Нет такой вселенной, где бы я бросил тебя

      Дейзи не могла перестать думать об их прикосновении. Это было всего лишь легкое касание пальцев, он мог этого даже не заметить, но она… Она провела три года в добровольной изоляции, думая о том, что касалась его недостаточно много, когда у нее была возможность. Когда он был еще жив. Они провели столько лет бок-о-бок, они пережили столько всего, но они всегда избегали излишних прикосновений. Дейзи могла его обнять, а он порой дотрагивался до ее руки, но этого было недостаточно. Этого было так недостаточно, понимала она, когда выносила его обгоревшее тело из-под обломков Плэйграунда. Этого было так недостаточно, думала она, когда гладила его застывшее лицо. И когда она держала его ледяную руку на его похоронах, Дейзи думала, что никогда не сможет себе простить, что всего того, что они делали вместе, было недостаточно. Она думала о том, что весь тот год, когда он гонялся за ней по всему свету, а она носилась, словно идиотка, со своей душевной болью, они могли потратить, делая что-то вместе. Если бы она только знала, что его время подходит к концу. Если бы она знала, что Редклифф может создать то, что в итоге приведет к гибели Колсона, она бы распылила его на атомы в первую же их встречу. Если бы только. Когда, после смерти Колсона, она ушла из ЩИТа, никто не стал ей препятствовать. Пару раз Мак и Елена пытались с ней связаться, но Дейзи даже не открывала их письма. Это все не имело никакого значения, потому что ей всегда было плевать на ЩИТ, с его секретами, с его идиотскими протоколами, с его двойными стандартами. Колсон был ее семьей, и она готова была последовать с ним даже в пекло. Он хотел видеть ее агентом ЩИТа, а она хотела оставаться рядом с ним и иметь возможность его защитить. В этом был была единственная причина их успешного тандема. Ей никогда не нужно было больше, чем просто находиться неподалеку. Но ее не было рядом в тот момент, когда она могла его спасти, и ее мир рухнул вместе с их чертовой базой. Дейзи не могла перестать прокручивать в голове момент, когда она дотронулась до его пальцев. Они были такие теплые. Когда она касалась их в последний раз, они были серыми и безжизненными. Дейзи помнила его заострившееся лицо, его запавшие глаза. Воспоминания блекли со временем, оживая только в кошмарах, но Фреймворк. Фреймворк воскресил их всех до единого, как воскресил и Колсона. Она перевернулась в своей кровати, вытирая щеки уголком одеяла. Она знала, что этот Колсон не мог ее помнить, что он никогда ее не встречал, но он был Колсоном. Он все еще был тем самым лучшим человеком в ее жизни, вне зависимости от того, по какую сторону портала он находился. Если бы она могла помочь ему в его деле, она бы сделала это, но она не была той, за кого он ее принимал. Ужаснулся бы он, открой она правду о себе? Дейзи сама бы себя упрятала в психушку, будь она на его месте.

***

— Доброе утро, мисс Джонсон, — приветствовал он ее, когда они снова оказались в комнате для допросов. По ее ощущениям, прошло чуть более недели. — Значит, сейчас утро, — вдохнула она. — Приятно узнать. — Вы утренняя персона? — в его глазах мелькнуло любопытство. Дейзи пожала плечами. — Выработалась привычка. Когда-то у меня была обязанность вставать каждый день на утреннюю тренировку, — она улыбнулась, вспоминая Мэй. — Я здорово получала от своего тренера, если просыпала. Через пару лет такого режима, я начала понимать всю прелесть утренних подъемов. — Могу предположить, что это были восточные единоборства? Те еще любители помахать кулаками на рассвете. — Тай-чи, — Дейзи позволила теплым воспоминаниям затопить себя. Всего на пару секунд, но было чертовски приятно окунуться в них. — Может, я все-таки погорячился, сняв наручник? — он саркастически изогнул брови. — В Куантико нас обучали нескольким восточным дисциплинам, но я оказался недостаточно гибким для них. Дейзи невольно зажмурилась. Должно быть, не существовало ни единой вселенной, в которой Фил Колсон оказался бы достаточно гибким. — Спасибо за прекрасную прелюдию, агент Колсон. Думаю, я готова перейти к менее приятной части. Колсон отвернул от нее голову и едва слышно фыркнул, и она была готова поклясться, что это было нечто вроде смешка. — Не сегодня, мисс Джонсон. Я бы хотел попросить вас кое-что сделать. Он поставил на стол небольшой остроугольный дипломат и вытащил оттуда аккуратную стопку бумаг. Дейзи посмотрела на него вопросительно. — Здесь пара-тройка вопросов, — сообщил он, пододвигая их к ней ближе. — Это нужно для составления профайла. — Я думала, составлять профайл это ваша работа, — прищурилась она. — Так и есть. И я, выполняя свою работу, прошу заполнить вас эти бланки. Здесь ничего сложного, в психиатрической больнице вам бы вручили то же самое. — Я думала, вы не считаете меня психически нездоровой? — Я считаю, что вы более, чем в порядке, мисс Джонсон, но есть протокол, и мы все должны ему следовать. Дейзи покачала головой и мельком пролистала стопку. — Триста шестьдесят восемь вопросов? Вы смеетесь надо мной? — Разве вы куда-то торопитесь?

***

— Задержанная 0-8-4, на выход. Дейзи едва не выплюнула свой завтрак, заслышав эти цифры. Прошло уже достаточно дней, с тех пор, как ее вызывали к Колсону, и она не ждала, что это произойдёт сегодня. Она старалась не ждать. Очередные оперативники ввалились в ее камеру, и она привычно покорилась, чтобы избежать лишних телесных контактов с ними. Ее гипс сняли пару дней назад, и теперь они могли заковывать обе ее руки. — Я не доела, — пробубнила она, скорее обращаясь к самой себе, чем к кому либо из них. — На выход, — равнодушно повторил безликий охранник. Ее вели по коридору, но совсем в другую сторону, чем обычно, и вскоре она перестала понимать, где находится. То, что ее путь лежал не в комнату допросов, было уже совершенно очевидным. Дейзи похолодела. Что, если она накосячила с психологическим тестом, и теперь ее отвезут в психбольницу? Или Колсону осточертело нянчиться с ней, и он перенаправил ее в тюрьму? Господи, она не сможет выжить в тюрьме. Она знала, что тюремная камера не имеет ничего общего с той одиночной клеткой, в которой ее держат в ФБР. Там наверняка не будет медицинского ухода, замены повязок на ранах, и приемлемой теплой еды. И у нее точно не будет другого выбора, кроме как разгромить там все к чертям, даже ценой собственных костей. Когда ее вытолкнули на улицу, Дейзи на мгновение ослепла от солнечного света, и споткнулась, чудом умудрившись не упасть. Уличные запахи хлынули ей в ноздри, вместе с далеким гулом вибраций от шагов прохожих, автомобильных шин, и ветра. Она совершенно отвыкла от этого, она была ошеломлена. — Вы свободны, ребята, — скомандовал приближающийся голос, и Дейзи протерла глаза рукавом своей тюремной рубахи. Колсон стоял перед ней, щурясь от солнца, несмотря на то, что на нем были солнечные очки. Кажется, прошло чуть больше недели с тех пор, как они встречались. — Доброе утро, мисс Джонсон. — Как это понимать? — она сморщилась и огляделась вокруг себя. То место, где она оказалась, чем-то напоминало Дейзи закрытый школьный двор — территорию со всех сторон окружали стены здания, но она была более чем просторной, можно сказать, почти огромной, и выглядела, как обычный городской парк. Ровный газон, насаждение хвойных кустов, маленькие дорожки, пара скамеек. Дейзи не смогла отказать себе в удовольствии шумно вдохнуть свежий воздух. — В прошлый раз мне показалось, что вы соскучились по утренним прогулкам, — он усмехнулся. — Я не могу дать вам этого в полной мере, но это хотя бы что-то. Дейзи недоверчиво покачала головой. Это было вполне в духе Колсона — слишком в духе Колсона. Настолько слишком, что она, кажется, едва справлялась с тем, чтобы сохранить невозмутимость. — Пару лет назад руководство сделало нам подарок в виде этого мини-парка, — продолжил он. — Но почему-то он совсем не пользуется популярностью у наших сотрудников. На мой взгляд, здесь очень мило. — Здесь… мило, — согласилась она. Ее глаза наконец-то привыкли к солнцу и обилию зеленого цвета. Колсон смотрел на нее со смесью жалости и любопытства — это было понятно даже через очки. Дейзи знала, как выглядит этот взгляд, сколько она таких перевидала за свое детство в приемных семьях и приютах. Она поежилась. Настоящий Колсон никогда не смотрел так на нее. В его взгляде всегда была доброта и гордость. Этот Колсон не знал ее, но он был к ней добр. Настолько, насколько возможно было в этой ситуации. Она ничем не заслужила этой доброты, но он все равно проявлял ее. — И все же, что я здесь делаю? — она повернулась к нему, нарушая повисшую паузу. — Наслаждаетесь свежим воздухом? О, и… Он быстро зашел ей за спину — быстрее, чем она успела сообразить, и расстегнул ее наручники с характерным щелчком. Дейзи тут же потерла затекшие запястья. В этот раз он не коснулся ее кожи, и она почувствовала глупую досаду. — Я все еще вооружен, — напомнил он. — На каждом дереве камера, а по периметру дежурит охрана. Дейзи закатила глаза. — Я не собираюсь вас атаковать. — Я рад это слышать, — с иронией ответил он. — В таком случае, мы можем прогуляться. Дейзи кивнула. Она все еще сильно хромала, а каждый шаг болью отдавал в ее сломанные ребра, из-за чего дыхание было частым и поверхностным. Колсон выглядел нелепо, когда пытался подстроиться под ее короткие хромые шажки, и Дейзи закусила губу, чтобы не улыбнуться. — Классические уловки ФБР, верно? Хотите задобрить меня, чтобы я раскололась? — Жест доброй воли, мисс Джонсон. Я демонстрирую, что готов идти вам навстречу, и жду от вас того же. — И как только я вам откажу, вы превратитесь в тыкву и затолкаете меня обратно в камеру. Колсон широко усмехнулся, глядя себе под ноги. — Отчасти вы правы. Вне моей компетенции повлиять на ваше заточение. Более того, я думаю, что вы там, где должны быть. Потому что если вы солгали мне, и являетесь преступницей, то в камере вам самое место. А если вы, как я предположил до этого, жертва, то эта камера убережет вас от участи Кёнига. — Думаете, смерть Кёнига была подстроена? — Я работаю над этим делом, — коротко ответил он. — Ваше начальство не в курсе того, что вы решили поиграть в шпионские игры с лабораторией, верно? Колсон промолчал, одарив ее насмешливым взглядом. — Идете против системы, — добавила она. — Так по бунтарски. Это были лишь ее предположения, он не подтверждал их прямо, но и не пытался опровергать. Дейзи ничуть не сомневалась, что он сам подтолкнул ее к такому ходу мысли. Это было рискованно с его стороны, довериться ей. Видимо, его расследование зашло в тупик, раз он решился на это. Она снова ощутила досаду от того, что не может ему помочь. Знай она хоть что-то о чертовой лаборатории, она бы сдала ее Колсону с потрохами. Потому что это Колсон, и если он за что-то взялся, значит оно и правда того стоит. — Кстати, спасибо за честные ответы на вопросы, — он по ребячески пнул валяющуюся на их пути шишку. — Я опасался, что вы можете наставить галочек, там где не надо, чтоб усложнить мне работу. — С чего вы взяли, что они честные? — хмыкнула она. Колсон молча взглянул на нее исподлобья. — Верно, идиотский вопрос. Конечно же. Мистер Профайлер. Подул зябкий ветер, характерный для последнего летнего месяца, наводя хаос в ее и без того растрепанных волосах. Она остановилась и опустилась на корточки, проводя ладонью по молодой недавно покошенной траве. Колсон вынужденно остановился рядом, наблюдая за ней сверху вниз. Трава оказалась прохладной и шелковистой на ощупь, с редкими вкраплениями клевера. На одном из цветков с характерным гудежом возился шмель, слишком тяжелый для такого тонкого стебелька. Дейзи тяжело вздохнула. — Как это может быть цифровым, — еле слышно пробормотала она. Но Колсон все же услышал. Его лицо непонимающе нахмурилось. — Цифровым? Дейзи тяжело поднялась на ноги, едва сдержав болезненный стон. Колсон снял очки, и его глаза были удивительно яркими в солнечном свете. Даже больше голубыми, чем серыми. Ощущение сюра сковало ее по рукам и ногам, не давая пошевелиться, потому что он стоял слишком близко к ней. Они просто стояли и смотрели друг на друга — он ждал ответа, а она не могла наглядеться. Внезапно она поняла, что если прямо сейчас она соберет свои силы и оттолкнется от земли, то она сбежит отсюда. Выиграет себе время, чтобы отыскать портал прежде, чем федералы снова найдут ее. Ее кости снова переломаются, но это не будет смертельно. Проблема была в том, что Дейзи не могла этого сделать. Потому что если она это сделает, она больше никогда не увидит Колсона. Более того, она навсегда останется монстром в его глазах. — Мне очень жаль, агент Колсон, — хрипло произнесла она. — Я правда ничего не знаю о лаборатории Чекстер. Я бы хотела вам помочь, правда. Но я не знаю, как. Колсон моргнул и отвернулся от нее. Они снова продолжили ход. — Есть кое-что, мисс Джонсон, — вздохнул он. — Что вам придется мне объяснить. — Помимо всего прочего? — саркастично спросила она. Он кивнул. — Пришли подробные результаты анализа того вещества, которое было у вас в организме. Никому из наших врачей незнакомо такое соединение. Дейзи чертыхнулась про себя. Разумеется, им было незнакомо это соединение, потому что это авторская формула, которую вывели ФитцСиммонс специально для нее. В этом мире не существовало ФитцСиммонс. Был Лео Фитц и Джемма Симмонс, которые не были как-либо связаны между собой. Дейзи убедилась в этом, когда взламывала компьютер Джин Пэйс. — С чего вы взяли, что я могу владеть какой-то информацией об этом веществе? Я потребитель, а не лаборант. — Во время нашей первой беседы, вы утверждали, что вы наркоманка. То есть, вы сознательно допустили, чтоб вам сделали укол — или, что более вероятно, учитывая последствия с веной — сделали его сами. Вещество, которое вы вкололи, является обезболивающим и стимулятором в одном флаконе, нечто вроде спидбола, но куда мудренее и более конкретного действия. Вы знали, как это работает. — Ради этого весь этот спектакль с прогулкой? — Дейзи опустила глаза, глядя себе под ноги. Разумеется, она знала, что он делал это не из собственного желания. Разумеется, она знала, что является всего лишь инструментом и не более. Ей оставалось лишь зло иронизировать над этим мерзким грызущим чувством внутри себя. — Мисс Джонсон, — в его голосе проскользнула неприкрытая усталость. — Пришло время кончать с этим цирком. В ваших интересах все рассказать. — У меня нет той информации, которую выходите получить, агент. — Я вас понял, — сказал он. — Ладно, хорошо. Мы поступим по другому.