***
— Через несколько минут наш самолет начнет посадку в аэропорту города Красноярск. Просим привести спинки кресел в исходное положение, открыть шторки иллюминатора и пристегнуть Ваши ремни безопасности. Спасибо за внимание! — голос капитана самолета вырвал Евгению Медведеву из сна. Встряхнув головой, она машинально посмотрела на соседнее сиденье, на котором только что в воспоминаниях сидела бывший тренер и прижимала ее к своей груди. Ныне пустующее кресло вызвало неприятное ощущение в животе, но наваждение продолжало вырисовывать в памяти этот момент из прошлого. Женя четко ощущала горячий след рук на своей спине и теплое чужое дыхание на щеке. Она коснулась рукой своих губ, испуганно оглядываясь по сторонам. Постепенно морок начал рассеиваться, возвращая ее в реальность, в которой она летела со своими новыми заграничными тренерами в Красноярск на чемпионат России по фигурному катанию.***
— У вас и ваших тренеров будет возможность отдохнуть. А тренироваться вы можете начать послезавтра, когда прилетит основная масса спортсменов, — Женя почти не слушала представителя Федерации фигурного катания Красноярского края, которая встретила ее и тренерский штаб в аэропорту. Всю дорогу от аэропорта до отеля женщина, не замолкая, рассказывала о катке, об отеле, где их поселят, о распроданных билетах, о достопримечательностях города и много всего еще, что Женя почти не слушала. Она была благодарна Богу, что представительница отлично владела английским языком и сама переводила сказанное ее тренерам. Когда женщина увидела безучастный взгляд спортсменки, она и вовсе перестала что-либо говорить по-русски, полностью перейдя на английскую речь. Так было лучше. «Белый шум, — то, что нужно!» — подумала Евгения и, опершись лбом о стекло окна машины, закрыла глаза. Она предпочла отключить понимание в данный момент. -… Завтра прилетают спортсмены «Самбо-70». Они селятся в том же отеле, что и вы, — представитель ФК сделала акцент на данном моменте и, выдержав паузу, посмотрела на Женю, — мы хотели выделить каток для всех на завтра, но смысла, думаю, в этом нет. Вряд ли они решит завтра тренироваться, так как прилетают довольно поздно. Узнав подробности о времени прибытия основных конкурентов, Брайан Орсер не упустил возможность пошутить, что великая и ужасная Тутберидзе обязательно согласится на тренировку, несмотря на девятичасовой полет с пересадкой в Челябинске. Далее Евгения не слушала рассказа, предпочитая посвятить свое внимание пролетающим за окном улицам города и выуживанию из памяти ответы на вопрос: «А что мы вообще знаем о Красноярске?» После заселения в отель и короткого разговора с Брайаном и Трейси, Женя отправилась в свой номер. Желания долго беседовать и решать, куда можно пойти поужинать, не было никакого. Хорошо, что представитель ФК тоже будет находиться в этом отеле на протяжении всего Чемпионата. Она с радостью вызвалась быть переводчиком, помощником и экскурсоводом для заграничных гостей. Искренне поблагодарив ее, Женя ретировалась в свой номер. В этот раз Евгении повезло, с барского плеча ей выделили один из немногих номеров синглов, где она будет совсем одна. Женя рано порадовалась этой новости, так как номер сингл из себя больше представлял переделанную под гостиничную комнату каморку для швабр. Кроме скромной и очень маленькой ванной комнаты, узкой кровати и одной дышавшей на ладан тумбочки в номере больше ничего не было. «Зато одна», — подумала Евгения и, бросив вещи куда попало, она тут же набрала матери. — Я в отеле, мам, — оповестила Женя после недолго ожидания ответа. — Мне повезло, — буду жить одна, никого не подселят. Ты когда прилетаешь? На ресепшене сказали, что ты забронировала номер с двадцать шестого числа… — Да, медвежонок. Я хотела прилететь пораньше, но появились кое-какие проблемы, которые я постараюсь решить и, если все получится, я прилечу на день раньше… Женя не дала договорить матери, перебив ее шумным фырканьем в трубку. — Жень. Ну что такое? — Мам, я думала ты скоро прилетишь… Мы проведем больше времени вместе… Я… — Евгения с трудом сдерживалась от обиды, не найдя подходящих слов, она сказала, как оно есть, — мне сейчас нужно, чтобы ты была рядом со мной. — Медвежонок… — Жанне самой было тяжело подбирать слова. Она знала свою дочь самостоятельной и довольно сильной девочкой. Сама такой ее воспитала. За последний год она привыкла видеть только упорство, граничащее с маниакальным упрямством, максимализм смешанный с перфекционизмом. Адская смесь, которая начала выгорать, обнажая пошатнувшиеся надломленные нервы. Она видела эти изменения, но старалась не заводить разговор, не потому что не хотела акцентировать на этом внимание, а потому, что боялась сделать хуже. Мать выбрала стратегию тушения еще не разгоревшегося костра. — Медвежонок, я рядом. Мы уже в одной стране. Представляешь? И у нас будет время, — мать смягчила голос, выбрав нотки загадочности и уюта, — после чемпионата, Новый год дома. Представь! Я елку еще не поставила. Придешь домой, будем вместе наряжать. Я купила те елочные игрушки, которые тебе понравились. И, конечно же, понятия не имею, что готовить на праздник. Поэтому вся новогодняя суета ляжет на твои плечи. — Как обычно, — засмеялась Женя, театрально закатив глаза. Внезапная детская обида улетучилась, как будто и не бывало. — Как твое самочувствие? — при каждом звонке ее мать задавала этот вопрос. Он касался не только физического здоровья, но и эмоционального состояния. И мама наперед знала ответ. Каким бы он ни был, она всегда могла узнать правда ли это по одной интонации. И Женя тоже это знала, поэтому за последний год научилась контролировать, что и как она отвечает. — Все просто отлично. Процедуры и витаминный комплекс дают положительный результат, — и это была чистая правда. Старая травма не давала о себе знать уже несколько месяцев, но абсолютная правда касалась лишь первой части вопроса о здоровье. — Я прекрасно себя чувствую. Я просто очень соскучилась по тебе. — Женя улыбнулась в трубку, пытаясь убедить в этом свою мать. И Жанне этого было достаточно. Заводить разговор о предстоящих соревнованиях в их семье было непринято. Более того, перед любыми соревнованиями тема фигурного катания, программ, соперников и тренеров была под строжайшим запретом. Как, в частности, и пожелания удачи или хорошей тренировки. И Женя, и ее мама, как бывшая спортсменка, были довольно суеверными в этой области жизни. Поэтому дальше разговор был обо всем и ни о чем, отвлекающий и расслабляющий, дающий дочери отдушину, а матери хорошее настроение на оставшуюся часть дня. — Отдыхай, медвежонок. Я завтра тебе позвоню, раз ты весь день будешь бездельничать. И прошу тебя, поешь! — Хорошо, мам. Я выйду с Браином и Трейси на ужин. Они куда-то собирались с местным представителем ФК, — Женя обреченно вздохнула в трубку, давая обещание матери. — Люблю тебя, мам. До связи! Попрощавшись, Евгения положила трубку. Оставшуюся часть дня она провела в кровати, отдавшись во власть спокойного сна без сновидений, что последнее время было большой редкостью. Повышенная тревожность, паника и беспокойные сны стали ее постоянными сопровождающими. Собственные силы в борьбе с этими недугами не помогли, и Евгения нашла спасение в довольно сильных седативных, которые она могла купить без рецепта, и которые в будущем не могли бы дать положительного результата в тесте на допинг. Употребляла Женя их небольшими дозами и только перед сном. Идея с успокоительными не нравилась ей, но, просчитав все возможные варианты, она пришла к выводу, что таблетки будут меньшим из зол. Проспав добрых два часа, Женя отдохнувшая и в отличном настроении написала Брайану о том, что на ужин она отправиться вместе с ним. И вечер был прекрасен. Женщина из Федерации провела небольшую экскурсию по вечернему Красноярску, повеселив иностранцев и их именитую фигуристку своими рассказами о городе, и отвезла в один из хороших ресторанов. День был закончен на веселой ноте в хорошей компании. Засидевшиеся гости Красноярска вернулись в отель за полночь, незначительно нарушив режим сна и бодрствования Евгении. Но ни тренеры, ни сама Женя не обратили на это особого внимания. Отдых перед соревнованиями для Канадского наставника был своего рода традицией и методой, которую он применял на каждом своем ученике, и Евгения Медведева не была исключением. Однако, слишком большой самоконтроль, дисциплина и привычки редко позволяли Жени полностью расслабиться. Как бы то ни было, во время такого вот «Релакс дня перед соревнованиями» Женя то и дело возвращалась мыслями к программам, прокручивая в голове каждое движение. Пожелав спокойной ночи своим тренерам, которые решили еще немного пообщаться в пустом холле с представительницей Федерации и, видимо, продолжить веселый сибирский вечер, Медведева отправилась в свой номер. Зайдя в лифт, она нажала кнопку четвертого этажа и улыбнулась своему отражению в зеркале. Вечер, ведь, и правда удался, она чувствовала себя просто прекрасно. Но отражение было с ней не согласно. Что-то привлекло ее внимание в зеркале, и улыбка начала медленно сползать с лица. Веселый блеск в глазах уступил место настороженности. Что-то было не так. Женя оглянулась на закрытые двери лифта и прислушалась к окружающим звукам. Кабина лифта медленно и почти беззвучно поднимала ее на четвёртый этаж, лампа с треском рассеяно разбрасывала свой неровный свет, не создавая тени единственного пассажира. Женя шагнула вперед вплотную к зеркалу и снова взглянула в свое отражение с попыткой усмотреть в своем сумеречном двойнике то, что ее беспокоило. Медленно нарастающее беспокойство расширяло зрачки и заставляло кожу на шее покрываться мурашками. Передернув плечами, она резко повернулась к двери лифта и испуганно осмотрелась. Лифт неправдоподобно медленно полз, видимо, не собираясь останавливаться. Свет с неприятным треском задрожал, окончательно пугая Женю. Она хотела было начать в панике стучать по приборной панели с кнопками, но не успела, так как лифт резко остановился. Открылись двери и выпустили свою заложницу на нужный ей этаж, где свет отсутствовал вовсе. Женя пулей вылетела из лифта в пустой, тихий и темный коридор, растерянно озираясь в поисках своего номера. В кромешной темноте и от испуга, она не могла вспомнить в какой стороне располагалась ее комната. Давящая тишина только усиливала панику. Впопыхах она начала хлопать по карманам в поисках ключа от номера, он нашелся быстро, но разглядеть цифры на куске пластика было невозможно. Женя тихо выругалась и, прильнув к стене, начала ее ощупывать. — Где-то же должен быть гребаный включатель, — голос дрожал и срывался на писк. Найти его она не успела, ее внимание привлекло то, что одновременно удивило и испугало до потери голоса. Впереди в конце коридора она увидела небольшой источник мягкого дрожащего света. Этот сияющий шар настолько был мал, что почти ничего не освещал вокруг, но его положение в метре над полом говорило о том, что его кто-то держит. Женины ноги больше не были ей преданы. Она вжалась в стену спиной, закрыла рукой рот и, всхлипнув, начала сползать на пол. Ужас сковал все тело, на глазах начали выступать слезы. Огонек продолжал плясать в конце коридора. Все было слишком нереальным, чтобы быть правдой. И именно эта мысль помогла Жени постепенно возвращать контроль над телом. Прошло минут пять или десять, а, возможно, тридцать минут или целый час, прежде чем Евгения полностью смогла контролировать свое тело и решила наконец подняться с пола. Все тот же черный коридор, все та же оглушающая тишина, и огонек все так же зависал на своем месте. Медленно, словно сомнамбула, Евгения двинулась в сторону единственного источника пугающего света. Каждый шаг давался с нечеловеческим трудом. Ноги словно прирастали к ковровому покрытию и отрывать их от пола было также тяжело, как вырваться из трясины болота. Но вот, свет был уже рядом, протяни руку — и его можно коснуться. Светочем оказалась горящая свеча, отбрасывающая мягкое, теплое и манящее излучение. Постепенно свет начал рассеиваться с точки и освещать небольшое пространство вокруг. И Женя увидела перед собой того, кто держал свечу. На нее смотрел молодой юноша лет двадцати пяти в странной одежде, больше напоминавшей военное обмундирование древнего римлянина (1). Он приятно-странно улыбался, даруя своим светом покой и отгоняя прочь панику и ужас ночи. Внезапно, юноша поднял свечу над собой, и свет от нее стал шириться, а вместе с ним и само пространство. Стены отступили, исчез и потолок, обнажив пустое темное ничто, в центре которого была она и странный человек со свечой и архаичной улыбкой… Окинув ее быстрым взглядом, он развернулся и начал уходить. — Куда ты? Постой! — у Жени прорезался голос, она рванула следом за юношей. — Кто ты? Где мы? Вместо ответа молодой человек остановился и оглянулся на свою преследовательницу. Продолжая улыбаться, он протянул свободную руку к ней, а той, в которой была свеча он указывал куда-то в темноту. — Что там? — тихо спросила Женя и посмотрела туда, куда показывал ей спутник. Свет от свечи начал быстро растекаться по тому месту, где стоял ее хозяин, освещая то, на что он пытался указать Евгении. Но разглядеть было не суждено, слишком уж быстро распространялся этот светоч, он становился все ярче и горячее. Перед тем, как полностью ослепнуть, она смогла разглядеть обманчивый тонкий силуэт, который могла узнать из тысячи. Внезапно свет с глухим хлопком погас, свернув пространство и выкинув Евгению из сна в реальность.