Блудные сыновья

Они вызывают два такси, и уже через полчаса Сэм садится на заднее сидение первой подъехавшей машины. Он кидает всего один мрачный взгляд через боковое стекло и вздыхает. Шурша гравием, машина выезжает с парковки. Дин с Касом смотрят на него из ресторана. Они стоят довольно близко друг к другу, хотя вокруг достаточно места. Они смотрят в окно до тех пор, пока такси не скрывается за поворотом, мигнув на прощание габаритными огнями. Вот так просто они остались вдвоем. Конечно, они и раньше оставались вдвоем, когда Сэм оставлял их в мотеле, чтобы выйти за газетой, или зубной пастой, или еще чем. Тогда они коротали время за болтовней, или просмотром скучных дневных телепередач, или даже уединялись с ноутбуком, чтобы втихаря подрочить. И все-таки есть большая разница между тем, чтобы остаться с кем-то наедине на пару часов, и тем, чтобы сбежать с кем-то. Они буквально стали Тэльмой и Луизой, черт побери! Мгновенное сближение, которое почувствовали они оба. Какое-то время они поговорили на ничего не значащие темы, при этом избегая смотреть друг другу в глаза. В ожидании своего такси проходит, кажется, вечность, отмеряемая мерным тиканьем наручных часов Каса. Их обоих посещает мимолетная мысль, что это будут долгие восемь месяцев. Может, было бы лучше сплавить еще тогда Каса Уриэлю? Плохая, плохая мысль… Когда такси, наконец, подъезжает к ним, с губ Дина срывается невольный вздох облегчения. Они переводят дыхание, пролезая на заднее сидение машины, но их легкие будто переполнены воздухом. А мягкое сидение оказывается все в жестких швах, которые по дороге ощутимо бьют Дина по шарам. Во время движения они максимально бдительны и насторожены, но это даже успокаивает. Такая жизнь – дерьмо, конечно, но это хотя бы знакомое дерьмо. Они сидят, соприкасаясь бедрами в этой сумрачной тишине такси. Дин достает из кармана бумажник, и по его лицу пробегает тень задумчивости. У него еще есть деньги, но их чертовски мало. Хватит максимум на пару дней, но им ведь придется платить за транспорт, за съем номеров, за еду, в конце концов. К тому же, они не могут вернуться в ту квартиру, где случилась пальба, а значит, не могут забрать сумки с вещами. А это означает еще и траты на предметы первой необходимости и одежду, так как их пропахла крысами, мусором и фламбе*. Но отсутствие налички – еще меньшее из зол. Проблем у беглецов – выше крыши, и главная из них – Дин не имеет ни малейшего представления, что им теперь делать. Но он хотя бы знает с чего начать. - Два билета на первый автобус до Канзаса, пожалуйста, - он улыбается девушке за кассой. Он подмигивает ей. Флирт стал второй натурой Дина Винчестера. И хотя он выглядит (и пахнет) как обитатель помойки, девушка краснеет, отсчитывая сдачу, а когда протягивает билеты, чуть касается кончиками пальцев руки Дина. Кастиэль прикусывает губу и отворачивается, разглядывая торговые автоматы у противоположной стены. Что-то тугое сжимает на мгновение горло, а потом комком скатывается в желудок. По вкусу, как разочарование. Вопрос лишь в причинах. Дин этого не замечает – он рассматривает билеты. До автобуса у них есть еще пара часов. Но сейчас напряжение между ними чуть спало – легче, когда находишься в общественном месте и знаешь точно, какой шаг будет следующим. Кас даже умудрился запихнуть свои переживания по поводу Уриэля в самый дальний угол своего сознания. Он в полной мере насладится яростью и скорбью по нему, но позже. Когда для этого будет время. За светской беседой и шутками они коротают время на жестких стульях автовокзала в ожидании своего рейса. - Серьезно, Дин? Мы едем в Канзас на обычном автобусе от Greyhound**? Я думал, Правительство позаботится о моей жизни и не отправит меня на наименее престижном транспорте через всю Америку. Его глаза искрятся, а на губах играет легкая улыбка. Дин ухмыляется в ответ и кладет руку на спинку кресла Кастиэля. - Хватит ныть, принцесска. Автовокзалы – это анонимность и доступность. Кроме того, это только до Канзаса. Там мы сможем добыть… альтернативный вид транспорта. Дину не хотелось бы вдаваться в подробности – они все еще не в безопасности и всего четыре часа назад чуть не отправились на тот свет. Они все еще на волоске. Но это теперь их перманентное состояние. Дин не хочет признавать, что у него нет дальнейшего плана действия, но он не хочет, чтобы Кас сомневался в его компетенции. Поэтому он просто замолкает. Молчит и Кас, привычно задумчивый и тихий. Рейс будет только в 5:35 утра, и время ползет еле-еле. Дин смотрит на дверь, тщательно изучая каждого человека, который проходит мимо. Кас смотрит в пол и, кажется, считает трещины на линолиуме. Наконец, приезжает их автобус. Он пахнет мочой и носками после тренажерки. Особую «пикантность» придает сладковатый аромат дешевого освежителя воздуха. У водителя отсутствуют несколько передних зубов и фаланга одного пальца. Дин и Кас садятся в самом «хвосте», Дин – лицом к проходу (на всякий случай). Они осматривают каждого пассажира, поднявшегося на борт. Дин «сканирует» взглядом на наличие оружие или скрытой угрозы, Кас приглядывается к лицам, опасаясь встретить знакомого. Но самым «угрожающим» пассажиром оказывается всего-навсего морщинистая старушка впереди с вязальными спицами. Когда автобус, наконец, отъезжает от станции, а из-за серого горизонта появляются первые лучи восходящего солнца, Дин говорит Касу, что тот может немного вздремнуть. Глаза Кастиэля слипаются, но он борется со сном: это идет в разрез всему, чему его учили. Спать в открытом месте. Он провел слишком много ночей в детстве в доме, наполненным жестокими преступниками. Конечно, помимо всего прочего, они были его семьей, но это не мешало им иногда «приносить работу на дом». Но теперь он не один. С ним рядом Дин. Кас чувствует своим плечом крепкое и теплое плечо Винчестера. В его руках чашка с дерьмовым вокзальным кофе. Он устал, но он начеку. Так что Кас кивает и позволяет себе прикрыть глаза. Он доверяет Дину. Он чувствует себя в безопасности. Дин был маршалом на протяжении восьми лет, и каждую секунду его учили быть лучшим. Он может снять колеса с движущейся машины, он может распознать убийцу в толпе невиновных, и он может полностью стереть человека из системы. Он спрятал десяток свидетелей, и до них никто не добрался. Он создал им новую жизнь. Но все это он делал раньше, имея доступ к ресурсам. Деньги и фальшивые документы были предоставлены и подтверждены Правительством США. Без всего этого он совершенно растерялся. Куда им податься? Где безопасней? В Техасе? Или, быть может, в Мичигане? В Сан-Диего? Как жить, постоянно перемещаясь, переезжая из мотеля в мотель, расплачиваясь наличкой и скрывая свое истинное имя? Восемь из двенадцати часов в пути Дин проводит, размышляя на эти вопросы. Отчаянно пытаясь найти ответы, он также отчаянно пытается не поддаваться соблазну наблюдать за ангельски спящим Касом. Он пьет дерьмовый кофе и прислушивается к тихому, глубокому дыханию Кастиэля. Америка проносится за окном автобуса, а Дин чувствует, как медленно, но верно немеет задница от постоянной позы, но боится пошевелиться: не хочет разбудить Каса. Он думает. Решение приходит к нему на ум в тот самый момент, когда Кас открывает глаза. Тот щуриться на солнце и сонно кряхтит, потягивая затекшие мышцы. Но Дин ничего ему не говорит, кроме: - У нас есть еще пара часов до прибытия, так что я тоже собираюсь немного поспать. Разбуди меня, когда мы приедем. Или если ты заметишь что-нибудь странное. Он расскажет Касу свой план, когда будет уверен, что их не подслушают. Теперь настала очередь Кастиэля присматривать за своим спящим напарником. В тысячный раз его мысли вернулись к тому, что с ним произошло. Многие годы он был свидетелем ужасных вещей, что творились в его семье. Они водили полицию за нос. А теперь он заложил своего отца, свою мачеху, всех дядей и тетей, двоюродных братьев и троюродных кузин. Он не просто потерял семью, карьеру, дом. Он потерял свою жизнь. Может быть, не сразу. Может быть, спустя какое-то время после того, как он дал свидетельские показания против них (и тем самым подписал себе смертный приговор). Но они найдут его. И убьют. Пуля в голову, пока он спит. Яд в кофе. Нож в живот в оживленной толпе. Такое уже было. Они убили многих. И никто не смог избежать возмездия. Но Кас считал, что за ним пошлют кого-то малознакомого или вообще наемника. Даже после всего, что он видел, Кастиэль не был готов встретиться со своим братом. А еще он не был готов к тому, что так сблизится с Дином и, в меньшей степени, с Сэмом. Он ожидал, что к нему приставят маршалов, которые, конечно, будут защищать его, но которые так же не дадут забыть, кто он есть. Преступник. Самодовольные правительственные агенты, молчаливое осуждение. Никогда бы не приняли пулю за него. Но Сэм и Дин были другими. Казалось, они действительно заботятся о Касе. Они помогут сохранить его секреты. Впервые со дня, когда он сел за стол к Дину Винчестеру две недели назад, Кас почувствовал себя в безопасности. Кас еще не сжился со своей новой ролью, когда пару дней назад их снова выследили. Кто-то поджег дом глубокой ночью, и Кас проснулся от едкого дыма. Спальня уже была охвачена огнем. Он едва смог доползти до дверей, дезориентированный в незнакомом доме. Он задыхался от дыма, и каждый вдох отзывался болью. Кожа была липкой от пота, который капал на пол, и ладони скользили, усложняя движение. Пот затекал в глаза, от чего их жгло и щипало, и ничего невозможно было различить. Кроме ярких оранжевых всполохов, за которыми где-то была спасительная прохлада и темнота. А потом, сквозь рев пламени, он услышал отрывочный звук выстрелов. Кас был уверен, что выстрелы предназначались ему, что кто-то не даст ему выбраться из этого Ада живым. Он замер на пороге в ожидании боли, в ожидании раскаленного свинца, который пробьет ему грудную клетку или череп. Но секунды шли, а ничего не происходило. Он хотел двигаться дальше, но голова отяжелела от дыма. И когда Кас почувствовал, что тонет в этой черной, обжигающей гари, чьи-то сильные руки подхватили его. Они обвили его вокруг талии, и через несколько мгновений чистый ночной воздух ворвался в опаленные легкие Каса. Он закашлялся, жадно хватая ртом нежный воздух, а чьи-то губы успокаивающе шептали ему на ухо, умудряясь перебивать даже звук пожара. - Все хорошо, Кас. Мы взяли его. Все хорошо. Жжение в глазах прошло, и Кас смог увидеть перед собой Дина, на лице которого читалась озабоченность и беспокойство. И впервые со дня, когда он пришел с повинной, Кас поверил в это. Поверил, что все хорошо. Кастиэль не был человеком, к которому можно было легко втереться в доверие, но Сэм и Дин заработали это. Они пробили когда-то непробиваемую стену, которую возвел вокруг себя Кас. Проникли в самое его сердце. И этот отчаянный, сжигающий-все-мосты побег – что-то новенькое. За все прошедшее время он впервые был вдвоем с Дином в дороге, на открытом пути. Где не было больше правил, образцов и возможности вернуться. Кас чувствовал беспокойство, но еще и воодушевление. Когда он впервые увидел Дина, что-то будто щелкнуло внутри. Словно невидимая искра проскочила между ними. Ток проходит каждый раз по коже, когда Дин смотрит на него. Кем они будут теперь? Они ведь будут жить вместе. Как братья? Как друзья? Как соседи? Или (что-то защемило в груди Каса) как любовники? Дин вздрагивает во сне, его голова склоняется к Касу. Кожа на его руках обтягивает сухожилия и длинные пальцы, обхватывающие подлокотники. У них нет ничего, кроме друг друга да лохмотьев на теле. Это точно не похоже на рецепт успеха, как его представляет Кас, но если кто-то и может сделать невозможное, то только Дин Винчестер. Кас вздыхает и отворачивается к окну. Его нога прижата к ноге Дина. Сонное тепло Дина успокаивает. *** Сэм тяжело опускается в свое рабочее кресло. Он вытягивает свои длинные ноги и пинает в сторону пустое кресло Дина, которое, шурша колесиками, укатывается прочь по паркету от Динова стола, заваленного документами и покрытого пылью. Так Сэм и собирается просидеть весь день, хотя пришел на работу в 5 утра, после того, как полночи провалялся без сна, пока не был выгнан из постели Джесс. Сэм знал, что не успокоится, пока не узнает, что Дин в безопасности. Так как он пришел в офис первым, он видел, как прибывали остальные его коллеги. Дверь открывалась, и заходили то Джо, то Гарт, или Сара, или Мэг, или Аластар, или Кроули… А Сэм даже не знал, с кого начать. Он знал их всех, бывал на их днях рождения, свадьбах, бар-мицвах их детей. Как-то он напился на рождественской вечеринке и трахнул Сару прямо под омелой. В другой раз он помог Гарту отсканировать зад, чтобы потом обклеить весь кабинет Бобби копиями, «отпраздновав» его тридцатилетие работы в агентстве. Все они давно стали одной семьей. И кто-то из них предал свою присягу. Предал своих коллег. Предал свою страну. И задача Сэма – найти предателя. Осознание этого гнетет Сэма. Он вздыхает и опускает глаза в стол, вглядываясь в узоры древесной текстуры. Завитки и кольца, будто заточенные под лаком галактики. - Ты его не вернешь, если будешь просто разглядывать стол, знаешь ли. Сэм выпрямляется в кресле. - Прости, Бобби. Он открывает ноутбук, пытаясь имитировать работу, но отчаянье слишком велико. Он вновь опускает руки на колени. - Я даже не знаю, с чего подступиться, - обращается он к начальнику. Бобби садится на стул Дина и прикатывается обратно к Сэму, задумчиво скребя бороду. - Это наша работа, Сэм. Делай ее так же, как делал всегда. С чего ты обычно начинал? Сэм моргает и поджимает губы. Он думает. - Ну, обычно я проводил электронное исследование. Составлял список подозреваемых, а потом проверял всех по порядку. Смотрел финансовые отчеты, искал что-то странное или нехарактерное. Бобби кивает. - Список подозреваемых у тебя уже есть – ты окружен ими. Так что пора приступать к работе. Сэм выдыхает, а его губы трогает легкая улыбка. - Да, ты прав, Бобби. Спасибо. Бобби встает и кладет руку на плечо Сэму. - Для этого я здесь, сынок. _____________________________________ * Фламбе – немецкий пирог, начиненный луком и салом, имеет крепкий специфический запах. **Greyhound Lines, Inc. – крупнейшая транспортная компания в Штатах, специализирующаяся на маршрутах дальнего следования. На таком автобусе путешествовал Кас в серии 8х17.