Зима, весна Лето и осень, Зима, весна Лето и осень. Четыре времени года, Четыре любви. Четыре времени года, Все для любви. Айро ©
Близился день летнего солнцестояния, очень почитаемый праздник у народа огня. В этот день зажжётся множество костров, огней и будут красочные процессии во многих городах. Но, как уже давно повелось, у Хозяина Огня были свои планы на солнцестояние. Зуко взял себе за правило навещать дядю на оба солнцестояния и одно равноденствие, они проводили вместе три дня до праздника, сам праздник и три дня после него. Не сказать, что члены совета были в восторге от того, что Хозяин Огня отсутствует трижды в год целую неделю по личным нуждам, но всякий раз, когда они заикались об этом, Зуко делал страшное лицо и его оставляли в покое. В этот раз он, как мог, уладил государственные дела, чтобы за неделю ничего экстренного не произошло, и под страхом самой ужасной кары приказал не беспокоить его в эти дни. Покинув столицу, Зуко прибыл в Ба Синг Се ровно за три дня до солнцестояния и вскоре переступил порог их дома. — Вот и мой племянник приехал! — Айро широко, радостно улыбаясь, обнял Зуко, тот ответил на объятие и нежно поцеловал его шею. — Позволь увезти тебя на Угольный остров, — горячо шепнул юноша, — море, солнце, пляж и только мы с тобой! — Звучит просто прекрасно! Но через пару дней, нужно чтобы кто-то позаботился о чайной, пока я буду греть свои старые кости! Чуть позже Зуко, переодевшись в другие одеяния, чтобы царский наряд Хозяина Огня не бросался в глаза, помогал в Жасминовом Драконе. На опасения Айро, что племянника могут узнать, тот лишь махнул рукой — Зуко просто не мог отказать себе в удовольствии немного предаться ностальгии. Он чувствовал себя здесь абсолютно непринужденно, на своём месте; видимо, сказывались годы скитаний, жизнь в изгнании без изысков и роскоши. И когда, наконец, к концу второго дня приехал дядин старший помощник, что вполне мог вести дела в его отсутствие, Зуко и Айро отбыли на Угольный остров, где их ожидал старый дом, заблаговременно подготовленный к приезду. И не просто дом, а целый особняк в дальней части острова, скрытый от посторонних глаз, со своим собственным пляжем. Здесь можно было по-настоящему расслабиться, немного отдохнуть от государственных забот, насладиться здешней красотой и тёплым морем. Впервые за долгое время Хозяин Огня испытывал благодарность к своему отцу за то, что тот когда-то купил его здесь. Как и за то, что благодаря изгнанию Зуко не был изнеженным принцем и мог обходиться без штата прислуги, что теперь было очень даже на руку. Чем меньше вероятность, что их с дядей могут подслушать и в чём-либо заподозрить, тем лучше. Приехав сюда почти два года назад с предварительной проверкой, Зуко чувствовал небольшую вину за то, что когда-то нанёс дому порядочно повреждений и по его приказу дом восстановили. От чего-то он без сожаления избавился, кое-что заменил и теперь дом почти не вызывал в нём тех прежних воспоминаний, что слегка отдавали горечью. Тем более, что и дядя с одобрением отнёсся к произошедшим здесь изменениям, по достоинству оценив его вкус. Зуко был намерен запечатлеть это место в новых, будущих воспоминаниях, которых непременно будет много, сам Угольный остров весьма располагал к этому: щебетали птицы, от запаха цветов в воздухе можно было опьянеть и солнце пекло вовсю, грея море и пляж с тёмным вулканическим песком. Юноша смотрел в кристально чистое, голубое небо, лёжа на песке у самой кромки воды; его то и дело омывали набегавшие волны, безуспешно пытаясь затянуть за собой в море. Дядя тоже наслаждался пребыванием здесь, прогуливаясь неподалеку и собирая ракушки. Зуко так расслабился, что совершенно не хотел вставать и мог бы так лежать до самого вечера, но скоро под страхом обгорания на солнце всё же был уведён домой дядей Айро. Пока мужчина заваривал чай, юноша с лёгкой улыбкой наблюдал за ним; окна кухни выходили на небольшой сад, где в большом количестве цвели пионы, распространяя вокруг душистый аромат. Когда Айро поставил на стол чашки и удобно устроился, то с хитрой улыбкой заметил: — В народе бытует мнение, что пожилым мужчинам опасно находиться рядом с цветущими пионами. — Почему? — тут же забеспокоился Зуко, вообразив себе всякие ужасы. — Они моментально влюбляются в молоденьких девушек. Или юношей, — лукаво ответил Айро. Зуко успокоился и хмыкнул, решив что дядя в очередной раз шутит, и попробовал чай. — А уж как мужской силе будет хорошо, если добавить бутоны пиона в чай… — мечтательно добавил дядя и тоже сделал хороший глоток из своей чашки. Рука юноши, что держала чашку, на мгновение замерла пока тот осмысливал последнюю фразу дяди. Затем он улыбнулся и, глядя на мужчину с игривой искрой в глазах, продолжил пить чай. — С твоего позволения, дядя, — закончив чаепитие, Зуко поднялся и вежливо поклонился. Поблагодарив Айро, он направился к выходу из кухни; прежде чем исчезнуть в дверном проёме, юноша оглянулся на него. Взгляд племянника обещал такое пламенное наслаждение грядущим вечером, что мужчина с некоторой опаской подумал, не переборщил ли он с пионами в чае… На закате Айро застал Зуко на одной из террас — той, откуда открывался прекрасный вид на море. Тот медитировал, с наслаждением впитывая тепло уходящего дня, и в лучах заходящего солнца кожа юноши казалась неестественно золотой, словно он был случайно забредшим сюда духом. И то, что какая-либо одежда на нём в данный момент отсутствовала, вовсе не казалось чем-то неправильным или неприличным. С некоторой завистью Айро признавал, что Зуко может совершенно не стесняться себя и красоваться отличным телосложением ещё многие годы, а вот ему так оголяться уже зазорно. Потому мужчина тихо любовался им, не желая прерывать племянника. Вскоре Зуко чуть обернулся и, заметив его, улыбнулся. — Присоединяйся, дядя. Проводи солнце вместе со мной. Юноша протянул ему руку и Айро, преодолев расстояние между ними, принял её. Зуко поднялся на ноги и, чуть склонив голову на бок, начал развязывать пояс, чтобы снять с дяди его лёгкий, шёлковый халат. Ткань заструилась вниз, словно вода и через мгновение упала на нагретый за день пол террасы, полностью обнажая любимого. Айро уже должен был сто раз привыкнуть, но всё-таки с небольшой тревогой, с замиранием сердца смотрел в любимые глаза, в глубине души боясь увидеть в них брезгливость. И каждый раз Зуко вкладывал в свой взгляд всю свою любовь и желание, чтобы развеять всякие сомнения и страхи. Его пылающий раскалённым золотом взор глядел в самую суть, совершенно не обращая внимания и не беспокоясь о всяких недостатках, виной которым была подступающая старость. Он медленно наклонился и коснулся шеи привычным, нежным поцелуем — ритуал своего рода, дань уважения тому, с чего всё когда-то началось. А Айро, шумно вдохнул и мягко прижал его к себе, положив ладонь на шею, возле затылка. Было так странно, так волнующе держать в объятиях молодого мужчину и ощущать огромную силу, таящуюся в нём, скрытую за крепкими мускулами. Словно держишь в руках живого дракона, который по счастливой воле судьбы благосклонен к тебе и не намерен бесследно испепелить. И его переполняла гордость за племянника — как хорошо тот научился держать под контролем огненную энергию, которая, без сомнения, жаждала выхода на волю. Зуко потянул дядю вниз, чтобы тот опустился на пол и сам сел так, чтобы обнять ногами талию мужчины, образовав вдвоём «бутон лотоса». Незавершённый, но это пока. В паху предсказуемо скрутило от томного возбуждения, но юноша умело справился с этим — он предвкушал иное удовольствие, оно было куда приятнее и важнее, чем быстрое удовлетворение возбуждённой плоти. Зуко мягко соприкоснулся с дядей лбом, потёрся носом о щёку, затем скользнул по ней губами, всё это время не отрывая взгляда от его глаз. Языком прошёлся по губам, нежно прося их открыться для него, но мужчина не торопился так быстро его пускать в страстный поцелуй. Сначала были дразнящие, влажные заигрывания, они прихватывали без зубов губы друг друга, посасывая, отпуская и вновь хватая. Айро знал — что бы не случилось, его собственный огонь не выйдет из-под контроля, и, к своему облегчению, не увидел в глазах Зуко алчного, несдержанного, нетерпеливого пламени. Углубив поцелуй, юноша поймал чужое дыхание, чтобы слиться с ним в унисон. Первыми шагами на пути к их единению были единство во взгляде их глаз и единство в дыхании; Зуко под запалом был намерен пройти весь путь за раз. Но, как обычно, не учёл, что на деле достичь полного единения очень непросто, особенно когда два разных человека собираются слиться на уровне энергии. Особенно, если делать это впервые, будучи рядом друг с другом, а не на расстоянии. Зуко пока этого не понимал; он первым положил ладони на чужие плечи и направил свою энергию по кончикам пальцев и та перешла к дяде, проникая в его тело. И оказался не готов к ощущениям, когда Айро синхронно повторил за ним. Это было сильно и довольно горячо, Зуко на мгновение даже задохнулся от неожиданности, но лишь поначалу. Скоро тепло этой энергии стало приятным, оно разливалось в том месте, где тела касались чужие пальцы, охотно прокладывая себе дорогу по ближайшим энергетическим каналам. Юноша, помня наставления Аанга, начал путь по кругу энергии, безмолвно приглашая дядю следовать за ним. Медленно, чувственно, сверху вниз, минуя пока что самые чувствительные места, чтобы не нарушить ровное движение энергии. Зуко хоть и был довольно сильно возбужден, но это совсем не мешало и не отвлекало. Он был всецело поглощён тем, чтобы дать любимому максимальное удовольствие, ведь благодаря ответным ласковым поглаживаниям дяди он тоже в нужный момент достигнет наслаждения. Энергия мягкими волнами прокатывалась по их телам и тепло её жара просачивалось прямо через кожу; они неосознанно покачивались в такт этим волнам, не прекращая поглаживаний и поцелуев ни на миг. Казалось, что даже через влажные касания языков энергия горячим потоком устремляется по горлу вниз, к ключевой точке. Завершать круг энергии следует в его источнике — животе, но юноша интуитивно не стал этого делать и повёл её обратно вверх, по спине, снова к плечам и шее. Так их руки и перемещались, вновь и вновь описывая круг. В этом бесхитростном, но сокровенном, наполненном любовью танце Зуко был тем, кто ведёт за собой, а Айро — тем, кто идёт следом. Он чувствовал, как энергия племянника проникает в него, по капле падает в «море ци» и смешивается с его родной энергией. Незримый сосуд внутри него неспешно наполнялся и Айро наслаждался каждым мгновением, каждым ощущением этих ласк, интуитивно понимая — как только он наполнится до краёв, настанет идеальный момент сразу для обоих видов единения. Но Зуко, его любимый мальчик, уже почти достиг своего предела. Мужчина просто физически ощущал, как много в юноше энергии, как смешались в нём две сущности — собственная и чужая; вскоре она начала проливаться через край и подогревать его страсть, затмевая разум и заставляя понемногу терять контроль. Зуко уже был не в состоянии заметить, как из мягких и чувственных его поцелуи разом стали жёсткими, как подскочил градус энергии, которую он отдавал, из приятно-тёплой став некомфортно-горячей, почти обжигающей. Всё же, для первого раза юноша был молодцом, но в самом конце удерживать контроль над бушующей силой оказалось для него очень сложно. Ещё немного, и всю огромную силу поглотит страсть, последствия этого могут быть самыми непредсказуемыми. Айро решительно прижал ладонь к солнечному сплетению юноши, помогая открыть путь к высвобождению. Зуко вскрикнул, прогнулся вперёд к дядиной руке и… воспламенился. Огромный поток энергии ринулся наружу по всем каналам в его теле, на выходе став огнём, объявшим их обоих; мужчина от неожиданности даже испугался на мгновение! Но пламя не обожгло его, Айро лишь почувствовал сильное тепло, словно в самый солнечный, знойный день. Любовь, воплощённая в пламени, греющая, оберегающая, дающая защиту… понимание этого, нахлынувшие чувства, вид любимого, застывшего в охватившем его экстазе любви, заставило мужчину крепко прикусить губу. Вскоре пламя иссякло и Зуко пришёл в себя. Он медленно открыл золотые глаза, сиявшие ярче солнца и вновь прижался к дяде, крепко сжимая в объятиях, покрывая его лицо нежными, благодарными поцелуями. — Это был ты… — прерывисто шептал юноша, не переставая касаться губами чужой кожи, — я знал, что это был именно ты… Айро не совсем понял, что тот имел в виду, но не стал уточнять — его занимало совсем другое. Каким бы ни был прекрасным экстаз от слияния энергии (которое Айро так и не испытал, но он не сильно расстроился), а их телесное возбуждение никуда не делось! Мужчина обхватил чужой ствол и бережно двинул рукой, привлекая внимание к очень насущному вопросу. Зуко в ответ шумно вздохнул, приподнялся и позволил дяде плавно войти в него, подготовленного заранее. Чужая плоть чувствовалась горячо и твёрдо; Зуко, пользуясь столь редкой возможностью, в голос стонал и вскрикивал от наслаждения, крепко вцепившись в плечи любимого. Та энергия у Айро, что успела накопиться, использовалась им для обоюдного удовольствия, и, судя по лицу племянника, явно имела успех. Он посылал её в самые чувствительные места, которых они ранее избегали; Зуко в его руках дрожал и задыхался от стонов, когда дядя поглаживал сначала его соски, затем мягко перебирал яички. Довольно скоро желанное наслаждение не заставило себя ждать, накрыв их небывалым по силе оргазмом. Айро даже почувствовал, как сердце пропустило удар! Эхо оргазменных судорог всё ещё отзывалось в юноше, тот подрагивал и часто дышал, пытаясь прийти в себя. — Отличное начало дня, я считаю! — с улыбкой заметил Айро. — О чём это ты? Ещё же недавно солнце садилось… Зуко с усилием поднял голову и взглянул на небо — на Угольном острове в данный момент вовсю занимался рассвет. — Уже что, утро?! Получается, они занимались любовью весь вечер и ночь, даже не заметив этого! Зуко вспомнил рассказ Аанга о двух воздушных кочевниках, что занимались этим целых три дня подряд; они бы и дальше продолжали акт слияния энергий, но были вовремя остановлены, иначе их энергии слились бы уже посмертно. Юноша мысленно похвалил себя за предусмотрительно подготовленную им постель для них двоих; накануне в дальней части террасы он сдвинул вместе два лежака и застелил их мягким пледом, так как имел смутное подозрение, что дойти до спальни они будут не в состоянии. Летние ночи на Угольном острове были очень тёплыми, поэтому того, что он подготовил, вполне достаточно для небольшого отдыха и теперь они расслабленно лежали, глядя на стремительно светлеющее небо. Зуко положил голову дяде на грудь так, чтобы тот мог поглаживать его волосы. — Дядя, что произошло тогда? Мы здорово прожгли пол вон там, — племянник указал на тёмные пятна в том месте, где они недавно сидели. — Не «мы», а ты! — с лёгкой усмешкой ответил дядя. — Но должен сказать, это был прекрасный огонь. Подобный я видел всего раз, и то его источником был не человек. Юноша смущённо улыбнулся, но тут же с беспокойством уточнил: — Я ведь не обжёг тебя? — Ну что ты! Как может обжечь часть моего же собственного огня? Зуко взял его свободную руку и прижал её пальцы к губам. — Часть твоего огня… ты помнишь, как впервые поделился им со мной? Айро помнил, как такое забыть! В раннем детстве мальчика, когда сильно обеспокоенная Урса поделилась с деверем своей бедой, Айро передал племяннику часть своей энергии. Он не знал тогда, сможет ли это хоть чем-то помочь, но интуитивно чувствовал, что должен попробовать. К счастью, это сработало и у юного принца открылась способность к магии. — Конечно! Удивительно, что ты тоже помнишь об этом, ведь ты был таким маленьким! — Я вспомнил это только в тот самый момент. Тебя, твоей энергии было так много во мне… уже на пределе внутри будто солнце вспыхнуло и всё утонуло в его свете… а потом меня словно озарило и то воспоминание явилось ко мне из глубин сознания. Зуко переместился немного выше и прошептал на ухо: — Я несу в себе твой огонь. И буду хранить его всю жизнь. При этой мысли он чувствовал себя очень счастливым; юноша тепло дышал в чужую шею, постепенно проваливаясь в приятную дрёму. Последнее, что он услышал перед тем как окончательно заснуть, были тихие слова дяди: — Для меня не найти большего счастья, мой милый мальчик!***
День осеннего равноденствия — тот редкий, особый случай, когда дядя Айро сам приезжал в столицу страны Огня. И дело было даже не в народных гуляниях в честь сбора урожая, не в традиционных вкуснейших лунных пряниках и амарантовом супе, который появлялся в меню именно в эту пору; не только ради любования полной луной, танцем огненного дракона и полетом множества бумажных фонариков приезжал Айро на родину. Так уж повелось, наверное, с начала всех начал, что на осеннее равноденствие энергии Инь и Ян, которым было подчинено всё в этом мире, приходили в состояние краткой гармонии, прежде чем энергия Инь начнёт доминировать над Ян, возвещая угасание природы, приход холодов и короткий световой день в большинстве стран. Считалось, что когда энергии жизни и смерти находятся в недолгом равновесии, стирается грань между этим миром и миром духов и знающий об этом человек, по своему желанию, в этот день может установить связь с иным миром. Но пока что до равноденствия было три дня, и Айро от души наслаждался праздничной атмосферой, прогуливаясь с племянником по городу и любуясь его убранством. А на четвертый день, при тусклом свете осеннего рассветного солнца, в сопровождении Хозяина Огня и одного из слуг, он направился в Сад умиротворённых душ. — Всё ли готово? — спросил мужчина, кивнув на корзину в руках слуги, когда они шли по сокрытому пути и уже подходили к месту назначения. — Всё в точности по вашим указаниям, господин! Заметив, как неуверенно замер Зуко у входа на кладбище, не зная, идти ли ему дальше с дядей или же дать ему возможность побыть одному, Айро ободряюще улыбнулся: — Окажи милость, племянник, проводи меня. Тот с облегчением перевёл дух и последовал за ним. Вскоре они были возле нужного захоронения и юноша жестом отпустил слугу, чтобы тот оставил их с дядей одних. Одних возле немого, но от того не менее красноречивого доказательства, что война беспощадна ко всем. — Моё сердце неизменно стремится сюда, — грустно улыбнулся Айро, нежно коснувшись надгробия, на котором была выбита надпись: «Принц Огня Лу Тен». — Даже годы спустя. Зуко смотрел на надпись, поглощённый воспоминаниями: всё, что он мог вспомнить о своём кузене, было только хорошим. Он был ребёнком, когда тот погиб, потому полноценное осознание потери пришло к нему намного позже. — Я его тоже потерял, — тихо сказал Зуко. Айро благодарно сжал его плечо — для него это многое значило. — Я прихожу сюда время от времени и говорю с ним. Знаю, возможно, он этого не услышит, ведь я не смог отыскать моего мальчика в мире духов… но мне становится немного легче. Боль от потери не исчезнет со временем, она будет с тобой, пока ты дышишь. Не такая сильная, как поначалу, но всё же ощутимая. Медитация и такие монологи помогают справиться с ней. Мужчина переместил ладонь с плеча к шее Зуко, где из-под ворота показывался её открытый участок; тот прикрыл глаза, чувствуя сладостный трепет от горячего, ласкового касания. — Что ты хочешь сказать этим? — Считай это небольшим советом. На будущее. С возрастом Зуко научился сдержанности и контролю над эмоциями; если раньше от подобного рода советов он бы взорвался от возмущения, сейчас он даже не подал вида, что слова дяди и намёк, что скрывался за ними, причинили ему боль. Он бережно убрал чужую руку с шеи, напоследок поцеловав её, после чего вежливо поклонился и покинул дядю, дав ему возможность побыть наедине с сыном. Айро проводил его печальным взглядом — глаза племянника, такие честные и открытые, не скрыли его внутреннего состояния, но мужчина считал, что сказать то, что он сказал, было необходимо. Однажды Зуко вспомнит его слова и, возможно, последует данному совету. А Хозяин Огня тем временем, погруженный в разные мысли, направил свой путь к тюрьме, что возле столицы. Ему вдруг пришло на ум, что сегодня было бы уместно навестить одного заключённого. В особенности потому, что в день равноденствия по традиции вся семья собирается вместе на праздничном ужине и доброе сердце Зуко просто не могло оставить это без внимания. Ведь даже несмотря на то, насколько ужасен тот человек, он оставался частью семьи и Зуко не мог время от времени не вспоминать о нём и навещать его в тюрьме. Немного человечности никому не повредит.***
Что может быть лучше чудесного горячего источника, когда на зимнее солнцестояние уже хорошо ощущался холод? Айро и Зуко были полностью солидарны друг с другом, потому и проводили праздничный вечер на одном из лучших курортных источников, зарезервировав на двоих самую живописную купальню. В блаженной неге Зуко закрыл глаза и расслабленно откинул голову на плечо любимого; он полулежал спиной на Айро, расставив в сторону ноги так, чтобы чужая плоть касалась его между ними. Иной раз он слегка покачивал бёдрами, потираясь о член дяди, чтобы подогревать взаимный интерес, ибо горячая вода совершенно лишала каких-либо сил. Его отросшие волосы намокли от воды и расползлись тёмным шёлком, прилипая к коже. Айро придерживал племянника и томно ласкал его шею, касаясь губами этих чудесных, гладких волос. Из-под прикрытых век он с удовольствием мог лицезреть возбуждённую плоть Зуко, временами восстающую из воды подобно бутону лотоса; его собственный «бутон» был бы не прочь оказаться в более тесном контакте, но мужчина умело справлялся с подобными порывами. Созревший плод куда слаще неспелого, так ведь? Зуко чувствовал, как чужая энергия проникает в него даже без касаний, медленно наполняя собой. От внешнего и внутреннего тепла сознание поглотил жемчужный туман, совсем как тот, что поднимался от воды; в какой-то момент из этого тумана вдруг показался красный дракон — он грациозно выплыл, потягиваясь всем телом, словно после сна. У Зуко не было сил удивиться этому, потому он просто продолжил наблюдать за своими мыслями. Когда вскоре за красным появился ещё один, синий дракон, молодой мужчина сразу же почувствовал, как изменилась окружающая атмосфера. Едва взгляды двух существ встретились, Зуко стало жарко. Во всех смыслах. В глазах драконов было такое неприкрытое желание, что всё его существо буквально горело — от зрелища, которого людские глаза не должны видеть. Драконы начали кружить, не сводя огненных глаз друг с друга; иногда кто-то из них делал внезапный бросок в сторону другого, пытаясь ухватить за хвост. Всякий раз от их движений у Зуко всё в животе сладко сжималось, от предчувствия того, что будет, если один из них всё-таки поймает другого. Он, тяжело и часто дыша, неосознанно стал ёрзать сильнее, привлекая этим внимание дяди. Айро сжал бёдра племянника чуть сильнее и повысил интенсивность ласковых касаний губ и языка к чужой шее. Зуко не мог отвести мысленного взора от кружащих в танце драконов, даже если бы очень хотел этого, как и не мог остановиться, перестать возбужденно двигаться на дяде. Но в конце концов, танец закончился, когда синий поймал красного и подмял его под себя. Раздалось грохочущее, сладострастное урчание и Зуко не понял, дракон ли из странных грёз был его источником или оно вырывалось из горла дяди Айро… Стало настолько жарко, что было трудно дышать. Драконы извивались, красный брыкался под партнёром, создавая видимость борьбы, а синий, не переставая урчать, скользил по чужому телу, крепко обвивая его. Если бы Зуко сейчас слышал себя, то сильно бы удивился своим несдержанным громким стонам, что вырывались из груди вместе с тяжёлым дыханием. То, что он видел в мыслях, казалось настолько реальным, что сводило с ума своей чувственностью. Энергия скручивалась в нём, подобно этим драконам, всё сильнее и сильнее, Зуко уже почти был в исступлении. Он чувствовал себя на месте красного дракона, который дрожал и нетерпеливо порыкивал, явно требуя большего, чем трение щека об щёку и ласковые покусывания за шею, Зуко был с ним полностью согласен. Когда синий дракон, наконец, вошёл одним движением в своего партнёра, их рёв оглушил молодого мужчину и он не услышал собственного крика, полного желания и облегчения, когда член любимого тотчас оказался в нём. Доминирующий дракон крепко вцепился лапами в красную чешую, совершая сильные фрикции, и Зуко странным образом ощущал то же самое — крепкую хватку на своих бёдрах и сильные толчки. Образно говоря, его сейчас тоже имел «дракон», у него даже прозвище было соответствующим. Эта мысль так возбуждала, что даже член заныл, жаждя получить облегчение! Он надеялся, что драконы уже скоро закончат, тогда этот мираж тоже подойдёт к концу. И вскоре синий дракон тесно прижался к красному, сцепляясь с ним, чтобы не пролилось ни капли семени, которым тот, без сомнения, сейчас его наполнял. Зуко почувствовал, как чужая рука обхватила его ноющий, влажный от предсемени член и в то же мгновение его целиком поглотило сокрушительное удовольствие. Ему казалось, что сладостные судороги охватывают не только тело, но даже сам дух, освобождая огромное количество энергии. Но, поскольку огонь с водой несовместим, энергия преобразовалась в пар, стремительно уносясь в небеса. У Зуко совсем не было сил, чтобы даже чуть-чуть пошевелиться, но услышав ласковый зов дяди, он всё же с усилием повернул голову и открыл глаза. Во взгляде Айро он видел, как медленно успокаивается неистовый огонь в его тёмно-золотых глазах, сжимаясь до мерцания пламени свечи. — Зуко, мой тигр, — тихо шептал он, стараясь вывести племянника из затянувшегося оцепенения, — как ты? — Я не умер? — хрипло осведомился тот и Айро улыбнулся. — Сам себе задаю тот же вопрос! Спустя некоторое время, лёжа в тёплой постели, Зуко, наслаждаясь поглаживаниями по голове, нежно водя кончиками пальцев по дядиной обнажённой груди, решил поделиться с ним тем странным миражом; рассказав всё в деталях, он хмуро подытожил: — Ты сейчас скажешь, что я совсем испорченный, да? — Не скажу, — задумчиво ответил Айро, — то, что ты описал, очень похоже на видение. — И что оно значит? — А ты сам как думаешь? — Что наша с тобой любовь сродни любви двух последних на свете драконов? — Звучит очень романтично! — улыбнулся мужчина и нежно коснулся губами влажных волос на макушке. — В любом случае, думаю, что это добрый знак. — Хм-м? — вопросительно промычал Зуко, прося дядю продолжить свою мысль. — Никому из людей никогда не доводилось видеть брачные игры драконов. Догадываешься, почему? По старинным преданиям, во время их любовных игрищ вокруг стоит такой жар, что всё живое поблизости просто погибает! Потому драконы издавна и живут в горах и возле вулканов, где лишь голые скалы. Так что считай, ты возможно стал единственным свидетелем столь уникального зрелища. Айро натянул на себя и Зуко повыше одеяло и племянник довольно поёрзал, устраиваясь удобнее для сна. — Мне казалось, что великие учителя — особи мужского пола… — сонно пробормотал Зуко, уже почти засыпая. — Если это не так, то есть вероятность, что нас ждёт настоящее чудо. Но тот уже не слышал, провалившись в сон от усталости и слишком долгого пребывания в источнике. Мужчина улыбнулся и с любовью поцеловал племянника возле виска, едва слышно желая ему добрых сновидений.***
Есть на реке Су Оку деревня, где по весне, как раз на равноденствие, начинают цвести персиковые деревья, делая этот край удивительно красивым. И когда Хозяин Огня спросил, куда бы дядя хотел поехать, тот не задумываясь выбрал ту самую деревню. Зуко задумчиво наблюдал за падающими, нежными лепестками, сидя на пирсе возле воды. Это место было особенным для него, ведь именно сюда они приплыли вдвоем с дядей в тот год, когда вернулся Аватар и именно отсюда началось странствие, изменившее его. Тогда местный красивый пейзаж, благостная обстановка, цветущие персики и довольный дядя, принимающий курс массажа, тоже оказали на изгнанного принца весьма действенный эффект. Спустя три изнурительных, полных напряжения года ослаб один из его многочисленных, внутренних зажимов и Зуко вновь почувствовал то самое влечение, ту неимоверную тягу к объекту своей тайной любви, которую с тринадцати лет усердно подавливал и игнорировал. С того момента начался его путь к себе и к признанию своих истинных чувств, ибо зажим не исчез полностью, а лишь ослаб. Став Хозяином Огня, Зуко, иногда вспоминая о прошлом, испытывал некоторую незавершённость, незакрытый гештальт, связанный с этой деревней. Потому что в тот раз упустил отличную возможность сблизиться с дядей. Он не заметил, как сзади тихо подошёл Айро и сел рядом; в их распоряжении был хороший дом с собственным бассейном и небольшим садом. Хозяевами, сдававшими его, были те самые двое мужчин-массажистов, у которых они останавливались в первый раз; видимо, с момента их последней встречи, дела у этих двоих шли неплохо. Трудно сказать почему, но они вызывали доверие у Хозяина Огня, поэтому выбор пал именно на них. Правда, сверх оплаты за аренду он на всякий случай при заселении положил перед ними довольно увесистый мешочек с деньгами, с убедительной просьбой держать рот на замке, но это не столь гибельно. Ради спокойного отдыха он на многое был готов пойти. — Цветение в этом году просто на диво! — заметил мужчина. Зуко перевёл взгляд на дядю; лепестки скользили по длинным волосам и он вдруг заметил, как сильно те побелели за последнее время. Но лицо Айро было безмятежным, безо всякой тревоги, он привык жить здесь и сейчас, наслаждаясь малыми радостями жизни. Его глаза всё так же мерцали огоньками, в иных обстоятельствах становясь ярым пламенем, заставляя чёрную, грядущую неизбежность отступить в тень. И Зуко это немного успокаивало. Он придвинулся ближе к боку дяди и осторожно прижался лбом к его шее. — Хочу, чтобы это не заканчивалось… — прошептал Зуко. — Ну нет, не согласен! Мы же столько интересного пропустим, если время остановится! Айро обнял племянника за плечи, желая его приободрить и прогнать невесёлые мысли. Даже если они имеют место, сейчас это подождёт. Это не стоит того, чтобы забивать себе голову, для тела и души лучше всего насладиться небольшим отдыхом и обществом друг друга.