Дважды в одну реку

Придворные попрятались, Фрик осторожно выглядывал из щели откуда-то под полом: Маб радовала всех прекрасным настроением, и это было страшно до ужаса. Королева напевала, танцуя, и неторопливо обходила Горменгаст, любуясь происходящими с замком изменениями. Если раньше то, что она самоуверенно считала Двором, и Замок являлись отдельными величинами и объектами, то теперь началось слияние. Горменгаст до этого стоял на небольшом островке, полностью занятом зданием, и волны моря бились о его подножие, как и огненные смерчи. Теперь остров-основание неожиданно раздвинулся, увеличиваясь в размере, превратившись из бородавки на лице водной глади в место, где спокойно могли разместиться ее подданные. Ведь помещаться было практически некому, если честно. Маб шла вдоль бойниц и окон, переступая по открытым галереям, и то, что она видела, ей очень нравилось: большой, живописный остров, где имелись зеленые луга, пара довольно густых рощ, и даже проклюнулась парочка холмов, что очень обнадеживало — если все пойдет правильно, то эти холмы станут вулканами, горами и скалами, и там начнут гнездиться драконы. Маб уже видела мелькнувшие пару раз тени, а значит, есть шанс на визит этих своенравных созданий. Кроме того, появился намек на Призрачный мост — когда Маб носилась по своим владениям, как ужаленная, то с восторгом нашла небольшую каменную площадку с крошечной, буквально на толщину мизинца выступающей, ступенькой. Если все пойдет как надо, эти ступени вырастут и превратятся в Лестницу, ведущую в обычный человеческий мир. И все это произошло только после ментального взросления Маб — есть над чем подумать. Маб еще раз полюбовалась прекрасным видом, отвернулась и решительно пошла в кабинет — такой у нее тоже появился. — Фрик! — щелкнула пальцами королева, смесок гоблина с эльфом просочился в щель. — Пора подумать над твоим повышением — мне нужна разведка. Внешняя! Фрик выпучил глаза, боязливо прижимая уши. *** Этуэлл задумчиво расчесывала волосы, рассматривая себя в огромном серебряном зеркале. Прошло четырнадцать с половиной лет, как она стала наложницей Амвросия. Договор, заключенный с Маб, давно выполнен: она родила королю сына, учит его магии и может спокойно уйти к родне. Вот только уходить-то и не хочется. Пусть она считается наложницей, власти имеет как королева, и терять даруемые ею привилегии Этуэлл не собирается. Волшебный мир хорош, но и этот очень неплох, у нее есть сила и влияние, могущественные союзники и, самое главное, у нее есть Мерлин. Ее сын, Мирддин Эмрис ап Пендрагон, получивший фамилию, титул герцога и изумительный шанс иметь корону, не надевая ее на голову официально. Судьбой, определенной сыну, Этуэлл была крайне довольна: он не сядет на трон, но станет властью у трона, тем основанием, что укрепит династию. А династия будет — это женщина знала ясно и четко, как и то, что имя Мерлина будет славиться в веках. Вспомнив про сына, женщина нежно улыбнулась. Мерлин влюбился. Первая и, судя по всему, последняя любовь. После охоты подросток сначала пребывал в полном блаженства ступоре, нежно гладя не собирающиеся вянуть кувшинки, а когда Этуэлл попробовала его расспросить, разразился одой в честь прекрасной дамы, которой отдал свое сердце навеки. Амвросий слушал, изумленно подняв брови и осторожно трогая свежие, словно только сорванные кувшинки, а Этуэлл хмурилась, подозревая худшее. Юная красотка, судя по описанию, похожая на Маб, с ходу завоевала сердце Мерлина, и женщина опасалась что-то говорить, боясь нарушить планы Королевы. Впрочем, это не значит, что она не найдет способ прояснить ситуацию. С другой стороны, то, что первой влюбленностью Мерлина стала Королева Темного двора, льстило. Ее ребенок достоин самого лучшего, а кто может быть выше королевы? Впрочем, любовь любовью, но есть проблемы и посущественней. Начали роптать вассалы, да и враги: Амвросий крепок и силен, но ему нужен наследник. Законный наследник. А значит, пришло время выбрать ту, что станет официальной женой. Невзирая на не самый приятный подтекст всего предстоящего действа, Этуэлл абсолютно не чувствовала себя обделенной. Амвросий ее любит, женщина не просто чувствовала это, она это знала. Он не один раз с сожалением говорил, что если б Мерлин не был настолько сильным магом, чья магия проявляется даже без его участия иногда, то он нашел бы способ сделать наследником его, а Этуэлл посадить на трон королевы. Увы, несбыточная сейчас мечта, и Амвросий был реалистом, поэтому брак будет политическим. Сейчас рассматривались несколько кандидатур, все — принцессы или герцогини союзных королевств или даже враждебных. Первую попавшуюся все равно не возьмут, вопрос требовал длительного обсуждения, а пока можно попытаться прикинуть разные варианты и подумать, что выгоднее. Выбирать надо с умом и самое главное — чтобы этот брак принес наследника. А жена... Что жена? Жена не стенка, подвинется. Или... Амвросий быстро овдовеет, цинично хмыкнула Этуэлл, на миг блеснув темными омутами глаз. *** — Резче! — рявкнула Малис, взмахивая рукой. Длинный кнут с вплетенными в кончик шипами рассек кожу и мясо до кости. Нимуэ вскрикнула, валясь на землю в шоке. Сил кричать не было, горло пережал спазм. Малис пнула корчащуюся девушку, когти на пальцах распороли бок. Нимуэ заскулила, тоненько и отчаянно, как попавшее в силок умирающее животное. — Встань! И продолжай! Резче! Резче жесты, что это за танцы? Клиентов в переулках будешь так подманивать! Нимуэ с ненавистью посмотрела, но на Малис это не произвело никакого впечатления. — Живо, — прорычала женщина, показывая слишком много зубов. — Бегом! Нимуэ с трудом встала, вскрикнув, когда ее грубо подняли за руку. Спина бешено зудела, рана срасталась с невероятной скоростью, буквально на глазах. Нимуэ покряхтела, поправила разорванную одежду и злобно уставилась на мучительницу. Чем дольше она училась, тем меньше вспоминала про оставленную в деревне мать, про ее уроки... Про друзей и просто знакомых. Память затиралась, и она просто забывала, как забывается прошлое. Впрочем, она не жалела: жалость тоже забылась. Как и сострадание, и некоторые другие вещи. Малис, убедившись, что ученица готова внимать, вновь принялась объяснять построение арканов для вызывания духов. В почве отпечатывались следы: слишком глубокие для человека ее комплекции, похожие на след гигантской ящерицы, вставшей на дыбы. Нимуэ, сосредоточившись, повторяла слова и жесты, Малис придирчиво оценивала ее усилия, довольно размышляя, что товар попался отменный, пусть и немного с брачком. В крови людей неожиданно проявилась толика крови суккуба, и Малис пришлось приложить немало усилий, чтобы эти капли пробились наружу, активируясь. Нимуэ уже начала изменяться: немного неправильные черты лица, на одной из щек — чешуя, в густых волосах проклюнулись рожки, а глаза обзавелись двойными зрачками. Немного, но сразу видно — порченая. Сама девушка уже воспринимала это как должное, без истерик. И это хорошо. Выучится, станет сильнее и оправдает возложенные на нее надежды. *** Сообщение о том, что в одной из деревушек, расположенных дальше по тракту, вырезали всех жителей, привез королевский гонец, вынужденно изменивший маршрут следования из-за разлива реки. Суровый мужчина, способный отбиться от возомнивших о себе слишком много разбойников, скакать сутками без перерыва, а если понадобится — то и бежать не хуже лошади, побледнел, рассказывая об увиденном: никого в живых, трупы, причем разорванные, словно стая волков ворвалась в овчарню. Этуэлл, присутствующая в кабинете вместе с Амвросием, ведь гонец вез ответ на предложение породниться, нахмурилась, слушая описание чудовищных подробностей. Ей все это не нравилось — не бывает настолько наглых волков, все животные, за исключением больных бешенством, имеют инстинкт самосохранения и в место, полное людей, не полезут. — Надо съездить, посмотреть, — повернулась Этуэлл к королю. Амвросий недоуменно поднял брови: — Ты хочешь поехать? Но зачем? — Если эти волки настолько жестоки и разумны, — попыталась объяснить, не сосредотачиваясь на подробностях, женщина, — то их явно кто-то направляет. А раз их направляют, то, значит, эти волки опасны. Но еще более опасны те, кто их натравил. Мужчина нахмурился, но расспрашивать не стал. — Кроме того, поедет и Мерлин, — без тени сомнения продолжила Этуэлл. — Ему нужна практика. Спор о том, кто едет, был жарким, но Этуэлл сумела настоять на своем. Женщина упирала на то, что такое надо расследовать быстро, пока стая не откочевала и не набросилась еще на кого, или пока волков не спрятали, а то и убили. Женщина не говорила, что подозревает совсем не животных, не желая углубляться в настоящую историю этого мира, и Амвросий сдался, понимая, что его сын должен развиваться. Да и выбор невесты нельзя затягивать, да и дел снова навалилось, не продохнуть. Он махнул рукой, одобряя, и начались сборы: лошади, одежда, оружие, припасы... Люди. Собрались быстро, Мерлин отреагировал положительно и с энтузиазмом, и вскоре кавалькада всадников исчезла на горизонте. *** — Вы взволнованы, матушка, — Мерлин ехал рядом с матерью, ловко управляющейся с оседланным для нее злым выносливым жеребцом. — Чего вы не сказали отцу? — Это не волки, — как всегда, в момент волнения, глаза Этуэлл напоминали омуты без дна. — Согласен. Но если это не животные, то кто? Оборотни? Этуэлл фыркнула: — Проклятые? Которые похожи на непонятно что в траченной молью шкуре? Или деревенские колдуны, кувыркающиеся через нож? Мерлин хмыкнул, вспоминая способы стать зверем. — Не думаю, — продолжила женщина. — Во-первых, судя по следам, там действовала стая не меньше, чем в двадцать особей. Во-вторых, следы лап волчьи, но гораздо крупнее. В-третьих, стая... Оборотни или колдуны не собираются стаями, они — одиночки. Я слышала о наследственном проклятии, но и тогда превращался лишь один из семьи, не все. — И о ком ты думаешь? — Мерлин наклонил голову. Этуэлл поджала губы: — Единственный вариант, достаточно правдоподобный, это варгры. — Кто это? — нахмурился подросток. — Притворщики, — с отвращением скривилась Этуэлл. — Притворщики? — вскинулся Мерлин. — Те, что из-за Грани? — Они, — кивнула женщина. — Твари, что просачиваются из-за Барьера. И произошедшее, если это по их вине, меня беспокоит. — Почему? — Варгры — это отдельный вид, и размножаются они так же, как и люди, рождая детенышей. Это не Энкиду, которые занимают трупы. Они приходят в наш мир не духами, и если это их лап дело, то наличие такой стаи говорит, что размножились они уже тут и на это понадобились годы. А значит, кто-то их впустил... Или они просочились сами. — В любом случае нас ждут проблемы, — подвел итог Мерлин. Этуэлл задумчиво покивала: — Именно. Итак, что ты помнишь о Притворщиках? — Притворщики — это общее название тварей, живущих за барьерами, защищающими наш мир от созданий Тьмы и Хаоса. Отличительные черты... Этуэлл кивала, дополняла, и процессия не так быстро, как гонец, но и не медленно продвигалась к цели. *** Смрад стоял ужасный. Хорошо хоть, зима еще не кончилась, и холод сдержал разложение и нашествие мух, но все равно кровь впиталась в землю, разлагаясь, как и куски тел, раскиданные по округе. Трупы собрали, оставив пару самых целых, засыпав снегом, остальных хоронили в братских могилах. Староста соседней деревни, куда гонец заехал после обнаруженной бойни, скорбно вздыхал, качая головой: тут жили и его дальние родичи. Увидев подъезжающую колонну, он спешно сорвал колпак, кланяясь, но Этуэлл просто отмахнулась от него, как от мухи, и поехала с сыном взглянуть на трупы. Осмотр тел подтвердил мрачные подозрения — это сделали не животные. Слишком осознанно загоняли жертв, слишком продуманно атаковали и наносили раны... Кроме того, волки свою добычу режут, а не насилуют: когда Мерлин увидел одно из тел, то просто позеленел. Этуэлл смотрела с ненавистью. Волшебные создания Притворщиков ненавидели. Они были порождением этого мира, частью природы, детьми Магии и Стихий. Притворщики просачивались из Хаоса, непонятно откуда, и паразитировали на людях, занимая трупы, оживляя их и изменяя под свои нужды. Это было отвратительно. Дети Магии не терпели паразитов, и сейчас что Этуэлл, что Мерлин скрежетали зубами, умирая от желания разорвать пришельцев в клочья. Трясущийся от ярости Мерлин отошел от шока, с энтузиазмом исполняя распоряжения матери. Магическая поисковая сеть раскинулась по округе, ища следы, подросток уверенно наращивал мощь, выискивая зацепки. Одна из нитей задрожала, что-то уловив, Мерлин, кивнув матери, направился в нужную сторону, за ним помчалась Этуэлл и несколько воинов, а также лучники. Они скакали, ведомые путеводной нитью, пока не вылетели на поле, где был разбит небольшой лагерь. Этуэлл нахмурилась, как и остальные: высовывающиеся из палаток и оторвавшиеся от приготовления обеда обитатели лагеря походили на усталых наемников, отдыхающих после исполнения контракта, а никак не на чудовищ. Командир отряда, потрепанный жизнью рыжий бородатый мужик в неплохой кольчуге, подобострастно поклонился. — Ваши милости, — прогудел он. — Добро пожаловать в лагерь. — Кто такие? — резко спросил рыцарь Ортон, надвигаясь на мужчину. — Отряд Джонни Милла, ваша милость, отдыхаем и следуем в Йорк, в надежде подзаработать. Мы, это, законов не нарушаем, — постарался придать себе честный вид мужчина, — но сами понимаете, есть всем охота... Пока Ортон допрашивал Милла, Мерлин глазел по сторонам, пытаясь понять, почему поисковая сеть привела их сюда. Вроде, люди как люди: в меру грязные, довольно неплохо вооруженные, а также удачливые в охоте — на вертелах поджаривались тушки куропаток, зайцев и даже небольшой олень. Этуэлл прищурилась, разглядывая наемников, но что-то не давало покоя. Милл басовито гудел, как огромный шмель, отвечая на вопросы, люди занимались своими делами, кашеваря, чиня вещи, отдыхая... Из палатки на миг выглянула молодая женщина, заставив Этуэлл удивленно моргнуть: в отряде такого низкого пошиба есть шлюхи? Женщина повернулась, потрепанная одежка задралась от резкого порыва ветра, показав ногу до колена. — Бой! — заорала во всю мощь легких Этуэлл, выхватывая купленный за несколько услуг длинный кинжал. Свистнули стрелы, загудели тетивы. Ортон с товарищами схватились за мечи. Наемников корежило, превращая в стоящих на задних лапах человекоподобных волков, и первой бросилась та самая шлюха. Лошади ржали от ужаса, рыцарские кони топтали копытами рычащих чудовищ, Мерлин крикнул, и огненные шары размером с кулак полетели четко в цель. Варгры бросались исступленно, но рыцари, защищенные доспехами, отбивались достаточно успешно. Лучники стреляли, Этуэлл вырвалась к сыну, под его защиту. Огненный дождь уполовинил нападавших, вой и рык доносились со всех сторон. Вожак, увидев, как упала разрубленная пополам отрядная красотка, зарычал и попер в атаку. На него набросили сеть, варгр запутался, пытаясь ее разорвать когтями, но по настоянию Этуэлл Мерлин зачаровал сети, и попавшийся вожак ничего не смог сделать. Ощущающие иррациональную ненависть люди быстро уничтожили скрывающихся под маской людей тварей и теперь пытались угомонить рвущегося на свободу врага. Этуэлл подъехала ближе. Этот орешек они расколют, невзирая на любое сопротивление. *** Утер мрачно плеснул из кувшина в золотой кубок. Вино было отличным, но не радовало: Игрейна так и оставалась недосягаемой мечтой. Молодая герцогиня любила своего — вдвое старше нее — супруга, и Горлуа отвечал ей взаимностью. А у Утера, невзирая на все его достоинства, благодаря репутации, не было шансов. Но хоть помечтать, что старый хрыч Горлуа помрет в походе, он может?! Игрейна была прекрасной и недосягаемой и стоила любых усилий. — Может, я могу чем-то помочь, господин? — приятный женский голос вырвал из дум.