***
Вечером того же дня Сириус сложил аккуратной стопкой в углу стола бесконечные запросы аврората и отдела магического правопорядка. Привычно обменявшись ничего не значившими игривыми остротами с отцовской секретаршей, он вошёл в лифт. Поболтав с коллегой о минувшем матче, окончившемся разгромным поражением Уимбурнских Ос, миновал атриум и выбрался на улицу. Сириус трансгрессировал за сцену театра под открытым небом, что раскинулся ступенчатыми рядами сидений в тени деревьев на северо-западе Риджентс-Парка. Ему потребовалась добрая четверть часа, чтобы пересечь аккуратный лабиринт дорожек и по пустой в будний день Мост Йорк дойти до оживленной улицы. Здесь мирно соседствовали Королевская академия музыки, Лондонский музей восковых фигур, частная больница, кампус небольшого коммерческого университета и бесконечное множество прочих активно посещаемых маглами учреждений. Через сломанную телефонную будку позади англиканской церкви можно было попасть в Волшебную Британскую Оранжерею. Там и трудился со дня окончания школы Питер Петтигрю, к своим двадцати годам дослужившийся до должности ведущего ботаника. В условленное время он поднялся из-под земли за мутными стеклами будки и ступил на тротуар. В его руках клонили к земле головки крошечные ромашки. Сириус ничего не знал о языке цветов, но Нарцисса, увидев случайно бывшего слугу, могла бы припомнить мимоходом, что эти нежные крохи - символ искренности и правды. Не оборачиваясь, Питер дошагал до Мэрилебон-роуд, по которой сновали туда-сюда машины и двигались цветным потоком люди, чей рабочий день уже подошел к концу. Сириус вышел из тени зеленых насаждений и последовал за ним. На т-образном перекрестке он взмахнул палочкой, сбивая Питера с ног. На Сириуса, облаченного в мантию и жуткую костяную маску, косились: кто-то настороженно, кто-то насмешливо. Но едва ли проводили параллель между падением паренька и неприметным движением руки какого-то ряженого придурка. - Замри, - скомандовал Сириус, и Питер, оцепенев на мгновение, обернулся через плечо. Ненатурально расширив глаза, он отчаянно заголосил: - Я сказал все, что знал. Я же помог! Я же помог вам! - О чем это ты? - с наигранной вкрадчивостью вопросил Сириус, удерживая его на прицеле палочки. Маглы, решившие, что актеры-любители вздумали разыграть импровизированный спектакль посреди улицы, замедляли шаг, посматривая с любопытством на странную пару. - Я же всё сказал! Что ещё вам нужно? - Не представляю о чем ты, а теперь будь умницей и расскажи, где прячутся ваши маленькие светочи, - Сириус подступил ближе и, нарочито медленно поводив палочкой, затянул: - Кру... - Нет, нет! Пожалуйста! Я правда ничего больше не знаю! Я все сказал! - А если подумать ещё? Или может быть ты хочешь... - Импедимента! - пискнул Питер, отправив в Сириуса бирюзовый луч росчерком палочки. Тот выставил волшебный щит, и маглы восторженно ахнули, впечатленные зрелищным фокусом. Разыгранная дуэль, едва ли обернувшаяся хоть одним мало-мальски серьезным увечьем для самих волшебников, повлекла за собой воспламенение низкорослого вяза в грунтовом квадрате у дороги. Кто-то закричал. - Экспульсо, - произнёс Сириус одними губами, устремляя взрывную волну точно в асфальт подле ног вновь упавшего Питера. Выбитые мощным ударом комья взметнулись в воздух, заволакивая пылью и дымом скрючившуюся фигурку. - Вызовите полицию! - завизжала женщина, что прежде с любопытством тянула шею из-за плеча своего спутника. Оказавшиеся слишком близко к сработавшим чарам маглы повалились на землю, контуженные и перепуганные. - Разойдитесь! - Опустите палочку! - Остолбеней! - Петрификус Тоталус! Лихорадочно обернувшись, Сириус увидел бегущих сквозь толпу мужчин. Их было двое. Крупные, под стать хогвартским гардеробным шкафам, в старомодных рубашках, будто извлеченных из сундуков ещё в сороковые годы, они неслись к нему, выкрикивая все новые и новые боевые заклинания. Крутанувшись на месте, Сириус успел заметить оставшиеся на изувеченном асфальте ромашки. Трогательные белые лепестки окропила кровь, и обрубок чего-то маленького, несомненно являвшегося человеческой плотью запутался в коротких стебельках. Он трансгрессировал в безлюдный парк, в надежде уйти от погони, но, едва его ноги увязли в рыхлом грунте, за спиной прогремело: - Вы арестованы! Именем закона, остановитесь... Уклонившись от обездвиживающего сглаза, Сириус переместился вновь. Он оказался на том заброшенном магловском складе, что некогда сделался пристанищем для Ньюкирка, заметавшегося по городу в бесплодной попытке спастись от жестокого мстителя. Даже находясь вне пространства, являя собой лишь ворох водяных частиц, что преодолевают со скоростью света десятки миль, Сириус ощущал погоню. Знал, что мракоборцы взяли след, не отпуская его ни на секунду. Сами они, братья по крови и по духу, оказались на Мэрилебон-роуд по счастливой случайности. Отработав смену в аврорате, оба направлялись в цветочную лавку при Оранжерее в надежде приобрести достойный и исключительный подарок для обожаемой матушки. Та, увлекавшаяся травологией с младых ногтей, питала склонность к редким и диковинным экземплярам садовых роз, непременно выведенных под воздействием волшебства. Ее коллекция впечатляла своим размахом и уникальностью даже сведущих в цветоводстве колдунов. Потому заурядные флористические магазинчики вроде тех, что торговали полынью и пионами на Косой Аллее, требовательному вкусу братьев соответствовать попросту не могли. Так и не добравшись до точки назначения, бравые мракоборцы стали свидетелями поистине преступной сцены циничного убийства на глазах у сотен маглов. Не имея ни малейшего понятия, кто из чистокровных маньяков скрывается за маской, они, вызвав подкрепление, бросились за ним в решительном намерении задержать и лично отправить за сырые стены Азкабана. Не желая вступать в неравную дуэль, Сириус изо всех сил пытался избежать прямого столкновения и трансгрессировал вновь. На этот раз выбрав излюбленную туристами площадь у Собора Святого Павла, где мракоборцы наверняка не осмелились бы разбрасываться проклятиями направо и налево, а шансы затеряться в толпе казались не такими уж и скромными. Но, едва подошвы его оксфордских туфель чиркнули по бетону в умелом развороте, острая боль сковала правое плечо, и, уже вывалившись почти без сознания на брусчатку, Сириус закричал. Ловкий мракоборец ухватил его за руку слишком сильно, и теперь от ключицы до ребер кожа и мышцы расползлись глубокой рваной щелью. Яркое небо над соборной площадью сделалось черным и мутным по краям, сужаясь до крошечной точки. Сириуса обступила темнота, и колокольный звон оборвался монотонным звуком, оставляя его в одиноком беспамятстве.***
Сириус открыл глаза. Поведя тяжелой головой, он попытался сфокусировать взгляд, но боль разбегалась по венам, мешая двигаться и мыслить привычно. Незамутненно и ясно. Вся комната - душная и тесная - не желала собираться в отчетливую картинку, кружа коричневатым калейдоскопом из сломанных стульев и странных артефактов. Поборов приступ тошноты, Сириус машинально потянулся к пульсирующему плечу, но запястья оказались накрепко прикованы к драным подлокотникам жесткого кресла. Неловкая попытка пошевелиться лишь усилила и без того нестерпимую резь, и он не сдержал слабый стон, унизительно хныкнув на выдохе. - Очухался? - удовлетворенно вопросил Аластор Грюм. Он восседал за хромоногим, кренившимся то и дело столом, подперев щербатый подбородок толстыми пальцами. - Мне нужен целитель, - прошептал Сириус непослушными губами. - Ага. А ещё горячая ванна и плошка белужьей икры, - саркастично кивнул Грюм и, сверившись с бумажкой, протянул. - Блэк, значит. Сириус Орион. Плохи твои дела, Сириус Орион. Ты либо конченый глупец, либо самонадеянный выродок, раз учинил такое прилюдно. А я, знаешь ли, не терплю ни тех, ни других. Так что постарайся не разозлить меня ещё сильнее и отвечай на вопросы, идёт? За плечом Грюма взмыло в воздух прыткопишущее перо под стать тому, что использовали в работе репортеры. Только щетинки лоснились чернотой, а на тонких перепонках блестела мутным золотом эмблема мракоборцев. Когда очин ткнулся в пергаментный свиток, Сириус мелко качнул головой: - Я не стану говорить с вами без поверенного. - Да неужели? - дернув кустистой бровью, Грюм поразительно резво для носителя ножного протеза выбрался из-за стола. Протопав к Сириусу, он зашёл за спинку кресла и, пригвоздив ладони к плечам, насмешливо посулил, - а я думаю, станешь. Сириус закричал. Он дернулся вперед, но смазанная хватка обожгла поврежденную плоть лишь сильнее прежнего прикосновения. Ржавые цепи, продравшие обивку насквозь, заскользили по животу и груди, фиксируя его прямо и неподвижно. - Ты станешь говорить. И будешь со мной честен и учтив, - хлопнув для большей убедительности по больному плечу, Грюм резко склонился над ним и росчерком палочки рассек рукав мантии. Неприязненно ткнув кончиком в глаз нарисованной на коже змеи, он продолжил, - полагаю, ты не будешь отрицать членство в террористической группировке Тома Реддла? - Мне нужен поверенный, - хрипло повторил Сириус, прикрыв слезящиеся глаза. - А мне целый нос и Британия без ублюдков вроде тебя, - парировал Грюм. Отступив на пару шагов, он смерил Сириуса тяжелым взглядом, - одного только убийства Петтигрю достаточно, чтобы засадить тебя в Азкабан. - Я не убивал Петтигрю, - тихо возразил Сириус. Боль нарастала, отзываясь во всем теле. - А сотня маглов, посмотревших твой спектакль от и до, считает иначе, - вкрадчиво заметил Грюм. - На то они и маглы! - едва повысив голос, Сириус сморщился и вновь смолк, сглатывая желчь, подступившую к самому основанию языка. - Ну конечно. Куда им смекнуть, что парнишку на части разорвало. Только палец и остался, - Грюм цокнул языком почти сокрушенно, но, едва ли способный предаваться пассивному унынию долго, тотчас прогремел, - рассказывай, как. От и до! Как выследил его, зачем, что за заклинания использовал, каким убил? Чистосердечное признание - и, возможно, ты отправишься отбывать наказание не на самый верхний этаж. Там дементоров больше, чем дерьма в твоей башке. Они блуждают туда-сюда и жрут тебя изнутри, пока гниль и темнота не заполнят душу до отказа. Ты будешь вновь и вновь переживать все, что когда-то причиняло боль. Смерть любимого дядюшки, позорная кончина школьных дружков, похороны младшего братишки - снова и снова. Каждый день. Каждый час. Пока не свихнешься. - Я не убивал Петтигрю, - отчетливо повторил Сириус. В нём не осталось сил на напускную браваду и уж тем более на попытки отвечать колко и язвительно. Все, чего ему хотелось - покинуть кабинет Грюма как можно скорее. Любой ценой. Даже если для того придется раскрыть самые фатальные секреты. - И в нападении на Лонгботтомов не участвовал? - понимающе закивал Грюм, но, в момент утратив ироничный настрой, сухо пригрозил, - тебя никто не вытащит отсюда. Ты такого наворотил, что ни папаше, ни деду теперь помочь не под силу. Теперь ты сам за себя. Вот подумай, что лучше - продолжать держать рот на замке или начать сотрудничать? В конце концов, ценная информация - это в наше время валюта подороже галлеонов. Выдашь имена, признаешься в убийстве, поделишься парой-тройкой планов своего хозяина, и глядишь - отправишься и не в Азкабан вовсе, а в одну из колоний на севере для бандитов мелкой руки. Ладошки-то придется там замарать, но зато если и будешь с кем целоваться, то только с истосковавшимися по ласке заключенными. Мерзко, но не опустошающе, если ты понимаешь, о чем я. - Я не убивал Петтигрю, - Сириус откинулся гудящим затылком на спинку. Ускользающим краешком сознания он силился убедить себя, что угрозы Грюма не последовательны и имеют под собой лишь цель нащупать слабину. Выявить уязвимость и давить на неё, пока не сломится пополам внутренний стержень, расплескав разношерстные признания. - Ты. Убил. Питера Петтигрю, - раздельно повторил Грюм, вновь приближаясь. Сириус сжался от страшного предвкушения, и твердые пальцы вновь сомкнулись на расщепленном плече. Глаза застила алая, чуть прозрачная пелена, - ты публично убил Питера Петтигрю, и я хочу знать, зачем. Забавы ради? Исполняя приказ? Желая вызнать, где укрылись Лонгботтомы? - Это он попросил меня! - голос Сириуса сорвался. Задыхаясь от боли, он судорожно выгнулся и широко раскрыл рот, захлебываясь затхлым воздухом каморки. - Он попросил меня разыграть убийство! Хватит, не надо... - Это что-то новенькое, - дернув бровями, Грюм ослабил хватку лишь на мгновение, но вновь впился ногтями в ощутимую даже под мантией выемку в кости. - Продолжай. - Он попросил меня изобразить убийство, потому что устал быть двойным агентом, - выпалил Сириус хриплой скороговоркой. - Дамблдор велел ему выдать адрес Поттеров Реддлу, и... Сириус застонал, срываясь на судорожный всхлип. Он извивался под натиском непоколебимой руки Грюма, но боль не ослабевала. Казалось, что чужие пальцы ворочаются внутри него, раздирая мышцы, дробя суставы, царапая ногтями обнаженную плоть. - Вздор, - рявкнул Грюм ему в ухо. - Это правда! - закричал Сириус, - Петтигрю был хранителем, и Дамблдор решил, что Гарри Поттер сможет убить Реддла. Что он - младенец из пророчества. Хватит, пожалуйста, перестаньте... - Раз у тебя остаются силы на вранье, тебе недостаточно больно, - процедил Грюм сквозь зубы и, качнувшись к своему столу, подхватил за ручку тяжелую, наполненную до краев чем-то горячим кружку. Накренив ее лишь слегка, он с мрачным удовлетворением уставился на тонкую струйку, бьющуюся брызгами о рану. Сириус взвыл, вздрагивая всем телом в уже беззвучном плаче. - Петтигрю попросил меня изобразить убийство при свидетелях, чтобы сбежать, чтобы ни Дамблдор, ни Реддл... - силясь закрыться от непрекращающегося потока кипятка, он прижался щекой к плечу, и вода тотчас обожгла висок и макушку. - Я не убивал его! Он сбежал! - Хорошая попытка, - отставив кружку в сторону, Грюм вздохнул, усаживаясь на край потертого сундука. - Только вот хранителем Петтигрю не был. И Поттеров выдал не он. Но тебе это наверняка и так известно. Что вы с ними сделали, ублюдки? Мальцу и суток не исполнилось. Совсем кроха. И рука поднялась, да? На маленького такого? Грюм отер дрогнувшей ладонью заслезившиеся глаза. Прочистив горло, он смял кулаком щетинистую щеку и хрипло спросил: - Это было быстро? - Я не знаю, меня там не было, - прошептал Сириус. Он был готов признаться в чем угодно, но, даже едва балансируя на грани сознания и мучительного, исполненного агонии обморока, не выдал бы правду о спасении Поттеров. Потому что Адель смотрела на него доверчиво и ласково, распрямляя встрепанные ветром волосы. Потому что скупая и почти надрывная благодарность Джеймса ещё билась в ушах. Потому что крошечный Гарри улыбнулся ему, не устрашившись рева мотора и небесного холода. Сириус моргнул. Плечо взорвалось остротой с новой силой. Картинка смазалась. Каморка Грюма содрогнулась, испещренная волнами и задвоением всякого пыльного предмета интерьера. Сириус уронил голову на грудь, и его сознание выключилось. А после время слилось в единый нескончаемый поток, неделимый на день и ночь. Крошечная камера, о местонахождении которой он даже не пытался догадываться, была сырой и стылой. Каменной от пола до потолка - без окон, без населенных клопами пыльных подстилок, без умывальника. Он знал, чуял что за монолитной дверью рыщут дементоры, припадая черной пастью к влажной кирпичной кладке. Вытягивают из него последние крупицы надежды и веры, подменяя те самыми темными, самыми страшными воспоминаниями, напророченными Грюмом. Сириус видел вновь и вновь, как захлебывается грязью Альфард - беспомощный и слабый, неподвижно глядящий на него невозможно серыми лучистыми глазами. Слышал, как визжит Андромеда, баюкая брызжущую кровью культю, как отчаянно плачет её малышка. Замирал над распростертым, выпотрошенным телом Беллатрикс. Сгорал от стыда под презрительным, непонимающим, чужим взглядом Нарциссы. Барахтался в луже крови Регулуса и уменьшался до крошечной точки в ужасе перед охватившим мать безумием. Бессильно смотрел, как изумрудная вспышка пожирает Эвана. Тонул в жестких и грустных интонациях Марлин, больше не желавшей видеть его подле себя. Молодой целитель, навещавший его с завидной частотой, безмолвно прикладывал жгучие припарки к воспаленной коже, и те снимали жар, но не унимали боль. Защищали от инфекции - так ему говорили, но совершенно не способствовали быстрому заживлению, которое было бы возможно при помощи чар, наверняка хорошо известных Марлин. Однако появляться она не спешила. Иногда за ним приходили угрюмые молчаливые мракоборцы, чтобы сопроводить на допрос, где правда о Дамблдоре, которую Сириус выкрикивал, срывая голос, вызывала лишь насмешки и злость. Он просил о встрече с родными, но ему отвечали, что никто из Блэков не желает его видеть. Никто не пытается помочь ему. И Сириус верил, что это так, ведь позор, что он навлек на семью своим необдуманным поступком, был всеобъемлющ и несмываем. Когда ему безразлично сообщили, что через четверть часа начнется слушание по его делу, он ничего не почувствовал. Ни страха, ни облегчения. В душе Сириуса разрасталась скользкими щупальцами бесконечная пустота. Потому, заходя в просторный зал со скамьями, разбегавшимися к потолку величавым амфитеатром, он не поднимал головы. Лишь покорно плелся, ведомый двумя дементорами, к креслу, громоздившемуся под стать позорному столбу в самой середине. Так, чтобы каждый из присутствующих в зале волшебников видел сидящего в нем. Сириус не заметил, как Вальбурга, разместившаяся по левую сторону от судейской трибуны, прижала к губам затянутую в чёрный атлас ладонь, подавив громкий вздох. Лицезреть подавленного, исхудавшего, едва переставляющего ноги сына спустя дюжину дней оказалось для неё едва ли не страшнее минувшего мучительного неведения. Того, в котором Блэки отчаянно и яростно сражались за свободу своего мальчика. Они не жалели галлеонов, обивали пороги влиятельных друзей и знакомых, но те, даже искренне желая помочь, на практике оказывались не в силах хоть сколько-то повлиять на ситуацию. Бартемиус Крауч, полагавший, что именно древнейшее и благороднейшее семейство эскалировало его вялотекущий конфликт с сыном, не упустил представившегося случая отомстить. Он сделал все возможное, дернул за каждую существующую в Министерстве Магии и аврорате ниточку, чтобы предельно ужесточить период ожидания Сириусом слушания. Взбешённый осадой следственного изолятора, Крауч подписал запрет на любые посещения «особо опасного преступника», торжественно вручив короткий манускрипт в руки Барти, рьяно отстаивавшего право лучшего друга на свидание с семьей. В ответ на письменное требование главного целителя Мунго перевести Сириуса в больницу, пусть и под наблюдением мракоборцев, он постановил, что даже проносить волшебную палочку туда, где содержится «хладнокровный убийца» - профессиональная халатность и безрассудство, изрядно ограничив тем самым форму и качество целительской помощи. Когда Поллукс убедил уже ушедшего на покой, но некогда не проигравшего ни единого дела барристера защищать интересы внука, Отдел магического правопорядка в кратчайшие сроки внёс поправки в Волшебную Конституцию. Отныне и до отмены военного положения в стране на слушаниях с участием Пожирателей Смерти не допускалась какая бы то ни было защита обвиняемых. Теперь же, выступая главным судьей на открытом заседании, в присутствии зрителей и прессы, славившийся беспристрастностью Бартемиус Крауч делал все, чтобы добиться для Сириуса Ориона Блэка пожизненного лишения свободы. Когда дементоры неспешно заскользили к выходу из зала, цепи на подлокотниках кресла - почти такие, как в каморке Грюма, только начищенные до яркого блеска - ожили, обвивая руки Сириуса. Сминая ту невзрачную робу, что сменила привычные для него щегольские костюмы и нарочито уютные рубашки. - Сириус Орион Блэк, - окликнул Крауч холодно и надменно, но Сириус не поднял головы, и он громко продолжил, - Вас доставили в Совет по магическому законодательству, чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого… - Я не убивал Петтигрю! - крикнул Сириус из последних сил. Так, чтобы услышал каждый лицемер, каждый сноб с постным лицом, явившийся сюда в жажде зрелищ. Наверху зашептались. -… этот зал ещё не слышал, - Крауч повысил голос, не позволяя перекричать себя. Замолчав лишь на мгновение, он чуть повернулся влево, взирая на кого-то неприязненно и вместе с тем самодовольно. Проследив его взгляд, Сириус задержал дыхание. На зрительской трибуне сидели его родители. Мать - побледневшая, неподвижная точно изящная гипсовая статуэтка с каминной полки - смотрела на него широко распахнутыми, наполненными болью и ужасом глазами. Отец же, напротив, не сводил ненавидящего яростного взгляда с Крауча, словно готов был броситься на него, не страшась ни мракоборцев, ни дементоров, ни судебной коллегии в полном составе. Чуть позади расположились Поллукс и Сигнус, оба напряженные, перешептывающиеся о чем-то, нахмурив выгнутые идентичной дугой брови. Заняв места нарочито далеко друг от друга, Нарцисса и Беллатрикс мрачно внимали увещеваниям сидевших подле супругов. Обе облачённые в чёрные, почти траурные одеяния. Обе уставшие и осунувшиеся. Обе старательно не замечавшие Андромеду. Та устроилась у лестницы. На самом верху. Словно готовилась сбежать в любую минуту, как сбежала когда-то, променяв самых родных в мире людей на маглорожденного мальчишку. Среди прочих Сириус заметил и Флоренс. Она смотрела на него сочувственно и печально, без тени былой обиды. Неподалёку от неё Доркас Медоуз строго выговаривала что-то Эммелине Вэнс. Глотая из небольшой бутылки, та чуть откинула голову, и правая сторона лица, до того плотно завешенная отросшей чёлкой, обнажилась. Плоская и ассиметричная. Словно скверно слепленная из глины нерадивым учеником художественной школы. Даже Скитер примостилась на краешке ряда, отведённого для представителей прессы. Она то и дело принималась сосредоточенно что-то писать и, очевидно нервничая, безжалостно грызла кончик карандаша. - Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину, - продолжил Крауч, вновь обратив ненавидящий взгляд к Сириусу. - Вы обвиняетесь в том, что преследовали Питера Петтигрю. Вы думали, что он знает, где находятся мракоборцы Лонгботтомы… - Я его не преследовал! - крикнул Сириус, подавшись вперёд, и цепи крепче и теснее обвили его предплечья, вжимая в кресло. - Вы жестоко убили Питера Петтигрю в присутствии ста семнадцати маглов. Девятнадцать из них пострадали вследствие применённого вами проклятия, вызывающего взрыв… - Я НЕ УБИВАЛ ПИТЕРА ПЕТТИГРЮ! - возглас Сириуса забился эхом, отражаясь от голых стен. Дамблдор, собравший вокруг себя старейших и дотошнейших судей Визенгамота, задумчиво коснулся серебристого виска. - Он попросил меня изобразить убийство! Он хотел сбежать… - И я прошу присяжных, - воззвал к зрителям Крауч во всю мощь своих лёгких, - тех, кто как я считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки. - Я не убивал его! Он жив! Он попросил меня помочь, и я… Лес уверенных рук протянулся по судебной трибуне. Единогласно поддерживали Крауча и сторонники Дамблдора, и все ещё хранившие в секрете свою лояльность Пожиратели Смерти, и уставшие от ужасов войны волшебники, не причастные ни к одному из враждующих лагерей. Жаждущие лишь мира. Кто-то из зрителей разразился аплодисментами, громкими и ликующими. Растянув тонкие губы в мрачной торжествующей улыбке, Крауч коротко распорядился: - Уведите его. В этот самый миг Сириус утонул в какофонии голосов, шума и единовременных событий, уследить за ходом которых удалось бы, лишь лихорадочно вращая головой. Словно любуешься стремительной игрой в пинг-понг, где мячик один, а игроков несчетное множество. Едва дементоры скользнули в зал, и пламя факелов задрожало, сделавшись тусклым и приглушённым, гул оваций разорвал хоровой крик. - Он был со мной! Он не мог! - вырвалась из рук Люциуса Нарцисса, опасно качнувшись вперёд, но удержав равновесие. - Факт убийства не доказан! Тело не обнаружено! - пророкотал Поллукс, возвышаясь над дрогнувшими от неожиданности зрителями. - Я видела Петтигрю в Портсмуте! Вчера! В полдень! Я и сотня других людей! - отчаянно соврала Андромеда, вскинув руку, словно примерная школьница, умоляющая преподавателя о дозволении выступить с ответом. - Я убила Петтигрю! - взвизгнула Беллатрикс, сощурив злые, слезящиеся глаза. Отталкивая вцепившегося в ее локоть Родольфуса. - Ты поплатишься за это, тварь! - Вальбурга устремила дрожащий палец в затылок Крауча. - Петтигрю - анимаг! Он мог превратиться в крысу и исчезнуть! Он незарегистрированный анимаг! - надрывалась Вэнс, и столь пылкая поддержка от неё непременно заставила бы Сириуса задуматься, но все его внимание было направлено теперь на выбитую заклинанием дверь в зал. Ворвавшись через широкий проем, спешили вдоль трибун Барти и Джеймс. Между ними, окружённый сзади и по бокам Римусом, Марлин и Вэнс - идентичной той, что вскочила со стула на левой трибуне секунду назад - шествовал понурый Питер. Под его глазом расплывался свежим багрянцем обширный синяк, но по тому, как ребята держали палочки, как двигались, как обменивались решительными взглядами, было очевидно: его шаги не обусловлены принуждением или угрозой. Питер шёл к нижней платформе добровольно. Находясь не под прицелом, но под защитой бывших друзей и Пожирателя Смерти. Тот, явившись домой в надежде выяснить, что случилось с Сириусом, был изрядно удивлён, обнаружив семейство Поттеров в полном составе, болеющего после полнолуния оборотня и МакКиннон. Выслушав лаконичный, но обстоятельный рассказ Адель о фееричном спасении, Барти сперва сделал ошибочный вывод, решив, что обезумевший от проблем Сириус вздумал лично покарать Петтигрю за крысятничество и попался. Силясь помочь, он снова и снова унижался перед отцом, умоляя того позволить Блэкам увидеться с сыном, но лишь бился о глухую стену язвительного равнодушия. Ко всеобщей удаче Лили, случайно подслушавшая диалог Дамблдора и Грюма, заподозрила, что в сбивчивых показаниях Сириуса может быть доля правды. Ей, запертой в штаб-квартире на долгие полгода, оставалось лишь внимательно наблюдать за членами Ордена Феникса, жить их новостями и переменами. Потому она отмечала мимоходом чужие новые стрижки, мантии, словечки-паразиты, скачки настроения и прочие нюансы. Не прошли мимо неё и частые приватные беседы Дамблдора с Питером. Затяжная подавленность последнего. Излишнее беспокойство при всяком обсуждении потенциального предателя. Связавшись с Марлин, Лили передала содержание беседы старших товарищей, а после попросила о помощи. От одной только мысли о том, что Дамблдор лично озвучил приказ выдать Джеймса и его новорожденного сынишку Волан-де-Морту, ее сердце сжималось от ужаса и жалости. Это было неправильно. Никакое всеобщее благо не оправдывало в ее глазах убийства младенца. Не давало никому права лишать молодых родителей счастья наблюдать за взросление своего дитя. Не обеляло факт жертвоприношения на закате двадцатого века. Оттого страх за собственную малышку - Рози, маленькую и беззащитную - словно распирал изнутри, не позволяя прикорнуть хотя бы на час, сбивая с мотива трогательных колыбельных, царапая и сдавливая пустой желудок. Вызволив Лили и ее дочь из штаб-квартиры, Марлин помогла обеим временно разместиться у своих родителей, а после пересказала суть допроса парням, обмозговывавшим план вызволения Сириуса из мракоборческого плена битые сутки. Поиски Питера казались им задачей едва ли выполнимой, ведь в облике крысы тот мог отправиться куда угодно. Например, пересечь водную границу на пароме и высадиться во Франции. Или затаиться в Королевском лесу Дин, покуда погодные условия позволяют. Им бы пришлось гадать довольно долго, если бы Эммелина не решилась отправить патронуса Римусу, сочтенному остальными предателем. По долгу службы ей приходилось бывать в самых удаленных и диких уголках Великобритании. И вот, едва исцелившись мало-мальски после ранения, она была делегирована в составе группы к хребту Стиперстонс на границе с Уэльсом. В том районе зафиксировали пять обращений в магловскую полицию. Сотрудники обсерватории, что добирались до близлежащего городка пешком, подвергались жестоким нападениям банды карликов, наносивших удары дубинками. Заподозрив в разбойниках красных колпаков, представители Комиссии по обезвреживанию опасных существ выехали на место происшествия.. Эммелина, остановившаяся у витрины пекарни, увидела в отражении человека, до безумия походившего на будто бы почившего Питера. Она попыталась проследовать за ним, но, завернув за очередной угол, потеряла из виду. Так Марлин, Барти, Римус и вознамерившийся отплатить племяннику спасением Джеймс прибыли в городок Шрусбери, где, объединившись с Эммелиной, приступили к активным поискам. От Риты Барти знал, на какой день назначено слушание по делу Сириуса и сжатые сроки (самому подсудимому казавшиеся вечностью) то и дело повергали в состояние паники то одного, то другого члена разношерстного спасательного отряда. Заметив друзей, блуждающих по улицам и выспрашивающих о нем словоохотливых бакалейщиков, Питер пошёл на контакт, не дожидаясь, пока его обнаружат. Не пытаясь сбежать вновь. Стерпев заслуженный хук Джеймса, он почти безропотно согласился вернуться в Лондон и честно рассказать магическому сообществу о жестокой партии Дамблдора, попутно вызволив из заключения Сириуса Блэка. Все происходящее едва ли укладывалось в представление Питера о геройстве, но неоплатный долг перед Джеймсом и его семьей довлел над ним, мешая спокойно воплотить в жизнь мечты о чистой странице. Подальше от душной штаб-квартиры Ордена Феникса, от темного пристанища Того-Кого-Нельзя-Называть, от лишенных инстинкта самосохранения друзей, от обязательств, навалившихся на его плечи неподъемным грузом. Теперь Питер шёл вдоль трибун, и страх рассеивался. Это был правильный поступок, и следом за ним расползалась необъятным горизонтом долгожданная свобода, будь она исповедью или смертью. - Поттер! Живой, сукин ты сын! - гаркнул Грюм с неподдельным восторгом. Он даже приподнялся со скамьи, силясь получше разглядеть воскресшего ученика. Тот задорно подмигнул Блэку, а после, враз сделавшись непривычно серьезным, холодно козырнул двумя пальцами Дамблдору. - Я жив, - бегло улыбнувшись Грюму через плечо, Джеймс с вызовом воззрился на смолкшего в оцепенении Крауча. - Как и Питер. За убийство которого вы пытаетесь засадить за решетку невиновного. - Что же за доказательства преступления собрал достопочтенный аврорат, если не предоставил уважаемому суду самого главного - тела гипотетического убитого? - сухо провозгласил Барти, храбро встречая любопытные взгляды присяжных. - Личность вошедшего в зал человека ещё не установлена, так что… - Так установите, Бартемиус, - вкрадчиво напутствовал Орион, поднявшись с места. - Сделайте наконец свою работу. Или статистика вынесенных приговоров - не более чем следствие противозаконных методов ведения допросов? - На это потребуется время, - отрезал Крауч. - А пока мистер Блэк вернётся в изолятор до выяснения обстоятельств… - Это недопустимо, - вмешалась волшебница в судейской мантии. Сравнительно молодая на фоне убеленных сединами старцев, восседавших на центральной трибуне. Сузив глаза, она строго произнесла, - если мистер Блэк, равно как и мистер Петтигрю, виновны лишь в использовании волшебства в присутствии маглов, содержание любого из них в изоляторе - превышение должностных полномочий, покуда как моим коллегам должно быть доподлинно известно, что наказанием в этом случае выступает штраф, размер которого нам и предстоит определить. - Сириус Орион Блэк - Пожиратель Смерти, и это неоспоримо, - отчеканил Крауч. - А ваше противоестественное беспокойство за соблюдение прав террориста, мисс Боунс, служит основанием для проведения служебной проверки. - Мое беспокойство – не что иное, как беспристрастность, - щеки мисс Боунс вспыхнули нежным румянцем, и она саркастично прибавила, - образцовым примером которой вы и служили прежде для всякого заступившего на службу сотрудника отдела магического правопорядка. - На его предплечье метка, - раздельно повторил Крауч, словно беседовал с беспросветно глупым человеком, способным воспринимать лишь медленно произнесённые и укорочённые донельзя предложения. - Атрибут имиджа не может входить в состав преступления, даже если характер его вульгарен и безвкусен, - констатировал Поллукс хорошо поставленным голосом. Дебаты продлились четверть часа. За это время мракоборец Долиш успел удостовериться в том, что прервавший слушание молодой волшебник и впрямь является Питером Петтигрю - членом Ордена Феникса и ведущим ботаником Волшебной Британской Оранжереи; Вальбурга Блэк - устроить грандиозный скандал (присутствовавшие в зале репортеры воодушевленно конспектировали ее пламенные, изобилующие изысканными оскорблениями высказывания); а сам Сириус - воспрянуть духом и даже съязвить пару раз к видимому удовольствию Беллатрикс. Под давлением коллег, взволнованных информацией о загадочном пророчестве и маленьком избранном, Крауч нехотя согласился с необходимостью выпустить Сириуса из-под ареста, ограничившись наложением штрафа. Оковы, соскользнув с подлокотников, со звоном ударились о литые бока кресла. Подобрав затекшие руки к груди, Сириус отрешенно растер запястья ледяными пальцами. Поднимаясь с жесткого стула, нетвердо ступая к ведущей на галерку лестнице, он не сводил восхищенного и недоверчивого взгляда с Марлин. Она стояла плечом к плечу с Джеймсом. Сосредоточенная, все ещё удерживавшая палочку в крепко сомкнутом кулаке, беспокойная. Не замечавшая в огромном зале никого, кроме самого Сириуса. Голова предательски закружилась, и он покачнулся, вцепившись пальцами в опоясавший судейскую трибуну бортик. Порывисто втянув носом воздух, Марлин сорвалась с места и, едва не сбив с ног стоявшего чуть ниже Барти, перепрыгивая ступени, бросилась к нему. Уголки губ Сириуса дрогнули в слабой улыбке, и через секунду она солнечным вихрем врезалась ему в грудь, сомкнув руки на пояснице. Обхватив её плечи так крепко, что дышать обоим сделалось слишком сложно, он прошептал: - Ты пришла. - Прости, что так долго, - высвободив руку, Марлин прижала прохладные пальцы к его щеке, вглядываясь в глаза так жадно и ласково, словно переполнившие ее чувства подступили к самой радужке блеском несобравшихся на ресницах слез. - К тебе никого не пускали, и мы торопились, как могли, а мама… она пыталась отстоять твой перевод в Мунго, но Крауч словно взбесился. Он даже пытался вменить Барти преследование, но… - Теперь ты здесь, - мягко перебил Сириус, словно один только факт ее присутствия рядом, так близко, затмевал собой весь кошмар прошедших дней, скорчившего гримасу отвращения Крауча и разочарованно разбредавшихся по залу зрителей и присяжных. Ощущая на себе пристальные, отвратительно любопытные взгляды, Сириус прижал Марлин к себе ещё крепче, словно пытался укрыть от негласного осуждения и почти различимых насмешек. Словно и не замечал вовсе мать, изогнувшую бровь в праведном недоумении. - Это не конец, - сухо заверил сына Крауч, но тот не успел и рта раскрыть, когда стоявшая с ним бок о бок Рита гневно сощурилась и, выпятив на манер оружия ядовито-зелёное перо, поклялась: - Я непременно напишу о вашей личной грязной вендетте против людей, практически усыновивших отвергнутого вами наследника. О вашей бестолковой попытке отправить в Азкабан невиновного волшебника лишь за то, что он стал для вашего ребёнка большей семьей, чем когда-либо были вы. И можете не сомневаться, я уделю особое внимание факту неоказания своевременно должной целительской помощи, что в случае с расщепом… - Я привлеку вас к ответственности за клевету, - холодно посулил Крауч, сверля неприязненным взглядом юную омерзительно нахальную папарацци. - Попробуй, - Барти решительно накрыл рукой плечи Риты, в свете моды на массивные пиджаки казавшиеся шире, чем есть. - И я расскажу матери обо всем, что творила со мной твоя полукровка. И о твоей реакции на ее поступок, разумеется. - Ты… - задохнувшись на так и не высказанном оскорблении, Крауч прикрыл глаза и, круто развернувшись на каблуках, зашагал прочь, не добавив больше ни слова. - Ты ещё кто? - Эммелина Вэнс - настоящая, та, что печально всматривалась в затылок Петтигрю, покидавшего зал в сопровождении мракоборцев - ловко ухватила за локоть своего двойника, очевидно вознамерившегося слиться с толпой и улизнуть. - Эми, я все объясню чуть позже, - скороговоркой заверила Доркас, подталкивая лже-Эммелину к выходу, но та застыла недвижимым изваянием, уставившись на Блэков, уже обступивших Сириуса и Марлин тесным кольцом. - Это же не… - зачарованно прошептала Эммелина, проследив взгляд двойника, но Доркас шикнула на неё, сделав страшные глаза, и предупреждающе потрясла головой. Словно ощутив на себе пристальный взгляд, Сириус, не выпуская руки Марлин ни на секунду и пожимая мимоходом под стать приветливой рок-звезде протянутые ладони родных, устремился вверх по лестнице. - Нам пора, - пробормотала Доркас, но ни одна из двух Эммелин не двинулась с места. Поравнявшись с ними, Сириус прикусил сухие, усыпанные мелкими язвочками губы и криво усмехнулся: - Значит, предпочёл довериться девчонке, а не старшему брату? - Как ты догадался? - прошептала лже-Эммелина, совершенно по-блэковски вскинув изувеченный злым заклятием подбородок. - Вы держались за руки, и я немного усомнился в том, что в Медоуз проснулся романтический интерес к женщинам, - Сириус хмыкнул. - Ты несколько раз прикладывался к бутылке, хотя в зале не жарко. Ты бросился защищать меня, когда прозвучал приговор, а Вэнс едва ли когда-то числилась в моем фан-клубе. А теперь вас двое, и эта, - Сириус невнятно махнул рукой на настоящую Эммелину, - куда женственнее, чем ты. - Пальцем в воздух, - пригубив зелья из бутылки, Регулус закатил густо подведённые темные глаза, но все же прибавил, - придётся стереть теперь память вам троим, или же мы можем рассчитывать на молчание? - Нет, Регги, - Сириус качнул головой и, бегло улыбнувшись Марлин, ласково попенял, - пора тебе возвращаться домой. Кажется, у нас есть незаконченное дело.***
Торжество пьянящей свободы продолжилось для Сириуса на площади Гриммо. Сюда, в родные стены, сулившие защиту и тепло, он и направился, едва все формальности, связанные с его оправданием, были улажены. В том, что Вальбурга и Орион пригласили отпраздновать успешный исход слушания членов семьи, так рьяно и пылко болевших за Сириуса, не было совершенно ничего удивительного. Вполне естественным казалось и прибытие к порогу дома номер двенадцать Ирмы, Мелании, Кассиопеи и Арктуруса, углядевших внука ещё с крыльца и призывно махавших руками, вопреки обычному аскетизму в проявлении эмоций. Мог Сириус найти объяснение и появлению Друэллы, изящно державшей на локте люльку со спящим Драко. Нарцисса не привыкла расставаться с обожаемым сыном ни на минуту и сделала впечатляющее исключение лишь для визита в зал суда, а теперь, вновь обретя обоих кузенов, не желала покидать их слишком скоро, равно как и продолжительную разлуку с малышом выдержать попросту не смогла. Куда любопытнее и даже эксцентричнее смотрелись в парадной гостиной Блэков другие гости, сопровождавшие семейство от самого Министерства Магии. Рита Скитер примостилась рядом с Барти у большого окна и беззастенчиво изучала мрачновато-помпезный интерьер, слушая вполуха восторженные вздохи взбудораженных событиями дня волшебников. Доркас Медоуз втиснулась, совсем как в детстве, в одно кресло с Регулусом, вернувшим уже свой привычный облик, и с молчаливым достоинством принимала граничившие с бестактностью комплименты Кассиопеи Блэк. Джеймс, Римус и Эммелина - Сириус позвал их лично - неуютно сгрудились у самого выхода и теперь перешептывались о чем-то, наверняка норовя сбежать побыстрее из странноватого дома. Андромеда, не осмелившаяся отказать дедушке в просьбе заглянуть на площадь Гриммо хотя бы ненадолго, теперь насмешливо рассматривала гобелен с выжженной веточкой собственного имени. - Здесь появилась дата его смерти, - бесшумно приблизившаяся к ней Нарцисса указала дрогнувшим пальцем на лаконичную метрику Регулуса. Страшный день его мнимой гибели побледнел, но не стерся окончательно, словно гобелен не смог определиться, жив ли юный наследник. - Никто из вас так и не прочитал летопись Блэков, не так ли? - прохладно уточнила Андромеда, но, смягчившись, благосклонно пояснила, - большинство фамильных артефактов в первую очередь созданы для защиты членов семьи. Известны два случая - в семнадцатом и девятнадцатом веке - когда гобелен соглашался с фальшивыми датами смерти, потому что, исчезнув, наши предки пытались спастись от преследования. Например, этот Сириус, - встав на носочки, Андромеда указала кончиком палочки на имя в верхней части стены, - не умер в восьмилетнем возрасте, а, похитив палочку старшего брата, случайно нанёс увечье дочери Роули. Его родители, желая избежать ответственности, тогда зачастую носившей характер «око за око», выслали его из страны, подделав документы, а после, когда несчастный случай в обществе немного забылся, и сами отправились следом. - Не слишком благородная история, - Нарцисса сморщила нос и перехватила поудобнее Драко. Так, чтобы Андромеда могла осторожно вложить свой палец в его цепкую ладошку. Сам Сириус сидел на краешке оттоманки, млея от нежных прикосновений Марлин, сосредоточенно и аккуратно колдовавшей над скверно затянувшимся расщепом. Она хмурилась и время от времени сокрушенно цокала языком, но, лишь встречая его тёплый, совсем не насмешливый взгляд, расплывалась в счастливой улыбке. Уперевшись ладонями в валик позади себя, он покосился на мать, величаво и гордо обозревавшую вновь сплотившуюся семью: - Почему-то ты не выглядишь слишком удивленной, мама’? - Потому что у мама’ нет причин удивляться, - ответил за неё Регулус, умело передразнив французский прононс Сириуса. - Неужели? - обернувшись к супруге, Орион требовательно поднял бровь. - Мог бы проявить чуть больше солидарности в знак признательности за сохранённую тайну, - укоризненно проворчала та, погрозив сыну пальцем. Вальбурга понимала, что объяснения уже неизбежны. Что ей придётся вымаливать у Ориона прощение за месяцы горького смирения с потерей. Но сейчас имело значение лишь то, что оба ее мальчика сидели совсем рядом живые, свободные и будто бы даже счастливые. - Мне жаль, что я сделал вам больно, - соединив пальцы в ломаный треугольник, Регулус опустил взгляд. Даже теперь, спустя череду дней слепой и опасной гонки за осколками души Темного Лорда, в его памяти восставали скорбные фигуры родных, обступивших пустую могилу. Жгучий и назойливый стыд царапался внутри, словно жестокая ложь и не была во спасение. Скривив губы в невеселой улыбке, Регулус неуклюже пошутил, - спасибо, что обошлись без траурных речей. Скука смертная, уж простите за каламбур. - Мерлиново исподнее, это был ты… - подал голос Джеймс. Сняв очки с переносицы, он отер стёкла подолом футболки и вновь надвинул на глаза, словно желал убедиться, что этот обманувший всех иллюзионист и впрямь его хилый нудноватый племянник. - Я бы не посмела мешать вашей церемонии, - Доркас кротко улыбнулась Вальбурге, - нашла бы иной способ попрощаться. - Очень деликатно с твоей стороны, милая, - оценила Друэлла, всплеснув ухоженными руками, и подтолкнула в бок сухо поджавшую губы Вальбургу. - Но как ты выбрался? - спросил Родольфус, принимая из рук Сигнуса ребристый бокал, наполненный можжевеловой водкой. - Дом защищён антитрансгрессионными чарами, Руквуд сторожил выход из кабинета… - Добби, - откинув со лба отросшие кудряшки, Регулус невозмутимо пожал плечами. Так, словно всю свою жизнь уверенно приятельствовал с домовым эльфом Малфоев. - Он появился и предложил вывести меня из поместья. Оставалось только сделать большой бум и … немного покромсать себя. - Не могу себе представить ситуации, в которой мои домовики принимают столь волевые решения за моей спиной, - огладив пальцами аккуратную бородку, Поллукс обратил взгляд к Люциусу, неопределенно пожавшему плечами. - Ты знал и ничего не сказал! - возмутилась Беллатрикс, смачно хлопнув того по груди сложенным веером. - Ты смотрел, как мы хороним кузена, и даже словом не обмолвился, что велел домовику вытащить его? Когда ты успел? Ты же не покидал каминного зала, как и все мы. - Не понимаю, о чем ты, Белла, - скупо улыбнулся Люциус, но, поймав влажный, исполненный щемящей благодарности взгляд Нарциссы, все же прибавил, - в ту ночь я отдавал много приказов. Чай, снова чай, успокаивающий чай… Всего и не упомнишь. - А ты, значит, наслаждался объятиями Медоуз, пока мы оплакивали тебя? - бордовый кончик острого ногтя Беллатрикс устремился к Регулусу. - Не думаю, что эти двое предавались праздному ничегонеделанию, - Сириус нахмурился, уже подводя сумбурный разговор к тому, на что стоило обратить внимание много месяцев назад. К тому, что теперь страшило его куда сильнее, нежели чем весь спектр давно прожитого беспокойства за бунтующего младшего брата. - О, не сомневаюсь… - Беллатрикс возвела глаза к потолку, схваченному мозаикой света и тени, но Вальбурга, смерив долгим взглядом Доркас, распрямившую спину и уложившую узкие ладони на сомкнутых коленях, обратила всю тревогу и любопытство на Марлин, бесцеремонно перебив племянницу: - Могу ли и я осведомиться, звезда моя, почему ты вот уже битый час не отпускаешь от себя ни на шаг эту девочку-полу… - …словом даже не обмолвившись, что состоишь в романтических отношениях с внучкой Себастьяна Фоули? - закончил Орион, предупреждающе накрыв напряженные пальцы жены своими. - Мы не… - Намереваюсь обмолвиться сейчас, - не дав порозовевшей от смущения Марлин отстраниться, Сириус накрыл ее плечи почти исцеленной рукой и гордо сообщил. - Это Марлин МакКиннон. Ее отец - магл, и это не имеет для меня ни-ка-ко-го значения. Больше не имеет. Потому что однажды, когда она перестанет искать в моих чувствах подвох, я сделаю ее своей женой. Нравится вам это или нет. Гостиная взорвалась звенящей томительной тишиной. Солнце поразительно своевременно утонуло в клубке кружевных облаков, и тёплое золото, обволакивавшее прежде участников семейного сборища, обратилось цементной серостью, укладываясь на острых скулах мрачными тенями. - Charmant… - пробормотала тетушка Кассиопея. Марлин переступила с ноги на ногу, и Сириус прижал ее к себе теснее, обводя притихших родных настороженным требовательным взглядом. - Нарцисса, - прошипел Сигнус, не удержав шагнувшую к незадачливой парочке дочь за атласный рукав. Та изящно обернулась - не всем корпусом, лишь потянув изящную шею, отчего треугольник яремной впадины, и без того остро очерченный, сделался особенно четким и фактурным: - Она - часть семьи моего супруга, а значит, и моя семья тоже, - отчеканила Нарцисса и медленно обошла Марлин по кругу, придирчиво рассматривая запылившиеся кеды и собранные в небрежный пучок волосы. Если выработать привычку избегать открытого солнца, те наверняка лишатся дешевой желтизны и обретут тот редкий молочный оттенок, что Малфои наследуют из поколения в поколение. - Уверена, дорогая, ты не станешь возражать, если организацию свадьбы я возьму на себя, - изрекла Нарцисса, остановившись наконец напротив Сириуса и Марлин, а после мелодично усмехнулась, - Разумеется, при условии, что мой кузен исправит те глупости, что пошатнули твое к нему доверие. - Почту за честь, миссис Малфой, - откликнулась Марлин, склонив голову в странном подобии поклона перед старшей по возрасту и статусу леди. - Нарцисса, пожалуйста, - поправила та, приподняв в неприметной улыбке уголки губ. - Спасибо, Цисси, - прошептал Сириус, и она, шагнув вперёд, оставила на его щеке невесомый, но отдавшийся в груди щемящей теплотой поцелуй. Хриплая симфоническая мелодия дверного звонка разлилась по дому, утопив тихие слова благодарности. Барти прильнул к стеклу щекой в попытке разглядеть незваного гостя, без устали давившего на кнопку, но под козырьком крыльца угадывались лишь складки чёрной мантии. Появившийся вскоре Кикимер торжественно забормотал: - Молодой Северус Снейп желает… Но его степенную речь оборвал шумный топот, и молодой Северус Снейп собственной персоной, широко расставив в дверном проеме дрожащие руки, хрипло известил: - Он велел уничтожить вас. Всех. Они идут за вами.