***
Нил в который раз оббежал площадку, прислушиваясь к скрипу своих подошв о бетонный пол. Охранник равнодушно наблюдал за его занятием. Джостен припустил быстрее, не обращая внимания на жжение в икроножных мышцах. Команда с минуты на минуту должна была объявиться, и до этого времени он хотел побить собственный рекорд круга. Пока все, что он мог из себя выдавить, — пятьдесят семь секунд. Сегодня же двери распахнулись на пятидесятой, и Нил остановился, наблюдая, как ребята высыпали на поле, вытаскивая снаряжение. — Веселишься? — рядом показался Эндрю, натягивая на себя майку с тройкой на спине. — Как и всегда, — пожал плечами Джостен. Белтран подозвал их на пять минут, чтобы кратко изложить план сегодняшней тренировки, а затем отправил на пробежку вокруг ангара. Нил вытер пот со лба. — Уже устал? — ухмыльнулся Эндрю. Нил закатил глаза и молча двинулся вслед за остальными. Эндрю потребовалось всего несколько секунд, чтобы догнать. Он поравнялся с ним и пристроился рядом, с легкостью поддерживая ритм и не отставая. Нил почти не удивился. Эндрю имел вполне приличную физическую форму и мог без проблем выдержать нагрузки потяжелее. Вся правда состояла в том, что в большинстве случае он просто не хотел этого делать. — Когда ты выйдешь отсюда, куда отправишься в первую очередь? — В Мексику, — Нил приподнял брови. — Хорошо, кролик, перед этим. — Не знаю. Угоню машину. Ограблю банк. И поеду, ты будешь удивлен, в Мексику. Они пробежали мимо Макса и его маленькой банды, что кидали на Нила ненавистные взгляды. — Ты так хорош в заведении друзей, — заметил Эндрю. В его голосе не было насмешки, но глаза на мгновение заблестели. Нил скрыл улыбку. — Я имею в виду, что ты съешь. Или… выпьешь. Я вот первым делом нагряну в Тако Белл*. — Высоко метишь. — Отъебись, я хочу кесалупу, двенадцать Cinnabon Delights и Cinnamon Twists**. — Что, блять, за кесалупа, — Нил с отвращением поморщился. — Звучит ужасно. — Уж получше, чем всякая ерунда, которую ты украдешь на стоянке по дороге в Мексику. — Банки с тунцом. Их легко спрятать. — Я не спрашивал. — Вроде как спросил. — Гей, — бросил какой-то парень, пробегая мимо них. Эндрю просто оттолкнул его. — Серьезно? Ничего такого? — Я не знаю? Пара приличных кроссовок? — Еда, Нил, мы обсуждаем еду. — Хм… тогда греческий йогурт. — Что за херня? — Маленькие чашечки с фруктами на дне. Эндрю вытянул руку и остановил их обоих. — Смотри, куда прешь, — прорычал Алекс, когда они чуть не столкнулись. Миниярд одарил его ничего не выражающим взглядом и снова повернулся к Нилу: — Отвратительно. Пожав плечами, Нил уступил дорогу Максу и его дружками. — Мне нравится. — Миниярд! — крикнул Белтран с другого конца поля. — Джостен! Нил вырвался из хватки Эндрю и снова побежал. — Первое, что ты сделаешь, не связанное с едой? — лицо Миниярда исказилось, когда он задумался. — Выкурю сигарету. — Это убьет тебя. — Я похож на того, кого это волнует? Нил закатил глаза и резво увернулся от мяча, который кто-то запустил в их сторону. — Два года здесь, и первым делом ты пристрастишься к никотину? — Нравится жить на грани. — Тебе нравится быть идиотом. — Никакого осуждения, Нил, никакого осуждения. Что сделаешь ты? — Подстригусь. — Только это? — ухмыльнулся Эндрю. — И что, никакого годового запаса краски для волос? Нил бросился вбок, плечом отталкивая его, а затем прибавил скорость, оставляя выбор за Эндрю: бежать изо всех сил, чтобы догнать, или отстать. Он выбрал второе. Нил хмыкнул. Белтран устроил им тренировочные игры, чем они и занимались до конца тренировки. Нил изрядно вымотался на площадке, прежде чем его отправили на скамейку, чтобы смотреть, как следующая группа выходит на поле. Эндрю оставался в воротах все это время, потому как заменить его было некем. Макс играл за нападающего, так что одним засранцем было меньше, но вся его небольшая свора с легкостью окружила Нила. — Привет, Джостен, — протянул один из них. Его взгляд опасно метался то на лицо Нила, то на его ноги, то опять возвращался к лицу. Тревор. Защитник. Семнадцать лет, шесть футов роста чистого мудака. Раньше у него не было проблем с Нилом, но Эндрю вроде бы разбил ему лицо из-за пудинга в прошлом году. Сейчас Эндрю здесь не было. — Отвали, — нахмурился Нил. — Бэйтс! — крикнул им Белтран. — Посади свою задницу на скамейку! Тревор немедленно сел — настолько близко, что прижался всем телом к Нилу. Он повернул голову, чужое дыхание коснулось уха. — Думаешь, Миниярд сможет спасти твою задницу? Нил стиснул зубы и попытался не двинуться с места от нахлынувшего отвращения. Рука чувствовала влагу футболки Тревора, а еще от него несло потом. — Отъебись. — Неа, видишь ли, у меня есть друг. Ты, может, слышал про него. Джейкоб. Большой такой парень. Настоящий убийца, когда дело доходит до настольного футбола. А знаешь, в чем он еще хорош? — Дай угадаю, он играет в экси. — В точку, — прошептал Тревор. — Ему нравится экси. Хочет место в команде. — Не мои проблемы. Поговори с Белтраном об этом. — О нет, как раз-таки твои. Он играл в старшей школе. На позиции нападающего. — Какая неожиданность, — пробормотал Нил. Тревор двинулся еще ближе, его пальцы вцепились в его шею, впиваясь ногтями. — Будь тихим. — Или нет, — кто-то из ребят подошел к ним с другой стороны и потянулся к руке Нила. Тот успел отдернуть ее быстрее, чем его схватили. — Тебе же хуже, если ты пострадаешь, — мягко прошептал Тревор. Он выглядел очень серьезно. Гнев, ненависть и ярость волнами исходили из него, что заставляло Нила едва ли не задыхаться. Лучшим способом справиться с этим — склонить голову, тихо кивнуть, подчиниться, сдаться. Натаниэль всегда это знал. — У тебя изо рта воняет дерьмом, — Джостен сплюнул, вывернулся из цепкой хватки, резко поднимаясь, и поднялся на трибуны. Тревор лыбился ему вслед, а потом провел пальцем по горлу. Нил проигнорировал этот выпад. Посыл был более чем понятен. В остаток времени игра на поле была настолько скучной, что он почти не мог смотреть на это. Эндрю сел на пол прямо в воротах в какой-то момент, всем своим видом показывая, что не намерен дальше пытаться. Лампочка за его спиной загорелась красным восемь раз. Нил был абсолютно уверен, что он тратил больше энергии на то, чтобы увернуться от мяча, чем если бы попытался поймать его, но Эндрю оставался собой, поэтому он даже не собирался поднимать этот вопрос позже. Они закончили, сбросили свое снаряжение в большую корзину и направились к душевой, где Нил позволил себе ровно две минуты наслаждения под горячими струями воды, прежде чем быстро одеться в своей кабинке. Тревор косо посмотрел на него, как только он вышел, и Эндрю окинул их обоих ленивым взглядом. Казалось, он был доволен тем, что держался подальше от этого. Затем их разогнали обратно по камерам. — Проблемы? — спросил Эндрю, как только дверь за ними захлопнулась. Нил покачал головой и подошел к раковине. Его волосы отросли, и теперь оранжевого в них оказалось куда больше, чем черного. Выглядело нелепо. — Они привозят кого-нибудь каждые три месяца, — сказал Эндрю позади. Нил не обернулся, внимательно наблюдая за искаженным отражением до тех пор, пока Миниярд не скрестил руки на груди, прислоняясь к оливково-зеленой перегородке. — А? — Стрижка. Они приведут кого-то. Думаю, на следующей неделе. Ты можешь вычеркнуть это из своего списка «Что я сделаю, когда выйду» и выбрать что-нибудь поинтереснее. Вздохнув, Нил включил воду. Она оживала, закручиваясь в металлической раковине. Где-то в глубине трубы, по всей видимости, был засор, и она стекала медленно, поэтому Нил лишь наблюдал, как ее уровень растет, растет и растет. Он не должен был спорить с ними. Это было глупой затеей. Смертельным желанием. Сдаться, отступить, не делать ничего, чтобы продлить свое пребывание в колонии, выйти отсюда. Его план заключался в этом. Горло сжималось от разочарования, гнев застрял в горле так же плотно, как грязь в трубе. Вода все журчала и журчала, пока Эндрю не наклонился над ним и не выключил ее. — Прекрати, — сказал он. Кап. Кап. Кап. Нил повернулся, опершись руками в борта раковины. Эндрю не двинулся с места. — Все в порядке, — сказал он. — Я не могу снова попасть в одиночку, — нахмурился он. — Я не прошу тебя об этом. — Я так же не могу остаться здесь еще на год. — Еще раз, — наступила очередь Нила хмуриться. — Я не прошу тебя об этом. — Не строй из себя мученика, — Миниярд приподнял брови. Над их головами раздался звонок. Обед. Нил протиснулся мимо Эндрю и прихватил с кровати свою толстовку, легко влезая в нее. — Ты идешь? — спросил он. Эндрю не двинулся с места, все еще изучая его, будто жука под микроскопом. В конце концов он пожал плечами — так, словно ему все равно. Но ему не было все равно. Нил видел, как напряглась его челюсть.***
После обеда Эндрю ушел на групповую терапию, а Нил за неимением других вариантов отправился в камеру, чтобы поработать над последним домашним заданием: рассортировать страны по форме правления. Ничего глупее и бесполезнее он в жизни не делал. Но это было чем-то, что можно сделать в окружении четырех стен и запертой двери, а не на открытом пространстве, где любой мог бы подкараулить его. Он снова вел себя как кролик и ненавидел каждую секунду этого. Канада: конституционная монархия. Он мог бы скрываться в этой комнате. Не выходить на отдых. Никогда больше не пользоваться библиотекой, хоть это значительно бы затруднило его изучение языка. Нил уже сходил с ума от заключения. Мысль о том, что его заперли в маленькой комнатке, была достаточной, чтобы породить всплеск беспокойства внутри него. Китай: однопартийная республика. Он мог бы дать отпор. Франция: республика. Он не собирался делать этого. Нил всегда был бегуном, всегда им и останется. Дело вовсе не в том, что ему не хватало храбрости, а в том, что ростом был пять футов и три дюйма в хорошие дни и имел хотя бы зачатки здравого смысла. Катар: абсолютная монархия. Он мог бы отказаться от экси, позволить им победить, затаиться в своем углу. Не вариант. Нидерланды: конституционная монархия. Нил закусил нижнюю губу, черкая в тетради. Его мама твердила ему, чтобы он опускал голову ниже, был незаметным, невидимым. Сложновато было следовать этому совету посреди колонии, где он встречал одну и ту же сотню ребят каждый божий день. Узнай мама, что он находится поблизости от экси, она бы била его до посинения. В этот момент в голову закралось подозрение, что она могла быть права с самого начала. Он прикрыл глаза на секунду, наблюдая, как отрывки кошмара воспроизводятся под веками. Прилив океана. Рыба с лицом Эндрю. Глухой шепот матери. Запах бензина. Кровь. Кровь. Кровь. Нил поморщился. США: президентская республика. Он мог рассказать Бетси. Или Брайану. Или Белтрану. Или любому из охранников, понапиханных в огромных количествах на каждом углу. Почему-то казалось, что это не прокатит. Нил сунул карандаш между зубами. Не осознавая, он задергал коленом, так сильно, что кровать задрожала. Он попытался вспомнить, является ли Вьетнам смешанной или парламентской республикой, и задумался. Может, ему стоит выучить китайский вместо испанского? Дверь с щелчком открылась. — Как мерзко, — фыркнул Эндрю, подходя ближе и глядя на карандаш, все еще покоившийся в зубах. Нил продолжал жевать его, но его глаза метались то к странице, то туда, где стоял Эндрю, — к изножью кровати. В руке он держал два письма — одно в обычном белом конверте, другое в большом из коричневой бумаги. Оба были вскрыты. Оба были сжаты до побелевших костяшек. — Какой ты популярный, — сказал Нил, закрывая тетрадь и садясь в углу кровати. Эндрю не присоединился к нему. Продолжал стоять и смотреть настороженно. Выглядел он при этом так, будто собирался что-то сказать, но не знал, с чего начать. Нил ждал. — Брат, — проворчал Миниярд наконец. — Только что сказал мне, чтобы я не делал этого из-за него. — Думал, что все уже решено, — ответил Нил. — Ага, к письму прилагался билет на самолет, который они забронировали на мое имя, — тихо сказал Эндрю, кивая в сторону двери. — Дата выхода — первое октября в 8:00. Дата вылета — первое октября 19:00. — Как все быстро обернулось. — Похоже, мне здесь больше нечего делать, — пожал плечами Эндрю. Он выдвинул ящик тумбочки и запихнул оба конверта внутрь, прежде чем Нил смог разглядеть, от кого был тот, что побольше. — Свободное время продлили на час. На двери висела записка. — Почему? — нахмурился Нил. В очередной раз пожав плечами, Миниярд наконец нагнулся, чтобы не задеть верхнюю койку головой, и опустился рядом. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками, изучая Нила. — Без понятия. — Ты уже сделал свое задание по истории? — Нет, — Эндрю закатил глаза. — Ты действительно хочешь использовать это время таким образом? — Я нравлюсь тебе, — Нил подавил глупую ухмылку. — Ошибаешься. Я нахожу тебя слегка забавным. И это в лучшем случае. — Неа, — улыбка вырвалась наружу, — я тебе нравлюсь. — Чертов наркоман, — прошептал Эндрю, отталкиваясь от кровати и двигаясь к Нилу. Его пальцы скользнули по затылку Джостена и легли на шею — там, где несколько часов назад впивались ногти Тревора. Нил проглотил накопившуюся слюну. — Да? — после недолгого молчания спросил Эндрю, прищурившись. — Да, — выдохнул Нил. Эндрю подался вперед, встречая его губы. Чужая рука крепко держала Нила за шею, другая же обхватила запястье, придавливая то к матрацу. Нил еще раз выдохнул, даже не задумываясь о том, что вообще задерживал дыхание, и поднял вторую руку, замирая в нескольких миллиметрах от лица Эндрю. — Не надо, — предупредил он. Джостен, соглашаясь, хмыкнул, сильнее притираясь к ладони на шее, но руку спрятал, запихивая ее под одеяло. Он не хотел испортить момент.***
Комната отдыха была забита. Нил никогда не видел ее такой — не видел, чтобы все три блока находились в одном помещении одновременно. Шум стоял ужасный. Сродни тому, что обычно присутствовал на матчах, только вкупе с меньшим помещением казался катастрофой. Сотни стульев взялись непонятно откуда и теперь, выстроенные в ровные ряды, занимали почти все пространство. Настольный футбол куда-то убрали, по бокам больше не оставалось свободного места. Маленький, едва работающий телевизор заменили на белый экран для проектора. — Что происходит? — спросил он у Эндрю, когда кто-то из охранников направился к ряду свободных сидений. Тот пожал плечами, затем подошел к свободному стулу, сел на него и тут же поставил ноги на спинку стоявшего перед ним, заработав парочку гневных высказываний от парня, сидевшего там. Которые, к слову, быстро превратились в невнятные извинения, стоило только повернуться и увидеть того, кто нарушил его спокойствие. — Посмотрите, сколько власти он держит, — Нил закатил глаза. Эндрю откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. На его лице медленно расплывалась довольная улыбка. Нил коснулся кончиками пальцев рта. Губы припухли, сердце продолжало бешено колотиться. Когда раздался звонок, Эндрю был на нем, губами прижимаясь к его губам. Его рука находилась в опасной близости от резинки штанов Нила. Он отпрянул, как только дверь распахнулась, провел рукой по волосам, зачесывая длинные пряди назад, и уже через секунду выглядел так, будто ничего не случилось. Нилу потребовалось чуть больше времени, чтобы прийти в себя. Они выстроились в очередь. Джостен беспокоился о резиновой подошве своих кроссовок, надеясь, что его щеки не такие красные, как ему самому казалось. Он смотрел, как все новые и новые ребята заполняли комнату. Макс был там, как и Тревор, и тот крупный пацан, Джейкоб. Волосы на затылке Нила встали дыбом, но он не обернулся. — Como se dice problem en español, *** — спросил Эндрю, по-прежнему глядя вперед. Но в его глазах мерцало что-то вроде опасности. — Все в порядке, — ответил Нил. — Рад это слышать, — Миниярд не смотрел на него. Экран замигал, когда все оставшиеся уселись, и охранники свистнули не одну дюжину раз, чтобы всех успокоить. — Замолчите или вас проводят обратно в камеру, — объявил кто-то из них. Дальше никаких объяснений не последовало. Экран просто загорелся. KTVU Fox 2 представляет специальный репортаж из американских тюрем — зазвучал звонкий женский голос, а на экране забрезжили знакомые очертания колонии для несовершеннолетних округа Окленд. Нил напрягся. — Все еще в порядке? — Эндрю наконец-то посмотрел на него. Язвительность, нотки сарказма все еще присутствовали в его голосе, но Нил уже изучил его достаточно, чтобы заметить беспокойство на лице. Нервозность. Неопределенность. Нил опустил взгляд на свои кроссовки. Во время интервью с начальником тюрьмы раздался свист, кто-то даже швырнул клочок бумаги, и шестерых ребят увели обратно в камеру. Макс перегнулся через стул Нила и злобно прошептал: — Ты, блять, должен мне. — Извини? — Эндрю повернулся, приподнимая бровь. — Время вышло, сучонок, — вместо ответа сказал Макс и откинулся обратно на спинку стула. Камеры переместились на поле для экси, на трибуны, полные болельщиков, восторженных криков и аплодисментов, на команду, выходившую на площадку. Нил так сильно стиснул зубы, что стало больно. Эндрю заерзал рядом с ним, его пальцы исчезли под рукавами толстовки и потирали запястья. На экране появились трибуны, отведенные для членов семьи, и Нил не мог не заметить то, как Эндрю старался не смотреть. Затем началась игра. Камеры развернулись. Матч шел полным ходом. Пошли субтитры. Матч продолжался. Нил забивал мяч за мячом. Толпа ликовала. Десятка на его спине то и дело мелькала на площадке. Матч продолжался. Алекс набросился на него. Алекс ударил его. Нил влетел в стену. Его шлем откатился в сторону. Все объективы теперь были направлены только на него. Нил больше не слышал, что происходило в комнате отдыха. Не чувствовал Эндрю рядом с собой. Единственное, что завлекало его разум, — его лицо крупным планом на экране: из носа текла тонкая струйка крови, а ладонь прижималась ко лбу, низкий тихий стон, вырывающийся изо рта. Он мог видеть, как Нил на экране внезапно понял, что его шлем пропал. Мог видеть, как запаниковал, как протиснулся мимо Белтрана, схватил недостающую часть экипировки и прижал ее к голове. Мог видеть, как камеры наконец отцепились. Эндрю сидел тихо, все еще рядом с ним, больше не трогал запястья и почти не дышал. — Ох, блять, — выдохнул Нил — одиноко, тихо, чтобы никто другой не мог его услышать. — Мудак, — отозвался Макс позади них. Нападающий Нил Джостен, номер десять, врезался в защитника Алекса Кампоса, номер двадцать третий… — надрывалась женщина. Подождите… Похоже… камера вновь вернулась к Нилу, показывая, как тот стоял и резво спорил с Белтраном, жестикулируя. Похоже, он снова в игре. Отличная тяга к победе. Впечатляюще. Нил зарылся пальцами в волосы и наблюдал за остатком матча, сжав зубы и пытаясь подавить растущее отчаяние. И тихий ужас. Они собирались найти его. Они собирались его найти.