Oackland

— Остановитесь. Эндрю моргнул, пытаясь согнать дрему и перевернулся на спину. Свет в их камере еще не включили, и маленькое пространство освещалось лишь красной вывеской над дверью. Стояла тишина, если не считать стрелку в часах, мерно отсчитывающую минуты. Он тяжело сглотнул, прикрывая глаза. Нил судорожно вздохнул под ним, а затем выдохнул вымученное: — Остановитесь. Слово вылетело бессознательно — Нил не просыпался. Эндрю нахмурился. Нил зашевелился на кровати, задышал чаще, боль, кажется, захватывала все его тело, в горле застыли хрипы. — Эй, — прошипел Эндрю, напрягаясь. Но не получил в ответ ничего, кроме прерывистого дыхания и очередных хрипов. Очередной кошмар. — Тупой кролик, — пробормотал Эндрю себе под нос, перекидывая ноги через край кровати и спрыгивая на пол. Нил пока не двигался, но на его лице застыла маска то ли беспокойства, то ли боли, а может, их ядовитая комбинация. Его грудь тяжело вздымалась на каждом вдохе, губы приоткрылись. — Пожалуйста, — простонал он. Где-то в желудке Эндрю зародился холод, с упорством начавший пробираться во все клетки тела. — Черт возьми, — прошептал он, вытягивая руку, и постучал двумя пальцами по здоровому плечу Нила. Тот сильнее зажмурился, изо рта вырвался очередной судорожный стон. — Нил! — позвал Эндрю громче. Джостен рывком откинулся на спинку кровати, подавляя болезненный крик, когда задел стену изуродованной рукой. — Ну что за идиот, — закатил глаза Эндрю, наблюдая, как Нил сморщил нос и заморгал, просыпаясь. — Эндрю? — сонно просипел он, глядя снизу вверх. — Ага, очередной кошмар, — ответил Эндрю. Тяжело вздохнув, он задвигал челюстью, понемногу расслабляя затвердевшие от напряжения мышцы, и не спускал глаз, следя за каждым движением Нила. — Двигайся. Нил осторожно двинулся к стене, пока Эндрю забирался к нему. — Извини, — сонно прошептал он. — Заткнись, — Эндрю запрокинул голову, упираясь затылком о твердый бетонный блок, и закрыл глаза. — Что на этот раз? — Ничего, — после долгого молчания наконец отозвался Нил. Конечно же, он лгал. Никто не скулил «пожалуйста» так жалобно, если только их не резали на лоскуты или не вводили в пучину ужаса. Ярость овладевала Эндрю, но он прикрыл глаза, сосредоточившись на прохладе бетонной стены за головой, на мерном движении стрелки, на 2 секундах выдоха и двух секундах вдоха. Спасибо Бетси. — Как думаешь, меня пустят на тренировку? — задумчиво протянул Нил. — Хотя бы посидеть на трибунах? Я не… Я… — он осекся и опустил голову, но сдержать сдавленный всхлип так и не смог. — Нахер твое экси, — едва ли не зарычал Эндрю, чувствуя, как губы изгибаются в кривой ухмылке. Ярость, разъедающая изнутри, лизнула ядовито где-то под ребрами, пальцы сами собой сжались в кулаки. — Не будь ты так зациклен на этом гребаном спорте, мы бы здесь не оказались. — Перестань, — Нил все ниже наклонял голову, пряча глаза, он вздрогнул. — Что перестать? Я серьезно. Экси? Ты стоишь большего, перестань, блять, думать о чем-то настолько тривиальном и повзрослей уже. Дыши, Эндрю, прозвучал голос Бетси в голове. Нахер и это, подумал Эндрю в ответ. — Это все, что у меня есть, — глухо проговорил Нил. Выдох, за который весь воздух покинул его тело, перешел в рыдания. Он отодвинулся от Эндрю и уткнулся головой в колени. — Проклятый экси, — пробормотал Эндрю. — Это тебя убьет. — Моя мама часто мне так говорила. — Что ж, она была права, — фыркнул Эндрю. Время будто бы замедлилось. Тиканье часовой стрелки превратилось в нудное жужжание в его голове. Сил на то, чтобы говорить, чтобы что-то сделать, не оставалось. Все, что он мог, — сидеть и смотреть, как все тело Нила напрягается в беззвучной истерике (?). — Знаю, — зашептал Нил. — Она во многом оказалась права. Во снах она… кричит на меня. Бьет меня. Ненавидит меня. Потому что я все испортил, потому что она пожертвовала всем ради этого, — его ладонь тяжело опустилась на серую стену, сакцентировав внимание на последнем слове. — Они снова удерживали меня, — зажмурившись, поделился Нил, — вечером. Во сне. Шум в ушах нарастал. — Я не мог снять их с себя, — тем временем продолжал Джостен. — Я пытался, снова и снова, и рассказал им все, чтобы заставить остановиться. Рассказал об отце, о том, где похоронил ее. Не мог перестать говорить, слова просто лились из меня, а они продолжали смеяться. Они смеялись, смеялись и смеялись, и, боже, я просто… — его истерический смех зазвенел в тишине камеры. Поток лавы, стекающей из разверзшегося вулкана его ярости, стекал по позвоночнику, горькая желчь подступила к горлу, стоило только подсознанию зайти чуть дальше. Его сосед, шаг за шагом крадущийся к нему, улыбаясь широко и почти безопасно, наклоняясь ближе… ближе… Пока не протянул руку, не придвинул Эндрю к себе, не поцеловал его. Пока Эндрю не оттолкнул его. Пока во взгляде соседа отчетливо не пропечатались тревога и замешательство. Пока ярость не наполнила Эндрю, смешанная с чем-то более темным, более грязным и уродующим его. Отвращением. Воспоминания лезли в голову, но Эндрю не мог позволить им захватить свой разум. Он слишком отчетливо рисовал эти картины в сознании. Тот момент, как чужая голова ударилась о комод и на этом дело не закончилось. Тот момент, как Эндрю пинал его и бил, бил, бил, пока гнев захлестывал его сущность, переливаясь через край, так что всем остальным мыслям не осталось там места. Тот момент, когда его сосед плакал и умолял, умолял и плакал, пока в конце концов не произнес чертово пожалуйста, отчего все стало только хуже. А отвращение все росло, росло и росло. Эндрю мог поклясться, что слышит смех Дрейка, поклясться, что чувствует его дыхание на затылке и шее… В комнату ворвались охранники, повалив его на пол, завели руки за спину и застегнули тяжелые наручники на запястьях. Он отчетливо помнил, как смеялся, как чувствовал густой запах чужой крови на кончике языка. Только несколько часов спустя, сидя в одиночке и не слыша ничего, кроме собственного дыхания, до него наконец-то дошло — он опасен. Сильнее и могущественнее от этого он себя не почувствовал. От самого себя захотелось блевать. — Тебя вызовут, — медленно проговорил Эндрю, — через пару часов. После завтрака, всегда сразу после завтрака. Не надзиратель, кто-то другой, потому что надзирателям обычно насрать на то, кто кого здесь прихлопнет, пока бумаги в порядке, а заключенные просидят на пару месяцев подольше. — Попроси о присутствии Бетси. Если ты попросишь, они разрешат ей прийти. — Мне не нужна Бетси. — Идиот, — пробормотал Эндрю. Нил рассмеялся. — Ты должен сказать, кто это сделал. Макс, Тревор… Джейкоб. Кто еще? — Это неважно. — Это пиздец как важно, — прошипел сквозь зубы Эндрю. — Меня не будет здесь через два месяца, Нил, я не смогу тебя защитить… — Мне не нужна твоя чертова защита… — таким же тоном ответил Нил, отпрянув так быстро, что умудрился удариться о край кровати. — Скажи им, кто это сделал, — ярость пеленой стояла у Эндрю перед глазами, но он сумел отбросить ее. Изо рта вырвался вздох. — Ты скоро выйдешь отсюда. Не позволяй им забрать это. Говори. Их вышвырнут из команды, посадят в изолятор, они… — Ага, затаят на меня обиду, — не сдержался Нил. — Я скажу, их посадят в одиночку на сколько? На неделю? Затем они вернутся, и, независимо от того, насколько крутым телохранителем ты себя считаешь, этого не будет достаточно. Они в любом случае найдут меня. Мне плевать на то, что меня немного потреплет, что действительно важно — так это моя способность выгрести отсюда на своих двоих, когда меня выпустят. Я не скажу. Я буду в порядке. — Не считаешь, что это немного грубо, Кролик? — Эндрю приподнялся на локтях и вскинул бровь, глядя на Нила. Джостен открыл было рот как будто бы собирался что-то сказать, но тут же его захлопнул. — Все это неважно, — закусил нижнюю губу Нил. — Все те же секреты, — медленно протянул Эндрю, нахмурившись и изучая черты его лица в темноте. — Не надо, — отрезал Нил. Эндрю хотел настоять, он отчаянно продолжал попытки настаивать, чтобы выяснить каждую мелочь, каждую частичку жизни Нила, пока не стало слишком поздно, пока он не ушел, пока не изменилось абсолютно все. Глаза неотрывно следили за Нилом в ожидании, что тот заговорит, но тишину в комнате нарушали лишь часы. — Ты не в порядке, Нил Джостен, — сердце бешено колотилось о грудную клетку, гулко ухало в ушах. Он тяжело сглотнул, отвлекаясь. — Ты никогда не будешь. — Эндрю подался вперед, двигаясь почти вплотную, положил ладонь на край кровати. Они оказались достаточно близко, чтобы дыхание Нила трепетало на его коже при каждом выдохе. — Но ты будешь в безопасности. Нил прикрыл глаза. Он слегка покачал головой, и это не имело ничего общего с отрицанием — скорее, дрожь — мимолетная, эфемерная, что Эндрю почти пропустил. — Да или нет? — прошептал Эндрю. Нил подался вперед раньше, соединяя их губы. Жар пробежался вдоль позвоночника Эндрю, когда он ответил на поцелуй, и остановился, стоило только Нилу зашипеть от боли. — Черт, прости, — виновато забубнил Нил, сжавшись в маленький комок. — Больно. — Я убью их ради тебя, — предложил Эндрю. — Нет, не убьешь, — ответил Нил. Он ткнул кулаком в плечо Эндрю. — У тебя есть брат. Семья. Намного больше, чем я. В голосе не слышалось горечи, лишь смирение. Эндрю открыл рот, готовый возразить Нилу. Сказать, что это неправда, что только Нил имел значение… Только вот Джостен оказался прав. Аарон имел значение. Все остальное должно было быть неважным. Эндрю опустился на кровать и облокотился спиной об изголовье, наблюдая, как Нил пытается сесть ровно. Его лицо искажала болезненная гримаса каждый раз, как только он задевал руку. Зажегся свет. Заверещал звонок на подъем. Пока парни одевались к завтраку, никто не проронил ни слова.

***

Нил заерзал на своем стуле, ковыряя белый кусочек ткани, торчавший из-под лейкопластыря рядом с большим пальцем. Тайленол, который ему дали прошлой ночью, прекратил действие задолго до того, как Эндрю забрался к нему в постель. С тех пор состояние было далеким от нормы: в висках стучало, глазные яблоки будто высасывали прямо из черепа, комната перед глазами кружилась, и все это — лишь признаки сотрясения. Что же говорить о руке? Желудок заурчал. — Появится с минуты на минуту, — не очень услужливо пробурчал Брайан из угла класса, где он стоял, по струнке выпрямившись, мучительно долгое время. Эндрю как всегда был прав. За ним пришли во время завтрака — провели мимо кабинета Бетси, через решетку, и дальше по коридору, в котором он никогда не был, к скоплению кабинетов, заставленных сломанными столами (за одним из которых Нил имел НЕудовольствие сидеть прямо сейчас). Теперь же Нил ждал. И ждал. Рация на поясе Брайана затрещала, но тот выключил ее. — Как ты себя чувствуешь? — наставил он указательный палец на Джостена. Как будто меня швыряет по полу — не совсем та реакция для ситуации. Нил нахмурился и продолжил разбирать марлю на нитки. — Они их поймают, — добродушно улыбнулся Брайан. — Тебе не о чем беспокоиться. Никто не причинит тебе вреда. Нил едва сдержался, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Как этот человек мог работать в тюрьме, где дети на каждом шагу нагло пытались прикончить друг друга, и оставаться таким наивным? Глупо. Рация Брайана зажужжала. На этот раз он ответил. Искаженный радиоволнами голос оповестил, что они уже в пути. Нил опять заерзал. Прошло пять минут, пока дверь со скрипом не отворилась и перед ними не предстала высокая дородная женщина в накрахмаленном брючном костюме. От нее пахло лаком для волос и почему-то мужским дезодорантом. — Мистер Джостен, — рявкнула она. Нил потратил много сил на то, чтобы не вздрогнуть. Ее голос был пропитан злостью — примерно так же он звучал у матери, но если мама вела себя так из чувства болезненной и извращенной любви, то этой женщине совершенно точно было плевать. — Да, мэм, — ответил Нил с натренированным специально для лиц при исполнении выражением. — Хмм, — промычала новоприбывшая. Она не села, а прошла через комнату к Нилу, при этом ее лакированные туфли на высоком каблуке цокали по щербатому линолеуму. Облокотилась на стол прямо перед ним и властно глянула сверху вниз так, будто он был всего лишь пятнышком на ее белоснежной блузке. Нил попытался удержать ее взгляд, но через пару секунд опустил глаза в стол. Желудок скрутило не только от тошноты. Все внутри кипело от ненависти к себе. — Мисс Барака, — командирским тоном представилась женщина, но не протянула руку и не стала ничего объяснять, просто вела себя так, будто он должен знать и без этого, кто она такая. — Мне нужны имена. Нил украдкой взглянул на Брайана. Тот стоял, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, и наблюдал за Нилом. Он пожал плечами, а затем дал Нилу то, что по идее должно было выглядеть, как ободряющий кивок. Расскажи им, кто это сделал, шептал Эндрю у него в голове. — Я их не видел, — Нил заставил себя снова поднять глаза к лицу женщины. Ладони вспотели, но годы и годы лжи позволяли ему разговаривать без дрожи в голосе. Эндрю заметил бы. Он всегда мог видеть его насквозь. Я убью их ради тебя, шептал Эндрю — Мистер Джостен, я призываю вас хорошенько подумать над вашим решением, — мисс Барака нависла над ним. — Я не дам Вам второго шанса. Если вы хотите, чтобы ничего не мешало вашему пребыванию здесь, в нашем… — она оглядела здешний антураж, состоявший из наполовину разломанного стола, ободранных стен, приподняв бровь и вздернув нос, как будто почуяла что-то противное, — заведении, то я настоятельно прошу вас десять раз обдумать свои слова. Нет, не убьешь, отвечал Нил. Голос Эндрю в его голове на это ничего не сказал. Совсем ничего. — Это звучит, как угроза, — очередная волна боли опустилась на его голову, и парень стиснул зубы. Мисс Барака толкнула стол так неожиданно и сильно, что тот чиркнул ножками по полу, обжигая череп Нила еще одним приступом боли. Медленно подступавшая тошнота усилилась за секунду, заставив с губ слететь тихий стон и вцепиться здоровой рукой в столешницу. — Ты в порядке, Нил? — звавший его голос Брайана звучал откуда-то издалека. Он был в порядке. Ты не в порядке, говорил Эндрю. Он был в порядке. Ты никогда не был, говорил Эндрю — Я слышала, ты был звездой нашей команды по экси, — мисс Бараке не удалось скрыть отвращения. Слюна застряла где-то в глотке. — Я обещаю вам, мистер Джостен, — злобная ухмылка поползла по чужому лицу, — что мы делаем все возможное для обеспечения безопасности наших подопечных. К сожалению, если вы не можете помочь нам, то и мы не сможем. Ясно как божий день, вы не в состоянии сейчас играть, так что мне придется аннулировать ваши привилегии. Вы вернетесь к обычным академическим часам. К рутине. Уверена, на ваше место найдется достойный кандидат. И не один. Нил ждал этого. Для них теперь он был абсолютно бесполезен, никакого смысла позволять ему тренироваться и наблюдать со скамейки, но он все-таки надеялся… — Если, конечно, вы не захотите назвать мне несколько имен? — попросила мисс Барака, расплываясь в широкой, почти располагающей улыбке. — Я никого не видел, — выдавил Нил, прикусив нижнюю губу так сильно, что выступили капельки крови. Ее ухмылка исчезла. — Отведите его обратно в камеру, — рявкнула она, затем оттолкнулась от стола, прошла через комнату широким шагом и вышла за дверь. Каждый ее шаг, эхом отдававшийся цокотом каблуков в длинном коридоре, запускал фейерверки боли в голове Нила. — Когда ты последний раз был в медпункте? — спросил Брайан. — Вчера вечером, — Нил прикрыл глаза и попытался дышать медленнее, осторожнее. — Черт, — зашипел Брайан. Он взял рацию, выпалил что-то невразумительное и жестом пригласил Нила идти за ним. Джостен встал. Прошел за Брайаном по коридору. Боль прожигала все его тело, но было уже все равно. У тебя есть брат. Семья. Намного больше, чем я, сказал тогда Нил. А потом ждал, ждал, отчаянно желая, чтобы Эндрю заговорил, сказал хоть что-нибудь, что угодно. Но между ними только тикали часы. Заполняли собой комнату, слишком маленькую, чтобы вместить жизнь, в которой они нуждались. У Нила не было матери. Экси теперь тоже не было. Как и плана побега. И уж точно он не мог рассчитывать на Эндрю Миниярда.