***
Лишь к полудню им удалось отыскать мелководье, где можно было перейти реку вброд. К несчастью, даже в том месте было достаточно глубоко, чтобы хорошенько вымокнуть. Бильбо неуверенно ковылял по скользким камням по пояс в воде, изо всех сил стараясь удержать над головой тяжелый рюкзак. Тауриэль шла за ним; вода доходила ей лишь до середины бедра, так что двигалась эльфийка куда более свободно. Беорн брел впереди, а с его спины довольно улыбаясь Бард, которому, кажется, внезапно понравилось ездить верхом. Когда, наконец, они выбрались на берег, то уже порядком продрогли и вымокли до нитки. — Нужно сделать привал и просушиться, — предложила Тауриэль, выжимая кончики длинных волос. — Не хватало только заболеть в первый же день. Бард согласно кивнул, выливая воду из ботинка (единственного места, куда она попала): — Согласен. Я уже настроился бросить кости в Бурых землях, обидно будет их даже до туда не дотащить. Бильбо закатил глаза, но счел за благо не встревать и побрел на поиски сухих веток. Тауриэль присоединилась к нему, и вскоре они вчетвером уже сгрудились вокруг небольшого, но жарко потрескивавшего костра. Устроившись поближе к теплу, они разделили скромный обед, состоявший из хлеба и твердого сыра. Даже Беорн вернулся к своей обычной форме, чтобы присоединиться к трапезе. Вынужденная передышка была совсем короткой, но ее хватило, чтобы вытянуть из Бильбо всю правду о его настоящей истории. — Послушай, зайчонок, у меня к тебе вопрос, — протянул Беорн между делом, вытягивая перед собой длинные крепкие ноги и рассеянно почесывая обнаженную волосатую грудь. Похоже, оборотню не было дела до холода, и необременительная защита свободных панталон его более чем устраивала. Бильбо вопросительно приподнял брови и уточнил, вгрызаясь в кусок сыра: — А? Какой? — Твоя душа, — проговорил здоровяк, откидываясь назад и чуть склоняя голову набок. Даже сквозь мешанину упавших на лицо оборотня волос Бильбо видел пытливый блеск темный глаз. — Она старше, чем ей следовало бы быть; словно уже преодолела свой жизненный путь. Это было бы неудивительно, будь ты дряхлым стариком, но нет же. Не хочешь объяснить, как так вышло? Бильбо застыл: — Что? — Поддерживаю: что? О чем ты говоришь? — вклинился в разговор Бард, быстро переводя взгляд с одного на другого. Тауриэль не проронила ни звука, лишь задумчивые глаза впились в полурослика. — Бильбо, брось. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — пожурил его Беорн, не сводя с хоббита черных глаз. — Скажи нам правду: что ты такое? Бильбо уставился на оборотня словно громом поражённый, а сердце его пустилось вскачь. Он и подумать не мог, что его секрет раскроет не кто иной, как Беорн. Как оборотень смог обо всем догадаться? Как он вообще смог разглядеть душу? Даже Гэндальфу такое не под силу! — О-откуда.? — прошептал он, с ужасом глядя на великана и чувствуя, как начинают предательски дрожать руки. Беорн лишь повел широкими исцарапанными плечами: — Я стою ногами в обоих мирах, зайчонок. Создания, подобные мне, порой видят то, чего не замечают все остальные. — Так значит… Ты хочешь сказать, что Мастер Бэггинс — не тот, за кого себя выдает? — уточнила Тауриэль, сверкнув прищуренными ореховыми глазами. — Я простой хоббит, — торопливо заявил он непривычно тонким голосом. Пальцами он вцепился в грубую ткань своих штанов, силясь унять дрожь. — Я был рожден хоббитом и хоббитом умру, пусть моя душа и отличается от… — Я знаю, — уверил его Беорн, бесцеремонно перебив. Он окинул эльфийку и человека суровым взглядом, после чего вновь обратился к Бильбо. — Ты и вправду хоббит. Никто и не спорит. Загвоздка лишь с душой. — И как такое может быть? — поинтересовался Бард, поджав губы. — Что не так с его душой? Как она может быть старше тела? Бильбо, ты хоть знал об этом? Хоббит недолго поколебался, но в конце концов сдался и обреченно выдохнул: — Да. Моя душа выглядит старой, потому что… потому что так оно и есть. Я проживаю эту жизнь уже во второй раз. Трое спутников уставились на него в недоумении. — Что-что? — выдохнула Тауриэль, не сводя глаз с затравленно озиравшегося полурослика. — Повтори-ка последнюю фразу. — Я тоже что-то потерял нить разговора, — заметил Бард и растерянно почесал затылок. — Как это — проживаешь во второй раз? Ты переродился заново или как? — Не совсем. В обоих жизнях я был и остался Бильбо Бэггинсом, — поправил он мягко, уткнувшись взглядом в собственные ладони. — Как же мне объяснить… в общем, каким-то образом, чудом, меня забросило на восемьдесят лет назад, и теперь я проживаю ту же жизнь по второму кругу. Троица продолжила взирать на него в озадаченном молчании. — Думаю, тебе стоит начать свой рассказ с самого начала, — негромко предложил Беорн, глядя на хоббита с непривычной серьезностью. Бильбо тяжело вздохнул, но согласился. Он поведал им историю о своем первом путешествии с гномами и о его печальном конце. О возвращении Эребора и о безвременной гибели короля и его наследников. Он рассказал об обретении кольца и о том, как много лет он прожил с ним в Шире, даже не догадываясь о его подлинной мерзкой сущности. Затем он перешел к истории о Фродо: о том, как бездумно оставил ему кольцо и вскоре оказалось, что оно было ни чем иным, как Единым кольцом. Бильбо вскользь поведал о разразившейся войне, сухо перечислил битвы, победы и поражения. Когда рассказ завершился уничтожением кольца, он перевел дух и взглянул на своих друзей. Они молча смотрели на него в ответ, пока Тауриэль вдруг не вскочила на ноги: — Как ты мог молчать все это время? — Напустилась она на хоббита, свирепо сверкая глазами. — Ты хоть понимаешь, как важна эта информация? Ты все это время знал о, возможно, самой страшной войне всех времен и скрывал это! О чем ты думал? — Я думал о том, что любой мой шаг может в корне изменить ход истории, — ответил он, твердо встретив ее пылающий взгляд. — Этот урок я прекрасно выучил еще в Мглистых горах — даже самая незначительная мелочь может пустить все под откос. Тауриэль вовсе не выглядела убежденной. Напротив, она стиснула челюсти и резко выпрямилась как натянутая тетива: — Да неужели? А как же весь этот глупый риск? Я наблюдала за вами в бою, Мастер Бэггинс, и не раз слышала от вас речи о самопожертвовании. Вы запросто могли отдать жизнь за одного из своих друзей, и тогда вся эта бесценная информация сгинула бы вместе с вами! — Знаю. И я готов был заплатить эту цену, — отозвался он, вздергивая подбородок. — Я должен был спасти их, чего бы это ни стоило. Бард испустил сдавленный выдох, в то время как Тауриэль уже готова была плеваться пламенем: — Ты готов был пожертвовать всем миром ради трех жалких гномов, которым суждено было умереть? — прошипела она хрипло, растягивая губы в оскале. — Да как ты смеешь так говорить? Как ты посмел поставить свои желания превыше благополучия всего мира?! Как можно быть таким эгоистом?! — Да запросто! — рявкнул Бильбо в ответ, поднимаясь на ноги и стискивая кулаки. Краем глаза он уловил, что Бард с Берном тоже пришли в движение, но не обратил на это внимания, прожигая взглядом взбешенную эльфийку. — Пусть я самое эгоистичное, самовлюбленное, отвратительное создание, какое когда-либо видел этот свет, — прорычал он, не переставая дрожать, — но я ни на миг не жалею о своем решении. Я бы предпочел всему миру Торина и остальных еще хоть сотню раз, если бы пришлось! — Бильбо… — начал было Бард, но Бильбо не дал ему и рта раскрыть. — Лучше помолчи! Вы не знаете, какого это — десятилетиями жить, зная, что те, кого вы любили больше всех на свете, умерли по глупой несправедливости! — закричал он, резко повернувшись в их сторону. — Это было нечестно! Торин не должен был погибнуть! Никто из них не должен был погибнуть в той битве! Я годами жил с этой мыслью, и когда мне вдруг представился шанс все исправить — что мне оставалось? Как я мог отказаться от своей единственной мечты, если появилась возможность все изменить?! — Это нисколько не оправдывает твои действия! — выплюнула Тауриэль, чье прекрасное лицо исказилось в нечто жесткое и беспощадное. — Ты поставил свои чувства превыше того, что было действительно важно, и едва не обрек всех нас! — Я ничего не мог поделать! — воскликнул он в ответ, едва слыша ее голос за все нараставшим грохотом в ушах. — Я прекрасно понимаю, что это ужасно и эгоистично с моей стороны — ставить одну жизнь превыше всех прочих, но я не мог иначе! У меня никогда не хватило бы сил вновь смотреть, как они умирают! Мне не дано быть тем героем, каким ты хотела бы меня видеть! Взор Тауриэль оставался холодным и неумолимым: — Думаешь, миру есть разница, почему ты сделал такой выбор?! Он все равно остается неправильным! — Хватит, — приказал Беорн, прерывая спор и бесцеремонно вставая между ними. Выпрямившись во весь свой исполинский рост, он глядел на них свысока, и в тяжелом взгляде сквозила могущественная свирепость. Впервые за очень долгое время Бильбо вдруг вспомнил, что Беорн не являлся человеком, несмотря на свой вид. — Хватит. Что сделано — то сделано, а теперь — угомонитесь, — пророкотал оборотень. Тауриэль взмахнула головой, рыжие локоны взвились в воздух огненным вихрем: — Только после того, как… — Нет, милая, хватит, — оборвал ее великан, чуть смягчившись при взгляде на разгоряченную эльфийку. — Да, Бильбо вел себя довольно глупо и эгоистично, но это уже в прошлом. Ссоры ничего не изменят. Теперь нам остается лишь остановить приближающуюся войну, раз и навсегда уничтожив кольцо. Воительница переводила разъяренный взгляд с оборотня на полурослика и обратно, а затем резко развернулась на пятках и скрылась в лесу. Оставшаяся троица молча проводила глазами ее стройный силуэт, быстро затерявшийся среди деревьев. Когда она пропала из виду, Бард и Беорн снова повернулись к Бильбо. — Что ж. Неожиданно, — заметил Бард, растерянно хлопая глазами. — Никогда раньше не видел разъяренного эльфа. Мне почему-то казалось, что они выше таких мелочей как истерики. — Да ты просто судишь по одному Трандуилу, — пробормотал Бильбо, падая обратно на землю и скрещивая ноги. Он ожесточенно потер лоб, пытаясь унять грохот в ушах. — Не думал, что она так отреагирует, — признался он негромко своим оставшимся товарищам. Бард согласно кивнул и подсел поближе к надувшемуся хоббиту: — Я тоже. Она всегда такая собранная. Ни разу не видел, чтобы она теряла самообладание даже в пылу сражения. Но, согласись, такой истории от тебя тоже никто не ожидал. Он бросил на мужчину косой взгляд: — Так ты с ней согласен? — В какой-то мере — да, я понимаю ее гнев. Ты заигрался со своими секретами в попытке обмануть судьбу потомков Дурина. Твои действия могли обернуться боком и привести к твоей смерти, навсегда изменив ход истории и приведя ее к ужасному финалу. С другой стороны, я и тебя понимаю. Если бы мне выпал шанс спасти жену, пожертвовав благополучием всего мира — я бы тоже выбрал ее. Бильбо кивнул и повернулся к оборотню: — А ты что скажешь, Беорн? Теперь ты знаешь правду. Беорн пожал плечами и улегся прямо на холодную землю, подложив руки под голову: — Тут я тебе не судья, зайчонок. Мне плевать на всех в равной степени. Бильбо наигранно поперхнулся и прокашлял: — Вруниш-кха-кха. — А вот и нет, — настоял здоровяк, закидывая ногу на ногу. — Смертные всегда все усложняют. Со временем это надоедает. Потому я и держусь от них подальше, предпочитая общество зверей. У них все куда проще. — Но разве ты не злишься на меня за то, что я едва всех не угробил? — надавил хоббит, стискивая руки. — Об этом я и говорю, — воскликнул оборотень, прикрывая глаза. — Все время драматизируете. С чего мне злиться? Никто не умер, да и война еще даже не началась. Да, ты едва не облажался и не убил нас всех, позволив Саурону победить, но этого же не случилось. Ты выжил, спас своих сумасбродных гномов и теперь спасаешь всех остальных. Не вижу причин для гнева. Но Бильбо это не успокоило: — Тауриэль вне себя. — У нашей госпожи есть твердый моральный кодекс, которому она слепо следует, — заметил Беорн, не раскрывая глаз. — Так что разумеется, она вне себя. Она стойкая и великодушная, но ей не мешало бы помнить, что далеко не все обладают этими качествами в той же мере. Не каждый сможет поставить честь и долг превыше собственного счастья. — Меня больше волнует, каким образом все это случилось, — заметил Бард, почесывая покрытую щетиной щеку. — В моем понимании возвращение в прошлое — далеко не самое обыденное явление. Бильбо только развел руками: — Я понимаю не больше вашего. Единственная зацепка, которую я отыскал — это старая сказка о том, как одна девушка переживала день смерти своего возлюбленного раз за разом, пока не нашла способ спасти его. — Я вообще о подобном никогда не слышал, — заявил Беорн. — Ни историй, ни сказок — ничего. Но я провел большую часть жизни в окружении пчел и лошадей, так что я тут не лучший советчик. — Как считаешь, мог ли кто-то последовать за тобой? — поинтересовался Бард, повернув голову к сидевшему рядом полурослику. — Я тоже об этом думал, — признался он, прикусывая губу. — Но все шло как обычно — хотя, стой, не все! Радагаст Бурый — волшебник вроде Гэндальфа — должен был предупредить нас о зле, затаившемся в Дол Гулдуре, но так и не объявился! Беорн приоткрыл глаза, и они сверкнули в отблесках костра раскаленными углями: — О зле? Каком еще зле? — О Некроманте. Ну, на самом деле это был Саурон, прикинувшийся магом-некромантом, чтобы отвести от себя подозрения, — проговорил Бильбо медленно, тщательно припоминая все подробности. — Позднее Гэндальф должен был отправиться туда и изгнать его, но на этот раз ни на что подобное не было ни единого намека. Так что я понятия не имею, что случилось с Радагастом и Некромантом. — Знаете… звучит так себе, — медленно проговорил Бард, быстро моргая. — Если этот твой Радагаст так и не появился, то либо он не узнал о присутствии Некроманта, либо его убили до того, как он успел кому-либо о нем рассказать, либо он умышленно решил умолчать о своем открытии. — Радагаст не представляет угрозы, — напомнил Беорн, усаживаясь прямо и упирая локти в колени. — Проблема в Некроманте. Если сейчас он не в Дол Гулдуре, как ему полагается, тогда где же? Как вышло, что в этот раз он не выдал себя? — Ты думаешь, что… что он тоже мог вернуться? Как и я? — едва слышно выдавил Бильбо, чувствуя, как что-то липкое и холодное заворочалось внутри. Словно со дна глубокого колодца до него донеслось гнусное хихиканье кольца, но он не мог сказать наверняка, не почудилось ли ему. Беорн обменялся с Бардом мрачным взглядом, а затем кивнул: — Думаю, стоит иметь это в виду. После твоей истории я уже готов поверить во что угодно. Бильбо поежился и подтянул колени к груди. Новые подозрения бросали мрачную тень на все их путешествие.***
Тауриэль вернулась спустя какое-то время, бесшумно пройдя по лагерю с хмурым выражением на миловидном лице. Ореховые глаза все еще метали молнии, но напряженная линия плеч расслабилась, а жесткие линии вокруг рта и на гладком лбу исчезли. Даже не взглянув в сторону Барда и Беорна, она подошла к Бильбо и уставилась на него с высоты своего впечатляющего роста: — Я все еще злюсь на тебя, — заявила она откровенно, скрестив руки на груди. — Но не в моих обычаях затаивать обиду. Я прощу тебе эгоизм и глупые решения, если ты поклянешься отныне вести себя разумнее. — Ничего не могу обещать, — честно ответил хоббит, прекрасно понимая, что если перед ним снова встанет выбор между всеобщим благом и теми, кого он любит — извините, но миру придется отойти в сторону. Бильбо был готов держать за это ответ перед Эру на том свете. Глаза эльфийки снова грозно вспыхнули, но она нашла в себе силы не вцепиться ему в горло: — Прекрасно. В таком случае, я сама буду приглядывать за тобой и не допущу, чтобы ты погубил весь наш мир во имя собственного эгоизма. С почтительного расстояния вне зоны поражения донесся тихий — трусливый — смешок Беорна: — Смотри, как бы пупок не развязался. Бильбо бросил на него испепеляющий взгляд, прежде чем вновь повернуться к свирепой воительнице: — Не вздумай мешать мне защищать тех, кто мне дорог. — Я как будто на турнире. Не хватает только чего-нибудь пожевать, — поделился своими мыслями Бард, даже не попытавшись понизить голос. Рыбаки Озерного города никогда не славились блестящим интеллектом. — У зайчонка в сумке должны быть сушеные фрукты, — отозвался Беорн, ненадолго оторвавшись от представления, чтоб кивнуть в сторону упомянутого кожаного мешка. — Советую вам обоим спать с открытыми глазами, — процедила Тауриэль. — А я могу просто бросить вас здесь и сделать все в одиночку, — добавил Бильбо, наблюдая как Бард без зазрения совести копается в его вещах. — Не-а, не можешь, — фыркнул Беорн. — Мы сразу услышим звон побрякушек в твоих волосах. — И ты слишком беспокоишься о нас, чтобы просто бросить, — поддержал его Бард, вгрызаясь в бесславно добытое яблоко, подписывая себе тем самым смертный приговор. — Терпеть вас всех не могу, — с чувством выругался Бильбо, обводя собравшихся грозным взглядом. Бард миролюбиво отмахнулся, с наслаждением пережевывая украденное лакомство: — Мы тоже тебя любим, Бильбо.