***
Они предполагали, что будет трудно… Новый Хозяин Огня, памятуя о всём том зле и боли, что причинила его нация другим племенам, с головой бросился восстанавливать баланс в мире. И для этого перво-наперво было решено устранить все созданные колонии, так появилось «Движение за восстановление гармонии». Где-то через год после коронации, Зуко снова был здесь, в их доме в Ба Синг Се. Разумеется, он приезжал сюда и в течение этого года, в оговоренное, регламентированное время. Но этим вечером, будучи измученным накопившимися проблемами, Зуко приехал, не предупредив заранее, и теперь снова сидел в объятиях дяди, уткнувшись лицом в его шею. — Меня пять раз пытались убить… пять раз, дядя! Только за год! О, Agni, что я делаю не так?! Может, я совсем не подхожу для этого… Айро дал ему выговориться, молча поглаживая племянника по голове и спине; когда юноша затих, мужчина ответил: — Ты принял правление страной в сложное, смутное время, мой дорогой мальчик… из эры войн и завоеваний к эре мира и гармонии так просто и быстро не перейти! Недовольных всегда будет предостаточно, этого следует ожидать. Но не нужно бояться слишком уж сильно, ибо страх — точно не союзник тебе. — Вдруг я стану таким же, как отец… — Нет, Зуко. У тебя есть то, чего никогда не было у Озая — верные друзья и доброе сердце. Друзья поддержат тебя советом и не дадут оступиться. Твоё сердце подскажет верный путь и даже в самые тёмные времена он будет освещён светом твоей любви. Моему брату всегда были чужды дружба и любовь, его сердце подобно бездонной пропасти — сколько ни отдавай ей, обратно ничего взамен не получишь. Ты не повторишь его путь просто потому, что ты совсем другой человек. — Спасибо, дядя… Зуко крепче прижался к мужчине, сильнее сжал пальцы на его спине; лишь духам ведомо, сколько раз ему хотелось просить дядю переехать обратно в столицу, чтобы тот был рядом. И он почти уверен, что и в дальнейшем этого захочется ещё не раз… но поступить так значило проявить малодушие, он просто не мог вынудить дядю пойти на жертву и лишить его значимой части жизни ради собственной прихоти, будь он хоть трижды Хозяином Огня. Потому что знает, что Айро не откажет ему в поддержке, бросив все свои дела в Ба Синг Се и уехав обратно на родину.***
Дядя всё же приехал, чтобы побыть недолго регентом Хозяина Огня, пока Зуко улаживал дела за пределами столицы. Когда ему с помощью близких друзей удалось достичь успеха сразу в нескольких важных вопросах, он решил устроить банкет уже у себя на родине. Впервые за долгие годы Зуко сидел во дворце за праздничным столом рядом с мамой с одной стороны и с дядей с другой, чувствуя себя почти счастливым. Почти, потому что Айро скоро уедет и это омрачало его радость. Юноша со скукой глядел на собравшихся гостей, чиновников, представителей знати и немного досадовал, что среди них нет его друзей. Впрочем, это было бы через чур хорошо. — Ты едва притронулся к еде, — тихо заметил Айро. — Меня терзает совсем другой голод, — так же тихо ответил Зуко. Они встретились взглядами и мужчина, хитро улыбнувшись, поднялся и поклонился сначала племяннику, затем Урсе: — Прошу простить меня, но я, пожалуй, пойду к себе — что-то я утомился! — Я провожу вас, — с готовностью вызвался Хозяин Огня, тоже встав со стула. До покоев, отведенных члену королевской семьи, они так и не дошли; дворец полнился секретными ходами, коридорами и потайными комнатами, чем те и воспользовались. — Я так скучал, дядя… — прошептал Зуко в губы Айро, прежде чем впиться в них страстным поцелуем. Юноша не мог насытиться вкусом губ, не мог надышаться запахом чужой кожи, зная, что вскоре всё это будет так далеко от него. Он с силой потянул дядю на себя, почти рыча от нетерпения и тот отстегнул широкий ремень с племянника, чтобы освободить его от штанов. — Право, я уже староват для такого… — Не придумывай, ты в отличной форме! Польщённый Айро поднял Зуко за бёдра, прижав того к стене; юноша вцепился в плечи и обвил ногами талию дяди, чтобы удержаться на нём и вскоре несдержанно, низко простонал, когда Айро потёрся членом между его ягодиц. — Матушка не учила тебя, что негоже сразу приступать к десерту, прежде не поужинав? — Пожалуйся ей на меня, она как раз ещё на банкете… От основного коридора, где постоянно кто-то проходил, их отделяла тонкая стена, но даже это не остановило громкий стон юноши, когда дядя нежно, но неумолимо стал насаживать Зуко на себя до самого основания. — Не вздумай останавливаться… даже если нас заметят… да пусть хоть весь дворец сбежится! — Ну как тебе откажешь? Мужчина медленно начал двигаться, почти полностью выходя и одним толчком возвращаясь назад; это было мучительно возбуждающе и так сладко, до дрожи во всём теле. — Будет долго… — извиняющимся тоном прошептал Айро на ухо племяннику, намекая на издержки своего возраста. — Ты не представляешь, насколько я не против… Зуко ничуть не преувеличивал, ему как можно дольше хотелось ощущать дядю в себе, чувствовать, как скользит твёрдая, горячая плоть внутри него. Юноша кусал от страсти губы, чтобы не стонать в полную силу; дядя брал его неторопливо и размеренно, позволяя прочувствовать каждый момент, каждое ощущение их единения. Зуко очень это нравилось. Нравилось быть в объятиях дяди Айро, дарить ему ласку, поглаживая пальцами плечи, спину, волосы, а губами и языком касаться шеи — то щекоча, то почти кусая. Нравилось принимать ласку в ответ, в лёгких касаниях бёдер и ягодиц, в поцелуях, полных нежности; плавиться от жара его и своего собственного тела… но в силу пылкой юношеской натуры он, к своей огромной досаде, уже скоро был почти на пике удовольствия. Зуко лихорадочно, сбивчиво задышал и принялся покрывать поцелуями лицо дяди, вновь остановившись на губах и чуть прихватил ртом его верхнюю губу. Мужчина почувствовал его напряжение и сильно прижал того к стене, собираясь дать любимому желанное удовольствие. — Хочу ещё… ещё… — жалобно просил юноша, противоречиво дрожа, будучи уже почти на грани. — Ты еле сдерживаешься, — с нежностью прошептал Айро, глядя на раскрасневшееся от страсти лицо племянника, на чуть приоткрытый рот и провёл большим пальцем по его нижней губе. — Прошу тебя, давай, для меня… мой Зуко… Мужчина предусмотрительно увлёк его в поцелуй и тот погасил крик, когда сильные, глубокие толчки подвели юношу к финишу; высшее наслаждение Зуко всегда было настолько возбуждающим, что и Айро каждый раз с головой накрывало той же самой оргазменной волной. Зуко зажмурился, каменно вжался губами в чужой рот, не в силах перестать стонать, чувствуя, как набухшая до предела плоть горячо изливается в нём. И как в то же мгновение извергается собственный член, снова заботливо обхваченный чужим кулаком. Сейчас это уже не было так смущающе и стыдно; отдышавшись, Зуко с улыбкой подколол: — Боишься, что испачкаю твои одеяния для торжеств? — Ни капли королевского семени не должно проливаться впустую, это непозволительное расточительство! — поучительно ответил Айро, всё же заставив Зуко покраснеть. — Ты говоришь так, словно это — дорогой сорт какого-нибудь чая! — Это намного ценнее. Даже самого дорогого чая в мире. Зуко сейчас, после этих слов, особенно сильно ощущал, как любит Айро. Любит настолько, что сердце сжимается в груди. И невозможно ни в словах, ни в действиях выразить всю силу его чувств. Юноша обнял дядю за шею, соприкасаясь с ним лбом, и прошептал: — Я каждый день молюсь за тебя… — Как и я, повелитель моего сердца… Айро бережно поставил Зуко на ноги, но тот совсем не торопился отпускать его из объятий, мягко целуя губы и щёки. Зарываясь носом в волосы у виска и тихо, глубоко вдыхая запах дяди. Бережно касаясь губами его шеи. Ему с тоской вспомнилось то далёкое время, когда он ребёнком мог прийти ночью к дяде и, ссылаясь на ночные кошмары, забраться к нему под одеяло… как же ему этого не хватало… — Всё в порядке? — поинтересовалась Урса, когда Зуко вернулся в банкетный зал и сел рядом. — За это время можно было не только проводить твоего дядю, но и уложить его в постель и спеть колыбельную! — Мы с ним так давно не виделись, что очень соскучились, поэтому разговорились и не следили за временем. — Я так этому рада! От мысли, что ты эти годы был под его защитой, мне сразу становится спокойно на душе! Зуко отвёл взгляд в сторону — от слов мамы ему стало тяжело. Если бы она знала об его с дядей истинных отношениях, то ей бы не было спокойно. Даже наоборот. Ему ещё предстоит в будущем как-то объяснить ей, почему он не собирается искать себе невесту…***
— Что с тобой? Тебя только тронь, и ты огонь начнёшь извергать! Аанг и Зуко вместе обсуждали перспективу создания города, где смогут мирно сосуществовать представители всех наций, вернее, пытались обсуждать; Аватар с упоением говорил и говорил, тыча пальцем в карту мира, а Зуко пустым взглядом смотрел туда, совсем утратив нить разговора. Мысли его были далеко-далеко, в Ба Синг Се. Где возле их дома сейчас цветут вишни и мурлычут влюбленные коты… Чем больше он об этом думал, тем сильнее напрягалось всё его тело. Тем больше росло раздражение от неудовлетворения и ноющего желания. Его энергия медленно выходила из состояния покоя, что не укрылось от проницательного мага воздуха. — Извини. Это всё дурацкие голуби! — Зуко с раздражением кивнул в сторону окна, где и правда прохаживалась парочка голубей. — Чего? Голуби? — Ну да! Курлычут тут над ухом! Сил уже нет! Аанг несколько секунд смотрел на него, вопросительно изогнув бровь, и потом до него дошло. Сейчас самый разгар весны и вся природа вокруг радостно поёт ей гимны любви. И, надо сказать, не только поёт! Аватар с сочувствием положил руку на плечо бедного друга, лишенного возможности быть рядом с любимым. — Неужели никак нельзя иначе? — Нет. Никак. Зуко не хотел лишний раз упоминать о том, что связь с мужчиной в его стране сурово карается. Даже для Хозяина Огня и членов правящей семьи не будет исключения. Юноша не мог допустить, чтобы дядя пострадал, он не мог ни с кем поделиться своей тайной, разве что только с Аватаром. Аанг не выдал бы его, не стал бы каким-либо образом препятствовать или пытаться наставить друга на путь истинный, ибо многие монахи приветствовали свободу, в том числе и в любви. — Мне казалось, что когда я отыщу маму, он смогу вернуть внутренний покой… не тут-то было. Нет мне покоя, когда мы далеко друг от друга. Вот был бы хоть какой-нибудь способ успокоить это желание и страсть, пока я не рядом с ним… — Кажется, кое-кто забросил медитацию, я прав? Настоятельно рекомендую тебе вернуться к ней. И вообще… — Аанг запнулся, раздумывая, стоит ли договаривать то, что он собирался, — тебе в этом мог бы помочь особый гуру. — Что за гуру? Аанг аккуратно сложил и убрал со стола карту, поняв, что сейчас Хозяину Огня явно не до неё и жестом пригласил его сесть. — Когда-то в племени Воздуха было множество монахов, знающих пути духовного просветления и освобождения. Но в Южном храме, где я жил и обучался, был один особенный монах. Я должен был познакомиться с ним, когда достигну совершеннолетия, и я подозреваю… — Аанг запнулся и слегка покраснел, — что он обучал управлению желаниями плоти, усмирению страсти. В племени Огня ведь есть старейшины, хранители мудрости, найдётся ли из их числа подходящий на эту роль? — Даже если и есть, я не могу говорить с ним об этом. Иначе мне предоставят камеру в тюрьме по соседству с отцом. Скажи, ты можешь обучить меня этому? — Уверен? Ты готов к тому, чтобы говорить со мной об очень личных вещах? Готов открыться мне во всём, доверить свои мысли и чувства? Не разрушит ли это нашу с тобой дружбу? — Это уже сделано. И я готов пойти дальше, до самого конца. Зуко сложил руки и поклонился Аангу, тот смущённо потёр затылок и вздохнул. — Монахи любили рассказывать одну притчу — о том, как слепой ведёт незрячего. — Ты это к чему? — К тому, что я ничтожно мало осведомлён в этом вопросе… мне самому ещё многому нужно учиться и сейчас учитель из меня плоховатый выйдет. Я точно не знаю, как и чему обучал тот гуру, но если ты дашь мне немного времени, я попробую всё выяснить, разобраться в этом и тогда мы вернёмся к данному вопросу. На том и договорились. Для начала Аанг хотел пообщаться с кем-нибудь из мудрецов Огня, за неимением таковых из родного племени; он очень обрадовался, когда в столичном храме племени Огня нашёл старого знакомого, что однажды очень ему помог! — Здравствуйте, Шайу! Рад, что с вами всё хорошо! — Приветствую, Аватар Аанг! Чем могу помочь? — Хочу узнать, как в племени Огня пестуется любовь. — Что-то я не совсем понял… Аанг как мог постарался объяснить старейшине, что именно имел в виду; тот внимательно выслушал и с виноватым видом развёл руками — дескать, подобное было принято у воздушных кочевников, а в этой стране если и были подобные знания, то теперь они скорее всего утрачены. Как и многие другие хорошие знания и навыки, после прихода к власти Созина. И посоветовать он может только медитацию, о чём маг воздуха и так знал. Пришлось Аватару, не солоно хлебавши, отправиться с инспекцией по всем храмам Воздуха в поисках хоть какой-нибудь информации. Чем не очень была довольна Катара, но её удалось успокоить заверениями, что польза от этого будет всем, а не только Зуко. И он не ошибся. Спустя несколько месяцев они с Зуко снова встретились и Аанг выглядел очень воодушевлённым и взволнованным: — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоили поиски тех свитков! Но то, что я узнал благодаря им, теперь может помочь тебе, я и для себя кое-что полезное почерпнул! — Уже успел опробовать на практике? — улыбнулся Зуко. — Ещё бы! — слегка покраснел повелитель стихий. — Как же я буду тебя учить, если сам прежде не прошёл ритуал? Давай же приступим!***
Столица страны Огня, закат. Зуко подготовил свои покои и теперь мог приступить к новой практике, о которой ему рассказал Аватар; по наставлению Аанга, слуги тщательно здесь всё убрали, затем Хозяин Огня зажёг свечи и благовония. Мысленно фыркая на дотошность Аанга в соблюдении ритуалов и сопутствующих им деталей. Зуко обнажился, сел удобнее и начал с медитации, стараясь очистить разум от мыслей и следя за дыханием. Затем он настроился на потоки своей энергии, чтобы как можно лучше почувствовать её циркуляцию по всему телу. Первым шагом в новой практике, по словам Аанга, было избавление от смущения и стыда к своему телу. Ибо если стыдишься себя, то не сможешь полностью открыться партнеру и тогда полноценного слияния, к которому они в дальнейшем придут, не получится. Хозяин Огня отнёсся к этому с изрядной долей скепсиса — с чего бы ему стыдиться собственного тела? Но голос Аватара в голове упрямо настаивал на своем и Зуко погрузился в себя, в свои ощущения и чувства. И вскоре выяснилось, что да, кое-что определенно есть. Его шрам, например. Юноша никому не позволял его касаться, кроме дяди Айро. Он сам избегал не то, что трогать, ему даже смотреть на него лишний раз не хотелось! Вот с него и можно начать. Не открывая глаз, юноша направил поток энергии к кончикам пальцев обеих рук и осторожно прикоснулся ими к лицу; он медленно, поглаживая, двинулся вверх и, пересекая левой рукой границу где начинался шрам, ощутил покалывание. Неожиданно это подняло в нём ту боль и горечь, которые он всегда глубоко задавливал в себе. Поняв, что от стыда за своё увечье поможет смиренное принятие его, как части себя, Зуко убрал руки, сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы успокоиться и затем попробовал снова. В этот раз уже было легче, он очень бережно массировал и гладил левую сторону лица — сначала щёку, затем веки, бровь, лоб и напоследок ухо. Решив, что этот барьер пройден, Зуко стал искать дальше. Оказалось, что он очень стесняется того, что у него чувствительные соски. Он выровнял дыхание и прикоснулся к ним, сразу же вызвав этим лёгкий интерес у определенной части тела. Пришлось снова убрать руки и несколько раз медленно продышаться, но зарождающееся возбуждение уже было не остановить. Раньше Зуко казалось, что всё связанное с грудью — это по женской части и мужчине негоже стимулировать соски, словно девице; теперь же юноша вдруг подумал, что в определенный момент, да если и фантазию свою подключить, то он вполне сможет кончить от этого. Но это потом. Последним, довольно предсказуемым барьером по степени стыда и смущения оказались яички, анус и зона между ними; отказываясь идти на попятный, Зуко лёг на спину и расставил ноги. Стараясь не сбиться с дыхания, он одной рукой коснулся мошонки, а другой скользнул ниже, под неё. Он раньше избегал трогать себя в таких местах и скорее бы умер от смущения, чем потрогал так своего дядю (а тот был бы очень даже не против!)… От подобного поглаживания в паху начало нестерпимо, почти болезненно ныть, настойчиво требуя обратить уже, наконец, на себя внимание! Зуко остановился, успокоил сбившееся дыхание и мысленно попробовал направить энергию из промежности вверх, к средоточию чакры огня. К его удивлению, это сработало и немного ослабило возбуждение, теперь оно не затмевало всё собой, давая возможность не отвлекаться на него. В какой-то момент перед его мысленным взором сам собой возник дядя Айро, чему тот совсем не удивился. Зуко часто думал о нём, когда оставался с собой наедине, и это было даже кстати. Почему бы не попробовать прямо сейчас? Юноша, оставаясь лежать на спине, мысленно представил дядю, как при практике ментального послания, но сейчас он собирался посылать совсем не мысли. На его вопрос, как такое вообще возможно, Аанг улыбнулся и ответил, что любовь — тоже энергия, способная пересекать пространство и время. А уж если между двумя любящими людьми такая сильная энергетическая связь, то им сами духи велели посылать друг другу энергию их любви! Зуко начал медленно поглаживать свою шею, стараясь представить в мельчайших деталях, как можно более отчётливо, что делает то же самое с Айро. Как мысленно передает ему свою энергию через прикосновения. Он намеревался постепенно, сверху до низу, дойти так до последних, самых интимных и чувствительных зон. Зуко снова гладил лицо, уделяя пристальное внимание шраму с левой стороны — если дядя что-то и почувствует, то сразу поймет, что это любимый племянник так настойчиво «стучится в двери»; он спустился к плечам, ключицам и груди, коснувшись там сосков. Юноша от этого почувствовал жаркий прилив к возбужденной плоти, но успокоил сей жар, снова перенаправив его вверх по животу — сейчас ещё не время. Мышцы живота чуть вздрогнули под слишком тёплыми пальцами, принимая родную энергию; его руки скользнули ниже, к бёдрам и огладили сначала внешнюю, затем внутреннюю стороны. Аанг сказал, что если продолжить уже снизу вверх, то можно замкнуть круг энергии, и повторять этот путь столько раз, сколько сможешь выдержать — зависит от умения контролировать энергию. Зуко решил, что обязательно будет совершенствовать это умение в дальнейшем, а сейчас для первого раза можно и наградить себя. Всё ещё игнорируя пока ноющую плоть, лаская себя между ног везде, где совсем недавно ни за что не стал бы, мысли во всей красе рисовали ему дядю Айро, изнывающего как и он от желания высшего наслаждения. И когда уже стало совсем невмоготу, когда уже невозможно было держать дыхание ровным, из последних сил удерживая образ, Зуко, наконец, схватил истекающий предсеменем член. И мир взорвался ослепительными огнями; энергия горячей молнией пронзила тело, заставив крупно содрогаться, чтобы затем покинуть его пределы и следовать воле хозяина. А хозяин желал, чтобы любимый его человек почувствовал всю любовь, сконцентрированную в энергии. Он очень надеялся, что дядя это почувствует. И судя по ощущению опустошения, у Зуко должно было получиться. Юноша не рассчитывал на ответ — у него просто не осталось сил его ожидать. Его хватило лишь на то, чтобы добраться до постели и рухнуть на неё. Воздуха до сих пор не хватало, по мышцам разливалось удивительно приятное тепло, словно его тело было благодарно за такое проявление любви к себе. Зуко ощущал нечто большее, чем то обычное удовлетворение, когда раньше он просто и быстро доводил себя до оргазма. Он чувствовал вожделенное умиротворение и покой, словно дядя был рядом. Размышляя об этом, скоро юноша крепко заснул спокойным, не отягощенным тревогами или жгучей страстью сном.***
Ба Синг Се, за три часа до заката¹. Айро напевал себе под нос и готовил чай — работа в Жасминовом Драконе кипела, особенно под конец дня. Под его бдительным контролем, заваривались несколько разных сортов чая — каждый в своём чайнике и, что крайне важно, каждый со своей температурой. И в этот самый момент, когда мужчина был крайне сосредоточен, он вдруг почувствовал себя странно. Температура внезапно подскочила, словно на Айро дыхнул огнём дракон, затем начало происходить кое-что очень неожиданное — кто-то с помощью энергии пытался привлечь к себе определенное внимание. И по слабым, фантомным ощущениям неестественного тепла на левой стороне лица, Айро понял, кто же так бесцеремонно позволил себе вторгнуться на столь личную территорию. Этого замешательства хватило, чтобы несколько особенно нежных чаёв заварились до кипения и испортились. Мужчина вздохнул и криво улыбнулся — жар охватывал всё сильнее, энергия в его теле предсказуемо реагировала на чужое вторжение, и в ближайшее время это вряд ли закончится; пришлось крикнуть помощникам, что ему нужен небольшой непредвиденный перерыв и уединиться в комнатке для персонала. Несомненно, происходящее было приглашением присоединиться, но обстоятельства никак этого не позволяли, поэтому мужчина мог лишь постараться расслабиться, глубже дышать и погрузиться в ощущения. Айро чувствовал всё очень отдалённо, расплывчато и казалось, что этого было недостаточно чтобы очень сильно возбудиться, и он был чрезвычайно рад этому. Не хватало ещё заниматься самоудовлетворением на работе! Ощущения тем временем плавно опускались вниз, оставляя за собой едва тёплый след, Айро наблюдал за этим и мог лишь вообразить себе их силу, если бы племянник был сейчас рядом с ним. Предвкушение будущей встречи стало очень волнительным и многообещающим, но когда это ещё будет… мужчине была понятна эта ретивость юноши, он сам очень скучал по нему, но о таком ведь нужно предупреждать, право слово! Слабые импульсы достигли самого интимного пункта, заставив Айро слегка покраснеть — Зуко всё же удалось его удивить. Член мужчины также был приятно удивлён и от лёгкого возбуждения перешёл к более сильному. Вскоре Айро достигло эхо наслаждения племянника, вызвав тёплую волну по телу, но совсем не помогло ему самому достичь того же результата и оставило его со стояком наедине. Айро глубоко вдохнул и медленно выдохнул — день завершался затейливо. Он прекрасно понимал, что могло заставить Зуко забыть о том, что время отличается между столицей страны Огня и Ба Синг Се, что не мешало ему очень коварно улыбнуться.***
Спустя пару дней, в разгар дня на важном совещании в тронном зале, Зуко ощутил странный жар. И поняв, что сейчас будет происходить, выражение его лица стало поистине непередаваемым. Хоть Айро не учился подобной практике, он, умеющий разделять свою энергию и управлять ей, кое-что в этом понимал и интуитивно догадывался. Энергия, которую он сейчас посылал, по интенсивности и силе ни в какое сравнение не шла с той, что посылал тогда Зуко. И в отличие от дяди, Хозяин Огня лишён возможности уйти с совета. Месть Айро была изощрённа и одновременно полна любви, как ни парадоксально.