***
— Ну вот, началось, — проворчал Беорн, поднявшись с постели и проковыляв к всхлипывающему полурослику. — Ну, ну, зайчонок, успокойся. Пойдем, садись к нам. Здесь так холодно, что приходится сбиваться в кучу, чтобы согреться. — Врунишка. Вам двоим просто понравилось спать всем вместе, — потеря зрения определенно не лишила Тауриэль ни доли ее необыкновенной проницательности. Беорн фыркнул, единственной рукой помогая хоббиту взобраться на высокую кровать: — Ну, и это тоже. Бард, передай свое покрывало. Зайчонку нужно утереть слезы. — А почему именно моим покрывалом? — Пробурчал мужчина, неохотно передавая оборотню стеганое одеяло. — У тебя свое есть. — Увы, мне никак до него не дотянуться, — отозвался Беорн, отнимая руки Бильбо от лица и заботливо утирая влажные дорожки слез с покрасневших щек. — Вот, так-то лучше. Ты такой очаровашка, когда улыбаешься, Бильбо, так что давай-ка, хватит плакать. Бильбо яростно замотал головой, но тут же об этом пожалел — голова в отместку пошла кругом. — Легко сказать! Посмотри, что я наделал! Это все из-за меня! Бард фыркнул и с чувством ущипнул хоббита за локоть, отчего тот вскрикнул. — Ох, может, угомонишься? Серьезно, когда я в последний раз тебя видел, ты казался разумнее. — Это все гномы. Он слишком долго пробыл в их обществе, вот и нахватался не пойми чего, — заявила Тауриэль, со знанием дела качая головой. — Разумеется, от гномов, от кого же еще? Вот эльфы, к примеру, никогда не хнычут и не строчат баллады о том, как тяжело быть непревзойденно прекрасными и вечно влачить свое безукоризненно одухотворенное существование, — ответил Бард с напускной тоской. Эльфийка снова ухватила его за многострадальное бедро. — Как вы можете так спокойно ко всему этому относиться? — Изумился Бильбо, сквозь слезы глядя на то, как Бард от души дергает Тауриэль за уцелевшие остатки длинных волос. — Я не… Беорн улыбнулся и похлопал хоббита по макушке: — Просто мы рады, что остались в живых. — Вот именно. Честно, когда мы расстались, я был уверен, что это мои последние минуты, — признался Бард, и его оживленное лицо впервые напряженно замерло, выдав затаенный ужас. — Ты не представляешь, как я удивился, когда открыл глаза и увидел над собой Беорна в его звериной форме. Решил было, что попал на тот свет. Но потом увидел Тауриэль у него на спине и понял, что он пытался нас спасти. — Он и правда меня спас, — подтвердила Тауриэль, одарив оборотня мягкой улыбкой, полной тепла и благодарности. — Я потеряла сознание прямо посреди схватки, когда меня ударили по голове. Нас превосходили числом, но Беорн смог от них оторваться, даже несмотря на покалеченную руку. — Да, пришлось ей пожертвовать, — признал оборотень, взмахнув перемотанным обрубком. — После такой скачки ее было уже не спасти. — Вот и с моей ступней та же история, — добавил Бард, в свою очередь тоже похваставшись изуродованной конечностью. — Сукин сын пропорол ее насквозь. Целителю пришлось ее отхватить, чтобы сохранить остатки ноги. — А что приключилось с тобой, Бильбо? Тебе удалось уничтожить кольцо? — Обратилась к нему Тауриэль, что склонив голову набок. Бильбо покачал головой, чувствуя, как на горле смыкается капкан: — Нет. Когда я понял, что мне от них не уйти, решил отдать кольцо той твари, что преследовала нас по пути. Так что все, что вы пережили… все было зря. Я не справился. Эльфийка цокнула языком и качнула головой: — Ничего подобного. Ты не позволил Саурону заполучить кольцо, это самое главное. Ты молодец, Бильбо. Хоббит был в корне с этим не согласен. Ему никак не удавалось взять в толк, как могут друзья относиться к нему со снисхождением, когда он так облажался! — Вы должны меня ненавидеть! Я во всем виноват! Я вообще не должен был тащить вас с собой! — Опять началось, — обреченно выдохнул Бард, рухнув назад в гору мягких подушек. — Зайчонок, если память мне не изменяет, мы пошли на это по собственной воле, — заметил оборотень, слегка потянув хоббита за косичку. — Нас никто не заставлял. Ты даже пытался нам помешать, надеясь тем самым защитить. Мы сами сделали свой выбор и теперь сами несем ответственность за его последствия. — К тому же, кто сказал, что мы теперь ни на что не годимся? — Добавила Тауриэль, продолжавшая безмятежно улыбаться. — Я все еще слышу лучше всех в округе, так что скоро снова смогу сражаться. А волосы отрастут, как только затянутся шрамы. — Я оборотень, зайчонок. Как-нибудь справлюсь, — согласно кивнул Беорн, оскалив клыки в широкой ухмылке. — А я рыбак, — напомнил Бард, отпихнув с лица назойливые пряди. — Мне носиться очертя голову уж точно без надобности. Бильбо переводил взгляд с одного счастливого лица на другое и дивился силе их духа. Они так настрадались — от войны, от страха друг за друга, от невосполнимых потерь — но продолжали смеяться и улыбаться, словно ничего и не случись. На его долю не выпало и половины их боли, а он стенал как старая развалина. Чудесно. Просто великолепно. О, Эру, я не достоин даже стоять рядом с ними, не то что называть их друзьями. Он поспешно зажмурился, сдерживая новую волну слез. У хоббита попросту не осталось слов, чтобы выразить свое раскаяние и вину, отвращение к себе и любовь к друзьям. Остаток жизни он твердо решил посвятить тому, чтобы заслужить право считать себя достойным их преданности. Я все исправлю. Обещаю, я сделаю все, чтобы искупить вину, поклялся он себе, сделав рваный вдох. Я не буду сидеть сложа руки и страдать. Только не в этот раз, только не теперь. Если это последнее, что мне суждено сделать, то так тому и быть. — Так что случилось после того, как мы разделились? Тебе удалось сбежать от всадников? — Поинтересовался Бард, словно прочитав его мысли. Тауриэль фыркнула: — А ты как думаешь? Иначе, стоял бы он здесь? Бильбо медленно покачал головой: — Вообще-то, нет. Я не смог сбежать. Они схватили меня и отвезли в Мордор. Оттуда-то меня и вызволили Торин, Трандуил и Даин. Если бы не они, я все еще был бы пленником Саурона. Глаза Барда широко распахнулись, Тауриэль нахмурилась, а Беорн испустил грудной рык. — Ты цел? Они что-нибудь с тобой сделали? — Обеспокоенно спросил Бард, обшаривая полурослика глазами в поисках увечий. — Я в порядке. Они меня не тронули, — поспешно успокоил его он, умолчав о своей болезни и потери памяти. — Но я не могу себе простить, что не смог разделаться с кольцом. — Еще успеешь. Теперь все кинутся на поиски той твари, — заметила Тауриэль. Беорн кивнул и бросил на хоббита проницательный взгляд: — Вот именно. Так что не вздумай страдать еще и над этим. — Иначе придется заключить, что ты окончательно огномился, — добавил Бард, усмехнувшись. Бильбо закатил глаза, но не удержался и вяло улыбнулся: — Я постараюсь. Я… я правда пытаюсь не винить себя за все, что натворил, и учусь не бросаться головой вперед во всякие опасные авантюры. Трудно, но я делаю все, что в моих силах. — Ты стараешься, а это уже что-то, — приободрила его Тауриэль, смахнув с лица растрепанную прядь. Только теперь Бильбо заметил, что она не заплела свою привычную косу. — Рада слышать. Хоть можно будет поменьше за тебя волноваться. — Какие планы? Собираешься вернуться в горы вслед за своими гномами? — Спросил Бард, почесав покрытую щетиной челюсть. — Или отправишься домой, к родным? — Сначала я направлюсь в Эребор, — подтвердил Бильбо. — Нужно кое-что уладить. А дальше — посмотрим. — Стало быть, в ближайшее время ты будешь неподалеку, — заметил Беорн, ухмыльнувшись. — Тогда жди в гости. — Конечно! Торин обещал извиниться перед Бардом, да и остальные, наверняка, будут вам рады, — залепетал он, стискивая в руках покрывало. — И… и я тоже. Я буду вам очень рад. Беорн взлохматил полурослику волосы, а Бард с нежностью ткнул его обрубком ноги. Даже Тауриэль, обычно воздерживавшаяся от физического проявления чувств, не без помощи Барда протянула тонкую руку и потрепала Бильбо по щеке. — Даже Саурон не смог нас от тебя отделить, — напомнила ему эльфийка, и светлая улыбка озарила ее лицо. — Мы плечом к плечу справились с войной и стряпней лесных эльфов. Такую связь никому не разрушить, — подтвердил Бард, торжественно кивнув, но тут же вскрикнул, получив от Тауриэль звонкий подзатыльник. — Мне мало кто нравится, но ты, зайчонок, запал мне в сердце. А это, знаешь ли, надолго, — простодушно заявил Беорн, почесав голый живот уцелевшей рукой. Бильбо почувствовал, что новая волна рыданий уже на подходе, но на этот раз она не несла с собой горечи.***
Бильбо пробыл с друзьями до самого заката, пока не вернулся его давешний провожатый. Уходя, хоббит пообещал вскоре вернуться и проведать товарищей, а те в свою очередь пообещали навестить его в Эреборе, как только раны окончательно затянутся. К тому моменту, как хоббит добрался до лагеря, уже совсем стемнело, и в лесу царила кромешная темнота, отгоняемая лишь теплым светом ламп, услужливо предоставленных эльфами. Стоило Бильбо ступить в лагерь, как из ниоткуда тут же материализовался Торин с явным облегчением на лице. — Бильбо, ну наконец-то, — проговорил король, остановившись прямо перед ним. Синие глаза внимательно осмотрели полурослика и остановились на лице, источая беспокойство. — Как все прошло? Хоббит вздохнул и потер лоб: — Неплохо. Было здорово снова их увидеть, только вот… — Что? — Подтолкнул его гном, подступив ближе. Бильбо еще раз тяжело вздохнул и уткнулся лицом гному в грудь: — Торин… Бард потерял ступню, — выдавил он, и почувствовал, что король замер. — Беорн лишился левой руки. А Тауриэль… Тауриэль ослепла. Они все… так тяжело пострадали… и все из-за меня. Торин положил руки хоббиту на плечи и утешительно погладил: — Ох, Бильбо. Мне очень жаль, что все так сложилось. Это… Даже я не желал бы такого ни этому мужчине, ни эльфийке. — Я должен все исправить, — прошептал он, не в силах отогнать видение своих друзей, целых и невредимых, какими они были до этого треклятого путешествия. — Я обязан. Ты поможешь мне? — Разумеется. У тебя уже есть идеи? — Согласился король не раздумывая. — Пока не знаю, — признал он, обратившись к гному лицом. — Мне не под силу вернуть им утраченное, но… но не могу же я сидеть сложа руки! Торин кивнул и провел ладонями по напряженным рукам полурослика, мягко их растирая: — Тише, ghivashel. Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. Бильбо бросил на своего собеседника пытливый взгляд, услышав странное, но отдаленно знакомое слово. — Ты уже называл меня так. Что это означает? — Что-то вроде «сокровище сокровищ». Именно так я тебя ощущаю. Ты — моя величайшая драгоценность, — пояснил король, едва заметно изогнув губы в легкой откровенной улыбке, делавшей его лицо куда моложе. Бильбо прекрасно понимал, что хотел этим сказать король, но все равно не смог не оскорбиться в глубине души сравнением с кучкой камней и металла. — Торин, я тебе не бездушный объект, и уж тем более не драгоценность, — проворчал он сварливо, ткнув гнома в грудь. — И мне не нравится, когда меня равняют с чем-то вроде Аркенстона. Торин растерянно заморгал, а затем испуганно распахнул глаза: — Что? Нет, ты меня не так понял. Я прекрасно знаю, что ты не объект, и я никогда не стал бы относиться к тебе подобным образом. Это слово всего лишь выражает нашу любовь и преданность. Гномы… Мы выражаем свои чувства иначе, чем другие народы. Мы созданы ценить камни, минералы и творения наших рук превыше всего остального. Такими нас создал Махал, чтобы передать нам свое искусство и мастерство. Способность любить кого-то столь истово была дана нам много позже, когда Семеро Отцов пробудились ото сна. Изначально этого дара мы были лишены. Потому для нас великая радость найти того, кто собой может затмить даже саму цель нашего существования. — То есть… Ты любишь меня так же, как гномы любят свои богатства и ремесло, — медленно подытожил Бильбо, пытаясь понять этот странный образ мышления. — Так? — Так. — Не знал, что ваш народ считает любовь редким даром, — заметил он, в задумчивости закусив щеку изнутри. — Величайшим из всех, — с ноткой превосходства заявил король, ухмыльнувшись. — Ты же знаешь, что мы полны пыла и напористости. Мы любим всем своим существом, но гномам тяжело сосредоточить эти чувства на чем-то, помимо своего дела. Поэтому обретение своего Единственного считается редкой удачей. Это означает, что ты встретил кого-то, кого тебе хочется любить сильнее, чем свое предназначение, данное Создателем. Бильбо кивнул, обдумывая слова короля: — А я всегда удивлялся, почему вы поднимаете столько шума вокруг встречи своего Единственного. То есть, я никак не мог взять в толк, что за проблема — отыскать кого-то, чтобы его любить, когда вокруг полным-полно гномов. Вот уж не думал, что проблема не в том, чтобы влюбиться, а в том, чтобы любить всем сердцем. — А как это происходит у хоббитов? — Поинтересовался гном, скользнув шершавыми большими пальцами по мягкой коже ладоней полурослика. Бильбо пожал плечами, пытаясь не зацикливаться на легкой щекотке: — Преданно. Легко. Просто принимаем любовь, какая она есть, и наслаждаемся ей. Мы не копим ее, не становимся одержимыми ею, не льем слез. Она просто есть, и этого достаточно. Торин склонил голову набок, глядя на него совершенно открыто: — Тебе это дается легко? Любить меня? — Ну, я же все еще здесь, не так ли? — Заметил Бильбо со смешком. Торин усмехнулся в ответ, заключив его в крепкие объятия: — Да, ты все еще со мной, — пробормотал король, зарывшись лицом в курчавые волосы. — Спасибо, что верил в нас. Бильбо улыбнулся, обвивая гнома руками в ответ: — Должен признать, ты того стоишь.***
Остаток пути через лес и Озерный Город промелькнул незаметно. Позднее Бильбо лишь смутно припоминал прощание с эльфами и оплату пошлины за проход через город. Покосившиеся гнилые домишки стояли все там же, где он видел их в прошлый раз, и этот, при ином раскладе, унылый вид на этот раз вызвал в душе полурослика робкую радость: хоть что-то ему удалось спасти без катастрофических последствий. Но это чувство померкло по сравнению с тем, что он ощутил, когда перед ними вновь предстал Эребор. — Смотрите-ка, тут гномы, — заметил он не без удивления, следом за остальными минуя полностью восстановленные врата. — Угу. Даин оставил несколько солдат на страже, — отозвался Глоин, шагавший рядом. — И, как я погляжу, кое-кто уже подтянулся с Железных Холмов и из Эред Луин. Брови Бильбо взлетели вверх: — Из Эред Луин? Это же за полмира отсюда! Они не могли прийти так скоро! Глоин искоса глянул на него как на деревенского дурачка: — Взломщик, опомнись, минуло уже два сезона с тех пор, как мы вернули себе Эребор. Для каравана этого более чем достаточно. — Вряд ли у них под ногами путались орки и эльфы, так что у них было перед нами преимущество, — добавил Нори, шедший по другую руку от Глоина. Но хоббит все еще в недоверии морщил нос: — Но им пришлось бы путешествовать зимой. Разве это возможно? — Бильбо, давай вместе: гномы, — проговорил Глоин с упором на последнее слово. — Холод нам ни по чем. В отличие от людей и хоббитов, мы можем проводить в пути хоть весь год. — Интересно, кто прибыл, — пробормотал Ори, державшийся рядом с Бильбо. — Вряд ли простые горожане с детьми. Наверняка это кто-то важный, кто сможет помочь отстроить город и… — МА! — МАТУШКА! Бильбо и остальные разом подпрыгнули от оглушительных выкриков, грянувших позади. Прежде чем кто-либо успел опомниться, Фили и Кили бесцеремонно протолкались через толпу, в один прыжок миновали ворота и взлетели вверх по лестнице, где неподвижно стояла незнакомая фигура. Кили, подскочивший первым, сгреб более низкого гнома в объятия и принялся кружить, заливаясь смехом, пока Фили его не остановил. Затем старший из принцев с нежностью обхватил незнакомку и уткнулся лицом ей в шею, а Кили остался стоять рядом, улыбаясь от уха до уха. — Это же принцесса Дис! — Ахнул Ори, уронив челюсть. — Что она здесь делает? Я думал, она останется править в Эред Руин, пока все не переберутся в Эребор! — Полагаю, она соскучилась по своим мальчуганам, — заметил Глоин, поведя плечами. — Ее можно понять. Если бы мой сынок отправился сражаться с драконом, я тоже не усидел бы на месте, дожидаясь его возвращения. Бильбо медленно кивнул, разглядывая гномью принцессу, ласково ерошившую волосы своим сыновьям. В своих мыслях он всегда представлял Дис женской версией Торина. Но теперь, взглянув на нее вживую, понял, что сильно ошибался. Несмотря на ожидаемое сходство с братом, Дис имела свои собственные, свойственные лишь ей одной черты. Весь ее облик был более мягким и округлым, а синие глаза были посажены глубже и шире расставлены. Великолепные темные волосы были убраны назад и изящным венцом оплетали голову. Ухоженная борода лежала волосок к волоску, мягко гармонируя с гладкой блестящей кожей на несколько оттенков темнее, чем у Торина и Фили. Когда она обернулась и отдала какой-то приказ, порывисто взмахнув руками, в быстрых движения проскользнула та самая неуловимая грация, которую Бильбо уже много раз замечал в Фили. Они с Кили так похожи, осознал он вдруг и невольно почувствовал укол нежности к незнакомой гномьей принцессе. Но вот ужимки у них с Торином общие. Вышеупомянутый король как раз присоединился к племянникам. Объятий не последовало, вместо этого Торин осторожно коснулся лбом лба сестры, а та лихорадочно сжала руками его плечо и лицо до посинения пальцев. В ответ Торин что-то прошептал, но даже чуткие уши полурослика не уловили ни слова, и погладил сестру по спине с такой нежностью, какую до этого проявлял лишь к племянникам. Они и вправду скучали друг по другу, подумал он, и выражение счастья на лицах всех четверых передалось и ему. В тот раз лишь три могилы ожидали Дис по возвращении домой. Но сейчас она обнимала своих сыновей и брата, ей больше не придется влачить одинокое существование, полное горечи и тоски. — Похоже, принцесса прибыла не одна, — объявил Нори, и холод в его голосе привлек всеобщее внимание. — О чем ты? Кто еще? — Торопливо спросил Ори у брата, принявшись вертеть головой. Зоркий гном молча ткнул пальцем в сторону от воссоединившейся королевской семьи, туда, где из тени ворот выступили высокие фигуры. Бильбо узнал их с первого взгляда и от неожиданности поперхнулся воздухом и пошатнулся. — Гэндальф? Радагаст? Лорд Элронд? Как они здесь оказались? — Пробормотал он про себя. Ответ не заставил себя ждать, стоило трем спутникам разглядеть среди толпы его ошарашенное лицо. — Бильбо, — обратился к нему Гэндальф, и голоса вокруг стихли. — Кажется, я нашел решение твоей проблемы.