***
Оказалось, что гномам не было равных по части срочного сворачивания лагерей. Не успел он и глазом моргнуть, как все походные сооружения были разобраны, словно ничего и не было, и началось поспешное отступление. Прочь от Мордора. Бильбо оказался зажат между Оином, который ни на миг не выпускал его локоть, и молчаливым Двалином, виртуозно воспроизводившим лучшее из Ториновских хмурых лиц. — Я вполне в состоянии идти самостоятельно, Оин, — возмущался он в шестой раз за последние десять минут. — Меня вполне можно отпустить. — Вот именно поэтому я тебя до самой Горы не выпущу, — уверил его гном, и не подумав разжать пальцы. — Вдруг ты решишь удрать на какую-нибудь безрассудную вылазку. Снова. Хоббит фыркнул и свободной рукой махнул в сторону пустынных окрестностей: — И куда мне, по-твоему, бежать? Обратно в Мордор? — С тебя станется. Но во второй раз этот фокус у тебя не выйдет, помяни мое слово, — ответил целитель, бросив на полурослика суровый взгляд. — Теперь в этом уже нет смысла. Кольца у меня больше нет. — Где ты вообще откопал это проклятое порождение зла? — Поинтересовался Оин, изогнув косматую бровь. — Ты тащил ее с собой с самого начала или подобрал по дороге? — По дороге, — признал Бильбо, опустив голову. — Помнишь Мглистые Горы? Я нашел его в тоннелях. Шедший с другой стороны Двалин издал странный булькающий звук и встал как вкопанный. Впервые за весь день гном выдал свою осведомленность о существовании хоббита. — Что ты сейчас сказал? — Переспросил воин севшим голосом, ухватив полурослика за плечо и развернув к себе лицом. — Где ты его нашел? — В Мглистых Горах, — повторил он, растерянно мигая, пока улавливал ход мыслей рассвирепевшего гнома. — А! Это было в пещере, которую мы нашли! Помнишь, тебя что-то ударило по голове, а я тогда сказал, что это был камень? Что ж, я соврал. Это был Голлум, и пока ты был в отключке, я сразился с ним и забрал кольцо. Двалин выглядел так, словно Торина только что затоптал варг на его глазах: — Что? — Ты чего взъерепенился? — Спросил Оин, покосившись на него. — Ты был под моей защитой, когда нашел его, — выдавил Двалин, продолжая смотреть Бильбо в глаза и не замечая озадаченного целителя. — Если бы я был внимательнее, ничего бы не случилось… О, Махал, это я тебя подвел… Хоббит закатил глаза: — Вряд ли ты бы смог уберечь меня от того, о чем сам даже не догадывался. К тому же, я планировал все наперед, помнишь? Я достал бы его в любом случае. Двалина это вовсе не убедило, но прежде чем воин погрузился в пучины отчаяния и вины, Оин перегнулся через Бильбо и отвесил воину затрещину: — Ну-ка брось это, — рявкнул он, припечатав кузена взглядом. — Вам тут не соревнования по самобичеванию! Нечего искать самого виноватого! Мне хватает грызни полурослика с королем за это звание; даже не вздумай в этом участвовать! — Полагаю, можно с легким сердцем признать, что у нас есть неоспоримый победитель, и это Торин, — заметил Бильбо. Двалин поморщился, потирая затылок: — Я не собирался заниматься самобичеванием… — Не заставляй меня звать Балина, — пригрозил старший гном. Суровый воин тут же захлопнул рот. — Ничего не попишешь, — подвел черту Бильбо, ласково похлопав друга по руке. — Что сделано, то сделано. Давай просто забудем об этом, идет? Похоже, гном не собирался забывать о случившемся в ближайшем будущем, но плечо хоббита все-таки выпустил и, не оборачиваясь, пошел вперед. Бильбо обменялся с Оином взглядом, прежде чем двинуться следом за упрямым товарищем. Хоббит изо всех сил старался поспевать за гномами, без тени усталости шагавшими через выжженные земли Мордора. Лишь спустя некоторое время он разглядел позади идущие за ними ровные ряды эльфов Трандуила, а еще дальше — разношерстное войско людей. Заметив его расширенные от удивления глаза, Оин принялся объяснять, как им удалось в такой короткий срок собрать столь многочисленное войско: — Каждый вложил часть своей доли от золота Эребора, чтобы нанять людей, — поведал ему целитель, со свойственной старшим братьям невозмутимостью проигнорировав шок, в который повергло Бильбо это известие. — К счастью, за дело взялся Глоин, так что нам не пришлось полностью опустошать казну Эребора, чтобы удовлетворить их запросы. Гэндальф тоже внес свою лепту, заставив их шевелиться с поразительной скоростью. Видел бы ты это! Старый плут умеет припугнуть, когда захочет. — А Трандуил? Ему вы тоже заплатили? — Нет, — ответил Двалин, вступив в разговор. — Он присоединился к нам без единого слова о награде. Думаю, все из-за твоей эльфийки. Когда мы нашли их с медведем, он был вне себя. В жизни не видел эльфа в таком припадке. — Я вообще не думал, что у этой мраморной глыбы бывают эмоции, — признался Оин, почесав бороду. — Повезло, что сын сумел его угомонить. Хоббит вздохнул и согласно кивнул: — Могу себе представить. Может, Трандуил и не любит чужаков, но свой народ он оберегает. Увидев Тауриэль — которая находилась под его покровительством — в таком состоянии, он, должно быть, впал в ярость. — Еще как. Он старая склизкая гадюка, но в отсутствии любви к своим ушастым его не упрекнешь, — одобрительно проворчал Двалин, фыркнув носом. — Наверняка он зол на меня за то, что я потащил ее с собой, — подумал вдруг Бильбо и в отчаянии потер лоб. — Страшно представить, как он меня встретит после всего этого. — Тебе не придется видеться с ним, если не хочешь, — уверил его Оин, успокаивающе похлопав по руке. — Ты не обязан общаться с теми, кто тебе не по душе. — Трандуил мне вполне по душе, а вот его непредсказуемый нрав — нет. — Об этом тоже можешь не беспокоиться. Ты от нас ни на шаг не отойдешь в ближайшее столетие, — буркнул Двалин. — Это такой намек, что вы собираетесь запереть меня в Эреборе? — Шутливо уточнил Бильбо, вздернув брови. Оин и Двалин хором фыркнули. — Мы, по-твоему, намекаем? — Уточнил целитель. Бильбо моргнул: — Чего? — Ты вернешься с нами в Эребор, выйдешь замуж за Торина и будешь смирно сидеть под нашим надзором, — не терпящим возражений тоном заявил Оин. — Один Махал знает, что еще ты можешь натворить, если оставить тебя без присмотра… — Он абсолютно прав. Тебя ни на минуту нельзя выпускать из поля зрения. Стоит отвернуться, как тебя уже похитили и лишили куска души, — добавил Двалин, сокрушенно покачав головой. Бильбо не нашелся, что на это ответить. Внутри боролись недовольство таким отсутствием доверия и окрыляющая радость от того, что его так сильно любят. Наконец, он выбрал радость, поскольку в глубине души понимал, что и вправду доставил гномам достаточно бед своим самовольным походом в Мордор. — Но мне же еще нужно наведаться в Шир, пока родственники не решили, что я помер, — заметил он. — К тому же, нужно позаботиться о доме и моих вещах. — Мы все пойдем с тобой, — заверил его Оин без тени сомнений. — Как только Дис переберется в Эребор, королевство можно будет спокойно оставить на ее попечение хоть до скончания времен. Тогда и сходим в твой Шир, заберешь свои тарелочки и матушкины салфетки. — И Торину нужно будет попросить у твоей родни благословения на брак, — отметил Двалин. — Если он нарушит традиции, то, готов поспорить, тетушка Андис восстанет из могилы, чтобы удавить его собственным руками. На это Бильбо растерянно переспросил: — Тетушка Андис? — Мать Торина, — пояснил Оин. — Ах, да. Точно, теперь вспомнил. Торин говорил о ней, когда мы были в ее покоях. — Ну хоть это ты помнишь, — пробурчал Двалин. Бильбо в ответ стукнул его в плечо.***
Бильбо продержался до самого полудня. Но, когда солнце перевалило через свою наивысшую точку, головная боль уже стала невыносимой, а дыхание вырывалось из груди с надрывным хрипом. Заметив, что хоббит начал отставать, Оин гаркнул Двалину что-то на Кхуздуле, и воин покорно кивнул в ответ. Затем, прежде чем Бильбо сообразил, что происходит, огромные руки Двалина уже оторвали его от земли. — Двалин! — Вскрикнул он, инстинктивно цепляясь гному за плечи. — Ты что творишь? Немедленно поставь меня на место! — Ничего не могу поделать. Приказ целителя, — с плохо скрытым торжеством ухмыльнулся воин. — Я вам не ребенок! Пусти меня, пока не надорвался! Двалин хохотнул: — Ты, верно, издеваешься! Кили был тяжелее тебя еще когда не умел слюни подбирать. — Ты не можешь больше идти, Бильбо, — заметил Оин, вклиниваясь в их спор. — Твои силы уже на исходе. Так что закрой рот, дальше тебя понесет Двалин. Хоббит скорчил недовольную мину, но не удостоил целителя ответом. В конце концов, гномы были правы, но он не собирался признавать это вслух. — Ты пахнешь просто отвратительно. Потом, кровью, а еще пеплом, — проворчал он вместо этого. — Как будто от тебя лучше, — отозвался Двалин, наморщив нос. — Ты когда мылся в последний раз? В Эреборе? — Не говори глупостей. Это было незадолго до того, как меня схватили всадники, — ответил он и добавил, несмотря на потемневшее лицо друга: — Их не особо заботил мой запах; лишь бы я дожил до момента, когда они смогут бросить меня к ногам своего властелина. — Как только мы вернемся в Эребор, я сожгу твою одежду, а тебя хорошенько прополощу в ближайшем ручье, — поклялся воин, снова поворотив носом. За это Бильбо наградил еще одним тычком в плечо. Ночь сменила день, и войска остановили на привал. Бильбо, уже почуявший дух свободы, был немало раздосадован, когда его бесцеремонно передали Дори из рук в руки. Он собрался было возмутиться такому обращению, но Двалин сразу же безмолвно удалился, а на его месте словно из-под земли вырос Балин. — Добрый вечер, Бильбо, — приветствовал его старый гном, словно они расстались лишь вчера, а не несколько месяцев назад. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Вполне нормально, — ответил он, опасливо переводя взгляд на могучего гнома, державшего его в руках. — Здравствуй, Дори. Рад видеть тебя в добром здравии. Дори угрюмо смотрел на него в ответ. В его взгляде не было угрозы, которая частенько мелькала у Торина, скорее горькое разочарование, чем-то напомнившее выражение глаз его матери в те моменты, когда он чем-то ее расстраивал, и это было гораздо хуже. — Даже не знаю, отлупить тебя или обнять, — признал гном, осторожно ставя хоббита на ноги. — Склоняюсь к первому, вот только ты и так покалечен. Бильбо благоразумно отступил и попытался незаметно спрятаться за Балином: — Настоятельно прошу тебя подумать еще раз. Ори уже со мной расквитался, так что покорно благодарю. — Вряд ли Оин будет рад, если ты усложнишь ему работу, — весомо заметил Балин, тем не менее выуживая полурослика у себя из-за спины и вытаскивая вперед. Под покровом внешней порядочности и доброжелательности пряталась не меньшая зловредность, чем у его младшего брата. Бильбо давно подозревал, у кого Двалин нахватался своих пугающих ухмылок. Дори фыркнул, сбросив свою сумку на землю: — Ничего, переживет. Я же как-то справлялся, когда Нори и Ори, захлебываясь соплями, ныли в две глотки, так что и он управится с одним-единственным хоббитом. — Если тебя это как-то утешит, то мне очень жаль, что я вот так вас бросил. Не так я представлял наше прощание, — признался Бильбо, кусая нижнюю губу и не сводя виноватых глаз с хмурого гнома. Изогнув серебристую бровь, Дори присел на корточки и стал рыться в своих пожитках: — Да неужели? Хочешь сказать, что клянешься больше так не делать? Бильбо прикусил губу еще сильнее: — Не уверен, что в праве дать такое обещание. Портной ничего не ответил, лишь достал из сумки маленький кожаный мешочек. Когда он, наконец, поднял взгляд на хоббита, лицо его было непроницаемым как камень: — Так не пойдет. Поклянись, или считай, что наша дружба закончилась здесь и сейчас. Балин выдохнул: — Дори… — Нет. Не спорь со мной, Балин, — отчеканил гном, не сводя с хоббита зеленых глаз. — Мне и так нелегко с таким братом как Нори. Постоянно гадаешь, не умер ли он, не попал ли за решетку, не влип ли опять в какую-нибудь историю собственного сочинения. У меня нет сил беспокоиться еще и о тебе, Бильбо Бэггинс. Бильбо вздохнул и покорно склонил голову: — Я понимаю. Сам того не желая, я поступил эгоистично. И хотя я ни капли не сожалею о попытке спасти всех вас, мне очень жаль, что пришлось причинить боль тебе и остальным. Я правда этого не хотел. Именно по этой причине какая-то часть меня противилась тому, чтобы снова сближаться со всеми вами. — Я могу считать это за обещание отныне беречь себя? — Уточнил Дори, не двинув ни одним мускулом. — И больше бездумно не подвергать себя опасности? — Я приложу все усилия, чтобы избавиться от этой привычки, — поклялся он, склоняя голову еще ниже. — Но мне потребуется время. За одну ночь такое не исправишь. — А я этого и не жду, — успокоил его Дори, глядя на него как прежде теплыми заботливыми глазами. — Достаточно того, что ты постараешься. Теперь поди сюда, надо привести в порядок твои волосы. Он моргнул: — Что? — Ты меня слышал. Я собираюсь заняться твоими волосами. У меня от их вида зубы сводит с того самого момента, как мы тебя отыскали, — пояснил гном, жестом указывая ему сесть перед собой. Бильбо повернулся к Балину за поддержкой, но получил в ответ лишь бесстрастно разведенные руки: — Делай, как он говорит. Твои волосы и правда в ужасном состоянии. — Никакой помощи. Ни капли сострадания! — Пробурчал он, понурившись, и послушно плюхнулся на указанное Дори место. Гном сразу приступил к распутываю тех немногих косичек, которые чудом пережили тяжелый путь и долгое заключение. Балин усмехнулся, усевшись напротив и достав из недр куртки свою бессменную трубку: — Я слишком хорошо знаю, когда с Дори лучше не спорить. Этот случай как раз такой. — Это еще почему? — Поморщился хоббит, когда какую-то особенно спутанную прядь потянули слишком настойчиво. Позади Дори фыркнул и ослабил хватку: — Потому что он уже понял, что бесполезно встревать между мной и моими братьями, когда я берусь за их воспитание. Ему потребовалось какое-то время, чтобы уловить подлинный смысл, скрытый в этой фразе. Когда до него дошло, он хлюпнул носом и поспешно пробормотал что-то про попавшую в глаза пыль, принимаясь растирать их рукавом. Дори и Балин промолчали, но никаких слов и не требовалось. Все и так было понятно.