Чистота крови навек

К обеду следующего за полнолунием дня умы учеников занимали лишь усиленные до катастрофического неудобства меры безопасности. Теперь ребятам разрешалось передвигаться по школе в группах, состоящих не менее чем из трёх человек. Комендантский час отныне наступал уже в восемь вечера. Клубы по интересам временно приостановили свою работу, к печали Горация Слизнорта и великой радости юных леди, изрядно уставших от изобретательности МакГонагалл. В своей оценке ситуации маленькие волшебники разделились на три лагеря. Первые ругали последними словами очередное решение директора. Вторые тряслись от ужаса, гадая, что за новость сподвигла старика на подобные действия. Третьи, будто разом повзрослев и растеряв юношескую беспечность, эхом повторяли друг за другом: «Война уже здесь». Эван и Берт, прекрасно понимавшие первопричину дополнения к школьным правилам, притихли и едва ли не вздрагивали, всякий раз заслышав свои фамилии из уст преподавателей. У обоих начисто отсутствовала уверенность в том, что никто из однокурсников или педагогов не стал случайным свидетелем применения непростительного заклятия. Кто-то же колдовал совсем рядом, явно пытаясь остановить их? - Признавайтесь, что вы натворили? - хлопнув ладонями по коленям, Барти спрыгнул с кровати и обвёл приятелей пристальным взглядом. Конечно, от Сириуса он уже знал о провальной вылазке в Запретный Лес и лишь пытался подтолкнуть их к откровению. - О чем ты? - нарочито медленно обернулся Берт. Он ещё не застегнул на груди пуговицы пижамной рубашки, и неестественно белая кожа резко контрастировала с чёрным шелком. - Вы дёрганные, испуганные и подозрительно тихие, - резюмировал Барти. - Последний раз я видел вас такими после инцидента с МакДональд. - Если весь этот балаган с отбоем в восемь по вашей вине, мы имеем право знать, разве нет? - холодно проронил Сириус, оторвав тяжелый взгляд от мутной озерной воды за окном. Ему стоило титанических усилий сдержаться и не поколотить выдумщиков ещё на рассвете. Всякий раз, когда один из приятелей оказывался в поле его зрения, память услужливо подбрасывала образ Марлин, застывшей в дюйме от шерстяной клыкастой махины. - Он прав, - Эван устало откинулся на спину, зажмурив глаза. - Возможно, мы попытались доказать существование оборотня. Безуспешно, - недовольно покосившись на слишком быстро сдавшегося друга, осторожно промолвил Берт. - Каким образом? - Барти чуть склонил голову, бросив выразительный взгляд на Сириуса, уже стиснувшего руки в кулаки. - Мы вывели МакКиннон в Запретный Лес. Под Империусом. Хотели поймать Люпина в момент нападения и сдать его тушку Попечительскому Совету, - неохотно выдавил из себя Берт. - Но кто-то помешал нам, и пришлось ретироваться, так и не дождавшись его появления. - Почему не сказали? Мы бы помогли с охотой, - Барти требовательно нахмурился. - Догадайся с одной попытки, - губы Берта изогнулись в недоброй улыбке. - Блэк никогда бы не позволил рискнуть нашим ангелом милосердия, а добраться до нее было проще простого. Она ведь теперь бегает по вечерам в Больничное Крыло. Практикуется, чтобы пойти по стопам матери и исцелять этих выродков. - С чего ты взял, что я бы не позволил? - Сириус нахмурился. Кровь прилила к его лицу, разрумянив впалые щеки. - Это же очевидно, - нараспев протянул Берт, наслаждаясь произведённым эффектом, но так и не озвучил вслух то, что вертелось на языке. То, что Блэк уже приготовился оспаривать, схватившись инстинктивно за рукоять волшебной палочки. - Ты мягкотелый. Ты способен жертвовать лишь теми, кто сильно досадил тебе лично. А на войне этот принцип, уж прости, не работает. - Повтори, - вкрадчиво велел Сириус, приближаясь к другу с той особой хищной грацией, что так восхищала однокурсниц на уроках защиты от темных искусств. - Мяг-ко-те-лый, - послушно отчеканил Берт. Он знал Блэка с пелёнок и даже по-своему любил его. Не так, как любил Флоренс - сочетая неизбывное раздражение и нежнейшую заботу. Не так, как любил Эвана - ощущая того продолжением себя, надёжной и преданной тенью, верным компаньоном. Он любил Блэка, как можно любить лишь достойнейшего из соперников, ни на секунду не прекращая соревнование, силясь дотянуться до пьедестала, но испытывая жаркую готовность протянуть руку помощи, если тот оступится. Однако последние месяцы злость и обида слишком часто брали верх над уважением и теплотой. Берт подозревал, что Сириус изменяет Флоренс и почему-то ни на секунду не сомневался в правоте Скитер касательно кандидатуры любовницы. Слишком пылко Блэк и МакКиннон спорили на уроках. Слишком многозначительными взглядами обменивались в перерывах. Слишком интимно касались друг друга, столкнувшись в толпе. Возмущённый поруганной честью сестры, Берт особенно остро воспринимал успехи Сириуса в темной магии. Ревновал к наставникам, опекавшим его будто мессию. Завидовал легкости, с которой наглец успевал по ключевым дисциплинам, не прилагая к тому и толики усилий. - Круцио, - прошептал Сириус. При прочих равных условиях он отвесил бы забывшемуся приятелю знатного тумака и выкинул из головы нелепый и необоснованный эпитет. Но фантазия не унималась, и вот Марлин уже не просто стояла перед оборотнем, а падала на землю, растерзанная и окровавленная. Выла на Луну. Смотрела пустыми глазами в холодное ночное небо. - Ты рехнулся? - Эван сорвался с места в попытке сбить Сириуса с ног, но тот лишь оттолкнул его острым локтем, ни на секунду не ослабив действие заклятия. - Хватит, - строго одернул Барти, но его слова утонули в крике Берта. - Экспеллиармус, - шёпот Снейпа прокатился по спальне. Палочка выскользнула из рук Блэка и, ударившись о стену, с тихим хлопком приземлилась на каменный пол. Берт зашёлся судорожным кашлем, стоя на четвереньках у изножья собственной кровати. Он задыхался, утирал непослушной рукой злые слёзы и не мог отделаться от мысли, что заклятие боли у Сириуса впервые вышло столь чистым и сильным. - Кексик, не хочешь переночевать у меня? - дверь в спальню отворилась с тихим скрипом и на пороге предстала Флоренс. В полу-прозрачном кремовом неглиже в любой другой вечер она вызвала бы одобрительные ухмылки на лицах парней и гневную отповедь брата, но в ту минуту никто даже не обернулся к ней. - Иди спать. Я занят, - бесстрастно скомандовал Сириус. - А что здесь происходит? - она недоуменно уставилась на покрытого испариной Берта. Он привалился к обтянутому изумрудным полотном столбу в углу кровати и все ещё пытался отдышаться. - Я сказал, иди, - Сириус изо всех сил старался не закричать, и оттого голос его зазвучал неестественно низко. Утробно. Угрожающе. Чем идеальнее становилась Флоренс, чем нежнее говорила с ним, чем изобретательнее проявляла себя в постели, чем больше давала свободы, тем сильнее нервировала его одним только фактом своего существования. Дыханием, жестами, интонациями. О ней, невозможно красивой принцессе Слизерина, мечтали хогвартские мальчишки от мала до велика, а он грезил о другой, и это сводило с ума не хуже полынного зелья. - Но я... - Флоренс прикусила задрожавшую нижнюю губу, обхватила себя руками, прикрывая показавшееся вдруг глупым и вульгарным декольте. - Иди, - повторил Сириус, почти возрадовавшись тому, что палочки в руке больше нет. Дверь закрылась с капризным хлопком, подгоняемая ледяной ладонью Флоренс. Мальчики вновь остались одни. Взбудораженные вечерней ссорой, что зашла непозволительно далеко. Наметила глубокий раскол в накрепко связанной армии маленьких чистокровных солдатиков. - Живой? - облизнув пересохшие губы, Сириус протянул Берту руку и тот, помедлив, ухватился за неё, поднимаясь с пола. - Завтра ты найдёшь способ связаться с отцом и сообщить, что еженедельные занятия отменяются. - Хорошо, - из горла Мальсибера вырвался хрип. - И впредь не посмеешь действовать за моей спиной, - пальцы Сириуса сомкнулись на его ладони чуть жёстче. - Хорошо, - Берт моргнул. Он бы с удовольствием нанёс ответный удар, но лишь безропотно соглашался, впервые всерьёз испугавшись чего-то дикого, необузданного, по-настоящему злого во взгляде друга. - И положишь конец нелепым попыткам наделить меня качествами, не имеющими отношения к действительности, - дождавшись ещё одного утвердительного кивка, Сириус хлопнул Мальсибера по плечу и непринужденно улыбнулся. - Мы на одной стороне, Филбертус. Не забывай об этом. А теперь я собираюсь как следует выспаться, чего и вам желаю. Забравшись под одеяло, Сириус погасил свет во всей спальне коротким росчерком палочки, и никто из друзей не посмел возразить ему. В абсолютной тишине они разбрелись по постелям и долго барахтались на границе яви и сна, особенно отчетливо ощущая грядущие перемены. И те, конечно же, не заставили долго себя ждать. В день вымоленного старостатом похода в Хогсмид ребята сомневались, появятся ли наставники после витиеватого предупреждения Берта. Однако к собственному удивлению в пыльных интерьерах старой мельницы они обнаружили даже не вечно спорящих Лестрейнджей, но Люциуса Малфоя. Тот замер у шаткой лестницы, скрестив руки на груди и неприветливо взирая на младших товарищей. Медленно втянув носом свежий уличный воздух, что ворвался внутрь вместе с притихшими мальчишками, он взмахом палочки захлопнул дверь и отрывисто вопросил: - Кому из вас принадлежала глупая и отвратительно воплощённая в жизнь идея скормить оборотню мисс МакКиннон? - Где Бэлла? - нетерпеливо перебил Сириус, смело встретив пристальный взгляд Малфоя, странно поморщившегося при упоминании фамилии Марлин. Сириусом овладело смутное беспокойство, ведь весточки из дома теперь обрели особенно лаконичный и бессодержательный характер, а значит, о гипотетическом ранении или взятии под стражу рьяной кузины родители могли просто не сообщить. - Мистер и миссис Лестрейндж отныне отстранены от вашего обучения. Господин полагает, что они дали вам слишком много свободы, к которой вы оказались не готовы, - сухо пояснил Люциус. - Последствия могли оказаться куда более плачевными. Проверка палочек, допросы, исключение из Хогвартса, Азкабан... Жаждете последовать примеру небезызвестного вам Амикуса? Северус и Регулус безмолвно отступили в тень, а Барти лишь качнул головой, не то сокрушаясь о досадном недоразумении, не то отрицая собственное участие в нашумевшем инциденте. - Это была моя идея, - нехотя вымолвил Берт, едва Эван виновато разомкнул губы. - Которую я поддержал, - все же закончил тот, не позволяя другу в одиночку нести ответственность за общий провал. - Из-за вашей самонадеянности могли пострадать и остальные, - Люциус говорил так, словно боролся с невыносимой скукой, разъясняя маленьким глупцам прописные истины. - Как думаете, мистер Фоули - дед вашей несостоявшейся наживки - оставил бы без внимания гибель единственной, пусть и полукровной, внучки? О, поверьте, у него достаточно связей в Министерстве Магии, чтобы добиться тщательнейшего расследования и самого строгого наказания для виновного. - Простите, мистер Малфой. Это было недальновидное решение, - отчеканил Берт, чьи бледные щеки залил пунцовый румянец. В действительности он ничуть не жалел о храброй вылазке в Запретный Лес. Но позор, которым обернулась для него неспособность довести дело до конца, угнетал и преследовал в зеркалах, никчёмном трепе с друзьями, а теперь и в нотациях Люциуса, прежде симпатизировавшего самому беспощадному из новобранцев. - На редкость недальновидное. В силу вашей открывшейся незрелости, ответственность теперь нести вашим отцам, так что..., - сухо проронил Люциус, будто бы не заметив страха в глазах провинившихся мальчишек, и заключил, - не станем более тратить время на переливание из пустого в порожнее и закроем тему. Наказание неизвестностью, едким беспокойством за судьбу родных возымело тот сокрушительный эффект, что едва ли сложился бы из шипения и проклятий Беллатрикс или увещеваний Родольфуса. Берт стиснул кулаки, с трудом проглотив рвущиеся с губ вопросы, а Эван сник и в миг растратил свою стать. Беспомощно покосившись на Сириуса, будто тот обладал неким влиянием на Малфоя или даже самого Темного Лорда, он обреченно прикрыл глаза. - Ты всегда говорил, что из любой, даже самой патовой ситуации, можно извлечь немного пользы, - Сириус задумчиво поскрёб подбородок кончиком пальца, силясь не упустить пока не оформленную, ускользающую, но крайне перспективную мысль. - Продолжай, - Люциус благосклонно кивнул. Сперва он полагал, что с этим кузеном Нарциссы не оберёшься проблем. Однако в критических ситуациях мальчик демонстрировал поразительное для своего возраста и фамильного темперамента благоразумие, а порой проявлял незаурядную предприимчивость. - К той фатальной охоте на оборотня Эвана и Берта побудили наши общие подозрения, - повинился Сириус, принимаясь расхаживать по кругу, будто мерный шаг и впрямь способствовал рассуждениям. - Римус Люпин, семикурсник Гриффиндора, вероятно, болен ликантропией. Каждое полнолуние он покидает замок, якобы по семейным обстоятельствам. Вид накануне имеет весьма болезненный. На его лице характерные шрамы. - Люпин? - переспросил Люциус, мысленно усмехнувшись тому, как перекликается латинское значение фамилии и домыслы ребят. - Его родители - волшебники. О старших поколениях мне ничего не известно, - откликнулся Сириус, приняв уточнение за интерес к статусу крови. - Мы полагаем, что он превращается в волка в Визжащей Хижине, ведь своё прозвище она обрела в тот самый год, когда Люпин поступил в Хогвартс. В ту ночь, когда нам с Бэллой пришлось отменить занятие, было полнолуние, друг нашего гипотетического оборотня охранял вход, а изнутри доносились звуки явно не человеческого происхождения. - Весьма любопытно, - Люциус задумчиво кивнул, привычно перебирая пальцами тонкую косичку у виска. - Наблюдательность - ценное качество, мой юный друг. Даже если твоя теория не подтвердится, умение подмечать детали ещё не раз поможет тебе в жизни. Северус, не мигая, уставился в спину приятеля, без зазрения совести присвоившего гипотезу о ликантропии Люпина. Конечно, ему самому бы не хватило духа да и, пожалуй, здравого смысла, чтобы заявить о причастности к поступку Мальсибера и Розье. Одному Мерлину известно, что за наказание избрал бы Темный Лорд для полукровки, вдохновившего благочестивых сынов на глупость. Однако едкая досада, что похвалу Блэк получил не заслуженно, все же зиждилась где-то под рёбрами. - Волчонок в шкуре старосты Гриффиндора - повод усомниться в адекватности Дамблдора, - тихо заметил Барти, подпирая спиной скрипучую балку. Над его головой зрелищно раскинула свои сети пыльная паутина. - И повод для Попечительского Совета предложить на пост директора новую кандидатуру, - Берт вскинул вдохновенное лицо в попытке поймать взгляд Люциуса. Но тот лишь отрешенно смотрел поверх макушек мальчиков, не торопясь принимать участие во всеобщем возбуждении. - Новый директор мог бы изменить политику приема грязнокровок. Ввести квоту или сделать обучение раздельным для них и нас, - подхватил Эван. - Расширить школьный курс боевой магии ... - Давайте оставим сладкие фантазии для вечерней дремы, - лениво оборвал его рассуждения Люциус. - Чтобы всерьёз говорить о потенциале этого ... открывшегося нам предположения, нужны доказательства. Куда более весомые, чем шум из разваливающегося дома или бледность прилежного ученика, - вкрадчиво произнёс Регулус, до того отстранённо наблюдавший за терзаниями друзей брата. - Очень ценное замечание, - Люциус одобрительно улыбнулся младшему из юношей. - Мы могли бы сделать колдографию... - Берт осекся на полуслове, едва Малфой предупреждающе поднял ладонь. - Вы к звериному вопросу отношения больше не имеете, - холодно изрёк он и, улыбнувшись уголком губ, перевёл взгляд на Барти. - Нужно действовать тоньше. И безопаснее. Намекните мисс Скитер о своей догадке, и она все сделает сама. А если ненароком падет жертвой большой журналистики, следы клыков и когтей на ее нежном тельце послужат поводом для расследования ... обстоятельств гибели. Барти, негласно назначенный ответственным за разоблачение Люпина, пару недель откладывал исполнение поручения, сочиняя в голове не слишком убедительные предлоги перенести беседу с Ритой. А лучше делегировать неприятную обязанность Сириусу или Снейпу. Он изо всех сил старался оказаться неподалёку от неё и инсценировать «животрепещущее обсуждение» с одним из посвящённых друзей, чтобы Скитер будто бы случайно услышала сплетню. Но она, как нарочно, пропадала где-то все перерывы между занятиями и питалась, вероятно, воздухом да солнечным светом. Когда до следующего полнолуния осталось не так много времени, Барти свыкся с неотвратимостью диалога тет-а-тет и, шумно выдохнув, поймал Риту за локоть, едва закончился урок защиты от темных искусств. - Мне нужно с тобой поговорить, - пробубнил он, с удивлением отметив, как она вздрогнула всем телом от слабого прикосновения и едва сдержала испуганный вскрик. - Говори, - совладав с собой, она скрестила руки на груди и поймала его взгляд. Вызывающе и немного устало. - Не здесь, - Барти покачал головой. - В восемь. В коридоре за статуей Бардока Малдуна. После я ... помогу тебе добраться до гостиной без происшествий. - Рита, все хорошо? - Медоуз смерила Крауча настороженным взглядом, проходя мимо. В общем и целом, слизеринский староста вёл себя порядочно и едва ли причинил кому-то вред за все семь лет в Хогвартсе. Но кто в здравом уме пожелает обмениваться со Скитер новостями или вести непринужденные беседы? Угрозы и попытки отомстить - вот куда более правдоподобный сценарий. - Я пытаюсь получить эксклюзивное интервью о приемных родителях Крауча, - замешкавшись лишь на долю секунды, Рита обнажила зубы в хищной улыбке и отсалютовала Медоуз. - Говорят, род Блэков угасает. Женщины не могут зачать, мужчины падки на предателей крови, так что усыновление для них - единственный... Не дослушав очередной поток сознания однокурсницы, Доркас круто развернулась и зашагала прочь, не в силах не думать о том, кого именно Скитер имела в виду, болтая о любовных интересах Блэков. Уже не раз пострадавшую от прыткопишущего пера Марлин или же ее саму. Казалось бы, осторожную донельзя. Сократившую контакты с Регулусом до ничтожного болезненного минимума. - Ты же не станешь писать о вырождении Блэков? - Барти тихо вздохнул, не предпринимая бесплодных попыток отговорить ее. Внутренний перфекционист или мальчишка, когда-то засыпавший с ней под одним одеялом, нестерпимо желал поправить размотавшийся шарф на ее шее. Выпустить из шерстяной петли примятый локон. Но Барти лишь продолжал сжимать ремень собственной сумки, запрещая себе прикасаться к ней. Даже на долю секунды. - А ты предложи мне что-то ... погорячее, - улыбка Риты сделалась вымученной, неестественной, и он коротко усмехнулся. Оборотень в стенах школы - что за сенсация может быть жарче? Пожар, порождённый ее тщательно прилаженными друг к другу словами, разгорелся утром, следующим за мартовским полнолунием. Скитер пафосно, пламенно и убедительно доказывала абзац за абзацем наличие у Римуса Люпина опасной болезни. Перечисленные Барти тезисы самопровозглашенная репортёрша сдобрила собственными наблюдениями, порой весьма здравыми, порой едва граничащими с откровенным абсурдом. Впрочем, она могла и вовсе не утруждать себя сочинительством, ведь в рамке текста красовался движущийся снимок, на котором староста Гриффиндора за несколько секунд превращался в уродливого волка. Барти немало удивился тому факту, что Рита наотрез отказалась принять его помощь в журналистском расследовании. Совесть не позволяла ему, воспитанному в лучших джентльменских традициях, отпустить девушку в логово оборотня в одиночестве. Но та, чьи столпы взросления являли собой самые агрессивные формы феминизма, лишь отмахнулась и превосходно справилась с задачей самостоятельно, в который раз подтвердив собственное призвание: скандалы. Добравшись до точки, Джеймс опустил столовые приборы на тарелку. Плавно и бесшумно. Так, словно соревновался с местечковой аристократией в знании обеденного этикета. Перекинув ногу через скамью, он нашёл глазами Блэка. Тот развернул скандальную листовку, вчитываясь в едкий текст. Вот бледные пальцы утонули в художественно растрепанной копне, уводя со лба длинную челку. Вот тело содрогнулось в жестоком смешке в ответ на неслышную реплику Мальсибера. Джеймс медленно поднялся из-за стола и шагнул к слизеринцам, стиснув зубы. Стремительно зародившаяся ярость затмила здравый смысл, заглушила встревоженные голоса друзей, растеклась по венам, причиняя почти физическую боль. Римус, родной, честный, порядочный, верный Римус не заслуживал такой лавины проблем. Его, и без того страшащегося будущего, сломают бесконечные глумливые пересуды и разбирательства, которые теперь, наверняка, инициирует Попечительский Совет. Он и так достаточно настрадался за свою жизнь, думал Джеймс, воображая ужас лучшего друга, ознакомившегося с очередными пассажами Скитер. - Сохатый, не надо, - прошептал Питер, вцепившись в его запястье, но не удержал и принялся неповоротливо выбираться в проход следом за ним, потеснив онемевшую Вэнс. - Выйдем, - процедил Джеймс, остановившись за спиной Блэка. Его трясло от напускного безразличия дальнего родственника, возможно, сломавшего своей болтовней жизнь одного из Мародёров. А в том, что именно Сириус догадался о звериной природе Люпина и нашептал сенсацию доморощенной папарацци, Поттер почему-то не сомневался. Именно он дважды оказывался в полнолуние в Запретном лесу. Именно он пережил встречу с оборотнем и утаил инцидент от директора и декана. Именно он перешептывался с дружками, оценивающе разглядывая измученного трансформацией Люпина, едва тот выбирался из Больничного Крыла. - Наберись терпения, я ещё не закончил трапезу, - хмыкнул Сириус, нарочито старательно размазывая масло по румяному тосту. Предмет наметившегося «разговора» для него был вполне очевиден, и пусть формально виновным в разоблачении волчонка являлся Барти, причастность самого Блэка все равно витала в воздухе. Подтачивала изнутри не угрызениями совести, но легкой горечью и осознанием, что на месте Поттера и сам вытряс бы из обидчика лучшего друга все кишки. - Я сказал выйдем. Сейчас, - хрипло повторил Джеймс и дёрнул Сириуса за шкирку, будто обращался не к однокурснику, славившемуся гордыней и властностью, но к нашкодившему одиннадцатилетке. - Тебя Люпин покусал? - вытянувшись в полный рост, Сириус скинул с себя его руки и рывком выудил из-за пояса палочку, ещё не атакуя, но уже поддаваясь разом поднявшемуся к самому горлу гневу. - Что за звериные выходки? Хочешь дуэль - организуй ее как подобает чистокровному волшебнику, а не вытряхивай пыль из рукавов над моим завтраком. - Трепло, - рявкнул Джеймс и, уже не владея собой, впечатал кулак точно в челюсть Сириуса, стирая с его губ надменную улыбку. Неуместную и фальшивую. Подобную защитной маске. Словно позабыв все действенные в подобной ситуации заклинания, тот ударил в ответ, позволяя втянуть себя в примитивную драку, столь ненавистную матушке. Грубое прикосновение. Тот факт, что Поттер перечеркнул хрупкое и удивительно приятное перемирие, не усомнившись ни на секунду в своём обвинительном приговоре. Печальный взгляд Марлин откуда-то из моря красно-желтых галстуков. Все это накалилось в нем до предела, прорываясь наружу вереницей тумаков. Голова Поттера дернулась. Фабиан рванулся на помощь к другу, но растянулся у ног повскакивавших с мест девчонок, поражённый заклятием кого-то из слизеринцев. Питер, выпятив от напряжения нижнюю губу, укрыл растерявшего самообладание Джеймса слабым щитом, все же отразившим выпущенную Розье волну света. - Что он тебе сделал? - прошипел Поттер, с силой врезавшись в Блэка плечом. Оба повалились на пол, перекатившись к центру прохода меж факультетскими столами. Они остервенело размахивали локтями и кулаками в попытке дотянуться до уязвимых точек противника, непослушные волосы лезли в глаза, тяжелые мантии сковывали движения, и где-то поодаль звучали фоновым шумом окрики учеников. - Поттер, Блэк! - лаконичное и резвое заклинание МакГонагалл отшвырнуло парней прочь друг от друга, но они, будто намагниченные, все ещё не желали сдаваться и завершать поединок. - Здесь вам не бойцовский клуб, а школа. - Это он наболтал что-то Скитер о Римусе, профессор! - исступленно воскликнул Джеймс, рванувшись из рук подоспевшего Фенвика. - Своей истерикой ты лишь подтверждаешь написанное, - едва уловимый шёпот тронул его слух, и ладонь Гринграсс невесомо коснулась напряженного плеча. - Успокойся. - Сплетни и пересуды - не повод распускать руки, Поттер, - МакГонагалл сердито поджала губы. - Минус пятьдесят очков Гриффиндору за несдержанность. Минус двадцать очков Слизерину за участие в конфликте. На неделю оба поступаете в распоряжение господина Филча. Потрудитесь прибыть к его кабинету в шесть без опозданий. - Блэк всего лишь защищался, профессор, - резонно возразил Барти, выступив вперёд. - Поттер набросился на него будто безумный, - Флоренс широко распахнула глаза и невинно хлопнула ресницами. - Представители вашего факультета, уж простите профессор, уже не в первый раз проявляют беспричинную агрессию. Их повадки - угроза для безопасности других учеников. Возможно, пришла пора обучать храбрых и благородных дистанционно? - Благодарю за рекомендацию, мисс Мальсибер, - сухо кивнула МакГонагалл с досадой взирая на раскрасневшегося Джеймса, прикусившего окрасившиеся кровью губы. Своим неуемным благородством вспыльчивый юнец лишь усугубил и без того прескверную для Люпина ситуацию. - Крауч, Фенвик, проводите Поттера и Блэка в Больничное крыло. - А как же комментарии? - требовательно окликнула Флоренс. - То, что написала Скитер - правда? Если оборотень и впрямь сидит за соседней партой, мы имеем право знать. - Мы имеем право знать, если за соседней партой сидит Пожиратель Смерти! - рявкнул Джеймс в ответ, едва не задохнувшись на кровавом титуле. - Что скажешь, Мальсибер? Правда об оборотне в обмен на проверку палочки твоего брата? Уверен, она таит предостаточно... - Достаточно, Поттер, - МакГонагал требовательно протянула раскрытую ладонь. Как бы не раздражало ее в тот самый момент ехидство слизеринки, защитить мальчика от собственного упрямства являлось первоочередной задачей, ведь разбрасываясь обвинениями тот рисковал собственным же благополучием и, быть может, будущим. - Ваш значок. Вы в который раз демонстрируете недопустимую несдержанность. Возмутительнейшим образом игнорируете правила. Полагаю, я вынуждена поставить под вопрос уместность вашего пребывания в должности старосты школы. - Профессор, Джеймс просто расстроен, а слова Флоренс - провокация в чистом виде. Он всего лишь защищает друга. И если хотите мое мнение, никому из нас не стоило оставаться в стороне. Эти сплетни зашли слишком далеко, - Лили решительно загородила собой Джеймса от любопытных взглядов ребят, бегло обведя дрожащей рукой сгрудившихся позади декана гриффиндорцев. Она просто не могла промолчать, видя его таким. Тяжело дышащим, потерянным, злым. Несчастным. Сколько бы поцелуев она не подарила Северусу, сколько бы откровений не вымолвила в тишине закоулков старого замка, Джеймс словно все ещё принадлежал ей. Был ее. Запечатался глубоко в душе заразительным смехом, раздражающей самоуверенностью, ловкими движениями. Защитой, которой буквально укутывал других и в которой сейчас так отчаянно нуждался сам. Встряхнув волосами, Лили пылко воскликнула, - Боже, профессор! Это же Поттер и Блэк! Они вечно задирают друг друга. Для них такое, что для прочих руки пожать или поболтать о погоде. С другими учениками Джеймс бы никогда себе не позволил подобного. Это не повод снимать его с должности, вы же понимаете! - Если сеанс непрошенных советов окончен, отправляйтесь на занятия. Немедленно, - не терпящим возражений тоном приказала МакГонагалл, призывая на помощь все своё самообладание. Она искоса взглянула на пустующее за преподавательским столом место директора и нехотя прибавила. - Полагаю, в самом скором времени профессор Дамблдор прокомментирует этот ... обличительный опус. Никто и никогда открыто не посвящал ее в тайну Римуса Люпина. Но что за деканом она бы была, не обратив внимания на ежемесячные отлучки мальчика, неизменно совпадавшие с полнолунием? Единственный неловкий и краткий разговор с директором подтвердил ее догадки. И хотя седовласый волшебник не удосужился ответить на поставленный вопрос прямо, полунамеками все же заверил прозорливую коллегу, что поводов для беспокойства за других учеников нет. Тогда ей и в голову не пришло, что трансформация всякий раз случается не в отчем доме бедолаги, но в столь опасной близи от замка, переполненного любопытными и непослушными детьми. - Моего брата исключили за одно простое заклинание, а оборотень разгуливает по школе, и всем плевать, - язвительно фыркнула Алекто Кэрроу на ухо однокурснице. - Думаете, профессор Дамблдор знал? - жарко зашептала смуглая когтевранка. - Если знал, выходит, он уже семь лет сознательно подвергает опасности три сотни детей... - Хватит, Келли. Дождёмся официального заявления, а пока выводы делать рано, - строго одернула ее Доркас, хмуро взирая на поникшего Джеймса. Тот медленно, почти недоверчиво отцепил значок от воротника и, оставив его блестеть на руке декана, зашагал прочь, не взглянув ей в глаза. Они - маленькие, жалкие, восемнадцатилетние дети - бились, сражались с несправедливостью, а те, что обязались защищать и направлять их, лишь обращались из раза в раз к глупым правилам, будто те имели какое-то значение в мире, где совестливый вервольф презирается всеми и каждым, а убийцы маглорожденных гордо расхаживают по коридорам, выпятив чистоту своей крови подобно скипетру. Сама МакГонагалл бесстрастно сжала в кулаке крошечный атрибут власти. Джеймса Поттера безо всяких сомнений ожидало великое будущее. Грандиозное будущее. Сильный, смелый, талантливый выходец из чудесной семьи - он был обречён на успех ничуть не в меньшей степени, чем Блэк или Мальсиберы, но хроническая неспособность держать себя в руках однажды могла сыграть с ним злую шутку. Научить его самоконтролю - вот о чем мечтала декан Гриффиндора. Вот что пыталась вложить в его буйную голову наказаниями, нотациями, беседами, скупой похвалой. Теперь на воплощение тяжких планов в жизнь у неё оставалось лишь несколько жалких месяцев. Позже, этим вечером или следующим утром, она поговорит с ним. Посочувствует в своей особой жесткой манере. Пожурит. Объяснит в тысячный раз, что сила - не единственный способ добиться справедливости. Но сейчас пусть обиженный на весь свет Джеймс Поттер бредёт по коридорам, и никто не заподозрит, что этот балагур и хулиган вкупе с дракой и бездоказательным обвинением ещё и пользуется особыми преференциями педагогов. Пусть он пропускает мимо ушей встревоженное бормотание мадам Помфри о гипотетическом сотрясении мозга. Пусть растягивается во весь рост на узкой больничной койке, закинув ноющие руки за голову. Пусть игнорирует сердитое сопение Блэка, пока тот бросает невольные взгляды в самый угол палаты. Там, завёрнутый в кокон из одеял, спит Римус Люпин. Вздрагивает, тихо стонет, беспокойно шевелится, и Сириус, презирая всей душой ему подобных полукровок, не может совладать с зародившимся где-то глубоко внутри иррациональным состраданием.