Чистота крови навек

Сириус не заметил, как приобщился к ночной жизни чистокровного Лондона. Той, что бурлила за потайными дверями закрытых клубов, наполненных томной музыкой, красивыми телами и мелодикой запретных в благочестивых кругах разговоров. Здесь такие как он отдыхали от необходимости прятаться за толерантными словечками и разыгрывать нелепое до сардонического хохота равенство. Здесь дышалось безграничной первозданной магией, и этот воздух пьянил и кружил голову ничуть не слабее того, что обжигает грудь на высокогорьях, заставляя лёгкие работать на пределе возможностей. Здесь уже много лет процветал тот самый общественный строй, что так жаждали распространить по всей стране вельможи Темного Лорда. - Ваш напиток, господин, - едва прикрытая блестящими лохмотьями магла с поклоном опустила дымящийся бокал перед Сириусом. - Ниже, - сладко улыбнулась Беллатрикс, и девушка послушно склонилась к едва достающему до колен столу, задев желтоватым в неоновом свете плечом рукав Родольфуса. - Слишком низко. - Можешь идти, - Роджеллус Нотт небрежно взмахнул рукой и обернулся к подруге, - юнца-ее предшественника ты кланяться не просила, ma belle. Неужели твоя очаровательная тирания связана не с качеством крови, но гендером прислуги? - Вздор и клевета, - Беллатрикс звонко расхохоталась. - Я обожаю женщин. Без обид, mes amies, но они куда красивее и изобретательнее вас. Меня просто веселит вытягивающееся от вида оголившихся ягодиц лицо Макнейра. Все пятеро сопровождавших ее этим вечером волшебников невольно покосились на Уолдена Макнейра, вальяжно развалившегося за соседним столиком и уже изрядно побагровевшего от обилия выпитого спиртного. Ощутив на себе столь пристальные взгляды, он недоуменно приподнял рюмку, салютуя будто бы добрым знакомым. - Говорят, он держит у себя дома пару маглов, - заговорщически прошептал Филбертус, склонившись ближе к Беллатрикс, - опаивает их амортенцией и наслаждается обожанием. - Руди, давай тоже заведём? Будет забавно, - лениво предложила она, едва ли поверив в столь специфичную сплетню, достойную колонки Риты Скитер. - Есть куда менее экстравагантные способы приостановить родственные визиты Малфоев в нашу обитель, - в тон ей откликнулся Родольфус. Закинув ногу на ногу, он безо всякого интереса рассматривал поющего в свободный микрофон волшебника, чьё имя вертелось на языке, но складываться во что-то осмысленное не желало. - Слышал, Люциус готовит какую-то программу, - Торфини Роули приподнял светлую бровь, едва выказав друзьям намёк на любопытство. - Люциус вечно готовит какую-то программу, - Беллатрикс закатила густо подведённые глаза. - Размахивай он палочкой с той же страстью, что переставляет местами слова, принёс бы куда больше пользы. - Он часто предлагает дельные вещи, - справедливости ради заметил Сириус. В действительности тот крошечный раскол, что поселила в семье Андромеда Блэк Тонкс много лет назад, незаметно разрастался с каждым новым днём войны. Малфои негласно причисляли Лестрейнджей к поверхностным прожигателям жизни, Лестрейнджи за глаза именовали Малфоев не иначе как занудами, а младшие кузены, ожидаемо вовлечённые в мягкое противостояние двух одинаково ярких и сильных пар, не смогли избежать скользкой дорожки трудного выбора. Так Регулус тяготел к Люциусу и Нарциссе, перенимая их степенные повадки и утонченные формы досуга, будь то чинная дегустация вин или диспут о преимуществах загородной жизни. А духовная связь Сириуса с Беллатрикс сделалась ещё крепче, равно как шагнули на качественно новый уровень его отношения с Родольфусом. Именно проникаясь беспечностью и праздничным ореолом их семейного быта, он все чаще отправлялся после работы или рейдов не домой, но сюда - в королевство развлечений и почти аморальной свободы. - Хочу на сцену, - проигнорировав реплику кузена, Беллатрикс с шумом поставила на стол фруктовую газировку и поднялась с низкого кресла. - Хвала Моргане, - протянул Нотт. - Ещё одно ля малой октавы в его исполнении, и я предложил бы вам переместиться отсюда в менее вокальное заведение. - Ты всегда был главным почитателем моего таланта, Ро-Ро, - театрально прижав руку к пышной груди, Беллатрикс смахнула воображаемые слёзы благодарности и направилась к администратору, определявшему порядок выступлений. - Она восхитительна, - искренне промолвил Нотт, наблюдая, как взлетает над ее плечом пышная копна, чтобы рассыпаться нефтяным водопадом по обнаженной спине. - Она невыносима, - усмехнулся Родольфус, едва ли пытаясь скрыть самодовольство и жгучую гордость. Она в своей дикой, греховной, необузданной красоте, заставлявшей других мужчин торопливо сдвигать ноги и покрываться испариной, принадлежала ему и никому кроме. Как бы жарко Беллатрикс ни спорила с ним, как бы ни отстаивала свою независимость, как бы ни бросала в костёр стыда, нарушив в тысячный раз все мыслимые нормы и правила, ночью неизменно забиралась под его руку ласковой кошкой. Она поднялась на сцену и, будто примериваясь, плавно мазнула ладонью по тонкой стойке для микрофона. Зазвучали вступительные аккорды, и Беллатрикс прикрыла глаза, неспешно покачиваясь в такт старой мелодии. In olden days A glimpse of stocking was Looked on as something shocking now Heaven knows Anything goes Ее голос обволакивал, зачаровывал, гипнотизировал. Пара строк, и все, кто находились в вишнёвом - под стать ее губной помаде - зале, уже неотрывно следили за лаконичной грацией доморощенной певицы. Ее рука игриво заскользила по высокой шлице на бедре, чуть сминая чёрный шёлк, и на мгновение зрителям не то увиделось, не то почудилось нежнейшее кружево чулочной резинки. Good authors too Who once knew better words Now only use four-letter words Writing prose Anything goes Ее насмешливый взгляд остановился на Либериусе Макмиллане, чья писательская популярность возрастала с каждым годом, повергая Симону Скитер в крайне скверное настроение. Если в ее бульварных романах лишенные бурной личной жизни дамы выискивали вдохновение для тайных фантазий, то в самом Либериусе - видном и интересном - находили того самого идеального героя, от которого «подгибаются колени» и «часто вздымается грудь». Не растерявшись, он послал бывшей однокурснице воздушный поцелуй, и та, притворившись, что поймала его, на долю секунды прижала сомкнутый кулачок к собственным губам. The world has gone mad today Good's bad today Black's white today And day's night today And all the guys today That women prize today Are just, silly gigolos Anything goes Anything goes Ее пение становилось громче, увереннее, требовательнее. Она не танцевала, но даже те скупые движения - естественные для пока ещё стройного тела - казались такими волнующими и приватными, что Родольфус коротко взмахнул рукой, подзывая официантку, и попросил счёт, готовый немедленно трансгрессировать домой. Этот мир и впрямь сошёл с ума, - думал он, рассеянно вслушиваясь в и без того знакомый наизусть текст, но пока Беллатрикс смотрела на него так: жадно, умоляюще, восторженно; даже самые кошмарные безумства не имели значения. If driving fast cars you like If low bars you like If old hymns you like If bare limbs you like If Mae West you like Or me undressed you like Why, nobody will oppose Anything goes Родольфус улыбнулся ей. Многообещающе и почти ласково. Наслаждаясь сладким эхом ее низкого бархатного голоса, он осушил свой бокал одним глотком, ни на секунду не отводя нетерпеливый взгляд, когда осознал с пробирающей до костей ясностью, что Беллатрикс смотрит не на него, а сквозь. Что поёт не ему. Что плавно ведёт тонким пальчиком к ложбинке в глубоком декольте, привлекая не его внимание. Что запрокидывает голову в предвкушении не его рук на своей коже. Леденея от тошнотворной догадки, Родольфус медленно обернулся. Поглаживая большим пальцем щетинистый подбородок, Волдеморт стоял у самого входа в зал, по-хозяйски наблюдая за выступлением Беллатрикс. Его губы изогнулись в алчной холодной улыбке, а после, едва ее голос драматично оборвался в не наигранном сожалении о крахе былых идеалов, он поманил ее к себе и скрылся за дверью. Отпустив микрофон, она кокетливо подмигнула своим благодарным слушателям и под несмолкающие овации (Макнейр требовал продолжения громче прочих) поспешила к выходу из зала, не обмолвившись с друзьями ни словом. Оказавшись в небольшом фойе, Беллатрикс взволнованно нашла глазами Его, уже набросившего тёплую мантию поверх ладно скроенного сюртука и теперь тщательно расправлявшего на пальцах кожаные перчатки. - Одевайся, - не взглянув на неё, тихо приказал Волдеморт. - Да, мой Лорд, - приняв из рук безучастного гардеробщика свою верхнюю одежду, она торопливо приблизилась к зеркалу, на ходу выправляя из-под ворота смявшиеся волосы. - Мой Лорд, могу я на минуту одолжить у вас мою супругу? - сделать голову звеняще пустой далось Родольфусу неимоверно сложно, но, остановившись в проходе и упираясь одеревеневшими руками в темную раму, он все равно ощущал, как Волдеморт выуживает на поверхность отголоски ревнивой ярости. Видел тронувшую его губы насмешливую улыбку. Точно такую, как в тот душный день, когда Родольфус впервые пришёл к навязчивой мысли, что готов стать отцом. Что хочет стать отцом. Что мечтает об этом куда сильнее пока призрачного господства над маглами и грязнокровками. Тогда воображение откликнулось живо, мгновенно и несвоевременно, унося его прочь с собрания Пожирателей Смерти в то гипотетическое будущее, где беременная Беллатрикс требовала среди ночи леденец со вкусом крови и прекращала всякое участие в военной кампании Волдеморта. Оставалась дома, в безопасности. Вдали от своего возлюбленного кумира. Нет, эта Беллатрикс не становилась мягкой, хозяйственной или покладистой, ведь он никогда не пытался изменить ее в погоне за простотой. Все тот же бесёнок со смоляной короной буйных кудрей и капризным нравом. Только вот бесёнок всецело его. Родольфуса. Без оглядки на чужих импозантных волшебников средних лет. Конечно, Родольфус понимал, что громко думать о подобном не стоит. Что думать о подобном не стоит совсем во избежание досадных последствий, ведь Темный Лорд едва ли пришёл бы в восторг от перспективы лишиться одной из самых преданных и сильных слуг. Однако как бы он ни закрывался и ни маскировал своё новое стремление, Господин разглядел его. От и до. С присущей ему грубостью и бесцеремонностью, обернувшейся для Родольфуса невыносимой головной болью. Будто череп просверлили и бросили с открытой раной в палящей пустыне. Тем же вечером, разыскивая жену в бесконечных комнатах и коридорах временного штаба Пожирателей Смерти, он увидел сцену омерзительную и грязную по своей сути. Ещё долго встававшую после перед глазами так явно и натурально, что хотелось вышвырнуть Беллатрикс не только из супружеской спальни, но из дома, жизни, сердца и памяти. Родольфус и сам не понимал, как умудрился простить ее, отвечавшую на поцелуи Тома Реддла самозабвенно и страстно, старательно и пылко. Не смириться с изменой, но именно простить, доверившись вновь. - Только на минуту, - недовольно позволил Темный Лорд. - Мы спешим. - Уверена, мы можем побеседовать и позже, - Беллатрикс смерила супруга возмущённым взглядом, но тот, не слушая возражений, втолкнул ее в уборную и прижался спиной к двери, блокируя выход. - Какого хрена здесь происходит? - процедил он сквозь зубы, изо всех сил стараясь не закричать ей в лицо. - На мой взгляд все очевидно, - она уперлась кулаками в тонкую талию и недобро склонила голову, взирая на него исподлобья. - Ты смеешь вмешиваться в наши с Господином дела, навлекая на меня его гнев своей мальчишеской несдержанностью. - Мальчишеской? - Родольфус тяжело сглотнул. - Мне казалось, ты не из тех женщин, коим требуется заменить отсутствующего отца престарелым любовником. - Не смей, - прошипела она. - Не смей говорить о Нём в таком тоне. - Не смей уходить с ним, - рявкнул он, перехватив ее дернувшуюся к палочке руку. - Ты - моя. И что бы за дела не связали вас сегодня ночью, я запрещаю. Ты не будешь трахаться с ним. И не будешь рисковать моим ребёнком, прикрывая его от очередных врагов. - Твоим? - зло сощурив глаза, насмешливо переспросила Беллатрикс, взбешённая властностью его тона и вынужденным промедлением. - Утверждаешь, что у меня роман на стороне, но свято веришь, что в моем животе твоё дитя? - Что? - глухо переспросил Родольфус, отпустив ее и отшатнувшись. - Ты слышал Господина. Мы спешим, - обогнув его, слепо уставившегося перед собой и побледневшего, она вышла в фойе и, виновато улыбнувшись Волдеморту, проследовала за ним на улицу. Через несколько часов Беллатрикс вернулась домой и попыталась забраться в постель, будто ничего не произошло. Но Родольфус, отвергая все невербальные попытки загладить вину и жаркое сопротивление, непреклонно выставил ее за дверь, велев отправляться спать в гостевую комнату. С тех пор между ними воцарилось ледяное молчание. Они ужинали за одним столом, навещали родителей и даже продолжали коротать свободные ночи в привычных клубах и ресторанах. Но подчёркнуто не замечали друг друга, разыгрывая сценарии самых кошмарных договорных браков.

***

Сириус превзошёл самого себя, планируя очередное свидание. Он заблаговременно наведался в Хампстед-Хит - дикий парк на севере Лондона. В зимние месяцы эти необузданные городскими садовниками ярды лесов популярностью не пользовались, буквально оправдывая своё название.* Однако, облюбовав заповедный пруд с вкраплениями крошечных заснеженных островков посередине, он все же старательно возвёл барьер из чар, что не позволили бы случайному прохожему, будь то волшебник или магл, увидеть что-то кроме унылой ледяной глади. Сириус наколдовал не меньше сотни крошечных фонариков, расплывшихся по воздуху золотым созвездием. Кромешная темнота, завладевшая пустынной парковой зоной, рассеялась в мягком мерцающем свете, все ещё достаточно интимном и не слепящем глаза. Повесив на сучок разодетого в снежный тулуп широкого дуба две пары коньков, Сириус поставил в волшебный граммофон совершенно магловскую пластинку Queen и, с удовлетворением оглядев плоды своих усилий, отбыл за Марлин. Напомнить ей, каким заботливым и изобретательным он может быть. Показать, как красив и роскошен мир волшебства, если вытащить голову из коробки с заунывными размышлениями о справедливости и чувстве долга. Пустить чуть глубже в свою жизнь, не сомневаясь, что Марлин увязнет в сиропе привычных для него вещей, едва распробовав те на вкус. Дать самостоятельно нащупать двойственность морали любых событий. Вот чего хотел добиться Сириус Блэк на первых порах, прежде чем заводить с ней тяжелый разговор о смене приоритетов. - Всё это не слишком? - пробормотала она, осторожно погладив наточенное лезвие конька. - Ты бы предпочла остаться в спальне? - элегантно обогнув ее, он прислонился боком к могучему стволу и лукаво заглянул в глаза. - Ты бы предпочёл, - шутливо ткнув пальцем ему в грудь, Марлин сняла меньшую по размеру пару и перекинула скрепившую коньки ленту через плечо, - это и настораживает. Ты появляешься спустя год молчания и пытаешься меня… впечатлить? Не пойми неправильно, это славно и даже немного волнующе. Но тебе больше не надо ухаживать за мной, чтобы затащить в постель, и ты это знаешь. Так зачем тратишь столько сил и времени? - Похоже, тебе катастрофически не везло с парнями, - голос Сириуса зазвучал ниже, бархатнее, мелодичнее. Подхватив оставшиеся коньки, он повёл ее к поваленному бревну, чтобы помочь переобуться. - Случившийся секс - не повод прекращать радовать и удивлять партнершу. А мне очень хочется радовать и удивлять тебя, Марлин. Ты позволишь? - Ты сейчас говоришь о нормальных отношениях. Здоровых, - она нерешительно дала ему стянуть с себя ботинок и приступить к старательной шнуровке первого конька. - Но тобой движет простое собственничество. Ты увидел меня с Бэгменом и разозлился, ведь никто не вправе трогать сломанные игрушки Сириуса Блэка, даже если те давно пылятся на чердаке, забытые и ненужные. - Стоп, - поднявшись с колен, он сел рядом с ней, так и не заменив второй ботинок. Ему совершенно не нравился ход ее мыслей, пропитавшихся вредной для дела смесью подозрений и неуверенности в себе. Но было в его тщательно сокрытом недовольстве что-то ещё. Что-то, больно кольнувшее прямо в сердце. Марлин, ставшая для него когда-то непреходящим наваждением, нужная ещё год назад до сумасшествия, теперь смотрела грустно и недоверчиво. Будто сомневалась, что способна вызвать в нем нечто серьезнее примитивного физического влечения. - Ты - не игрушка. И никогда ей не была. Разве что в самом начале. Сириус жестко усмехнулся и взял ее руки в свои, придвигаясь ближе. Марлин подняла лицо, не выказав смущения или желания отстраниться. Она смотрела твёрдо и заинтересованно, чуть сощурившись, точно смогла бы разглядеть за его расширившимися зрачками искомую истину. - Мне с тобой очень хорошо, - он старался говорить максимально просто и даже отчасти честно. Не скатываясь в дебри сентиментальных диалогов, чуждых им обоим и потому заведомо неправдоподобных. - Я не могу обещать, что это приведёт к чему-то очень серьезному. Но я обещаю, что на этот раз всё не закончится под влиянием переменчивых эмоций, будь то страх, злость или обида. Мы будем принимать взвешенные решения. Вместе. И если тебе не нравятся широкие жесты, давай придумаем что-то камерное. Легкое. Полагаю, я смог бы вытерпеть один или два тех магловских фильма, что тебе нравятся. Сириус вновь опустился перед ней на землю, помогая закрепить на ноге второй конёк. Уперевшись ладонями в бревно позади себя, она задумчиво рассматривала его макушку. Чуть присыпанную снегом и являвшую собой тот восхитительный творческий беспорядок, что едва ли напоминал вечно всклокоченную копну Джеймса. - Какая жертвенность, - протянула Марлин с мягкой иронией. - Не слишком большая жертва за возможность целовать тебя, когда захочу, - вкрадчиво откликнулся Сириус, взглянув на неё из-под ресниц. - Ты же не ждёшь, что я растекусь по льду в блаженной эйфории от состроенных глазок, правда? - засмеявшись, она поднялась, пошатнувшись на неустойчивых в рыхлом снегу лезвиях. - Не жду. Однако с ног тебя мой взгляд практически сбил, - хмыкнул он, проворно переобуваясь следом, и подал ей руку, провожая к кромке импровизированного катка. Переплетая свои пальцы с её, Сириус неторопливо заскользил вдоль берега, привыкая к забытому с детства хрупкому балансу скорости и равновесия. Задав катанию расслабленный темп, он украдкой любовался Марлин, не испытывая оттого ни досады, ни стыда, ведь одно дело - признавать очевидную красоту, и совсем другое - воскрешать чувства, погребённые под давлением обстоятельств. - Поужинаешь сегодня со мной, Краучем и Регом? - легко вымолвил он. Именно так, между делом, ошарашив ее предложением, но не позволив задуматься над ним. - А после ты могла бы остаться у меня. Для разнообразия. - Блэк, что происходит? - высвободившись из нежной хватки, Марлин круто затормозила, брызнув снегом из-под скрипнувших лезвий на джинсы Сириуса. - Конкретизируй, - заложив руки за спину, он вальяжно объехал ее по кругу. - В мире, в Лондоне, между нами? - Ты понял вопрос. С чего вдруг тебе вздумалось приглашать меня на братский ужин? Или станешь отрицать, что эти двое - меченые, как и ты, и скорее объедятся сырых флоббер-червей, чем добровольно сядут со мной за стол? - обняв себя за плечи, она пристально смотрела, как Сириус выписывает на льду элементарные фигуры. - Что, к слову, вполне взаимно. - В качестве основного блюда планировалась говядина Веллингтон, но если флоббер-черви тебе милее, я дам знать домовику, и он непременно исполнит этот гастрономический каприз, - остановившись перед ней, он театрально вздохнул. - Мне придётся серьезно поработать над твоей самооценкой, солнышко. Я всего лишь хочу, чтобы вы узнали друг друга поближе, потому что важны для меня. Все трое. Кто знает, вдруг тогда ты перестанешь считать всех консерваторов живодерами, а они откажутся от мысли, что в пернатой армии сплошь идиоты? Кроме того, нам с тобой будет куда проще, если не придётся таиться хотя бы от моего соседа. - Не думаю, что такой ужин пройдёт в непринужденной и веселой обстановке, - пробормотала Марлин. - Позови с собой Медоуз. Может, в компании подруги тебе будет комфортнее? - миролюбиво предложил Сириус. - Чем больше ты говоришь, тем сильнее все это напоминает какую-то западню. Тебе что, поручили от меня избавиться после той статьи? - она нервно засмеялась. - Допустим, - с нарочитой серьезностью кивнул он. - У меня сверхсекретная миссия обезвредить и уничтожить особо опасного бойца невидимого фронта Марлин МакКиннон. Как бы я поступил? Вероятно, сперва обманул бы ее доверие, вновь впутав в порочные, запретные и очень жаркие отношения. Потом организовал бы свидание. В пустынном парке. Огородив особенно уединенный пруд защитным барьером без возможности трансгрессировать за него. А после сделал бы ей очень и очень больно. Стремительно подавшись вперёд, он заключил вздрогнувшую Марлин в тесное кольцо рук, едва не уронив, но удержал равновесие за себя и за неё, а после самодовольно улыбнулся: - Только вот я до сих пор даже не попытался напасть. Лишь стараюсь сделать приятно этой грозе войска Темного Лорда, а она не желает расслабиться хотя бы ненадолго. - Почему именно Доркас? - уложив ладони ему на грудь, Марлин прикусила губы, и этот почти виноватый крошечный жест едва не выдворил из головы Сириуса запланированный ответ соблазнительным желанием поцеловать ее, отложив на потом великие свершения. - Во-первых, она чистокровна. Во-вторых, не путается с оборотнями. В-третьих, не отличается занудством. И в-четвёртых, мой брат влюблён в неё, как последний болван, - он заговорщически прижал палец к губам и демонстративно огляделся, будто всерьёз полагал, что кто-то в кустах подслушивает постыдные секреты Блэков. - Знаешь, это у нас семейное: влюбляться в тех, в кого не следует. - Не стоит впервые говорить громкие слова между делом. Особенно если не уверен в них, - перестав улыбаться, Марлин строго посмотрела ему в глаза. Она чувствовала себя глупо и жалко, делясь с ним подозрениями, но взаимная откровенность (во всем, что не касалось войны) когда-то была неотъемлемой частью их отношений, и старая привычка не подбирать слова мешала вести себя неприступно и сдержанно. Особенно теперь, когда ей так хотелось отыскать в нем прежнюю несомненную влюбленность - пылкую и бесконтрольную, но больше не угадывающуюся за изысканными комплиментами и странной, затеянной им игрой в обольщение. - Кто сказал, что это я о тебе и обо мне? - пробормотал он дразнящим шепотом и бережно развернул ее спиной к себе, прижимая к груди и зарываясь носом во вьющиеся от снега волосы. - Моя тетушка Кассиопея вечно теряет голову от магловских актеров. - С ней я тоже сегодня познакомлюсь? - хмыкнула Марлин, пряча свои ладони под его, требовательно накрывшие ребра. - Так вот что тебя привлекает. Флоббер-черви и эксцентричные тетушки. Ты открываешься с неожиданной стороны, знаешь ли, - протянул он, сжимая ее замёрзшие руки в своих. - Где же твоя хваленая храбрость? Неужели испугалась встречи с парой заучек? - Ты перепутал меня с Джеймсом, - развернувшись, она обняла его за талию. - Это он охотно откликается на подобные вызовы. - Я знаю, на что охотно откликаешься ты. Но посреди сугробов такое едва ли уместно, так что уж прости мне единственный доступный инструментарий получить желаемое, - Сириус коснулся губами ее уха и, отбросив веселый тон, тихо заверил. - Я никому больше не позволю тебя обидеть. И никогда бы не предложил подобное, если бы хоть немного сомневался в адекватности парней или искренности их желания немного пообщаться с девушкой, на которую я променял холостяцкие вечеринки. Если тебе что-то не понравится, мы сразу уйдём. Обещаю. - Ну хорошо, - она глубоко вдохнула морозный воздух. - Если ты так хочешь. - Я так хочу, - довольно кивнул он, вновь увлекая ее за собой по льду. Накатавшись до приятной усталости в ногах, они трансгрессировали к дому Марлин, чтобы та предупредила родителей о планах переночевать «у Эммелины», а после отбыли в апартаменты Сириуса. Здесь, в приглушенном свете новомодных бра, уже накрыли большой стол, специально наколдованный по случаю визита особенной гостьи из книжной тумбы, прежде без дела стоявшей подле дивана. Обычно обитатели лофта принимали пищу набегу, не утруждая себя изысканной сервировкой и располагаясь прямо за примыкающей к кухонному островку барной стойкой. Но подобный формат трапезы долгих посиделок не предполагал, а Сириус хотел, чтобы беседа успела продвинуться чуть дальше рафинированного обсуждения погоды. Лишенный стен и перегородок этаж наполняло мягкое звучание джаза. Из духовки доносился аппетитный мясной аромат, густой и пряный, сливающийся с сочным и травяным, исходящим от венка зелени, опоясавшего приготовленную для основного блюда тарелку. Покровительственно накрыв плечи Марлин рукой, Сириус подвёл ее к Регулусу и Барти, учтиво поднявшимся с дивана навстречу гостье. Позади них, одетых совершенно буднично и по-магловски, в панорамном окне задыхался электричеством и неоном вечерний Лондон. - Я не знал, что ты любишь, и взял на себя смелость выбрать вино, - Крауч улыбнулся уголком губ, но его взгляд оставался изучающим и лишенным того дружелюбия, что обычно с лихвой плескалось в глазах привычного для Марлин круга людей. - Надеюсь, Шато Шеваль Блан подойдёт. - Ты угадал, я предпочитаю красное сухое, - непринужденно похвалила Марлин, мысленно пообещав себе никогда больше не закатывать глаза в моменты рассуждений деда о достоинствах тех или иных алкогольных напитков. - Отрадно, - кивнул Крауч и, чуть смягчившись, прибавил, - честно говоря, я ужасно голоден. В Гринготтсе сейчас формируют годовую отчётность. Удача, если успеваю выпить кофе в течение дня, так что я предложил бы пропустить смол-ток и сразу пройти к столу. - Поддерживаю, - Марлин согласно кивнула. - Аромат умопомрачительный. Не терпится попробовать. - Кикимеру прекрасно даются традиционные английские блюда, - подал голос Регулус. - Хогвартские эльфы ему в подметки не годятся. - Жаль, голова подводит, - с искренним сочувствием цокнул языком Сириус. - Последнее время бедняга начал заговариваться. Боюсь, как бы мама’ не решила отправить его на покой. - Не решит, - Регулус досадливо поджал губы и торопливо пояснил, будто для Марлин было особенно важно понимать ментальное состояние домовика Блэков. - Он просто перенервничал, вот и все. Придёт в себя и станет, как прежде. - Перенервничал из-за чего? - фыркнул Сириус. - Убежавшего молока или выводка пикси в чердачных шторах? Увы, это возраст, Регги. Кикимер старше тебя как минимум раз в тридцать. - Тебе виднее, - насмешливо протянул Регулус. - Это же не ты сводишь общение с ним к вопросу «что на десерт». - О, только не надо ставить мне в укор отсутствие нездоровой привязанности к слуге и наличие друзей среди волшебников, - отмахнулся Сириус, возводя глаза к потолку. - Теперь понимаешь всю глубину моей радости от твоего присутствия сегодня? - хмыкнул Барти и, невесомо подхватив Марлин под локоть, повёл к столу. - Когда мы ужинаем втроём, это может продолжаться часами без малейшей возможности сменить тему. - Что я слышу? Мой лучший друг дискредитирует меня в глазах моей же девушки? - без малейшего намёка на обиду пропел Сириус, вновь оказываясь рядом с Марлин и выдвигая для неё тяжелый стул со стеганой мягкой спинкой. Она приподняла брови в немом вопросе о внезапно присвоенном статусе официальной подружки Блэка, но вслух удивление не озвучила. - Ты сам себя дискредитируешь, - назидательно заметил Регулус, наблюдая, как невидимый Кикимер выставляет на стол угощения. - Отстань, - беззлобно ответил Сириус, усаживаясь справа от Марлин. Она расправила на коленях льняную салфетку, укрывая плотную алую ткань юбки-колокольчика. - Ты уже выбрала специализацию? - с вежливым интересом осведомился Барти, когда все четверо волшебников успели наполнить тарелки едой. - Да, - Марлин кивнула, задержав навесу кусочек сочащегося бульоном мяса. - Недуги от проклятий. Со временем мне бы хотелось сузить профиль до ментальных последствий. - Я полагал, ты пожелаешь поддержать в непростых начинаниях миссис МакКиннон, - осторожно прокомментировал Барти, подцепив вилкой соцветие брокколи. - Я рассматривала такую возможность, - Марлин едва заметно нахмурилась, и тёплая ладонь Сириуса тут же опустилась ей на бедро в успокаивающем жесте. - Но я не хочу строить карьеру в маминой тени. - Я тебя понимаю, - Барти мрачно усмехнулся. - Работать под началом родителей - все равно что опуститься на девятый круг Ада. - Не всегда, - мягко заметил Сириус и, добавив в бокал Марлин вина, торопливо перевёл тему, - хотя сегодня отец все же поручил мне задачу, без которой моя жизнь была бы чуть проще и беззаботнее. В Китае с завидной периодичностью происходят демографические взрывы, и потому прирост волшебников не соответствует реальным возможностям национальной инфраструктуры. Так вот, их Министерство Магии обратилось к ряду других стран с просьбой выделить квоты на обучение маглорожденных китайских учеников в местных школах. - И они написали нам, даже зная о нынешней политической обстановке в Англии? - искренне удивилась Марлин. - Дамблдор позиционирует Хогвартс, как исключительно безопасную среду, в том числе зарубежом, - пояснил Сириус, совершенно не смутившись вопроса, заставившего Регулуса и Барти настороженно переглянуться. - И что ты собираешься делать с этим письмом? - спросила она, пригубив вино. - Я должен отказать, но предложить некий дипломатический компромисс, - вздохнул Сириус, вовлекая притихшую троицу волшебников в гипотетически безопасное, но интересное обсуждение политической дилеммы. - Так что, друзья мои, сейчас вам представится уникальная возможность почувствовать себя сотрудниками отдела международного магического сотрудничества, потому что у меня тотальный дефицит идей, а мозговой штурм, наверняка, приведёт к рождению пары-тройки дельных мыслей. Когда от веллингтонской говядины остались лишь крошки теста, а полемика, посвящённая китайской проблеме, зашла в окончательный тупик, Сириус отправился в кладовую, где хранилась коллекция элитного алкоголя, потрясающая воображение всякого ценителя. Шато Шеваль Блан плескалось жалкими каплями на дне бутылки, вызванная напитком раскрепощённость не вылилась в обоюдную агрессию негласно конфликтующих сторон, и потому он намеревался извлечь на свет ещё один шедевр высокоградусной промышленности. Ожидая его возвращения, Марлин подошла к распростёртой вдоль стены открытой полке с пластинками, педантично расставленными по алфавиту. Наряду с волшебными исполнителями здесь то и дело бросались в глаза названия магловских музыкальных коллективов. - Мне нужно с тобой поговорить, - едва слышно прошептал Регулус, незаметно оказавшись за спиной Марлин. - Говори, - она обернулась и настороженно скрестила руки на груди, изучая его лицо. Весь Регулус Блэк словно являл собой смягчённую небрежной растушёвкой копию старшего брата. В его чертах было куда меньше правильной резкости, но умасливать собеседника красивыми словами и приветливыми интонациями паренёк даже не пытался, и оттого производил впечатление холодного и закрытого человека. - Не здесь, - Регулус украдкой взглянул на приближающегося Сириуса, державшего за узкое горлышко очередную бутылку вина. - Я едва вас познакомил, а ты уже пытаешься увести ее у меня? - тот задорно улыбался, но смотрел на брата почти угрожающе. - Мы были знакомы и прежде, кретин, - ухмыльнулся Регулус, стараясь не замечать очевидное напряжение. - Ступай к столу, солнышко, мы сейчас тебя догоним, - Сириус мимолетно мазнул губами по ее щеке и мягко подтолкнул прочь от аудиотеки. Дождавшись, когда Крауч задаст очевидный вопрос о ее музыкальных предпочтениях, он сухо прошептал, - тот факт, что Темный Лорд не доверяет тебе ничего сложнее участия в бойнях, не даёт права мешать мне выполнить его приказ. Только попробуй все испортить и наговорить ей гадостей. - И впрямь кретин, - протянул Регулус, сдержав нервный смешок. - Я всего лишь хотел узнать у неё про Доркас. - Ты же не собираешься предупредить её? - вмиг переключившись с возмущения на искреннее беспокойство, уточнил Сириус. - Не думаю, что Яксли придёт в восторг, если ты помешаешь ему обратить к тьме нашу маленькую мстительницу. - Я всего лишь хочу быть рядом, если она решится, - бесцветно отозвался Регулус, скользнув рассеянным взглядом по исчезающим со стола тарелкам. Тем вечером старший брат больше не предоставил ему шанса остаться с МакКиннон наедине. Он не покидал ее ни на секунду и, едва ужин подошёл к концу, увёл в спальню, стянув со своей тихо смеющейся «цели» белый свитер даже прежде, чем захлопнулась дверь.

***

Нарцисса Малфой была частым и желанным гостем Лондонской Волшебной Оранжереи. Она всегда самостоятельно выбирала саженцы и семена для своих садов, а к флоре относилась с тем трепетом и уважением, коим удостаивала не всякого приятеля или знакомого. Порой она даже любезно беседовала с зелёными питомцами, чем немало смешила Беллатрикс, а здесь, в огромной Оранжерее, ориентировалась ничуть не хуже, чем в отчем доме. Нарцисса могла бы принадлежать этому месту, как прелый мох принадлежит лесным тропам или перламутровые раковины - глубине беспощадного океана. Она сама походила на изысканный утонченный цветок в роскошном зелёном платье, струившемся до самых пят, и аккуратной зимней шляпке. Миновав зону, отведённую экзотическим суккулентам, Нарцисса степенно вошла в теплицы, где выращивали редчайшие сорта тюльпанов. Их свойства обычно находили применение в не самых легальных и подтвержденных наукой зельях, будто бы укрепляющих кровную магию родов и династий, но чаще местные луковицы приобретались просто для украшения ценителями нежного цветения и сладкого аромата. Однако визит Нарциссы на этот раз не ограничивался одним лишь желанием пополнить коллекцию. - Как вам удалось добиться такого ровного тона лепестков? Я не вижу ни одного инфицированного бутона. Ни штрихов, ни пятен, - требовательно вопросила она, остановившись позади волшебника в светло-зелёной мантии, низко склонившегося над грядкой. Вздрогнув, он торопливо разогнулся и ударился о цилиндрический розовый светильник русой головой. Потерев ладонью мягкие кудряшки на месте ушиба, юноша растерянно приоткрыл рот, уставившись на прекрасную клиентку, а, опомнившись, мягко пояснил: - Пестролепестность, о которой вы говорите - это бактериальное осложнение вирусной инфекции. Для профилактики я добавляю в удобряющее зелье антибиотик полиоксин. Не слишком волшебно, но действенно. - Я запомню, - Нарцисса кивнула, всматриваясь в его открытое, совсем детское лицо. Когда Люциус попросил ее привести этого застенчивого садовода в дом, объяснениями себя не утруждал. Возможно, так было даже проще, ведь чем меньше она знала подробностей, тем реже поддавалась беспокойству и тревоге. Но, едва заговорив с пареньком, все же ощутила слабый укол вины. За втягивание его - остроносого и доверчиво распахнувшего огромные глаза - в неведомые ей подковерные игры. - Я могу помочь чем-то ещё? - наспех протерев руки тряпкой из микрофибры, уточнил он. - Я присматриваю новый сорт для зимнего сада, - она медленно прошла вдоль цветников, придирчиво разглядывая разноцветные тюльпаньи головки. - Не может быть! Это действительно Semper Augustus? Волшебник скромно кивнул, и Нарцисса чуть наклонилась над россыпью полосатых бутонов. Красно-белых - точно прямо посреди теплицы проросли букеты из карамельных рождественских тросточек. - Но как? - искренне восхитилась она. - Все луковицы принадлежали Адриану Пауву, и после его смерти ни одну не смогли найти. - Миссис Хепзиба Смит незадолго до своей смерти пожертвовала Оранжерее свой гербарий, - волшебник подошёл ближе и взмахом палочки отправил забытые на тропинке инструменты в сторону от аккуратных женских сапожек. - Среди прочих цветов и растений чудесным образом нашёлся и «Август». Нашим селекционерам удалось воссоздать клеточную структуру, и - вуаля - взошло три дюжины. - Насколько мне известно, в семнадцатом веке эти цветы считались очень прихотливыми, - Нарцисса зачарованно коснулась бархатного лепестка. - Да, они требуют чуть больше ухода, - волшебник кротко улыбнулся. - Как я могу обращаться к вам, сэр? - она обернулась к нему, смущенно переминавшемуся с ноги на ногу и явно спешившему вернуться к драгоценным подопечным. - Питер. Питер Петтигрю, - ответил он. - Я хочу предложить вам работу, мистер Петтигрю. В моём саду, - промолвила Нарцисса, не сводя с него пристальных, ярко голубых глаз. Точно звездочки клематиса раскрылись прямо под радужкой. - Но я… я большую часть дня здесь и… по дому дел немало … и потом я всего лишь помощник, - неуверенно промямлил Питер, беспомощно оглядевшись. - Разумеется, мистер Петтигрю, - невозмутимо кивнула она, точно и не заметила сбивчивой речи и испарины на бледном лбу садовника. - Такому высококвалифицированному специалисту не так-то просто выкроить часы на новый рабочий проект. Но я уверена, что смогу предложить достойную цену вечерам вдали от родных и друзей. - Но… - попытался слабо возразить Питер. - Сто галлеонов в качестве аванса вас устроит? - мягко перебила Нарцисса, извлекая из маленькой торбы бархатный мешочек, туго набитый монетами. Питер тяжело сглотнул, уставившись на застланную плиткой дорожку меж цветниками. Его отец тяжело болел и уже не мог обслуживать себя самостоятельно, а мать, не щадя сил и здоровья, ухаживала за ним. Когда-то весёлым и спортивным мужчиной, с легкостью забрасывавшим на плечи пищавшего от восторга сынишку. Теперь восторгам в их доме, будто отданном под проведение поминальных служб, места не было, а денег катастрофически не хватало, вопреки глупому мифу о переполненных сокровищами хранилищах всякого чистокровного мага. Питер перевёл взгляд на потертые носы старых отцовских ботинок, выглядывавших из-под форменной мантии. Согласие на предложение леди Малфой (супруги ярого борца за чистоту крови) неуловимо пахло предательством и риском, но бедность - унизительную, доконавшую его, отнимающую юность - не могла скрасить даже самая крепкая дружба. В старой одежде и опостылевшей картошке на ужин не было ничего героического и возвышенного, как бы люди ни пытались романтизировать быт членов Ордена Феникса, начитавшись дурацких газетёнок. Как бы сам он ни желал походить на сильных и самоотверженных героев из обожаемых Джеймсом приключенческих романов. Потому Питер Петтигрю поднял уставшие глаза и медленно кивнул.

***

На очередном закрытом собрании Пожирателей Смерти в доме Малфоев, Родольфус и Беллатрикс даже соизволили сесть бок-о-бок, но продолжали хранить молчание, тщательно изображая увлеченность чужими докладами. Уничтожен сомерсетский склад целебных зелий и настоек в штабе помощи пострадавшим от магического вмешательства маглам. Уже завтра грязная кровь прольётся на местных улочкам, заставляя целителей действовать без вспомогательных средств. Гойла приняли в службу безопасности Министра Магии (как же загружен Скримджер, что пропустил такое?) Убит глава отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, потому что не хватало ещё только больше свобод для кентавров и русалок вдобавок к обнаглевшим грязнокровкам. - Я позволил себе сформулировать свод новых предложений для Министерства Магии, - тихо кашлянув, Люциус поднялся со стула, уперевшись сжатыми кулаками в стол, точно в таком положении его тело могла бы наполнить дополнительная уверенность в собственных словах и силах. - Прошу, - Волдеморт кивнул, в ожидании сцепив под подбородком длинные пальцы. - Идея несовместимости цивилизаций гласит, что представители разных культур радикально отличаются в духовном плане и не должны смешиваться, чтобы сохранить эти отличия, - заговорил Люциус. Он стремился смотреть на своих союзников, чьи настроения было не так-то просто уловить за непроницаемыми масками, но бросал то и дело тревожный взгляд в развёрнутый пергамент, заполненный размашистыми строчками и сложными схемами. - Разбуди, когда он закончит, - саркастично шепнула Беллатрикс сидевшему слева от неё Сириусу. - Мы не можем взять под контроль популяцию грязнокровок. Они просто рождаются, и мы не знаем почему. Но в наших силах сформировать для них отдельную новую среду, - кивнув самому себе, Люциус продолжил, выбираясь из-за стола и отправляясь по кругу. Заставляя других следить если не за ходом мыслей, то передвижениями по выстуженной столовой. - Мы можем оградить себя от их нахождения рядом. Это снимет целый ряд существующих сегодня ограничений, нивелирует число новых абсурдных реформ и позволит вернуться к той жизни, что вели наши предки. Показательно остановившись у гигантского портрета Арманда Малфоя, Люциус завёл руки за спину, созерцая его спокойное благородное лицо. Нарисованный волшебник величаво тронул седой висок кончиками пальцев, приветствуя говорливого потомка, и прикрыл глаза. - Мы создадим для них отдельное Министерство Магии, отдельную школу, отдельный банк, - перечислял он, силясь распознать эмоции Волдеморта, бесстрастно глядевшего перед собой. - По моим подсчетам, на формирование такой инфраструктуры с нуля уйдёт десятилетие, а после мы попрощаемся навсегда. Предателям крови, связавшим судьбу с маглами или их отродьем, предложим выбор - уйти вместе с ними в новый мир или остаться с нами. Для живущих ныне полукровок введём ограничения - должности, состав имущества, право размножаться. Разумеется, утвердим на законодательном уровне запрет на смешанные браки. Сто-сто пятьдесят лет в таком режиме, и наше общество практически очистится от грязи. Полагаю, это могло бы устроить обе стороны. С допущением пары-тройки незначительных компромиссов. - Любопытно, - взмахом палочки, Волдеморт подманил к себе заготовленную Люциусом шпаргалку, вчитываясь в неозвученные тезисы программы. - Но этого не достаточно. Зачем дарить им такую свободу, если можно поработить? Прислуживать истинным волшебникам за право творить чудеса - не в этом ли предназначение грязнокровок? Если их совсем не останется, кто возьмёт на себя грязную работу? Сквибов слишком мало, да и возможности их ограничены. - Кажется, были такие существа… не напомнишь, как они назывались? - язвительно прошептал в ухо брата Регулус, до того зачарованно слушавший выступление Малфоя, - домоводы? Эльзы? Так и вертится на языке слово. Говорят, они мастера в прислуживании. Сириус смерил бы его недоуменным взглядом, но маска лишала права использовать мимику, и потому он просто приложил палец к губам, решив выяснить причину революционных настроений позже. Наедине. - Домовые эльфы. Они бы с превеликим удовольствием взяли на себя уборку в общественных местах, работу официантов и прочий низкоквалифицированный труд, - охотно ответил Люциус, предвидевший подобный вопрос. - Нет же, - Волдеморт, успевший изрядно растерять терпение в коротких прениях со слугой, расправил плечи и раздраженно пояснил, - рядовые исполнители. Верстальщики отчетов, наемные продавцы-консультанты, секретари, гувернеры, портные - какой наследник именитого рода согласится на такую работу? - Есть немало обедневших, но вполне чистокровных семей, которые будут рады любому оплачиваемому месту, - ответил Люциус куда менее уверенно и храбро, но все ещё достаточно пылко, - мы могли бы разработать комплекс мер, стимулирующих рождаемость, и сформировать тем самым базу соискателей. - Зачем платить, когда можно получить все те же услуги, предлагая взамен право на жизнь? - Волдеморт демонстративно отвернулся от Люциуса, давая понять, что утомивший его разговор окончен, и обратил свой взгляд на Родольфуса. - Я хочу, чтобы ты спланировал на этой неделе одну показательную акцию. В том семейном ресторане на Косой Аллее, где совладелец - грязнокровка. Их популярность и растущие доходы меня нервируют. «Тонкс и Котелок», кажется так они называются?