***
Пришло время подробнее остановиться на самом месте, куда судьба занесла наших несчастных героев. Всё это время под куполом скрывался небольшой город. Маленький городок, пригород даже, состоящий сплошь из невысоких построек. С дорогами и светофорами. С кучей маленьких магазинчиков. Их-то ребята и видели тогда, с вершины холма, после взрыва и перед судом, пока вся пыль не осела. Лифт доставил своих гостей аккурат к перекрёстку. Здесь было четыре дороги. Одна выводила к холмам, прочь из города. Немного пройтись по ней, и можно добраться до леса, уже хорошо всем знакомого. Куда же вели остальные три, сейчас предстояло выяснить. Но тревожило собравшихся, зарождая сотни пугающих вопросов в воспалённом мозгу, вовсе даже не это. Да, под куполом был город. И город был абсолютно пуст. Ещё (вероятно, уже после взрыва) он весь оказался усеян осколками, которые мерзко звенели и трескались при ходьбе. Буквально весь. Тогда ещё Барт предложил обозвать его Город Осколков. Большинство шутку не оценило, а Мастеру очень понравилось, пусть та и не подала виду. Одно стало ясно: тем, кто явился сюда в лёгкой обуви, очень не повезло. Им стоило думать над каждым шагом. Сейчас солнце плыло к закату, утопив весь городок в чудесном золотом свете и отражаясь от каждого стёклышка. Но к ночи тут станет опаснее. Желающие прогуляться в округе без фонарей имеют перспективу спокойно порезать себе все ноги. И это ещё в лучшем случае. Да только пугало-то место не этим. А своим внешним видом. Часть здешних построек оказалась просто взорвана или разрушена. Проход рядом с ними был весь в руинах и полностью перекрыт, а где-то даже виднелись неприглядные внутренности тёмных, пустых этажей. И воздух в таких местах был затхлым, заброшенным, как будто целиком пропитавшись отчаянием. Дышалось здесь вообще с заметным трудом, особенно, если вспомнить красоты зелёного леса. Не в слишком большом количестве, но порой на дорогах встречались ещё и машины. Большинство уже старые, раскуроченные, одни лишь пустые скелеты. Они недвижно стояли, пялясь на проходящих гостей пустыми, ржавыми глазницами своих мёртвых фар. Да, это место определённо вселяло отчаяние. Но стоило его осмотреть хотя бы по одной причине: вдруг тут будет выход отсюда? Да даже намёк на него — и то хорошо… Однако «трупами» зданий и техники дело ещё не заканчивалось. Пейзаж дополняли обычные мертвецы. Ну, правда, не они сами, а меловые отметки, какими полицейские на местах преступлений обычно обводят тела. Таких силуэтов здесь было в достатке, стоило лишь по окрестностям побродить, совсем немного. Некоторые из них, в самых причудливых позах, можно было заметить даже на крышах зданий и на столбах. На некоторых остались следы старой крови. Насколько же старой? Вопрос хороший. Морти был главным, но не единственным, кому при виде подобного зрелища сделалось плохо. Лиза брела по мёртвому городу бледная, как полотно. Она едва поспевала за братом, которого это место уж если не воодушевило, то заинтересовало — точно. Эта парочка, в свою очередь, выбрала левый путь. — Нашёл что-нибудь? — осторожно спросила Симпсон, глядя, как Барт показался из очередных развалин. Сама она не решалась ходить туда, ни разу. Ей очень хотелось скорее закончить это. Под ногами громко хрустели осколки и всякий мусор. А брат покачал головой: — Ничего нового, только отметки от пары жмуриков. Одна, кстати, прямо на потолке! Ума не приложу… — От этого места мурашки по коже забегали даже у тебя, верно, братец?.. — неуверенно посмеялась Лиза, чуть тыкая его локтем в бок. — Здесь… — он тревожно взглянул на небо. Скоро начнёт смеркаться, и надо бы поскорее управиться. — Везде, где я был, тут никого больше нет. И ничего. Похоже, из этих развалин повынесли всё, подчистую. Ни тебе сломанных раций, ни радиоприёмников, по которым можно сигнал «SOS» послать, ни каких-нибудь записей, как, знаешь, в компьютерных играх! Граффити — да и тех нет! Ну, я, конечно, оставил парочку… самое любопытное, что попадалось мне на глаза — разбитая витрина в небольшом магазинчике. Совершенно пустая. — Как думаешь, что здесь было? Куда делись все т-тела?.. — спросила вдруг Лиза, зябко обхватывая себя за плечи. — И что станет с нами?.. Барт нервно пожал плечами. Хотел было ответить чем-то в духе: «составим компанию тем ребятам из мела», но не решился. Это была очень, очень плохая шутка. А он и сам сейчас был не в настроении скверно шутить. В таком вот тяжёлом молчании они и прошагали по тесной улочке до, очевидно, центральной площади. Здесь было гораздо просторнее, да и постройки поприличнее сохранились. Главным, что бросалось в глаза в центре города, был большой зелёный газон с парой нетронутых скамеек и столиком на дорожке посередине, да развалины какого-то памятника рядышком с ними. — Не хочешь посидеть, отдохнуть, а, Лиза? — Без тени иронии спросил Барт. Девушка только поморщилась: — Место не располагает. Да и я не то, чтобы сильно устала. Физически. Пойдём уж. С другой стороны центральной площади тоже ждало кое-что интересное. Это здание в форме Колизея оказалось в несколько раз больше любой средней двух-трёхэтажной постройки, находящейся здесь. И сохранилось с виду довольно неплохо, разве что все окна и двери в него были намертво заколочены. Наверху большими буквами было написано: «Иллюзион». — «Иллюзион»? — переспросил, удивлённо почёсывая голову, Барт. — Ай, карамба! Похоже на большущий торговый комплекс. Вот только почему он закрыт?.. — Из-за чрезмерной сейсмической активности, — Двое с удивлением оглянулись на Мастера, беззвучно возникшую за их спинами. — Внутри этого здания буквально разверзлась земля, и на поверхность пошёл ядовитый газ. Сейчас им заполнено всё внутри. Выводы делайте сами, — просто сказала она. Барт нервно сглотнул и отошёл чуть подальше. А вот Лиза с любопытством спросила: — Ты говоришь про… газ, да? Всё остальное, что произошло с этим местом — тоже сейсмическая активность? — Она окинула пространство вокруг широким жестом. — Может, да, а может, и нет! — Мастер ехидно ей улыбнулась. — Знаете, один из ваших друзей мог бы ответить на это, но он сейчас немного не в состоянии. — «Друзей»? Ты говоришь про Рика, правильно? Но Мастер уже исчезла. — Старик же изначально приложил ко всему этому руку, разве нет? — рассеянно спросил её Барт. — Да только что спросишь с мёртвого? Идём, я думаю, дорога скоро закончится. Нечего здесь торчать. И они направились дальше. Вскоре Симпсоны подошли к старой, покрывшейся трещинами, пустынной набережной. Дорога их обрывалась подле огромной, насколько хватало глаз, тёмной и тихой воды. Вдали не было видно ни кораблей, ни маяков, ни какой-нибудь другой суши. Тут даже дураку становилось понятно: это конец пути. Барт с Лизой уныло побрели назад по этому мёртвому городу, в сторону недавней точки всеобщего сбора. Теперь они почти не разговаривали: сил не было.***
Странное ощущение всё больше и больше обволакивало несчастного Морти, пока он шёл один, своей стороной. Маккормик, вроде, не увязался за ним. По крайней мере, насколько хватало глаз и ушей, Смит никого вокруг себя не услышал и не увидел. С одной стороны, это было прекрасно: лишние уши ему сейчас нужны меньше всего, как и тупые вопросы. И что вообще нашло вдруг на Кенни?! Он, Морти, сам ещё не во всём разобрался! Да и без помощи родственников, будем уж честными, вряд ли сумеет! Останется в этом мёртвом городе навсегда, пока его не убьёт кто-нибудь… И это сильнее вгоняло в отчаяние. От безысходности, ужасной ауры этого места просто хотелось взвыть. Конечно, свою долю внесли в его состояние и смерти отца с дедом, но не только. От одного взгляда на эти прогнившие корпуса машин, полуразвалившиеся дома, отметины мёртвых тел здесь и там его передёргивало. Но это было нечто свежее, помимо знакомых тоски и уныния. Морти ведь раньше уже не раз видел смерти, да и в местах похуже этого точно бывал, вместе с дедом. «Я вообще обожаю залезть в какую-то задницу, ты же знаешь, М — э-э-эо — орти!..» — довольно неоднозначно шутил как-то Рик об этом. Сама по себе подобная ситуация его бы не очень-то удивила. Но было во всём этом кое-что реально жуткое. Бонусом, так сказать. Потому что, идя по городу, хоть и не зная его, и вообще видя сейчас впервые, Морти кое-что узнавал. Некоторые места или здания. Другие не особо примечательные детали. Не все, но какие-то — да. Как будто бывал здесь раньше. Или видел во сне. «Но я ведь оказался здесь вместе со всеми?.. Такого не может быть?» Ответа, конечно же, не было. «А что, если Кенни был прав? Вот только в чём?..» У Морти пробежали мурашки. Он тут же напряг голову, упорно пытаясь вспомнить. И ничего! Она лишь сильнее разболелась. А чувство узнавания не ушло, даже не притупилось. Как это возможно?! В бессилии он начал дышать глубоко, чтобы скорей успокоиться, но только в который раз убедился, что воздух здесь очень тяжёлый, грязный. И это не помогло. По-прежнему раскалывалась голова.***
Будучи в прескверном состоянии и просто слоняясь по городу, в какой-то момент Смит вдруг обнаружил себя возле домиков. Маленьких уютных одноэтажных коттеджей с небольшими заборчиками, расставленных по обе стороны широкой просёлочной дороги в количестве пятнадцати штук. За ними были пляж и вода. «Домишки хорошо сохранились, — подумал Морти. — Что бы ни случилось в этом ужасном городе, сюда оно явно не добралось». Даже воздух тут был свежее и чище. Вблизи воды пахло океаном, здесь дул тёплый ветер, и это сумело его немного расслабить, пока он подставлял своё лицо ласковым дуновениям. Придя в себя, Смит начал обходить домики. Снаружи они были совсем одинаковы. Смотрелось довольно приятно. Их двери глядели аккурат друг на друга по обе стороны улочки, а на самих дверях висели таблички с неуклюже, но мило нарисованными портретами и именами. Дома стояли друг против друга, если смотреть от города к океану, в таком вот порядке: Питер, Джерри, Лила, Мэг, Лиза, Бендер и Гомер с одной стороны, И Кенни, Эрик, Фрай, Морти, Баттерс, Рик, Стьюи и Барт — с другой. Что сразу бросилось в глаза Морти — двери и окна четырёх из пятнадцати домиков были запечатаны металлическими ставнями, очевидно, чтобы никто не смог в них войти. Это были дома всех погибших (на данный момент) участников ужасной смертельной игры: Рика, Лилы, Стьюи и Джерри. Должно быть, чтобы никто не тревожил память покойников и не разграблял их имущество? В этом Смит мог понять Мастера и даже не без интереса отметил, что нечто человеческое и ей не чуждо. У него не было планов ломиться в чужие дома, но ручку двери своего дёрнуть надо было, хотя бы из чистого интереса. И Морти даже слегка удивился, когда дверь отворилась. Внутри всё казалось пока что каким-то безликим, не обжитым, но выглядело прилично, как средний номер в отеле. Немного всяких вещей по своим местам, а также есть просторная кухня, совместный санузел и ещё одна комната с кроватью и игровой приставкой, очевидно, чтоб спать и отдыхать. Другого ему сейчас и не надо было. Слишком уж много проблем накопилось, слишком много вопросов, на которые никак не ответить. А он всего лишь один. И не то, чтоб достаточно компетентный для всего этого дерьма, свалившегося вдруг как снег на голову… Дабы перевести дух всего на минуту, а уж потом приступить и к детальному изучению всей квартиры, Морти, закрыв глаза и раскинув руки, плюхнулся на кровать. Она оказалась неожиданно мягкой, и, после палатки в лесу уж точно, крайне удобной. Смит сам не заметил, как сразу заснул. Он провалился в глубокий, тревожный и полный бредовых видений сон до самого утра.***
И вновь, между тем. По правому пути, в свою очередь, пошли Фрай и Бендер. Под столь гнетущей атмосферой этого места им даже не хотелось ни о чём говорить, поэтому почти всю дорогу шли молча. И мёртвые улицы во время их передвижения тревожил лишь хруст осколков. Казалось бы, город был совсем пуст, не считая двух странников. Ничего интересного большую часть пути оба не видели. Фрай побаивался заходить в эти дома, большинство из которых выглядело так, словно вот-вот развалится. Бендер заглянул в парочку, и, не обнаружив там ничего интересного (читай: вообще ничего), тоже решил забить на это неблагодарное дело. Одна занимательная, но очень короткая беседа состоялась лишь примерно на середине пути, на полупустой дороге. Фрай с интересом разглядывал застрявшую посреди перехода машину. Без фар, без колёс, без дверей, и вся — ржавая, как будто ей уже лет сто. Не машина даже, коробка железная. Невольно Филиппа передёрнуло: — Как думаешь, что могло тут случиться? Мы видели так много меловых обводок, но ни одного настоящего те… Вдруг робот заткнул ему рот: — Замолчи! — И выглядел Бендер взволнованно. — Что такое-то? Всё равно нас никто не слушает… — задумался Фрай. — И даже если слушает, что с того? — Зови это робо-чутьём, но мне кажется, здесь что-то есть. — А Мастер сказала, что тут никого. — И Филипп пожал плечами. — Так, может, из наших кто? Следом увязался… — С каких это пор ты ей веришь? Я постоянно замечаю крохотное шевеление где-то вокруг, но до сих пор не могу засечь его чёртов источник! — пожаловался робот с досадой. Он нервно схватился за голову. — Пока говорили, уже раза два! До этого тоже было. Да что за фигня происходит?! За нами здесь точно следят! — Да мыши какие-нибудь, наверняка. Или еноты! Я вот ничего не слышу и не вижу, — без особого интереса заметил Фрай, однако вдруг улыбнулся. — Вообще, ты знаешь, даже немного забавно становится. Мы вроде как поменялись! Сегодня ты всего пугаешься, а я — крутой парень. — Ой, да пошёл ты! На том и закончилась маленькая беседа. А немного позже оба упёрлись в то, что дружно посчитали (на сегодня уж точно) концом своего пути. Впереди, насколько хватало глаз, распростёрлась огромная свалка. И запах стоял соответствующий. Фрай в отвращении зажал нос: — Фу, чёрт, теперь понятно, чем пропах этот грязный город! — Я робот. Мы не чувствуем запахов. Как тебе такое?! Я даже мог бы тут жить, если бы не мои высокие стандарты, разумеется, — гордо усмехнулся Бендер. Филипп с интересом глядел на возвышающиеся за сетчатой оградой громады машин для мусора. Экскаваторные ковши, пара мусоровозов, конвейер по переработке отходов или что-то вроде того… сейчас это всё выглядело спящими монстрами, не иначе. Застывшие бездыханно среди своих гигантских владений. Осмелится ли простой смертный потревожить покой чудовищ древнее самого времени? В наступающих сумерках пейзаж свалки с её уродливыми «механизмами» казался ещё более зловещим. — Сейчас мы уж точно туда не пойдём… — поёжился Фрай. — А что? Испугался? А? А? А?! — не отставал Бендер, подталкивая того в правый бок. Но тут Филипп нашёл, чем вернуть «должок». Среди огромных машин он всё же заметил одну… — Так что же, боишься зайти, человечек?! — Ну, если уж ты так хочешь, пойдём вон прямо к тому большому магниту, который стоит вдалеке. — И Фрай усмехнулся. Теперь и Бендер заметил. Если так можно сказать про робота, то он изменился в лице. Родригес испугался и, приложив ко рту руки в подобии крика от ужаса, резко попятился. Филипп хорошо знал своего друга. Знал он и то, что от огромных магнитов у его механического товарища враз сносит крышу. Но это не выглядит особо стильным или крутым, как в этих ваших ужастиках, когда обозлённые машины крушат всё вокруг и оставляют там, где прошли, тела мёртвых врагов штабелями (потому что это бы Бендеру даже понравилось), совсем нет. Просто при попадании в зону действия особенно сильного магнитного поля у Родригеса случается что-то вроде эпилептического припадка для роботов, он не может подчинить себе своё тело и начинать горланить песни в стиле кантри. Со стороны это выглядит крайне забавно, вот только Бендер в таком состоянии очень уязвим и беспомощен. Выйти из него сам робот обычно не в силах, а долгое пребывание под магнитом может и к необратимым последствиям привести. Например, парализовать тело. Можно сказать, что это его, Бендера, ахиллесова пята. И в этой игре на выживание её всё-таки отыскали… — Я н-не пойду туда! Ни за какие коврижки! — Всё пятился Бендер, пока не упёрся в столб. — Даже, если вы мне заплатите… — Да ладно, расслабься, как будто Я собирался, — по-доброму улыбнулся Филипп, направившись к другу, как вдруг что-то пронеслось по его ноге. Маленькое, серое, круглое. Мелькнуло и скрылось в мусоре. Фрай резко отпрянул. — Эт-, эт-то ЧТО — М-МЫШЬ?! — почти взвизгнул он, тут же обхватив себя и задёргавшись на одном месте, как перепуганная старшеклассница. Бендер хихикнул. — Нет, это не мыши, — и двое обернулись на Мастера. Вот уж чьего прихода не ожидали. Ни единый мускул не дрогнул на её призрачном лице, и она спокойно продолжила. — Это маленькие роботы. На самом деле вокруг их намного больше, чем кажется. — Но, н-но… з-зачем они?.. — спросил Фрай, потихоньку приходя в порядок. Такое незримое соседство его почему-то тревожило, и неслабо. — Поскольку я бестелесна, то можно сказать, что это мои многочисленные руки и ноги. А также — глаза и уши, — она жутковато им улыбнулась. — Если я не могу ни до чего докоснуться, то как, по-вашему, мне тела убирать? — А-а-а… — задумчиво выдавил Филипп, почёсывая рыжую голову. — Так их убирали… прости, я как-то не видел, не ходил туда. Не до того было. — Но, хей, если такое дело, чего мы их раньше не видели? — спросил Бендер, который сейчас был бы рад встрече с любым собратом-механизмом, да пусть даже с тостером. — Почти все они были под куполом, и доступа к ним у меня не было, — Улыбка Мастера медленно превращалась в жуткий оскал. — Теперь же правила изменились, спасибо тебе, мой милый Филипп. Фрай с Бендером нервно переглянулись. Они не совсем поняли, что это значит, но вряд ли что-то хорошее. А когда развернулись, чтобы спросить ещё что-то, попробовав прояснить ситуацию, Мастер уже исчезла.***
Мэг оказалась одной из немногих, кто не решился куда-то идти. Когда она поискала глазами Лизу, той уже не было, а без подруги не очень хотелось что-либо изучать. Поэтому сейчас она сидела в тени старого полуразрушенного трёхэтажного здания, возле люка, неподалёку от перекрёстка, на котором их высадил лифт. Она рисовала что-то палочкой на песке и ждала, пока сядет солнце. Ждала, пока все вернутся. Внезапно её окликнул знакомый голос: — О, ха-ха, и ты здесь, — неуверенно улыбнулся Стотч, решившись к ней подойти. — Чем занимаешься? — Да вот, ничем особо, — И Гриффин пожала плечами. — Сижу, рисую. Если это можно так назвать. — Я вижу. Ну, нам, неудачникам, ведь лучше держаться вместе? — попробовал он завязать разговор. — Авось, что-то путное выйдет. Как тогда, на расследовании. Мы были там молодцами! Подумав немного, Мэг кивнула. Она понимала: от судьбы не уйти. В душе могла считать себя кем угодно, но знала, что, так или иначе, она всё равно неудачница. И в этом они со Стотчем похожи. — Я даже не знаю, чего она такого во мне нашла… — сказала вдруг Гриффин. — «Она»? Ты это о ком? — наивно спросил Баттерс, между делом присаживаясь с ней рядом. — О ком? — И Мэг обернулись. — О Лизе. Она же ведь… совершенно из другой лиги, не так ли? Люди (и леди) вроде неё обычно занимают первые места во всякого рода состязаниях, обладают невероятным талантом. Они освещают будущее человечества. Совсем не как мы с тобой. Стотч немного подумал: — Ну, слушай, я видел её перед последним судом. Её трясло точно так же, как и любого обычного человека. Нет разницы. К тому же… я помню, как вы тело осматривали. Тогда, перед первым судом. Она б без тебя не справилась, — совершенно серьёзно заметил он. — А ты? — спросила вдруг Гриффин, в задумчивости крутя в руке какой-то осколок. Она сама не заметила, как взяла его из целого множества. — А что я? — Почему позволяешь Эрику собой помыкать, терпишь гадости? — Я не… ну-у, — Баттерс смутился. Он вытянул ноги, чтобы удобнее сиделось. — Порою мне кажется, что он выражает любовь таким образом. Он ведь не совсем плохой человек. Просто иначе он не умеет. Я вообще считаю, что плохих людей не бывает. — И потому ты всё время страдаешь от их глупости, — закончила Гриффин буднично. — Как и я. — А дальше она задала совсем уж внезапный вопрос. — Как думаешь, мы останемся? Ну, знаешь… вот в этой игре? Должна же она закончиться. Чем-то. — Я думаю, скорее да, чем нет, — снова серьёзно ответил Стотч. — Ну, потому что, сама посуди, такие изгои… кому мы вообще нужны? Они рассмеялись. И больше сил для этого смеха придавало, внезапно, осознание собственной беспечности в сложившейся ситуации. А, будь что будет. Они не в силах что-либо изменить. Тогда к чему вообще тревоги? Затем Баттерс снова сказал, с интересом глядя на крышку находящегося поблизости люка: — Ты знаешь, я походил тут немного поблизости. Насколько я понял, других входов в канализацию не так много. — «Не так много» — это сколько? — спросила Мэг только, чтоб поддержать разговор. — Этот пока что — единственный, — признался Стотч с неохотой. — Ты знаешь, будь на моём месте кто-то другой, уже бы рвался исследовать. Но меня туда палками не загонишь. Жить больше хочется. — Здесь то же самое, — и Гриффин, иронично улыбаясь, указала большим пальцем левой руки на себя. Внезапно двое услышали до боли знакомые голоса из-за ближайших домов. — Эй, Мэг! — Откуда-то позвал Питер. — Я знаю, что ты где-то здесь. И у меня отличные новости для тебя! Ты знаешь, какое сейчас время, а, а? Самое время помассировать старые мозолистые ступни отца… они сегодня так вспотели. И жу-утко чешутся. — Судя по приближающемуся звуку осколков, Отец Года шёл сюда. Стекло оказалось хорошей сигнализацией. Но это был не единственный голос: — Баттерс! Да Баттерс, мать твою! Иди сюда и сообрази мне чё-нить пожрать, я устал! — откуда-то с другой стороны кричал Эрик. — Я знаю, ты где-то тут! И твой единственный способ сейчас спасти свою жизнь — это… — А впрочем, — внезапно сказала Мэг, — к тому разговору ранее. Теперь у меня есть мотивация! Ну, знаешь, спуститься, — она посмотрела на люк. — Ага-ага, на самое дно. Так точно! Меня подожди! — сказал Стотч. Ему не пришлось объяснять дважды.***
Менее, чем через минуту, эти двое уже стояли примерно на десять метров ниже уровня земли и с интересом изучали очень тускло светящие подобия ламп над головами. Тоннель уводил вперёд и назад. Внизу по нему бежал небольшой ручеёк отвратной водицы, едва омывая ботинки гостей. На счастье, похоже, все «реки» в местной канализации давно уж иссякли. Правда, запах остался. Он был далеко не приятным и первые несколько секунд горе-беглецам казалось, они задохнутся. Однако чуть позже привыкли. Это было далеко не самым худшим из того, что им довелось испытать или вынюхать за всю свою недолгую жизнь. Баттерс окинул неприветливую местность широким жестом: — Я как-то жил в чём-то вроде этого, только там пахло получше. Пару месяцев, кажется. Из-за Эрика. Вспомнил вот. Мэг понимающе кивнула ему, а после двое понизили голос. Им стало весело и страшно одновременно. Такой прилив адреналина! И даже, появись сейчас по их души какой-нибудь монстр-убийца или вроде того, аккурат из неведомых недр подземного ада, он волновал бы своих гостей меньше, чем разговор, происходящий меж тем наверху, прямо над их головами. Гораздо меньше. — А где Мэг? — уныло спрашивал Питер, топчась прямо на люке. Его дочь едва сдерживала свой смех здесь, внизу. — Мне показалось, я слышал голос… и шёл сюда… эй, паренёк, может, ты ноги мне помассируешь? Я денег дам. Мэг не даю, а тебе дам… ну, пожа-алуйста, это недолго… — Ой, чел, иди на хер! — Совсем рядом громко «взорвался» Эрик. Теперь уж от хохота прыснул Стотч. Он крепко сжал собственный рот, боясь, что его услышат. — А может, тебе ещё подрочить, боров? Ведь маленькие жирные мальчики таки-ие милые и наивные, их можно заставить сделать любую хуйню, правильно?! — Но я… я не это хотел, — заметно поник Мистер Гриффин. — Друг, я просто… — А знаешь, чем это попахивает, жирная харя?! Сексуальным домогательством, вот чем! — громко буянил Картман. — И если ты, блин, ещё раз приблизишься ко мне с подобным вопросом — мы точно увидимся на суде. Но не на таком. На обычном! — Судя по звуку, Эрик громко плюнул себе под ноги. — Твою ж мать, и где этот сучий Баттерс?! Алё-о! Меня тут чуть не выебали, пока я тебя искал! Я тебе так всеку, как увижу… дру-уг. Похоже, Питер громко расплакался. Убедившись, что шоу закончилось, но так и не убедившись, что главные действующие лица уже разошлись, а не шатаются где-то поблизости, Баттерс и Мэг, на свой страх и риск, попробовали двинуться дальше, вглубь провонявшего не пойми чем тоннеля этого мёртвого города. По их прикидкам, они всё равно не должны будут уйти далеко. Вернуться будет несложно. Однако им не повезло (хотя, как сказать), ибо кишка тоннеля метров на пятьдесят оказалась единственным доступным местом для путешественников. Идти что вперёд, что назад сейчас не имело смысла. Даже если там и находится что-нибудь интересное, оно перекрыто завалами. При том перекрыто намертво. С обеих сторон. Пришлось переждать полчаса в том же месте, где были, и только потом вылезать на поверхность к сгустившимся сумеркам, искать остальных, узнавать результаты исследований, решать, что же делать дальше.***
Теперь это не имело особого значения и казалось, скорее, приветом из прошлой, давно уж минувшей жизни, где любое, даже самое страшное и пошедшее наперекосяк приключение заканчивалось их с дедом (иногда счастливым, иногда — не очень) возвращением домой, туда, где все счастливы и вряд ли произойдёт нечто плохое… ну, космического масштаба. Однако, сейчас была уж глубокая ночь в богом и чёртом забытом месте, в разгар ужасной смертельной игры, которая отнюдь не спешила заканчиваться, и Морти крепко спал в своём, только что обнаруженном им, домике. Он свернулся на кровати калачиком и сопел. Какая-то часть наивного Смита, наверно, хотела забыться во сне, дабы хоть там не думать о том, как сильно ему не хватает любимого деда, ну, а теперь ещё и отца в придачу. Однако не вышло, ибо снилось ему Измерение Риков. Довольно иронично, не правда ли? За тех, кто попал сюда вместе с ним, Морти бы не ручался. Пусть некоторые казались ему смутно знакомыми (вспомнить их более ранних встреч он не мог), и всё-таки ребят, большинство из них уж точно, он видел впервые. В этом Смит был уверен. Но он не взялся бы точно сказать, существуют ли они во всех возможных мирах в единственном экземпляре или же нет. Потому что про себя Морти знал точно. Дело в том, что существует немыслимое количество параллельных вселенных. Практически всё, что вы можете вообразить, в том или ином виде уже где-то есть. Если же нет, скажите сердечное «спасибо» тамошним Рику и Морти! Ибо они же и будут главной и, скорее всего, единственной причиной, которая уничтожила этот грёбаный мир. Потому что самих Риков и Морти есть тоже огромное множество. Изначально было примерно по штуке на каждый мир, но они слишком быстро дохнут, влипая в истории, так что количество «тогда» и «сейчас», увы, может сильно не совпадать. И про Измерение Риков, где все эти индивидуумы собираются со всех концов ВСЕГО, дабы решать какие-то свои проблемы и просто пропустить по стаканчику со старым добрым собой, Морти тоже знал не понаслышке. Нет, это не было одной из пьяных дедовских баек. Смит-младший и сам бывал там, и не один раз. Хотите доказательств? Где-то у Морти дома (не здесь, а в обычном мире), в шкафу, есть сувениры оттуда, целая куча, по три условных единицы кредитов за штуку. По-прежнему не верите? Есть фотография, до боли похожая на са-амую большую косплей-вечеринку в истории, детка! Занятное местечко, вот только местный контингент быстро приедается, да и колорит не блещет разнообразием. А ещё весь воздух там насквозь пропитан атмосферой классового неравенства, что немудрено: ведь Рики, которые и построили это место, справедливо считаются Абсолютными Гениями, постоянно состязающимися друг с другом в размере своих гениталий, образно говоря. Тогда как Морти, всем разом, везёт куда меньше: они в лучшем случае что-то вроде забавных приспешников на побегушках, а в худшем, особенно, если твой Рик погибает, что во всех мирах не редкость — вообще ходовой товар. «Хотите взять трёх Морти по цене двух? Берите, других таких скидок не сделаю! Сегодня был отличный привоз, хорошая партия! Сами потом пожалеете, что не взяли. Помяните мои слова, малыши эти мрут, как чёртовы мухи!» — вот что там можно услышать довольно часто. Но и среди самих Морти надолго оставаться одиночкой, то есть «безриковым», на просторах Измерения Риков долгое время считалось едва ли не вершиной плохого тона. И нашему Морти приснился сейчас как раз такой сон. — Ещё один неудачник лишился своего Рика! — Одиночка! — Лох! — Летело ему в спину озлобленное, пока бедный Смит, полный своего горя, озлобленный на весь мир, шатаясь, брёл по затопленным Риками улочкам этого тесного метамирка. Никакой предыстории с игрой на выживание или чудесным спасением откуда б то ни было в этом сне не появлялось. Морти просто вдруг возник здесь, словно из ниоткуда, и шёл, шёл, шёл, пока его держали ноги. Воспоминания о резкой перемене места действия? Нет. Он просто знал, что спасся. Чудом. Откуда-то. Всеми фибрами души помнил это, хотя и мечтал забыть. Тяжёлое, мерзкое чувство придавливало беднягу к земле, почти не давая даже пошевелиться. Вдохнуть полной грудью больше тоже не получалось. Всё тело было изранено. Отметин на нём не осталось, но оно… оно будто… оно будто помнило это. Сейчас Морти был в состоянии, близком к отчаянию, и мог «наслаждаться» этим сполна. В этом пропахшим стариковскими отрыжками и дешёвым бухлом мире несчастный Смит вдруг ясно осознал, куда держит путь. Фонарь в конце тесной улочки. Ему надо идти к свету. Там может быть хорошо, там будет покой. И он уже видел понурый силуэт деда Рика, одиноко дожидающийся его там. Осталось совсем чуть-чуть. Кажется… кажется, это место, у фонаря, было чем-то вроде их с Риком экстренной точки сбора. На случай, если во время очередного приключения придётся вдруг разделяться. И здесь они смогут найти друг друга. Среди бесчисленного количества всех всевозможных копий об этом месте знают лишь двое. Но что-то всё-таки было не так. Ведь рядом с дедушкой должно стать спокойно? Он заберёт домой, он спасёт… а вот тревога лишь нарастала. Ноги сами пытались нести в обратную сторону! Да только уже слишком поздно. Ведь дед заметил его. — Ну что, чмошник несчастный, получил свою порцию грёбаных приключений? — Рик уже заспешил навстречу. Быстро отмеряя шаги, он зло улыбался. Эти слова не были скрытой похвалой или чем-то таким. В них только угроза, и Морти это почувствовал, всем своим маленьким сердцем. — Будешь ещё надоедать мне россказнями о важности Морти, я снова сделаю то же самое, только на этот раз заброшу гораздо дальше и оружие заберу. Ты меня понял? И дед обдал его кислым, нездоровым дыханием старого заядлого алкоголика. — Вот увидишь! — в отчаянии закричал бедный малыш, захлёбываясь уже подступающими слезами. — Скоро обязательно появится Морти, который!.. Пространство разразилось звуком хлёсткой пощёчины. Маленький Смит схватился за пылающую щёку и отступил, с ужасом глядя на ржущего дедушку: — Н-да? Ну что же, карапуз… говоришь-то ты складно. Жду не дождусь встретить этого твоего «спасителя». Пошли домой, бестолочь!***
Далее сон словно бы прерывался. Всё сделалось вдруг размытым и каким-то совсем невнятным, как будто пошло помехами. Но, кажется, Цитадель Риков была атакована. Кругом началась страшная суета, давка, паника. Испуганные Рики и Морти метались туда-сюда. Многое ведь могло привести в ужас их, Морти, но чтобы вот так — даже Риков? И не одного, а практически всех, до глубины души проняв даже самых циничных? Это надо здорово постараться. Морти обнаружил себя бегущим по тесной улочке. Снова. С ним только верный дедовский бластер. Сердце заходилось то ли от страха, то ли от эйфории. Ноги несли его не как в прошлый раз, теперь уже довольно легко! Заряда у оружия осталось немного, и если встретит главного врага, того, кто всё это изначально затеял, скорее всего, будет не отбиться. Уж точно не одному. Он здесь и там натыкался на валяющиеся в огромном количестве тела самых разнообразных вариаций Риков и Морти, порою стараясь обходить, а порой перепрыгивая или наступая прямо на них. Особого места для манёвра тут просто не было. Похоже, сегодня ему повезло. Однако удача не может быть долгой, когда путь заканчивается тупиком, а позади не стихают шаги преследователей. Где-то рядом, уже совсем близко с ним, зазвучали громогласные выстрелы. Морти с изумлением посмотрел на свои руки: с них капала кровь. Всё. Это конец. Бежать дальше некуда. И будто сама собою, пульсирующая голова наполнилась вдруг оглушающим звоном. Он словно бы шёл ниоткуда, но также звучал отовсюду. Морти разлепил свои глаза и тут же сел на кровати, приводя в порядок сбившееся дыхание. С подобным пробуждением не нужен был даже холодный душ, дабы вмиг сбросить остатки дрёмы. Невидящим взглядом он осматривался вокруг, пытаясь найти дребезжащий будильник. «Довольно странный и жуткий сон…» И ощущения после него были прескверные. Как будто что-то задето там, глубоко внутри, в самых потаённых уголках всего его существа. Какие-то тёмные переживания стали вдруг выбираться наружу. Они мелькнули лишь самой кромкой, если можно так выразиться, а Морти уже с головой накрывало отчаяние. Такое же ужасное, давящее и невыносимое, как этот проклятый звон… — Да выключите вы уже чёртов будильник!!! — не выдержал бедный Смит, заткнув уши. Внезапно всё стихло, и в комнату негромко вошёл, осторожно затворяя за собой входную дверь, Барт. Юный Симпсон выглядел крайне смущённым: — У тебя открыто было. Я и не заметил сначала, стоял, звонил вот… мы-то свои входы теперь запираем, ну, знаешь, на всякий случай. Входная дверь? Домик. Проклятый город, от которого так и веет чужими смертями. Дурацкая игра на выживание. Мастер. При упоминании последней Морти невольно поморщился. Теперь-то всё ясно. Память встаёт на свои места, сон окончательно отделяется от яви. И там, и там Морти по-прежнему от происходящего далеко не в восторге. — Ты что-то хотел? — тяжело вздохнув, спросил Смит, когда голова его немного прочистилась. Он не хотел становиться полным одиночкой или отщепенцем, как Баттерс, но не назвал бы себя и Барта друзьями. Они со всеми из тех, кто остался здесь, были, скорее, приятелями. При том, не самыми близкими. Интересно, что гостю понадобилось? — Я… — собеседник неуверенно переминался перед ним с ноги на ногу. — Немного забеспокоился, как ты здесь. Понимаешь, Кенни сказал нам, что видел тебя заходящим в свой домик ещё вчера, часов в девять вечера, а сейчас уже почти семнадцать часов нового дня! — Барт сверился со своими наручными часами. — Как раз без двух минут. Даже Гомер и этот, как его, жирный идиот Гриффин так много после своих попоек не спят. В основном. Я был всерьёз обеспокоен, не найдётся ли у нас новое тело… но ты не подумай, я не навязываюсь к тебе или что-то типа того, это Лиза сказала мне посмотреть!.. — Посмотрел? Убедился? Я жив и в порядке, — Морти без особого интереса пожал плечами. Сейчас ему совсем не хотелось разговаривать. Вообще ничего не хотелось. Потому что тот сон был явно не просто так, и это тяжёлое осознание чего-то непонятного, что скрывалось за ним, прячась во тьме его собственного подсознания, теперь нереально давило. Там точно есть какие-то ответы. И они Морти не понравятся, он это знал наверняка. — По крайней мере, физически. — Чувак, — всё не отставал Барт. — Нам надо рассказать тебе, что мы вообще нашли и как продвигались наши исследования этого города. Я могу. Я должен! — Вы нашли что-нибудь, хотя бы отдалённо напоминающее выход отсюда? — бесцветным голосом спросил юный Смит. — Ну, нет… — И Симпсон смущённо почесал голову. — Такого мы не находили, но… там всё равно много интересного, и… — Тогда это может и подождать. И тут Барт словно принял какое-то тяжёлое внутреннее решение, и, найдя ответ в споре с самим собой, резко кивнул головой: — Ладно. Ничего не говоря, Морти взглянул на него. — Я скажу тебе так, как есть, — продолжил Симпсон, без спроса садясь рядом с ним. — Знаешь, я… всё ещё чувствую за собой некоторую вину в случившемся ранее! Не то, чтобы я боялся, что ты вот так вот ночью зарубишь меня в отместку или типа того, мы вроде уже несколько дней знакомы и ты не кажешься опасным психом, совсем даже наоборот! Но именно поэтому… — Барт резко вдохнул, стараясь набраться смелости для дальнейшей речи. — Никто из нас не пережил за это время столько дерьма, сколько ты. Быть может, Фрай бы со мной поспорил, но у него ведь остался Бендер? А у тебя — никого. Поэтому мы с семьёй провели что-то вроде совещания, и… переберись пока к нам, знаешь?! Я предлагаю тебе разделить место в моём домике, а не в Лизином, ты не подумай! Ну, просто… вдвоём-то всяко повеселее будет, верно же? Барт робко ему улыбнулся. Таким юного Симпсона Морти ещё не видел. Этот островатый на язык, слегка дерзковатый, но совсем не глупый, а временами (особенно — на судах) даже довольно сообразительный молодой человек смог пробудить в Смите то, что, как думал Морти, уже никогда не проснётся. Своей длинной, искренней, и именно поэтому трогательной речью Барт смог вдруг вернуть ему маленький лучик надежды. Надежды пока робкой и неуверенной, однако, всему нужно дать время, правильно? Возможно, она даже сможет засиять ярче прежней и приведёт его к каким-нибудь положительным результатам! Всё-таки надёжное плечо товарища рядом — это уже много значит. Особенно в подобной ситуации. — Ну, так что? — спросил вмиг присмиревший Симпсон. — Ты, эм-м… согласишься? — Только, если пообещаешь мне одну вещь, — сказал ему Морти. — Я знаю, как по-детски наивно это звучит, особенно учитывая ситуацию и то, что мы — почти незнакомые друг другу люди, но всё-таки… — В чём дело? — Барт немного напрягся. — Скажи, что не оставишь меня также внезапно. Я не хочу повторения этой истории в третий раз. — Я сделаю всё возможное и зависящее от меня, чтобы он не случился! — не став кривить душой, признался Симпсон. Он усмехнулся. — Ну, так ты в деле? И парни пожали друг другу руки.***
Немного позднее. Едва, спустя небольшой запоздалый осмотр жилища, Барт и Морти вышли из домика Смита, дабы направиться к коттеджу Симпсона, пространство над их головами пронзил громкий кашель динамиков: — Я крайне рада, что все одиннадцать из вас сейчас в добром здравии и наконец-то проснулись… — А разве не ты — та самая, кто это количество старательно сокращает и ждёт-не дождётся нового дела? — сквозь зубы спросил Барт Симпсон, глядя на алое (а в этих местах, в отличие от того же леса, оно почему-то внезапно оказалось именно таким, возможно, какая-то погодная аномалия?) небо. Оно ему не ответило. А Морти, меж тем, мельком осмотрелся вокруг. Пространство возле коттеджей, каким он его запомнил, немного изменилось за время, пока Смит спал. Самыми яркими переменами стали резко сократившееся количество осколков возле домиков, насколько позволял видеть глаз, а также притащенный невесть кем большой деревянный стол с несколькими скамейками вокруг него, которые стояли сейчас аккурат посреди центральной дороги. Ещё на нескольких окнах вокруг уже появились весьма милые занавески и даже цветы, уверенно подтверждающие, что в этих жилищах кто-то живёт. — Ну, мы решили, что так будет поприятнее собираться и перекусывать. Всем вместе, — ответил на немой вопрос Симпсон, кивая на стол. — Его притаранили сюда Гомер с Гриффином, откуда-то с центра, если не ошибаюсь. Откуда народ притащил цветы, я не знаю. А что до осколков, мы их убирали тут с самого утра, все вместе. Кенни предложил. Так мы можем быть твёрдо уверены, что не получим опасных увечий хотя бы в своих дворах. Как видишь, скучать нам не приходилось. Ты много всего пропустил! Морти оказался весьма удивлён. Он даже подумать не мог, что за те несколько часов, пока он столь крепко спал, народ успел так сплотиться. Или, возможно, это происходило ещё раньше, гораздо медленней и увереннее, но сам Смит не замечал вплоть до этой секунды?.. Ну, что же, сейчас он решил спросить главное: — Ты сказал, «вместе перекусывать». А где нам здесь брать еду? Она вся разве не осталась на складе? — Теперь оттуда сюда будет ходить фургончик или вроде того. Когда Мастер объясняла, я всё прослушал. Но суть в том, что, едва мы с утра проснулись, нашли запасы провизии на весь день, аккурат на дороге! Сейчас всю еду разобрали! Мы очень проголодались, работая (ну, кроме Эрика, который палец о палец за всё время не ударил), но твой кусок я отбил у Гомера в неравной схватке, — И Барт задумчиво почесал затылок. — Вроде бы. Они так увлеклись беседой, что даже забыли про Мастера, и потому разом вздрогнули, едва её всепроникающий голос раздался вновь: — Прошу всех собраться около домиков. У меня есть для вас важное объявление. По личному опыту народ знал: ничем хорошим это не кончится. Хотя отказываться тоже было не лучшим решением, если ты хочешь выжить, и потому обитатели домиков один за другим высыпали наружу. Оставшиеся устало приковыляли откуда-то со стороны города. — Опять, чтоль, кого-то грохнули? — закуривая сигару, лениво поинтересовался Бендер. — Ну, понесла-ась. Мастер, которая увидела, что все теперь в сборе и сама появилась перед народом воочию, тихо, но чётко сказала: — Как видишь, сегодня все живы. На сей раз это связано с новыми правилами, которые вступают в силу с завтрашнего дня. — Опять ваши блядские правила, — уныло проворчал Картман, столь бесцеремонно оторванный от долгожданного, счастливейшего воссоединения с видеоиграми. Он тут же получил лёгкий тычок от Фрая: — Пожалуйста, не надо, чувак… — Нововведение будет всего одно, зато важное. Детали мы обговорим позже, уже на месте, а суть проста: я хочу, чтобы вы очистили этот город. Иными словами, вам всем нужно будет ходить на работу, пока всё здесь не заблестит, — и Мастер сухо им улыбнулась. — Начиная с завтрашнего дня. — Схуя ли? — опять сказал Эрик, и был всеми дружно проигнорирован. — Это эксплуатация. Любой труд должен оплачиваться, знаете ли! Я ж вам не чёрный. — Гораздо интереснее… — в сгустившейся тишине Гомер поднял руку, затем, поймав на себе внимание Мастера, негромко спросил. — Это и есть наказание? Ну, про которое… вы говорили. — Работа — это не наказание, — произнесла голограмма. — Д’ох! — Учитывая обстоятельства и то, что купол вы сами же и разбили, вполне справедливо заставить вас, мои проблемные дети, убирать за собой, не так ли? — сказала она вкрадчивым, немного зловещим, не терпящим возражений тоном. — А заодно почистить немного весь этот город. Теперь настало время вопросов и пожеланий. Итак? Единственным, имеющим оные, вдруг оказался Бендер. Неуверенно оглядев толпу, Родригес всё же подался вперёд и сказал: — Если это будет возможно, хотелось бы занять местечко подальше от свалки! Не то, чтобы я чего-то боялся… — Он поймал на себе понимающий взгляд Фрая, продолжил. — Мы, роботы, вообще ребята бессмертные! Я просто… просто… просто не люблю мусоров и мусор, вот и всё! И я не обязан вам всё выкладывать, дамочка! Мы не на допросе. — По рукам, — спокойно ответила Мастер, пожимая плечами. — Главное, чтобы ты приносил пользу общему делу. Мне всё равно, кто где работает. И вот теперь, когда, казалось бы, всё тихо-мирно решилось и собрание, уж точно на этот остаток дня, можно считать оконченным… — В жопу, в жопу, в жопу, в жопу, в жопу, В ЖО-ПУ! — всерьёз рассвирепел Картман. Он пнул что есть силы маленький камушек, и тот отлетел куда-то в кусты. Сам Эрик запрыгал от гнева, как будто стараясь сквозь асфальт провалиться. — Никто, блядь, не смеет указывать мне, что делать! Понятно тебе, стерва крашеная?! Тебя нахуй, и работу твою тоже на-хуй, засунь её себе в задницу, а я под вашу тупую эксплуататорскую систему не прогибаюсь! И я получил назад свои драгоценные видеоигры не для того, чтобы въёбывать как чёрт на ваших дурацких галерах! С ушами проблемы? Так я повторюсь, ясно и коротко! — он продолжал вопить в полной тишине, совсем перестав следить за изменениями на лице Мастера. — Вы — в жопу, а я — домой! Повторяю: вы — в жопу, а я — домой! А договорив эти слова, юный бунтарь развернулся и, не оборачиваясь, скрылся в своём коттедже. Вместо точки во всей дискуссии он громко захлопнул дверь. — Довольно смелое утверждение для жирного мешка с мусором вроде тебя, довольно смелое… — лицо Мастера прорезала кошмарная усмешка. Одна их тех, после которых лучше пустить себе пулю в голову, не дожидаясь развязки. А дальше она тихо, но чётко произнесла. — Решил меня игнорировать? Так будет ещё интереснее. Потому что я тоже не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Едва голограмма сказала это, как двери и окна на домике Картмана сначала, все как одно, покрылись толстыми прутьями металлических решёток, а после закрылись железными ставнями. Теперь вид коттеджа не отличался от хижин покойников, стоящих поблизости. — Запомните, мои дорогие дети, — снова сказала она. — Простое правило: кто не работает, тот -… ест. Ещё ему не будет отказано в привилегиях пользования туалетом и сна, разумеется. Всего остального толстая свинка лишается. Посмотрим, сколько ты так протянешь. — А это… — Нет, Гомер, это тоже не то наказание, о котором я вам говорила. Оно, то самое, будет действовать на всех сразу, но не спеши вперёд паровоза, а то ведь успеешь. Всему своё время, — добавила Мастер, и, подарив всем на прощание одну из своих страшных улыбок, снова исчезла, оставив народ в полнейшем замешательстве.***
А между тем. Сейчас Эрик понял, что фраза «дома и стены лечат» уместна далеко не всегда. — Проклятие! Эта сука заблокировала все входы и выходы, — ворчал себе под нос Картман, шатаясь по своему коттеджу в кромешной тьме. Сейчас он чувствовал себя котом в паршивом мешке. Ещё, кажется, несколько минут назад у него было всё: свой личный домик на берегу, раб в виде Баттерса, вернувшийся круглосуточный доступ к видеоиграм (не к самым топовым новинкам, конечно, но тоже что-то). В его электронной библиотеке всего их оказалось около сотни. Мучения в лесу точно были не зря. Пусть некоторые он уже проходил, кажется, не по разу тогда, в прошлой жизни, но были также и те, о которых Картман впервые слышал, и выглядели многие из них, как нечто весьма занимательное. «Пока во всё переиграю, эти придурки уж точно додумаются найти какой-нибудь выход. Ну, или перебьют друг друга, а я останусь. Фигня вопрос. Шика~арно». Так думал Эрик ещё этим утром, довольно себе улыбаясь. Отличный же план! Что в принципе может пойти не так? А когда кто-то из этих идиотов приходил к нему «в гости» с попыткой предложить поучаствовать в обустройстве территории, ответом самозванцам был лишь средний палец. Картману глубоко наплевать, что за пиздец будет твориться там, снаружи, пока он сидит здесь, внутри. И всё бы шло, как по маслу, но эта сука Мастер решила сыграть с ним, Эриком, злую шутку. Своими действиями вот только что она словно бы заявила: — Хочешь сидеть внутри? Хорошо, сиди. Без электричества, без развлечений, без ничего. Веселись. И Картман остался один на один с собой, практически в кромешной темноте. Ведь даже солнечный свет теперь не доходил до него: его перекрывали ставни. И наступила полная, безоговорочная, непроглядная ночь. Абсолютная. Эрик бродил в своём доме наощупь, пытаясь отыскать хоть какой-то источник света, хотя бы чуть помигивающий огонёк наблюдающей камеры. На кухне, под кроватью, под ванной, неважно! Он так ничего и не нашёл. Тогда Эрик стал кричать. И он не успокоился, пока не разодрал, казалось, всю глотку, несколько раз срываясь на звучный кашель. В этих длинных, самозабвенных, на скорую руку сымпровизированных тирадах он упоминал всех, кого только мог вспомнить. Своих друзей из прошлого и настоящего, маму, учителей, одноклассников, лгбт-сообщества, правительство, тайное правительство, очень тайное правительство, всех-всех-всех. Но больше всего доставалось, естественно, Мастеру. Тут в ход шли такие эпитеты, что даже какой-нибудь Абсолютный Матрос, найдись такой в этом мире, не выдержав, в конце концов заткнул бы свои завядшие уши. Но перед этим услышал бы много нового. Опять же, про всё: и про её создателя, и про повадки, и про манеру речи, и про внешность. Один лишь кошачий хвостик был удостоен семиминутного бранного монолога, а это Эрик ещё даже не разогрелся. …И, наконец, он отдышался, закончив. Ругался он, может, час, может, два, если не больше. Теперь время не имело для него смысла. Давно Картман не чувствовал себя столь выжатым и обессиленным. Любой на его месте бы сдался. Любой на месте того, к кому были обращены все монологи, давно не выдержал и пришёл бы лично. Но Мастер не появилась. Никак. Даже устного предупреждения, даже смешка не слыхать. И тогда Картман задумался. О том, что, возможно, она была предельно серьёзна. И, в частности, когда говорила ему, да и всем остальным, следующую фразу: «Решил меня игнорировать? Так будет ещё интереснее. Потому что я тоже не хочу ни видеть, ни слышать тебя». О, да. Слух у Картмана был отличный. Можно сказать, почти абсолютный. А это значит, она полностью от него отключилась. И слухом, и зрением. Ну, надо же. И тут Эрик весело упёр руки в боки, а физиономию его украсила никому не заметная шаловливая улыбка: — Так это же охуенно*. А в следующее мгновение Картман вдруг достаёт из недр своей одежды странный предмет, подозрительно похожий на… да ведь это и есть электронный планшет, один из тех, что Мастер раздала и ему, и всем остальным в начале этого «весёлого путешествия»! Но что такое? Ведь его, Эрика, планшет сейчас находится в комнате на столе! Так что же тогда… у нас здесь целых два устройства?! — Ну, надо же как-то оправдывать звание Абсолютного Хитреца! — И Эрик в блаженстве прикрыл глаза, аки довольный, сытый кот. Перед внутренним взором всплывали события, случившиеся, казалось, целую вечность назад. Тогда ещё, перед первым судом, в лифте, где, судя по всему, не было ни турелей, ни камер! По крайней мере, Картман своим внимательным острым взглядом ничего подобного не заметил. А раз уж так, то для всеведущего, вездесущего Мастера это было самое настоящее слепое пятно! Сама же она в тот момент уж слишком была занята ответами на тупые вопросы собравшихся, чтоб обратить на него своё пристальное внимание. «Вот уж не думал, что стану когда-нибудь благодарить тупость Баттерса».***
Робот один, казалось бы, стоял в уголке у стены и, сложив руки на груди, всю дорогу вниз негромко напевал себе что-то. Что там случится, с кем и когда? До тех пор, пока можно что-нибудь свистнуть, ему будет всё равно. И им точно придётся здорово попотеть, если надумают расколоть железную оболочку его, Бендера! Подумав об этом, он негромко засмеялся. А вот чего Родригес точно никак не ожидал, так это знакомого тихого голоса, обращённого сейчас прямо к нему: — Робот, эй, робот, ты ведь недавно подобрал что-то, что тебе не принадлежит. Правильно? — вкрадчиво спросил Эрик, как бы невзначай оказавшийся сейчас рядом с ним. Ещё когда все получали свои устройства, Картман заметил, что хитрый механизм захапал себе целых два. Стоило небольших интеллектуальных усилий вычислить, кому же принадлежит последний планшет, если все из оставшихся свои получили. Из вариантов лишь Рик, наш покойник. Учитывая, что он же, судя по всему, ещё и создатель ВСЕГО вот этого вот, там точно окажется что-нибудь интересное. Какая-нибудь привилегия администратора или типа того, правильно? Надо лишь грамотно изучить находку. — Допустим, — негромко ответил тот. — И что дальше, мешок с костями? — Я хочу, чтобы ты дал его мне. Ценная вещь. Может и пригодиться… Двое могли не бояться, что их негромкая дискуссия будет кем-то услышана. В отвлечении всеобщего внимания на себя здорово помогали разговоры про поход в туалет и прочую ерунду со стороны практически всех остальных. «Наивные олухи».***
Уломать Бендера, учитывая резкие ограничения во времени сделки и сильном желании обогатиться со стороны обоих, оказалось делом несложным. Тупая железка даже не понимала весь потенциал попавшего к ней в руки материала. Картман же просто пообещал ему какую-нибудь услугу. Попозже. И это было одним из тех «позже», которые, скорее всего, никогда не наступят. У нас ведь убийственная игра, как-никак? И невозможно знать, кого вынесут следующим… хотя, вот пока роботу повезло. Правда, у Эрика особо не было времени думать об этом. Ведь там, где компанию «игроков» держали раньше, везде имелись камеры и динамики. На озере и в лесу. Даже, скорее всего, в его туалете, на складе. Их везде и всегда прослушивали! Поэтому, хотя порою очень, ну просто до боли, зудело достать-таки устройство и изучить, делать это было нельзя. Нет-нет! Стоит попасться на чём-то таком всего один раз, и это порушит все планы. Второй попытки уже просто не будет. Он так и ходил все те дни, укрывая риков планшет под рубашкой! Спал с ним и ел с ним, даже душ не мог принять или искупаться. И потому всё тело сейчас было потное и чесалось, а ещё от него скверно попахивало, и это ужасно злило! Всю дорогу Эрик сгорал от любопытства включить, наконец, тот планшет и проверить, что там, внутри! Возможно, их путь домой? Не как тогда, с Фраем, а по-настоящему? Ещё он несказанно обрадовался первой возможности по-настоящему сходить в ванную. Наверное, даже сильнее, чем видеоиграм вчера, но этого Картман никогда не признает, уж точно не перед всеми. В любом случае, сейчас козыря на руках гораздо важнее тёплой водички. Ведь не ушли от Эрика также и слова Джерри, оброненные им на втором суде перед смертью. Там было что-то про игру, которую надо выиграть! И если это не просто догадка, а они все и правда варятся сейчас в некоем виртуальном симуляторе жизни, то планшет с функциями администратора уж если не позволит ему, Эрику, стать богом, то закончить всё это дерьмо — уж точно без проблем. Нужно лишь покопаться, как следует. Благо, теперь время есть. И сердце Картмана пропустило удар, когда он нажимал «вкл», щурясь от источаемого экранчиком яркого света.***
Увы, но его наполеоновским амбициям не было суждено сбыться. По крайней мере, не полностью. Да, отличия по сравнению со своим девайсом Эрик нашёл моментально. Во-первых, сам интерфейс был здесь не настолько ярким и вычурным, как в «этих детских примочках», что были у остальных игроков. Всё проще и удобнее. В пользовательском меню, помимо иконок с сообщениями, звонками, галереей картинок (совершенно, кстати, пустых), каких-то двадцати самых примитивных мелодий во вкладке с музыкой и пары дурацких игр в духе «соберите три в один ряд» («сразу видно, что телефон старика» — с уныньем отметил Картман), действительно обнаружился маленький значок с болтами, в самом углу экрана, подписанный не иначе, как «функции администратора». Эрик даже сравнил. На его устройстве подобных и близко не было, что, впрочем, вполне логично. …Ага, вот только, дабы открыть эту вкладку, ему требовался либо отпечаток пальца, либо скан сетчатки глаза от Санчеза. А тут уж чего нет, того нет под рукой, извините. — Да твою ж, сука, мать! — громко ругнулся Эрик. Сейчас он не боялся, что кто-то его услышит. Но это ещё не всё. Надежда по-прежнему оставалось. И теперь Картман тщательно изучал остальное устройство. Всё-таки, спустя некоторое время, кое-что интересное он нашёл. При том там, где меньше всего ожидал. А именно — во вкладке с контактами. Там были пятнадцать аватаров участников этой смертельной игры. Один из них принадлежал самому Рику Санчезу и имел сейчас статус «мёртв», а остальные — другим игрокам соответственно. Всё это напоминало систему профиля в «What’s-App», со всеми вытекающими в духе листа контактов или списка звонков. При желании любому ты мог написать или же позвонить. Конечно, Эрик не станет проделывать это с «мёртвого» номера, да и вообще не стоит оно того сейчас, болтать со «своими» — звонки и любая другая связь, как он выяснил прежде, прослушиваются. Разбираться пока что придётся самостоятельно. Вот только среди контактов был ещё и шестнадцатый. А назывался он просто: Дом. Естественно, ничего подобного у Эрика или же других ребят не было. И с «Домом» можно было связаться, что Картман, собственно, сейчас решил сделать, нарушив данное себе обещание о том, чтобы не просить помощи. Ведь, даже если подслушают, тут, как говорится, была ни была! Его толстые пальцы изящно затанцевали по сенсорной клавиатуре, уже скоро выдав на свет: «SOS!!! Не знаю, что там у вас происходит, но нам тут всем нужна помощь, пара ответов и лично мне, желательно, ещё новые штаны! Пожалуйста, поторопитесь, иначе совсем скоро спасать будет больше некого. Та дамочка, что держит нас здесь, совсем уже выжила из ума. С глубочайшим уважением, ваш Эрик Картман». Он быстро нажал «Отправить» и, стиснув зубы, стал пристально наблюдать за этим нехитрым и явно не очень-то быстрым процессом. Конечно! Ведь, несмотря на зарядку, которая чудом держалась, по-прежнему выдавая практически всю батарею, с индикатором связи дела обстояли паршивее. Всего-то две палочки, и то одна то пропадает, то вновь появляется.«Сообщение отправляется…»
Мучимый томительным ожиданием, Эрик старался прикинуть логически. «Дом» — явно не имя чувака. «Дом» — это место. Он перевёл взгляд на гаснущий дисплей. Без изменений.«Сообщение отправляется…»
Но если «дом» — место (желательно, где тебя любят и ждут), то почему тогда себе его Рик в контакты добавил, а остальным участникам ужасной игры — нет? Они ведь такие же люди, как он! Ну, разве что, чуть менее гениальные… правда же? Всё ещё наблюдая одно и то же перед собой, Картман с досады прокусил собственную губу.«Сообщение отправляется…»
— Да твою ж мать!«Сообщение отправлено»
— …«Сообщение прочитано»