К моменту, когда Эндрю и Нил спустились по лестнице, общая комната уже кишела детьми. Перед экраном телевизора стулья стояли в несколько рядов — гораздо больше, чем обычно. Гул десятков голосов вызывал тошноту. Эндрю теребил нитку, выбившуюся из-под края толстовки, едва сдерживаясь, чтобы не добраться до порезов на предплечье.
— Почему никого нет во дворе? — пробурчал под нос Нил.
Эндрю пожал плечами и продолжил идти. Он провел последний час, собирая себя по кусочкам в какое-то подобие человека, но попытки в разговоры все еще казались ему непреодолимо трудными.
— Расселись по местам! — рявкнул неожиданно один из охранников. — Посадили задницы, кому говорю! Живо!
Кто-то уже сидел. Остальные же выстроились в очередь, скуля и жалуясь на то, что впустую тратят свободное время.
Нил остановился, излучая чистое напряжение рядом с Эндрю.
— Не с краю, — еле слышно сказал он, настолько тихо, что Эндрю чуть не пропустил это мимо ушей.
Он проследил за взглядом Нила и заметил Макса и Джейкоба, умостившихся на правом, дальнем от них краю. Оба над чем-то смеялись. Макс яростно жестикулировал, а Джейкоб откинул голову назад и расхохотался пуще прежнего.
Ярость закипала под кожей, отравляя мышцы и сухожилия.
— Давай, пошли, — пробормотал он наконец, с трудом шевеля языком. Он схватил Нила за рукав и повел в противоположную от парней сторону — к двум охранникам и группке детей помладше, с лиц которых тут же сошли все краски при виде Эндрю.
Эти места обычно занимали терпилы — они боялись всех остальных настолько, что чувствовали себя куда безопаснее в присутствии охранников, в отличие от их сверстников. Этот страх сотворил из них вечные мишени.
Для Эндрю особого значение это не имело. Он был более чем способен защитить и себя и Нила в случае чего. Прямо сейчас значение имело лишь держаться подальше от придурков.
— Привет, — неуверенно поприветствовал один из мальчиков, одарив Эндрю жалкой улыбкой.
Эндрю пригвоздил его убийственным взглядом к стулу.
Малыш взвизгнул и со скрипом отодвинулся как можно дальше.
— Не перебарщиваешь? — тихо спросил Нил.
— Освежить их память никогда не поздно, — пожал плечами Эндрю.
— О чем? О том, что ты в состоянии отмудохать их? Загнать в угол и заставить себя бояться? Это не делает тебя лучше их, — Нил кивнул в сторону Джейкоба и Макса, которые, как по команде, тут же посмотрели в их сторону.
Эндрю стиснул зубы. И, не удержавшись, светанул им средним пальцем, показывая свое отношение. Парни рассмеялись еще громче, после чего Джейкоб провел большим пальцем вдоль горла.
— О, класс, — проворчал Нил.
— Я лучше, чем они, — выдавил, наконец, Эндрю. Каждая мышца и нерв в его теле были напряжены. Слова Нила не давали ему покоя, с методичным упорством прогрызая себе путь сквозь самые крепкие заслоны прямиком к сердцу.
— Я это знаю, — тихо ответил Нил, прикусив большой палец, —
они — нет. — Он подбородком указал в сторону группы мальчишек. Все без исключений отодвинули стулья как можно дальше и, дойдя до абсурда, телами подались вперед — ближе к центру комнаты, создавая таким образом как можно больше пространства между ними и Эндрю.
— Прекрати, — Эндрю схватил руку Нила, отнимая ту ото рта.
— А ты заставь меня, опасный чувак, — Нил дернул ее обратно и вернулся к прерванному занятию.
Эндрю вновь взял его за предплечье, сжав так сильно, что Нил, не сдержавшись, застонал от боли.
— Не играй со мной, — ядовито прошипел он, краем глаза наблюдая за мальчишками.
Они отодвинули стулья еще дальше.
Нил закатил глаза. В ту же секунду, как Эндрю его отпустил, он поднес большой палец ко рту. Ярко-голубые глаза блестели в свете тусклых ламп, а рот изогнулся в едкой усмешке.
— Тупой, гребаный кролик, — пробормотал Эндрю под нос.
— Dice el viejo oso gruñón, — парировал Нил.
— Сказал… — Эндрю нахмурился. — Медведь… — задумчиво перебирал он.
— Старый, ворчливый медведь, — менторским тоном поправил Нил. — Тебе стоило учиться усерднее.
Он наклонил голову, взглядом изучая Эндрю. Ухмылка сползла с лица почти тут же, голос стал серьезным.
— Что случилось? — тихо спросил Нил. — Перед тем, как вернулся в камеру?
— Это не та тема, которую я собираюсь обсуждать, — Эндрю сжал зубы и силой заставил себя посмотреть Нилу в глаза. — Особенно посреди общего зала.
— Ну, ты не говорил об этом и в нашей комнате.
— Позволь тебе напомнить, — зашипел в ответ Эндрю, — я был не единственным, кто мерил шагами периметр, не сказав ни слова.
— Сеанс у Бетси, — выпалил Нил. — Он дался тяжело. Мне опять снились кошмары. Она спросила о матери. Правда за правду. Теперь твоя очередь.
Эндрю прищурился, наблюдая, как Нил с трудом глотает слюну.
— За тем исключением, что ты соврал, — растягивая слова, проговорил он. Нил застыл. Он не то что не сдвинулся с места — он не дышал, даже не моргал. Тяжесть, поселившаяся на дне желудка, давила сильно, что его затошнило. — Так что я тебе ничего не должен.
Нил медленно откинулся на спинку стула и почти незаметно кивнул.
— Справедливо.
Эндрю это никак не успокоило.
— Расселись! — рявкнул охранник, перекрывая гул голосов. Шум постепенно начал стихать. — По местам! — повторил он, и все, наконец, замолчали.
— Все вы знаете, директор решил, что общение в группе пойдет заключенным на пользу, — объявил еще один охранник.
Брови Эндрю поползли вверх.
— Че за херня?! — крикнул кто-то за их спинами.
— Молчать! — заорал третий охранник.
Тишина воцарилась вновь.
— Именно поэтому мы вводим общее мероприятие в ваше расписание — один раз в две недели, — продолжил мужчина. — Будем показывать вам запись одного из старых матчей экси для совместного просмотра. Надеюсь, в это время не будет никаких драк, криков, любых запрещенных телодвижений, иначе будете проводить его по своим камерам. Уяснили?
Нил напряженно заерзал рядом с Эндрю.
— Конечно же, это экси, — усмехнулся Эндрю. — Всегда только экси.
Свет приглушили, и единственным его источником стал экран старенького телевизора. Еще через пару минут, пока кто-то возился за ним с кабелями, помехи пропали, уступая место картинке поля. Команда, облаченная во все черное, выходила навстречу кричащей толпе.
Нил дернулся так внезапно, что волоски на руках Эндрю встали дыбом.
— Что такое? — прошипел он.
Нил молча покачал головой, не отрывая глаз от экрана.
Идиоты-игроки надменно прошествовали вдоль кромки поля. Семеро из них трусцой побежали к своим местам. На трибунах воцарилась тишина, как только их тренер поднялся со своего места. Его черные как смоль волосы были зачесаны назад, черный костюм безупречно отглажен. Единственным цветным пятном в его образе выделялся кроваво-красный галстук на шее.
— Чувак, да это же Вороны! — благоговейно крикнул очередной пацан позади.
— Боже мой, это Кевин Дэй! — с придыханием воскликнул кто-то еще. — Я видел его на матче в Сан-Хосе в прошлом году, он даже подписал мне футболку…
По комнате тут же побежали шепотки, каждый горел желанием поделиться своей историей, и это вскоре перешло в крики.
— ТИШИНА! — прогремел голос охранника. Эндрю обернулся, окидывая взглядом комнату и задаваясь вопросом, сколько же народу они стянули сюда для этого приятного во всех смыслах времяпрепровождения. Он оглянулся на Нила, продолжавшего сидеть неподвижно, губы медленно двигались, словно он нашептывал какую-то молитву.
Еще один игрок выбежал на поле, вызвав безумный рев всей толпы.
— РИКО! — восторженно заверещала группа детей с заднего ряда. — РИКО, РИКО, РИКО…
Остальные подхватили, заскандировав имя, затопали ногами, хлопая в ладоши и безудержно вопя.
Включился свет, а экран телевизора, наоборот, погас, и дюжина охранников кинулась к ним.
Успокоились все тут же — быстрее, чем Эндрю когда-либо видел. Вот что делает этот чертов профессиональный игрок с придурками — заставляет их подчиняться.
Нил едва дышал.
— Земля вызывает Джостена, — Эндрю помахал рукой перед его лицом.
Нил резко захлопнул рот, повернулся к Эндрю, стараясь стереть с лица затравленное выражение.
— Я в порядке.
— Нахуй это, — выругался Эндрю. — Ты в порядке, я в порядке, мы все пиздец как в порядке, так в чем проблема? Только не говори мне, что ты погряз в жалости к самому себе, потому что тебе никогда не стать Нилом Джостеном — мировой звездой и королем экси.
— Да, — просто сказал Нил, затаив дыхание. — Так и есть.
Вне себя от ярости Эндрю сжал руки в кулаки. Сделал глубокий, медленный вдох и так же медленно выдохнул через нос.
— Очередная ложь, — размеренно и тихо. Опасно тихо.
Нил беспомощно пожал плечами, повернулся к экрану, когда свет снова выключили.
Тишина царила вплоть до конца отведенного времени. Все сидели и смотрели, как Кевин Дэй буквально парил по площадке, вился ужом меж соперников и забивал. Смотрели, как Рико, не церемонясь, раскидывал членов другой команды, будто бы те были лишь кеглями для его личного боулинга. Даже радостные возгласы в комнате раздавались тихо, приглушенно, поскольку охранники продолжали угрожать выключением игры каждый раз, когда уровень шума, на их взгляд, повышался.
Нил же продолжал хранить абсолютное молчание, все больше и больше напрягаясь, пока…
Мяч пролетел мимо Рико. Кевин поймал его. Беспрепятственно пробежал по корту, пока защитники отставали сначала на два, затем на три, на четыре шага. Ворота окрасились в красное — Кевин забил гол.
Толпа обезумела. Кевин развернулся к ним, подняв клюшку в воздух. Рико шагнул вперед с приклеенной на лице широкой улыбкой. Обнял Кевина за плечи, довольно крепко обнял, подхватывая рев толпы: «КЕВИН ДЭЙ, КЕВИН ДЭЙ, КЕВИН ДЭЙ».
Нил со свистом выдохнул. Эндрю глянул на него. С лица согнало совершенно все краски, а нижнюю губу он так сильно прикусил, что она затряслась. Словом, выглядел так, словно его вот-вот стошнит.
Игра наконец-то закончилась, и зажегся свет. Комната наполнилась бушующей, пульсирующей энергией, исходившей от мальчишек, которых начали провожать обратно в камеры. Эндрю шел за Нилом вверх по лестнице, наблюдая, как он входит в нее, напоминая безвольную, безжизненную куклу.
— Собираешься рассказать мне, что все это значило? — как бы невзначай спросил Эндрю.
Нил подошел к раковине. Включил воду и тщательно вымыл руки, ловко избегая гипса.
— Нет, — тихо ответил он.
— Я думал, мы покончили с ложью, Нил, — нахмурился Эндрю.
Вода затихла, но Нил не обернулся.
— Я не могу просто взять и
покончить с ложью, Эндрю, — сдавленно произнес он. — Как ты не можешь понять. Это навлечет на тебя проблемы. Я… я и так дал тебе слишком много, — запустив пальцы в волосы, он с силой оттянул их.
— Прекрати, — выдохнул Эндрю.
Нил не остановился.
Подавив всколыхнувшееся раздражение, Эндрю прислонился к стене, скрестив руки на груди.
— Ты бегун. Одержим экси до мозга костей. Говоришь на куче языков. Твой любимый цвет черный, что даже цветом не является.
— Черный — это цвет, придурок, — фыркнул со смехом Нил. — Комбинация всех цветов, или что-то типа того.
— Или что-то типа того, — повторил Эндрю. — Твое настоящее имя не Нил Джостен, — продолжил он, — а Натаниэль Веснински. Твоя мать мертва, а отец — наемный убийца на службе у мафии, — Эндрю пощелкал пальцами, отказываясь замечать, как вздрогнул Нил.
— К чему ты клонишь? — Нил медленно подошел к кровати и опустился на нее. Он прижался спиной к стене — тень от второго яруса напополам рассекала его лицо. Стиснутые губы освещали флуоресцентные лампы с потолка, а глаза надежно упрятаны в темноте.
— Я клоню к тому, — Эндрю прочистил горло, — к тому, что ты опоздал с хранением секретов. От чего бы ты не пытался меня спасти, не думаю, что это хуже, чем гребаная
мафия. Ты увяз слишком глубоко.
Мы с тобой увязли по уши, Нил. Ты сам выбрал это. Так что прекрати строить из себя маленького кролика-мудака и начни быть мудаком, в которого я… — Эндрю захлопнул рот, отказываясь позволять себе высказать вторую часть предложения.
Я влюблен. Мудаком, в которого я влюблен.
Эндрю втянул в себя воздух и заставил себя ничем не выдавать своей опрометчивой ошибки.
— Начни быть собой, — исправился он, спустя мгновение. Прозвучало жалко, но, черт возьми, прямо сейчас он не собирался копаться в чувствах, что он прятал, казалось, целую вечность. Не тогда, когда он уезжал через две недели. Не тогда, когда почти настало время с ним попрощаться.
Нил молча покачал головой, затем молча спрятал лицо в ладонях.
— Мне жаль, — выдавил он. — Я просто устал быть один.
Сейчас самое время сесть рядом с ним, подумал Эндрю.
Сядь ближе. Сделай то, что обычно делают нормальные люди. Положи руку на его шею, обними, поцелуй его, скажи, что ты останешься, что Аарон не имеет значения, никто не имеет, кроме Нила.
Эндрю открыл было рот…
По коридорам пронеслась трель звонка, и дверь со щелчком открылась.
Глотнув воздуха, Эндрю оттолкнулся от стены.
— Ужин, — бросил он. — Пошли.
Потому что они оба были далеки от нормальных людей. Им никогда не стать такими.
Нил протер глаза и встал, молча выходя за Эндрю.
***
Просмотренный матч вновь и вновь крутился в голове Нила, пока он ковырялся в склизком пюре и желеобразной подливе, наваленных на подносе перед ним. Победный гол Кевина. Ликование толпы. Все СМИ сходят с ума.
Он должен был быть там. Тренироваться с Воронами. Быть на том стадионе. Но его маме пришлось бежать и взять его с собой. Нил знал, она пыталась его защитить, все делала ради его спасения, но что самое хреновое в этом?
То, что иногда он ненавидел ее за это.
— Нил! — крикнул кто-то на другом конце кафетерия.
— Эй! Нил!
Нил узнал зовущего. Джейкоб. Повернулся к нему лицом.
— Маленькая плакса! Слабак! Уже не звезда экси, эй ты!
— Отъебись, — выкрикнул Эндрю в ответ.
Нил так и не поднял взгляда от своей картошки.
— ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, НИЛ ДЖОСТЕН.
Кто-то из охранников вытащил свисток и хорошенько в него дунул, звук раздался пронзительный и высокий. Двое мужчин отлепились от стены и подошли к дальнему столу, угрожая нарушителям спокойствия наказанием.
— Я убью их, — пробурчал Эндрю.
Закатив глаза, Нил наколол кусочек сырой моркови на вилку и поднес ее ко рту, стараясь не подавиться.
— Мы это уже проходили, — сказал он. — Ты этого не сделаешь.
Он проделал то же самое с еще одним кусочком, думая о светящихся глазах Кевина Дэя, его ослепительной улыбке, его триумфально поднятой в вверх клюшке.
Это мог быть он.
Вместо этого, он находился здесь со сломанной рукой, планируя до глупости невозможную попытку побега из лазарета.
Это сработает, подумал он.
Должно сработать. Только, несмотря на все попытки, так и не сообразил, как выбраться из наручников, прикованных к больничной койке, во внешний мир.
Можно было сломать вторую руку, выскользнуть из наручников, каким-то образом вырубить охранника, забрать его форму, пробраться по коридору и выйти из здания так, чтобы никто не заметил, добраться автостопом до Аризоны, где, как он надеялся, все еще сохранился один из тайников матери. Быстрая смена документов и пара тысяч долларов, и он был бы на безопасном пути в Мексику.
Просто смешно.
Попробовать раздобыть какие-нибудь сильнодействующие препараты и сымитировать кому, надеясь, что там, куда его перенаправят, гораздо меньше охраны. А, и не переборщить с дозой, чтобы не отправиться вслед за мамой еще до побега.
Сломать руку все еще казалось более правдоподобным.
Нил вздохнул и ткнул вилкой в еще одну морковку.
— Ты будешь свою картошку? — спросил Эндрю.
Качая головой, Нил пододвинул поднос и наблюдал, как Эндрю ставит его поверх своего.
— Она отвратительна, — пробурчал он.
— Растущий организм, — оскалился Эндрю. — Мне нужны калории.
— На девяносто процентов уверен, что ты ни на дюйм не вырос с тех пор, как тебе исполнилось шесть, — фыркнул Нил.
— Я разбивал лица и за меньшее, — Эндрю выгнул бровь.
— Какое же счастье, что я тебе нравлюсь.
— Какое же счастье, что я
терплю тебя, — поправил его Эндрю, но его лицо исказилось, и Нил мог сказать, что он изо всех сил пытался сдержать улыбку.
Ко времени, когда раздался очередной звонок, Эндрю доел еду Нила, пока тот не мог справиться с нервами. Он снова и снова прокручивал проблему в голове. Выброситься из задней двери бронированного фургона сопровождения. Сбежать еще до того, как
попасть в фургон. Украсть из больницы кучу кодеина и вколоть его любому, кто подойдет близко. Разыграть сильную боль в животе, запереться в ванной, сделать… хоть что-нибудь.
Расхаживая по комнате, прокручивал в голове десятки сценариев, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь трюк, достойный его матери.
Он не замечал внимательного взгляда Эндрю, в котором любопытство и подозрение боролись за главенство.
***
— Я бы предпочел поехать в Мексику.
— А? — Нил сонно моргнул и открыл глаза.
— Мексика, — повторил Эндрю. Наверху зашуршала простынь, кровать заскрипела, после чего показалась светлая макушка Эндрю, что перегнулся через кромку кровати, чтобы видеть Нила.
В комнате было достаточно темно, так что Нил мог видеть лишь неясные очертания его силуэта, подсвеченного только тусклым сиянием знака над дверью. Он с трудом мог разглядеть цифры на часах, освещенных тем же светом.
3:46.
— Что — Мексика? — пробормотал он.
— Я бы лучше туда поехал, — сказал Эндрю. — С тобой. Вместо того, чтобы отправиться к Аарону. Мне кажется, ты не понимаешь этого, или я знаю, или… черт. Я бы предпочел тебя, но я не могу.
Нил тяжело сглотнул, продолжая моргать и нещадно тереть глаза, заставляя их привыкнуть к темноте, чтобы хотя бы попытаться разглядеть черты Эндрю.
— Сейчас три часа ночи.
— И что?
— То, что я спал. Почему тебя беспокоит Мексика?
— Меня не
беспокоит Мексика, — надменно заметил Эндрю. — Я просто даю тебе понять, если бы не Аарон, я бы поехал. Вот в чем смысл.
Нил осторожно приподнялся, опираясь на здоровую руку и стараясь не задеть сломанную.
— Окей, но ты же ведь понимаешь, что это вообще не имеет никакого смысла, если ты не едешь. Какой мне с этого толк?
Я бы поехал с тобой в Мексику, если бы не одно «но». Ответ по-прежнему отрицательный. Это неизменно. Кроме того, я не еду в Мексику. Я застрял здесь. Спокойной ночи, — он опустился обратно на матрас, повернулся на здоровый бок и зажмурился, игнорируя неприятный стук сердца, вибрацией отдававший в каждую клеточку тела.
В комнате воцарилась тишина. Ни шороха покрывал, ни скрипа каркаса кровати.
Это значило, что Эндрю все еще свешивался с края кровати и наблюдал.
— Пожалуйста, иди спать, — проворчал Нил. — И дай поспать
мне.
— Тем не менее, это действительно меняет ситуацию, — задумался Эндрю. — Если бы ты не знал этого… если бы не понимал… — он сглотнул достаточно громко, чтобы Нил мог услышать щелчок в его горле. — Я не могу поверить, что ты не исчезнешь снова. Ты выберешься отсюда и свалишь куда подальше, и ты абсолютно точно не напишешь мне, или позвонишь, или приедешь.
— Кто ты? Моя бабуля? — фыркнув, чуть не рассмеялся Нил. Он был готов прибегнуть к сарказму, к остроумным подначкам, к чему угодно, чтобы слова звучали связно, но только не к чистому ужасу, сковавшему тело. В горле пересохло и першило, ладони вспотели.
— Ты сбежишь, — подвел черту Эндрю.
Нил зажмурился еще сильнее.
Да, — прозвучало внутри его головы, —
сбегу.
— Я не хочу, чтобы ты сбегал, — на этот раз куда тише сказал Эндрю. — Я влюблен в тебя.
Сердце Нила пропустило удар. И ухнуло куда-то в район пяток.
Озвученное, казалось, еще целую вечность эхом раздавалось в стенках маленькой камеры — отбиваясь от серых стен, вибрируя в воздухе. Нил не понимал, почему Эндрю говорит это так спокойно, так небрежно. Так самоуверенно. Так… нормально.
— Ха, — выдавил из себя Нил. Прозвучало сломленно, надрывно, потерянно и так, так растерянно.
— Я не шучу.
Нил приподнялся, спиной прислонившись к стальной раме кровати. Он подтянул колени к груди и дрогнувшей рукой откинул волосы с глаз. Время, казалось, застыло вокруг них, полностью остановившись в тот момент, когда Нил открыл рот.
Он не имел понятия, что на это сказать.
Как не имел понятия, что Эндрю хочет от него услышать.
Ему не разрешалось любить — не так. Мать выбила это из него еще в детстве, она настолько прочно укоренила в нем этот страх, что даже один-единственный слог наполнял разум ужасом. Никаких привязанностей. Никакого постоянства. И да, сейчас он играл с огнем, подлетел слишком близко к Солнцу, обжегся о взгляд Эндрю, о его прикосновения, запнулся о смертоносность его золотистых глаз, но это… это было нестрашно, потому что Эндрю уезжал. А он сбегал. Иного пути нет.
Я влюблен в тебя.
— Хорошо, — тихо сказал Нил, потому что все еще не придумал, что сказать.
— Хорошо, — заявил Эндрю. — Ты не обязан говорить этого в ответ. Просто пообещай мне, что ты не сбежишь. И найдешь меня. Я защищу тебя.
Нил прикрыл глаза.
— Ты себя-то защитить не в состоянии, — пробормотал он.
В момент, когда слова сорвались с губ, Нил замер. Кровь прилила к голове, а жар разлился по щекам, шее и груди, стук сердца гремел в ушах.
— Это не то, что я имел в виду, — начал было он.
Эндрю откинулся на кровать.
— Ты прав, — сказал, как выстрелил, он.
Всего два слова, а от холода, исходившего от них, можно было заморозить Ад целиком. Нил невольно отшатнулся.
— Я не…
— Нет, ты абсолютно прав, — Эндрю заговорил низко, что буквально кричало об опасности продолжения попыток оправдаться. Нил чувствовал, как внутренности сжались в животе. — Это было глупо с моей стороны. Спокойной ночи.
— Эндрю, — позвал его Нил.
Мне жаль.
Не мог он этого сказать. Так было лучше. Легче, если бы Эндрю не переставал его ненавидеть, если бы забыл о Ниле насовсем.
Было бы легче, если бы он забыл обо всем.
