Ладонь Сириуса сомкнулась на фужере столь крепко, что хрупкое стекло лопнуло, впившись осколками в кожу. Обильно выступившая кровь защекотала пальцы, но он будто не заметил порезов и лишь буравил взглядом тяжело сглотнувшего Барти.
Память услужливо возродила в голове давний сон, привидевшийся ещё в школе. Маленькая. Смешная. Любимая. Как он мог всерьёз полагать, что все это во имя какого-то нелепого всеобщего блага? Что ему нужна была не она, но дурацкое признание Темного Лорда? Теперь, только представляя на мгновение, как ей могло быть страшно и больно перед смертью, Сириус едва сдерживался, чтобы не закричать.
Встряхнув головой, Барти поспешно пояснил:
- Марлин жива.
Когда сорвавшийся с места Сириус хлопнул дверью, умчавшись в ночь без единого слова, Барти пробормотал вслед со слабым смешком:
- Можешь не благодарить.
Его самого вызвали в поместье Малфоев, когда над садом уже сгустились сизые июньские сумерки, и пение сверчков разливалось стрекочущей мелодией по подъездной аллее. В каминный зал Барти заходил с тяжелым сердцем, предвкушая самым нутром, что грядущее задание понесет для него фатальный характер. Когда Темный Лорд выговорил, чеканя слоги, звонкое "МакКинноны", его охватила паника. Сириус еще не оправился после похорон Регулуса и едва ли с легкостью воспринял гибель Эвана. Что же сделается с его рассудком, если его лучший и, возможно, единственный ныне друг примет участие в расправе над... любимой? Кем бы ни считал теперь Блэк свою Марлин, в одном Барти был уверен наверняка: его чувства к ней давно превысили тот эмоциональный диапазон, коим удостаивалась любая из подружек, включая бедняжку Флоренс.
Времени обдумать ситуацию или предупредить Сириуса ему не оставили. Реддл не желал медлить ни секунды. Будто находившийся в агонии, он генерировал все новые и новые приказы - один кровопролитнее другого, а отправляя пятерку слуг на Принсес Гейт распорядился покончить под занавес допроса с каждым членом семьи, вне зависимости от ценности полученной информации. В общем и целом его выбор был понятен: Поттеров и МакКиннонов связывала давняя дружба, и оттого вероятность выведать у них местонахождение Адель казалась совсем не призрачной. Но легче от осознания, что действия лидера имеют под собой какую-то логику, Барти не становилось.
В путь отправились сразу же. Под аккомпанемент полу-безумного хвастовства Филбертуса о том, что без наводки его безутешной сестры, вроде как ещё в Хогвартсе вызнавшей место жительства Марлин, они бы никогда не нашли дом МакКиннонов, ведь во всех официальных источниках значился адрес, отличный от реального и максимально удаленный от фешенебельного Найтсбриджа.
Подойдя к ступеням маленького крыльца, Трэверс, возглавивший операцию, уже взмахнул палочкой в намерении разнести в щепки выбеленную дверь, но Джагсон грубо схватил его за руку:
- Куда? Охранными чарами за милю тянет.
Задумчиво почесав костяной подбородок маски, он вывел несколько пассов, незнакомых Барти, и тихо выругался себе под нос. Жестом велев остальным отойти, Джагсон что-то прошептал, и к кончику его палочки будто в сливное отверстие потянулся золотистой воронкой загустевший воздух. Липкой паутиной отставали от стен искрящиеся ниточки света. Они сползали невесомым чехлом сперва с чердачного окна и декоративных башенок, оставляя обнаженной все большую часть кирпичной кладки. Когда мерцание иссякло, Джагсон кивнул, пропуская Трэверса вперед себя:
- Только тише, лады? Не хочу повторения вчерашней ночи.
Раздраженно передернув плечами, Трэверс осторожно повернул дверную ручку и ступил в маленький холл. По правой стене перемежались на ажурных крючках мантии и магловская верхняя одежда. Разлапистый светильник в центре потолка не горел, и лишь неприметное настенное бра нехотя рассеивало тусклый свет над самым входом.
- Как по-твоему я это сделаю? - из глубин дома звучали голоса, и нервозность интонаций не оставляла шансов заподозрить обитателей дома в мирной беседе.
- Легко. Просто откажись. Никто тебя не осудит, а даже если и так - мне все равно. Ты видела, во что превратилось лицо Эммелины? Случись воздействие чуть глубже, и она бы...
- Хватит на меня давить, - хлопнула оконная рама, не то подгоняемая сквозняком, не то чьей-то яростной рукой. - Думаешь, я сама не понимаю, какой это риск? Думаешь, мне не страшно? Ты тоже не слишком-то отсиживалась в стороне, возглавив отделение помощи маглам…
- Избавим девочку от давления? - Селвин глумливо усмехнулся у самого уха Барти.
- Мне и впрямь стоило позволить дедушке выслать тебя из страны, когда только эта чертова писака...
- Может и стоило, - промчавшись по коридору черным дымом, Трэверс ворвался в кухню, и, не дожидаясь сопротивления, обезоружил застывшую у низкого подоконника Марлин.
- Экспеллиармус, - эхом повторил Джагсон, лишая палочки едва обернувшуюся к незванным гостям Натали.
- Ну здравствуй, голубка, - сбросив маску, Трэверс медленно склонил голову набок. Он разглядывал Натали в той вульгарной манере, что могла бы показаться уместной в грязном пабе на окраине, но здесь - в тепле уютной кухни с клетчатым полотенцем на ручке духовки - казалась особенно гадкой. Задержав взгляд на глухом воротничке молочной блузки, Трэверс улыбнулся, - скучала?
Прикусив губы, Натали молчала. Попятившись, она уперлась поясницей в ребро кухонной раковины, и, загнанная в угол, лишь всматривалась в самодовольное лицо бывшего жениха.
- Прежде ты не была такой молчаливой, - недовольно цокнув языком, он сделал шаг ей навстречу и искренне расхохотался, стоило Марлин инстинктивно податься вперёд в попытке загородить мать собой. - И такая прелесть уродилась от магла? Покрутись, крошка, хочу посмотреть, унаследовала ли ты её зад.
Марлин нервно сглотнула. Она не шевельнулась. Только руки непроизвольно сжались в кулаки, и Барти расслышал раздраженный вздох Джагсона. Нетерпеливо хрустнув короткими пальцами, он приблизился к островку и, брезгливо оттолкнув брошенные на столешницу ключи от машины, скомандовал Филбертусу:
- Приведи сюда магла. Видимо, он тоже дома.
Барти заметил, как лихорадочный взгляд Марлин лишь на мгновение устремился к подставке для кухонных ножей, вмещавшей в себя гигантских размеров тесак.
- С этим мы тоже поиграем, раз тебе так хочется, - ласково заверил Трэверс. Сощурившись, теперь он со всей дотошностью всматривался в её напряженное лицо, - а пока будь так добра, расскажи нам, куда подевался твой своенравный приятель?
Марлин моргнула, не сводя взгляда с Трэверса, но не разомкнула губ. Барти решил, что она совсем недавно вернулась с работы. Даже лимонную мантию не успела скинуть, вступив в животрепещущий спор с матерью. Та вцепилась побелевшими пальцами в каменный бортик, и будто собиралась что-то сказать, но лишь нервно кашлянула.
- Ну же? - поторопил Трэверс, подступая к Марлин слишком близко. - Джеймс Карлус Поттер. Гнусный предатель крови, что обрюхатил девчонку Гринграсс. Может, ты знаешь, где
она?
- Не знаю, - прошептала Марлин едва слышно. И она действительно не знала, где сейчас Поттеры. В полдень незнакомый крошечный сыч доставил ей письмо прямо через открытое окно палаты, заполненной пострадавшими после ночной бойни мракоборцами. Неизменно пляшущий почерк Джеймса складывался в емкое и ничего не объясняющее послание:
Больной ублюдок ищет Адель. Сейчас мы в безопасности. Умоляю, береги себя.
- А я думаю, что ты лжешь, - пропел Трэверс.
- Оскар, она ничего не знает, - оттолкнувшись от раковины, Натали медленно двинулась к нему, оттесняя Марлин в сторону. - Поттеры исчезли. Это всё, что нам известно.
- Это всё, что нам известно, - передразнил он, жалостливо сдвинув брови. - Думаю, что ты тоже лжешь. Круцио.
Натали закричала. Обхватив ладонями живот, она согнулась пополам, но, не удержав равновесие, рухнула к ногам дочери. Выталкивая из горла нечеловеческие звуки, Натали металась на полу в жестокой агонии, скребла изогнутыми судорогой пальцами одежду, будто обратившуюся каленым железом, хрипела и задыхалась.
- Хватит! - крик Марлин зазвенел неестественно высокими нотами, и не помня себя от ужаса она бросилась к Трэверсу в жалкой попытке выбить палочку из рук. Но тот, разорвав заклятие, поймал её запястье и теперь удерживал на близком прицеле, скривившись от напряжения.
- Как думаешь, сколько раз мне понадобится прибегнуть к помощи непростительного, прежде чем в твоей голове что-то прояснится? - задумчиво протянул он, вжимая Марлин в ребро кухонного островка.
- Я не знаю, где они! - пискнула она, барахтаясь в его хватке, но Трэверс лишь ухмыльнулся и прошептал, - дернешься ещё раз, и я убью твою мать.
Марлин замерла, сжавшись под его натиском. Казалось, она даже перестала дышать, лишь смотрела широко распахнутыми испуганными глазами.
- Она ничего тебе не сделала, - с трудом поднявшись с непослушных колен, попыталась урезонить его Натали. Она держала ладони беззащитно раскрытыми и говорила очень спокойно. Медленно и тихо. Словно беседовала с пациентом, страдающим от ментальных недугов. Только взгляд выдавал панику. Метался от кончика палочки, устремленного дочери в горло, к точеному профилю Трэверса, будто не тронутому временем. Только на висках клочья седины. - Это на меня ты злишься. Меня хочешь наказать. Оставь её...
- Наказать? - переспросил он с деланным недоумением. - После стольких лет? Ты всерьез полагаешь, что так много для меня значила? Я уже говорил, но, так и быть, повторю ещё раз. Я здесь, чтобы узнать, где Поттеры. Так где они, м?
- Мы не знаем, - раздельно повторила Натали. Он, всё ещё удерживая запястье Марлин, выбросил руку в сторону и сладко прошептал:
- Круцио!
- Я знаю, где они! - выплюнула Марлин торопливой скороговоркой, едва болезненная судорога тронула материнский подбородок, и действие заклятия тотчас прекратилось.
- И где же? - уточнил Трэверс, приподняв бровь в ожидании.
- Я скажу, если отпустите её. Если позволите ей покинуть дом, я скажу, где Джеймс, - сбивчиво зачастила Марлин. Она едва ли надеялась, что Пожиратели Смерти пойдут на сделку, что поверят в заведомо глупую небылицу, но не попытаться спасти маму попросту не могла. Даже понимая, что сама нежилец с той самой секунды, когда охранные чары дома номер семнадцать рассеялись.
- О, милая, ты скажешь, где
Джеймс, безо всяких сопливых условий, - чуть нахмурившись, посулил Трэверс и, рванув в стороны полы лимонной мантии, сбросил её на паркет.
- Не смей её трогать! - бросившись на него без оружия, словно намеревалась сбить с ног одним только хрупким боком, Натали была мгновенно откинута к противоположной стене, где врезалась затылком в ребро полки и потеряла сознание. Селвин, первым отреагировавший на её движение, опустил палочку, больше не вмешиваясь в извращенную игру командира.
- Мама! - голос Марлин сорвался на визг, но, едва она вновь попыталась высвободиться, Трэверс прицелился в неподвижную Натали и похвалился, - я могу произнести двенадцать букв очень быстро. А знаешь, что ещё я могу? Делегировать полномочия. Покончи с ней, если эта грязнулька посмеет ещё раз шевельнуться.
Селвин, которому и был адресован приказ, коротко кивнул. Марлин всхлипнула и возвела мокрые глаза к узорчатой лепнине потолка.
- Так что ты хотела рассказать? - напомнил Трэверс, словно между делом. Примерившись пальцами к ряду строгих пуговок на её белоснежной рубашке, он принялся расстегивать одну за другой, а закончив, бережно растянул края в стороны, демонстративно залюбовавшись расчерченной шрамом грудью. Едва различив брезгливое выражение на её будто обескровленном лице, Трэверс вопросил с притворной грустью, - что не так, милая? Предпочла бы увидеть на моём месте Блэка? И напрасно. В отличие от него, я не скрываю истинных мотивов пребывания в твоём обществе.
- По-моему, мы теряем время, - хрипло вмешался Барти, когда слезы сорвались с ресниц Марлин ручейками, скатываясь к дрожащим уголкам губ. - Сюда могут нагрянуть мракоборцы или…
- Смеешь поучать меня, беспризорник? - растеряв весь елей в глубоком голосе, Трэверс выпустил через плечо синий луч. Барти отшвырнуло к шкафчику с посудой. От удара спиной, он лишился дыхания, жадно раскрывая рот под маской, ставшей вдруг невероятно душной. Фаянсовые тарелки посыпались из распахнувшихся дверок на его голову и плечи.
- Полегче! - рявкнул Джагсон, дернувшись было на подмогу, но совладал с собой и вновь безучастно привалился к косяку.
- Знаешь, зачем он обхаживал тебя? - вновь обернувшись к Марлин, Трэверс приманил чарами нож. Маленький. Обычно строгавший твердые овощи, будь то батат или морковь. Вдавив острие под ключицу, Трэверс продолжил. - Тёмный Лорд велел ему переманить тебя к нам.
Марлин сморщилась и прикусила изнутри пылающую щеку, когда лезвие высекло на коже тонкую, сочащуюся алыми каплями букву "Н".
- Ты такая дурочка, что даже хитроумных планов не потребовалось, - нашептывал Трэверс, вычерчивая на её груди длинное слово. Ещё не прочитанное, но уже отозвавшееся в заходящемся от ужаса сердце позором и болью. - Блэк полагал, что если оттрахать тебя как следует, выбор будет не в пользу Дамблдора и его пернатой армии. Так что, он переоценил твои чувства к себе?
Марлин всхлипнула, сдержав мучительный стон на финальном росчерке. Над тонким кружевом расползалось перекошенное "Ничтожество", и бисеринки крови сгрудились в неровных стежках, проливаясь тонкими дорожками под белье.
- Может, я закончу то, что он на...? - грубо толкнув коленом, Трэверс заставил ее раздвинуть ноги, но прогремевший выстрел оборвал конец фразы. Дернувшись, он застыл, а после рухнул на подкосившихся ногах, сползая по Марлин в сбившуюся комком лимонную мантию.
- Авада Кедавра! - взревел Джагсон, проворно выскочив в дверной проем, из которого и вылетела стремительно крошечная магловская пуля, убившая Трэверса. Навеки погребенная в его кудрявом затылке.
Марлин завизжала, разглядев в полумраке смежной столовой отца. Мэтт МакКиннон - босой и в домашнем кардигане - судорожно перезаряжал блеснувший в зелёной вспышке пистолет.
Барти, отдышавшийся наконец и вставший на ноги, вскинул палочку даже прежде чем Трэверс осел на пол. Потому его заклинание прозвучало в унисон с непростительным Джагсона, и Мэтт МакКиннон был отброшен в темноту за микросекунду до встречи с изумрудным светом.
- ПАПА! - споткнувшись о распластавшийся труп Трэверса, Марлин упала на колени.
- БЕРТ! - закричал ей в унисон Барти, будто в замедленной съемке наблюдавший последствия своего решения спасти простеца. Филбертус, не отыскавший в хитросплетениях дома мистера МакКиннона и примчавшийся на звук выстрела, соприкоснулся грудью с дрогнувшим воздухом. Словно на него снизошла не смерть, но прекрасный танцевальный порыв, он грациозно всплеснул руками, подавшись вперед всем корпусом, и упал лицом в прямоугольник света, что лился из кухни.
- Папа, беги! - уперевшись дрожащими ладонями в пол, надрывно кричала Марлин. - Беги!
- Заткнись, сука, - прорычал Селвин, с остервенением ударив её ногой поддых. Вжавшись спиной в раму дверного проема, он напряженно всматривался в темноту, не в силах разглядеть вооруженного простеца.
Взгляд Барти метнулся к зашевелившейся Натали. Превозмогая нестерпимое головокружение, она перевалилась на локоть и потянулась к палочке, лежавшей в дюйме от его ботинка. Задержав дыхание, он дернул ногой, будто бы случайно задевая узловатую рукоять, и та неспешно покатилась к рукам хозяйки.
Жестами велев Селвину прикрывать себя, Джагсон тенью метнулся в темноту столовой. Хлопок выстрела оборвался, заглушенный волшебным щитом, и за дверным проемом вспыхнул свет, разливаясь по просторному, лишенному достойных укрытий помещению.
- Акцио пистолет, - прошелестело заклинание Джагсона. Мистер МакКиннон скрипнул зубами, не удержав свое оружие. - Инкарцеро.
Тяжелые веревки, извиваясь и подметая мохристыми концами расстелившуюся по полу мантию Берта, устремились к мистеру МакКиннону, связывая его, тесно прижимая руки к дрожащему от ярости и адреналина телу, больно передавливая грудь и живот.
Сощурившись, Натали прошептала что-то, отозвавшееся в воспоминаниях Барти скудными познаниями в человеческой анатомии, и Селвин, всхрапнув под стать строптивому жеребцу, закатил глаза. Молниеносно обернувшись, Джагсон сфокусировался на уже прицелившейся в него Натали.
- Импедимента! - она отшатнулась к плите, и бирюзовая рябь охватила шкафчик, разорвавшись шквалом осколков. Инстинктивно закрыв лицо, Натали потеряла бдительность лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Селвин пришёл в себя.
- Что встал столбом? - заорал он на Барти и, закрутив палочку лихой юлой, с ненавистью воззрился на схватившуюся за горло Натали. Не в силах втянуть в себя даже толику воздуха, она сипела и вертелась на месте. Схватившись за выпавший из рук Трэверса нож, Марлин на четвереньках потянулась к Селвину.
- Инсендио, - послушно шепнул Барти, будто бы направляя струю огня к голове Натали, но дернул рукой, и сноп искр взметнулся точно к притаившемуся в углу потолка датчику дыма. Правильное название странного магловского изобретения он не знал, но уже сталкивался с подобным во время рейда в организованный грязнокровкой притон для осиротевших ей подобных.
Мигнув красным огоньком, датчик заверещал, наполняя дом монотонным высоким сигналом. Вздрогнув, Селвин завертелся по сторонам, и Натали сделала долгожданный вдох. С воплем, переходящим в рычание, Марлин воткнула нож в его бок, и потянула назад, намереваясь нанести новый удар. И ещё. Пока чертов Пожиратель Смерти не отключится от болевого шока и не истечет кровью.
- Сука! - взвыл тот, направляя палочку ей в растрепанную макушку.
- Справа! - выкрикнул Барти, и Селвин лихорадочно обернулся, выискивая несуществующую угрозу.
- Экспеллиармус! - его палочка угодила точно в раскрытую ладонь Натали, покрасневшей, заплаканной, хрипло дышащей, рассвирепевшей.
Марлин, захлебывающаяся слезами, едва способная устоять на трясущихся коленях, вновь и вновь протыкала коротким ножом тело Селвина, лихорадочно молотя в окровавленное бедро, бок, брюхо. Натали забормотала что-то на латыни и он, и без того ослабевший и дезориентированный, медленно осел на пол. Остриё вошло точно в сонную артерию, и Марлин обмякла. Ссутулившись, она сидела в луже его крови, всё ещё удерживая онемевшие пальцы на рукояти, торчавшей из шеи Селвина.
Натали медленно обернулась к Барти, устремив палочку ему в лицо. Джагсон вломился в кухню, оставив связанного мистера МакКиннона лежать посреди столовой. Мгновенно оценив обстановку, он прицелился в голову Марлин и тихо скомандовал застывшей Натали:
- Брось палочку, тварь. Или я убью её.
- Там кто-то есть, - выставив палец, Барти ткнул им в дверной проём.
- Где? - процедил Джагсон сквозь зубы, не повернув головы.
- Там, - настойчиво повторил Барти и даже сделал осторожный шаг к выходу из кухни.
- Так сделай хоть что-то полезное и поди проверь, - огрызнулся Джагсон, переступив с ноги на ногу.
- Мракоборцы, - прошептал Барти, и Марлин судорожно всхипнула, не осмелившись даже скосить глаза.
- Да где, мать твою? - взвившись, Джагсон круто развернулся, и Натали, расчертив воздух неуверенным зигзагом, закричала:
- Авада Кедавра!
Уже трансгрессируя прямо из разрушенной кухни МакКиннонов, Барти видел, как грузное тело Джагсона опускается со смачным хлопком на измазанный кровью пол. Как Натали бросается к дочери, отчаянно сжимая ту в тесном кольце рук.
Налив виски в оставленный на барной стойке бокал до самых краев, Барти осушил его одним глотком. После, умывшись и сменив одежду, он отправился в любимую продуктовую лавку, обычно открытую допоздна даже в самые темные и страшные времена для волшебного Лондона. Хозяйничавший за прилавком владелец расплылся в улыбке при виде постоянного покупателя и, добродушно выбалтывая никому не интересные чужие секреты, собрал в бумажный пакет выбранные Барти деликатесы - доставленный с крошечной нормандской фермы сыр, гроздь крупного винограда, морковный багет. Аккуратно высвободив в уголке место под бутылку каберне-совиньон, он принял увесистую горсть галлеонов в пухлую ладонь и пожелал доброй ночи.
Механически кивнув, Барти трансгрессировал к подъезду Риты. Рассчитываясь за гостинцы, вышагивая по влажной брусчатке, поддерживая увесистый пакет под тонкое дно, он снова и снова видел перед собой не иллюминацию ночных улиц, но раскинувшего руки Берта, озаренного изумрудным сиянием. Ему предстоял очень долгий и тернистый путь прощения себя за сделанный необратимый выбор. Его ожидала долгая и, вероятно, мучительная беседа с Реддлом, исполненная куцых оправданий и попыток объяснить, как пятерка превосходных дуэлянтов проиграла бой простецу и паре истеричных волшебниц. Но пока Барти хотел лишь одного: забыться. И, пусть признавать это было для него унизительно и странно, убедиться, что Рита в порядке. Что ей не больно. Что её безопасности ничего не угрожает.
Осторожно приоткрыв дверь квартиры, она уставилась на него с такой искренней растерянностью, что Барти невольно улыбнулся. Он и впрямь запрещал себе наносить ей визиты, будь то по делу или ввиду неподобающего эмоционального порыва, предпочитая встречаться на нейтральной территории. Там, где оба не смогут позволить себе лишнего. Там, где он наверняка сдержит данное себе слово никогда впредь не доверять Рите Скитер.
- Позволишь войти? - чуть насмешливо уточнил он, приподняв бровь, и она послушно посторонилась, пропуская его внутрь. Отступив к зеркалу, Рита суетливым, лишенным грации движением выдернула карандаш из небрежного пучка на затылке и пальцами расправила влажные волосы. Содрав с переносицы очки, что носила исключительно оставшись наедине с собой, она торопливо запихнула их в недры висевшего на крючке ядовито-зеленого баула.
Наблюдая, как Рита - бледная без привычного слоя румян и пудры - смущенно оправляет мятый подол футболки с эмблемой Когтеврана, Барти тихо произнес:
- Ты очень красивая.
Застыв на короткое мгновение, она поймала в отражении его грустный взгляд и, растянув губы в дрожащей улыбке, беззаботно прощебетала:
- Голоден?
- А ты умеешь готовить? - хмыкнул он и, уверенно прошагав к обеденному столу, будто только и делал, что возвращался сюда к ужину каждый вечер, принялся выгружать купленные в лавке продукты.
Когда на донышке бутылки осталась не испитым рубином одинокая капля вина, а опустевшие тарелки с мерным звоном погрузились в заполненную водой раковину, Барти и Рита разместились на узком диване перед отвратительно магловским телевизором. Остановив выбор на канале, транслировавшем черно-белый фильм ужасов, она укрыла голые колени шерстяным пледом. Когда храбро спустившаяся в подвал экранная героиня разглядела сидящую лицом к стене жутковатую женщину, Барти искоса посмотрел на вздрогнувшую Риту и, тихо вздохнув, обнял за плечи, чуть потянув к себе. Отстранившись, она недоверчиво заглянула ему в глаза и, будто высмотрев в его расширенных зрачках что-то важное, тесно прижалась к груди. Рассеянно перебирая ее жесткие тугие локоны - ещё не усмиренные в гладкую прическу грубым волшебством, он ощутил, как на тонкой рубашке расползаются влажным пятном ее слезы.
***
Пока Сириус осторожно подбирался к дому МакКиннонов, отчаянно пытаясь вычленить из обрывчатой и беглой речи мракоборцев, находится ли Марлин внутри, его отец прибыл в атриум Больницы магических болезней и травм Святого Мунго. Вышагивая по напомаженной плитке, он молча миновал окликнувшую его привет-ведьму и проигнорировал нахохлившихся у подножия лестницы мракоборцев. Нервно сбив кончиками пальцев невидимую пыль с широко плеча, Орион остановился, лишь когда высокая худосочная женщина преградила ему дорогу.
- Почему ты решила, что мне это интересно? - вкрадчиво спросил он вместо приветствия, и она недовольно поджала тонкие губы, изучая его бесстрастное лицо.
- Потому что
она попросила позвать тебя, - сухо откликнулась Минерва МакГонагалл и, потерев длинным пальцем переносицу под тяжелой оправой, прибавила с едва уловимой ноткой сарказма, - могу я вместо ответа сообщить количество минут, что потребовалось тебе для прибытия сюда с момента отправки сообщения? Четыре. Всего четыре, Блэк.
- Так она... в порядке? - нехотя вымолвил Орион, сдавшись под натиском строгости бывшей подруги, граничавшей с осуждением.
- Физически - почти. Ментально - как и всякий, переживший нападение Пожирателей Смерти, - не нахмурившись, но чуть сдвинув темные брови в трепетном возмущении, Минерва произнесла, понизив голос, - у неё к тебе личная просьба.
- Проводишь?
Сдержанно кивнув, она повела его к палате, не проронив больше ни слова. Лишь стиснув пальцы в тесный замок над все ещё плоским, как в девичестве, животом. Взглядом указав на нужную дверь, Минерва отступила к желтому кашпо, над которым покачивал на сквозняке разлапистыми листьями крупный фикус:
- Проходи. Я подожду здесь.
Замешкавшись, он постучал, а после, не дождавшись приглашения, шагнул внутрь. Натали сидела на больничной койке, опустив босые ноги на пол. Наверняка ледяной. Её волосы спутались и упали на лицо, а меж завязок грубой больничной сорочки выступали трогательные, все ещё острые позвонки. Стиснув пальцами матрас, она поздоровалась сорванным, хриплым словно после долгой простуды голосом.
- Как ты? - только и смог вымолвить Орион. Осторожно присев перед ней на колени, он заглянул в глаза. Натали плакала. Бесшумно и почти красиво. Ощутив, как что-то болезненно сжимается в груди, поднимается к горлу забытыми словами нежности, Орион, кашлянув, заговорил чуть строже, - Минни сказала, что ты хотела меня видеть.
- Только не называй её так в лицо, если не хочешь на собственной шкуре опробовать весь нарощенный арсенал острот, - слабо улыбнувшись, Натали промокнула ресницы тыльной стороной ладони. - Я хочу попросить тебя об услуге.
- Если ты хочешь уехать, увезти семью, я...
- Помолчи, - она плавно покачала головой. - Моя дочь... думаю, она влюблена в твоего мальчика. Сириуса. И у меня есть основания полагать, что их связывают некие отношения. Что бы им ни двигало, это не кончится ничем хорошим. Даже если дело не в попытке выведать что-то об организации Дамблдора...
- Ты сейчас пытаешься сказать, что мой сын - Пожиратель Смерти? - холодно оборвал Орион, снедаемый мучительным противоборством злости и неизбывной нежности к ней даже по прошествии трех невероятно чудесных и достаточно долгих десятков лет. Даже осознавая всю безоговорочность спокойной и правильной любви к собственной жене.
- Я пытаюсь сказать, что Трэверс... - голос Натали дрогнул и сделался сдавленным на краткой фамилии, но, при одном лишь упоминании дочери обрел твердые и непоколебимые оттенки. Под стать интонациям самого Ориона, защищавшего сына, - Трэверс уверил Марлин в том, что Сириус был с ней, чтобы завербовать.
Орион зажмурился на короткую секунду и, поднявшись на ноги, отошел к окну, взирая теперь сквозь щель в прозрачных шторах на пустынную улицу.
- Об этом никто не узнает, не тревожься. Во всяком случае, не от меня, - заверила Натали. Смазанную зельем шею нестерпимо жгло, и она безотчетно потерла пальцами уже впитавшийся раствор, - пожалуйста, Орион, попроси его остановиться сейчас. Вели ему остановиться. Пока все не зашло слишком далеко. Даже если его порывы бескорыстны и искренни, ты знаешь, им будет больно.
- Как было больно нам? - обернувшись через плечо, он скупо усмехнулся. - Хочешь, чтобы они повторили наш путь? Противостояли воле родителей?
- Они будут противостоять с моей просьбой и без неё, - Натали повысила голос, но, взяв себя в руки, насмешливо прибавила, - или станешь убеждать, что моя девочка достаточно хороша для древнейшего и благороднейшего семейства?
- Ты была достаточно хороша, - едва слышно возразил Орион и, сведя брови к переносице, ядовито прибавил, - но ты не дала мне убедить их. Ты просто исчезла.
- Я поняла, что ты любишь её, - Натали опустила голову, рассматривая мелкий горошек на облепившей бедра сорочке, - Вальбургу. Когда её доставили в Мунго после взрыва - без сознания, с малыми шансами выжить - ты думал, что в палате никого больше нет... но я лежала за соседней ширмой, Орион. Я слышала, что ты сказал ей. Каждое слово.
"Ты только не вздумай умирать. Ты нужна мне." Помнишь? Тебе всегда была нужна она. Только она.
- Почему ты была в больнице? - тихо спросил он и, ошарашенный ещё неуловимой, не оформленной в четкий образ догадкой, настойчиво повторил. - Почему ты была в больнице, Натти?
- Я потеряла ребенка, - прошептала она, не поднимая глаз.
- Что? - неловко шагнув к ней, Орион замер у прикроватной тумбочки, недоверчиво разглядывая её поникшие плечи.
- В ту ночь я потеряла ребенка, - повторила Натали громче и безжизненнее. - Ему было десять недель, когда Трэверс решил отомстить за расторгнутую помолвку. За доставленные неудобства - так он сказал мне.
Глухо рассмеявшись, Натали невесомо коснулась пальцами живота.
- Почему ты никому не сказала? Почему ты не сказала отцу? Он мог бы добиться для него наказания... - нервно пригладив собранные в низкий хвост волосы, Орион зло встряхнул головой, - во имя Морганы, Натти, почему ты не сказала
мне? Я должен был знать! Ведь я же...
- Я хотела, чтобы ты сам принял решение. Без оглядки на обязательства, - протянув руку, она позволила ему переплести дрожащие пальцы и грустно улыбнулась, - а после говорить стало не о чем. Тогда я и решила уехать. Начать с чистого листа.
- Если бы я только знал, - прошептал Орион, отрешенно опустившись на гибкий матрас подле неё и всё ещё не отпуская холодной ладони.
- Все к лучшему, - мягко заверила Натали. - Мы оба смогли стать счастливыми. И наши дети... они обязательно будут счастливы. Только помоги мне уберечь их.
***
Убедившись, что МакКиноннов - всех троих к величайшему облегчению Сириуса - отправили в больницу, он переместился в исторический центр города. Преодолевать короткий путь от неприметного тупика до колотых ступеней универмага пришлось бегом. Потому что непреодолимое желание увидеть Марлин живой превосходило по своей мощи даже генетически заложенное отвращение к плебейским физическим нагрузкам, будь то школьный марофон или спринт, продиктованный любовью.
Проскочив сквозь витрину, Сириус оказался в атриуме. Запыхавшийся, напрочь утративший завидную способность продумывать свои действия на пару шагов вперёд, он беспомощно воззрился на привет-ведьму, склонившую блондинистую голову над небольшой книжонкой в мягкой обложке.
Ему не удалось сделать и шага к стойке регистрации. Будто из ниоткуда - впрочем, Сириус подспудно признавал, что в своём нервозном состоянии мог не заметить даже великана - перед ним выросли глухой стеной Люпин, Петтигрю и Медоуз. Сурово взирая из-под сдвинутых бровей, они удерживали его на прицеле волшебных палочек. Даже не попытались замаскировать свою враждебность от уже глазевших на заварушку немногочисленных ночных посетителей.
Если парни выглядели вполне обычно, ровно так, как ему и запомнилось со школьной скамьи, то Медоуз значительно изменилась даже со дня похорон. Ее щеки ввалились заострив и без того приметно очерченные скулы. Под глазами расплывались густые серые тени, а волосы - прежде длинные и густые - теперь едва достигали подбородка.
- Дайте пройти, - Сириус попытался обогнуть возомнившую себя королевскими гвардейцами троицу, но Люпин вновь преградил ему дорогу. - Забыл человечий язык, волчонок?
- Слишком низкопробная острота для тебя, - Медоуз скрестила руки на груди, и под задравшимся рукавом черного джемпера мелькнула контрастная марлевая повязка.
- Доркас, пожалуйста, - Сириус зло мотнул головой, не выдержав её пристального взгляда, - из-за тебя я потерял брата. Ты должна мне.
Мазнув острием зубов по растрескашейся губе, она медленно произнесла:
- Оставайтесь здесь. Я провожу его.
- Рехнулась? - Люпин возмущенно всплеснул руками, и Сириус поморщился, когда кончик палочки едва не мазнул по его подбородку. - Да он пришёл добить ее!
- Я так не думаю, - Медоуз всё ещё смотрела с беспардонной внимательностью педагогов, мнящих себя знатоками детских душ. - А если и так, я буду рядом и остановлю его.
- И с чего бы мне тебе верить? - обернувшись к ней, Люпин зло сощурился. - Ты пропадаешь где-то уже три месяца, совсем нам не помогаешь, и вдруг мчишься сюда, едва узнав о МакКиннонах? Может, ты заодно с ним? С ними?
- Сказал тот, кто убеждает нас в чистоте намерений сучки Сивого, - холодно отчеканила она, не повернув головы.
- Ребята, пожалуйста, - Петтигрю умоляюще воздел руки к потолку. - Мы здесь, чтобы защитить Марлин, а не обвинять друг друга в предательстве.
- Он прав, - Римус устало почесал затылок и сокрушенно вздохнул. - Прости, До. Я и сам не верю в то, что сейчас сказал.
- Вы все чертовски милы и дружелюбны, птички мои, - протянул Сириус, растеряв последние крупицы терпения, - а теперь обнимитесь где-нибудь в уголке и отвалите от меня наконец.
- Нам пойти с тобой? - поджав губы, Люпин искоса посмотрел на Медоуз.
- Будьте здесь, - качнув головой, она направилась к лестнице, но у подножия буднично бросила через плечо идущему следом Сириусу, - тронешь ее, и я лично развею твой прах над кладбищем простецов.
Оставив Медоуз у входа в палату, он решительно толкнул дверь и ступил внутрь. Единственная больничная койка пустовала, и тусклый свет казенного ночника ложился неприглядной желтизной на смятую постель. Марлин стояла у умывальника, над которым криво висело небольшое овальное зеркало. Сжимая в руке снятую повязку с клочьями белесого пластыря, она оттянула вниз воротник сорочки и рассматривала в отражении вереницу ранок под ключицами. Лишь приглядевшись, Сириус понял, что тронутые кровавой корочкой черты складываются в надпись.
- Марлин, - тихо окликнул он. Вздрогнув, она выпустила из пальцев скользкую ткань и торопливо обернулась.
- Ты знал? - даже в духоте палаты Сириусу сделалось зябко оттого, насколько чужим и бесстрастным показался её голос. - Знал, что они придут?
- Мерлин, ну конечно же нет! - размашисто шагнув вперед, он потянулся к ней, но Марлин отшатнулась, ударившись о фаянсовый бортик умывальника. - Если бы я знал, я бы предупредил тебя. Я был бы рядом. Я бы вытащил тебя оттуда. Солнышко, я бы никогда...
- Так много сослагательного наклонения, - она болезненно сморщилась, не дав ему закончить.
- Ты не веришь мне? - тихо спросил он, больше не пытаясь приблизиться. Жадно всматриваясь в её воспаленные от слез глаза, Сириус отчаянно искал ту восхитительную нежность, что переполняла Марлин прежде в каждую минуту близости, но видел лишь разочарование и неизбывную тоску.
- Это правда? - выговорила она, запнувшись. - Я была всего лишь заданием? Так вот почему ты не побоялся закрыть меня собой у дома Лонгботтомов. Знал, что Волан-де-Морт не убьет тебя, но я поверю...
- Это не так, - отерев ладонью пылающее лицо, Сириус вновь беспомощно потянулся к её рукам, но замер, встретив исполненный неприязни взгляд. - Как ты можешь так думать? Ты же...
- Как
я могу? - задохнувшись на высокой ноте, Марлин прижала пальцы к губам, крепко зажмурив отчаянно слезящиеся глаза. - Трэверс, когда срывал с меня рубашку, любезно...
- Что он сделал? - руки Сириуса непроизвольно сжались в кулаки. Окажись манерный мерзавец поблизости, убил бы, наплевав на свидетелей.
- ... сообщил, что ты всего лишь исполнял приказ завербовать меня, - игнорируя вопрос, закончила Марлин.
- Нет! - жарко воскликнул Сириус. - Нет-нет-нет. То есть отчасти да, но не так, как тебе кажется. Сперва я действительно возобновил общение с тобой по Его поручению. Убеждал себя, что дело в одном лишь поручении... Но это не так. Дело в
тебе. Дело всегда было только в тебе самой. И в том, что ты значишь для меня.
Марлин сжалась, обхватив себя руками, словно его слова ранили не меньше грубых чар. Сириус продолжал говорить - то тише, то громче; то тверже, то бессвязнее; то увещевающе, то почти яростно, не зная, как объяснить, что, заподозрив лишь на мгновение её гибель, будто сам лишился жизни. Будто мертвым сделался весь окружающий мир, утратив воздух, свет, счастье.
- Когда-то давно, - подняв глаза, Марлин тяжело сглотнула, - ещё перед рождественским балом на седьмом курсе, я спросила, не пожалею ли о том, что ты знаешь мой адрес...
- Ты думаешь, что я...
- А кто ещё? - запальчиво воскликнула она. - Почти никто не знал, где в действительности находится наш дом. Может, ты и помог им войти? Чары не сработали. Мы даже не услышали, как они проникли внутрь. Надеюсь, оно того стоило, Сириус.
- Нет! - проигнорировав бескомпромисно выставленные вперед жесткие ладони, он схватил её за напряженные плечи. Ему казалось, что сама земная твердь разрушается изнутри. Что крошится кафельный пол тесной палаты, дрожат блеклые стены, звенят склянки со снадобьями. - Меня там не было! Я не знал, что они идут за вами. Они могли проследить за тобой, выведать у кого-то из друзей... Это не важно.
Я никогда бы не навредил тебе. Я люблю тебя, Марлин!
Едва оборвалось его признание, громкое и пылкое, умоляющее и решительное, повисла томительная тишина. Марлин, не пытаясь вырваться, утерла покрасневший нос костяшками пальцев и тихо попросила:
- Не унижай меня ещё больше такой ложью.
- Я люблю тебя, слышишь? - повторил Сириус, потянувшись к её губам, но она отвернула мокрое лицо к стене, вытянув шею. - Я хочу быть с тобой. По-настоящему. Безо всяких условий и оговорок. Я смогу защитить тебя, если только ты позволишь. Я увезу тебя из Англии, куда пожелаешь, и мы начнем все сначала. Вместе. Только скажи, что я тебе нужен. Что ты мне веришь.
Марлин молчала, впившись измученным взглядом в примитивный пейзаж, что, видимо, должен был настраивать пациентов на благостный лад. Легонько дотронувшись тыльной стороной ладони до её жаркой щеки, Сириус тихо сказал:
- Ты хочешь быть со мной, Марлин? Это последний вопрос.
Мелко вздрогнув, она инстинктивно потянулась за его скользнувшей вниз рукой, но, слабо встряхнув гудящей головой, твердо произнесла:
- Нет. Игра окончена, Сириус. Ты свободен.
Дверь в палату тихо скрипнула, и Доркас, просунув голову внутрь, настойчиво прошептала:
- Мистер и миссис Фоули направляются сюда. Тебе пора.
Смерив Марлин долгим тяжелым взглядом, он выпустил её из рук и, язвительно отсалютовав зудящей от разорванного прикосновения ладонью, скрылся в коридоре. Бредя к лестнице, не разбирая дороги, он даже не услышал позади себя отцовских шагов.
