Чистота крови навек

- Мы должны предупредить ее, - жарко зашептал Регулус, едва щелкнул третий замок на двери лондонского дома Лестрейнджей. - Мы же не можем… - Только попробуй, - бледная как полотно Беллатрикс грубо встряхнула его за плечи и, отвернувшись к напольной вешалке, глухо пробормотала. - Он узнает и убьёт тебя. Обязательно узнает. И обязательно убьёт. - Рег прав. Мы не можем просто взять и… - Сириус тяжело сглотнул, просверлив взглядом узкую спину кузины. Напряженную и прямую, будто та замерла у балетного станка, как в детстве. - Никто никому ничего не скажет, - перебил Родольфус, размашистыми шагами устремляясь в гостиную. Не снятая им зимняя мантия хлопнула гигантским крылом. - Мы будем прикрывать её. И никому не позволим серьезно ранить. Устроим погром, и всё. Я позову только тех, кого смогу контролировать. У кого нет склонностей к … излишней жестокости. - Руди, ты не обязан, - Беллатрикс, поспешившая следом, испуганно и почти беспомощно заглянула в глаза супруга, но тот лишь отступил на шаг и смерил ее в ответ безжалостным взглядом: - Это ради Сигнуса. Он всегда был добр ко мне. - Да что же это, - Регулус исступленно опустился на жесткий диван, обхватив голову дрожащими руками. - Она же чистокровна. Она же одна из нас. - Больше нет, - холодно оборвал Родольфус. Он бросил мантию на спинку кресла и, облокотившись на пустую каминную полку, устало сдавил пальцами тонкую переносицу. - В их глазах больше нет. - А если мы не уследим? Если кто-то навредит ей? - Сириус мягко отстранил Беллатрикс, безмолвной тенью блуждавшую за мужем, но не решавшуюся ухватиться за спасительную руку. В гостиной повисла тягучая разрушительная тишина, прерываемая лишь мерным ходом секундной стрелки настенных часов - древних и невообразимо громоздких. Разведённый хозяином дома огонь занялся мгновенно, облизал остывшие угли и, вздрогнув алыми языками, позволил теплу разлиться по темной комнате. - Дуэль с Андромедой ты возьмёшь на себя, - после продолжительного молчания Сириус ощутил, как впервые за много лет Родольфус забирается в его голову. Осторожно и деликатно выуживает на поверхность ворох воспоминаний. Тех, где, сражаясь с Марлин, приходилось балансировать на грани детских уколов заклинаниями и необходимостью убрать ее с дороги. - Полагаю, ты сумеешь выглядеть правдоподобно. Я займусь координацией. Регулус, ты страхуешь. Если в неё полетит что-то действительно плохое, левитируешь или оттолкнёшь. - А я? - Беллатрикс вызывающе вздернула подбородок, приготовившись спорить. Какое бы чувство вины над ней не довлело, позволять не принимать себя в расчет она не собиралась никому. Особенно, когда творилось такое. - А ты, ma petit putain, - Родольфус презрительно усмехнулся, едва ли переживая о том, что бегло по-французски говорили все трое Блэков, - останешься дома. - Нет, - Беллатрикс упрямо качнула головой, проигнорировав оскорбление. - Руди прав, - Сириус нахмурился и тронул ее за острое плечо в заведомо провальной попытке успокоить, - тебе стоит воздержаться от активностей такого рода. - Да что ты? - сузив глаза, она стряхнула его руку. - И чем же вы, долбанные шовинисты, предлагаете мне заняться? Болтать с животом о сонатах Бетховена и вязать пинетки? - В тебе ребёнок, - сухо констатировал Родольфус, и Беллатрикс невольно вздрогнула, когда он не прибавил привычное и гордое «мой». - Нравится тебе это или нет, но пока за его жизнь отвечаешь ты, и твоя прямая обязанность: есть витамины, воздерживаться от нервных потрясений и не соваться туда, где можно пострадать. - Ты не сможешь запретить мне пойти туда, - Беллатрикс скрестила руки на груди и самодовольно скривила губы. - Тогда что ты до сих пор делаешь в этом доме, если мое мнение для тебя - пустой звук? - пугающе спокойно и почти безразлично спросил Родольфус. - Регги, нам пора, - тактично позвал Сириус, едва кузина набрала в грудь побольше воздуха для продолжения спора. Прежде ссоры Лестрейнджей его забавляли, но в этот раз все было иначе. Слишком серьезно и будто бы уже необратимо. Они смотрели друг на друга так, словно стоически и безмолвно терпели некую боль - головную, зубную, сердечную, не описанную пока в целительских учебниках. Но не пытались сделать ни одного серьезного шага навстречу друг другу, стоя на своём. Защищая гордость, будто та согреет одинокими вечерами. Сириус остановился позади притихшего брата и бездумно взъерошил его волнистую шевелюру. Так, как делал в далеком детстве, желая успокоить или подбодрить. Сидевший неподвижно Регулус послушно оттолкнулся от сидения дивана и, так и не проронив ни слова, поплёлся к выходу. Казалось, что замершие друг напротив друга Лестрейнджи даже не заметили, что остались одни.

***

Андромеда сосредоточенно всматривалась в заполненный гостями зал. Будто пропитанный мёдом и походивший не на фешенебельный салун, но на округлую нору из обожаемой Тедом магловской саги. Или уютную кухоньку сказочной бабушки. Такой, что вяжет для внуков забавные свитера, разливает поварешкой тягучий джем по пузатым банкам и дремлет после обеда, укрывшись лоскутным одеялом. Именно сегодня, в пятничный вечер - самый прибыльный и трудозатратный за всю неделю - она пыталась понять, требуется ли нанимать ещё пару официантов, или смена из шести быстроногих и ловких человек в состоянии обслужить тридцать столов. Клэри, самая молодая работница ресторана «Тонкс и Котелок», торопливо сложила на поднос пустые тарелки и, отступая к выходу на кухню, едва не врезалась в фикус - одно из бесчисленных растений, что стояли тут и там в горшках и вазонах, свисали с потолочных балок в маленьких кадушках и оплетали декоративные перегородки. - И что ты все высматриваешь, мой прекрасный сурикат? - Андромеда мелко вздрогнула, ощутив сомкнувшиеся на талии сильные руки. - Беременных ведьм, - саркастично откликнулась она и обернулась, не спеша выскальзывать из объятий ухмыльнувшейся подруги. - Думаю составить на основе ваших особых предпочтений отдельное меню и предложить гастрономическому рынку новую нишу. Что привело тебя ко мне сегодня, Гамп? Картофельное пюре с карамельным соусом? Вяленое мясо в малиновом сиропе? - Лонгботтом, - привычно поправил остановившийся рядом долговязый волшебник, плечистый и излучающий строгость. Даже искренне улыбаясь, он, не успевший переодеться из униформы мракоборца, мог бы чудесно послужить рекламным лицом аврората на тех информационных брошюрах, что теперь распространяли повсеместно. - Вероятно, из креветочки получится совершенно типичный ребёнок, - Гамп (Лонгботтом) всплеснула руками в притворном разочаровании и тотчас ласково огладила едва заметный под просторным платьем живот. - У тебя вся беременность - будто по учебнику, и ни единой странности за девять месяцев, а я успела подтвердить, наверно, каждый идиотический миф о будущих мамах. Слушая вполуха гордые заверения супруга о том, что малыш по размеру теперь скорее лимон, чем креветка, она бодро помахала рукой шестилетней Нимфадоре Тонкс. Та широко улыбнулась в ответ, едва не выронив поднос с молочным коктейлем на маленькую посетительницу, уже требовательно протянувшую ладошку за напитком. Что-то прощебетав в своё оправдание, девочка попятилась к кухне, и по чёрным волосам, закрученным в два озорных рогалика, будто розовая глазурь разлилась. Под стать едва не опрокинутому клубничному напитку. - Тед, почему Нимфадора опять разносит заказы? - Андромеда чуть приметно нахмурилась, когда подошедший поздороваться со школьными друзьями супруг невесомо опустил ладонь ей на поясницу. - Ей скучно сидеть целый вечер над книгой, - приготовившись к спору, повторяющемуся из раза в раз, он покосился в поисках поддержки на Фрэнка Лонгботтома, но тот комично затряс головой и выразительно указал глазами на Андромеду, уже возмущённо уперевшую изящные запястья в бока. - Значит, нам стоит разнообразить ее досуг, - непреклонно ответила та. - В ее возрасте я полюбила писать портреты в технике силуэта. А Нарцисса увлекалась скрапбукингом и делала чудесные альбомы с семейными снимками, цитатами из книг, засушенными цветами… - Дора - гроза соседских мальчишек, способная усидеть без движения только во сне, а мяч ведёт не хуже Кевина Кигана, - поймав озадаченный взгляд Фрэнка, Тед бегло пояснил, - играл в футбольной команде Ливерпуля. Талантище! - Не надо поощрять ее маскулинность, - вздохнула Андромеда. - Не надо навязывать ей все эти девичьи штучки вроде гербариев и рисования, - заметив, как недобро сверкнули выразительные глаза жены, предвещая семейную бурю, Тед дипломатично прибавил, - во всяком случае, пока они не входят в сферу ее интересов. - Дело не в том, какие у неё интересы, - Андромеда скрестила руки под грудью и терпеливо пояснила. - Я просто не хочу, чтобы наша дочь обслуживала кого бы то ни было. Да и вообще работала в столь нежном возрасте. - А что в этом такого? - Тед развёл руками больше уязвлено, чем недоуменно. - В шесть я уже помогал отцу в его автомастерской, а в девять развозил по утрам газеты на велосипеде. - Двухколесный опасный драндулет, на котором перемещаются маглы, крутя педали, - полушёпотом пояснила Андромеда подруге, недоуменно вскинувшей брови. - Мы не принуждаем ее работать и не переутомляем. Что плохого в том, что у малышки есть желание помогать? - возмущение Теда утонуло в оглушительном грохоте, сопровождавшем крушение витринного окна во всю стену, граничившую с Косой Аллеей. Гости, безмятежно улыбавшиеся мгновение назад, повскакивали из-за столов. Кто-то замер, оцепенев от ужаса, кто-то метнулся к выходному ансамблю, кто-то подхватил на руки разрыдавшегося ребёнка. Медовый зал, опрятный и уютный, обречённо поддался хаосу и теперь стремительно наполнялся криками, звоном рухнувшей на паркетный пол посуды, холодом зимней ночи. Фигуры в чёрных мантиях хлынули внутрь через образовавшийся пролом. Они всё прибывали, и Андромеда сбилась со счету, но все вглядывалась зачарованно в жуткие маски, гадая, не пришла ли за ней старшая сестра. Чьё-то заклятие - изумрудное и яркое - ударилось в спину полного волшебника, что ужинал здесь с семьей каждую пятницу. Его сын упал рядом на колени в безнадежной попытке растормошить уже мертвого отца. Он закричал на плачущую мать, когда та дёрнула его за плечи, увлекая за собой в эпицентр обезумевшей толпы. - Позови помощь и жди дома, - отрывисто распорядился Фрэнк Лонгботтом, даже не взглянув на жену. Взмахнув палочкой, он помешал прицелиться одному из тёмных магов и, не дожидаясь ответа, разом сшиб мощной волной все светильники, погрузив зал в полумрак. Андромеда расслышала тихий шорох шагов, и мягкий шлейф духов Алисы - хвойный, соленый, летний - рассеялся в воздухе, больше не различимый среди прочих запахов - жжёных и пыльных. - Держись рядом, - ее ухо обжег напряженный шёпот Теда, а пальцы оказались в сухой надежной ладони. Он вечно протягивал ей руку, приподняв уголок губ в самоуверенной и восхищенной улыбке. Чтобы помочь забраться в лодочку за полчаса до знакомства с Хогвартсом. Чтобы не дать оступиться на вечно движущихся лестницах. Чтобы пригласить танцевать на первом святочном балу. Чтобы согреть, прогуливаясь по заснеженному Хогсмиду. Чтобы провести в свой дом, без запинки окрестив тот общим. Сейчас губы Теда сложились в тонкую прямую линию. Волевую и напряженную. - Отыщем Нимфадору, и я попытаюсь вывести вас, - прошептал он, заставляя ее пригнуться, и двинулся к пока ещё целой кухонной двери. Они пробирались вдоль стены, укрываясь за перевёрнутыми столиками и опрокинутыми деревцами, когда к потолку взмыла чёрная метка, освещая зал землистым светом. Красный луч прорезал воздух между ними, вынудив расцепить руки и броситься врассыпную. Пасторальный пейзаж за их спинами обратился уродливой прожжённой дырой. Оперевшись о стул, Андромеда поднялась на ноги, растерянно оглядевшись. Ее муж, надоедливый до успокоительных настоек, но любимый до безрассудства, пропал из виду. Ее маленькая беззащитная дочь осталась одна лицом к лицу с врагом, жестоким и беспощадным. Ее чудесный зал был погребен под обломками, листья растений будто плесенью обросли, укутавшись в обсыпавшуюся краску, и снег медленно наступал, отвоевывая все больше дюймов уже заиндевевшего пола. Вовремя различив в общем гвалте выкрик заклинания, она инстинктивно дёрнулась, и режущее воздух невидимое нечто лишь неглубоко мазнуло по мочке уха, угодив точно в полку с декоративными безделушками. - Я сам разберусь, - холодный, искаженный маской голос показался ей смутно знакомым, но перебирать в голове давних приятелей, ныне стоявших по другую сторону баррикад, у Андромеды возможности не было, и она метнулась к кухне, но рухнула на пол, словно незримые веревки оплели лодыжки. Сириус стиснул зубы, почти физически ощутив всю силу удара. Она упала плашмя, громко выдохнув, и теперь прицелилась в него, приподнявшись на локтях, но увернуться от заклятия - слабого и смазанного - не составило труда. Обездвижив ее, он протащил ватное тело по проходу меж завалами переломанной мебели и уложил за перевёрнутым набок столом. Все происходящее казалось неправильным. Даже связав свою жизнь с грязнокровкой, Андромеда все ещё выглядела элегантно и дорого. Не так утончённо, как Нарцисса. Не так нарочито, как Беллатрикс. По-своему: свободно, но все ещё безупречно. И дело было не в отменно скроенном брючном костюме или ладной укладке. Взгляд Андромеды все ещё хранил юношескую пылкость и ехидство. Взирая на Сириуса, надёжно укрытого капюшоном и маской, снизу вверх, поверженная и парализованная, она словно все ещё могла насмехаться: «Я чистокровна. Я - Блэк. Я лучше тебя, даже если эта мысль станет для меня последней». - Инферно! - Сириус различил встревоженный голос Крауча и молниеносно обернулся, желая убедиться, что предупреждение адресовано не Регулусу и не Белле. Среди членов Ордена Феникса была одна особенно докучливая ведьма. Стремительная, овладевшая в совершенстве невербальными заклинаниями, жестокая под стать самим Пожирателям Смерти. «Инферно» ее прозвал кто-то из старичков за особую страсть к огненным заклинаниям, изувечившим уже немало сторонников Тёмного Лорда. Сейчас она, спрятавшая лицо под синей маской, ворвалась в зал наряду с дюжинами мракоборцев и другими, хранящими анонимность последователями Дамблдора. Размахивая палочкой точно факелом, Инферно теснила к стене Розье. Тот, хоть и защищался весьма умело, проигрывал под натиском огня, но успевал швырять в противницу весьма зловредные чары. Отрывисто ударив ее со спины заклятием боли, Сириус убедился, что приятель перешёл в атакующую позицию, а после вновь сосредоточился на Андромеде. - Уходим, - командный голос Родольфуса зазвучал где-то в глубинах головы Сириуса, и меченое предплечье обожгло, точно под пар из котла подставил. Больше десятка волшебников лежали на полу, поражённые убивающим заклятием. От былого убранства не осталось и следа. Из кухни доносились взрывы и крики. Мракоборцы разгоняли Пожирателей Смерти по углам, но те ускользали, взлетая к потолку чёрным дымом, и приказ завершать операцию казался вполне своевременным. Сириусу больше не требовалось оберегать строптивую кузину, то и дело сбрасывающую с себя чары и рвущуюся подняться на ноги. - Берегись! - Рабастан Лестрейндж укрыл его щитом, и чьё-то заклинание осыпалось шипучими искрами, так и не врезавшись в спину. Оглядываясь в поисках нападавшего, Сириус заметил неподалёку от пролома волшебницу в красной маске, склонившуюся над раненым магом. Он почти не сомневался, что это Марлин: силится спасти жизнь очередному предателю крови. Однако заигрывать с судьбой, притворяясь для неё рыцарем в сияющих доспехах, времени уже не осталось. Отшвырнув с третьей попытки настырного мракоборца, Сириус обернулся, чтобы убедиться напоследок в безопасности Андромеды, и замер. Рабастан целился в неё, лишившуюся палочки и, наконец, вытянувшуюся в полный рост над остатками стола. Сощурив глаза, она рванулась прочь, попытавшись укрыться за рьяными дуэлянтами, оказавшимися так близко друг к другу, что едва ли не фехтующими. Раскалённая леска впилась в ее руку под самым плечом, и тут же сомкнулась, распоров плотную ткань пиджака и нежную кожу. Андромеда закричала, и Сириус с трудом совладал с порывом зажать уши и броситься бежать. Кузина, которую он знал, никогда не жаловалась на боль. Стоически стерпела перелом ключицы, упав с метлы. Получив очередной ожог, синяк или порез лишь недовольно поджимала губы, но ни стоном, ни словом жалеть себя не призывала. Теперь она визжала, не помня себя от ужаса, и хваталась за перемазанную кровью руку. - Осторожно! - выкрикнул Сириус, сбив Рабастана с ног, и на его удачу там, где секунду назад располагалась голова соратника, полумрак разверзла зелёная вспышка. Мракоборцы больше не гнушались использовать непростительные заклятия, и одно едва не лишило жизни младшего Лестрейнджа. Скучного и не самого приятного в общении человека, но любимого Родольфусом, а значит вполне заслужившего право дышать и дальше. Андромеда, словно онемевшая и теперь жадно хватавшая воздух ртом, вцепилась в плечо. Сириус мотнул головой, решив, что в мельтешении битвы могло и почудиться, но тотчас убедился в явности представшей перед ним картины. Андромеда баюкала обрубок руки, а сама конечность, так и завернутая в рукав пиджака, покоилась у ног хозяйки в луже крови. - Мамочка! Мама! - крошечная девчушка, тоненькая как спичка, нацепившая грубый черный джемпер прямо поверх платья принцессы с оборками и рюшами, юркнула из-под стойки администратора в самую гущу событий и помчалась к Андромеде. Она звала ее, отчаянно и жалобно, а сама проворно уворачивалась от вспышек заклятий и даже выскользнула, точно намасленная, из рук кого-то из членов Ордена Феникса. - Дора! - мужчина с неестественно вывернутой ногой, чьё лицо представляло собой невнятное месиво крови, отеков и искривлённого носа, из последних сил бросился ей наперерез. Сириус мог поклясться, что видел в его широко распахнутых глазах мрачную решимость, когда чуть окрашенный красным воздух собрался тугой волной, устремляясь к почти потерявшей сознание Андромеде. Рабастан черкнул палочкой. Мужчина широко расставил руки, и чары опоясали его тело с тихим хрустом. Сдавленно вскрикнув, он осел на пол и больше уже не двигался. - Папа! - перепрыгнув через труп молодой ведьмы, девочка споткнулась и упала на колени, разодрав тончайшие белые чулки. В дюйме от ее уха пронёсся фиолетовый луч и пригвоздил к стене Пожирателя, имя которого Сириус не знал. Судорожно всхлипнув, кроха подобрала пышную юбку и упрямо поднялась, вновь устремляясь к родителям. Зелёная вспышка, очевидно адресованная Поттеру, уже суетившемуся неподалёку от МакКиннон, неслась к девчонке.Нимфадоре. И Сириус поймал ее поперёк живота, накрепко прижав к себе за долю секунды до столкновения. - Пусти, урод! Пусти меня! - она засучила тонкими ногами в неприятно тяжелых ботинках и даже попыталась укусить его за руку, но вырваться не смогла. - Да угомонись ты, - прошипел он, с силой встряхнув племянницу. Не в силах оторвать взгляд от обессилевшей израненной Андромеды. - Мама! Пусти сейчас же! - изловчившись, Нимфадора вывернулась и стукнула его по носу игрушечной волшебной палочкой. Ничуть не гибкой и ощутимо острой на кончике. Ее глаза, ореховые, как у Андромеды, впившиеся точно в узкие прорези на его маске - расширились и радужка сделалась серой. Пасмурной. Так говорила Вальбурга Блэк, украдкой любуясь сыновьями. - Я сказал: уходим, - рявкнул Родольфус, дёрнув вновь вскинувшего палочку брата за локоть. - Соскучился по Азкабану? Нимфадора обвила мамину талию тонкими ручонками, и та, стучащая зубами и подвывающая от нестерпимой боли, прижала ее к себе, уткнувшись лицом в розовую макушку. Мечущийся безумный взгляд устремился к телу Тонкса, изуродованному, переломанному и неподвижному. Обратившись в чёрный дым, Сириус вырвался на улицу и сделался псом. Он мчался к Дырявому Котлу, и даже в животном обличье хоровод вины и ужаса не желал отпускать, мучительно сжимая грудь. Сириус перевел дух, лишь когда выбрался за пределы Косой Аллеи. Тёмной, гудящей встревоженными голосами, переполненной хмурыми мракоборцами. Из окон домов, будто склонившихся над тротуаром в немом любопытстве, выглядывали то и дело жильцы, занимавшие этажи над лавчонками и магазинами. Они страшились очередного списка погибших, что «Ежедневный Пророк» опубликует уже к обеду, и тайно восхваляли богов за беду, что обрушилась на соседа. Не на них. Чёрный пёс, слишком холёный для бродячего существа, но храбрым шагом едва ли напоминавший заблудившегося домашнего питомца, не привлёк внимания захваченных трагедией волшебников. Никто не окликнул его, не подманил и даже не проводил задумчивым взглядом. Кому какое дело до собаки, когда где-то под обломками стены лежат погибшие люди, а их убийцы вновь исчезают? Неуязвимые, безнаказанные и слишком опасные в своей непоколебимой вере в превосходство чистой крови. Где-то посреди безжалостно разрушенного островка уюта маленькая Нимфадора Блэк потянулась дрожащей ладошкой к распахнутому в рыдании рту и потеряла сознание, когда прибывший на место проишествия целитель мрачно махнул рукой паре мускулистых коллег. Отмахнулся. Но так и не совершил ни единого пасса над телом Теда Тонкса. Странно изогнутым, словно мужчина забылся тягостным сном, не завершив акробатический этюд. Сириус прижимал к голове лохматые уши и жмурил янтарные глаза, но память вновь и вновь воскрешала искажённое мукой лицо Андромеды и обрубок руки. С блеснувшим на омертвевшем безымянном пальце обручальным кольцом. Рабастан, сотворивший с ней такое, просто не должен был появиться у дверей ресторана. Родольфус не планировал брать с собой младшего брата. Не то чтобы тот словом или делом выказывал желание отомстить бывшей невесте за расторгнутую помолвку. Он просто не говорил об Андромеде, словно их судьбы никогда и не связывали стратегические решения отцов. Заводил мимолётные романы, играл на бирже, исполнял приказы четко, не допуская самодеятельности и губительной инициативы. Однако искушать его, завлекая в свитое Андромедой гнёздышко, казалось не слишком гуманной идеей и по отношению к Тонксам, и к самому младшему Лестрейнджу. Вопреки отсутствию приглашения, он и пятерка других Пожирателей Смерти - тех, что приняли метки совсем недавно, да и чистотой крови могли похвалиться лишь до третьего колена - прибыли на Косую Аллею. Темный Лорд якобы усомнился в достаточности людей, участвовавших в разгроме «Тонкс и Котелка». Но никто из троицы Блэков не тешил себя иллюзиями, что куда больше многочисленности армии Господина волновала степень и глубина урона, что нанесут предательнице крови. Он играл со своими слугами, испытывая тех на верность и покорность, и Сириус давился злостью на самопровозглашенного кукловода, но перегрызть его нити не смог бы даже собачьими клыками. Не помня себя, он домчался до тупика вблизи Больницы Святого Мунго, где вновь перевоплотился в человека. Дремавшая под мусорным баком облезлая кошка зашипела и выгнула спину, хлопнув длинным хвостом по тончайшей снежной поземке. Сириус взмахнул палочкой, и она завалилась на бок, сомкнув кислотно-зеленые в темноте глаза. Брезгливо поморщившись, он запихнул ее за шиворот и обесцветил себя дезиллюминационным заклинанием. Преодолев короткий участок тротуара, Сириус поднялся под козырёк старого невзрачного дома, служившего несколько десятилетий назад магловским универмагом. Теперь вывески на пыльных дверях заявляли о неком ремонте, сроками побившем бы все возможные рекорды дизайнерских изысканий, а за мутными витринами всматривались в уличную жизнь старомодные манекены. Жуткие в столь поздний час и будто готовые в любую секунду потянуться пластмассовыми руками к зазевавшемуся прохожему. Сириус прислонился к стене и приготовился ждать. Кошачье тельце согревало грудь, но снежный всевидящий ветер беспощадно хлестал по щекам и, насвистывая что-то унылое, рвался под мантию. Ему было гадко и одиноко. Из-за угла показалась пара преклонных лет. Женщина глухо всхлипывала, намертво вцепившись в локоть спутника, который так сильно поджимал дрожащие губы, что щетинистый подбородок делался рябым и маленьким. Сириус шагнул ближе к уродливому манекену в нейлоновом фартуке. В школьные годы Поттер трепался, что лестница в женские спальни Гриффиндора превращается в скользкий спуск, стоит любому из мальчишек коснуться ступени. Однако Мародеры научились обманывать хитрые чары. Ступая нога в ногу с девочкой, удавалось подняться на нужный этаж. Чтобы попасть в атриум Мунго, требовалось назвать манекену своё имя и цель визита. Однако Сириусу совершенно не хотелось следить в больничных архивах и привлекать к себе внимание мракоборцев. Да и кто бы пустил среди ночи неблизкого по общепринятым меркам родственника к пострадавшей в ходе теракта женщине? Потому он и решил опробовать метод Поттера, предположив, что больничные защитные чары вполне могут иметь бреши, аналогичные школьным. - Томас и Хезер Вуд, - представился мужчина, стащив с головы шляпу и смяв поля покрасневшими от мороза руками. - Нашу дочь, Джессику Вуд, доставили час назад в Отделение недугов от заклятий. Манекен чуть заметно кивнул и поманил прижавшихся друг к другу волшебников пыльным пальцем. Те торопливо прошли сквозь стекло, и Сириус, задержав дыхание, ступил следом в просторный холл. Быстро оглядевшись, он отметил группу мракоборцев. Один из них отделился от коллег и направился навстречу чете Вудов. Сириус нырнул за колонну и поспешил вдоль ряда мягких стульев, занятых удрученными волшебниками. Они плакали, слепо смотрели перед собой, обсуждали вполголоса очередное нападение. Мальчишка чуть старше Нимфадоры, тихий и перепуганный, сидел меж двух ведьм, поглощённых своим горем. Он бездумно теребил ворот мантии и шевелил губами, будто считал про себя или напевал одну их нелепых песен, что призваны заставить слушателя успокоиться. Сириус помнил его лицо в зале ресторана. Помнил, как бородатый маг заслонил его собой от зелёной вспышки. Помнил, как худощавая женщина рухнула ему под ноги, исполосованная чьим-то проклятием. Поморщившись, Сириус подобрался к стойке информации и заглянул в список пациентов. К его удивлению Андромеда Тонкс обнаружилась на первом этаже. В Отделении травм от рукотворных предметов. Будто она лишилась конечности, не убавив огонь под котлом или заигравшись с коллекционным мечом Поллукса Блэка, в доме которого не бывала со времён беззаботного отрочества. Запомнив номер палаты, Сириус приблизился к нужному крылу и шагнул в арку, завешенную защитным барьером. Чары не сдержали его и не остановили, но прозрачное мерцание сменилось предупреждающим голубым, и стоявший поблизости мракоборец повернул голову, сощурив глаза за стёклами узких прямоугольных очков. Не заметив человека, нарушившего покой, он медленно двинулся к проходу в Отделение травм, и Сириус, вжавшись в самый угол меж стеной и арочным ребром, опустил кошку на пол. Он наспех привёл ее в чувство и замер. Зашипев, та метнулась под ноги мракоборцу. Он резво отпрыгнул в сторону и прицелился в многострадальное животное, вновь лишив способности двигаться. Не дожидаясь, пока кошку подвергнут простой процедуре проверки на анимагию и убедятся, что блохастое сварливое существо начисто лишено волшебных свойств, Сириус устремился вперёд по коридору. Третья, пятая, седьмая, девятая, одиннадцатая - читал он, пока не оказался подле тринадцатой. Дверь не прикрыли до конца, и ему удалось заглянуть внутрь. Посреди маленькой комнаты - желтой в слабом свете ночника и осязаемо прохладной - громоздилась высокая и узкая кровать, на которой под тонким шерстяным одеялом лежала Андромеда. Ее уже переодели в больничную сорочку тусклого голубого цвета и даже заплели в мягкую косу густые волосы, тронутые у висков первыми серебряными нитями преждевременного увядания. Она тяжело дышала, а глаза под плотно сомкнутыми веками находились в постоянном движении, будто ей снился напряжённый и не желающий заканчиваться сон. Сириус удивленно моргнул. На стуле, плотно придвинутом к койке, сидел Сигнус Блэк. Сгорбившись и облокотившись на жёсткий матрас, он прижимал к губам уцелевшую руку дочери, но смотреть в ее посеревшее осунувшееся лицо не решался, сверля взглядом агитационный плакат, едва различимый в полумраке. Сириус застыл, не в силах отступить и перестать таращиться на немую сцену, едва ли предназначенную для чьих-то глаз. Сигнус шевельнулся и выудил из нагрудного кармана расшитый инициалами платок, чтобы отереть промокшие щеки, а после вновь уткнулся носом в тонкие пальцы Андромеды, низко склонив голову. - Папа, - слабо позвала она, заворочавшись. Не размыкая глаз, но ощущая его присутствие, его страх, стыд, сожаление, злость и нежность сквозь тягучий, сдобренный зельями сон. Вдыхая его запах, знакомый с самого детства. Ее ресницы дрогнули. Сигнус медленно поднялся со скрипнувшего стула, отступая в тень завешенного горизонтальными жалюзи окна. - Папа? Когда Андромеда открыла глаза, Сигнус уже вышел из палаты и направлялся к посту дежурного целителя. Сириус видел, как дядя стиснул в кулаки вытянутые вдоль бёдер руки и ускорил шаг, расслышав надрывный крик Андромеды. - Нет, нет, нет! - Сириус отшатнулся, не в силах смотреть, как она лихорадочно ощупывает перевязанную культю и вновь заходится плачем, захлебываясь слезами и задыхаясь. - Тише-тише, девочка, - он едва успел отпрыгнуть в сторону, пропуская в палату древнего вида ведьму в лимонной мантии. Ее жилистые костлявые руки торчали из просторных рукавов, точно сама смерть тянулась цепкими пальцами за новой жертвой сквозь тело проводника. - Пей. Не сопротивляясь, Андромеда опорожнила пузырёк с зельем, шумно сглотнув, и закашлялась. Дождавшись, когда она восстановит дыхание, целительница протянула полный стакан воды и провела палочкой, словно нарисовала в воздухе простенькую ромашку. Вроде тех, что школьницы черкают на полях, слушая скучную лекцию. Лицо Андромеды расслабилось. Боль отступала. - Где моя дочь? - хрипло спросила она, с трудом приподнимаясь на одном локте. - Жива и невредима. Дорея забрала ее к себе, пока ты не поправишься, детка, - в палату осторожно протиснулась Алиса Гамп, одетая в форму мракоборца - облегающую и оттого лишь подчёркивающую наметившийся живот. Сириус неплохо помнил лучшую подругу кузины. За десять лет та почти не изменилась. Все то же лицо сердечком, лукавый взгляд, обрезанные по подбородок темные волосы. Недаром ребята шутили, что в основу магловского романа о нестареющем мерзавце с заколдованным портретом легла история ее прадеда. - Миссис Тонкс необходимо отдохнуть, - непреклонным тоном сообщила целительница. - Вы сможете навестить ее завтра в отведённые для посещений часы. - Мне необходимо ее допросить, - сухо бросила Алиса. Запустив руку в сумку-кобуру, она выудила свиток пергамента и встряхнула, расправляя перед носом ведьмы. - Если вы допросите ее сейчас, а не утром, то и впрямь поймаете безумцев, учинивших этот кошмар? - насмешливо уточнила та, не взглянув на постановление отдела магического правопорядка. - Бедняжка слаба. Ей нужен сон, а не выуживание из памяти событий этого вечера. - Все в порядке. Я отвечу на ее вопросы, - прошептала Андромеда, отвернувшись к окну. Сквозь пластмассовые полоски пробивались отсветы фар проезжавших машин, и блики бежали по ее лицу. - Как знаете, - недовольно пожав плечами, целительница вышла в коридор и неспешно двинулась к своему столу, чтобы внести в журнал время принятия пациенткой Тонкс новой порции обезболивающего зелья. - Все думают, что я причастна к случившемуся? - Андромеда пыталась говорить безразлично, но сдавивший горло спазм вырвался нелепым булькающим звуком на финальном слоге. - Фадж резервировал столик, - без обиняков откликнулась Алиса. - Скримджер считает, что ты могла предупредить родных о его планах. Мол, в ресторане он уязвим даже с охраной. - Он не пришёл, - Андромеда откинула голову на подушку. - Его там не было. - Так считает Скримджер. Не я, - жестко оборвала ее Алиса и уселась без спроса на край кровати, бережно убрав со лба подруги выбившуюся прядь волос. - Энди, я здесь как друг. Не как аврор. Я должна была послушаться Фрэнка и уйти за подкреплением. А ещё я должна была убедиться, что вы в безопасности. Но не сделала этого. И теперь лучшее что я могу - быть рядом. - Тед мёртв, да? - глухо спросила Андромеда, собравшись с духом. Они с Алисой слишком долго были друзьями, чтобы сотрясать воздух ненужными признаниями. Никто не был виноват в случившемся. Никто ни на кого не обижался. Никому не требовалось прощение. Но Андромеда просто не пережила бы долгую зимнюю ночь без поддержки близкого человека, сильного и надёжного. А Алиса сгрызла бы себя по самые пятки, не предложив ей всю помощь свихнувшегося к чертям мира. - Жив. Он лежит в пяти палатах от тебя. Его позвоночник сломан в нескольких местах, - Алиса помяла ладонью затылок, осекшись на полу-слове. - Говори, - потребовала Андромеда, прикрыв слезящиеся глаза. Облегчение от сладкого, желанного, чудесного «жив» тотчас сменилось липкой паникой. Что же с ним, если даже правдолюбка Гамп мнётся и не решается озвучить правду? - Как есть говори. Все равно ведь узнаю. - Шансов, что он будет ходить, практически нет, - выдохнула Алиса и яростно потёрла зачесавшиеся веки. Только ее гормональных всплесков Блэк сейчас и не хватает.. - Только ходить? - Андромеда поймала ее пальцы и крепко сжала, заставляя смотреть на себя. - Скорее всего, работать как прежде будет лишь его голова, - тихо призналась Алиса. - Мерлин, Энди, он обездвижен ниже шеи. Это дерьмово, но твой отец устроил целый скандал, когда вас привезли. Требовал для вас обоих лучших целителей, сыпал галлеонами. По его требованию собрали консилиум… - Сигнус был здесь? - перебила Андромеда, нахмурившись. - Думаю, Джеймс сообщил Дорее, а она - Сигнусу. Примчался почти сразу, как вас доставили. Сидел с тобой, пока ты в себя не пришла, - Алиса ласково улыбнулась. - Дай Энди отдохнуть, болтушка, - Фрэнк Лонгботтом просунул голову в палату, но взгляд потупил, не желая смущать подругу пристальным вниманием. - Мой голос нежен и мелодичен, а потому лучшей колыбельной попросту не сыскать, - хмыкнула Алиса, помогая Андромеде плотнее укутаться в одеяло. - В таком случае, уверен, тебе не составит труда убаюкать Скримджера, - мрачно усмехнулся Фрэнк. - Он хочет поговорить с тобой через камин в кабинете Бродерика. - Жену бы ему. Тогда бы не докучал разговорами по ночам хорошеньким подчиненным, - тяжко вздохнула Алиса и, поцеловав Андромеду в лоб, заверила, - я постараюсь отделаться от него побыстрее и подежурю за дверью. А ты засыпай и не думай ни о чем. Тихо переговариваясь, Лонгботтомы скрылись за поворотом, и Сириус осторожно вошёл в палату. Изначально он всего лишь хотел убедиться, что Андромеда жива. Что с ее дочерью все в порядке. Что они не страдают. А теперь переминался с ноги на ногу в изножье больничной койки и не имел ни малейшего понятия, что собирается сказать или сделать. Какого хрена ты предала нас, Энди? Или Прости, что не уберёг тебя? Выдохнув, он сбросил дезиллюминационные чары, и Андромеда вздрогнула, но не закричала. Она смотрела на него во все глаза, скользя внимательным взглядом по свежему, ещё не залеченному порезу на щеке. По опалённому рукаву чёрной мантии. По правильным взрослым чертам, что так напоминали ей молодого Ориона. - Как вы могли, Сириус? - прошептала она вместо приветствия. По ее вискам безостановочно покатились слёзы, исчезая в тёмных волосах, смачивая гладко зачёсанные пряди. - Вы же моя семья. - Я слышал, как целитель сказал Сигнусу, что протез будет полностью функциональным, - сглотнув, он поделился подслушанной информацией, которую ещё не успела узнать или выболтать Гамп, - а современные материалы позволяют добиться максимального сходства с… - Ты пришёл меня ободрить? - холодно оборвала Андромеда, и голос ее зазвучал резче. Собираясь на языке горечью и металлом. - Или наукой увлёкся и хочешь потрепаться о прогрессе в области магического протезирования? Или твой хозяин распорядился добить предательницу крови? - Я пришёл убедиться, не нужно ли тебе что-нибудь. Что угодно, - Сириус тщательно избегал прямых ответов на ее вопросы, и в его голове все громче звучал заунывный шёпот совести, к которому только Андромеде и удавалось воззвать много лет назад. - Мне нужен был ты. И Регулус. И Цисси, и Белла. И папа, - она зажмурилась, сдерживая слезы, - но вы просто сделали вид, что я не существую. Впрочем, ты держался дольше остальных. Писал, пока не принял метку, верно? А теперь моя жизнь разрушена. Вашими молитвами, руками и палочками. И, кажется, с меня хватит. Я не могу вечно ждать снисхождения благороднейших и древнейших Блэков. Уходи, Сириус. С меня хватит. Я больше не потревожу тебя своими новостями. - Ты сама Блэк, - гневно прошипел он, стиснув пальцы на кованой спинке. Едва не сбив прикрученный планшет с ее диагностической картой. - Или ты забыла об этом, когда сбегала к грязнокровке? Когда предпочла грязнокровку всем нам? - Это не я предпочла вам грязнокровку. Это вы предпочли мне свои драгоценные традиции. Никогда не смотрел на ситуацию под таким углом, а? - Андромеда всхлипнула и тут же раздраженно стукнула раскрытой ладонью по простыне. - Тогда ты был ребёнком, и решения за тебя принимала тетушка Вальбурга. Но теперь ты взрослый, и ответственность за свои поступки несёшь сам. Живи с этим. Ликуй, малыш. Ты отомстил за предательство. - Я пытался защитить тебя! - воскликнул он, не сдержавшись, и нервно оглянулся на плотно притворенную дверь. - Премного благодарна за старания, - ядовито откликнулась она. - Уходи, пока Алиса не вернулась. И впредь не смей приближаться ко мне и моей семье. Различив громкие шаги в коридоре - каблуки мракоборцев вечно стучали раздражающим набатом - Сириус едва успел укрыться дезиллюминационными чарами. Гамп, будто связанная с подругой необъяснимыми инстинктами, и впрямь появилась на пороге, смерив Андромеду беспокойным взглядом. - Посидеть с тобой? - шепнула она, облокотившись о дверной проем. - Принеси, пожалуйста, ещё воды. Зелье ужасно сушит горло, - бесцветно попросила Андромеда, и Алиса послушно поспешила к дежурной целительнице, не размениваясь на такие лишние слова. Сириус выскользнул следом. Она вновь защитила его. Как делала сотни раз в далеком детстве. Только вот не смотрела больше с весёлой понимающей улыбкой.

***

Нарцисса переступила порог сестринского дома субботним утром. Столь ранним, что Родольфус едва расслышал сквозь сон требовательный и тревожный стук в парадную дверь. Теперь, зябко кутаясь в чёрный халат, он безмолвно и почти растерянно таращился на незваную гостью, швырнувшую ему в руки тяжёлую зимнюю мантию. Нарцисса нервным движением сняла солнечные очки - слишком большие для ее кукольного личика и совершенно неуместные в полумраке предрассветного часа. Под громоздкой оправой и плотно затонированными стёклами она прятала глаза - невозможно красные, припухшие, влажные от вновь собирающихся на ресницах слёз. - Где? - отрывисто бросила Нарцисса, едва не скрипнув от злости зубами, и Родольфус тихо откликнулся: - Гостевая спальня. Его инструктаж утонул в ее звенящих шагах, будто нацеленных расколоть паркетные ступени крутой лестницы. - А ну вставай, - рявкнула Нарцисса, без предупреждения ворвавшись во временное пристанище сестры. Не откликнувшись, та лишь натянула до самой макушки пухлое одеяло и перевернулась на другой бок, проворчав что-то под нос о беспардонной родне. - Агуаменти. Тугая струя ледяной воды впилась в согретую постель, стремительно напитав собой слои войлока и ткани. - Рехнулась? - сев спиной к изголовью неуклюжим рывком, Беллатрикс брезгливо выпуталась из мокрого савана и гневно воззрилась на сестру из-под спутанных кудрей, облепивших лицо. - Могу спросить то же самое у тебя, - прошипела Нарцисса, опустив палочку. - Как ты посмела, Белла? Как ты посмела напасть на неё? Чем ты думала? - Ей не стоило путаться с грязнокровкой, да ещё и афишировать этот мерзкий мезальянс всей Косой Аллее, - яростно отчеканила Беллатрикс, впрочем ее жалкий вид едва ли соответствовал всяким представлениям о человеке, уверенном в собственной правоте и довольном содеянным. Она будто постарела за ночь на увесистую горсть сложно прожитых лет, и даже сбившуюся на груди сорочку поправляла нервно и растерянно. Без присущего ей величия и самодовольства во всем, что связано с напускной сексуальностью. - Да хоть бы даже плакат повесила над нашим домом! - в сердцах воскликнула Нарцисса, едва сдерживая непристойное желание оттаскать издевательски оскалившуюся сестру за волосы. - Это не давало тебе права устраивать самосуд. Мерлин, Беллатрикс, рука! Вы лишили ее руки, чертова ты психопатка! На глазах у маленькой дочери! Твоей племянницы! - Не головы же, - зло хмыкнула Беллатрикс, неосознанно впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней. Оставляя саднящие красные лунки. - С кем бы она ни жила сейчас, да хоть с табуном кентавров, Энди - всё ещё наша сестра. Помнишь? - Нарцисса сердито утёрла мокрые от слез щеки тыльной стороной ладони. - Та, что вступалась за тебя, не страшась наказаний или испорченных с кем-то отношений. Любила тебя! Искала в тебе, старшей и сильной, поддержки до последней секунды. - Та, что предала нас! - яростно закричала Беллатрикс, отчаянно защищая свою веру, сделавшуюся за ночь хрупкой и ломкой, подобно тоненьким цветочным венкам из ромашек, что когда-то плела маленькая Андромеда Блэк для сестёр. - Так легче слепо следовать приказу отца, верно? - слабо усмехнулась Нарцисса. - Это мы отвернулись от неё. Все сразу. Не дали объясниться, признать ошибку. Не показали, что примем обратно и простим, что бы ни случилось. Не пожалели. - Предатели жалости не достойны, - сухо парировала Беллатрикс. - Она просто запуталась. И никто не захотел ей помочь. Пойти навстречу, - Нарцисса с силой провела ладонью по лбу, будто пыталась разгладить перечеркнувшую прекрасную кожу тончайшую морщинку. След подавляемой долгие годы тревоги. - Как тебе должно быть доподлинно известно, мне сейчас тоже вредно волноваться, - елейным тоном напомнила Беллатрикс, погладив плоский живот не столько в порыве нежности, сколь в театральном намерении пристыдить сестру. - Из тебя получится ужасная мать, - Нарцисса посмотрела на неё со странной смесью презрения и жалости. - Ты никого не любишь, кроме своего господина. Ты просто не умеешь любить, а не поклоняться. - Это не так, - Беллатрикс раздраженно всплеснула руками. Она выбралась из постели, без тени смущения стянула через растрепанную голову мокрую, противно льнущую к телу сорочку и отшвырнула в сторону, озираясь в поисках платья. - Так, - возразила Нарцисса, отведя потухший взгляд, когда тот остановился на едва затянувшемся тонкой плёнкой свежем ожоге под грудью. - Может, ты думаешь, что любишь Родольфуса? Ты мучаешь его каждый день с особым пристрастием, унижаешь, даёшь бесконечные поводы для ревности. Он несчастен с тобой, разве ты не видишь? Вся его забота вдребезги разбивается о твою взбалмошность и жестокость. Или наших кузенов? Глупых мальчишек, которых затащила в свою секту, подвергнув смертельной опасности? Или родителей? Ты знала, что ночью маму увезли в больницу с сердечным приступом? Или, быть может, ты любишь меня? Ты кричала на меня, за каждую минуту слабости, когда ушла Энди. Ты запретила мне даже заговаривать с тобой на эту тему. А с кем, если не с тобой, мне хотелось тогда говорить? Кто мог понять, что я чувствую, лучше тебя? Ты была так нужна мне тогда, но тебя не было рядом, Белла. Тебя никогда не было рядом. - Люциус тоже знал, - мстительно выплюнула Беллатрикс, наблюдая за обесцвеченным горькой правдой лицом сестры. Каждое слово, сорвавшееся с дрожащих губ Нарциссы - верное, произнесенное без прикрас, - било в самое сердце. Напоминало, каким шатким сделалось ее положение в семье. Как далеко завела одержимость войной. - Этой ночью Люциус был дома. Со мной. Он не участвовал в этой мерзости, - прошептала Нарцисса, отступив на шаг к двери. - И всё же он знал, - обманчиво мягко повторила Беллатрикс. Заставляя сестру беспомощно пятиться к выходу. - Он не сказал тебе? Он был на том собрании, когда Господин распорядился стереть с лица земли богодельню Тонксов. Просто Люциус - трус. Он мог бы пойти с нами. Помочь уберечь ее, но предпочёл отсидеться под одеялом. Не ссориться с тобой, не подвергать себя опасности, ведь туда слетелся весь офис мракоборцев… Не дослушав, Нарцисса развернулась на низких каблуках и поспешила к лестнице, накрепко вцепившись в перила, чтобы не упасть, ощущая, как уходит из-под ног лакированный пол Лестрейнджей. Повторяя про себя, что Люциус не знал. Не мог знать об уготованной Андромеде участи и малодушно промолчать. Нарцисса выбежала на улицу, не попрощавшись с попытавшимся остановить ее Родольфусом. Не различив в жестокой отповеди сестры хрупкого «уберечь», что могло бы сохранить надежду на примирение, обязанное наступить, когда смолкнут всполохи заклинаний.