Чистота крови навек

- Он – это…? - тетушка Кассиопея округлила глаза, уставившись в ожидании очевидного ответа на Поллукса, словно лично он, а вовсе не землисто-бледный гонец, принёс скверные известия. - Это точно? – строго нахмурившись, Сириус шагнул к прерывисто дышащему Северусу, и тот вскинул брови в паническом возмущении, не удосужившись ответить словесно. - Полагаю, в таком случае нам стоит немедленно покинуть дом, - поднявшись, Арктурус подал руку супруге. – Переместимся в Блэк Холл или… - Это бесполезно, - Поллукс качнул головой. – Если они никого здесь не обнаружат, отправятся в другое имение, и так - пока не найдут нас. Или под домом ты понимаешь Британию? - Это какая-то ошибка, - Беллатрикс поджала вишневые губы, взирая на Северуса с недоверчивостью, искажающей обычно умилительной рябью лица малышей, осознавших, что на десерт подадут пареную тыкву. - Да очнись же ты! – подступив совсем близко, Сириус зло щелкнул пальцами перед её лицом. – Ему плевать, чистокровна ли ты, верна ли ты, талантлива ли ты… Все, чего желает Том Марволо Реддл – это господство. Над тобой в том числе. Он не считает тебя равной, Белла. Ты – слуга. Как Кикимер или Добби. А сейчас он идёт наказать тебя, потому что недоволен твоей работой. Наказать всех нас. - Нет, - твердо повторила Беллатрикс, упрямо помотав головой. - Сейчас на это нет времени, - Поллукс мягко отстранил Сириуса и, не удостоив остолбеневшую внучку взглядом, распорядился, - женщинам здесь не место. Мелли, отправляйтесь к Лукреции. Игнатиус примет вас, если объясните, что происходит. Мрачно присмотревшись к странной компании, что заполнила гостиную, он прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и решительно прибавил: - Нам не обязательно встречать гостей в полном составе. Все желающие могут… должны уйти сейчас. Никто и не подумал шевелиться. Наблюдая, как с хрустом расправляет руки Джеймс, Римус и Эммелина хмуро кивнули друг другу и, сбившись теснее, зашептались о чем-то. - Я с места не сдвинусь, - сухо бросила Вальбурга. Ее рука, прежде рассеянно ласкавшая рельефные бока чайной чашки, теперь сомкнулась на рукояти палочки крепко и уверенно. – Это мой дом, и я не позволю безродной твари приходить сюда, чтобы… - Хорошо, - обреченно поморщившись, Поллукс посмотрел на заупрямившуюся дочь с причудливой смесью гордости и злости, не продолжая бессмысленный спор. – Ирма, если все закончится для нас неблагоприятно, свяжись с Крюссоли. Седьмая вода, но все же кровь. Они помогут вам перебраться во Францию, я оставил Ригелю достаточно четкие указания и щедрое жалование на случай, вроде… этого. Ирма торопливо закивала, прижав к носу сложенные в молитвенном жесте ладони, но все стояла точно в снопе сероватого света, не в силах отойти от супруга ни на шаг. - Рег, самое время выложить, чем вы с Огоньком занимались все эти месяцы, - обернувшись к младшему брату, Сириус требовательно скрестил руки на груди. – О каком бессмертии ты тогда болтал? - Он создаёт крестражи, - выпалил Регулус. Он переплел пальцы с Доркас и, вытянувшись тугой струной, тревожно всматривался в дверной проем, - это… - Эзус великий… - прошептал Поллукс, и Сириуса поразило, что впервые за все долгие годы его знакомства с дедушкой, тот выглядел по-настоящему испуганным. – Сколько их? - Мы смогли уничтожить три, - отчеканила Доркас, словно докладывала о ходе не самой успешной операции строгому начальству, - и мы думаем, что существуют другие. Как минимум, два. - Чаша Хаффлпафф и меч Гриффиндора, - закончил Регулус, переглянувшись с ней. – Для осколков своей души он выбирал самые знаковые артефакты. Именитые, если можно так сказать. Медальон Слизерина, диадему Когтевран, кольцо Мракса… Думаю, он хотел воспользоваться и торквесом Боудикки, но не смог, да и вряд ли сможет снять защитные чары… - Что ещё за крестражи? – прошептала Марлин у самого уха Сириуса, но тот, и сам не в полной мере понимавший, о какой магии идёт речь, промолчал, примитивно осознавая лишь то, что коверкающие язык вещицы не позволят Реддлу скончаться от чего бы то ни было. - Меч хранится в кабинете Дамблдора, - подперев подбородок хрупким кулаком, Финеас Найджелус Блэк задумчиво взирал на своих потомков с темного портрета. – Не думаю, что полукровка смог добраться до него. То, с каким непередаваемо тонким пренебрежением он произнес оскорбительный статус Реддла, превосходило по выразительности даже саму Вальбургу, вздумавшую втоптать кого-то в грязь до самого ядра Земли. - Чаша? – тихо переспросила Беллатрикс. Обхватив себя руками, она жалостливо вздернула брови, и теперь косилась на Регулуса в немом отчаянии, словно рассмейся тот и заяви, что говорил вовсе не о реликвии основательницы Хогвартса, но о безвкусице из антикварной лавки, мир сделался бы светлее и лучше. - Белла? – Родольфус требовательно взял её за локоть, разворачивая к себе, но она лишь опустила голову, кусая до крови дрожащие губы. - Белла! – властно окрикнул Поллукс, поддев её подбородок кончиком палочки и заставляя смотреть в глаза. - Не будь дурой, - хлестко бросила Андромеда, выступив вперед. – Помнишь, как умер Альфард? Реддл сделает то же самое со всеми ними. Она простерла искусно слепленную, но нарочито черную – от филигранно выточенных ногтей до самого основания плеча – руку к родителям и обвела размашистым жестом притихших родных: - Он осквернит весь род, окрестив предателями крови, и те, что некогда звались друзьями, перестанут произносить вслух твоё имя. Блэки станут историей, скверно написанной и совсем не благородной. Или, может быть, ты хочешь ещё раз прочувствовать на себе, каково это – когда твоим любимым причиняют боль, убивают их, а ты ничем не можешь помочь? Беллатрикс тяжело сглотнула. - Белла, пожалуйста, - тихо попросила Нарцисса, мягко пробежав кончиками пальцев по животу Драко. Он возбужденно пискнул и вскинул запутавшиеся в ворохе пеленок ручки. - В ту ночь, когда мы поссорились, - запинаясь, прошептала Беллатрикс, тщательно отводя взгляд от племянника. Сморщив лоб, она искоса посмотрела на Родольфуса и, заручившись решительным кивком, продолжила громче, - он попросил спрятать одну вещь в моем хранилище. Это была чаша Хаффлпафф. - Если это последний крестраж… - Доркас и Регулус нервно усмехнулись, заговорив с поразительной синхронностью. - У нас есть шанс, - грубо закончил Поллукс. - А как же пророчество? – оставив Эммелину и Римуса у самого выхода, Джеймс приблизился к Сириусу и, осознав, что оказался вдруг в центре всеобщего внимания, торопливо прибавил, приосанившись, - пророчество о том, кому хватит могущества одолеть Темного Лорда? - Это всего лишь пророчество, - пробормотал Северус, неделями изнурявший себя мучительными мыслями о том, что его девочка – наверняка уже появившаяся на свет, маленькая и беззащитная – может оказаться той, кому придется однажды встретиться лицом к лицу с жестоким монстром, не знавшим никогда милосердия и любви. – Никто не говорит, что путь пророчества – единственный возможный. Всегда есть варианты, тысячи возможностей. Мы должны хотя бы попытаться. - Мы? – Сириус улыбнулся, со странным удовольствием наблюдая ту решимость, что переполняла Северуса, уже сжавшего в кулаке рукоять палочки и повторившего мрачным эхом: - Мы. - Он прав, - откликнулась Доркас. Смутная, смазанная догадка мелькнула на задворках сознания, но тотчас исчезла, виляя хвостом из расплывчатых, обрывочных воспоминаний. – Прорицания – странная и неточная наука. Мы не должны сдаваться, уверовав в чей-то поток сознания. - Значит, не сдаёмся, – мягко улыбнувшись ей, Регулус потянулся к руке тут же отшатнувшейся от него Беллатрикс, и вкрадчиво спросил. – Белла, ты отведешь нас к чаше? Ты нам поможешь? - Я не… - она зажмурилась, почти прожженная дотла пристальными строгими взглядами родных, и, решительно вскинув голову, отрывисто бросила. – Поспешим. - Продержитесь, ладно? – попросил Регулус, и Сириус, стиснув зубы, подался вперед, сгребая его на короткую секунду в крепких объятиях: - Только попробуй не вернуться. Я ещё не врезал тебе как следует за тот отвратительный спектакль. Ухмыльнувшись, Регулус сощурил один глаз, с притворной задумчивостью воззрившись на брата, словно сомневался, по силам ли тому обещанная расплата. Но, не теряя больше драгоценных минут, бросился догонять уже покинувших гостиную Лестрейнджей. - Как уничтожить крестраж? – выпалил Люциус, когда что-то шептавшая Джеймсу Доркас коротко кивнула и, развернувшись на каблуках, почти успела скрыться за дверным проемом. - Адское пламя, - обернувшись через плечо, она смерила его пристальным взглядом, не озвучив рвавшийся с языка вопрос, но и не смея двинуться с места, оглушенная уж точно неспроста заданным вопросом. - Думаю, есть ещё один, - признался он в унисон её мыслям и, нервно пригладив распушившиеся у висков длинные пряди, настойчиво махнул рукой, поторапливая, - беги. Я разберусь. - Поделишься своей теорией? – Сириус выразительно приподнял брови, и Люциус сухо пояснил: - Он попросил меня обеспечить безопасное хранение для одной вещи. Совершенно безвкусная старомодная тетрадь без единой записи внутри. Должно быть, для Него она представляет какую-то ценность, так что я предположил… - Где она? – оборвал Сириус. - Дома, - мрачно усмехнулся Люциус. – У Него под самым носом. - Ты сможешь добраться туда? – нетерпеливо уточнил Сигнус, и Люциус улыбнулся с тем неприкрытым самодовольством, что неизменно доводило Сириуса до белого каления: - Есть идея получше. Добби! Добби, живее, бестолочь ты нерасторопная! - Почему вы всё ещё здесь? – сухо спросил Поллукс, когда Люциус принялся торопливо пояснять домовому эльфу, где и как тот сможет раздобыть необходимый предмет. Лишь обернувшись к Ирме и Мелании, он заметил, что обе методично укрывают чарами статуэтки, навязанные в качестве надоедливых сувениров хозяевам дома и теперь пылившиеся на полках. - Мы решили немного помочь, - Ирма развела руками и, хлопнув в ладоши, громко скомандовала, - на выход, дамы. - Я останусь, - хором возразили Андромеда и Беллатрикс, обменявшись почти смущенными взглядами. - Да что же это, - прошептал Поллукс, устало потирая морщинистый лоб. – Разве я растил из вас воительниц? - Нарцисса, Друэлла, - поторопила Ирма, подгоняя обеих к выходу. Она замерла лишь на мгновение, потянувшись было всем тонкокостным даже в столь преклонном возрасте корпусом к мужу, но, прикрыв глаза, лишь прижала кончики пальцев к губам и тут же развернула к нему раскрытой ладонью, отправляя прощальный неосязаемый поцелуй на удачу. Укрывшись в нише меж камином и громоздким сервантом, Джеймс взмахнул палочкой, и мерцающий олень горделиво и бесшумно цокнул копытом, оставляя на темном паркете серебристую рябь – точно круги на воде, а после – едва смолк сбивчивый шепот, умчался сквозь окно в летнее небо. - Ты тоже ступай, - попросил Барти, тронув Риту за плечо, но та возмущенно распахнула глаза и жарко зашептала: - Рехнулся? Уйти и упустить возможность стать очевидцем такой эпичной баталии? Ну уж нет, радость моя. С таким материалом я свой издательский дом учредить смогу. Или книгу написать, чем черт не шутит. Хватит уже пачкать эту фамилию эпосами о нефритовых стержнях. Добби вывалился на пол гостиной и, кувыркнувшись через несуразную голову, подобрался к Люциусу, гордо вытягивая перед собой тонкую тетрадь в темной обложке. - Добби нашёл. Добби очень торопился. Добби не хотел, чтобы его заметили. Волшебники в доме – они говорят очень громко. Добби не нравятся громкие звуки, и… - Всем плевать, - рявкнул Люциус, выхватив из его пальцев добычу. – Отправляйся к хозяйке и будь рядом. - Адское пламя в доме – не лучшая идея, - кашлянул Арктурус, отвернувшись от окна. Когда женщины, сбившись в суетливую кучку вокруг Мелании, трансгрессировали прямо с крыльца, он медленно выдохнул и сбросил прямо на пол стеснявшую движения мантию. – Не так уж мне и нравится вино, так что с легкой душой смею предложить к вашим услугам свой погреб. Из него получится отменная печь, как мне видится. - Отправляйтесь, - кивнул Поллукс, обводя сосредоточенным взглядом свою скромную армию. Он бы выслал ультимативно Вальбургу и внучек прочь, но те, будто предчувствуя не оставлявшие его сомнения, сбились грозным клином у камина, и теперь таращились на него почти возмущенно и хмуро. Дом дрожал, сотрясаемый волшебными ударами. Тщательно возведенная Орионом защита слабела, оседая к фундаменту бесполезным мерцанием. Поллукс некстати вздохнул, и едкое облако известковой пыли, взметнувшееся из разрушенной мощным проклятием стены, наполнило легкие, отзываясь надсадным кашлем. Пожиратели Смерти проникали в дом черными, переплетавшимися друг с другом дымными вихрями, из самого воздуха обращая коварные и едва ли применимые на школьных дуэлях чары к Блэкам, отброшенным назад. - Протего тоталум! - взревел Поллукс, едва различая, как вторят ему один за другим Орион и Сигнус. Он знал, что растрачивать силы на атаку прежде, чем вернулись из огненных миссий Регулус и Люциус, бессмысленно и глупо. Ему требовалось поддерживать оборону так долго, как удастся, не позволяя родным вымотаться и сделаться легкой мишенью раньше срока. Потому, поводя палочкой высоко и размашисто, Поллукс, стиснув зубы, наращивал прозрачный, едва приметно мерцающий у кромки щит, в который бились вновь и вновь разноцветные лучи спрятавшихся за масками колдунов. Маленькие и прежде неподвижные статуэтки, словно разбуженные от крепкого сна шумом и возней, задрожали и, стремительно увеличиваясь в размерах, принялись заполнять собой и без того скромное по меркам масштаба сражения пространство. Деревянные слоники, бронзовые рыцари, красочные дракончики атаковали Пожирателей Смерти, теперь стесненных и накрепко прижатых друг к другу. Мощный взрыв уничтожил стену, пограничную меж гостиной и столовой. Укрываясь от обломков, Андромеда отчаянно вскрикнула: - Фрэнки! И Сириус, поглощенный поддержанием щитовых чар, разглядел среди бывших соратников совершенно неожиданное, но очень даже необходимое в столь патовой ситуации подкрепление. Фрэнк Лонгботтом, не заметивший в пылу дуэли оранжевый луч, дернулся от боли, но, стиснув зубы, лишь ударил наотмашь отбрасывающими чарами, возвращаясь к прежнему противнику. С ним пришли и другие – Сириус знал имя не каждого защищавшего теперь его дом волшебника, но, зачарованно всматриваясь в открытые и сосредоточенные лица, примечал то стремительную технику Гестии Джонс, то суровую гримасу Карадока Дирборна, то расплывшуюся синевой скулу Петтигрю. - Так-то лучше, - ухмыльнулся Джеймс, отправивший с патронусом призыв о помощи так обрадовавшемуся его воскрешению Грюму. Тот явился в сопровождении целого отряда мракоборцев и, выпятив в напряжении массивную нижнюю челюсть, яростно бился с Корбаном Яксли, рыча проклятия. Резво вскочив на ноги, Джеймс вывалился за границы щита и потерялся из виду, ловко маневрируя между чужими дуэлями. - Нет… - прошептала Марлин, когда Гестия Джонс, дернувшись в мучительной судороге, упала под массивные столбообразные ноги резного слона. - Не смей! - рявкнул Сириус, но она, виновато прикусив губы, выскользнула из его рук и, ныряя в паутину боевых заклинаний, подползла к раненой Джонс, формируя из воздуха густой фиолетовый сгусток, тотчас впившийся в окровавленный живот. Стены рушились, превращая некогда запутанную вереницу комнат в единую, захламленную разрушенной мебелью площадку. Выдохнув, Сириус бросился вперед, заслоняя собой Марлин от уже прицелившегося в неё Кэрроу. Оплетая его ноги пеньковой веревкой, тянувшейся из палочки бесконечно долго, он, хмыкнув, дернул рукой, и потерявший равновесие противник описал на полу внушительную дугу, сбивая зазевавшихся Пожирателей Смерти. - Склей их! – посоветовал портрет Финеаса Найджелуса, оказавшийся точно за его спиной, и Сириус послушно расчертил неровный зигзаг, сбивая противников в нелепый физкультурный тандем с переплетенными локтями. Кикимер, прежде цеплявшийся за подол обожаемой хозяйки, теперь мелькал тут и там, запрыгивая поочередно на спины наглецов, посмевших угрожать его дому, и закрывал костлявыми пальцами глазные отверстия в костяных масках, дезориентируя и мешая атаковать. - Успех! – завопил Регулус, ворвавшийся в дом через дыру в стене и, промчавшись мимо Сириуса, ловким тычком в воздух затолкал Мальсибера в полуразрушенную каминную топку. Прежде едва державшиеся кирпичи, градом осыпались ему на голову, лишая сознания. - Миссис Блэк! – уложив Гестию за обнажившимся остовом кушетки, Марлин промчалась под самым носом Долохова, но замерла, не зная, как пробиться сквозь плотное кольцо обступивших Вальбургу Пожирателей Смерти. Стиснув зубы, она, едва ли способная проклинать единовременно целый круг агрессивно настроенных мужчин, укрылась щитом, уже подрагивающим под натиском чужих сильных чар. Марлин подняла глаза. Разлапистый, несомненно тяжелый канделябр на потолке поблескивал хрустальными бусинками над точкой захвата, но, падая, навредил бы не только Пожирателям Смерти, но и самой Вальбурге. - Давай, - прошептали совсем рядом, и Барти коротко кивнул, поравнявшись с ней. Их движения вышли почти синхронными, словно оба успели отрепетировать спасительную связку прежде, чем укрыть Вальбургу незримым прочным пластом и выкорчевать несчастный светильник из многовековой лепнины. Махина со свистом рухнула вниз. Захваченные врасплох стремительностью Пожиратели Смерти бросились в рассыпную. Крошечные осколки со звоном взметнулись над полом, тут же осыпаясь вновь блестящим дождем. Словно зачарованный обруч платья для надменно вскинувшей брови Вальбурги, равнодушно переступившей поверженного канделябром врага. - Получилось! – громыхнул Арктурус, вставая плечом к плечу с Поллуксом. Дуэль того с Долоховым была напряженной и все никак не желала заканчиваться поражением одной из сторон. - ЭНДИ! – Сириус услышал окрик Сигнуса, но успел лишь обернуться, ловко присев под летевшим точно в него убивающим проклятием. У гигантской дыры, некогда являвшей собой изящный оконный проем, замерла Андромеда. Рабастан Лестрейндж смог обезоружить её, и теперь с издевкой наносил точечные, но болезненные удары. Черный вихрь, под стать почерку самих Пожирателей Смерти, заюлил совсем рядом, и Беллатрикс, растрепанная, раскрасневшаяся и тяжело дышащая, выставила палочку вперед, закрывая Андромеду собой. - Ты никогда мне не нравился, - хмыкнул она. - Вечно подглядывал в замочные скважины, маленький извращенец. Едва приметно поведя рукой, Беллатрикс жестоко усмехнулась, бросив лишь один равнодушный взгляд на завизжавшего Рабастана, вцепившегося в обрубок окровавленного плеча. Скривив уголки губ в неловкой улыбке, она покосилась на оцепеневшую Андромеду, и, приманив чарами её палочку, унеслась прочь. Ей показалось, что среди прочих макушек мелькнула белесая грива Нарциссы. Однако разбираться с галлюцинациями времени не оставалось, и Беллатрикс, мелко мотнув головой, лихо ворвалась в эпицентр дуэли дедушек, рьяно доказывая приближенным бывшего господина, что некогда по праву звалась одной из лучших и беспощаднейших прислужниц. - Цисси, какого черта? – зашипел Люциус, бросившись к супруге, трансгрессировавшей точно к бывшему порогу дома. Она обозревала поле боя столь степенно и величаво, словно прибыла в гости к именитым родственникам, а теперь желала убедиться, что условия содержания окажутся достойными. Позади неё нелепейшим образом горели дешевой рыжиной лохматые шевелюры Игнатиуса Пруэтта и Артура Уизли. - Драко в безопасности, - молвила она, и безмятежное лицо исказила явная гримаса отвращения. Казалось, что какому-то глупцу достало наглости подсунуть под нос прекрасной леди нечто гадкое и скверно пахнущее. Поведя хрупким плечом, Нарцисса изрекла, - пора покончить с этой мерзостью. Талантливым дуэлянтом она никогда не являлась. Не возникало такой нужды, да и разве пристало воспитанной даме унижать себя мужеподобностью или носиться на публике с испорченной прической? Однако хитрости Нарциссе было не занимать, и потому её метко бьющие в цель и тщательно продуманные атаки носили исключительно бытовой характер. Шторы обволакивали разбушевавшихся врагов тесным саваном, каминные принадлежности мерно и жестоко молотили по головам, а перья из выпотрошенных диванных подушек забивались в носы и рты, мешая дышать. Слишком увлеченная сплетением сети из портьерных подхватов, Нарцисса не заметила появившегося за спиной Руквуда. Молниеносно подоспевший Джеймс выпустил ему в лицо фейерверк из остроконечных, переливавшихся бенгальским огнем искр. Подпаленная маска сбилась жгучими складками к самому носу, закрывая обзор восковой пеленой. Руквуд завертелся на месте, силясь содрать с кожи теперь бесполезную вещицу, но Джеймс с поразительной быстротой превратил обломки кресла в маленькую пушку и, затолкав противника наполовину прямо в дуло, отправил вопящим ядром в разгромленную столовую. - Браво, Поттер! – крикнул Сириус, отбиваясь от проклятий. Краем глаза он углядел, как Родольфус опускает палочку, беспомощно пятясь от собственного отца. Сириус вознамерился броситься на помощь, но, сбитый черным вихрем, рухнул на спину точно под ноги взвизгнувшей Нарциссы. Том Реддл изящно выступил из дымных клубов. Его обычно равнодушное лицо кривилось в дьявольской гримасе первозданной ненависти, зарождавшейся не иначе как в самых глубинах ада, чтобы после перекочевать в человеческие сердца. Словно прокаженный, он возвышался теперь в самом центре стремительно образовавшейся пустоты, ведь врассыпную бросились с его появлением не только защитники дома, но и сами Пожиратели Смерти. - Что ты творишь? – прошипел Рэминус Лестрейндж, торопливо подступая к старшему сыну. - Отец, - Родольфус, едва не споткнувшись о вздыбившиеся паркетные доски, поднял ладони, зажимая палочку лишь большим пальцем. – Они мне дороже… - Убей его, - приказал Реддл, приближаясь к Лестрейнджам плавно и степенно, словно и вовсе не двигал ногами. Лишь плыл, смазывая подолом мантии чью-то кровь. - Нет! – Беллатрикс рванулась вперед, оттолкнув локтем подоспевшего Сигнуса. - Отойди, - одними губами попросил Родольфус, но она, врезавшись на скорости в его бок, замерла, вцепившись в изодранный рукав мантии, словно так смогла бы удержать и покидающую тело душу. - Белль, - обманчиво мягко позвал Реддл, скользя по ней долгим нечитаемым взглядом. – Что они с тобой сделали, моя волшебная? Будь умницей и не мешай своему свекру. Где же твое уважение к старости? - Мой Лорд, я… - Беллатрикс задрожала, но лишь крепче сжала плотную, горячую от крови ткань. – Пожалуйста, только не его. Только не Руди. - Не Руди? А кого? – вкрадчиво вопросил Реддл, смыкая длинные пальцы на плече Лестрейнджа - Быть может, твою безрукую сестрицу? Или предателя-кузена? Если бы не его выходка, проклятое дитя уже обрело бы покой… - Ты… - Римус и Эммелина вцепились в плечи Джеймса, не позволяя тому ринуться вперед, под прицел темного волшебника, посмевшего заговорить о маленьком Гарри в столь угрожающей, в столь гадкой манере. - Может быть, твоего отца? Он мог бы стать одним из нас, но предпочел отсиживаться в стороне, ведя пространные разговоры об упадке волшебного мира, - Реддл повел палочкой к Сигнусу, и Беллатрикс потянулась к его руке, но тотчас отшатнулась, вжавшись в грудь Родольфуса, пораженная отрывистой командой, - убей обоих. - Мой Лорд, мой сын явно не в себе. Ему требуется лечение. Не наказание, - забормотал Рэминус, поспешно опуская палочку. – Если вы позволите увести его... Отступив слишком быстро, Реддл дернул головой в пугающем рывке – точно неуклюже разминал затекшую шею – и, сложив губы в безразличной улыбке, произнес: - Авада Кедавра. - ПАПА! – Родольфус упал на колени перед распростертым в саже телом отца, лихорадочно переставляя дрожащие ладони по опустившейся груди. - Чего вы ждете? – взревел Реддл, свирепо оглянувшись на замерших вокруг Пожирателей Смерти. Он прицелился в Родольфуса, но отшатнулся, уклоняясь от выпущенной Сигнусом изумрудной вспышки. Раскатисто захохотав, Реддл обратился в дым, кружа удушливым маревом над вернувшимися к дуэлям волшебниками. - Доркас, слева! – закричал Регулус. Он рванулся к ней, но рухнул на пол, сбитый чьим-то проклятием, и мог лишь наблюдать, задрав голову, как она дернулась в сторону. Уклоняясь от будто сотканной из паров абсента вспышки, но, врезавшись спиной в пятившуюся назад Эммелину, Доркас потеряла равновесие. Пошатнувшись, она взмахнула руками, и красный луч, предназначенный мчавшемуся к ней Джеймсу, ударился в затылок, отозвавшись оглушительным звоном в голове. Ее колени непослушно подогнулись, выбитый из груди рваный выдох отозвался в легких болезненной тяжестью, и коридор подернулся мелкой рябью, сливаясь в черноту. Доркас видела себя со стороны и вместе с тем странным образом была собой. Маленькой, заключенной в хрупкое не оформившееся тельце, укутанной в лоскутное одеяло. Веки смыкаются, но она отчаянно борется со сном, прижавшись к теплому маминому боку. Старинная колыбельная убаюкивает, ласкает любимым голосом, обволакивает негой и безмятежностью канувшего в Лету детства: - Созову я птиц — певунов, стрижей, разрисую в полночь кормушку хной. Не бывает взлётов без виражей. Вот бы крылья выросли за спиной, чтобы если вниз ты — едва-едва — я тебя поймала (не прекословь!). От земных желаний до волшебства — только нежность, искренность да любовь… Оборвав долгую мелодичную ноту, завершившую куплет, Амарея задумчиво улыбается. Поцеловав Доркас в горячий висок, она обвивает бережным кольцом её плечи: - Знаешь, что сильнее всех чар в целом мире? - Мантия-невидимка? – сонно шепчет Доркас, склоняя головку к маминой груди. - Любовь, - Амарея откладывает в сторону уже захлопнутую книгу сказок. Доркас нравится слушать о братьях Певереллах, потому что в конце побеждает самый хитрый, а не сильный, как в других историях. Должно быть, Игнотус – слизеринец. Гриффиндорец бы за бузинную палочку схватился. Доркас мечтает, чтобы Шляпа распределила её на факультет змей. - Её нельзя потрогать руками. И нельзя укрыться от непростительного заклятия. И преступника не остановить, - принимается уверенно перечислять она, вмиг распрощавшись с сонливостью и усаживаясь поудобнее в ворохе подушек. – А ещё любовь не перенесет тебя в другой конец города за одну секунду… - А что если я скажу тебе, что любовь – лучший оберег? – заговорщически шепчет Амарея. - Как это? – недоверчиво сощурившись, Доркас разворачивается к ней, требовательно склонив голову набок. - Например, ты и я, - Амарея берет её ладошки в свои, перебирает хрупкие пальчики. На безымянном – тоненькое колечко. Трогательное обещание, подаренное пылким мальчишкой на восьмой день рождения, - я люблю тебя так сильно, что могла бы отдать за тебя свою жизнь, если бы того потребовали обстоятельства. - Это же не волшебство, - Доркас разочарованно вздыхает. – Это материнский инстинкт, ведь так? - О нет, родная, - Амарея мягко качает головой. - Это магия. Самая древняя магия в целом мире, появившаяся на свет прежде палочек и котлов. Не нужно ни заклинаний, ни артефактов. Только искренняя готовность умереть ради спасения любимого человека. Это называется обряд жертвы. - Это как обмен, да? – Доркас сдвигает тонкие бровки к переносице. - Если убийца примет жертву, то… - … никогда и ни за что не сможет навредить спасенному, - подытоживает Амарея, лукаво подмигнув. - Но ты… с нами ведь такого не случится? Амарея медленно растворяется в полумраке детской спальни, ничего не ответив, и Эмерикус, постаревший, заложивший за спину высохшие руки, вспоминает, глядя сквозь Доркас: - Твоя мать отправилась в Исландию, под опеку моей кузины Хельги (упокой Дану её душу). Будто бы чудотворная сила местных гейзеров была настоятельно рекомендована целителями для благополучного исхода беременности… Слабый ветерок лениво щекочет лицо, и сладкий запах цветов льнет к коже дороже самого изысканного парфюма. Доркас сидит на ступенях крыльца. За калиткой – вечерний Хогсмид, сонный и схваченный нежной позолотой. На коленях – пухлый альбом. С разворота задумчиво смотрит Амарея. Широкополая шляпа касается гибкими полями её плеч. И платье - синее-синее, как беспокойная вода позади – бьется у ног ситцевыми волнами, а на красном песке – бледная цепочка следов. «Rauðisandur, август 1960» - разбегается бисерным почерком надпись в самом уголке снимка. Персиковый берег. Так называлось местечко на юге Исландии, где Амарея носила свою девочку под сердцем в надежде защитить. - И то, что ещё не предначертано, станет былью, лишь если переменится ветер, разгневавшись на красную землю… - скрежещет голос пророка, сливаясь с напряженным шепотом Дамблдора: - Рождённый на исходе седьмого месяца... Эмерикус нависает над Доркас призрачным миражом, и сад обращается неприглядной спальней в штаб-квартире Ордена Феникса: - В то лето на побережье, том самом, где некогда стоял дом Хельги, случился ураган. Твоя мать оказалась в эпицентре. Должно быть, выброс адреналина спровоцировал преждевременные роды, и ты появилась на свет раньше срока. Совсем крошечная… - Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, - она не видит Дамблдора, но его голос звучит в голове мягко и настойчиво. Тянет низкими волнами прочь из вязкого морока. Назад в реальность. Доркас цепляется дрожащими пальцами за нагретые солнцем доски, и те дышат в её ладони летним жаром. - Вскоре секрет знали мы трое, - Эмерикус склоняется к ней, и цветочный аромат причудливо переплетается с табаком и хвойным одеколоном. Такой поблескивал строгим флаконом на комоде в родительской спальне. - Я, она и твой отец. Мы посвятили себя поискам других крестражей, но поиски эти походили на попытку осознать масштаб космоса… - И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы! – кричит незримый Дамблдор, и толкает её в спину. Доркас летит лицом вниз – сквозь выложенную крошечными камешками садовую дорожку, сквозь крышу лондонского дома, сквозь громоздкую люстру – на залитый отцовской кровью ковер. - Из сирот получаются сильнейшие маги, знаешь ли, - волшебник с немалым удовольствием созерцает ее гнев. Сжатые в кулаки ручонки, дрожащий подбородок, сведенные к переносице темные брови. - Я всегда успею убить тебя, дитя. Но прежде ты поймёшь, чего они, - его взгляд презрительно скользит по разлученным смертью супругам, - лишили тебя, и решишь, чья сторона тебе по сердцу. - И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой, - Дамблдор звучит тихо и обреченно. Едва различимо в её собственном визге. - Депульсо, - заклинание булькает в сорванном горле и срывается снопом красных искр, не навредив Тому Реддлу, стоящему напротив. Его злые безразличные глаза могли бы заморозить Доркас изнутри. Но кровь - ее, мертвого отца, пропавшего деда - так горяча в детских жилах, что заклинание звучит вновь и вновь, пока, сформированное и сильное, не бьет точно в цель. - И Тёмный Лорд не сдержит слово, лишь если тот, кто отвоёван был у Смерти, вновь посмотрит в глаза ей! – визжит гладкий шарик в её руке. Прохладный и скользкий. Не навредивший уверенной ладони. Уютное тепло крыльца сменяется жаром огня, лютого и ненасытного. Улыбка сходит с тонких губ пошатнувшегося Реддла. Властной рукой он не позволяет ринуться вперёд чудовищу в резной маске и, вскинув палочку, сам изящно рассекает воздух компактной молнией. Глаза Доркас широко распахнуты, и изумрудный свет бьется в тёмных радужках северным сиянием. Утробный крик бросившейся вперёд Амареи сливается в слова. Теперь совершенно отчетливые и ясные: - Только не её! Возьми меня! Меня! - Мама! – Доркас закричала. Темный коридорный потолок казался смазанным, и, коснувшись кончиками пальцев влажных век, она отерла застившие глаза горячие слезы. - Хвала Мерлину, - пробормотал Регулус. Стоя над ней, он вновь и вновь отражал чьи-то проклятия. Его левая рука повисла безжизненной плетью, а челка, пропитавшаяся кровью, укрыла израненный лоб жестким липким кружевом. Доркас оперлась на крошечный выступ деревянной панели, укрывавшей нижнюю часть стены по всей протяженности коридора. Поднявшись на ноги, она вытянула шею, высматривая впереди Темного Лорда. Взгромоздившись на верхнюю ступень лестничного перехода, он вел кончиком палочки по воздуху, и тонкая струйка бронзового дыма раскидывалась блестящей паутиной над головами сражавшихся волшебников. Доркас шагнула вперед, упрямо сощурив глаза. - Ты куда это? – окликнул Регулус, дернувшись к ней. - Я люблю тебя, - выдохнула она, прежде чем сомкнуть дрогнувшие губы в волевую ниточку и отшвырнуть его на крыльцо сквозь зияющую светом дыру дверного проема. Доркас чувствовала всем нутром, что знает, как быть дальше. Что ей надлежит сделать во имя спасения тех, кто дорог больше собственной жизни. - Слышала, ты искал меня! – закричала она, не сводя пристального взгляда с Темного Лорда. Доркас маневрировала между дуэлянтами, не пытаясь защищаться или нападать. Её палочка все ещё оставалась в руке, но кончик не смотрел ни на одного из врагов. Переступив через распростертое на полу тело, она миновала несколько ступеней, замерев перед Ним покорно и почти спокойно. Темный Лорд не испытывал потребности вести диалоги с чужими пешками и потому, не размениваясь на прелюдии, сухо произнес: - Авада Кедавра. - НЕЕЕЕЕТ! – Доркас услышала, как сливаются воедино крики Джеймса и Марлин, а после жгучая боль въелась под кожу, опаляя лоб. Приоткрыв слезящиеся глаза, она увидела, как замирают те, что прежде исступленно бились друг с другом. Как устремляются их взгляды куда-то сквозь нее. - Господин? – Пожиратель Смерти опустился на колени, вычерчивая кончиком палочки размашистую спираль. – Он мертв! Короткая хлесткая фраза отозвалась в её голове неразборчивыми звуками. Том Реддл лежал на ступенях, неестественно изогнутый и неподвижный. Его глаза слепо смотрели вверх, а на губах осталась последним дыханием удивленная надменная улыбка. - Он мертв! – завизжала лишившаяся маски Кэрроу, и её возглас подхватили остальные. Хлопки трансгрессии и крики слились в грубую мелодию. Пожиратели Смерти покидали дом на площади Гриммо, оставив своего господина в одиночестве. Поверженного и уже совершенно не способного вселить трепетный ужас в чье бы то ни было сердце. - Доркас! - рука Регулуса сомкнулись на её теле, выбивая рваный выдох. С трудом развернувшись в крепкой хватке, она прижалась к его груди, повторяя сбивчивым шепотом: - Все закончилось. Все закончилось. Все закончилось… - Что ты сделала? Почему он не смог…и… Мерлин… - отстранившись, Регулус осторожно тронул пальцами ее лоб, рассеченный глубокой, но кровоточащей лишь где-то в глубинах пореза фигуркой. Тоненькой молнией, не то оставленной на память смилостивившимися над девчонкой богами, не то вобравшей в себя движение палочки, подгоняемой убивающим проклятием. - Доркас… это ты ребенок из пророчеств? – недоверчиво прошептал Регулус. - Все закончилось, - повторила она и, слабо улыбнувшись, лукаво сощурилась, - а ты ничего не ответил на моё признание. Так, по-твоему, поступают хорошо воспитанные джентльмены? - Ты… - прошептал Регулус, не сводя с неё взгляда, а после, восторженно встряхнув головой, прижался к её губам, едва ли целуя целомудренно и скромно. Отстраняясь лишь на короткие секунды, он выдыхал снова и снова долгожданное «люблю». Когда мракоборцы оцепили лестницу, тщательно изучая бездыханное (уже безо всяких сомнений) тело Реддла, а Блэки вновь сгрудились в превратившейся в обитель обломков гостиной, Сириус мягко тронул мать за локоть. - Что? – спросила она, и обычно равнодушный спокойный голос отозвался лаской и гордостью. - Твое кольцо, - тихо откликнулся он. – Я старший, а значит, мне передавать его дальше. - Сейчас? – поджав подернутые кровавой сеточкой губы, Вальбурга всмотрелась в его глаза. Прекрасные, наглые, упрямые глаза мальчика, переступившего порог детства совершенно незаметно даже для нее. Следившей столь пристально и тщательно за каждым шагом. - И ни секундой позже, - улыбнулся Сириус, бросив беглый взгляд на Марлин. Из её палочки лился бледновато желтый свет точно на изорванное в клочья колено Люциуса, и ничто в выражении его лица не свидетельствовало о брезгливости или недовольстве. - Благословляю тебя, - прошептала Вальбурга и, уже вложив фамильное кольцо в его пальцы, судорожным движением поднесла сомкнувшийся кулак к губам, коротко целуя сбитые костяшки. – Будь счастлив. - Мама… - задохнувшись родным словом, он рывком подался вперед, обнимая её, остолбеневшую от непривычной чувственности сына, а после направился решительным шагом к Марлин, так кстати находившейся в присутствии пусть и дальнего, но родственника мужского пола. Завершив цепочку чар, Марлин поднялась на ноги, и уголки её губ дрогнули в чуть удивленной нежной улыбке. Она не спешила спрашивать, почему Сириус смотрит на неё так взволнованно и нетерпеливо. Лишь стояла перед ним, чуть склонив голову в послушном ожидании. - Теперь оно твоё, - неожиданно хриплым, как будто чужим голосом отчеканил Сириус и протянул ей кольцо на раскрытой ладони. Поморщившись от собственной слабости перед лицом столь серьезного и важного момента, он иронично прибавил: - Только вот незадача, оно идёт в комплекте со мной. Сириус замер, глядя на Марлин из-под ресниц, но она молчала, зачарованно взирая на символичное и прекрасное до неприличия украшение. В гостиной воцарилась звенящая, торжественная тишина. - Я бы рекомендовал принять его, - приглушенно прошептал Люциус, тронув её за пальцы. Марлин тихо выдохнула, лишь на мгновение – почти испуганно и жалобно - посмотрев Сириусу в глаза, но не двинулась с места. - Во имя Салазара, МакКиннон, - Сириус сердито цокнул языком и, шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, демонстративно опустился на одно колено, взирая теперь на неё снизу вверх, - это отличный комплект. Лучше чем браслет или серьги… - Сириус… - Марлин медленно качнула головой, но он нетерпеливо перебил: - Впрочем, серёжек и браслетов у тебя теперь будет море, солнышко, нет, даже океан, если только ты наденешь его на палец и… - Сириус! – она прикусила губы, и голос предательски дрогнул на ласковом звуке его имени. - Черт, ты станешь моей женой? – выдохнул он, и Марлин, всхлипнув, торопливо опустилась на пол подле него, накрывая кольцо своей рукой: - Ну конечно да. Да, Сириус, я стану твоей женой. Я… Словно страшась, что она передумает, или голос дедушки разорвет тишину раскатом грома, отменяя едва свершившуюся помолвку, он единым скользящим движением надел на её палец кольцо, обхватившее фалангу с той правильной теснотой, что не сдавливала кожу, но и не позволила бы свалиться в водосток к ужасу невесты. - Мы его забираем, - оповестил Скримджер, заглянув в гостиную. - Уж будьте так любезны, - скупо кивнула Вальбурга. - Боюсь, мы будем вынуждены пригласить вас в аврорат для повторного опроса… - Мой старший сын только что обручился, - прервала Вальбурга, страдальчески возведя глаза к широкой трещине на потолке. – Вы можете не утомлять нас бюрократическими формальностями хотя бы сейчас? Мисс Медоуз уже сделала вашу работу, так что ещё вы хотите? - Поздравляю, - сухо откликнулся Скримджер, скользнув безразличным взглядом по застывшим друг перед другом Сириусу и Марлин. – Повестки будут направлены вам почтой в кратчайшие сроки. - Полагаю, придется пригласить и его, - прохладно вздохнула Нарцисса, когда в гостиной вновь не осталось посторонних, и покровительственно улыбнулась Джеймсу, - покуда мой троюродный дядя видит себя впредь в этой бесталанной конторе, укрепление связи с ее главой уж точно не навредит. Сам троюродный дядя, едва ли заинтересовавшись обсуждением грядущего торжества, лениво оттолкнулся от стены и отправился провожать друзей. Те отбывали в штаб-квартиру Ордена Феникса в едва ли оформившемся во что-то конкретное намерении призвать к ответу бывшего лидера. Альбус Дамблдор вел их к победе долго и достойно, но финальный аккорд его стратегии отозвался в душе каждого из волшебников скверно и грязно. Ни один из них – ни Римус, ни Эммелина, ни Фрэнк, ни Гестия – никогда и ни за что не приняли бы решение пожертвовать товарищем по оружию. Искали бы иной способ до последней капли крови. Теперь же, когда смолкли взрывы заклятий, а ужас сменился усталостью, они всего лишь хотели понять, кем сделала их эта война и как жить дальше с новым собой. Джеймс присел на разбитую ступень. Вытащив из кармана брюк пачку сигарет, он взял одну в рот и тотчас едва не выронил от увесистого хлопка по плечу. - После всего, что между нами было, даже покурить не позвал? – вальяжно протянул Сириус, устраиваясь рядом. - Думал, у тебя там компания поприятнее моей, - добродушно усмехнулся Джеймс и, чуть повернувшись, протянул ладонь, - рад за вас, Блэк. - Не сильнее, чем я, - хмыкнул Сириус, отвечая крепким обстоятельным рукопожатием. - Я тут подумал, - Джеймс смущенно почесал затылок и, затянувшись едким дымом для уверенности, все же произнес, - Гарри словно второй раз родился благодаря тебе. Ну, то есть ты вроде как отчасти подарил ему жизнь. И Марлин теперь твоя невеста, а мы с Ади уже решили… - Хватит мямлить, говори прямо, - скомандовал Сириус, рассеянно наблюдая за тлеющим кончиком сигареты. - Ты станешь его крестным папой? – выпалил Джеймс. Солнце степенно опустилось за шапки деревьев старого сквера, погрузив безлюдную площадь в благостную тень. Уголки губ Сириуса растянулись в искренней широкой улыбке, и он изрек с напускной помпезностью: - Почту за честь, месье Гриффиндор.