***
Лиза стояла чуть поодаль, с сомнением глядя на Эрика, по-прежнему штурмующего ворота в попытках вернуться назад. Это было глупо. Это было бессмысленно. Это казалось пустой тратой сил и времени (для всех, кроме него). Поведение Картмана в целом не подходило ситуации, он был словно маленький инфантильный ребёнок, живущий в своём мирке, что показал всем уже не раз. Её же, как самую рассудительную, подобное не только раздражало, но и настораживало. И с этим нужно было что-нибудь сделать, пока оно само не сделалось, ну, знаете, слишком поздно. Гомер и Барт занимались костром, сказав, что «не девичье это дело» и отправив Лизу «куда-нибудь посидеть», а Мэг, похоже, ушла в палатку. Симпсон не видела её на поляне уже какое-то время, а в тот последний раз, когда видела, Гриффин казалась очень уставшей и слишком уж сонной. «Этот день окончательно её вымотал. Наверное, уже видит десятый сон. Я думаю, мы с ней обсудим всё завтра». Лиза долго и мучительно собиралась с мыслями. Нет, с Эриком нужно поговорить. Быть может, он слишком глуп и не осознаёт всей ситуации… и наверняка станет вести себя с ней, как последний нахал, вот только если не сделать с ним что-то сейчас, не договориться, он может здорово подвести коллектив. И наверняка подведёт. А Симпсон недаром зовут (ну, или пока ещё нет) Абсолютная Справедливость. Она — не тот, кто будет стоять в стороне. — Не делай этого. — Осторожная, но уверенная хватка сомкнулась на её руке. От вида тёмной фигуры в капюшоне у Лизы едва удар не случился. И только потом она с облегчением вспомнила: — Ах, ты… Кенни, да? Ты здорово помог на суде. — Спасибо. Что есть, то есть, — хмыкнул тот, по-прежнему не открывая лица. Молчание затягивалось. — Может, отпустишь руку? — Прости! Точно-точно, ты ж девочка… неловко вышло, — смутился тот, и руку всё-таки отпустил. — И я не поняла, к чему это рвение, — с подозрением хмыкнула Лиза. — Ведь Эрик — твой друг? Нам надо с ним поговорить и обсудить его поведение ранее, пока он не стал угрозой для коллектива. Возможно, хоть тебя он послушает… — Не делай этого, — вновь сказал Кенни. Настолько грубо резко, что снова пробудил странный холодок во всём её теле. — Но п-почему?.. — Ты не знаешь Картмана так, как я, — ей показалось, или Маккормик усмехнулся? — И это страшный человек. Простой совет: если тебя это не касается, какую бы ересь он ни задумал, не стоит стоять у него на пути. И тем более его злить. — Мы… — Она нервно усмехнулась, переведя взгляд с уже успокоившегося и больше не лупившего несчастный забор жирдяя обратно на Кенни. — Точно об одном Эрике говорим? — Дело твоё, — вздохнул Маккормик. Он и не ожидал, что к нему особо прислушаются. — Я просто слишком хорошо помню многое, например, случай со Скоттом Тенорманом*, произошедший несколько лет назад. Погугли, когда будет возможность. А может, лучше не надо, — Кенни пожал плечами. — Мне… — Лиза смутилась. Теперь ей хотелось поскорее закончить этот неловкий разговор и куда-нибудь удалиться, но повисшую меж двумя тишину прервал щелчок пришедшего сообщения. — Хм, кто бы это?.. — Кенни достал из недр своей одежды планшет. Прочитав короткое личное послание, усмехнулся. — О, ну естественно. Лиза, которая не была обделена лишним любопытством, уже бросила короткий взгляд через его плечо. Послание было от Эрика. Гласило оно: «Прив, Кенни. Это место сосёт. Предлагаю сделать подкоп и вернуться к аттракционам, пока все спят. Тупая бабень не узнает». И прежде, чем Маккормик успел среагировать (не то, чтобы он вообще собирался), случилось кое-что неожиданное. В диалоге, предназначавшемся лишь для двоих, возникло новое сообщение. «Admin: Эрик, Эрик… подумай о последствиях, не то пожалеешь» — Внезапно, — поёжилась Лиза. — Она даже тут нас прослушивает? Сложив руки под головой, Кенни расслабленно откинулся на траву, считать звёзды: — И согласись, кабы не наш жирный друг, мы узнали б об этом уже слишком поздно… вспомни, когда надумаешь рассылать нам всем планы побега или вроде того. Лиза остолбенело смотрела на него, раскрыв рот. Наконец, она выдавила: — Ситуация всё ещё довольно двояка… — Я тоже не всегда понимаю, безумец он или гений.***
Водрузив голову на сложенные в замочек руки, Морти с потерянным видом сидел на огромном бревне возле костра. Многие давно уже ушли спать, ведь утро вечера мудренее. Лиза и Кенни о чём-то тихо беседовали в сторонке, а Эрик бесился. Ещё вроде бы рядом сидели Барт и Гомер, болтая о чём-то своём. Вот, кажется, вся активность. У Морти было странное чувство, как будто землю выбили у него из-под ног. Без Рика, спешащего к нему на помощь, он понятия не имел, что делать в такой ситуации. Как продолжать жить? А более всего маленький Смит жалел Фрая, который пострадал ни за что, ни про что. За ночь он видел Филиппа всего раз — проследовавшим в свою палатку. Фрай больше не произнёс ни слова, он словно стал бледным призраком себя прежнего. Морти с грустью смотрел на звёзды. И сколько бы ни пытался, припомнить подобных переделок, из которых он выбирался совсем один, Смит почему-то не смог. Теперь он станет слишком лёгкой добычей. Спешит ли кто-то ещё на помощь? Ну, надо верить в хорошее. — …в порядке? Ты слышишь меня?.. — Морти настолько ушёл в размышления, что даже не заметил обратившегося к нему Барта, пока тот не стукнул его по плечу. — Приятель, есть разговор! — А? Что? Я… з-задумался! — Живо встрепенулся Морти, испуганно глядя на собеседника. — Извини. — Это я извиняться должен, — Барт выглядел крайне неловко. Он опустил глаза, сел рядом. — Ведь, не задумай я ту дурацкую шутку, твой дедушка, вероятно, ещё был бы жив. Мне разное приходилось творить, но, блин… я понятия не имею, чем заслужить прощения после такого. И если ты вдруг меня ненавидишь, имеешь полное право, чел! Мне… мне нужно было это сказать, — вздохнул Барт. Морти с интересом взглянул на Симпсона: — К-конечно, я всё ещё… — он постарался сказать помягче. — Немного расстроен ситуацией. Но ты не знал дедушкин нрав. Не знал, что так выйдет. — Так ты… — Барт неловко почесал голову. — Не будешь резать меня этой ночью, пока все спят, ну, или… вроде того? — Зачем? — Лениво отмахнулся Морти. — Ведь я кое о чём знаю, и вера в это поможет мне справиться с болью. Дедушка Рик сейчас где-нибудь в другом мире, далеко-далеко от нас. Когда-нибудь, возможно, мы ещё встретимся. Никто не знает, где и когда.** — А, ты про реинкарнацию и всё такое?.. Вопрос Барта так и остался без ответа, потому как к Смиту внезапно подсел отец. Джерри старался казаться наиболее собранным. Набрав в грудь побольше воздуха, он начал: — Я знаю, отсутствие дедушки, ум-м… здорово ударило по тебе, но… когда ещё мы сможем провести столько времени вместе, а, сын?! И начиная прямо с завтра, я покажу тебе прелести дикой жизни! Ты скоро убедишься, что есть в этом мире хоть что-то, где твой батя не ударит в грязь лицом… ну… сразу! — Хотелось бы посмотреть, — хмыкнул Морти.***
Начало следующего дня народ (большинство) встретил хоть и с опаской, но с неким воодушевлением, ведь предстояло изучить новые места, коих, судя по всему, сегодня будет довольно много. И как знать — возможно, где-то есть выход отсюда? Нельзя ничего упустить, нужно всё посмотреть. Решение разделиться обсуждалось за завтраком (Мастер настолько снизошла, что оставила им немного провизии, в основном, консервов) и было, скорее, добровольным, чем принудительным — исследовать необходимо все четыре стороны вокруг лагеря, а таскаться везде толпой — никаких ног не хватит. Каждый направился, куда ему больше нравилось, или подсказывала интуиция, или ещё что — главное было убедиться, что в каждое направление проследовал хотя бы один член импровизированного отряда. После чего вечером возле костра коллективом было решено дождаться всех и устроить своего рода планёрку, на которой каждый бы поделился увиденным, ну, а дальше уже решать, куда стоит направить всем свои стопы, а куда, по возможности, нет. Оказавшиеся волей-неволей в столь непростой ситуации не очень боялись друг друга. По крайней мере, большинство и на первый взгляд. Хотя в условиях их существования здесь и было оговорено что-то про игру на выживание, всем стало ясно, что недавний инцидент с Риком, сколь болезненным тот бы ни стал для некоторых в отряде, всего лишь (крайне) досадная случайность. Вот так вот кошмарно сошлись вчера звёзды. Случись всё немного иначе, или в другом месте, или даже в другое время — ничего подобного попросту не произошло бы. Никто из этих милых и не очень на вид людей (а ещё целого одного робота) не стал бы сознательно, целенаправленно, полностью осознавая ответственность за свои действия, идти на такой риск, как лишение жизни кого-то другого. Какой бы ни была мотивация. А несколько дней можно и в лесу пожить, пока этот кошмар не закончится. Ведь правда же?..***
В свою сторону Мэг шла одна. Когда народ ещё лишь расходился, глазами она попыталась поискать Лизу, но не нашла. Видать, та вместе с другими Симпсонами уже куда-то ушла. Засечь их направление Гриффин, к своему огорчению, не успела, а спрашивать об этом кого-либо из оставшихся в лагере означает вроде как навязываться, чего ей совсем не хотелось. Поэтому, положившись на свою фирменную удачу (вернее, её отсутствие), Мэган взяла направление наобум. Встретит кого-нибудь по пути — здорово. Нет — тоже отлично. Нервы целее будут. Если считать от лагеря, то она шла назад. Ворота в парк развлечений оставались по-прежнему заблокированы, так что Мэг решила обойти огромную ограду и посмотреть, что по ту сторону. Пока что виднелась поляна, уходящая в непроходимую чащу. Забор оказался чертовски большим. И никаких надписей, подсказок, наметок, да даже банального »*Кто-то* был здесь»! Ничего. Её день начался сегодня просто ужасно. Гриффин по-прежнему тихо трясло, а уж теперь, когда вокруг ни души («конечно, ведь кто пойдёт тусоваться с уродиной?» — более чем наверняка спросил бы Питер), скрывать свои слёзы вообще не имело смысла. Она рассчитывала, что хоть здесь, в своей палатке, в этом большом лесу у неё будет собственный уголок личного пространства, чего-то, на что никто не посягнёт, где она сможет беречь свои нервы и собирать себя по кусочкам в особо тяжёлые моменты вроде этого. Ха-ха, как бы не так! Её маленький рай был омрачён уже этим утром, что как бы намекало: день теперь будет долгим. Очень. Всё дело в том, что Питер, страдающий от похмелья после вчерашнего, за ночь успел заблевать всю свою палатку и теперь пришёл к ней. На благо, Мэг не было, она отходила в кусты помочиться, но как только вернулась, нашла у себя «приятный» сюрприз. Вонючего толстяка, валяющегося мордой вниз в не менее вонючей луже собственной недопереваренной пищи. Пришёл ли он назло или просто «дверью ошибся», при том так «удачно», для неё оставалось загадкой. Но факт был фактом. Сначала жирдяя пришлось переворачивать, пока он не задохнулся в собственной рвоте (второй труп так быстро нам точно не нужен), что оказалось малоприятным само по себе, так он ещё и брыкался. Гораздо труднее было вытолкать наружу. И самое «сладкое» — вымыть палатку. Хорошо, помог Джерри, вставший, похоже, этим утром намного раньше всех остальных. Он показал, где есть озеро, и после недолгих уговоров согласился одолжить добытое им невесть где «рыболовное» ведро, в котором всё равно не было никакой рыбы. Так стало проще отмыть всё внутри. И всё равно до вечера туда теперь путь заказан, а запах толстяка долго ещё нельзя будет ничем вывести. Боже, просто пару раз взглянув на них, она уже так завидовала семейке Симпсонов! Конечно, Барт с Лизой были далеко не подарками друг для друга, да и Гомера отцом года не назовёшь. Но он хотя бы пытается. Да, в этой желтоватой семейке немало изъянов, но они любят друг друга, и даже за многочисленными ужимками и подколами брата с сестрой скрывается истинная привязанность. Узы, которые не разорвать. Как же ей этого недостаёт… Потому что холодное безразличие — вот блюдо, которым регулярно кормили Мэг члены семейства Гриффинов. При том безразличие ко всему: к ней, к тому, что она делает, к тому, что чувствует и чего желает добиться. Положительные перемены всеобщего отношения к ней случались довольно редко и длились крайне недолго, а единственным человеком в этом гадюшнике, с которым у неё было хоть и натянутое, но подобие взаимопонимания, оказался её брат, Крис. Тоже, конечно, не идеал, но всё же. «Ну, а теперь из всех меня запирают здесь именно с ним! Поздравляю, Мэг. Очень здорово». Когда она с отвращением и содроганием подумала о папаше, липкий ком застрял где-то в горле. Только сейчас Мэг вдруг осознала, что почти ничего не видит. От слёз, что давно уж замылили стёкла очков. Поняв, что уже минут пять, как стоит на одном месте, Гриффин сняла очки и, сперва утерев рукой покрасневшие от слёз глаза, стала протирать стекло краем футболки. Когда до иступлённого страданиями разума вдруг дошло. Сейчас Мэг стоит на краю. Нет, буквально. Она и сама не заметила, но забор и разноцветные верхушки аттракционов торчали уже позади, а менее, чем в метре от неё простирался обрыв, окружённый по обе стороны глухой чащей. Похоже, здесь остров заканчивался, и дальше, куда ни смотри, кругом была лишь вода, но не спокойное синее море. Скорее, жуткая тёмная пучина. Было в ней нечто такое пробирающее, хотя она и не могла сказать, что. А на горизонте нет ничего. Ни других похожих островков, ни, уж конечно, большой земли. Так что, по крайней мере, отсюда и вплавь, сбежать нереально. К тому же, Мэг не являлась хорошим пловцом, плюс простирающаяся внизу вода отчего-то здорово пугала её, как будто пробуждая какие-то запутанные, бессознательные страхи. А ведь, казалось бы, вода как вода. Реальной причины нет. Однако ещё противнее стало от мысли, что эту тюрьму она будет делить с отцом, которого Гриффин готова была поменять на кого угодно другого, в любой момент. Но с острова не сбежать. Возможно, подмога и не придёт, кто знает? Сидеть и ждать их, потеряв на это всю жизнь, бессмысленно. А Питер будет отравлять каждое её мгновение, капля за каплей, одним лишь своим присутствием вытягивая из дочери все соки, убивая всё желание жить. Чего стоят одни обидные фразы. Ведь за тот инцидент с утра он даже не извинился. Просто назвал её дурой и, буркнув что-то про глупую Мэг, которая мешает спать, отправился «искать и давить Мистеров Муравьёв». Занятие точно по интеллекту… И всё это — беспросветно, мучительно, на протяжении многих и многих лет, когда ответ — вот же он! Мэг с трепетом посмотрела вниз. Несколько десятков метров обрыва, а там — огромные камни. Можно сказать, уже ждут. Удар с размаху о них вмиг переломит её бренное тело, словно тростинку, а если ещё головой, то вообще прекрасно! Сразу полный «блэкаут». Приятный полёт, от которого всё внутри замирает, пару секунд будет больно, и больше не нужно мучиться. Никогда. Всего только шаг. Один. И она, чёрт возьми, готова. — Опережая твой будущий вопрос, я не собирался следить за тобой или что-нибудь вроде того, а просто заметил, что ты здесь гуляешь одна. И будет неплохо, если составить компанию. Ты знаешь, толпой отпугивать медведей или ещё каких опасных хищников гораздо эффективнее, — продолжая говорить длинную, тихую и на удивление спокойную речь, Кенни медленно, но уверенно приближался к ней. Не нужно было хорошо разбираться в человеческих мозгах, чтобы догадаться, что кое-где он слукавил. Не ясно только, зачем. Отступив немного назад, Мэг вздрогнула: — Повёлся на эти рассказы об игре и хочешь убить? Прости, я просто в упор не вижу другого повода проследовать в уединённое место за серой и неприметной личностью вроде меня, скрывая при этом своё присутствие. Но выбор вполне понятен. Уж если и лишать жизни, так какого-нибудь ненужного человека, который всем будет только обузой. Как я. Маккормик молчал и просто смотрел на неё, уже почти что вплотную. Так как остальное его лицо всегда было скрыто под капюшоном, читать оставалось лишь только глаза. И Гриффин готова была поставить последнюю рубашку, сейчас они отображали блаженную улыбку сумасшедшего. — Тебе не нужно даже напрягать себя, марать руки или ещё что, — продолжила Мэг. — Я сделаю всё сама. — Как мило с твоей стороны. Вот только хочу я не это. — А между тем, в его руке уже блеснул неизвестно откуда взявшийся армейский нож. — Давненько ношу его с собой. Вот, держи. — Что? Погоди, зачем мне это?! — опешила Мэг, на чистом автоматизме приняв странный «презент». Теперь оружие покоилось у неё в руке. Она взглянула на лезвие. Сомнений нет, таким и кость перерезать можно, если как следует постараться. — Подарок, конечно, хороший, но… — Тут видишь, какая штука, — начал вдруг Кенни, печально вздохнув. — Я мало кому говорил об этом, один чёрт они не запоминают, вот только… есть две вещи, которые я ненавижу сильнее всего, из самых глубин своего сердца. — Говорил он спокойно, размеренно. — Одна из них — мусор. Другая — это когда кто-то страдает. Мэг непонимающе уставилась на него, раскрыв рот. — Поэтому, если другого выхода быть не может, просто отдай её. Отдай её мне, Мэг. Свою боль. Та всё ещё старалась понять. — Ну, вот опять, — поцокал языком Кенни. — Вам всё нужно объяснять. Немного раздражает уже. И, резко потянув Мэг на себя, Маккормик подался вперёд. У плохо осведомлённого зрителя могло бы возникнуть впечатление намечающегося отчаянного поцелуя, но если он даже и был, то только со смертью. От неожиданности, на чистом автопилоте Мэг выставила вперёд руку с ножом. И это его погубило. — Вот так вот, — он всё ещё улыбался. Лезвие с небывалой лёгкостью вошло в тело, прорезав насквозь одежду, и Кенни постарался насесть на него, сам, добровольно. Немного морщась от боли, продолжил. — Давай же, дай гневу выход. Клянусь своей честью, никто не узнает. Остолбеневшая Мэг пыталась поверить в увиденное, её сковал шок. Теперь кровь Жертвы была везде. Струилась горячими потоками по лезвию, по его одежде, и по её рукам. Затем капала с них на землю, где образовывалась уже приличная лужа. Немного попало и на штаны Мэг. От этого точно уже не отмыться, в прямом смысле и в переносном. Какой идиот теперь ей поверит, что псих заколол себя сам? Да кто вообще мог предвидеть такое?! Отчаянный страх просыпался в её сознании. Маккормику было плевать. Морщась, как морщатся от зубной боли, он только продолжал проталкивать лезвие внутрь себя… и улыбался. Схватив своими руками держащую нож руку Мэг, он начал водить ей из стороны в сторону, стараясь разбередить живую пока ещё плоть внутри. И рана росла на глазах. Она становилась всё более безобразной: — Давай же, отдай же мне всю свою боль. Ты можешь вдоволь играть с моим телом, а как только всё кончится, никто ничего не вспомнит. Так выпусти гнев, который мешает жить! — продолжал вещать Кенни тоном безумного проповедника, попутно усугубляя свою без того смертельную травму. Она оттолкнула его ногой. Маккормик упал на спину и больше не говорил. И тут вдруг, в какой-то момент, в её голове что-то будто переключилось. С отчаянного осознания безнадёжности всей ситуации с издыхающим телом у неё на руках и истории, в которую ни один гордо называющий себя здравомыслящим человек не поверит… на гнев. Ужасный, застилающий всё вокруг. «За что мне всё это? Почему этот дурацкий остров, почему эта тупая игра, почему именно мой чёртов папочка, почему, ПОЧЕМУ, почему я?!» Она продолжала наносить ему новые и новые колотые раны, находясь в состоянии дичайшего аффекта, а сам Маккормик тихо смеялся.Осталось: 12
Мэг с ужасом глядела на покоящееся подле её ног бездыханное тело, на руки и футболку, насквозь перепачканные в крови, на нож, одиноко оставленный возле тела. Теперь гнев ушёл, а эмоции отпустили. Все чувства как отрубило. В голове пульсировал кроваво-алым единственный страшный вопрос: «Что я наделала?» Она не знала, сколько времени издевалась над трупом. И есть ли теперь смысл возвращаться обратно в лагерь, делиться своим «открытием»? Для неё, Мэг Гриффин, всё теперь кончено. Осталось скинуть с обрыва тело и скрыться самой, вяло подумала она.Осталось: 12
Пару минут назад. — Я думаю, здесь больше нет ничего интересного. Давай повернём назад? — Кенни осторожно подошёл к краю обрыва, на котором стояла Мэг. Вдохнув полной грудью, Гриффин обернулась и с лёгким удивлением заметила: — А мне даже нравится. Простор, свобода. Однако не думала, что кто-то ещё пойдёт в эту сторону. Едва она подошла к краю острова, как Мэг вдруг охватила невероятная лёгкость. Все страхи и тревоги, обиды и печали, терзавшие её голову и сердце с самого утра, при виде этой умиротворяющей картины сами собой улетели куда-то ввысь, далеко-далеко, точно воздушный шарик, наполненный гелием. На душе вдруг стало легко и приятно, несмотря на всю ситуацию. Подставляя лицо теплому ветерку, Гриффин глядела на далёкое-далёкое, высокое-высокое, беззаботно-голубое летнее небо. Она не могла сказать, стала ли причиной столь внезапного душевного оздоровления целебная природа этого острова или что-то ещё, однако на её лице, впервые за долгое время, как — будто сама собой прорезалась счастливая улыбка: — Ты, наверное, иди, — бросила она вслед неспешно удаляющемуся Кенни. — А я ещё немного тут побуду. Вид просто прекрасен. А ароматы летнего поля, м-м-м… — Тогда бывай, — усмехнулся Маккормик, деловито отряхивая свои руки. — Пойду болтаться ещё куда-нибудь, чтоб не мешать вам уединяться с природой, юная леди. Тем более, что моя миссия здесь уже выполнена, — чуть слышно добавил он сам себе. Способность Кенни возрождаться всякий раз после собственной смерти не была особо полезна её хозяину — перерождение происходило, как правило, с разницей в пару минут до момента гибели, а этого крайне мало, чтобы фатально повлиять на нечто масштабное, даже зная исход наперёд. К тому же, никто, кроме него самого, уже не помнил сам факт гибели Кенни или его перерождения, произойди это на их глазах хоть сотню, хоть тысячу раз. А значит, полученного у костяной старухи запаса времени в основном едва-едва хватало, чтоб снова не шагнуть на те же грабли. Например, отойти чуть в сторону, если узнаешь, куда прилетит пуля, ну, или вроде того. Для свершений вселенского масштаба это всё ещё крайне мало. Однако даже тут Маккормик не растерялся и решил: если его так называемая способность не может помочь ему переделать этот ужасный мир, пускай поможет другим в нём адаптироваться. К подобным методам «психотерапии» он прибегал не то, чтобы очень уж часто. Забирать себе чужую боль, как ни посмотри — не самое весёлое занятие. Зато никто из пациентов пока не жаловался. А сегодняшний пример и есть прямое доказательство, что проверенные методы работали и будут работать.***
Между тем. Морти, которого отец позвал на исследование новых земель вместе с ним и который согласился составить нерадивому папаше компанию, скорее, из жалости, стоял рядом с папой и не знал, разочаровываться ему или же удивляться. Ведь было (со стороны Джерри, разумеется) столько различного пафоса про опасные путешествия, незабываемый совместный опыт, сложный путь и укрепление уз отца с сыном… тогда как цель поисков оказалась всего в двух шагах, что было даже подозрительно удобно. За маленьким перелеском справа от лагеря, примерно в минуте ходьбы, простиралось огромное озеро. Его можно было вычислить по негромкому плеску, доносящемуся порою с той стороны. — Ночью не все обратили внимание, потому что слишком устали, но твой отец проснулся с утра спозаранку и отважно разведал путь! — громко хвалился Джерри, едва они с отпрыском оказались одни, у тёмной воды. — Ибо в этом суровом мире настоящих мужчин нужно бить первым, и нужно БЫТЬ первым! Ну, ты ещё это у меня поймёшь, Морти… — Ага, — с подозрением тогда сказал сын, кивая на новую гордость отца — на удочку, что тот с самого утра любовно сжимает в руках. — А рыболовные снасти ты где прикупил? В спорттоварах? Мы все пришли сюда без ничего… — Тогда можешь считать, я её нашёл! — заметно покривил душой Джерри. А встретив на себе слишком уж испытующий взгляд от сына, поспешно добавил. — Но не крал или что-то вроде того, уж точно! Я, по-твоему, что — кто-то вроде того дурацкого робота?! — Тогда ты лучше бы показал место, где её взял, — справедливо заметил Морти. — Так будет гораздо полезнее твоих, — он прихлопнул назойливого комара, приземлившегося аккурат на запястье. Ещё один укусил его за правое ухо и Смит поморщился. — П-прогулок на свежем воздухе. Ай! — Да здесь я её и взял! Ну, честно же! Чего вам всем от меня надо-то?! — поняв, что сделался слишком уж вспыльчив и вряд ли таким образом произведёт на сына хоть какое-то впечатление, кроме истерички, Джерри постарался вернуть себе былую уверенность. — Я знаю, какая это утрата — мы все потеряли Рика, но посмотри на это с другой стороны: со всеми его технологиями ты так и не научился бы, что значит «выживать»! Когда есть лишь ты и Природа. Никаких техно-штук! Ну, каково тебе? — Он вдохнул полной грудью. — Зябко, — Морти поморщился от порывов свежего ветра. Несмотря на царящее повсеместно зелёное лето, стоять на открытой местности у воды оказалось довольно прохладно. — Я бы вернулся в палатку. Или ребят нашёл. — Не раскисать! — Джерри хлопнул его по спине и забросил удочку. Всплеск раздался почти в середине озера. — Сейчас батя покажет тебе дикую, дикую жизнь! Просто гляди и повторяй за мной, когда я закончу! А, кстати, можешь пока накопать червей. — Ну, спасибо… — буркнул Морти, мысленно проклиная себя за решение пойти с папой. Догонять других уже слишком поздно, а идти одному наобум… тут не было Рика, дабы прикрыть в случае неприятностей, а ожидать отныне можно было, буквально, чего угодно и Морти не хотел рисковать. — По крайней мере, папа не вонзит мне нож в спину… — постарался успокоить себя Смит-младший. — Наверное. — Чего ты там бубнишь, сын? — с подозрением покосился на него Джерри. — Н-ничего, так, з-задумался! Морти с тоской смотрел на другую сторону озера, где берег состоял сплошь из высоченных камышей, а дальше начинались непроходимые заросли чего-то, сильно напоминающего ядовитый плющ. «Не очень похоже, чтоб там было что-нибудь интересное, да и плыть мне столько не улыбается, а лодки здесь нет…» Он уже осмотрел эту сторону суши, насколько смог. То есть, пока не упёрся в подобные же заросли с обеих сторон. Довольно скучное место. «Одно только ясно… с исследованием на сегодня закончили. Надеюсь, у других оно пройдёт продуктивнее» — с тоской думал Морти, жалея об упущенных приключениях. Где-то уныло кричали какие-то речные (озерные?) птицы, точно поддакивая его грустным мыслям. Его унылые размышления прервал бодрый голос отца. — Вот так! — Джерри резво потянул удочку. — А теперь — ату её! Подсекай! — выкрикивал он сам себе. — А, это всего лишь сгнивший ботинок… — с тоской понял горе-рыбак, печально взглянув на «добычу» вблизи. — Тебе придётся здорово поработать, отец. Как минимум, по комплекту одежды на каждого. — Ха-ха. — Закатил глаза Джерри. — Как, блин, смешно. — Ого… значит, моё чутьё не обмануло. Тут правда есть люди. И Морти, и Джерри замерли, точно громом поражённые. Ведь тихий тоненький голосок, раздавшийся вдруг откуда-то сбоку, принадлежал, судя по всему, девочке лет десяти. А таких среди их импровизированного отряда с утра точно не было. Оба с удивлением взглянули на чужестранку. Большие-пребольшие глаза, как у голодного котёнка, белая рубашечка с розовым бантиком на воротничке, темная юбочка и длинные, отдающие синевой волосы до самой талии. По виду гостье было не более лет двенадцати и, также по виду, она была самой обычной школьницей. Заметно растерявшейся маленькой девочкой, со смесью удивления и страха робко взирающей на двух взрослых незнакомцев. — К-как тебя зовут? — Кто ты?! — Откуда ты пришла, девочка? — Т-там есть и другие люди?! — Ты знаешь, как выбраться из этого места? — В этом озере живёт какая-нибудь царь-рыба, которую никто не может поймать, или, может, хоть клад зарыт? Столько вопросов разом посыпалось на бедняжку, что она растерялась только сильнее. Поняв это по её вконец потерянному виду, собеседники разом притихли, позволяя той перевести дух. — Я… пришла из деревни, что находится чуть дальше отсюда. Не задавайте мне столько вопросов разом, пожалуйста, — вежливо попросила незнакомка. — Мне прямо неловко же. Джерри и Морти виновато переглянулись. — Но вы не похожи на плохих людей, так что, наверное, вам можно и рассказать. Я думаю, вы больше похожи на… — И девочка оглядела эту парочку странным, оценивающим взглядом, который ни один из них не смог бы для себя оценить (если бы их кто спросил), как что-то однозначно приятное. Молчание затягивалось. — Похожи на, эм, кого, прости?.. — наконец, не смог молчать Джерри. — На идиотов, разумеется. И некто, ещё недавно бывшая неуверенной школьницей начальных классов, в момент перекинулась обратно, во «вчерашнюю» девицу с заколками в виде медведей. Под разочарованными и крайне смущёнными взглядами отца и сына она не могла перестать смеяться ещё что-то около пяти минут. Наконец, кое-как начала говорить: — И вы… ахахах… правда думали… вам надо было видеть свои лица, ну в самом деле!.. Вы думали, что здесь будут другие люди или создания, которые могут знать выход отсюда, достаточно лишь только подняться вверх по реке или… божтымой, ну про лицо Джерри я уж молчу, но ты-то, Морти, а весь такой минуту назад: «смотри на меня, папаша, я самый умный!»… Вы думали, тут будет какой-то выход или Некто, но… уж нет, извините! И новых персонажей добавлять не предвидится! Я просто немного потестила на вас мой новый образ. Старый уже надоел! Ну сами скажите, разве это не ми~ило же~е?.. — Ты… ты… ты обманула нас! — очень обиженный Джерри не знал, что ещё сказать. Кроме самого очевидного, разумеется. — Можно сказать, преподала бесплатный урок. Перестаньте надеяться! — И голограмма приняла вид, как если бы по-свойски, аки старый друг семьи, обнимала обоих за плечи. — Господи, да если б могла, я б пересматривала этот момент вечно! — Она вдруг задумалась. — Минутку, так я же могу. И буду! Джерри и Морти в который раз задумчиво переглянулись, на сей раз, хоть и невольно, признавая для себя простой факт: как бы они, вернее, кто-то, а, может, и каждый из них не мнил себя разбирающимся в сложившейся ситуации лучше другого, сейчас до предела дураками казались оба. — И, кстати, — кокетливо сложив губки «для поцелуя», сказала вдруг Мастер прежде, чем снова исчезнуть. — Ты так и не сказал, Джерри, сладенький, понравился ли тебе мой подарок? Так и получилось, что причина проблемы, вроде бы, исчезла, а гадкое послевкусие-то вот оно, здесь осталось. Морти сверлил отца самым сердитым взглядом из всех доступных ему. Не нужно было быть шибко большого ума, чтоб обо всём догадаться: — Подарок, значит?.. Джерри любовно прижал к себе удочку, точно родное дитя, с которым злой рок вот-вот разлучит его раз и навсегда: — Э-это не то, о чём ты подумал! Никаких тайных сделок или вроде того! — Тут же затараторил он. — Я просто встал с утра самым первым, вы все ещё спали, услышал звуки воды и направился к озеру! На берегу меня встречает ОНА и предлагает любой подарок, какой захочу! За то, что стал самой первой утренней пташкой или что-то вроде того, я не очень-то вслушивался. Клянусь, всё так и было! Не говоря ни слова, Морти по-прежнему сердито глядел на отца. — Да что же не так-то?! — не выдержал Джерри. — Любой, говоришь, подарок?.. — медленно процедил сын сквозь зубы. — Ну, вроде как не любой, потому что, технически, расплатиться со мной натурой она б не смогла, у неё же нет тела, а… — И ты попросил блядскую удочку. — Не-а, позвольте! — Обиделся Джерри. — Рыболовный набор SPRX-3000, самый МУЖИЧАЙШИЙ рыболовный набор, и это не шутки, ты сможешь увидеть сам, просто остальное уже в палатке! Нет, серьёзно, я три месяца копил на него, и если бы твоя мать… — …Не лишила тебя карманных, правильно? Потому что ты, б-блин, у нас даже не работаешь! — А ты тоже не работаешь! — нашёл, чем парировать, Джерри. — Я ещё грёбаный школьник! — И всё равно, — постарался успокоиться Смит, снова поглаживая удочку. — Ну, посмотри ты на эту детку. Могло ли быть что-то важнее, круче, полезнее? Ведь, Морти, подумай: с её помощью мы сможем добывать пищу! Охотиться на подводных жителей. Запасов у нас крайне мало, так что… ты мне ещё скажешь спасибо. Вы все скажете. — А сразу попросить побольше еды, к-конечно же, б-было нельзя! Это ж п-пипец как сложно и не эгоистично! — Порядком раскрасневшийся от гнева Морти всплеснул руками. — Или, если так хочешь всех защитить, а выбраться нам не позволено, т-то уж хотя бы оружие! — Вот это уж точно плохая идея, — важно заметил Джерри. — Особенно, если вспомнить цель нашего здесь заточения. Там что-то о взаимных убийствах, если не ошибаюсь! — Ну, хорошо, здесь ты прав. Придя хоть к какому-то подобию согласия, оба замолчали и начали понемногу успокаиваться.***
Едва проснувшись, позавтракав, умывшись на озере и растолкав всё ещё дрыхнущего мёртвым сном и храпящего на всю округу Гомера, Симпсоны под негромкое ворчание самого старшего из них отправились на разведывание территорий. Методом научного тыка выбрана была дорога вперёд, за холмы, и уже через пять минут подъёма на самый первый Гомер проклинал своё не приспособленное к подобным упражнениям тело, а также всё остальное на свете за то, что не предложил пойти исследовать озеро, пока они были ещё у палаток и пока его решение, как наивно полагал бедолага, могло что-то изменить. Теперь уж, как говорится, поздно пить боржоми… Они шли уже около часа (просто потому, что кое-кто терпеть не может подъёмы и лишь за первый умудрился устроить два привала). — Д’ох! Детишки, может, убьёте меня и оставите здесь? — пыхтел вконец замучавшийся отец семейства, взбираясь на очередной холм. — Не думаю, что тут будет хоть что-нибудь того стоящее… пожалейте уже старика! — Да не волнуйся ты так, Гомер, если что, твою бренную тушу оставим волкам, они как раз тогда нас не тронут, им этого хватит на годы! — усмехнулся невоспитанный сын, в котором, казалось, энергии для исследований с самого утра даже на полпроцента не убавилось, за что получил подзатыльник от Лизы. — Ай, больно! — Замолкни. И если что-то случится, на этот раз отца несёшь ты. Мне вообще нельзя таскать тяжести! — сердито проворчала сестра. — Базара нет, ты только не кипятись! — сдаваясь, прикрикнул Барт. — Дурёха. — Я всё слышала. Братец собрался было что-то ей возразить, но так и застыл поражённый, тогда как слова просто застряли в горле. То же касалось и остальных. Потому как вид, открывавшийся из-за этого холма, стоило лишь на него взобраться, сумел потрясти их воображение до самых глубин души, а у кого-то — ещё и вызвать не самые светлые воспоминания, к тому же. — А помните, как мы видели такую штуку… — начал Гомер. — Лучше не надо, — прервала Лиза. — Мне до сих пор кошмары снятся. — И не говори, — рассеянно почесал затылок Барт. — Мы все тогда едва не окочурились. Стараясь сдерживать прущие через край эмоции, желтоватая семейка полными удивления глазами уставилась на… огромный купол***, простирающийся километрах в двух впереди. Он закрывал собой всё видимое пространство, и, более того, его материал оказался затемнённым, так что узнать, что ждёт внутри, попросту не представлялось возможным. Ещё одним заметным отличием от предыдущего, хорошо знакомого Симпсонам, Купола было то, что около этого не оказалось ни военных патрулей, ни охраны, ни периметра из ограждений, ни даже захудалого вертолёта, парящего поблизости и отстреливающего всех нарушителей. Он был тут совсем один, точно гриб в поле. Огромный, безобразный, неестественный, вселяющий уж если не страх, то нехорошее предчувствие в каждого, кто его видит, чёрный гриб посреди чёртова поля. — Нам… э-э-э… надо подходить ближе? — робко спросил Гомер. — На самом деле, зависит от пожеланий… — послышался детский голосок, и трое с не меньшим изумлением взглянули на маленькую синеволосую девочку, возникшую возле них, точно призрак. — Ваши лица очень забавные же. Но это я — та, кто вас сюда заточила. Просто примерила новый образ, — спокойно призналась она. — Старый был слишком шумный, у меня уже болит голова от него. — Так что там с… той штукой? — постарался вернуть тему в нужное русло Барт. — Вы можете подойти поближе, если любите пешие прогулки. Это безопасно и там совсем нет ничего интересного, — тихо заговорила Мастер. — Кроме самого купола, разумеется. Но он хорошо виден даже отсюда, вот. — А как насчёт того, что там внутри? — с содроганием спросила Лиза. — Ничего опасного вроде полчищ ужасных монстров, которых кто-нибудь выпустит, пока вы будете мирно спать, так что всё хорошо же, — успокоила её «девочка». — А вот что именно там такое, увы, не скажу, ми-и~! Симпсоны неуверенно переглянулись.***
Учитывая его настроение ещё хотя бы сегодняшней ночью, в это казалось невероятно сложно поверить, но сейчас Эрик Картман чувствовал себя… ладно, не как в Рождество или День Рождения, но тоже-таки очень неплохо. Почему так получилось? Ну, просто он выбрал удачное направление. Поначалу вообще не хотел никуда идти, но с наступлением утра в лагере становилось слишком уж шумно, а Эрику захотелось вдруг тишины. «Подальше от этих назойливых гадов, угоняющих мои аттракционы, лишающих меня права выбора (не) находиться в их обществе и отбирающих моё драгоценное одиночество… короче, капец бесячих». Нет, его путь не закончился в двух шагах от палатки, у озера. Мариноваться неизвестно куда, где, один хрен, всё равно нет ничего интересного, да ещё утруждать себя лазать через холмы ему тоже не улыбалось — слишком уж он был ж… не царское это дело, проще говоря. Возможно, Картману бы понравилось уединение на оконечности острова за парком аттракционов, где никто не станет мешать его мыслям, только он решил податься, скорее, вглубь неизведанных мест, в противоположную от озера сторону. И чертовски не прогадал. Здесь, в десяти минутах неспешной ходьбы, на опушке посреди леса, располагалось напоминающее довольно обветшалую и заброшенную гостиницу большое деревянное здание, именуемое не иначе, как «Хижина Лесника». «Довольно обшарпанно на мой взгляд, ну да ничего, может, сделаю себе офис с личным туалетом и буду прогонять всех нахер. Моя собственность! Кто первый нашёл, тот и взял! Остальные — катитесь в жопу». Однако стоило ему осторожно, с опаской проникнуть внутрь, нащупать на стене возле входа рубильник и щёлкнуть свет, как с губ невольно слетело: — Шика~арно. Я не знаю, что за мужик здесь жил, но ему стоило запирать двери! Теперь же… сам виноват. Эрик потёр руки. Потому что «Хижина Лесника» оказалась не просто обветшалым гостевым домом. Это был настоящий склад, на котором, при более тщательном и долгом обследовании, оказалось возможно найти практически всё для комфортной жизни в лесу и не только. Как вам целая комната, доверху забитая самыми разными консервами и быстрорастворимой пищей? А пять шкафов с одеждой на всех и каждого? Или огромный холодильник размером с целое помещение, практически до верхов заваленный самыми разными напитками, в том числе алкоголем? Сам Картман спиртного терпеть не мог, но знал здесь тех, кто хоть за одну бутылку дешевейшего пойла скоро начнёт служить ему верой и правдой. Были здесь и охотничьи ножи, рыболовные сачки, парочка медвежьих капканов и даже взрывчатка, при том, весьма много. Хватило б, чтоб поднять дом на воздух, и ещё бы осталось. — Зачем она им? Рыбу, что ли, глушить? — вяло подумал Эрик. Но тут же позабыл об этом. — Теперь это всё моё, моё, и пусть какая сука только попробует спорить! Я её нахрен взорву! Щика-арно~! При беглом осмотре нашлись здесь также кое-какие медикаменты. Быть может, не целый спектр того, что может понадобиться человеку за всю его жизнь, но чтоб не загнуться в лесу от первого же пищевого отравления, не помереть от царапины или простуды — более, чем достаточно. Тут даже имелся огромный запас туалетной бумаги и кое-что почитать. Ну и, конечно же, личный сортир. Возможно, не пятизвёздочный, но и не дырка в полу — короче, на краю Вселенной и такое сгодится. Энтузиазм Картмана, правда, здорово поутих, когда среди всего этого добра он так и не смог отыскать ни портативной приставки, ни ПК, ни даже простецкого телевизора. Самым технологичным, что удалось здесь отрыть, оказались несколько с виду довольно неплохих раций и старенький диктофон. Ну да, ещё два электрических штабелёра, не понятно как сюда затесавшихся. Правда вот, Эрик, как он ни старался, не смог найти здесь никакого огнестрельного оружия, а также чего бы то ни было, похожего на яды или кислоты. — Со стволом под боком-то оно, конечно, было б спокойнее… — уныло пробухтел Картман. А в следующий момент едва не подскочил. Рядом раздался знакомый, преисполненный диким восторгом, голос: — Ты ведь понимаешь, милый мой Эрик, что с этим мы сможем подчинить всех! Достаточно лишь обложить тех идиотов взрывчаткой, пока они спят, и — бум, Бум, БУ-УМ! — восхищённо прокричал Стьюи. — Господи. Микрочелик. А ты-то откуда здесь вылез? — Картману хватило надоедливости этого паренька ещё тогда, перед минувшим судом, и он хотел сделать всё, дабы не пересекаться с ним более. По мнению Эрика, Гриффин был слишком болтлив и надоедлив, а он подобных людей на дух не выносил. — Я просто шёл за тобой, Эрик! Знал, что ты найдёшь что-нибудь интересное. Тут все такие лохи, — брезгливо поморщился Стьюи. — А ты ничего, ты мне нравишься. — Хотел бы я сказать то же самое… — тихо проворчал Картман. — А, нет, не хотел бы. — Чего? — Ничего, — отвернулся Эрик. Но чересчур вёрткий Стьюи не дал ему оборвать разговор, и в следующий миг с небывалым любопытством сверлил собеседника прямо в глаза, преградив тому выход: — Я предлагаю тебе классную сделку, дружище. Мне надоело играть в эти скучные расследования! К тому же, теперь у нас столько всего! Давай изменим вектор игры. Теперь мы с тобой станем стороной убийц, начнём на этот скот охоту, как на зверей! Покайтесь, людишки! — Гриффин приблизил своё необычайно большое для его пропорций лицо почти что вплотную к физиономии Картмана, для чего ему пришлось подняться на носочки, а Эрику — чуть-чуть наклониться. Теперь они могли ощутить дыхание, тепло тел друг друга. — Только представь, ты и я: два горячих парня, которые держат мир в страхе. Мы всех их возьмём в заложники, а нашим требованием будет… Эрик рывком отстранился от него и тихо спросил: — Чувак. Ты гей? Да или нет? — Смотря, какой ответ тебя устроит! ~ — кокетливо подмигнул Стьюи. — Ну, так что, ты согласен? — Прошу прощения же. Я не согласна. — Оба узнали Мастера не по её внешности, но по совсем уж внезапному появлению: голограмма возникла буквально из ниоткуда. И, хотя Картман бы в жизни этого не признал, но то был первый и, вероятно, последний раз, когда он реально был РАД её появлению. — Позвольте вам прояснить. — Но мы же всё делаем, как ты и хочешь, дамочка! — Не понял вдруг Стьюи, который уже начал заводиться. — Скажи мне, кого убить, ну! И сколько. А то я уже начинаю скучать! Хочешь, начну с папаши? — Обычная бойня нам не нужна же, — вдруг улыбнулась та, вопреки самым смелым его ожиданиям. — И если бы мне всерьёз захотелось чего-то такого, я смогла бы обойтись без посредников. Игра продлилась бы от силы минут пятнадцать. Тогда нам и правила не нужны. Однако они есть. И кошечки, которые их нарушают — это очень плохие кошечки. А плохих кошечек всегда ожидает суровое наказание, — Мастер с сожалением покачала головой. — Поэтому будьте разумнее. Удивите меня. А теперь я прошу вас хорошенько подумать над услышанным и, пожалуйста, не попадитесь! ~ С этими словами она исчезла, оставив парочку горе-злодеев размышлять над услышанным. — Если кто спросит, — из открытого холодильника вышел Бендер, держащий в охапку четыре коробки с пивом. — Бухло всё моё. Покедова, мешки с мясом!***
Когда в свои полноценные права вступила тёмная ночь, а на небе зажглись сияющие огоньки звёзд, окружающие огромный шар бледной луны (реалии, подозрительно похожие на земные), почти все путешественники уже вернулись обратно и сидели подле костра в центре лагеря, каждый (кроме Бендера, разумеется) с огромным аппетитом уплетая свою порцию консервов. К вечеру здесь начало холодать, так что они отогревались, кутаясь в заботливо добытые откуда-то роботом пледы. Естественно, те, кто воспользовался «услугой», были вынуждены пообещать расплатиться за неё сразу, как только найдут настоящие деньги или что-то, в глазах скупой железяки им не уступающее. А на закуску у многих были истории, но не ужастики — нет, этого сейчас и в реальной жизни многим хватало, а просто: кто где ходил и что видел. Не оказалось на вечернем собрании лишь Фрая, Стьюи и Эрика. Филипп весь день просидел в палатке, даже носа своего не показывая. На попытки сердобольной Лизы и даже Бендера вытащить его оттуда в течение дня отвечал или упорным отказом, или же попросту игнорировал. Похоже, смерть Лилы здорово его подкосила. Но сейчас у большинства на повестке вечера стояло кое-что гораздо важнее, чем забота об общем друге. — Ну, раз уж больше никто к нам не присоединится, начинайте рассказывать, что ли, — снова Маккормик брал инициативу в свои руки, вальяжно откинувшись на ствол дерева и, вроде, взяв в рот соломинку. — Кто где был и что видел? — Я целый день бродил возле палаток, — тут же признался Баттерс. — Я охранял! — …себя от посягательства всяких дяденек, — чуть слышно прошептал сидящий поблизости Барт и сам себе усмехнулся. — Ай, карамба. — Затем, уловив на себе заинтересованные взгляды остальных, всё же начал по существу. — Ну, мы с Гомером и Лизой устроили прогулку за холмы, если кто не в курсе. Там стоит какой-то огромный купол или вроде того. Что под ним — мы не знаем. Входа нет. — Может быть, выход отсюда? — задумался Кенни. — Надо бы завтра сходить, самому проверить. — А я давил муравьёв с обеда до вечера, — радостно сообщил Питер. — Ещё кто чем занимался? — Мы с Кенни ходили за парк аттракционов, на оконечность острова, — Мэг проигнорировала негромкий смешок отца «ха-ха-ха-ха, «оконечность», и продолжила. — Там только обрыв, ничего интересного. Кругом нас вода. Никаких маяков, кораблей или других клочков суши оттуда мы не увидели. — Зато я принёс сегодня знатный улов! — гордо усмехнулся Джерри, показывая на ведро с барахтающимися в нём плюгавенькими рыбками. — Мы с сыном здорово провели время, правильно, Морти? Ответов, как выбраться отсюда, конечно, мы не нашли, зато теперь есть, чем питаться! — Ну, если ты так считаешь… — хмыкнул несчастный отпрыск. Его, в отличие от папаши, заметно подкосил этот день на озере. Сейчас он совсем охрип и шмыгал носом через каждое слово. — Ничего-ничего, завтра ещё пойдём! — Д-дождаться не могу… — Можешь отпустить своих рыбёшек обратно, мешок с костями! — Хмыкнул Бендер во всеуслышанье. — В десяти минутах отсюда находится огромный склад всякой всячины, еды для человеков там хватит на пару лет! Наши заблудшие друзья — мелкий и, как его, жирный, как раз там осели. Они сейчас что-то придумывают. И, знаете, в другое время я бы охотно присоединился к их планам по уничтожению жалких людишек, да только без Фрая это не то! Поэтому просто сообщаю. — Определённо ценная информация, — Лиза надолго задумалась. — Спасибо тебе, Бендер. А так ведь и знала, что надо нам с этой парочкой ухо востро держать… Примерно на этом вечернее собрание, плавно переходящее в ночную посиделку, и подошло к концу. Кое-кто остался ещё посидеть у костра, повспоминать с немногими единомышленниками наиболее подходящие, самые странные истории своей «старой жизни», узнать побольше об остальных. Для полной картины таким не хватало лишь только гитары, которую Бендер, впрочем (естественно, не за бесплатно!), вскоре пообещал принести. Большинство, правда, сразу разбрелось по палаткам, чтоб уже через пару минут видеть десятый сон. Последние сорок восемь часов их жизней (хотя они и не помнили того, что было прежде), выдались для всех, несомненно, весьма суматошными. А завтра будет новый, полный забот и непонятных тревог день, за который, если неслыханно повезёт, удастся сдвинуться с мёртвой точки в понимании ситуации. Однако теперь же что-то уверенно всем подсказывало: это — только начало. Конец ещё даже не близко.