***
Бильбо понял, что времени почти не осталось, как только они переступили границу Темнолесья. — Да чтоб тебя… — Выдохнул он сквозь зубы, скользя взглядом по красно-оранжевым верхушкам деревьев вдалеке. Под ногами шуршала пожухлая трава, а в воздухе чувствовался первый отголосок надвигающихся холодов. Осень. — Время поджимает, — пробормотал Ори, окидывая широко распахнутыми глазами окрестности с тем же беспокойством. — Так и есть, — согласился хоббит, рассеянно откидывая назад упавшие на глаза волосы. — Нужно прибавить шаг, если мы все еще хотим успеть вовремя. — Нам ведь еще идти в Озерный город, — вздохнул Ори, нервно теребя бусину на одной из своих тонких косичек, — нужно пополнить припасы. И орки. Не верится, что они просто оставят нас в покое. — Об Азоге и его прихвостнях позаботятся эльфы, — Успокоил его Бильбо. К ним присоединились Дори и Нори. — Сейчас нужно сосредоточиться на Озерном городе. — Наш взломщик прав, — согласился Нори, решивший, что голова хоббита прекрасно заменит ему подлокотник, — орки теперь не наша головная боль. Сильно удивлюсь, если хоть один сможет выбраться живым из леса. — В таком случае, мы заставим его об этом пожалеть, — добавил Дори, одной рукой обхватывая Ори за шею и притягивая к своей могучей груди. Бильбо неистово тыкал локтем гному под ребра до тех пор, пока Нори не соизволил переменить позу. — Вот именно! — Выдохнул с облегчением хоббит, бросая на невозмутимого гнома последний гневный взгляд и поворачиваясь к Ори. — Помнишь, как мы их в прошлый раз отделали? Могу напомнить, что благодаря вам с Кили мы спасли и твоего непутевого братца, и остальных, — улыбнулся он, поправляя примятые кудри на макушке. Ори покраснел до самых кончиков ушей. — Да что я… Я так… Просто… — Начал заикаться молодой гном. — Не прибедняйся, — оборвал его Дори. — Я видел тебя на дереве. Ты ловко обстреливал этих тварей. Благодаря вам с Кили у нас было преимущество, склонившее чашу весов в нашу пользу. Я горжусь тобой. Ори окрасился в прежде невиданные оттенки пунцового. — Д-дори… — Он прав. Думаешь, я не заметил, как вдруг всем оркам вокруг меня соринка в глаз попала? — Добавил Нори, дружески взъерошивая брату волосы на голове. — Я тоже горжусь тобой. К этому моменту младший из братьев уже почти скрылся за своим шарфом, снаружи торчали только горящие от смущения большие уши. — Я п-просто хотел п-помочь… — Донеслось до хоббита сдавленное мычание. От этой сцены сердце Бильбо растаяло. Он хотел было обнять Ори, но Дори уже его опередил. Он сжал брата в железные тиски и принялся от переизбытка эмоций мотать его туда-обратно, тихо мурлыча что-то на Кхуздуле. Над ухом хоббита раздался протяжный болезненный вздох. — И вот опять! Что ж, Взломщик, пошли отсюда. В ближайшем будущем Дори нам его не вернет. — И часто он так? — Поинтересовался Бильбо, послушно следуя за гномом к остальным. — Только с Ори. Раньше он и меня пытался обнимать, но я быстро положил этому конец, — поведал гном. — Кое-кто не любит телячьи нежности? — Только не с Дори, нет. Он себя не контролирует. Хоббит болезненно поморщился. На его глазах Дори швырнул одним орком в другого как копьем. Пожалуй, он хорошо представлял могучую силу этого гнома. — Ауч. — Вот именно, — кивнул Нори. — Довольно травмирующий опыт, которого я стараюсь избегать. Бильбо бросил взгляд через плечо туда, где Дори заключил в свои костедробильные объятия Ори. Молодой гном, похоже, не жаловался, и даже улыбался, похлопывая свободной рукой брата по спине. Уважение хоббита к застенчивому гному возросло еще больше. — Ори, кажется, неплохо справляется, — заметил он. Нори поперхнулся. — Ну конечно, это же Ори. Сильнейший из нас. В этом Бильбо не сомневался. В конце концов, это Ори хотел вернуть Морию назад любой ценой. Остальные члены отряда, тем временем, сгрудились над картой. Вытянув шею, Бильбо узнал ту самую карту, которую дал им Гэндальф в самом начале путешествия. По ней Торин показывал, как далеко им удалось забраться и куда им следует двигаться дальше. — … вдоль реки на север. — объяснял он, ведя пальцем вдоль изгибов на карте. — Она выведет нас к городу, а оттуда мы попадем в Эребор напрямик. — Есть только одна проблема, о, Великий Вождь. Здесь нет дороги, — проворчал Двалин, кивком указывая на темное пятно леса. Разумеется, он был прав. Дорога, по которой они шли все это время, обрывалась у кромки деревьев. Впереди их ждала только высокая трава, топкие низины, разросшиеся деревья да непролазный кустарник вдоль берега. Бильбо захотелось шлепнуть себя по лбу. За все эти годы он успел позабыть, что земли по дороге к Горе давным-давно заросли и стали непроходимыми. Вот почему их путешествие на бочках в конце концов оказалось несказанной удачей. По-другому они просто не добрались бы до города. Уворачиваясь от возможности проторчать несколько дней в темнице лесного короля, он влип в еще большие неприятности — Тем не менее, нам так или иначе нужно держаться реки, — пробормотал Балин, в задумчивости почесывая бороду. — Вот будь у нас лодка… — И где, по-твоему, нам ее взять? Одолжить у эльфов? Да они скорее сами нас утопят, — заметил Глоин. — Мы можем соорудить плот. Деревьев здесь полно, и у нас еще осталась веревка. — Предложил Бофур, оперевшись щекой на свою бессменную кирку. — Прекрасная мысль. Эй, кто-нибудь знает, как строить плот? — Поинтересовался Оин. Бофур и Бомбур в унисон ткнули пальцем в сторону Бифура. Тот в ответ бросил на них уничтожающий взгляд и буркнул что-то на Кхуздуле. — Но кроме тебя здесь никто не занимался строительством, — напомнил ему Бомбур, проигнорировав грозный взгляд. — И если ты не согласишься, то нам придется вернуться в лес и потерять еще кучу времени, — добавил Бофур. Бифур ответил жестом, который Бильбо не смог перевести, но по ухмылкам Двалина и Нори смог предположить примерное значение. Бифур еще немного повозмущался и сдержанно кивнул Торину в знак согласия. — Спасибо, Бифур. Мы все ценим твою помощь, — ответил король, слегка склоняя голову. Он свернул карту и махнул остальным рукой. — Поднимайтесь. Делайте все, что скажет Бифур. Двалин, Дори, Нори и Глоин помогут мне валить деревья, или что там еще нужно сделать. Остальные ставьте лагерь и попробуйте добыть что-нибудь на ужин. Что-то мне подсказывает, мы здесь задержимся. Остаток дня провели в подготовке и суете. Бильбо помогал перекладывать припасы, которые у них еще остались, и выяснил, что они почти подошли к концу. Если они как можно скорее не отправятся к Озерному городу, им вскоре придется голодать. Когда он доложил об этом Торину, король только со вздохом покачал головой: — Придется работать всю ночь. — Проговорил он, почесав подбородок, наблюдая, как Дори и Двалин срубают очередное дерево. — Значит, будем меняться. Я сам скажу об этом Бифуру, может, он сможет что-то придумать. Бильбо кивнул. Здесь он мало чем мог помочь. Когда солнце стало клониться к закату, семеро гномов отправились на заслуженный отдых, им на смену пришли следующие. Хоббит ничуть не удивился, увидев среди вернувшихся в лагерь трудяг трех младших членов отряда. — Как же я устал! — Простонал Фили, потягиваясь. — Вы меня теперь тысячу лет не добудитесь. — Я с тобой, — добавил Кили, картинно падая на землю. В следующий миг он вскрикнул и откатился в сторону, когда Фили попытался лягнуть его в бок. Вскочив на ноги, он с боевым кличем прыгнул на брата, и завязалась очередная потасовка. Со всех сторон донеслись усталые вздохи и недовольное бормотание. Бильбо покачал головой и повернулся к Торину, наблюдавшему за происходящим с таким видом, словно ничего другого и не ждал. — Они похожи на нее? Торин перевел озадаченный взгляд на хоббита и несколько раз моргнул, прежде чем ответить: — Кто? На кого? Бильбо кивком головы указал на двух перекатывавшихся по земле братьев. — Твои племянники. Они похожи на свою мать? Торин нервно усмехнулся: — На Дис? Махал благослови, нет. Они пошли в отца, хоть с виду и сыны Дурина. Каждый день благодарю за это духов камня и гор. Этот мир не пережил бы двух Дис. — Все так плохо? — Удивился Бильбо, с трудом сдерживая улыбку. — Нет, она просто… настойчивая. Импульсивная. И умная, очень умная. Она всегда умела выкрутиться, оставив нас с Фрерином разгребать последствия. — От жутких картин, всплывших в памяти, король поморщился. — Она младшая, еще и девочка. Отец спускал ей с рук все что угодно. — Звучит впечатляюще, — хихикнул хоббит. — Странно, что она не захотела возглавить этот отряд. — Она нужна в Эред Луин, — отозвался Торин. — Если бы не это, она отправилась бы в путь вместе с нами. Прямо говоря… ей совсем не понравилось, что я позволил этим сорванцам присоединиться к отряду. — Еще бы. Она же их мать, — ответил Бильбо, припоминая разговор, который случился у них с Балином спустя несколько лет после возвращения из Путешествия. Узнав о смерти брата и обоих своих сыновей, Дис едва не свела счеты с жизнью. Хоть ее и успели остановить, от этого удара она уже никогда не оправилась. Горе поглотило ее целиком, оставив лишь холодную каменную оболочку. Мысль о безутешной гномьей принцессе сковывала сердце Бильбо ледяным ужасом, и он всегда гнал ее прочь, ведь осколок той же боли ныл и в его груди. Они оба потеряли в битве Пяти Воинств самое дорогое. — Должно быть, она ужасно за вас переживает, — проговорил он негромко. Торин слегка пожал широкими плечами. — Конечно, переживает. Но Дис сильная, она справится. — Наверное, — вздохнул Бильбо, когда Торин поднялся и куда-то ушел, — или ты просто не представляешь, как много вы для нее значите.***
На постройку плота ушло три дня. Это были три бесконечно длинных дня, проведенных за постоянной работой. Хоть от Бильбо и было мало проку в строительстве — видят небеса, талант отца к столярному делу он не унаследовал — он помогал в подготовке груза. Бифур отдал распоряжение избавляться от любых вещей, без которых они могли бы обойтись, чтобы уменьшить их общий вес и объем. Держа это в голове, они с Ори приступили к длительному и утомительному процессу копания в чужих пожитках. — Зачем твоему брату столько мотков проволоки? — Удивился Бильбо, перебирая оружие Нори. — Понятия не имею. Лучше об этом не думать, — пробормотал Ори, вытаскивая спутанный клубок пряжи из сумки Дори. Бильбо на минуту задумался, потом вдруг наморщил нос и согласно кивнул: — Согласен. Забудем об этом и поклянемся больше никогда не упоминать. — Знал бы ты, как часто я себе об этом говорю, — заметил гном с лукавой усмешкой, придававшей ему удивительное сходство с вышеупомянутым пронырой. На третий день Бифур объявил, что плот закончен и они готовы к отплытию. — Как думаешь, он и правда выдержит нас всех? — Уточнил осторожно Бильбо у Бофура, пока они наблюдали, сидя на берегу, как Бифур учит Двалина и Дори управляться с веслами. Плот уже был спущен на воду и теперь мерно покачивался у берега, привязанный к ближайшему дереву. До сих пор ему удавалось держаться на плаву, но Бильбо это не успокаивало. Бофур беззаботно пожал плечами. — Бифур знает свое дело, так что не вижу причин для беспокойства. — Но нас много, — напомнил ему Бильбо, вовсе не чувствуя себя успокоенным, — к тому же, я не знаю, кто из вас умеет плавать, а кто нет. Правда, это не важно, все равно доспехи сразу утянут вас на дно. — Мы все умеем плавать, — заверил его гном, покровительственно приобнимая за плечи. Он притянул хоббита к себе, так, чтобы тот оказался прижатым к его боку. Учитывая разницу в размерах, Бильбо почувствовал себя маленьким хоббитенком, ищущим родительской опеки. — Все будет хорошо, — мягко сказал Бофур, похлопывая друга по плечу, — обещаю, никто не утонет. Если тебя это успокоит, я скажу другим снять лишнюю защиту, чтобы никто точно-точно не был утянут на дно, договорились? — Утонуть в доспехах проще простого, — настойчиво повторил хоббит, тем не менее позволяя себе немного расслабиться, прислонившись к теплому боку друга. — Конечно, конечно, — согласился Бофур, каким-то образом сумев не придать голосу покровительственный тон. — Бофур! Хватит тискать хоббита, иди сюда и помоги мне! — Внезапно раздался громкий голос Бомбура. Бофур вздохнул, но послушно выпустил хоббита и оглянулся. — Почему бы тебе не кричать погромче, а, Бомбур? Боюсь, кто-то в Синих Горах мог и не расслышать. Бильбо закатил глаза и вернулся к наблюдению за плотом, который, к своему достоинству, все еще оставался на плаву, хоть на него уже один за другим забирались гномы. Глоин без труда держался на ногах и помогал своему брату и Нори загружать вещи. Фили и Кили заняли место по соседству, а перед ними Ори спорил с Дори, желая сидеть ближе к краю. Найдя взглядом Торина, он вздрогнул, обнаружив, что гном не сводит с него мрачного взгляда. Когда он вопросительно поднял брови, гном быстро отвернулся, возвращаясь к Балину и Бифуру, склонившимся над картой. Что это сейчас было? подумал он, но поспешно выбросил эту мысль из головы. Нет смысла гадать, почему Торин не в духе, причины он менял быстрее, чем ветер направления. Это он понял еще в прошлой жизни. — Бильбо! Иди к нам! — Позвал Кили, призывно размахивая руками. Протяжно вздохнув, он подхватил лежавший у ног рюкзак и спустился к воде. Минуту он колебался в нерешительности, но взял себя в руки и храбро ступил на покачивающуюся поверхность плота. Рывком оказавшись на плоту, он замер, удерживая равновесие, и осторожно выдохнул. Пока все идет хорошо. — Правда, захватывающе? — Спросил Кили, сверкая темными глазами. — Скоро мы будем уже у подножья Горы. Он кивнул и выдавил из себя улыбку: — В самом деле. Если мы все не потонем к орочьей бабушке. — Все готовы? — Спросил Балин, когда Бофур и Бомбур присоединились к остальным. Под весом Бомбура плот слегка накренился, опасно осев, и на мгновение Бильбо испугался, что сейчас они пойдут ко дну. К счастью, Двалин быстро ухватил грузного гнома за плечо и усадил в самом центре. Плот тут же выровнялся и снова мирно закачался в неспешном прибрежном потоке. — Держись в центре, чтобы мы не перевернулись, — приказал Двалин, отпуская плечо Бомбура. На это гном закатил глаза, но послушно устроился в центре плота. — Хорошо, а теперь все снимаем броню и оружие. Бофур говорит, что хоббита оно нервирует. Все разом уставились на Бильбо. Он твердо встретил удивленные взгляды, упрямо вздергивая подбородок: — Если кто-то случайно упадет в воду, то лишний вес не позволит ему удержаться на поверхности. Смотреть, как кто-то из вас тонет, я не собираюсь! Гномы продолжали таращиться. — А меня уже ничем не удивишь, — заметил Глоин, обмениваясь взглядом с Нори. — Можно было догадаться, что так оно и будет, — отозвался тот, согласно кивая головой. — Это просто смешно. Как нам вообще приближаться к Смаугу с ним? — Требовательно повернулся Двалин к Торину, слишком занятому растиранием нахмуренного лба, чтобы обращать на него внимание. Балин щелкнул языком и слегка потянул брата за бороду: — Лучше подумай, как нам его не подпустить к дракону. — Кому-то придется следить за ним, — предложил Оин, почесывая щеку, — и, возможно, держать под рукой прочную веревку. Так, на всякий случай. — Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я к нему привык, он выкидывает что-то вроде этого! — Жаловался Дори Бифуру. — Как он вообще дожил до своих лет? — Возмущенно прошептал Кили, тыча потерявшему дар речи брату локтем в бок. В этот раз Бильбо и правда не знал, почему все возмущаются, да и не особо интересовался. Куда больше его беспокоило то, что никто не торопился подчиняться и снимать оружие. — Если вы сами не снимете все лишнее, я сам этим займусь, — пригрозил он, откидывая со лба непослушные пряди. На гномов это заявление не произвело особого впечатления, но они стали неохотно сбрасывать куртки и расстегивать многочисленные ремни. Под суровым взглядом хоббита, они стащили с себя всю тяжелую кожу и металл. — Прекрасно. Теперь можем отправляться, — объявил он торжественно, усаживаясь между Фили и Кили. — Спасибо за ваше великодушное разрешение, — отозвался Торин с непроницаемо спокойным лицом. — Двалин, Дори, берите весла! Пора оставить этот проклятый лес позади.***
К искреннему удивлению Бильбо, плот не пошел на дно и не утопил их в первый же день. Он держался вполне уверенно и легко плыл по течению, ловко управляемый с помощью весел. Пары гребцов сменяли друг друга по четкому распорядку раз в несколько часов, и Бильбо в очередной раз мог только удивиться выносливости своих бородатых товарищей. Снова оказавшись предоставленным самому себе, Бильбо решил, что самое время начать готовиться к грядущему сражению. Прокручивая в голове все возможные варианты, что может пойти не так, Бильбо пришел к выводу, что нужно заранее подготовиться к самому худшему, так что если он не сумеет защитить от ран своих друзей, то ему останется лишь сделать все возможное, чтобы их спасти. Поскольку Гэндальф так и не появился, хоббит направился прямиком к единственному возможному учителю — Оину. — Ты хочешь, чтобы я обучал тебя целительству? — Повторил недоуменно Оин. — С чего вдруг? — Из простого любопытства? — Предположил Бильбо, стараясь увильнуть от лишних подозрений. Оин скептично изогнул седую бровь. — Ладно, возможно, не только из любопытства, — признал Бильбо, смущенно почесывая шею. — Я хочу быть полезным. Я много знаю о травах и микстурах, но понятия не имею, как зашить рану или остановить инфекцию. Не хочу больше беспомощно наблюдать, как кто-то истекает кровью. Оин тяжело вздохнул и покачал головой: — Так вот, что на тебя нашло. Рвешься всех спасать, вот как? — Ну… да, в общем-то. — Пробормотал он невнятно. Зачем еще ему вдруг понадобилось бы учиться зашивать раны? Впечатлить орков своей вышивкой крестиком? Гном упрямо что-то буркнул на Кхуздуле, прежде чем вернуться к понятной речи. — Ладно, так и быть. Могу показать, что там ты хотел. — Благодарю, — улыбнулся он гному, кротко склоняя голову. — Обещаю, я буду внимательным учеником. Гном в ответ задумчиво хмыкнул: — Поживем — увидим. Начнем с того, что ты расскажешь мне все, что уже знаешь о травах. Напрягись и постарайся не мямлить. Посмотрим, с чем мне предстоит работать. С этого момента началось его обучение. До самого вечера он перечислял все известные ему растения и их возможные применения. Когда он выдохся, Оин удовлетворенно фыркнул и принялся дополнять его знания ранее неизвестными ему свойствами уже знакомых трав. Закончив, он порылся в сумке и извлек из нее несколько странных листочков и подробно объяснил, где их можно найти, как безошибочно опознать и на что они могут сгодиться. Напоследок, чтобы закрепить урок, он дал Бильбо задание при каждом удобном случае искать эти новые растения. — Когда отыщешь их, подсуши и сохрани, — указал гном, — когда наберешь достаточно, я покажу тебе, как их использовать. Бильбо не задумываясь кивнул, прокручивая в голове все, что только что узнал. — Хорошо, я все понял. Еще раз спасибо, что взялся меня учить. Я очень ценю твою помощь. Оин пожал плечами: — Не за что. Все равно, пока мы плывем на этой штуковине, особых дел у меня нет. — Это точно, — кисло улыбнулся хоббит. — Хоть время скоротаем. Старый гном издал хриплый смешок: — И верно, маленький взломщик. Подумав немного, Бильбо спросил: — А как так вышло, что Глоин — воин, а ты — лекарь? — На самом деле, Глоин в свое время занимался казной. Взглянув на ошарашенного хоббита, гном рассмеялся: — Да не смотри ты на меня так. Мой братец куда умнее, чем кажется на первый взгляд. С цифрами и подсчетами у него с детства было все в порядке, вот наши родители и нашли его природным способностям достойное применение. Жаль, что он едва закончил обучение, когда мы потеряли Эребор. — Но… он же только и говорит, что о драках и топорах! Я был уверен, что он служил в городской страже или был воином, как Двалин, — признался Бильбо, слегка повернувшись, чтобы взглянуть на рыжеволосого гнома. К счастью, тот боролся с течением могучими взмахами весел и не обращал на любопытные взгляды никакого внимания. Хорошо, что он не увидел, как вытянулось лицо хоббита от одной мысли, что широкоплечий воинственный гном мог заниматься таким тонким мастерством. — Мой друг, каждый гном — воин с рождения. Не имеет значения какого ты рода или пола, каждый должен сначала овладеть оружием и доказать свою доблесть в бою, прежде чем ему позволят обучаться какому-либо мастерству, — терпеливо втолковывал целитель. — Но то были другие времена… После падения Эребора многим пришлось отказаться от ремесел, перешедшим к ним от предков, и браться за любую работу, какую удавалось разыскать. Такова была цена выживания. Глоин нанялся сопровождать торговые караваны, да так оно и оставалось до этих самых пор. Платят наемникам не так уж плохо. — Я… я не знал. Его снова накрыла волна жгучего стыда, прямо как после их давнего разговора с Нори. За все это время он не дал себе труда узнать побольше о своих товарищах по оружию. Их жизнь в стенах Эребора была для него сказками давно минувшей эпохи, в то время как для гномов это была единственная жизнь, которую они знали. Память о доме придавала им сил, а надежда однажды туда вернуться не позволяла сдаться и толкала вперед. А он все это время видел перед собой лишь свободолюбивых бродяг с громкими песнями и нескончаемой дорогой под ногами. — Оин, а чем раньше занимался ты? Ты всегда был целителем? — Да. Мне повезло, чего уж там говорить. Целитель всегда пригодится, куда бы не отправился, — признал гном, задумчиво переводя взгляд с одного своего спутника на другого. — Остальным повезло куда меньше. Балин оставил науки и зарабатывал себе на хлеб торговлей всякими безделушками. Дори когда-то был мастером по части кройки и шитья, трудился при королевском дворе, но люди доверят гному разве что штаны заштопать, так что ему приходилось соглашаться на любую грязную работу. Торин был принцем, наследником престола, но взял в руки молот и отправился работать в кузни. — Торин был кузнецом? — Поперхнулся Бильбо, подозревая, что неправильно расслышал. Он, конечно, слышал краем уха, что Торин, бывало, брался за молот, но не догадывался, что речь шла о куда большем. Сам Торин об этом никогда даже не заикался. — Прошу заметить, лучшим, какого ты сможешь отыскать, — с достоинством кивнул седобородый гном. — Если однажды ты захочешь меч или топор, достойный даже короля, то Торин выкует его для тебя. В его руках металл поет. — Оин, хватит глумиться над нашим доверчивым взломщиком, — вдруг раздался строгий голос гномьего короля. Оказалось, что тот был заживо погребен под своими племянниками и теперь служил им угрюмой подушкой. Фили, скрестив руки на груди, положил голову ему на плечо и мирно дремал, а Кили развалился у своего дяди на коленях, вытянув ноги и весело поглядывая на хоббита из-под опущенных темных ресниц, как огромный игривый щенок. Оин в ответ только снисходительно махнул на короля рукой: — Я говорю чистую правду. В кузне тебе нет равных, и ты прекрасно об этом знаешь. Торин закатил глаза, некоторые свидетели этого разговора согласно загудели. — Верю, — искренне согласился с целителем хоббит. Он знал, что Оин никогда не врет, ведь ему это было просто-напросто неинтересно. Торин тихо фыркнул и отвернулся, но Бильбо успел заметить довольную усмешку на строго сжатых губах.***
Дни шли за днями, сливаясь в монотонном ритме взмахов весел и тихого рокота реки. Это означало, что, вопреки сомнениям Бильбо, плот держался на плаву и продолжал постепенно приближаться к своей цели. От внимания хоббита не укрылось и то, что несший их поток становился все быстрее, а управлять веслами становилось все сложнее. Гномам приходилось все чаще сменять друг друга и все дольше отдыхать. Когда он решился высказать свои опасения, то с удивлением выяснил, что многие были с ним согласны и считали, что продолжать путь по воде может быть опасно. Было решено двигаться по реке на север до тех пор, пока течение не станет слишком сильным, а затем продолжать путь пешком. Бильбо хотел было заспорить, убежденный, что сойти на берег следует немедленно, пока ничего не стряслось и они не потеряли управление, но Балин его прервал. — Река дает нам несравненное преимущество в скорости, и мы будем им пользоваться, пока есть возможность, — настаивал гном. — А если течение станет таким сильным, что мы не сможем пристать к берегу? — Стоял на своем Бильбо, пропуская мимо ушей утомленные стоны, доносившиеся со всех сторон. Пусть считают его параноиком, раз им так хочется! Живые и раздраженные гномы лучше, чем тихие и спокойные утопленники. — Никто этого не допустит, — успокаивал хоббита Балин, мягко глядя на него своими мудрыми добрыми глазами. — Даю тебе слово, мы сойдем на берег при первой же необходимости. Хоббит вздохнул, неохотно признавая поражение, и только слабо пожал плечами: — Что ж, как скажешь. С того разговора минуло два дня, прежде чем они, наконец, решили вернуться на сушу. Восточный берег не так густо порос растительностью, как западный, и довольно широкая каменистая полоса между кромкой воды и деревьями позволяла идти пешком. Речной поток к этому моменту уже стал совершенно неудержимым и с шумом несся вперед, временами пытаясь то повернуть плот вокруг своей оси, то играючи выбросить его на отмель. Последней каплей стал зачастивший дождь, опасно заливавший просевший под весом лишней воды плот. — Надо бы добраться до берега, пока дождь не вошел в полную силу и нас не смыло за борт, — заметил безмятежно Бофур, натягивая свою шапку едва ли не до подбородка. — Может, у тебя есть более конкретные предложения? — Уточнил Кили, показывая рукой в сторону гряды острых камней, выступавших из воды по правую сторону. — Бофур прав, пора выбираться на берег, — послышался спокойный голос гномьего короля, и все повернулись к нему. Торин принялся быстро отдавать указания. — Фили, привяжи крюк к оставшейся веревке и постарайся зацепиться за какое-нибудь дерево. Дори, Двалин! Держите нас как можно ближе к берегу. Остальные готовьтесь прыгать. Все тут же бросились исполнять приказы. Дори и Двалин уперлись ногами в неустойчивую поверхность плота и принялись с очевидным усилием грести против течения, давая Фили возможность прицелиться. Со второй попытки ему удалось зацепиться крюком за ветвь ближайшего дерева, склонившуюся к воде. Убедившись, что крюк держится крепко, гном умелыми движениями закрепил свободный конец веревки за одну из перекладин, скреплявших плот воедино. Под напором течения веревка натянулась, и их стало медленно сносить в сторону берега, пока плот с треском не вжался в каменную гряду, отделявшую их от земли. Теперь оставалось только прыгать. — Ори, Фили, Кили, вы первые, — требовательно махнул рукой Торин, подзывая младших участников похода. — Остальные идут следом. Давайте, пошевеливайтесь! Бильбо с замиранием сердца следил, как гномы перебираются через скользкие камни в два уверенных прыжка и оказываются на берегу. Когда Торин требовательно взглянул на него, он поспешно попятился: — Я пойду последним… — начал было он, но гном не стал его слушать. — Ты идешь прямо сейчас, — заявил Торин не терпящим возражений тоном. Бильбо даже не успел набрать в грудь воздуха для гневной тирады. Гном схватил его одной рукой за ворот куртки и, размахнувшись, швырнул в сторону берега. Весь запас воздуха Бильбо потратил на истошный крик, пока летел над каменными глыбами прямо в руки Фили и Кили. Втроем они рухнули на влажную почву спутанной массой протянутых конечностей, хрустящих костей и неразборчивых ругательств. Бильбо с пыхтением выкарабкался из груды гномьих тел и смущенно вскочил на ноги, одергивая свою прекрасную красную куртку. Надеясь, что не сравнялся с ней алым цветом, он бросил испепеляющий взгляд на гномьего короля. — Не надейся, что это сойдет тебе с рук! — Выкрикнул он, не удержавшись, пока гном как ни в чем не бывало помогал Бофуру перебраться с плота на каменный уступ. — Я тебе это припомню! Торин не удостоил его даже взглядом, но Бильбо готов был поклясться, что заметил ехидную улыбочку за копной упавших на лицо королю темных волос. — Ох, да не ворчи ты. Он же помочь хотел, — попытался урезонить его Кили, с кряхтением поднимаясь на ноги, опираясь брату на плечо. Бильбо одарил его взглядом, который припасал для особых случаев. Так глядела на него матушка, когда он решал использовать свежевыстиранные наволочки как холст для рисования. Кили оказался не готов к такому и, попятившись, едва не оступился через Фили и снова не растянулся на земле. Торин сошел на берег последним. Бильбо уже его поджидал. Сердито топая пятками по влажному камню, он промаршировал прямо к королю и уперся указательным пальцем ему в грудь чуть повыше пупка. Он бы с превеликим удовольствием лягнул гнома, но тот, как назло, носил окованные железом ботинки, и Бильбо решил не рисковать. — Не смей. Так. Делать. — Прорычал он, исподлобья глядя на гнома. Торин вовсе не отшатнулся в ужасе и не рассыпался в извинениях. Вместо этого он спокойно ответил: — Если ты намерен все время кидаться вперед головой навстречу опасности, пытаясь защитить кого-то из нас, то не удивляйся, что нам приходится действовать на опережение. С этими словами он шутливо ткнул Бильбо пальцем в лоб. Хоббит яростно замахал руками, отбиваясь. Раздавшиеся сдавленные смешки только еще сильнее его раздосадовали. — Остановимся пока здесь, — объявил Торин, поворачиваясь к столпившимся перед ним гномам и тут же забывая о захлебывающимся от бешенства хоббите. — Надо соорудить навес и укрыться от дождя. Ночью постарайтесь хорошенько отдохнуть, с завтрашнего дня и до конца пути нам предстоит идти пешком. И идти быстро.***
С первым лучом рассвета они двинулись в путь. Отряд шел вдоль берега реки, продолжавшей вилять из стороны в сторону. Впереди все также тянулся лес, насколько хватало глаз. Вдали маячила Одинокая гора, ее острый пик возвышался над темным лесным морем как колоссальный маяк, словно манящий их незримым путеводным светом. Оставалось надеяться, что они не сгорят в этом пламени. — Гора… она даже прекраснее, чем я представлял, — признался однажды Кили, когда они остановились на короткий полуденный привал. — Ага, — согласился Бильбо, отбрасывая со лба прилипшие непослушные пряди, — вполне симпатичная. Уверен, вблизи вид еще лучше. Кили рассеянно кивнул, не сводя глаз с далекой вершины: — Готов поспорить, так оно и есть. Не верится, что она совсем рядом. Я и мечтать об этом не мог… Хоббит удивленно приподнял брови: — Ты не думал, что ваш дядя однажды попытается вернуться в Эребор? — Нет, в этом я не сомневался, — заметил гном, — но и никогда не придавал этому особого значения. Понимаешь, мы ведь выросли на историях о Горе и ее сокровищах, но на этом все. Истории оставались лишь историями. А теперь я смотрю на Гору своими глазами, она вдруг стала реальной. Или я вдруг оказался в сказке, которую ма нам рассказывала перед сном… Бильбо задумался, пытаясь это представить. — Что ж… Должно быть, странное чувство. Скучать по месту, в котором никогда не был. — Фили сказал то же самое, — кивнул головой гном, и ему на лицо упали темные пряди. — Мы с ним, а еще Ори… Мы трое были рождены за пределами Эребора. Нам с Ори еще повезло, мы родились под крышей, а вот Фили ма родила прямо у обочины дороги. Они с отцом оказались одни, и ма часто рассказывала, что Фили тогда чудом выжил. Гномам не так уж легко появиться на свет… — Это, наверное, самый грустный день рождения, о котором я слышал, — искренне признался хоббит. — Думаю, эта история потеснит даже моего кузена Фламбарда. Его мать вообще не знала, что находится в положении, и, когда время пришло, списала все на разбушевавшийся желудок. Как же она удивилась, когда, уединившись, вдруг в одночасье стала счастливой матерью прекрасного сыночка. Кили покатился со смеху. — Вот это печальная история. Ты обязан рассказать ее Фили. Может, после этого ему хватит совести перестать при случае припоминать об этом матери, пытаясь ее разжалобить. — Так и сделаю, — пообещал Бильбо. Он на мгновение замолчал, обдумывая, как задать давно мучивший его вопрос, раз уж представилась возможность. — Ваш отец… Кажется, я никогда о нем не слышал. Кили посмотрел на него с удивлением, но оскорбленным не казался. Молодой гном только пожал плечами и ответил: — Он умер давным-давно. Погиб в бою. Мне не было еще и десяти. Мы с Фили почти его не помним. Бильбо с сочувствием положил руку ему на плечо: — Мне очень жаль. Уверен, он был достойным гномом. — Да, Торин тоже так говорит, — Кили снова повел плечами. — Он часто рассказывает нам истории об отце и не устает повторять, что у Фили его глаза, а я улыбаюсь в точности так же. — Вам тяжело пришлось без него? — Поинтересовался Бильбо неловко, силясь представить, каково это. Темноволосый гном фыркнул: — Вот и нет! У нас всегда был Торин. Ни один отец не справился бы лучше. Бильбо тоже об этом подумал. — Кажется, он и вправду хорошо справился с этой ролью. Даже я заметил, что Торин относится к вам как к собственным сыновьям. К его удивлению, Кили наморщил лоб и покачал головой. — Я бы так не сказал. Да, он всегда о нас заботился, и мы с Фили воспринимали его как папу, но он постоянно напоминал о том, кто наш настоящий отец. Он до сих пор настаивает на том, чтобы мы навещали его могилу, а еще поддерживали общение с его родственниками. Думаю, Торин не хочет видеть в нас собственных детей. — Или он просто не хочет занимать место вашего отца в память о нем, — заметил хоббит. Наверное, впервые ему не нужно было гадать, что творилось у этого замкнутого гнома на душе. Эти чувства были слишком хорошо ему знакомы. Долгое время он разрывался между ролью отца и дяди для Фродо, и успокоился, лишь когда мальчик подрос, и угрызения совести за то, что он полюбил его как родного, отступили. Кили же не выглядел убежденным. — Может быть, — вяло кивнул он. — Лучше сам спроси его, если не веришь мне, — предложил Бильбо. — Уверен, он сам тебе все объяснит. Молодой гном промычал что-то без особого энтузиазма: — Спасибо, обойдусь как-нибудь. Такие разговоры ужасно неловкие… — Какие «такие»? Разговоры о своих переживаниях? — Да, именно эти! Лучше их просто избегать, — буркнул Кили. — Ну и зря. Я вот считаю, что это самые важные разговоры. — У Кили вообще со словами туго, — вклинился в беседу подошедший Фили, глядя на брата сверху вниз с дразнящими искорками в голубых глазах. — Вообще диву даюсь, как Балин сумел научить его читать. В отместку Кили пнул его под коленку и гном с трудом удержался на ногах. — Я хорошо читаю, — заявил юный гном. Его нижняя губа предательски выпятилась вперед. — Просто для меня это слишком скучно! Бильбо успокаивающе похлопал младшего принца по плечу: — Ничего страшного, не всем нравится чтение. Это не означает, что ты плохо владеешь словами, что бы там не говорил твой вредный брат. Кили победоносно показал Фили язык. — Да ему же просто тебя жалко, — продолжал поддразнивать брата светловолосый гном, — наш жалостливый хоббит просто боится, что ты разревешься. Бильбо вздохнул и поспешно отсел подальше, когда Кили, отбросив дипломатию, кинулся на брата с кулаками. Пока эти двое катались в грязи, рассыпаясь в брани на Кхуздуле, он заговорил с другим гномом, оказавшимся теперь по соседству. — Скажи, твои татуировки что-то означают? — Поинтересовался Бильбо, одаривая Двалина безмятежной улыбкой. Двалин нахмурился, не поворачиваясь к хоббиту: — Тебе больше некого донимать? — Пока нет. В моем списке ты следующий, — пояснил Бильбо, подавляя желание усмехнуться. — Если ты ждешь историю моей жизни, то даже не надейся, взломщик, — отрезал гном. — Я спросил тебя не об истории. Хотя это тоже очень интересно, но сейчас я спросил про татуировки. Так что же, у них есть какое-то значение? — Они и есть моя история. — Вот как… — Бильбо несколько удивился. Хоббиты не носили рисунков на коже, так что их смысл был не совсем ему понятен. Теперь же все стало проясняться. — Каждая обозначает какое-то определенное событие? Или, может, какой-то конкретный день? Как ты решаешь, какую татуировку сделать для каждого случая? Двалин со вздохом прикрыл глаза. Он выглядел так, словно искал в себе терпения, которым, возможно, никогда не обладал. — Чем скорее ты ответишь, тем быстрее я от тебя отстану, — подсказал хоббит. Если даже эльфам временами не хватало рассудительности, куда уж простому хоббиту до таких вещей. — Ладно, — рыкнул воин, неохотно раскрывая глаза. — Гном получает отметки в знак определенных событий в своей жизни. Первую, когда он становится взрослым. Вторую, когда овладевает ремеслом. За ними обычно идут первая победа в войне; встреча с Тем Самым; рождение ребенка. Ну, еще некоторые оставляют на своей коже память об умерших. — Но у тебя гораздо больше татуировок, чем ты перечислил, — заметил хоббит. — О чем говорят остальные? — О битвах, через которые я прошел. Как воину, мне позволяется отмечать победы и поражения в сражениях, — скучающим тоном пояснил Двалин. Бильбо разглядывал узоры на гладкой коже черепа. Они были темно-зелеными, и кое-где краска уже едва проступала, но сложное переплетение рисунков все равно виднелось вполне отчетливо. Бильбо гадал, сколько времени ушло у мастера, чтобы нанести все эти тонкие точные линии, и как это, должно быть, больно. — А у остальных тоже есть такие? Ни разу не видел, — поинтересовался он вслух. Воин проворчал: — Они у них есть. Просто не все хотят выставлять их напоказ. — Они такие же, как у тебя? — Рисунок, скорее всего, похож, но узоры могут отличаться. — Двалин задумался, а затем продолжил: — Только знак рода и гильдии будет всегда одинаковым у всех представителей. Бильбо продолжал рассуждать: — Значит, каждый гном получает первую татуировку, когда достигает определенного возраста… А если он или она, допустим, этого не хочет? — Тогда они ее не получают. Никто не заставляет делать татуировки. Это лишь почетная дань традициям, — объяснил Двалин. Он окинул хоббита внимательным взглядом, а затем заметил: — Хоббиты не носят татуировок. В его тоне не было насмешки или враждебности, он только озвучил факт. Бильбо кивнул: — Мой народ считает это неприличным. Татуировки, проколы на коже… Да даже неправильная стрижка считаются вопиющим нарушением всеобщего спокойствия. — Вот ведь снобьи задницы, — фыркнул гном. — Бывает иногда, — согласился хоббит, — но у всех свои пунктики. Двалин усмехнулся и поинтересовался: — Ты так считаешь? И что же ты тогда скажешь о наших «пунктиках»? — Гномы одержимы жаждой золота, — ответил хоббит без размышлений. — Чего?! — Двалин вспыхнул. — Это не недостаток! Это дар! Бильбо закатил глаза: — Расскажешь об этом Смаугу. Вот он с тобой, может быть, и согласится. Двалин даже задержал дыхание, переваривая услышанное. Наконец, он выдохнул: — Засчитано. — Благодарю, — весело отозвался хоббит. — Если тебя это утешит, то скажу по секрету, что эльфы со своим комплексом совершенства еще хуже. Это просто невыносимо. Двалин уставился на него в растерянности, а затем вдруг откинул голову назад и расхохотался. — Хорошо сказано, взломщик! Хорошо сказано! Бильбо улыбнулся в ответ. От звука этого рокочущего смеха внутри разливалось давно забытое тепло.***
Долгое время ночные кошмары обходили Бильбо стороной и не вторгались в его мирный сон. Он даже почти успел от них отвыкнуть. — пламя пожирает одежду, обугливает плоть, вгрызается в кости, обращая их в пепел. Он кричит до хрипа, пытается пробиться к своим друзьям, но не может порвать сковавших его цепей. Он может лишь наблюдать, захлебываясь рыданиями, как драконье пламя поглощает его друзей одного за другим. Кольцо торжествует и не умолкает ни на мгновение. «Снова подвел их», — злорадствует чужой голос в его голове и заливается смехом — — …льбо! Бильбо! Проснись! Он в ужасе распахнул глаза и попытался рывком вскочить на ноги, но с треском ударился головой о склонившегося над ним гнома. Бильбо зашипел от боли и обхватил голову руками, испугавшись, что его череп сейчас развалится. Кто-то приглушенно выругался, и хоббит почувствовал, как кто-то ухватил его за запястья, убирая руки от головы. — Проклятье. Будет шишка, — донеслось до него сквозь звон в ушах недовольное бормотание. — Что б я еще раз хоть на три шага подошел, когда ты спишь… Бильбо наконец смог сфокусировать слезящиеся глаза. Король гномов с неодобрением рассматривал синяк, быстро расплывавшийся у хоббита на лбу. — Зачем ты вообще надо мной навис? Начнем с этого, — буркнул хоббит в ответ. — Я пытался тебя разбудить. Тебе снился дурной сон, — пояснил Торин, протягивая руку и слегка касаясь набухающей шишки. Бильбо дернулся и снова зашипел от вспышки боли. Гном тут же поспешно убрал руку. — Извини, — пробормотал он, смутившись, — я просто пытаюсь помочь. — Спасибо, но так только больнее, — отозвался Бильбо. Оглядевшись, он убедился, что все остальные сладко спят, несмотря на их возню. — Тебе что, не спится? — Поинтересовался хоббит, поворачиваясь к королю. — Разве сегодня не Бифур должен стоять на страже? — Он слишком устал, так что я его сменил, — ответил Торин. Бильбо снова поморщился, на этот раз от возмущения. — А ты сам не собираешься отоспаться? — Разве что на том свете, — усмехнулся гном, но посерьезнел, заметив, как резко нахмурился Бильбо. Терпеливо вздохнув, он добавил: — Раз уж я отдал приказ идти пешком, то моя обязанность дать вам набраться сил. Бильбо все еще глядел на него с упреком и сдерживаться не стал: — Если ты свалишься по дороге, то я обещаю пнуть тебя посильнее. Под ребра. — Постараюсь падать на спину, чтобы тебе было сподручнее, — пообещал король со всей серьезностью. Бильбо негромко фыркнул, но хмуриться перестал и невольно улыбнулся. — Ты невыносим. Но все же спасибо, что разбудил. Трудно выспаться с такими кошмарами. — Ты дергался во сне, все время бормотал, — поведал ему гном, — и выглядел совсем несчастным. Что тебе приснилось? Бильбо прикусил губу и непроизвольно окинул взглядом спящий лагерь. — Мне приснилось, что Смауг убивал всех одного за другим, а я был связан и мог только беспомощно смотреть… Отвратительный сон. — Звучит действительно неприятно, — согласился Торин, мрачнея. — Не совсем то, что я ожидал услышать, хотя, зная тебя, мог бы и догадаться… — В каком смысле? — Уточнил хоббит, не понимая, на что намекал гном. Король махнул рукой в сторону спящих товарищей. — Ты дорожишь ими. Ты рисковал собой ради каждого из нас, как если бы был с нами одной крови. Ты уважаешь нас, доверяешь нам, а еще иногда пялишься на нас исподтишка как на невиданное сокровище. Так что я мог бы догадаться, что преследует тебя в ночных кошмарах. Бильбо почувствовал, как запылали щеки. Он и так знал, что его попытки защищать гномов выглядят довольно жалко, а из уст Торина его поведение вообще казалось абсурдным. Наверное, со стороны он смахивал на чудика. — Чего я никак не могу понять, — продолжал Торин, не заметивший смущения своего собеседника, — так это что тобой движет. С чего ты вдруг решил положить свою жизнь ради судьбы совершенно чужих тебе гномов? Чем мы заслужили такую честь? Бильбо устало прикрыл глаза и протяжно вздохнул. — У меня есть на то причины. Когда-нибудь я смогу вам все объяснить, но не сейчас. Король недовольно поморщился: — И почему же? Что тебя останавливает? — Не могу сказать. Это все очень сложно… — Хоббит повел плечами. — Но я могу пообещать, что когда со Смаугом будет покончено, а гномы Эребора вернутся домой, мы сядем у камина и я обо всем вам расскажу. Ты принимаешь мое обещание? — Ненавижу ждать, — прямо заявил гном, продолжая хмуриться, — но я приму твои слова на веру, если тебе так угодно. Надеюсь, твои причины окажутся достаточно вескими. Бильбо нервно засмеялся и поспешно прикрыл рот рукой. Кто-то недовольно всхрапнул и шумно заворочался во сне. — Поверь мне, эта история стоит ожиданий. Готов поспорить, ты мне не поверишь. — Меня изгнал из собственного дома дракон, — заметил Торин, закатывая глаза в нескрываемом нетерпении, — я уже готов поверить во что угодно. На это я и надеюсь. — Попробуй заснуть, — посоветовал Торин, плавно поднимаясь на ноги, — думаю, кошмары тебя больше не потревожат. Бильбо поморщил нос и выкарабкался из своего одеяла. — Ну уж нет. Я тоже буду сторожить лагерь. Если ты собираешься строить из себя мученика, то даже не надейся, что сможешь заниматься этим в одиночку. — Нам не нужно двое дозорных, — фыркнул на него гном. — Ложись спать. До рассвета еще несколько часов. Бильбо оставил без внимания адресованный ему грозный взгляд и уже поднялся на ноги. — Не дождешься. Я тоже буду нести дозор, нравится тебе это или нет. — Вот же упертый недорослик, — пробурчал себе под нос король, удаляясь к своему посту. Бильбо усмехнулся про себя, направляясь следом. — Жалуйся сколько влезет; я же вижу, что тебе не хватало моей компании, — поддразнил он Торина, усаживаясь рядом и вытягивая перед собой босые ступни. — Так уж вышло, что мне и одному было вполне неплохо, — отозвался гном. — Хоть я и не против хорошей компании, иногда мне нужно побыть наедине, иначе у меня появляется стойкое желание кого-нибудь придушить. — Понимаю. Я вот тоже люблю пообщаться, но к концу тяжелого дня, бывает, хочется побыть в тишине. — И вот ты здесь. Сидишь и прерываешь мою тишину, — заметил гном. — Я не уйду, просто смирись, — посоветовал Бильбо, устраиваясь поудобнее. — И раз уж нам обоим не удастся посидеть в тишине, ты можешь рассказать мне об Эреборе. Торин уставился на него: — Что-что? — Эребор. Расскажи мне, какой он. Мне интересно знать, за что мы все-таки боремся. И неплохо бы понять, к чему мне готовиться, — пояснил Бильбо. Во многом это было правдой. До злополучной Битвы у него не было времени, чтобы толком осмотреться, а после он уже не мог заставить себя вернуться. Всю оставшуюся жизнь он избегал даже слухов о месте, с которым было связано столько скорби. Думать о телах друзей, навеки упокоенных в толще холодного камня, было невыносимо. Торин таращился на него еще несколько секунд, но опомнился и, наконец, отвел глаза. — Эребор… Не каждому дано понять его истинное великолепие. Эльфам внутри все казалось слишком холодным, а людям — слишком мрачным. Там нет ни зелени, ни окон, через которые поступал бы солнечный свет. Он весь состоит из камня, блеска драгоценных камней и искусной резьбы. Но для гнома нет ничего прекраснее. Камень служит надежной опорой и защитой. Тьма, отпугивавшая людей, лишь вселяла в нас азарт копать глубже и усерднее. Россыпи драгоценных камней были нашими цветами, а жаркий блеск золота заменял нам солнечные блики. Мы жили под мерный шепот Горы в нашем сердце, под надежной защитой ее каменных объятий. В мире нет места спокойнее, и никогда не будет. Бильбо прикрыл глаза и попытался представить великолепный город, который описывал ему гном. Он попытался выбросить из головы смутные картины древних развалин, которые отпечатались в его памяти, и представить вместо них величественные залы, полные блеска драгоценных камней и металлов, представить жизнь целого народа, процветавшего в дали от всего мира под защитой толщи скал. Он вспомнил сложное переплетение узоров на коже Двалина и вообразил, какое великолепие архитектуры, литературы и оружия мог породить подобный талант. Перед его глазами невольно предстал храбрый и благородный король, готовый отдать свою жизнь за то, чтобы вернуть своему народу утраченное величие. Бильбо и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон, убаюканный мерным голосом Торина, представляя перед собой легендарный город из своих кошмаров.***
Минуло семь дней, а они так и не добрались до Озерного города. Для Бильбо эти дни промелькнули в один миг, а они словно ни на шаг не приблизились к Одинокой Горе. Каждый день он прикидывал оставшееся расстояние, надеясь, что вот-вот за очередным поворотом они увидят конец леса. Но каждый вечер он чувствовал горькое разочарование, укладываясь спать под его темными кронами. А время неумолимо утекало. Он изо всех сил старался отвлечься от своих тревог. Глоин возобновил их тренировки — он даже счел, что Бильбо уже неплохо обращался с мечом, и перешел к рукопашному бою — гоняя хоббита до седьмого пота каждый вечер. Размахивать кулаками и обмениваться пинками оказалось куда сложнее, чем Бильбо предполагал, и вскоре он обнаружил, что весь покрыт ссадинами и синяками. — Меня одолел бы даже ребенок, — пожаловался он Бофуру, пока тот помогал ему перевязать руки. — Ты ведь только начал, — напомнил ему мягко гном. — Дай себе время. Твои руки скоро привыкнут и станет полегче, вот увидишь. А пока носи повязки, это поможет избежать отеков. Бильбо горько вздохнул, но решил последовать совету и стоически терпел пульсирующую боль в отбитых костяшках. С тех пор прошло три дня, и вот — наконец-то — они достигли своей цели. — Мы… мы дошли? — Прошептал Ори едва различимо, вцепившись Дори в руку. Вся компания замерла, уставившись на открывшееся перед ними зрелище со смешанными выражениями на бледных лицах. Бильбо сглотнул ком, вставший поперек горла, разглядывая вдалеке маленькие домики, накренившиеся прямо над поверхностью ледяного озера, в чьих темных водах отражалась Она. Одинокая Гора во всем своем мрачном великолепии. — Да. Мы дошли. Вот мы и снова здесь.