Как змей приручал кролика, чтобы съесть (и не съел)

Тор сидел за столиком и медленно цедил пиво из бокала. Ему больше по душе были добрые устойчивые кружки с широкими надёжными ручками, но однажды бар обновил свою посуду, и вместо привычных кружек пиво стали подавать вот в таких высоких модных бокалах — даже у бокалов форма была лучше, чем у него. Тор усмехнулся привычному кругу собственных мыслей. Он, конечно, не дождался Рождества, чтобы сбежать в бар — после того происшествия в их с Локи взаимодействии появилась какая-то недосказанность и двусмысленность, от которой волнение в душе поднималось по нарастающей. Проще говоря, Тор стал на самом деле думать об этом. О том, что Локи… что брат мог… мог до сих пор испытывать что-то к нему. И он имел в виду вовсе не братские чувства. Был ли хоть малейший шанс, что Локи до сих пор… хочет его? Спустя столько лет? Несмотря на его внешний вид? Тор коротко мотнул головой. Думать об этом было сладко до наливающегося тяжестью низа живота — и настолько же идиотично. Как бы он ни пытался отвлечься на окружающих его людей в баре, где ему только и удавалось подцепить хоть кого-нибудь в последнее время, все его мысли возвращались к Локи. Даже цвет пива напоминал о том, как отливают золотом его зеленоватые глаза, когда тот смотрит на солнце. Было сладко и страшно. Страшно, что он сам сорвётся, сделает что-то, что невозможно будет трактовать двусмысленно — только однозначно; что-то, за что уже не получится торопливо извиниться и сказать — это случайно вышло, проехали. Как между ними вообще может быть хоть что-то «двусмысленное»? Тогда, в далёком прошлом, сексуальную тягу друг к другу можно было списать на бурлящие в крови подростковые гормоны и открытость всему новому — они были слишком близки, постоянно проводили вместе всё свободное время, и с кем ещё предаваться подобного рода экспериментам? Но ведь Локи… Тор был пьян тогда, впервые пьян. Но только в половине его опьянения была виновата выпивка… Ведь он отчётливо помнил всё, что тогда произошло. Желал этого всей душой. Насколько Локи любил дразнить и издеваться над ним в мелочах каждый день, и настолько же откровенным и искренним он казался в ту ночь. Что он говорил… хотя, можно ли было воспринимать всерьёз, что нёс возбуждённый пьяный подросток, у которого буквально снесло крышу, когда они оказались в одной постели? Да, Локи тогда много чего успел наговорить. Половину из того Тор счастлив был бы забыть, как пьяный бред — и не мог. До сих пор не мог. Потому что ничего лучше, честнее и откровеннее ему больше никто не говорил. Тор сделал ещё один горчащий глоток — пиво начинало нагреваться, а от тёплого тянуло блевать. Тор понимал, что вряд ли закончит этот чёртов бокал, и точно так же вряд ли хоть с кем-то познакомится сегодня. Даже если было желание секса — оно ещё не означало, что была энергия на знакомство и все эти пустые разговоры. Иногда он мечтал, чтобы по щелчку пальцев всё стало простым и ясным: «Привет, переспим? Да — да, нет — нет». Без вот этого хождения вокруг да около. Зачем вообще разговаривать с человеком, имя которого наутро даже не вспомнишь? Имя которого даже не захочется вспоминать. Тор точно не был готов к долговременным отношениям. Он даже не думал в сторону, чтобы снова жениться. Он, конечно, любил женщин. Они были красивые, сильные, смелые, волнующие. Он всегда любил порно с женщинами, никогда не оставался равнодушным к их формам, к зовущему блеску их глаз, когда они флиртовали, когда им было хорошо. Ему нравилось смотреть на красивых современных актрис, если они всей семьёй проводили вечер за просмотром фильма. Он даже героинь своих комиксов рисовал такими — красивыми, волнующими, смелыми. Только дело было в том, что сейчас вот так смотреть, издалека, не подпуская к себе ни на шаг ближе — этого было достаточно. То, что провернул Локи за месяц, не вышло бы ни у одной женщины так легко и быстро. Он буквально просочился в их семью, их устоявшийся быт, прополз и оплёл своими змеиными кольцами. Потому что хоть Локи и кинул его давным-давно, сбежав и пропав на бесконечно долгое время, обстоятельства этого побега были совсем другими. Они ничего друг другу не обещали и ни в чём не клялись… Что уж говорить, Тор вряд ли переживал бы так сильно, если бы семья, из которой ушла Джейн, состояла только из неё и него. То, что даже наличие детей не смогло ничего изменить, окунуло Тора в глубокую пучину депрессии. Мать не раз разговаривала с ним после всего случившегося, пытаясь добиться хоть какого-то живого отклика. Говорила ему, что обида — совершенно глупое и разрушающее чувство. Убеждала, что самое правильное в их с Джейн ситуации, принять произошедшее и свои эмоции, прожить это, не бегая и не закрываясь, и простить её — позволить Джейн быть там, где она есть сейчас, а себе — быть собой. Мама убеждала его, что обида выгодна лишь тому, кто не отпускает её — потому что подкармливает собственное ощущение жертвы и является оправданием для угнетённого состояния и разрушающего поведения. Обида, как элемент шантажа, несёт в себе выгоду и словно даёт право бесконечно себя жалеть… при этом крепкими щупальцами держит в яме, из которой Тор даже не пытается выбраться. Но правда также была в том, что, понимая логику и смысл сказанных ему слов, Тор долгое время не имел в себе совершенно никаких сил что-то менять. Заряд кончился… А сейчас, за последний месяц почувствовав себя снова если не живым, то как минимум оживающим, самой страшной мыслью его было именно это — что если он позволит чему-то случиться между ними, если даст себе волю… Локи снова сбежит. И Тор этого уже не переживёт. Он не настолько силён, на самом-то деле. У каждого человека есть запас прочности. И каким бы мощным, брутальным и непобедимым он ни казался снаружи… внутри он был обычным человеком. Человеком, которому был нужен рядом кто-то, кто, как это ни смешно, просто будет рядом, что бы ни случилось. Который не променяет его на что-нибудь ещё, «поинтереснее», не отвернётся, не оставит. Который… сможет любить его даже таким, каким он стал. Это, вообще, возможно? — Такой шикарный мужчина скучает в одиночестве, — раздался приятный глубокий голос совсем рядом, и Тор медленно поднял взгляд от бокала с пивом, невольно скользнув им по крутым широким бёдрам, обтянутым джинсами. Женщина обладала выдающимся бюстом и похожим с его телосложением — то есть, была сочной. Она показалась Тору чуть старше, чем он сам, но выглядела при этом здорово. Ухоженно, даже немного дерзко — её светлые длинные волосы были заплетены в косу, игриво лежащую на плече, а открытое выражение лица и блеск в глазах недвусмысленно приглашали к флирту. Вишенкой на торте оказалась клетчатая рубаха, под которой грудь обтягивала майка с глубоким вырезом — и ни единого намёка на бюстгальтер. Тор даже удивился — она казалась слишком хороша для него. Привлекательная, сексуальная… От неожиданности он завис и не сразу понял, что так и не ответил ничего, пока женщина не наклонила голову и не изогнула вопросительно бровь над чуть смеющимися серо-голубыми глазами. — О, прости, задумался, — он улыбнулся и показал рукой на место напротив себя. — Присаживайся, буду рад твоей компании. Однако, безмолвно принимая приглашение, она села на изогнутый вокруг столика диван не напротив, а совсем рядом, так, что локти коснулись его локтей, и Тор почувствовал запах приятного парфюма и тонкий флёр недавно выкуренной сигареты. Она поставила свой полупустой бокал с пивом рядом с бокалом Тора. — Лорана, — она протянула руку для рукопожатия, стирая все границы. — Мы с тобой раньше здесь не встречались? Тор, удивляясь её напору, не смог сдержать улыбки, обхватывая её ладонь. — Не думаю, я бы запомнил такую красотку. Тор, — он пожал её руку, не так, как пожимал бы мужчине, но уверенно и крепко — она ответила тем же, продлевая улыбку на его губах. — Итак, Тор, ты выглядишь так, словно хочешь упросить пиво в своём бокале телепортироваться тебе прямо в желудок. Я права? Тору оставалось только фыркнуть и кивнуть. — Тёплое уже. Терпеть не могу тёплое. Она вдруг подпёрла кулаком щёку и уставилась на него, словно пыталась выучить его лицо наизусть. Тор замер. — Я тоже не могу терпеть тёплое. В связи с чем у меня есть предложение. Давай выйдем ненадолго и покурим, поговорим, а когда мы вернёмся, пиво станет безвозвратно тёплым. Тогда мы просто закажем ещё по холодненькому? Тор чувствовал, что его самозабвенно клеят. Приятное, полузабытое чувство. Он не видел никаких причин, почему выбор пал на него, но сегодня в баре за пару дней до Рождества на самом деле было не так много одиноко скучающих за столиками мужчин. А может быть, она просто любит таких объёмных лосей, как он? Маловероятно, но чем чёрт не шутит? Поэтому он снова улыбнулся и кивнул, первым поднимаясь с продавленного диванчика. Хлопнул по карману куртки, проверяя сигареты и зажигалку, пропустил Лорану вперёд и вышел следом в прохладный декабрьский вечер. Бар был по-рождественски украшен, везде светились надоедливые огоньки гирлянд, и Санта под чахлой искусственной ёлкой у входа сжимал в руке алюминиевую бутылку Бадлайта. Хо-хо-хо, мать вашу, с наступающим Рождеством! Интересно, если его поймают за управлением оленями в нетрезвом виде, ему тоже влепят нехилый штраф, как Тору однажды? А ведь тогда он просто случайно попал под раздачу: бутылка пива в него заходила с теми же ощущениями, как вода в сухой песок. Бесследно. Если бы он ещё додумался вовремя убрать её с глаз долой из подстаканника рядом с сидением… Он узнал, что Лорана — босс на небольшой нефтедобывающей станции к югу на холмах. Теперь было ясно, откуда такая уверенность в её жестах и разговоре. Привычка шефствовать над работягами и стимулировать их к активному труду не исчезает с наступлением ночи, в отличии от кареты, платья и прочей тухлой магии. Сам не ожидая от себя, он зачем-то посмотрел на её ступни. Туфелек там точно не было, зато были добротные коричневые кожаные полуботинки — почти такие же, как у него самого. Наверняка со стальным носом — таким если получишь, то яйца будут всмятку. Они едва успели докурить сигареты и совсем немного поговорить, как Лорана вдруг притиснулась к нему спереди и, положив руки на задницу, потянулась за поцелуем. Положение её тела, неожиданная настойчивость и то, как её мягкая грудь прижалась к нему, всколыхнули забытое ощущение будоражащей близости и не оставили никакого желания раздумывать — Тор просто наклонился и поцеловал её, обнимая и прижимая к себе ещё сильнее. Почти сразу почувствовал во рту её язык с лёгким привкусом пива и только что выкуренной сигареты — а ещё то, как она сильнее сжала пальцы на его заднице. В паху стало тепло. Оторвавшись от него, Лорана снова посмотрела на него — уже другим взглядом. Глаза её масляно блестели. — Так и думала, когда у мужчины такие губы, он явно умеет пускать их в дело. Тор сглотнул. Он до сих пор прижимал её к себе, и ощущение чужого тела в собственных руках, предвкушение того, что он, вероятно, очень скоро войдёт в неё и будет трахать до тех пор, пока они оба не кончат — заставляло член напрягаться и горячеть под ширинкой. — Поедем в мотель? Или… — Тор мог предположить, что Лорана живёт одна. Такое случалось и с красивыми, успешными в остальном женщинами. Но с той же вероятностью у неё дома могли быть дети — так же, как и у него, или — всякое бывает — вообще муж. На самом деле, ему было совершенно плевать. — В мотель? Шутишь? Я уже вся мокрая, — прошептала Лорана рядом с ухом. От её слов Тор ощутил новый прилив крови и, схватив её за руку, потянул к своему пикапу. Невесть что, конечно, но на заднем сидении Рогача вполне можно было развернуться даже им вдвоём. Лорана тихо смеялась за его спиной и бормотала что-то про «горячих скандинавских жеребцов». Как только они дошли до машины, Лорана тихо присвистнула и совершенно по-хозяйски открыла пассажирскую дверь, умело поколдовала над рычагом и придвинула кресло ближе к лобовому. Тор, хоть и не сразу понял, что она делает, действия одобрил — так сзади будет больше места. Он не удивился бы, узнав, что Лорана тоже водит огромный пикап. Некоторые женщины не созданы для легковых седанов. Лоране однозначно подошёл бы пикап или хотя бы внедорожник похожего размера. Наконец, они оказались на заднем сидении. Тяжело дыша, Тор скинул с себя куртку. Лорана торопливо стянула с себя тёплую клетчатую рубашку и села ему на колени, снова обнимая и глубоко, жадно целуя. Тор чувствовал, что ещё немного, и его сердце вывалится из горла с этим темпом и накалом обоюдных ласк. Ему нравилось, о, ему очень нравилось, когда женщина могла и хотела вести. Не потому что он не был в состоянии проявить инициативу — хотя, кого он обманывал, сейчас он был не в состоянии. Голова вообще не соображала. Единственной вялой мыслью было: «Презервативы в заднем кармане джинсов… Презервативы…» Он запустил руки под майку, скользнув по мягкому телу и обхватив полные груди, зажимая между пальцев соски. У него так стояло, что было больно — о чём он незамедлительно прошептал ёрзающей на нём женщине. В ответ она чуть сдвинулась и тут же положила ладонь ему на ширинку, жадно простонав: — Сдохну, если сейчас же не увижу твой член, — и принялась воевать с пряжкой ремня. В этот самый момент, когда Тор мечтал только о том, чтобы его член оказался уже внутри тела Лораны, причём, его не особенно заботило, в каком именно из её влажных тёплых мест, в кармане куртки громко зазвонил телефон. Лорана дёрнулась от неожиданности и ударилась головой о потолок пикапа. — Прости, прости, я не выключил звук, — Тор начал шарить рукой по кинутой рядом на сидение куртке, чтобы нащупать телефон, но Лорана неожиданно крепко схватила его за запястье: — К чёртовой матери. Не отвечай, — и тут же огладила член под расстёгнутой ширинкой. Волна дрожи удовольствия прошла по телу, Тор шумно вдохнул и на миг зажмурился. — Прости, я должен ответить. У меня… дети дома. Лорана на миг замерла. Лицо её стало жёстким: — И жена, которая ждёт-не дождётся с работы? — поинтересовалась она. — Нет, они с няней… Я давно разведён. Прости, я должен хотя бы посмотреть. Лорана ничего не ответила, но выражение лица её смягчилось, снова становясь томным и нетерпеливым. Она расстегнула ремень и ширинку собственных джинсов, при этом не переставала поглаживать член Тора, и прикосновения эти даже через бельё страшно отвлекали, заставляя пальцы дрожать, а мысли — разбегаться рассыпанной по полу фасолью. Наконец, он достал телефон из кармана и тут же замер. Звонил Локи. Тор посмотрел на экран ещё пару мгновений, тяжело сглотнул и скинул вызов. Поставив на беззвучный режим, он кинул телефон поверх куртки. Что бы там у Локи ни случилось, это может подождать. Он перезвонит брату позже. Сейчас же его члену требовалась ласка и всё внимание Лораны. — Так что? — неожиданно спросила та. — Брат, — тихо ответил Тор. — Перезвоню потом. Лорана предвкушающе улыбнулась, и Тор снова запустил свои ладони под её майку. Тело было мягким и тёплым, ощущения от него более чем приятными, и он просто не мог дождаться, когда уже они… — Тебе что-то пришло, — сказала вдруг Лорана со вздохом. — Посмотришь? Тор уставился на неё, пытаясь понять, о чём она говорит. Лорана только кивнула головой в сторону. Тор посмотрел туда, так ничего и не понимая, и увидел потухающий экран телефона. Сообщение? — Твою мать… Прости, я гляну быстро. И выключу его к чёртовой матери! Если это Локи с какой-нибудь очередной хренью, Тор поклялся, что убьёт его, как только вернётся в город. Неужели так сложно понять, что он очень занят — он ведь скинул звонок? Тор неловко разблокировал экран, другой рукой продолжая теребить сосок Лораны под майкой, и со второго раза попал пальцем по значку входящих сообщений. «Я в участке у шерифа. Если можешь, пожалуйста, забери меня отсюда. Он сказал, что через полчаса закроет участок и уедет. Пожалуйста…» — Блядь! — громко ругнулся Тор, продолжая смотреть на экран. — Да что это за нахуй?! Лорана хмыкнула и, обхватив запястье его и так давно замершей руки, вытащила её из-под майки. Затем неловко слезла с его колен и, сев рядом, открыла окно. — Я покурю? Тор до сих пор сжимал в руке телефон. Одна его часть безмолвно вопила дурниной, что если Локи нашёл проблем на свой зад, то это его грёбанные проблемы. И Тор совсем не обязан бросать всё и лететь ему на выручку! В конце концов, ночь в участке у шерифа ещё никого не убивала. Может быть, даже на пользу пойдёт? Другая часть мерзко нашёптывала: «Не убивала? На пользу? Уверен в этом? А вдруг ему тоже перепало? Вдруг с ним что-то случилось? Может, ему необходима твоя помощь, а ты думаешь только о собственном члене? Он дважды написал «пожалуйста», это явно сигнал SOS». Тор закрыл глаза. Внизу живота мерзко ныло. Член ещё стоял, но Тор точно знал — сегодня, сейчас он уже точно не в состоянии заниматься сексом. Момент упущен. Сердце бешено колотилось от волнения, вот только эротического в этом волнении ничего не осталось. — Прости, — тихо сказал он. — Брат попал в передрягу, надо ехать, вытаскивать его… Блядь! Он посмотрел на Лорану, та сидела возле окна и курила, под расстёгнутыми джинсами краснело кружево трусиков. Тор не любил красное бельё — оно казалось ему вульгарным. Чёрное ему было больше по душе. Но он вряд ли заметил бы вообще, какого цвета у неё бельё. Он даже не помнил, когда успел разрешить курить в машине. Но сейчас была явно не та ситуация, чтобы предъявлять претензии. Из приоткрытого окна тянуло холодным ночным воздухом. — Не извиняйся. Семья важнее всего, — сказала Лорана. Голос её звучал спокойно, но сигарета между пальцев чуть подрагивала. Тор с сожалением вздохнул. — Мне правда жаль, что я испортил тебе вечер. Знаю, что это наглость, но… может, оставишь свой телефон? В следующий раз я предупрежу всех, что пропаду с радаров на несколько часов, выключу телефон и приглашу тебя в лучшую бургерную в округе. Что скажешь? У них ещё и пиво крафтовое очень вкусное. Лорана повернула голову и посмотрена на него. Краешек её губ неожиданно изогнулся в едва заметной улыбке. — Знаешь, вообще это не в моих правилах, особенно, после такого эпичного начала, — фыркнула она между затяжками. — Но ты мне понравился. А если в твоей бургерной ещё и вкусное пиво… Хорошо. Давай попробуем ещё раз, — она протянула руку, и Тор не сразу понял, что нужно дать ей телефон. Спустя десять минут он уже ехал по междугородней трассе, закладывая плавные изгибы вслед дороге, вьющейся между щетинящихся короткими остьями кукурузных полей. Он чувствовал себя совершенно отвратительно — уже давно с ним не случалось такого, чтобы возбудиться так сильно и не иметь возможности получить разрядку. Внизу живота до сих пор тянуло, а внутри боролись два сильных желания: убить Локи сразу, как только увидит его. Но сначала, всё же, убедиться, что с ним всё в порядке. И Тор ненавидел себя за это. Они оба взрослые люди. Они должны заниматься каждый своими делами, он не должен был останавливаться в своих далеко идущих планах на сегодня, не должен был так сильно переживать. Но он переживал. И как бы ни убеждал себя в обратном, Локи до сих пор был важнее… и это страшно бесило. Он успел за пять минут до закрытия участка. Шериф, Донал Макгонагал, некогда был приятелем отца. Не самым близким, но всё же достаточным для того, чтобы здороваться лично, по имени. Тор помнил его ещё со времён своего обучения вождению в старшей школе. — Тор, хорошо, что ты успел. Я уже собирался уходить. Тор кивнул и пожал шерифу руку. Он старался говорить чуть в сторону, волнуясь, что Донал учует пивной дух даже после двух зажёванных жвачек с корицей. Тор едва ли выпил даже бутылку и не чувствовал ни единого градуса, но очередных проблем совершенно не хотелось. — Как там брат? — спросил он. — Что, вообще, произошло? — Драка в баре у Марли, — фыркнул шериф. — Давно я уже не разнимал драки, в нашем-то городке. Твой братец недавно вернулся, а уже нашёл приключения. — Кого-то ещё задержали? — спросил Тор, потому что в участке было странно-тихо. Но он знал, что в дальней комнате, условно называемой «камерой предварительного заключения», под замком сидит Локи. Тор хотел уже скорее заплатить полагающийся взнос и забрать его домой. — Нет, только его. А вот это уже было странно. — Почему? Что он натворил? — Он сидел за столиком с Мэттом, понимаешь? — странно посмотрел шериф. Тор не понимал. Он даже не мог вспомнить никого с именем Мэтт. — С Мэттом Шаффером. Ваш бывший одноклассник. К ним прицепилась компания местных работяг, слово за слово, всё можно было бы уладить миром, но твой братец первым прописал по физиономии парню и сломал ему нос. Хорошо у него удар поставлен, — хмыкнул шериф, словно в ситуации было хоть что-то смешное. Тор стоял и медленно каменел, представляя, какой величины теперь у них объявились проблемы. — Кому? — Ты вряд ли его знаешь. Лэсли Дэввис. Работает в телекоммуникациях. Вместе с ним ещё его компания была, но прилетело только Дэввису. — А что с Локи? Ему попало? — Почти нет. Удивительно, как его не потрепали. Я, пока ехал к Марли, боялся, как бы его там до бессознанки не отпинали. Но всё обошлось. Тор выдохнул. Обошлось. Значит, он должен будет сам ему прописать. Начинать драку в баре — да какого вообще грёбаного хрена? — Сколько я должен заплатить? — Тор решил увести разговор ближе к теме. Донал Макгонагал пригладил усы и встал со своего явно удобного кожаного кресла. — На первый раз отпущу под твоё честное слово. Вот билет с записью и датой слушания его дела, — он протянул жёлтую бумажку, от вида которой у Тора свело зубы. Он терпеть не мог ходить в суд. Он предпочёл бы заплатить лишнюю сотню баксов, лишь бы не нужно было проходить всю эту скучную тягомотину под названием «слушание дела». Даже если придётся заплатить большой штраф или поработать на общественных работах, в тюрьму Локи за такую ерунду точно не посадят. Тор посмотрел на дату заседания — в конце января. Чёртова система. Всё, что было ей нужно, это его деньги. Словно он и так мало платил в виде налогов… Шериф провёл его дальше по коридору, завернул за угол, где открыл самую последнюю комнату. — Лафейсон, на выход, — громко сказал он. Тор видел, как Локи, сидевший в полутёмной тесной комнатке, встал с дивана и вышел в коридор. На его левой скуле ярко цвела ссадина, которую мог оставить только чужой кулак. Краешек губ тоже припух и чуть кровил, но в остальном Локи выглядел нормально. Ключевое слово — выглядел. — Привет, — тихо сказал Локи и отвёл взгляд. Тор вздохнул. Легонько хлопнул его по плечу: — Поехали домой. Они попрощались с шерифом и забрались в пикап. Локи, едва оказался внутри машины, странно посмотрел на него, хищно раздув свои точёные ноздри. Тор удивлённо замер под его взглядом, а потом Локи демонстративно потянулся к рычагу регулировки кресла, чтобы отодвинуть его подальше от лобового, — и Тор всё понял. Он отвернулся и завёл машину, делая вид, что совершенно не хочет ни о чём говорить — и он на самом деле не хотел. Он видел, как Локи зачем-то обернулся, словно выискивая что-то взглядом на заднем сидении, но никак на это не отреагировал. Вырулил с пустой стоянки у участка, ещё раз помахал шерифу и медленно покатил в сторону дома. Шел десятый час, он отпрашивался у Люсинды до десяти, и времени в запасе оставалось ещё достаточно. А вот желаний, кроме как завалиться спать, не было уже никаких. Завтра наступал канун Рождества. — Пахнет сексом, — сказал Локи так тихо, что Тор едва расслышал. А расслышав, хмуро фыркнул. — Было бы отлично, если бы так. — Презервативы на заднем сидении. Тор быстро кинул взгляд назад — и правда. Несколько блестящих квадратиков лежали посередине сидения, видимо, вывалились у него из кармана джинсов, пока Лорана ёрзала на нём. Он нахмурился ещё сильнее и уставился на дорогу, сжимая пальцами руль, а представляя, что шею Локи. — И что? Что дальше?! — рыкнул Тор, не в силах себя сдержать. Он до сих пор не понимал, какого хрена Локи понадобилось развязывать драку и попадать в участок. Просто, блядь, почему сегодня? — Прости, — снова тихо прошелестел Локи, сползая ниже по сидению. — Я не собирался портить тебе вечер. Тор вёл машину, вглядываясь в дорогу так, словно ехал тут впервые. Он даже не спросил Локи, куда его отвезти — просто ехал домой. — Проехали. Больше они не разговаривали. О чём? Когда добрались до дома, Тор припарковал машину рядом с небольшой старой машинкой Люсинды. В доме в паре окон уютно горел свет, но окна детской спальни выходили на другую сторону, и Тор решил не торопиться. Вышел из машины, поднялся на крыльцо и уселся в широкое плетёное кресло рядом со столиком, вытаскивая из кармана сигареты и зажигалку. Локи медленно плёлся следом. Поднялся по ступеням и сел в кресло напротив. Во втором кресле на крыльце давно не было никакой нужды, но оно всё равно зачем-то стояло тут. Тор думал, что «для компании». Он закурил. Локи, поглядев на него, потянулся за пачкой сигарет и зажигалкой. Тор хотел было накрыть их рукой, но в самый последний момент передумал. — У тебя есть кто-то? — внезапно спросил Локи, нервно выцарапывая пальцами сигарету из едва начатой пачки. Тор выдохнул дым: — Никого у меня нет. Откуда? Просто надеялся потрахаться… раз в полгода. Локи медленно кивнул. Прикурил себе. Он выглядел задумчивым и почему-то разбитым. Ссадина на скуле и кровящий уголок губы добавляли его лицу бледности, а общему виду — странной хрупкости. Тор смотрел на его тонкие длинные пальцы с зажатой в них сигаретой и представить не мог, как тот вообще умудрился сломать кому-то нос. Хотя, костяшки на правой руке были сбиты, а значит, инцидент на самом деле случился. — Что произошло? В баре. Локи словно не собирался отвечать. Курил не торопясь, но потом всё-таки начал неохотно говорить: — Ничего особенного. Я пошёл в бар, думал немного выпить и расслабиться. Там встретил старину Мэтта, помнишь его? Наш одноклассник… — Да, мне шериф уже рассказал, — перебил Тор. — Тогда какого хрена ты у меня спрашиваешь? — повысил голос Локи. — Потому что он не рассказал больше ничего! Просто назвал пару имён и сказал, что ты сломал кому-то нос! Какого хрена, брат? — Потому что мы сидели и никого не трогали, пили пиво, потом вдруг подошли эти мудаки и начали наезжать!.. — со злостью высказался Локи. — Наезжать? — так же зло фыркнул Тор в ответ. — А наехать в ответ нельзя было? Без рукоприкладства? Чтобы не попадать в участок? — Да не собирался я попадать в участок! — выкрикнул Локи, тыкая недокуренной сигаретой в пепельницу с такой силой, что та скукожилась и сломалась. — Мы сидели с Мэттом, говорили, пили пиво и никого не трогали! Потом подошли эти ушлёпки, на весь бар начали орать, что педик нашёл педика, и что педикам нехер делать в этом городе! Тор смотрел на брата и никак не понимал причины его реакции. — Сказал бы мудакам, что они сами педики. И пусть отъёбывают и не мешают двум друзьям культурно отдыхать. Локи смотрел на него широко открытыми глазами, словно впервые увидел. — Ты идиот? Мэтт открытый гей. Ты серьёзно не знал? Тор почувствовал, что его челюсть пытается упасть на стол. Он даже дар речи потерял ненадолго. Не то чтобы чья-то ориентация его особо волновала, просто он считал, что неплохо знал Мэтта в школе. И он никогда бы не подумал, что тот по парням… — Я не знал, — тихо ответил он. — Вот козлы… — Теперь понял? — зло улыбнулся Локи. — В нашем штате разрешены однополые браки, и представители ЛГБТ защищаются законом от притеснений и всесторонней дискриминации, а значит, правда целиком и полностью на стороне Мэтта. Тот козёл подал иск за причинение физического ущерба? Отлично. Я подам встречный за прилюдное унижение и дискриминацию. И, блядь, посмотрим, кто кого. Свидетелей его мудацкого поведения — полный бар. У меня как раз есть свободное время, чтобы как следует повеселиться. Локи говорил, и глаза его горели — Тор даже залюбовался ненадолго, едва разбирая, что именно тот говорит. А потом до него дошло. — Ты… гей? Локи замолчал и снова уставился на него. Поняв, что Тор не издевается, а спрашивает серьёзно, неловко фыркнул и отвёл взгляд. — Скорее, бисексуал, — ответил он, наконец. — Но мужчины мне нравятся больше. Тор ощутил, что сидел весь, натянутый, как гитарная струна. Которая после ответа дзынькнула и порвалась. Мужчины. Мужчины, блядь. Он проглотил горькую слюну, откинулся на спинку кресла и ткнул в пепельницу давно погасший окурок. — Мужчины, значит… — прошептал он уже вслух, не решаясь посмотреть на брата. — А мне никогда, ни одного раза в жизни не нравились. Единственный, к кому тянуло, кого я хотел, был ты. Только ты… мой грёбаный младший брат. Тор сказал это и словно сдулся, согнулся и спрятал лицо в ладони. Он просто почувствовал вдруг, что на сегодня с него хватит. Он услышал, как ножки кресла проехались по дереву пола. Локи встал и… подошёл к нему. После чего Тор почувствовал, как тот остановился очень близко и, — вдруг — обнял его за голову, притягивая её к своему животу. Тот был твёрдый и совершенно неудобный, чтобы в него утыкаться и прятать лицо, когда тебе плохо — для этого бы больше подошёл женский. Но это был Локи — с плоским и твёрдым животом, с массивной пряжкой кожаного ремня, холодом впившейся в скулу. С его особенным запахом, от которого кружилась голова. Локи погладил его по волосам, но так ничего и не сказал. Тору это было и не нужно. Вдруг скрипнула задняя дверь. Тор, было, дёрнулся из рук Локи, но тот усилием удержал его на месте, не позволяя отстраниться. — Добрый вечер, Люсинда, — поздоровался Локи. — Добрый. Хорошо, что вы уже вернулись, — доброжелательно ответила та. Тору захотелось провалиться сквозь землю, он чувствовал себя паршиво и глупо — но решил подчиниться крепко прижимающим рукам Локи. — Дети уже спят, так что я поеду домой. Всё в порядке? У вас ссадина… — Подрался, — Локи звучал спокойно, даже словно бы улыбался. — Ничего страшного. Доброй ночи и счастливого Рождества. — И вам счастливого Рождества. Отметьте как следует. Тор слышал её шаги по ступеням, затем как открылась и хлопнула дверь машины, а потом прошелестели по гравию колёса. Почувствовал, как Локи помахал Люсинде на прощание. А потом снова запустил руку в его волосы, пропуская пряди между пальцев. Тор не знал, сколько они пробыли в такой неловкой позе, но почувствовал, что начинает засыпать. Наконец, отстранившись, он поднял голову и посмотрел на Локи, который, казалось, всё это время только и делал, что разглядывал его. Сейчас глаза его были ни зелёными, ни серыми, ни жёлтыми — просто тёмными и глубокими, как небо над головой. — Холодно, идём внутрь. Надо обработать твою губу и скулу, — сказал Тор и удивился, как хрипло прозвучал собственный голос. Локи ничего не ответил. Только открыл заднюю дверь и за руку потянул его в дом.