***
На то, чтобы загнать в угол Бофура, Бифура и Глоина, ушло целых два дня. — И долго вы еще намерены притворяться, что меня здесь нет? — Поинтересовался он, подкараулив их одним утром за переплетением кос. Если не до конца окрепшая память его не подводила, то этот процесс обычно занимал кучу времени. На это он и рассчитывал. Бофур и Глоин даже головы не повернули в его сторону, только Бифур фыркнул и повел плечами. — Я не смогу принести извинения, пока вы меня избегаете, — заметил он, уперев руки в бока. — А с чего ты взял, что нам нужны твои извинения? — Рявкнул Глоин, не отрываясь от своей густой рыжей бороды. Бильбо вздрогнул, но продолжил гнуть свое: — Ни с чего, но все равно намерен извиниться. Простите, что бросил вас всех. Простите, что не рассказал правду о своем прошлом. И, пожалуйста, простите, что я причинил вам столько боли и беспокойства. Я не хотел обидеть никого из вас. Только защитить. Трое гномов замерли. — Да у тебя просто совести нет, — сдался Бофур, уперев в хоббита твердый как камень взгляд. — Тебе все равно, что станет после твоей смерти. Тебе все равно, что будет потом с нами. Ты просто тешишься тем, что спасаешь нас во имя какой-то другой жизни, в которой никого из нас не было. — Ты совершенно прав. Я действительно бессовестный эгоистичный старый хоббит, — согласился он, яростно кивая. — А еще обманщик и лжец, который готов обречь весь мир ради нескольких гномов. Я скрытный, самовольный и мне плевать на то, как мои поступки скажутся на остальных. Но… но даже несмотря на все это, мои чувства истинны. Я правда люблю вас всех и всегда буду оберегать. — Раз уж ты нас так любишь, то, будь добр, перестань подставлять свою дурную шею, — прорычал Глоин, выпустив одну из своих косичек и прямо посмотрев хоббиту в глаза. В этот момент Бильбо запоздало заметил, что у рыжебородого гнома такие же голубые глаза, как и у Торина, Фили и Даина. Почему раньше он этого не видел? — Я… Я уже дал слово Дори, что буду стараться изо всех сил, — медленно проговорил он, моргнув и прервав зрительный контакт. — Я пообещал, что больше не буду безрассудно кидаться в бой и рисковать своей жизнью без крайней нужды. Вас устроит такая клятва? Бифур хрипло усмехнулся и показал: — Сойдет. — Тогда я обещаю вам, что буду относиться к себе более бережно, — без колебаний объявил он. — Впредь я буду осмотрительнее. Бофур приподнял брови и обменялся взглядом с Бифуром: — Уж больно быстро ты переобулся. Разве не ты несколько месяцев назад клялся сохранить нам жизни любой ценой? Так что же изменилось теперь? Бильбо пожал плечами: — Моей изначальной целью было помочь вам одолеть Смауга и Азога, не дав никому погибнуть. Тогда я все знал наперед, и у меня был план. А теперь? Теперь будущее для меня так же туманно, как и для всех остальных. Я лишь могу подозревать, что может случиться, но не более того. Как я могу броситься под удар, если даже не знаю, откуда он прилетит? Глоин фыркнул и закатил глаза: — Что-то я не расслышал достаточно вескую причину задержаться на этом свете. — Я как раз подхожу к этой части, — успокоил Бильбо гнома, бросив на него раздраженный взгляд, за что получил в ответ слегка дрогнувший уголок губ. Еще немного — и это можно было бы счесть за улыбку. — Я решил для разнообразия побороться за свою жизнь, поскольку теперь, к сожалению, я, возможно, понемногу умираю. Гномы разом посуровели. — Торин сказал, что твои душа и тело были повреждены, — медленно вывел руками Бифур, выбирая слова попроще. Бильбо догадался, что гном старался только ради него, и почувствовал неудержимый прилив благодарности. — Да, Оин говорил о чем-то таком, — неуверенно добавил Глоин, хмурясь все сильнее. — Деталей он не объяснил, но о том, что ты умираешь, речи точно не было. — Ты сказал «возможно, умираю». Но это пока не точно? — уточнил Бофур. — Как сказать. Гэндальф утверждает, что отыщет способ меня спасти, но уверенности в его успехе у меня, если честно, нет, — пояснил он. — Если его план не сработает, то моя смерть будет неотвратима. Это осознание внезапно заставляет смотреть на жизнь совершенно по-другому. Трое гномов обменялись смешанными взглядами, смысла которых Бильбо уловить не удалось, но тут Бифур вдруг шагнул вперед и заключил хоббита в костедробительный захват. От такого яростного проявления чувств он поморщился, но все равно со всей силой обнял гнома в ответ. — Можно считать, что я прощен? — Уточнил он, глянув Бифуру через плечо на Бофура и Глоина. Бофур расплылся в своей обычной улыбке с ямочками на щеках, и тугой узел в груди хоббита, наконец, ослаб: — Мы прощаем тебя, Бильбо, за то, что ты безмозглый баран на двух копытах, который сам о себе позаботиться не в состоянии. — Не стоило нам оставлять тебя без присмотра, — пробасил Глоин, кивая с досадливой усмешкой. — Вот и поплатились. Должен признать, взломщик, какая-то часть меня по тебе скучала. Было так непривычно, что никто не зудит на ухо. Бильбо сухо отозвался: — Прекрасно тебя понимаю. Я и сам порядком извелся, пытаясь заснуть без убаюкивающей колыбельной твоего пленительного храпа. Глоин загоготал в ответ. — Бифур, вообще-то, мы тоже хотим обнять Бильбо, — заметил Бофур, с укоризной глянув на кузена. — Да, Бифур, полуросликами надо делиться, — поддержал его Глоин. Бифур фыркнул и что-то пробурчал на Кхуздуле. Бильбо ничего не понял, а вот гномы обиженно надулись и заметно рассердились: — Что значит «найдите себе другого»? — Возмутился Бофур, ткнув кузена в плечо. — Бильбо общий! Ну-ка, отдай! — Я только-только к этому привык и не собираюсь проходить весь путь заново! — Гневно заявил Глоин. Бифур протестующе крякнул и бросил что-то резкое на своем родном наречии. Двое других не остались в долгу и что-то затараторили в ответ, и вскоре все трое с упоением погрузились в жаркий спор. Бильбо умиротворенно прислушивался к их громким голосам и тихо улыбался, радуясь снова оказаться среди столь дорогих ему гномов.***
Дни степенно текли мимо, прибавляя крепости телу и разуму. Восстановление — медлительный процесс, но Бильбо это мало волновало. Долгий путь и лечение давали ему возможность проводить время с друзьями. Разумеется, в них еще теплились горечь и обида, но хоббит не сомневался, что со временем все вернется на круги своя. Гномам воистину не было равных в обидчивости, но стремление заботиться о ближних все же было сильнее. В один из таких спокойных и размеренных дней, Бильбо вдруг совершенно неожиданно вспомнил, что же приключилось с бусинами Торина. — Нам нужно поговорить, — заявил он, промаршировав через всю стоянку к королю, который в этот момент как раз был погружен в беседу с каким-то незнакомым гномом. — Прямо сейчас. Незнакомец притих и лишь в изумлении приподнял брови, в то время как Торин испустил тяжелый вздох: — Бильбо, это никак нельзя отложить? Я сейчас немного… — Мне плевать, — раздраженно отмахнулся он, ухватил Торина за руку и потащил прочь. Сзади донеслось обескураженное покашливание оставшегося в одиночестве гнома. — Что-то мне это напоминает, — заметил Торин, послушно следуя за хоббитом, решительно удалявшимся от скопления народа. — Разве мы не проходили через это пару недель назад? Решив, что здесь-то им никто не помешает, Бильбо выпустил руку короля и решительно повернулся к нему лицом: — Я вспомнил, что за история была с этими бусинами. Улыбка короля немедленно померкла: — Ох. — Вот именно, «ох»! — Передразнил он, скрестив руки на груди и вперившись в гнома взглядом. — Не хочешь объясниться? — Я не хотел поднимать этот вопрос, пока память к тебе не вернулась, — торопливо начал оправдываться Торин. — Нельзя же было просто вывалить на тебя все это, пока ты был так слаб… — Речь не об этом, — прошипел хоббит, закатив глаза. — Я понимаю, почему ты молчал, когда я был не в себе. Меня злит совершенно другое. Я не могу понять, как ты мог тогда, в Эреборе, сделать мне предложение и даже не удосужиться ничего объяснить! Торин вздрогнул и отпрянул: — Я… я же… — Ну? Что? Как же так вышло, что ты дал мне свое украшение и не стал разъяснять, какой смысл скрывается под этим жестом? — Потребовал объяснений Бильбо, оскалившись. — Почему ты так долго держал меня в неведении? Почему я все узнал от Дори, а не от тебя? Ну, что ты молчишь?! Торин затравленно оглянулся, ища пути к отступлению и подумывая позвать на помощь. Бильбо шагнул еще ближе, на случай, если струсивший король все же рискнет дать стрекача. — Язык проглотил? — Уточнил хоббит, тыча пальцем гному в грудь. — Отвечай, Торин. Почему ты все скрывал от меня? — Скажем так, меня мучали сомнения, — уклончиво протянул король, принявшись нервно чесать затылок. Бильбо мысленно достал дубощито-всеобщий словарь и отыскал в нем точный перевод этой фразы: — То есть, ты боялся. — Вот и нет! — Возмутился Торин. Бильбо прищурился и продолжил сверлить его немигающим взором. Торин быстро сдался: — Ладно, хорошо. Да, я боялся. Я ничего не знал о твоих чувствах ко мне, поэтому собирался действовать осторожно. Я не хотел, чтобы ты меня отверг. — Ты вообще собирался хоть когда-нибудь рассказать мне? — Конечно, просто чуть позже. Сначала я собирался ухаживать за тобой, как положено, и дождаться, пока ты влюбишься в меня до беспамятства, — пояснил король. Бильбо не удержался и фыркнул: — Нельзя заставить кого-то влюбиться, Торин. — Ты недооцениваешь мое упорство, — ответил гном совершенно серьезно, со знанием дела покачав головой. — Не забывай, что все наше путешествие состоялось лишь из-за него. С этим было не поспорить. Любой другой, потеряв королевство по вине дракона, уже давно махнул бы на это рукой. Но только не Торин. — Что ж, допустим. Получается, ты собирался ухаживать за мной, добиться моего расположения, и лишь потом сознаться, что уже заранее сделал мне предложение, причем давным-давно. Я только одного не могу понять: зачем? Зачем тебе понадобилось сначала свататься, а потом уже строить отношения? Торин нахмурился и отвернулся, но его выдали горящие нежно-розовые уши: — Я… Я боялся, что кто-нибудь другой попытается сблизиться с тобой. Не хотел, чтобы кто-нибудь меня опередил. — Опередил тебя? — Недоверчиво переспросил Бильбо и со свистом выпустил воздух через нос в попытке справиться с потрясением. — Торин, ты слишком себя накрутил. Кому я тут сдался? — Ты просто не замечаешь, как остальные на тебя смотрят, — с жаром возразил король, посуровев. — Они же прекрасно видят твою верность и заботливость. Некоторые в состоянии по достоинству оценить твои силу, отвагу, ум и захотеть завладеть ими. Забрать все это себе. Да я прямо сейчас вижу, как гномы и люди бросают на тебя взгляды! Хоббит озадаченно обернулся и обвел пытливым взглядом скопление людей и гномов в далеком лагере. Ни одна пара глаз не была устремлена в их направлении. — Ты бредишь, — заявил он, покачав головой и снова повернувшись к гномьему королю. — Что ж, это не новость. — Если ты ничего не замечаешь, то это не значит, что ничего нет, — отчеканил гном неожиданно севшим голосом и снова бросил на лагерь тяжелый взгляд. — Если бы ты не носил в волосах мои бусины, ничто не помешало бы им украсть тебя у меня. Несмотря на то, что момент был явно не подходящий, Бильбо не смог сдержать смеха: — Торин, поверь, тебе не стоит бояться, что кто-то сможет меня у тебя украсть. Король моргнул и суровость сползла с его лица, когда он с надеждой взглянул на полурослика: — Правда? — Да, — подтвердил он, взобравшись на королевские ботинки и ухватив Торина за косички, чтобы притянуть растерянное лицо к себе, — правда. И, прежде чем Торин сумел что-нибудь ответить, он привстал на мыски и требовательно притянул короля к себе, чтобы, наконец, поцеловать.