинство эмоций. Даже в те редкие минуты, когда Вальбурга предавалась сентиментальным воспоминаниям, она шутила, что Сириус в младенчестве накричался за себя и за брата. Если первенец, нуждаясь в еде и ласке, жалостливо поджимал губы и заходился надрывным плачем, то младший малыш лишь сосредоточенно сжимал в кулачки пухлые ладоши и тихо кряхтел. Так и теперь, отчаянно желая вернуть Сириуса в своё распоряжение, Регулус просто следовал повсюду за двумя друзьями, но не требовал к себе особого внимания. Он прекрасно ладил с гостем, который, к слову, оказался приятным и толковым собеседником, а когда разговоры или занятия парней уклонялись от сферы его интересов слишком далеко, утыкался в книгу. Впрочем единожды Регулус все же позволил себе вспылить. Пока все трое разглагольствовали об удачном альянсе Темного Лорда и великанов, незаметно опустошилась бутылка превосходной можжевеловой водки из личной коллекции Ориона, и Сириус, в порыве алкогольной эйфории, заявил, что теперь они с Барти настоящие, хоть и не кровные, братья. Под аккомпанемент пьяного хохота над шуткой о Вальбурге, которая с радостью усыновит «юного и исключительно одаренного Бартемиуса», Регулус, не проронив ни слова, вышел в коридор и оглушительно хлопнул дверью, до смерти перепугав Кикимера, спешившего к молодым хозяевам с подносом горчичных гренок. На следующее утро превозмогающий головную боль Сириус исполнился внезапного желания выбрать подарок на день рождения Нарциссы (до которого на тот момент оставалось больше месяца) и таскал брата по Косой Аллее до самого ужина, с пугающим воодушевлением откликаясь на всякую брошенную им фразу или предложение. Барти, сославшись на недомогание, ту прогулку пропустил и остался дома, а теперь сидел на захламлённом письменном столе, болтая ногами, и смиренно наблюдал за сборами друга. - Не слишком ли мало футболок? - он комично сдвинул брови и подпер подбородок пальцем в притворной задумчивости. Сириус пытался запихнуть в пару чемоданов весь свой необъятный гардероб. От помощи Кикимера семнадцатилетний франт отказался, видимо, опасаясь, что эльф пожалуется хозяйке на обилие вещей, крайне далеких от высокой моды и неувядающей классики. - Жизнь слишком коротка, чтобы ограничивать себя даже в такой ерунде, как выбор одежды, - философски заметил Сириус и запрыгнул на крышку чемодана, утрамбовывая внушительную горку. - Можно подумать, ты сильно ограничиваешь себя в других вопросах, - Барти хмыкнул и направил палочку на второй саквояж, поверх которого сгрудилась стопка никуда не уместившихся рубашек. Белая вспышка света сжала поклажу в размерах, и замок с легкостью сомкнулся. - Ну что ты, какие ограничения, ведь крошка Фло так и ратует за свободу и полигамию, - Сириус саркастично всплеснул руками и придирчиво поднял за шнурки пару оксфордских туфель, выбранных Вальбургой в бутике Твилфитта и Таттинга. - Где же прячутся главные мужчины моей жизни... - нараспев окликнула Беллатрикс и широко распахнула дверь, без спроса вторгаясь в спальню кузена. Маячивший позади неё Родольфус, до сих пор не привыкший к показному пренебрежению супруги, досадливо поморщился, а она, уперевшись взглядом в ухмыльнувшегося Барти, прибавила... - и Крауч. - И вам доброго вечера, миссис Лестрейндж, - он спрыгнул со стола, чтобы тут же вновь привалиться к нему поясницей, скрестив ноги. - Тетушка зовёт всех к столу, - Беллатрикс приобняла подошедшего Регулуса одной рукой. - Сегодня ужинаете с нами? - Сириус вскинул голову и, отпихнув в сторону котёл с учебниками, натянул одну из рубашек прямо поверх майки с логотипом магловской рок-группы. - Были дела неподалёку, и мы решили зайти, - Беллатрикс беззаботно улыбнулась и поторопила, - ну же, вперёд к йоркширскому пудингу, я умираю от голода. Кикимер сервировал стол в парадном зале, и когда все расселись, Вальбурга принялась благосклонно расспрашивать племянницу об общих знакомых и делах на работе. Та со смехом поведала о чудаковатом коллекционере из Северной Африки, посетившем организованный ею аукцион в надежде увезти на родину золотую тубу Мусидоры Барквиз, композитора незаконченной «Волшебной сюиты». Маг испугался обычного для Лондона тумана, приняв густую дымку за усыпляющие чары, и всерьёз решил, будто британцы вздумали столь нехитрым способом похитить его галлеоны. - И во сколько же ты оценила эту тубу? - подал голос Орион, глотнув вина. - Восемьсот тысяч, дядюшка, - Беллатрикс промокнула сливовые губы хлопковой салфеткой и довольно улыбнулась, - но с молотка она ушла за миллион. - У дедушки Плутона есть лютня, на которой в девичестве играла дочь Пенелопы Пуффендуй, - поведал Барти, и головы всех сидевших за столом повернулись к нему. Благосостояние семьи Бертемиуса Крауча уж точно не являлось той темой, которую Блэки хотели бы обсуждать за трапезой. Но Трэверсы, кровь которых текла в их молодом госте по материнской линии, казались вполне достойными и уважаемыми волшебниками, по фатальному неведению отдавшими дочь в жены анархисту и радикалу. - Какой интересный факт, - равнодушно отозвалась Беллатрикс и, подперев костяшками пальцев подбородок, задумчиво протянула, - а знаешь, что ещё интересно? Как сейчас складываются твои отношения с отцом, Барти. Ты написал ему хотя бы раз за лето? И что он сказал тебе, узнав, что ты собираешься поселиться в доме мага, чью карьеру он чуть не уничтожил, руководствуясь похотью? - Бэлла, это не наше дело... - Неужели, Руди? Не далее как вчера ты задавал мне те же самые вопросы, - она безапелляционно перебила мужа, и тот устало прикрыл лицо ладонью, съехав вниз по спинке стула. - Дорогая, Родольфус прав. Не думаю, что юному Бартемиусу приятна эта тема, а мы принимаем его в своём доме как раз-таки, чтобы оградить от всех сопряжённых с известным тебе конфликтом переживаний, - Вальбурга встревоженно взглянула на Барти, медленно опустившего столовые приборы на тарелку. - Все в порядке, миссис Блэк, - он галантно улыбнулся и посмотрел на Беллатрикс без тени смущения, обычно одолевавшего всякого молодого человека в обществе этой бескомпромиссной красивой колдуньи. - Я понимаю, что мой отец - публичный человек, и потому наши с ним отношения сейчас привлекают самое пристальное внимание. Покуда я столь долго злоупотребляю вашим гостеприимством, утаивать что либо считаю недопустимым. - Крауч, это необязательно, - Сириус грозно покосился на кузину, но та лишь невинно распахнула выразительные глаза и хлопнула ресницами. - За это лето отец написал мне два письма, каждое из которых уместилось в крайне малом количестве строк, - Барти говорил сухо и безэмоционально, но за каждым тщательно подобранным им словом таились бессонные ночи внутренних сомнений и неизбывной детской тоски. - Суть их сводится к требованию немедленно вернуться в его дом, который своим я более не считаю, и угрозам лишить меня наследства. Отвечать на эти послания я не стал, потому что первый посыл на данный момент считаю невыполнимым, а второй нахожу нелепым, так как состояние моих родителей не идёт ни в какое сравнение с владениями дедушки Плутона, мои отношения с которым остались неизменно доверительны и теплы. Сейчас я не уверен, захочу ли однажды возобновить общение с отцом. Наши взгляды носят диаметрально противоположный характер, и то, что он считает правым делом, я расцениваю, как крах магической цивилизации. Мне горько и стыдно от осознания его причастности к разрушению привычного всем нам мира, но тяжелее всего мне даётся мысль, что фанатичная вера в собственные убеждения для него была, есть и будет превыше меня. Исповедь Барти была встречена гробовым молчанием, и только Беллатрикс, не сводя с мальчика серьезного изучающего взгляда, высоко подняла бокал с вином и, выдохнув «за тебя, бунтарь», выпила благородный напиток до дна. Когда ужин подошёл к концу и Орион пригласил Родольфуса выкурить по сигаре в прохладном сумраке кабинета, Беллатрикс поманила Сириуса за собой. Отправив Регулуса и Барти сражаться с чемоданами, он, крадучись, поднялся за ней по лестнице на самый верх. Кузены выбрались через чердачное окно на крышу и, усевшись рядом на прогретой солнцем черепице, синхронно подняли лица к звездному небу. - Помнишь день, когда она сбежала? - наигранное веселье покинуло Беллатрикс, сменившись томной тягучей меланхолией. - Тогда ты сказал, что хочешь сражаться вместе со мной. Что я могу тебе доверять. - Я каждый день вижу то, о чем говорят родители, о чем меня предупреждала ты, - Сириус выудил из пачки сигарету и прикурил. Над гудящим Лондоном сгущалась чернота, неспешно высасывая синюю акварель из полосы у горизонта. - Ты даже не представляешь, что полукровка Крауча сделала с Барти. А он мой лучший друг, Бэлла. И я не хочу, чтобы мои друзья и родные страдали от рук таких, как она. Дорвавшихся до власти и наслаждающихся безнаказанностью. Кузены замолчали, но в этой тишине больше не было гармонии и уюта, наполнявших долгие вечера некогда сплочённой пятёрки маленьких Блэков. Все они стояли на пороге новой эпохи, праздновать вступление в которую с шампанским и фейерверками никому бы и в голову не пришло. Запах тревоги проникал в каждый дом, оседал во флакончиках духов, смешивался с терпкими уличными ароматами жареных каштанов и погибающей листвы. Но, если Нарцисса, спасаясь от страхов, всецело посвятила себя счастливому браку, то Сириус и Беллатрикс в руки блаженной слепоты отдаваться не желали. - Что если завтра Крауч старший обвинит папу в связи с Темным Лордом и отправит в Азкабан без суда и следствия? - Сириус смотрел прямо перед собой, обхватив руками колени. - Или новым декретом Министерство обяжет нас отказаться от фамилий, чтобы не ущемлять достоинство безымянных грязнокровок? Или введёт обязательную квоту на их трудоустройство, а чистокровные волшебники лишатся работы, освобождая для них места? Знаешь, что рассказал Регулусу Руквуд? Будто запрет на обучение волшебству до одиннадцати лет связан не с безопасностью. Все эти меры нужны, чтобы уровнять таких, как мы, с маглами, потому что отдельные программы обучения можно расценить как дискриминацию по крови. Поэтому, Бэлла, если ты хочешь спросить, готов ли я присоединиться к нему, то мой ответ - да. Давно готов, только скажи, с чего мне начать. - Я тебя услышала, - Беллатрикс глубоко вздохнула и, притянув его к себе, ласково прошептала, - значит, в этом году мы будем видеться чаще. - Вот вы где, - Родольфус выбрался на крышу. Одетый в щегольской наряд и вальяжно привалившийся к оконной раме, он все же на мгновение показался Сириусу изможденным и постаревшим. Словно в гибком молодом теле заточили столетнюю душу, повидавшую немыслимые ужасы. - Нам пора домой, Бэлла. - Не хочу, - Беллатрикс капризно поджала губы и, обернувшись на супруга через вздернутое острое плечико, предложила, - у Яксли сегодня играют в преферанс. Заглянем на пару часов? - Мы отправимся домой, - Родольфус непреклонно качнул головой и протянул ей раскрытую ладонь. - Живее. Я устал. - Почему ты всегда такой зануда? - она сердито сощурилась и, резво поднявшись на ноги, опасно покачнулась у самого карниза. - Почему ты всегда такая несносная? - с усмешкой парировал он, утягивая ее к безопасному плато у окна, и, смерив отрешенного Сириуса изучающим взглядом, пожелал, - удачного года, Блэк. *** Обитатели дома на площади Гриммо прибыли на платформу девять и три четверти за полчаса до отправления экспресса. Приземистый кучерявый волшебник, едва ли старше Сириуса и Барти, спрятал в нагрудный карман малиновой формы новенький галлеон и с энтузиазмом толкал перед собой тележку, загруженную вещами, вдоль сияющих на солнце вагонов. Вальбурга и Орион сдержанно улыбались знакомым, величаво продвигаясь в толпе учеников и провожающих. В определенных кругах их род, вопреки стараниям Министерства, все ещё выступал едва ли не тождеством магловской королевской семьи. Во всяком случае, именно так считали сами Блэки, и потому несли себя вперёд с поистине аристократическим достоинством, вынуждая прочих прохожих торопливо расступаться. Обменявшись насмешливыми взглядами, они миновали Эйлин Снейп, не удостоив ее даже кивком. Женщина куталась в видавшую виды вытянутую кофту, словно зябла даже в тёплом неподвижном воздухе ранней осени. Заметив бывших однокурсников, она нервно передернула худыми плечами и спрятала лицо в безжизненных волосах. Сириус с любопытством обернулся. Стоявший подле неё элегантный молодой человек едва ли напоминал неказистого мальчишку, вечно пропадавшего в лаборатории зельевара, и только угольно-чёрные глаза все ещё бегали ищуще и тревожно от силуэта к силуэту. Северус, скрепя сердце принявший в августе унизительную подачку своего настойчивого благодетеля, преобразился, и теперь спешащие мимо девочки, для которых прежде он был лишь скучной невидимкой, смотрели с неподдельным интересом. Его худоба, казавшаяся болезненной в мешковатых и неряшливых свитерах пьяницы-папаши, обёрнутая в идеально подходящую по размеру одежду теперь выглядела изысканно и естественно. Предложенное популярным цирюльником зелье превосходно справлялось с вечно лоснящимися, испорченными испарениями от котлов волосами, а пышная косая челка ненавязчиво уравновесила крупный крючковатый нос. Конечно, оставалось ещё немало работы над осанкой, походкой, жестикуляцией и, в особенности, трагической мимикой. Но в целом Сириус остался доволен результатом и, поймав взгляд приятеля, одобрительно поднял вверх большой палец. - Нападение на маглорожденных на площади Гриммо! Четверо убито! Эксклюзивно в свежем номере Пророка! - гаркнул продающий газеты паренёк, и Вальбурга досадливо поморщилась, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи. Орион едва приметно нахмурился, вспоминая, как за ужином блестели азартом и возбуждением глаза старшей племянницы. - Сириус, я бы хотела напомнить, что это твой последний год в Хогвартсе, и я жду от тебя серьезного отношения к учебе и школьным правилам, - тяжело вздохнув, Вальбурга оставила холодный нравоучительный тон и заговорила чуть ироничнее и эмоциональнее, - Мерлин, кого я обманываю? Я просто прошу тебя отыскать толику времени в твоём насыщенном дуэлями с Поттером графике для подготовки к ЖАБА. И больше не практиковать заклинания из продвинутого курса трансфигурации на других учениках хотя бы в присутствии преподавателей. И сделать так, чтобы сова Мальсиберов перестала осаждать наш дом, доставляя письма с вопросами о сроках помолвки, потому что пока мы с отцом так и не услышали лично твоих ожиданий от связи с Флоренс. Почему бы тебе не взять пример с брата? За все пять лет мы не получили ни одной жалобы на его поведение. Регулус гордо расправил плечи, а Сириус скорчил дурашливую гримасу и мгновенно потерял нить рассуждений матери. В толпе плеснулась нечесаная русая копна МакКиннон, и смеющиеся, будто наполненные речной водой глаза нашли его взгляд. Улыбка на ее губах сделалась натянутой и судорожной. Сам он застыл, недоумевая, почему в груди вдруг что-то оборвалось, как при падении с высоты, а после стало жарко и восхитительно легко. Утратив контроль над собственным телом, Сириус медленно поднял ладонь в приветственном взмахе. - Сириус Орион Блэк! Ты вообще меня слушаешь? - Вальбурга сердито хлопнула сына веером по лбу и нетерпеливо перевесила бархатный кисет с одной руки на другую. Вздрогнув, он отвернулся лишь на мгновение, и сразу потерял МакКиннон из виду. Посредственную, надоедливую МакКиннон, махать которой на перроне - форменный идиотизм и временное помешательство. - Да, мама. Я все запомнил. До выпускного научить Регги наслаждаться жизнью, подыскать для тебя дюжину новых невесток, привнести в дуэли с Поттером больше заклинаний из прошлогодних ЖАБА, - Сириус нагло паясничал, и Вальбурга, мысленно призывая все своё не слишком ангельское терпение, невесомо взяла его под локоть и увлекла в сторону. - А сейчас отвлекись от флирта с подружками и послушай внимательно, - она склонилась к его уху и зашептала, - как ты, вероятно, догадываешься, Беллатрикс спросила у нас с отцом разрешения, прежде чем вовлекать тебя в ЭТИ дела. Мы ответили, что решение принимать только тебе и никому кроме, Сириус. Я примерно понимаю твои устремления и безмерно горжусь рвением отстаивать права таких, как мы, в бою. Но я заклинаю тебя, звездочка, будь осторожен. Потому что между героем в памяти и живым сыном я выбираю второе. Вальбурга порывисто клюнула Сириуса в гладко выбритую щеку и тут же отстранилась, педантично оправив рукава мантии. Ее рассеянный взгляд устремился сквозь сына, торопливо обнимавшихся волшебников, испускаемые паровозом клубы дыма и вдруг остановился на ком-то, сделавшись жестким и холодным. Мимоходом дотронувшись до сыновьего плеча, она шагнула вперёд, исполненная мрачной решимости. - Бартемиус, на пару слов, - Крауч старший неподвижно замер в самом центре платформы, заложив напряженные руки за спину и являя собой воплощение строгости. Он весь состоял из острых прямых линий - от идеального пробора в коротко стриженных волосах до тонких полосок на безупречно свежем костюме-тройке. Даже его густые усы вздымались над верхней губой, будто подпираемые незримой линейкой. - Если эти слова отличны от «прости меня», я, пожалуй, воздержусь от бесед, - Барти хмуро уставился на лаковые носы собственных ботинок. - Давай без лишнего драматизма, - сухо попросил Крауч, быстро взглянув на часы. - Вы слышали мальчика, - Орион оттеснил Барти себе за спину и позволил уголкам губ выгнуться в вежливой полуулыбке. Небрежный шик, плавность движений, матриархальный брак зачастую вводили в заблуждение, позволяя заподозрить в этом обманувшем время моложавом мужчине мягкотелость и безвольность. Но Крауч, как никто другой, знал, на что он способен и сколько жестокости скрывается за мнимой безмятежностью. - Этот мальчик - мой сын, мистер Блэк, и я смею полагать, что не нуждаюсь в чьих бы то ни было разрешениях, чтобы поговорить с ним. - Я смею напомнить, что не далее как в минувшем мае вашему сыну исполнилось семнадцать. Будучи совершеннолетним, он вправе самостоятельно определять свой круг общения, - Орион все ещё улыбался, и Крауч вдруг с болезненной ясностью распознал едва уловимую издевку. Оппонент весьма талантливо подражал елейным интонациям и особой, припасенной для крайне неприятных собеседников мимике Долорес. - Бартемиус, я жду, - не глядя на Ориона, Крауч сделал аккуратный шажок в сторону и впился раздражённым взглядом в поникшего сына. - Мы всего лишь поговорим, и ты сядешь в поезд. - И как можно удивляться беспорядкам в стране с такими непонятливыми чиновниками? - нараспев протянула Вальбурга, остановившись возле мужа и победно вздёрнув острый подбородок. - Бартемиус уже ответил, что не желает беседовать с вами, мистер Крауч. Сколько раз ему необходимо повторить одно и то же, прежде чем смысл его слов станет вам ясен? В минувшем июне сперва она невероятно разозлилась на Сириуса за саму только идею притащить в родовое гнездо сына предателя крови, доставившего Ориону столько неприятностей в далеком прошлом. Но, нехотя поддавшись на уговоры мужа, решила познакомиться с мальчиком поближе и, к собственному удивлению, была очарована глубиной его рассуждений и совершенно не свойственными политике Крауча старшего взглядами. Помимо всего прочего, ее искренне возмутил тот факт, что чистокровный ребёнок, состоящий в дальнем родстве с самими Блэками, должен страдать от самодурства лояльного к скверне отца. Решив, что влияние такого рассудительного и серьезного молодого человека пойдёт только на пользу склонному к разгильдяйству Сириусу, она велела Кикимеру приготовить комнату, а самого Барти заверила, что тот может оставаться на площади Гриммо столько, сколько сам пожелает. С нескрываемым удовольствием Вальбурга лично составила короткое, но очень едкое письмо в адрес главы отдела магического правопорядка, уведомив того о новом месте жительства совершеннолетнего сына. - Что ж, миссис Блэк, полагаю, вы вправе делать даже столь нелестные выводы о работе Министерства, ведь члены вашей семьи, как никто другой, посвящены в суть пресловутых беспорядков, - цепкий взгляд Крауча задержался на укрытом шелком предплечье Вальбурги, и она, хищно улыбаясь, медленно поправила прическу, позволяя рукаву обнажить безупречно чистую фарфоровую кожу: - Даже в среде обожаемых вами маглов клевета считается уголовным преступлением. - Почти одиннадцать, - прочистив горло, глухо заметил Барти. Школьники поднимались на ступеньки вагонов, размыкая объятия с родными. Секундная стрелка взошла на финальный оборот, предшествующий отправлению поезда, и усатый машинист стиснул в могучей ладони морщинистую руку директора платформы. Сипуха какого-то первокурсника истошно закричала, всполошённая громкими звуками и людским оживлением. - Бартемиус, дорогой, не стесняйся и пиши мне, если что-то понадобится, - Вальбурга торопливо и несколько неуклюже обняла сыновей, бестактно отвернувшись от оцепеневшего Крауча. Стиснув плечо Барти, она поймала его потухший взгляд и покровительственно улыбнулась, - мы будем счастливы, если ты примешь решение провести зимние каникулы с нами. - Спасибо, миссис Блэк, - он сглотнул подступивший к горлу комок, и Сириус тотчас увлёк его к вагону, из которого призывно махали близнецы Мальсибер. Огласив платформу протяжным гудком, поезд тронулся, унося сотни маленьких волшебников к бескрайним берегам Северного моря, что приютило в своих скалах знаменитую на весь мир школу чародейства. Утирая слезы и широко улыбаясь, родители слали воздушные поцелуи прилипшим к окнам детям и кричали в след мелькающим вагонам запоздалые просьбы писать почаще. Пестрая гомонящая толпа неспешным потоком потекла к стене, что многие годы служила границей между миром технического прогресса и крошечным кусочком сказки, являвшейся во снах всем юным колдунам и ведьмам. Но Бартемиус Крауч все ещё стоял неподвижно в самом центре платформы, разбивая надвое волны разноцветных мантий и слепо глядя в черноту туннеля. Туда, где скрылся шумный и нарядный экспресс, шесть лет назад вобравший в себя его прекрасного талантливого малыша и выплюнувший обратно опасное лживое чудовище. Спустя много часов после насыщенного сладостями обеда, поезд миновал английские равнины. За окнами раскинулось буйным зелёным цветом высокогорье Шотландии с заповедными лесами, зеркальными озёрами и парящими в пушистых облаках пиками скал. Меланхолично разглядывая стада всклокоченных овец, Флоренс рассеянно поглаживала кончиками пальцев раскрытую ладонь Сириуса. Сам он изо всех сил старался развеселить хмурого Барти, но тот упорно молчал и не улыбнулся даже воспоминаниям о прогулке, закончившейся жутким спектаклем для маглов, выбравшихся на ночную экскурсию по мистическому Лондону. - И тогда мы оживили доспехи, - Сириус взмахнул рукой, будто желал повторить заклинание невидимой волшебной палочкой. Эван и Берт расхохотались в голос, а Адель выразительно закатила глаза, но видя подавленное состояние напарника по факультетскому старостату, осуждать летние развлечения друзей не стала. - Можете себе представить? Туман, неразборчивый шёпот из подворотни, скрип лат и чеканящий шаг оловянный рыцарь, под забралом которого что-то ослепительно светится... Дверь купе отъехала в сторону, и Рита Скитер, ещё не переодевшаяся в школьную форму из магловского платья, облегавшего плотным синим чехлом ее тело, заглянула внутрь, бесстрастно спросив: - Барти, можно поговорить с тобой? Наедине. - Крауч сегодня не даёт интервью. Свободна, - мгновенно отозвался Сириус, не позволив другу вставить ни слова. Ее тлетворное хобби вызывало у него столь жгучее отвращение, что даже вид оформившейся за лето женственной фигурки, умело подчеркнутой декольте и поясом, не притягивал взгляд. - И, очевидно, чревовещает через твою очаровательную голову, Блэк, потому что я не вижу иного объяснения тому факту, что ты отвечаешь за него, - она лучезарно улыбнулась и пристально посмотрела на Барти, даже не подумавшего обернуться к ней. - Закрой дверь с той стороны, Скитер, - лениво приказала Флоренс, не отрывая щеки от плеча Сириуса. - Или тебе показать где выход... - елейно спросил Берт, ненавязчиво извлекая из рукава волшебную палочку, и с тихим смешком прибавил, - ...из поезда? Барти поднялся на ноги, подчеркнуто медленно размял затёкшую от долгого сидения спину и, игнорируя неодобрительные взгляды друзей, вышел в общий коридор, умудрившись протиснуться меж рамкой дверного проема и Ритой, не задев последнюю даже краешком рукава. - Что ты хотела? - он сомкнул холодные ладони на горизонтальном поручне и устремил пустой взгляд за окно. Там от высоких опор виадука брал свой разбег ветреный фьорд. - Послушай, я знаю, что перешла черту, - она закусила смачно выкрашенные алой помадой полные губы и моргнула, позволяя одинокой слезе сорваться с ресниц. - Мой поступок - это воплощение беззастенчивой подлости, и ты волен наказать меня по всей строгости мужских законов. Но, Барти, я хочу, чтобы ты знал. Не было ни единого дня в этом бесконечно долгом, исполненном мрака и безысходности полугодии, чтобы я не думала о тебе. Не вспоминала жар твоих трепетных рук на моей коже. Не воскрешала в памяти твои поцелуи. - Ты что, цитируешь сейчас «Одиссею упыриного короля»? - Барти недоуменно изогнул бровь, но оборачиваться к Рите не спешил. - У мамы нет романа с таким названием, - она хмыкнула, становясь с ним плечом к плечу и опуская руку на поручень в дюйме от его мизинца. - Мог бы быть. Подай идею, - Барти отодвинулся, и Рита с удивлением поняла, что это быстрое движение инстинктивно, но ничуть не продиктовано желанием что-то ей продемонстрировать или доказать. - Не сработало? - она разочарованно цокнула языком. - А ты всерьёз полагала, что этот цирк меня впечатлит? - он едва слышно вздохнул и, подражая жесткой деловитой манере отца общаться с подчиненными, повторил свой вопрос, - что ты хотела, Рита? - Я предлагаю тебе сделку, - фальшивые слёзы растаяли, и она понизила голос до шепота. - В этом году я планирую довести до конца несколько очень серьезных расследований. И каждое навлечёт на меня безудержный гнев как гриффиндорцев, так и слизеринцев. Я хочу, чтобы ты защищал меня, Барти. Не то чтобы я тебе доверяла, но мне есть что предложить. Рита была умна. Она никогда не писала гадостей о представителях родного факультета, и потому без страха заходила в гостиную Когтеврана. Распространять очередные листовки поручала безнадежно влюблённому однокурснику, наблюдая за спровоцированным резонансом из надежного укрытия. Не открывала подозрительных посылок и старалась не попадать на вечерние отработки. Конечно, это не спасало ее от мелких вендетт разгневанных учеников, но глобально навредить ей ещё никому не удавалось, и потому Барти стало любопытно, как далеко Рита продвинулась в своих журналистских изысканиях. Но, подавив внезапный порыв заговорить с ней как прежде, он лишь сухо усмехнулся и желчно уточнил: - Что именно? - Во-первых, я могу гарантировать, что больше не напишу о тебе ни слова. Во-вторых, я назначу тебе щедрое жалование за услуги телохранителя. Уверена, лишними деньги не будут, ведь ты ушёл из дома. И в-третьих, - она ловко перехватила его ладонь и прижала к своей талии, хитро прищурившись, - себя. - Попроси Бозо, - Барти отдернул руку и язвительно прошипел, - уверен, он будет в восторге. Даже в спальню за тобой пойдёт, если позволишь. - Я понимаю, я тебя очень обидела, - Рита опустила глаза, и на мгновение ему показалось, что эта робость настоящая. Не напускная и не нацеленная на усладу искушённого зрителя. Вызванная тем, с какой легкостью и безразличием он сейчас предлагает ее другому. - Обидела? - он отшатнулся, гневно сузив глаза. - Ты предала меня. Чувствуешь разницу? Я думал, между нами было что-то особенное, а ты просто опозорила меня перед всей школой и даже не потрудилась объясниться. - Я ошиблась, ясно? - она нервно переступила с ноги на ногу и, усердно разглядывая ворсинки на напольном ковре, пробормотала: - То, что я променяла на статью тебя, моя самая большая ошибка, и я до сих пор жалею... - Хватит врать, - одернул Барти, болезненно поморщившись. Рита, стоявшая так близко от него, кусающая красивые губы, казалась действительно смущенной и будто бы даже раскаявшейся, но оттого он ненавидел ее лишь сильнее. Ненавидел за воткнувшиеся в уже похороненное им прошлое острые ноготки, что теперь поддевали и тянули наружу чувства, места которым в его жизни больше не было. - Вот видишь! - Рита победно вскрикнула и тут же вновь жарко зашептала. - Ты даже сейчас не хочешь меня слушать, а прошло столько месяцев. Думаешь, тогда бы стал? Сомневаюсь. - Стал бы! - рявкнул он, стиснув руки в кулаки и едва сдерживаясь от бешеного желания применить к ней разом всю существующую в мире темную магию, лишь бы стереть с лица земли Риту Скитер и ее платье, как назло, даже не оставляющее простора для фантазий. - Я, как последний идиот, до самых каникул ждал, что ты попросишь прощения. Сделаешь хоть что-нибудь. Но ты была очень занята. Писала гнусные статейки о мнимой беременности Флоренс и употреблении гриффиндорцами зелья удачи. - Барти, - она потянулась к нему нерешительно и почти испуганно, но он, выставив вперёд острый локоть, не позволил приблизиться к себе и скрылся в купе, бросив напоследок: - Я не стану тебя защищать, но, так и быть, занесу на могилу пару незабудок, если кто-то все же прикончит тебя прямо в женской уборной. Опустившись на сидение рядом с Сириусом, Барти уткнулся подбородком в скрещенные предплечья и прикрыл глаза. Он чертовски устал от разговоров, и мечтал лишь скорее довести первокурсников до спальни, чтобы наглотаться горькой дряни из общих запасов друзей и, может быть, пропустить утром первый урок, забывшись в похмельном сне. Машинист раскатистым басом обьявил о скором прибытии экспресса на станцию Хогсмид. Рассеченная железнодорожными путями долина завернулась в густую темноту, и теперь в окнах виднелись лишь размытые отражения истомившихся в замкнутом пространстве учеников. Вдали мелькнули золотыми светлячками домики волшебной деревушки. Вереница вагонов замедлила свой бег. - Это будет долгий год, - заключил Сириус, обхватив Барти за напряженные плечи.