winter holiday

Бекхён выглядывает из-за колонны и тут же прячется, замечая смотрителя. Чанёль вопросительно смотрит на него, он никак не может понять, зачем они вообще «сбегают» из башни, когда могли бы выйти без ограничений, каникулы всё же. Младший удивлённо распахивает глаза, когда Бекхён снова выглядывает из-за колонны и направляет на старшего омегу палочку и тихо шепчет «отключись», тонкий луч света касается его глаз и тот тут же засыпает, Бекхён вовремя использует нужное заклинание и осторожно опускает смотрителя на землю. – Можешь занести его в башню? – Бекхён мило хлопает ресничками, будто ничего не произошло. – Иначе он может замерзнуть. Чанёль не сразу понимает смысл его слов, засмотревшись на покрасневшие щёчки своего омеги. Блондинистая чёлка спадает на глаза Бёна и он небрежно поправляет её тонкими пальцами. У Чанёля калейдоскопом в голове проносятся воспоминания: вот он снова огрызается с Бекхёном на зельеварение, а вот он на заклинаниях уже не может оторвать взгляда от омеги, уверенно вырисовывающего элементы в воздухе.

Октябрь этого же года.

Чондэ врывается в библиотеку словно вихрь, привлекая к себе внимание и сразу же получая замечание. Бросив извинения, он пробегается по рядам и резко останавливается перед столом, где сидит Минсок. Альфа рвано дышит из-за бега и пытается быстро восстановить дыхание, оперевшись о край стола руками, пока омега напротив смотрит на него с беспокойством. Будь это кто другой, давно бы сидел парализованный на стуле, потому что Минсок ненавидел, когда ему мешали, тем более в его любимой библиотеке. Но это был Чондэ – его альфа, запах которого сейчас распространялся в радиусе метров ста, не меньше, по крайней мере так казалось самому омеге, который судорожно вдохнул аромат карамельного сиропа. – Только что.. на зельях.. – Минсок вопросительно поднимает бровь, чуть тряхнув головой, чтобы отвлечься от запаха. – Этот слизняк такое устроил! Чанёль просто в бешенстве! – Чондэ, каким бы он не был, он омега, я просил тебя так не выражаться! – Минсок возмущается, но в его глазах мелькает заинтересованность. – Прости, – альфа подсаживается к старшему и смазанно целует его в уголок губ, не сдержавшись. Он на мгновение отвлекается на горько-сладкий осадок от поцелуя, затихнув, и в библиотеке снова слышится лишь шорох страниц. Он подмечает, что природный запах омеги – кофе, сейчас немного тяжелее. Чондэ заглядывает ему в глаза и проводит пальцами по щеке Минсока. Старший опускает глаза и смущённо улыбается, он может привыкнуть ко всему на свете, но вот к внезапным приступам нежности своего мужчины отнюдь. – Так что там с Чанёлем? – омега тихо шепчет, чувствуя как под прикосновениями альфы начинают гореть щеки. – Просто поцапались снова, у него взорвался котелок, ну чья-то глупая шутка, а он подумал на Бекхёна, а потом как обычно. – Чондэ отчего-то тоже шепчет в ответ. – Да забудь.. Он чуть приподнимает подбородок омеги пальцами и подаётся вперед, оставляя сладкий поцелуй на чужих, приоткрывшихся губах. Минсок сжимает края мантии в пальцах, снова поддаётся на провокацию, нарушает все правила и рискует, но точно знает – всё не зря. Их запахи смешиваются, голову кружит от недостатка кислорода, в этот момент никого из них не волнует целый мир, всё внимание сосредотачивается на одном единственном человеке. Минсок делает пометку у себя в голове, что при следующем походе в Хогсмид к кофе нужно обязательно попросить карамельный сироп. Чанёль одним из первых заходит в кабинет мистера Флитвика и тут же усмехается, столкнувшись взглядом с ледяными глазами слизеринца. Они бы так и продолжили играть в злые гляделки, но он решает не тратить на это своё время и садится прямо напротив, кинув учебник по заклятиям на стол. – Что, Бён, тебе не хватило того, что ты сделал на зельях? Планируешь для меня ещё какую-нибудь пакость? – Альфа не сдерживается и язвит, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Бекхён медленно ведёт глазами по рукам младшего, которые сейчас не скрывает мантия, он подмечает каждую вену, поднимается взглядом выше, загорелые ключицы, шея, пухлые губы, которые привлекают слишком много внимания. Слизеринец одёргивает себя, напуская равнодушие и наконец добирается до глаз, они у альфа цвета шоколада, они притягивают как и его запах, тембр голоса и уверенные движения. Бекхён молчит некоторое время, ему надоело спорить с капитаном львов, он и без того слишком устал сегодня. – Это сделал не я. – Он отвечает так спокойно, без привычного сарказма, словно не он получасом ранее сыпал грубостями в сторону разозлившегося альфы, с ног до головы облитым вонючим травяным зельем. Бекхён больше не смотрит на Чанёля, а тот порывается ответить, но слова так и не слетают с языка, альфа вздыхает и открывает учебник как раз в тот момент, как заходят Минсок с Чондэ. – Ну и атмосферка, – заключает Чондэ, а через секунду получает подзатыльник от своего парня. На совмещённой паре Гриффиндора и Слизерина без напряжения в воздухе никуда, а пара по заклинаниям вообще вторая подряд, что только подливает масла в огонь. Столы обмениваются колкими взглядами, только непробиваемого Сехуна, да притихшего Чанёля это сейчас не касается. Сегодня они изучают теорию, альфа этому безмерно рад, заклинания – это то, что ему плохо даётся. Хуже, должно быть, только злосчастные зелья. Он рисует на полях тетради бессмысленные рисунки, вполуха слушая преподавателя, в то время как слизеринец напротив старательно всё записывает и изредка прикусывает кончик пера. Бекхён хмурит брови, пытаясь разобраться и вырисовывает элемент в воздухе, его лицо просветляется и он слабо кивает сам себе, продолжая писать. А Чанёль и не замечает, что наблюдает за омегой уже минуты две точно, не отрываясь, рассматривает как изящные пальцы обхватывают перо, как дрожат ресницы парня напротив, он подмечает детали, на которые раньше не обращал внимания. И нет раздражения, он не чувствует никакой неприязни, задумавшись, может, Бекхён и правда не имеет отношения к инциденту на прошлой паре? Его накрывает осознание, что он необоснованно напал на омегу с обвинениями. Мистер Флитвик объявляет об окончание пары и Чанёль выныривает из своих мыслей. Он остаётся на месте, пока сам учитель и студенты начинают собираться и покидать кабинет. Альфе же совесть не позволяет уйти, не извинившись, Бекхён также не особо спешит, переписывая последнюю теорию на сегодня из учебника. Сехун замечает настроение Пака и молча выходит из кабинета, не дожидаясь друга. Этим двоим уже не нужны объяснения, у них такая связь, что слова порой излишни. – Чего тебе ещё, Чанёль? У меня нет настроения на очередные препирательства с тобой. – Как только за последним человеком закрывается массивная дверь, спрашивает Бекхён, не отрываясь от своего занятия. А младший распахивает глаза, этот омега только что назвал его по имени или это слуховые галлюцинации? Он молчит, подперев щеку рукой и уже в наглую рассматривает старшего. – Пак? – Омега наконец оставляет конспект и смотрит на гриффиндорца. А у того в глазах плещется раскаяние, вот он перед ним - открытый и беззащитный, хоть прямо сейчас бери и ломай. — Ты сможешь простить меня? — И с Бекхёна срывает все маски, страх окутывает его всего. Но боится он вовсе не альфу, боится он того, что безоговорочно верит в искренность слов Пака. Бекхён неуверенно кивает, а Чанёль улыбается. Он, чёрт возьми, улыбается, ему - слизеринцу.