***
Они продолжали путь до самых сумерек, пока дорога не скрылась из виду. Благодаря Беорну с Тауриэль им удалось отыскать укромное место среди густого подлеска и развести небольшой костер, чтобы хоть немного отогнать лезший под кожу холод. Беорн решил остаться в шкуре медведя, чем Бильбо не преминул воспользоваться, вполне уютно устроившись под боком у горячей меховой громады. Вскоре к нему присоединился Бард, плотно завернувшийся в свое пальто, и тут же заснул, прислонившись к медведю. — Он слишком себя изнуряет, — заметила Тауриэль, расположившаяся у дерева напротив с мечом в руках. Свет пламени плясал золотом в ее волосах и глазах, придавая ей еще более потусторонний вид, чем обычно. Бильбо взглянул на спящего рядом мужчину и согласился: — Ты права. Нужно присматривать за ним, чтобы не перенапрягался. Эльфийка кивнула и перевела взор на окружавший их лес. Хоббит опустил голову на плечо Барду и принялся наблюдать за ней. Тауриэль решила нести первый дозор, даже не удосужившись обсудить это с остальными, а они не посмели с ней спорить, слишком хорошо помня, какой она бывает в гневе. Долгое время они оба молчали, и Бильбо уже начал клевать носом, когда воительница вдруг заговорила. — Бильбо, — позвала она, впервые с момента их ссоры назвав его по имени. — Я хочу извиниться. Мне не стоило срываться на тебя. Это было несправедливо и глупо с моей стороны. — Забудь. Я тебя прекрасно понимаю. Я действительно бываю эгоистичен, если уж на то пошло, — тихо признал он. — Я бы пожертвовал всем миром ради своих друзей, если бы пришлось. Просто не смог бы иначе. Тауриэль вздохнула: — Я тоже тебя понимаю. Но это неправильно. Нельзя жертвовать жизнями невинных ради собственной выгоды. — Это правда. Вот из-за этого я и не смог уничтожить кольцо в прошлый раз. Не потому, что был слишком стар, а потому, что был слишком слаб. В итоге Фродо пришлось взвалить на себя мою ношу и расплачиваться за меня. Но на этот раз я намерен во что бы то ни стало довести дело до конца, пусть мне и страшно до безумия, — сознался он, размышляя о своем племяннике и пережитом им ужасе. Бильбо о многом жалел, но ничто не тяготило его так, как осознание, что он сам тогда отпустил Фродо из Ривенделла нести свое кольцо. — Ты эгоистичный и самолюбивый хоббит, но вместе с этим ты способен любить так сильно, как многим и не снилось, — задумчиво проговорила эльфийка, и острые линии красивого лица немного смягчились. — Мне бы тоже этого хотелось. — Не так уж сложно позволить себе полюбить кого-то, — заметил он с усмешкой. Тауриэль покачала головой, и рыжие волосы скользнули по бледным щекам: — Для тебя — может быть, но я все же глава королевской стражи. Мой первостепенный долг — защищать моего короля и моих воинов. Мне необходимо держать свои чувства под контролем, иначе меня начнут одолевать сомнения, и их жизни окажутся под угрозой. Бильбо нахмурился, глядя на эльфийку: — У тебя весьма суровый моральный кодекс. Но ради чего? Ради чего ты так отчаянно сражаешься за всеобщее благополучие, если не ради любви? — Кто-то ведь должен, — твердо ответила эльфийка, и взгляд ее ожесточился. — Кто-то должен сражаться за справедливость и за тех, кто не может постоять за себя сам. Кто-то должен противостоять жестокости, и притеснениям, и угнетению. Возможно, наивно и высокомерно причислять себе эту роль, но я не могу оставаться в стороне и ничего не делать, зная, что кто-то страдает. Из-за подобного равнодушия я потеряла свою семью, и не позволю этому случиться с кем-то еще. Хоббит уставился на сидевшую перед ним суровую воительницу, сгорая от стыда и удивления. Ему приходилось слышать множество историй о великодушных и самоотверженных героях — и даже встречать их — но никого, подобного Тауриэль, он припомнить не мог. Кто бы решился — и сумел — посвятить свою жизнь заботам о чужих безопасности и благополучии? Кто бы смог отказаться от своих чувств, чтобы принимать чужие как собственные? Кто бы смог жить так самоотверженно и ни разу не усомниться в своем выборе? Кто бы смог глядеть на мир с такой непоколебимой верой в добро и справедливость и не отчаяться от творившегося вокруг зла? — Тауриэль, ты просто удивительная, — прошептал он честно, разглядывая эльфийку. Тауриэль чуть повела бровями и негромко рассмеялась: — Вовсе нет. — Но это правда, — упрямо ответил он, пытаясь подобрать слова. — Твоя верность своим идеалам непоколебима. Это удивительно в наше время. В воздухе снова зазвенел ее легкий смех. — Спи, Бильбо, — проговорила она, откинув волосы с лица. — Этой ночью я буду вас сторожить. — Мы можем меняться, — пробурчал он тихо, устраиваясь поудобнее на своей сопящей подушке. — Мне несложно. Тауриэль молча улыбнулась, в то время как отсветы пламени продолжали танцевали на ее лице. Возможно, это было всего лишь совпадение, но той ночью ему снились осенние листья, раскрашенные в яркие алые и янтарные цвета, а в порывах теплого ветра слышался перезвон колокольчиков.***
Они отправились дальше с первым лучом солнца. Держась между рекой и лесом, они пробирались сквозь густой подлесок, испещренный мелкими овражками. Несколько дней спустя река осталась позади, а маленький отряд углубился в лесные дебри. Теперь Тауриэль возглавляла шествие большую часть времени, поскольку ориентировалась в лесу лучше всех, за исключением, может быть, Беорна. Время от времени она всматривалась во что-то, скрытое в чаще, прищурив глаза, а иногда принималась едва заметно улыбаться, склонив голову набок, словно прислушиваясь к любимой мелодии. Бильбо гадал, что же такое привлекало ее внимание: другие эльфы или что-то большое, лохматое и восьминогое. Когда ей не требовалось возглавлять их, вполне вероятно, обреченное на гибель шествие, Тауриэль переключалась на самого ослабленного члена их компании: Барда. Под присмотром Беорна, он понемногу шел на поправку. Синяки уже сменили цвет на противный желтоватый оттенок, а раны, наконец, стали постепенно затягиваться. К счастью, инфекции его миновали. — Думаю, ты уже можешь ходить сам, — объявила Тауриэль одним вечером, закончив осмотр. — Не слишком долго, разумеется, но короткие броски тебе вполне по силам. — Но я уже в полном порядке, — жалобно заметил мужчина, задиравший тунику, чтобы Тауриэль могла обследовать его торс. — Хватит со мной нянчиться. Тауриэль закатила глаза и ткнула в особо неприятный фиолетовый кровоподтек, заставив мужчину вскрикнуть: — Так не честно! — Напомни, ты точно взрослый? — поинтересовалась эльфийка, изогнув бровь. — Ноешь как мальчишка. — Напомни, ты точно эльфийка? Ведешь себя как голодный орк, — огрызнулся мужчина. Тауриэль сощурила глаза и оскалилась: — Ты назвал меня орком? — А что, с твоими методами… ай, ай, хватит в меня тыкать! Больно же! — Закрой рот и веди себя как мужчина! — Они ссорятся как брат с сестрой, — заметил Бильбо на ухо Беорну, пока они сидели в стороне от брызжущих слюной спорщиков. Беорн кивнул и закинул в рот горсть орехов: — Хуже, чем кошка с собакой. — Как считаешь, может, нам стоит вмешаться, пока она его не заколола? — поинтересовался он, незаметно стащив у оборотня немного еды. Беорн поспешно покачал головой: — Ни за что. Я так не развлекался с тех пор, когда ты шлепнулся в ту грязную лужу лицом вперед. Хоббит поморщился при одном воспоминании и ткнул оборотня под ребра: — Это было ни капельки не смешно. Моя одежда до сих пор пахнет тиной, а тогда я весь день ходил мокрый и холодный. — А еще у тебя на ушах грязь засохла, — добавил Беорн, подкинув орех в воздух и ловко поймав его ртом. — Что? Почему ты раньше не сказал? — взвизгнул он и принялся поспешно протирать уши. Оборотень только пожал плечами: — Потому что это забавно. — Вот поэтому ты никому и не нравишься, — пробурчал Бильбо, облизнул палец и принялся отчищать кусочки глины. Беорн улыбнулся во всю ширь: — Я знаю. Не успел Бильбо ответить, как между ними плюхнулся Бард, бешено сверкавший глазами в сторону Тауриэль. — Тебе запрещается приближаться ко мне до конца путешествия, — заявил он. — Даже не знаю, как мне сопротивляться твоему притяжению, — огрызнулась эльфийка, не раздумывая. Беорн хихикнул, Бард тихо застонал и повернулся к сидевшему рядом хоббиту. Темные глаза потеплели, в то время как лицо окаменело и напряглось. Бильбо, заметив стремительную перемену, заподозрил неладное. — Что? Что случилось? — уточнил он, чуть отклонившись от мужчины. Бард ненадолго замялся, нервно облизнул губы и выпалил: — Бильбо, скажи… скажи, что станет с моими детьми? Бильбо слегка растерялся и часто заморгал. Этого вопроса он точно не ожидал. — Хм, дай подумать… не то чтобы я многое знал. Твой сын станет лордом Дейла, а твоя старшая дочь займется торговлей и весьма преуспеет. Младшая, кажется, вступит в ряды городской стражи — против воли своего брата — но вскоре выйдет замуж и остепенится. — Бейн… Бейн станет лордом Дейла? — медленно повторил Бард, сильнее нахмурившись, но глаза его просветлели. — Так, значит, он отстроит Дейл? Хоббит покачал головой: — Нет. Ты отстроишь Дейл и будешь править им до самой своей смерти. — Я? — поперхнулся Бард, указав на себя пальцем. — Да какой из меня правитель! Я всего лишь нищий рыбак, пытающийся прокормить своих детей. — А еще ты наследник лорда Гириона и полноправный наместник Дейла, — напомнил он, фыркнув. — Лишь тебе под силу вернуть городу былое величие. Бард яростно застрял головой: — Я не лорд, не принц и не король. Я даже читаю и пишу с трудом! А ты считаешь, что я смогу управлять целым городом? Бильбо повел плечами и беспомощно развел руками: — Понятия не имею, как ты это сделаешь, Бард. Только знаю, что у тебя все получится. — Расслабься, барбос. Дейл и так всего лишь кучка камней. Ты при всем желании не сможешь сделать хуже, — заметил Беорн, бесстыже вклинившийся в их разговор. Лицо Барда вытянулось, когда он резко повернулся к оборотню: — Барбос? — С виду — так точно, — пояснил Беорн, указав на взлохмаченные темные волосы. — Надо бы раздобыть тебе расческу. Или вилы. — От медведя с колтунами слышу, — отрезал мужчина. — Бард, и все же, почему ты так противишься правлению Дейлом? — поинтересовался Бильбо, возвращая разговор в прежнее русло. — Ты же вел своих людей в бой. Ты прекрасно справляешься с ролью лидера. Лучник покачал головой, еще сильне взъерошив длинные волосы: — Потому что это очень плохая идея! Я же ничего не знаю ни о политике, ни об управлении казной, ни о войнах! Я едва справляюсь со своей семьей, куда мне замахиваться на целый город? Бильбо вздохнул и потер переносицу. Похоже, ему придется сменить тактику, чтобы уговорить мужчину принять свою судьбу. — Помнишь, в тот день, когда ты впервые пришел в Эребор, я сказал Торину, что полностью тебе доверяю? — спросил он. — Доверяю, потому что своими глазами видел, как ты раздавал рыбу беднякам? Бард сощурился и отстранился от хоббита, словно тот вдруг начал выпускать ядовитые споры: — Ну и? — Именно твое сострадание поможет тебе стать великим лордом. Не боевые навыки, не хитроумные стратегии. Именно твои любовь к людям и забота об их благополучии. Они сделают тебя прекрасным правителем, который войдет в историю, — проговорил хоббит, в упор глядя мужчине в лицо в надежде донести до него весь смысл сказанного. Глаза лучника распахнулись, и напряженные плечи немного опали. В первые с момента их встречи Бард выглядел растерянным, словно оказался на перепутье и понятия не имел, куда ему идти. Его замешательство в очередной раз напомнило Бильбо, насколько они все моложе. Перед ним был не тот Бард, что видел свой город, охваченный пламенем, сразил дракона и угрожал Торину войной. Этот Бард вышел другим; он все еще мог улыбаться, потому что его дом стоял себе спокойно, а не прогорел до тла, и его любимая дочь не ослепла на один глаз. — Знаешь, а ведь он прав, — произнес мягкий голос, прервав их соревнование в гляделки. Они одновременно повернулись к подавшей голос эльфийке. — Чего-чего? — переспросил Бард. — Я сказала, что он прав, — повторила Тауриэль, встретив их недоуменные взгляды лукавым блеском ореховых глаз. — Хороший предводитель — это не тот, кто живет для себя. Это тот, кто живет для других. Беорн важно кивнул: — Я много правителей повидал в свое время. Лучшими из них всегда были те, кого любил народ. Если ты будешь заботиться о своих людях так же, как о своем выводке — то все будет в порядке. Бард моргнул и медленно обвел остальных глазами. Наконец, его плечи бессильно опустились, он глубоко вздохнул и слабо улыбнулся: — Ладно, ладно. Вы правы. Мне не переспорить вас троих. — Постарайся и впредь держать это в голове, ладно? Тогда мы неплохо сэкономим время и сможем потратить его на что-нибудь более полезное, — заметила Тауриэль с усмешкой, подчеркнувшей точеные скулы. Улыбка тут же сползла с лица Барда: — Постарайся и впредь держать в голове, что именно из-за подобных высказываний ты все еще одинока и никому не нужна. — Что ты вякнул? Бильбо испустил сдавленный стон и устроился поудобнее, приготовившись наблюдать за следующим актом спектакля. Ночь будет долгой.