winter holiday

Пока Чанёль осторожно переносит смотрителя в башню, Бекхён греет замерзшие ладошки дыханием и переступает с ноги на ногу: он не ожидал, что сегодня будет так холодно. К счастью, для его сюрприза это не было помехой. — Ты похож на зайчонка, когда пытаешься согреться таким образом. — Пак смеётся, на ходу снимая шарф. Бекхён фыркает, поднимая голову, когда младший подходит. Порой он до сих пор сам же умилялся их разнице в росте, но редко показывал это: он вам не слабый пол! Чанёль повязывает красно-золотой шарф на шею омеги, а после привычно щёлкает его по покрасневшему на морозе носику, на что Бекхён недовольно хмурится, но молчит. – Так куда мы дальше? — В астрономическую башню! — Ты просто сумасшедший, — восклицает Чанёль на выдохе, — это же запрещено! Несмотря на то, что сказал гриффиндорец, его глаза тут же загораются в каком-то детском восторге, он похож на маленького львёнка, которому разрешили воплотить давнюю мечту. — Милый, для чего созданы правила? — Бекхён же скорее похож на лисёнка, хитрого и добивающего своей цели, несмотря ни на что. — Для того, чтобы их нарушать. — Чанёль улыбается, столь ослепительно, что Бекхён не в силах устоять, он тянет его на себя и запечатывает улыбку поцелуем. Однако не долго ему позволяют занимать лидирующую роль, Пак чуть отстраняется и проводит языком по нижней губе омеги, дразня и заставляя того разочарованно простонать и податься вперёд, на что Чанёль заключает его в объятия и углубляет поцелуй. Они бы ещё долго могли так стоять посреди школьного двора, их запахи могли бы смешаться, создав невообразимую смесь: шарлотка с мятным чаем, которые так любит Чанёль и любимый горячий шоколад с корицей Бекхёна затопили бы их, если бы этого не произошло ещё давно. Но слизеринцу приходится отстраниться первым, он с трудом переводит дыхание, ничего не говорит и лишь улыбается. Когда они поднимаются на башню и остаётся сделать лишь несколько шагов до главной комнаты, Бекхён останавливает Чанёля и разворачивает его к себе. — Доверься мне, — он тянется рукой к глазам альфы и закрывает их, а после направляет на него палочку и уверенно произносит заклинание для создания тёмной повязки на глазах. — Затмись! Чанёль на секунду теряется, прикасаясь к повязке. С его губ не успевает сорваться вопрос, как Бекхён вкладывает свою холодную ладошку в его и переплетает пальцы. Омега встаёт на носочки и целует младшего в щёку в успокаивающем жесте. — Всего пара ступенек, идём, вот так, осторожнее.. — Омега внимательно следит за тем, чтобы Чанёль, не дай Салазар, случайно не навернулся. Они поднимаются без происшествий и Бекхён отпирает замок с помощью заклинания: когда он пробирался сюда впервые с замком пришлось знатно повозиться, но сейчас хватило простейшей «Алохоморы». Он проводит Чанёля в центр и берёт вторую его руку в свою. — Знаешь, когда я понял, что у меня есть к тебе чувства, мне стало так страшно, Ёль. Мы все года крутились рядом друг с другом, постоянно ссорясь и пытаясь уколоть побольнее, но даже не беря это в расчёт, я мог осознать нашу истинность многим раньше, но это случилось только пару месяцев назад. — Бекхён опускает голову и пусть Чанёль не видит этого, он слышит как голос омеги становится тише. — Ты, должно быть, не представляешь, какие американские горки устроил моему сердцу, когда впервые улыбнулся мне, улыбнулся так, как умеешь только ты. Я тогда всю ночь думал лишь об этом, прокручивая в голове этот момент снова и снова. Чанёль мягко расцепляет их руки и делает небольшой шаг навстречу, заключив омегу в объятия. Он чувствует, как тот дрожит, возможно от холода, а может и от переполняющих чувств. А Бекхён как и обычно укладывает голову на груди гриффиндорца, обнимает его в ответ и продолжает. — Ты тогда извинился передо мной, а мне после этого больше не хотелось даже сталкиваться с тобой. Клянусь, я больше всего на свете боялся, что мне это лишь приснилось и на следующий день всё будет как раньше, а если вновь завяжется ссора, я не смогу ответить тебе, просто не найду в себе сил. — Но я доказал, что это не сон. — Чанёль с улыбкой вспоминает тот момент, когда они убегали от Филча по тайному коридору, осторожно вставляя свою реплику. — Точно. — В тоне омеги слышатся весёлые нотки. — Я чуть не умер на месте, когда столкнулся с тобой той ночью.

Октябрь этого же года, ночь после разговора.

Бекхён раздраженно откидывает одеяло и принимает вертикальное положение, свесив ноги с кровати. На часах три ночи, а в голове куча мыслей, от которых не удаётся избавиться. Омега быстро переодевается, стараясь не разбудить соседей, накидывает мантию и убирает непослушную челку с глаз: ему явно нужно проветриться. В гостиной Слизерина пусто, однако Бекхён всё равно очень осторожен: желания наткнуться на старосту или декана нет совершенно. К счастью, ему удаётся проскользнуть незамеченным: он называет пароль и часть стены отъезжает в сторону, открывая проход в коридор, омега выходит и стена тут же становится на своё место. В это же время в гостиной Гриффиндора наблюдается примерно похожая картина: только вот Чанёлю не так повезло, он столкнулся со старостой – Чунмёном, который решил сделать крайний обход столь не вовремя. — Ну и куда это мы собрались, Пак? — Омега складывает руки на груди, строя из себя строгого взрослого, на что Чанёль только хмыкает. — Слушай, Мённи, давай договоримся: ты сделаешь вид, что меня сейчас не видел, а я сделаю вид, что ничего не знаю о тебе с тем когтевранцем. Исин, кажется? — Чунмён сереет, опуская руки, а Чанёль продолжает, как ни в чём не бывало. — Обещаю, никому ничего не расскажу, только отпусти меня, к утру буду в спальне. — Вали нахрен, Пак. Честно, мне иногда кажется, что распределяющая шляпа ошиблась и по ошибке закинула тебя в Гриффиндор, ты прекрасно вписался бы к змеям! — Чунмён разворачивается на каблуках и начинает подниматься по лестнице, ещё нужно проверить комнаты, а после уйти в гостиную старост. Он закрывает глаза на очередную выходку лишь по одной причине - ему нельзя, чтобы о его отношениях узнали: если дойдёт до родителей, не избежать скандала. — Ау, а вот это уже обидно, но всё равно, спасибо! — Чанёль бросает вслед и произносит пароль, тут же выскальзывая в коридор. Бекхён спокойно поднимается на четвёртый этаж, минуя коридор одноглазой ведьмы, класс заклинаний и зал трофеев, направляется в сторону библиотеки, как из-за угла на него вылетает нечто под два метра с испуганными глазами и взъерошенными волосами. — Твою мать, Бён! — Шипит объект напротив и хватается за сердце. — Какого Годрика ты здесь забыл?! — Пак? Я.. — Чанёль перебивает его и бросает, что-то о том, что нет времени, оглядываясь через плечо, не дав Бекхёну сказать и слова. — Бежим, Филч! — Чанёль хватает омегу за руку и тянет за собой к кабинету заклинаний, они добегают до него буквально за минуту и младший отодвигает гобелен, открывая потайной ход в коридор заклинаний, тут же пропускает омегу вперёд и проскальзывая следом. Он возвращает гобелен на место, так и не отпустив руки старшего. Чанёль ведёт его вперёд и как только они сворачивают, слышит противное мяуканье. Сразу за поворотом Бекхён резко останавливается, прижимается к стене и притягивает Чанёля к себе, а тот чуть ли не падает на омегу, сильнее впечатывая его в стену. Бекхёна кроет, он собственным телом чувствует напряжение младшего, его тяжелое дыхание над ухом, во рту оседает запах шоколада, но сейчас явно не время для того, чтобы поддаться своим ощущениям. Бекхён использует скрывающее заклятие, которое сделает их невидимыми от чужих глаз и на время уберёт запахи. Его эффект продлится не так долго, но если повезёт, времени хватит и их не поймают. Сначала из-за угла вальяжной походкой выходит пушистая кошка с огромными жёлтыми глазами, принюхиваясь, а после и мистер Филч, скользящий взглядом по коридору, но не замечающий двух затаившихся студентов. Кошка скучающе мяукает и махнув хвостом, уходит обратно, мол ей это больше не интересно. Чанёль во все глаза смотрит на завхоза, но Бекхён осторожно поднимает руку, не издавая лишних звуков и кладет ладошку на щёку альфы, поворачивая его голову на себя. Он опускает руку только через несколько секунд, утонув в больших глазах цвета шоколада, которые теперь не отрываются уже от него. Мистер Филч что-то ворчит себе под нос про нерадивых студентов и отвратительное поведение и резко разворачивается, достаточно бодро для своих лет шаркая обратно. Только когда слышится тихий звук возвращения гобелена на место, они наконец-то выдыхают, а Бекхён сразу же опускает глаза в пол. — Он мог почувствовать твой взгляд на себе, — Бекхён осторожно тыкает пальцев в грудь Чанёля, а тот, спохватившись, отодвигается, — в следующий раз помни об этом. — Я как-то не подумал об этом. — Чанёль выглядывает из-за угла, на всякий случай проверяя коридор. Убедившись, что всё чисто, он возвращает своё внимание омеге. — Спасибо, ты нас спас. — Это была вынужденная мера, я сделал это только из-за того, что ты меня впутал! — В голосе старшего слышно возмущения. — Да ладно тебе, не включай злюку, побудь собой хотя бы немного. — На этих словах Бекхён в упор смотрит на Чанёля, сжимая кулаки. — Откуда ты можешь знать какой я на самом деле, Пак? — Я, может, твой враг, но точно не дурак, Бекхён. Ты лишь притворяешься плохим, в этом я убедился сегодня после заклинаний. — Чанёль пожимает плечами. — Ты мне не враг, не бери на себя слишком много. Чанёль тихо смеётся и щёлкает омегу по носу, поднимая руки в примирительном жесте, когда слизеринец направляет на него палочку. — Тебе тоже не спится? Да, Бекхёну тоже не спится, из-за какого-то капитана команды каких-то гриффиндорских львов. Они гуляют по Хогвартсу, минуя кабинеты деканов, и если омега сначала упорно молчит, порой лишь коротко отвечает на глупые, по его мнению, вопросы альфы, то потом они болтают обо всём на свете и ни о чём одновременно. С Чанёлем, как оказалось, просто невозможно находиться долго и не втянуться в разговор. Они не замечают пролетевших часов и уже под утро стоя перед гостиной Слизерина, вспоминают о времени. — Спасибо за эти часы, Бекхён. — Чанёль улыбается, омега же кивает и стремительно разворачивается, делая несколько шагов к стене, в надежде сбежать не столько от альфы, сколько от себя самого. Правда, уже через секунду, он возвращается обратно и протягивает Чанёлю мизинец, на щеках выступает румянец, он сам такого не ожидал от себя, но было уже поздно отступать. — Мир, Чанёль? — Бекхён произносит совсем тихо, боится спугнуть момент или получить в ответ насмешку, но Чанёль без слов протягивает свой мизинец и скрепляет их обещание. — Мир, Бекхён. Сладких снов. — Слизеринец смущённо улыбается, а на смену рою мыслей и волнений приходит уютное спокойствие. Чанёль ждёт, пока омега не скроется за стеной и только потом уходит в башню Гриффиндора. В эту осеннюю ночь рождается их маленькая тайна, одна на двоих, которая в скором времени перевернёт жизнь каждого с ног на голову.