vi. life is not meant to be wasted (Chasing the Sun by Sara Bareilles)
-ооо-
20 июля 1974 года — Гермиона! Девочка оторвалась от учебника по трансфигурации, чтением которого была занята, и попыталась по голосу найти Питера. — Я здесь! Гермиона моргнула и посмотрела в сторону их ванной комнаты. Голова её брата выглянула из-за двери, он пристально посмотрел в спину их матери. Жестом Питер показал сестре, чтобы она подошла к нему, и в Гермиона замешательстве прошептала: — Зачем? Вместо того, чтобы ответить, он стал кивать ей всё чаще, и Гермионе не оставалось ничего другого, как спрыгнуть со стула. Она ещё раз взглянула на свою мать, которая была занята приготовлением ужина на сегодня, прежде чем шагнуть к своему брату. Питер быстро затащил её внутрь и захлопнул за ней дверь. Гермиона нахмурилась, увидев его поспешность, но подошла к туалету и закрыла крышку, а затем изящно села на неё и выжидающе посмотрела на брата. — Ну? — поторопила она его. Парень остановился и нахмурился, глядя на Гермиону. — Что-то не так с мамой, — прошептал он сестре достаточно громко, чтобы она услышала. Гермиона нахмурила брови. — Что ты имеешь в виду? — спросила девочка. Питер вздохнул, закатывая глаза. — Я знал, что ты не заметишь, потому что ты слишком занята, пряча нос за своими драгоценными книгами, — отметил он, игнорируя её взгляд. — Но в последнее время она была… беспокойной. Не знаю, я думаю, она что-то скрывает от нас. — Может, она просто пытается найти подходящее время, чтобы сказать нам, — сказала Гермиона, пожав плечами. — Если мама не хочет нам что-то говорить, то это не наше дело, Пити. — Я знаю это, — проворчал он. — Просто... я думаю, что она была очень одинока с тех пор, как мы оба начали ходить в Хогвартс. Я просто иногда беспокоюсь о ней. Гермиона улыбнулась и встала, а затем крепко обняла брата. — Это действительно мило, Питер, — сказала она. — Я уверена, мама не хочет, чтобы мы волновались, — девочка замолчала, удивлённо склонив голову. — Ты стал выше! — Да? — спросил её брат с гордой ухмылкой. Когда она кивнула, его улыбка стала шире. — Я тоже так думал, но был не совсем уверен. Затем мама позвала их обоих, брат и сестра Петтигрю вышли из ванной и быстро пошли на кухню. Пока Питер помогал их матери накрывать на стол, Гермиона предпочла просто понаблюдать. Надо признать, она была завалена летними домашними заданиями и почти не выходила из комнаты, чтобы заняться другими делами. Теперь, когда Питер указал на странное поведение их матери, Гермиона заметила, что плечи Ани напряглись от беспокойства. Она непрерывно кусала нижнюю губу — одна из странных причуд их матери, когда её что-то беспокоило, — и это заставило Гермиону забеспокоиться. Может быть, то, чего опасалась их мать, в конце концов имело большое значение. Когда они все устроились и начали наполнять тарелки едой, Аня откашлялась, чтобы привлечь их внимание. Гермиона замерла, а Питер побледнел, ожидая того, что их мать хотела сказать им. — Дети, — начала она. — Я должна вам кое-что рассказать. — Кто-то умер? — неожиданно выпалил Питер. Глаза Ани расширились, и она недоверчиво посмотрела на сына. — Что? Питер начал бледнеть. — Ты выглядишь так, будто кто-то умер, — отметил он. Их мать, к счастью, нервно рассмеялась. — Нет, нет, милый, никто не умер, — заверила она. Питер заметно расслабился, но по-прежнему выглядел настороженным. — Это просто… о, как же лучше сказать? — Аня нервно отвернулась и откашлялась. — Я была… эм… ну… я встречаюсь кое с кем уже довольно давно. Что ж, этого Гермиона точно не ожидала. — Что? — она ахнула от удивления. — У тебя появился парень? Аня покраснела и робко улыбнулась. — Немного глупо называть его так в моём возрасте, тебе не кажется? — пошутила она, пытаясь разрядить атмосферу. Когда Питер и Гермиона просто моргнули, она вздохнула и продолжила. — Да, да, если можно так выразиться, то да. У меня есть парень. — Маггл? — уточнил Питер, внезапно забеспокоившись. Их мать медленно кивнула. — Он знает о нашей… ну, магии, — объяснила Аня, снова нервно рассмеялась и заправила за ухо локон. — Случайно поймал меня на этом, правда, но он очень хорошо относится к этому. В отличие от вашего… Женщина проглотила оставшиеся слова, но они оба знали, о ком говорила их мать. — О, — быстро сказала Гермиона, чувствуя себя немного некомфортно. — Хорошо, мама. Глаза Ани расширились. — Хорошо? Девочка нахмурилась. — Да, — твёрдо провозгласила она. — На самом деле я ожидала другого ответа, — призналась её мать с нервной улыбкой. — После всего, что случилось с вашим… — и снова она не смогла заставить себя выговорить имя ублюдка, который уже был похоронен на глубине шести футов. — Мама, — вздохнул Питер, — ты думала, что мы будем против? — Ну... — Чёрт возьми, мама, мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, — недоверчиво засмеялась Гермиона. — Если ты хочешь с кем-то встречаться, мы всем сердцем тебя поддержим. Глаза Ани наполнились слезами, когда она перевела взгляд с дочери на Питера, энергично закивавшего головой, соглашаясь с сестрой. — О, у меня лучшие дети в мире, — сказала она, хватая их за руки. Питер засмеялся и сжал её руку. — На самом деле я ожидал чего-то худшего, но я не думал о новом парне, — отметил он. — Зато подумал о том, что кто-то умер, — сказала Гермиона с дразнящей ухмылкой. Питер слегка покраснел. — Заткнись, Гермиона.-ооо-
1 сентября 1974 года Аня обняла их обоих на прощание, прежде чем Питер и Гермиона сели в Хогвартс-экспресс. Питер тоже попрощался с сестрой, но она вцепилась ему в руку, прежде чем он смог уйти. — Тебе что-то нужно, Миона? — спросил её брат с беспокойством в глазах. — Я просто хочу напомнить тебе, прежде чем ты уйдешь и займёшься глупыми проделками со своими друзьями, что ты должен начать очень серьёзно относиться к учёбе в этом году, Питер, — настаивала Гермиона. Он посмотрел на неё с озадаченной улыбкой. — Мерлин, Гермиона! Мы ещё не добрались до Хогвартса, а ты уже хочешь, чтобы я стал заучкой, как ты, — пошутил он. Но Гермиона энергично потрясла головой. — Нет, ты не понимаешь, Питер, — вставила она. — Скоро у тебя будут СОВ, и я знаю, как отчаянно ты хочешь стать мракоборцем. Ты ведь знаешь, что их процесс отбора очень строг, верно? Они даже не обратят на тебя внимание, если увидят, что у тебя есть оценка ниже "П" за СОВ. Глаза Питера расширились. — В самом деле? — явно недоверчиво выдохнул он. — О, проклятье, ты не знаешь, — проворчала она со вздохом. Когда Питер побледнел и начал паниковать, Гермиона успокоила его, сжав его руку. — Не волнуйся, у меня уже есть план, потому что я знала, что ты будешь таким, — сказала когтевранка. На смену панике пришло любопытство. — План? — спросил он, нахмурившись. — Да, — ответила Гермиона, твёрдо кивнув. — Я составила для тебя график занятий на этот год, и мы можем заниматься вместе, поэтому, если у тебя есть вопросы или если ты… Глаза Питера расширились, прежде чем он разразился громким, неистовым смехом. — Мерлин Всемогущий, Гермиона, — сказал он, в уголках его глаз уже выступили слёзы. Её слова стихли, и она посмотрела на брата. — Что? — спросила Гермиона в замешательстве. — Я знал, что ты невероятная заучка, но чёрт возьми, — фыркнул он. Она проигнорировала его выражение и впилась в брата взглядом, явно раздражённая тем, что над ней смеются. — Что? — повторила девочка, на этот раз сквозь стиснутые зубы. — Ничего, ничего, — сказал Питер, всё ещё с весельем в глазах. — Ладно, Годрик милостивый. Поскольку ты уже составила тщательно продуманный план, чтобы помочь мне сдать мои СОВ — что, заметь, произойдёт только через два года, — тогда я действительно не могу тебя остановить, не так ли? Гермиона проворчала себе под нос. — Небольшого спасибо было бы достаточно, — пробормотала она. Вместо этого Питер, смеясь, заключил её в тёплые объятия. — Пожалуйста, никогда не меняйся, Гермиона Петтигрю, — сказал он, прежде чем отпустить её и отправиться на поиск своих лучших друзей.-ооо-
2 сентября 1974 года Джеймс совершил сегодня потрясающее открытие, от которого до сих пор был под впечатлением. Он прожил свой день на автомате; как будто всё его тело принадлежало кому-то другому, а он просто размышлял о событиях, происходящих вокруг него. Сегодняшние уроки даже не остались в его голове, но... но это не имело значения, потому что он только что понял кое-что важное и едва мог нормально дышать. Всё началось, когда они прибыли в Хогвартс и пришли на пир по случаю начала учебного года. Обычно он был взволнован Сортировкой, потому что к их столу собирались присоединиться новые гриффиндорцы. Но после прохождения этой церемонии в течение четырёх лет её новизна померкла, и Джеймс обнаружил, что ему невероятно скучно. Он пытался посоветовать своим друзьям пропустить пир всем вместе и пойти в Визжащую хижину, чтобы попрактиковаться в анимагии, но, к неудовольствию парня, все его друзья захотели остаться. Сириус уверенно заявил, что в этом году он был подарком Мерлина всему колдовскому сообществу, поэтому беззастенчиво флиртовал с Марлин МакКиннон с тех пор, как увидел её. Римус выглядел уставшим до мозга костей и, дважды проверив свой календарь, заметил, что до полнолуния осталось всего два дня. Питер внезапно оказался чертовски настроенным учиться и твёрдо сказал им, что в этом году он больше сосредоточится на своей успеваемости. "Чёртовы мерзавцы", — подумал Джеймс и начал лениво осматривать Большой зал, просто чтобы занять себя. Удивительно, но его взгляд упал на стол Когтевран — в частности, на то место, где сидела сестра Питера. Его нос дёрнулся от воспоминаний о её заклинании, и он невольно покраснел и сердито посмотрел на её густые волосы. Мерлин, она была угрозой, и Джеймс с тех пор задавался вопросом, как она может быть родственницей Питера, который был послушным и позволял ему уйти от всего безнаказанным. Он потёр кончик носа, вспомнив, как летучие мыши накинулись на его лицо. Все в школе теперь знали, что дерзкая второкурсница — теперь уже третьекурсница — наслала на него Летучемышиный сглаз. Они постоянно приставали к нему о том, каково было почувствовать, что он вот-вот умрёт, но Джеймс отпугивал их рычанием. Было чертовски стыдно, что он был побежден девочкой, и он предпочел бы больше никогда не получать такой опыт. Хотя в прошлом году он смог слегка отомстить, этого ему не хватило. Но, конечно, поскольку она была младшей сестрой одного из его лучших друзей, у него не было другого выбора, кроме как держаться от неё подальше — она была вне игры. В этом году ему просто придётся потрудиться ещё сильнее, чтобы снова не вывести её из себя. Мерлин, она была по-настоящему пугающей в тот день. Слегка вздрогнув, Джеймс взглянул на сидящего рядом с ней человека и нахмурился. Нюниус тихо разговаривал с Гермионой, возможно, о школьных делах и тому подобном. Удивительно, но его волосы не выглядели такими длинными и жирными, какими были всегда. Возможно, глупый слизеринец всё-таки мыл голову. Он нахмурился ещё больше, вспомнив то раздражающее чувство в своём сердце, которое он теперь знал как чувство вины, появившееся после того, как он испарил зелье. Откуда он мог знать, что сварить его так сложно? Он должен был сказать ему это сразу! "Они пытались сказать тебе, чтобы ты вернул его, идиот", — прошипел в его голове голос, странно походивший на голос Римуса. Джеймс вздрогнул и снова подавил мучительное чувство вины. Глядя на глупого слизеринца, он опять почувствовал необъяснимый гнев. И хотя Джеймс знал, что всегда вёл себя как безмозглый хулиган каждый раз, когда Снегг был поблизости, ну, он никак не мог остановиться. То, что Сириус тоже ненавидел скользкого ублюдка, ничуть не улучшало его положение. Как только Сириус начинал подстрекать его, Джеймс не мог не присоединиться к нему. В конце концов, видеть разъярённого Снегга было ужасно весело. Затем он оторвал взгляд и посмотрел на другого человека из их странной троицы. Волосы Лили Эванс сегодня были огненными, как дикое пламя. Он никогда особо не думал о ней, но обнаружил, что смотрит на неё каждый раз, когда она входит в комнату. Её ярко-рыжие волосы привлекали внимание, и, ну, ему просто нужно было думать не только о себе. Гермиона что-то тихонько прошептала, а Лили внезапно запрокинула голову и весело рассмеялась. В уголках её глаз появились морщинки, и она изо всех сил пыталась заглушить смех, но, очевидно, безуспешно. Сестра Питера тоже улыбалась, и Лили пришлось взяться за её руку, чтобы не упасть. А потом… а потом он увидел её яркие изумрудные глаза, сверкающие от веселья, и Джеймс мысленно вернулся на свой последний урок астрономии на третьем курсе, когда все они наблюдали, как многочисленные падающие звёзды метались по чёрному небу. Джеймс вспомнил, как был очарован прекрасным шоу. А теперь, теперь он не мог отвести взгляд, потому что глаза Лили Эванс были подобны падающим звёздам. Он чувствовал себя так, будто внезапно в его голове рассеялся туман, и едва не перестал дышать, не веря этому открытию. Чёрт возьми, от Лили Эванс захватывало дух.-ооо-
8 сентября 1974 года — Могу я спросить, почему ты притащила сюда наши задницы в такое безбожное время дня? — сварливо спросил Северус, выдвигая свой стул у их обычного библиотечного стола и бесцеремонно плюхаясь на него. — Оно не безбожное, — горячо ответила Гермиона, демонстративно игнорируя то, как Лили бросила на неё испепеляющий взгляд, слегка зевнув. — Сейчас семь утра. — В воскресенье, Гермиона Петтигрю, — проворчала Лили. Гермиона покраснела и подумала, что, возможно, она действительно слишком жаждала пригласить их в библиотеку. — Вы могли бы бросить меня, если так и собираетесь жаловаться весь день, — ответила она. К её удивлению, Лили и Сев одинаково фыркнули. — И встретиться с твоим гневом? — усмехнулся слизеринец. — Мы не собираемся рисковать, — торжественно кивнула Лили. Её щеки потемнели. — У меня не настолько взрывной характер, — заныла она. Гермиона гордилась тем, что всегда могла сохранять ясную голову, когда сталкивалась с противниками. В конце концов, её не зря называли ярчайшей ведьмой своего поколения. Если кто-то и обладал взрывным характером, то это был бы Рон — с его эмоциональным диапазоном как у чайной ложки — или Гарри, стоит только вспомнить все ужасные истерики, которые он устраивал в подростковом возрасте. Северус просто закатил глаза и нахмурился. — Почему мы снова здесь? — спросил он. Гермиона успокоилась, всё ещё ужасно обиженная их намёками на её характер, прежде чем решила перестать обращать на это внимание. У них были другие важные дела, о которых нужно было поговорить. Затем она схватила сумку, вытащила пергаменты с цветовой кодировкой и передала их Лили и Севу. — Что это? — ахнула Лили, и её глаза расширились, пока она просматривала пергамента. — Это… расписание занятий? — Чёрт возьми, — пробормотал Северус. — У вас СОВ уже в следующем году, — объяснила Гермиона. — И я просто подумала... ну, я знаю, что вы оба всё ещё четверокурсники, так что у вас есть ещё как минимум два года, чтобы подготовиться к СОВ. Но не повредит, если вы начнёте учиться сейчас. В конце концов, темы для СОВ будут охватывать ваши уроки с первого семестра первого курса до первого семестра пятого курса. Я, например, не верю, что вы можете втиснуть повторение этих уроков в один семестр. Лили всё ещё смотрела на Гермиону, прежде чем бросить взгляд на Северуса. — Я веду себя не так безумно, как Гермиона, когда дело касается учёбы, верно? — воскликнула она с испуганными глазами. — Эй! — шёпотом воскликнула девочка, вытянув шею, чтобы взглянуть на мадам Пинс. К счастью, библиотекарь была занята выговором ещё одному рано вставшему ученику, и не беспокоила их троих. — Нет, нет, это совсем другой уровень безумства, чёрт побери, — сказал Северус, недоверчиво выдохнув с лёгким смешком. — Я не сумасшедшая, — горячо прошептала когтевранка, протестуя. — Я просто... мне просто очень нравится учиться, так что, знаете, я бы хотела, чтобы мои лучшие друзья хотя бы сдали свои СОВ с честью. Лили тяжело вздохнула и успокаивающе обняла Гермиону. — Мерлин, Гермиона, ты благословение для всех нас. Мы, конечно, знаем это, — сказала рыжая. — Но, возможно, просто, возможно, я думаю, что ты слишком одержима учёбой. Есть другие вещи, на которых стоит сосредоточиться, например... ну, верно! Ты сейчас на третьем курсе, так что можешь пойти в Хогсмид, расслабиться и немного позабыть об учёбе. Или, знаешь ли, ты можешь посещать матчи по квиддичу или обмениваться сплетнями со своими подругами в башне Когтеврана. В жизни есть нечто большее, чем учёба. Гермиона нахмурилась. — Вам не нравятся мои расписания с цветовой кодировкой, — прямо отметила она. — Нет, Мерлин, нет! — вмешалась Лили, крепко прижимая пергамент к груди, чтобы доказать свою точку зрения. — Я просто говорю, что не понимаю, почему ты так одержима учебой. Ты такая же сумасшедшая, как Сев, когда он зациклен на приготовлении идеального зелья. — И почему это мы внезапно переключились на меня? — протянул слизеринец, закатывая глаза. — Всё, что я хочу сказать, это то, что я уверена, что никто не будет пытаться превзойти тебя в учёбе, потому что они уже знают, что не смогут, — продолжила Лили с доброй улыбкой. — Тебе нужно начать получать удовольствие от занятий, не связанных с учёбой, Гермиона. Девочка судорожно вздохнула, почувствовав себя так, будто честные слова Лили ударили её. Она знала, что немного помешалась на учёбе с тех пор, как приехала в Хогвартс. Даже в прошлой жизни она могла увлечься и забыть о себе, пока Гарри и Рон не возвращали её в реальность. Но в этой жизни ей не оставалось ничего другого, как учиться. Не было сумасшедших приключений, которые чуть не стоили ей жизни, или спасения глупых лучших друзей от их глупой участи. Гермиона ненадолго закрыла глаза и, наконец, стала честна с собой. Причина, по которой она была зациклена на учёбе последние несколько лет, заключалась в том, что, если бы она начала слишком много веселиться в этой жизни, она неизбежно полюбила бы этот мир. И тогда, когда ужасы будущего распутаются, ей будет слишком трудно отвернуться. — Гермиона? — спросила Лили нерешительным тоном. Она открыла глаза и несколько раз моргнула, заметив, что даже Северус выглядел обеспокоенным её внезапным молчанием. — Хорошо, — сказала она с лёгкой улыбкой. Её сердце согрелось, когда она увидела, какое ужасного облегчение испытала Лили от этих слов. — Да? — спросила она, всё ещё сомневаясь. Гермиона молча кивнула. Лили просияла и заключила её в новые объятия. — Если хочешь знать, мне очень нравится, как ты суетишься над нашей учёбой, — добавила она. — Я думаю, это очень мило. Итак, мы постараемся придерживаться твоего расписания, но по ходу внесём некоторые корректировки, чтобы просто расслабиться или что-нибудь типа этого. — Правда? — спросил Северус, сморщив нос. — Да, — сказала Лили, бросив на него испепеляющий взгляд. — В конце концов, Гермиона много над этим работала. — Я, возможно, немного переборщила с расписанием, просто чтобы ты знала, — сказала Гермиона с робкой улыбкой. Рыжеволосая гриффиндорка засмеялась. — Мы это поняли, — сказала она, сверкая изумрудными глазами. — Мне очень жаль, что я иногда становлюсь такой властной, — сказала Гермиона. — Это… ну, это как болезнь, от которой я пытаюсь избавиться годами. Слизеринец фыркнул, но не удостоил её никаким ответом. — У всех нас есть недостатки, — сказала Лили, снисходительно махнув рукой. — В общем теперь, когда мы в библиотеке, думаю, я начну писать эссе по трансфигурации. — Она начала вытаскивать свои вещи из сумки и складывать их на стол, но остановилась, когда Северус внезапно схватил её маггловский блокнот. — Что это такое, чёрт возьми? — спросил он, размахивая им. — Это блокнот, — объяснила она, закатывая глаза. — Честно, я не понимаю, почему волшебный мир по-прежнему предпочитает везде использовать пергамент. Блокноты действительно удобны для записи заметок. — Согласна, — сказала Гермиона, твёрдо кивнув. — Нет, нет, не то, — отрезал он. — Я знаю, что такое блокнот. Я говорю об этом. Затем он указал на обложку её блокнота, где были изображены лица четырёх мальчиков, которых Гермиона сразу же узнала. — Битлз? — спросила девочка, и её синие глаза расширились от удивления. — Ты знаешь их? — взволнованно спросила Лили. Когда Гермиона кивнула, она просияла. — У них лучшая музыка, говорю вам. Гермиона вспомнила дни, когда её отец — её предыдущий отец — ленивым воскресным днём играл старые мелодии. Обычно они состояли из песен одной из его любимых групп, The Beatles, так что Гермиона могла сразу узнать их с одного взгляда. — Почему магглы так одержимы этими поверхностными вещами? — сказал он с отвращением, кладя её блокнот обратно на стол. — Я полукровка, но знаю, что у них есть достойные песни, — отметила Гермиона, видя недовольство Лили. — У них правда есть хорошие песни, Сев. Он закатил глаза и отмахнулся от них, теперь просматривая свою сумку, чтобы вытащить собственные принадлежности. — Ах да, на следующей неделе выходные в Хогсмиде, — сказала тогда Лили. — Ты должна пойти, Гермиона. Мы устроим тебе экскурсию. Гермиона улыбнулась. — Я думаю, мне понравится.-ооо-
14 сентября 1974 года — Добро пожаловать в Хогсмид, Гермиона Петтигрю. Гермиона засмеялась, когда Лили немного забавно завертелась, а Северус устало вздохнул. — Эванс, честно, — пробормотал слизеринец с кислым выражением лица и направился к Писсаро, магазину письменных принадлежностей. — Я думала, мы собирались в "Три метлы" — нахмурившись, отметила Лили, но Северус только отмахнулся от неё и продолжил путь к лавке перьев. — Мне тоже нужно немного новых перьев, — сказала Гермиона, подбегая к Северусу, чтобы успеть догнать его. Лили ничего не оставалось, кроме как последовать за своими лучшими друзьями. Гермиона не могла не улыбнуться, увидев, что в этом магазине ничего не изменилось. Ей по-прежнему было ужасно жаль, что в этой деревушке не было настоящего книжного магазина, но Гермиона часто бывала у Писсаро в прошлом, потому что это было самое похожее, что она могла здесь найти. На разных деревянных полках гордо выставлялись перья различных животных. В дальнем левом углу магазина были чернильницы с чернилами всевозможных оттенков. Над прилавком аккуратно висели свитки пергамента. Трое учеников разошлись, чтобы выбрать себе вещи для школы. К тому времени, как они встретились у двери, руки Гермионы были уже заняты её новыми учебными принадлежностями. — "Три метлы"? — предложила Лили. — Ещё одна остановка, — пробормотал Северус, проходя мимо разочарованной ведьмы. — Ну же, Лилз, — улыбнулась Гермиона, зацепив рыжеволосую подругу за руку и вытащив её из магазина. Гермиона широко улыбнулась тому, каким красивым был Хогсмид осенью. Неровная дорожка уже была покрыта засохшими коричневыми, оранжевыми и золотыми листьями, радостно хрустящими под их ботинками. Воздух уже был холодным, и девочка была рада, что надела толстый шерстяной свитер пудрово-голубого цвета, чтобы защититься от холода. Было приятно снова увидеть Хогсмид таким, и Гермиона на мгновение закрыла глаза, пытаясь навсегда запечатлеть эту картинку в своей голове. Её глаза распахнулись, когда Лили потянула её за руку. Она вопросительно посмотрела на ведьму, и Лили указала на знакомое иссохшее сооружение. Визжащая хижина выглядела менее ветхой, но всё же ужасно зловещей. Она решила, что Римус и его друзья стали поддерживать это место в хорошем состоянии с тех пор, как начали его посещать. — Это Визжащая хижина, — испуганно прошептала Лили себе под нос. — Ходят слухи, что в ней водятся привидения. Гермиона взглянула на Лили с сомнительной улыбкой. — Хогвартс населён привидениями и полтергейстами, — в шутку отметила она. Северус издал короткий смешок, услышав который, Лили сердито посмотрела ему в спину. — Ты знаешь, что я имела в виду, — настаивала покрасневшая гриффиндорка. — Ты все ещё веришь в этот бред? — спросил Северус, поворачивая голову и глядя на неё через плечо. — И какая ты после этого гриффиндорка? — Эй! — оскорблённо воскликнула Лили. — Просто я действительно не видела, чтобы кто-то заходил внутрь, даже среди бела дня. Так что иногда мне действительно интересно, что там внутри. Гермиона подавила ухмылку, вспомнив, как однажды она побывала там. — Некоторые жители утверждают, что слышат по ночам вой, — сказала девочка. — Я слышала, как Мишель и другие говорили об этом вчера вечером. — Мишель? — спросила Лили, нахмурив брови. — Мишель Корнер, — ответила она. — Кто? Гермиона засмеялась. — Моя однокурсница, соседка по комнате, — сказала девочка. — Значит, у тебя всё-таки есть друзья на своём факультете, — сказал Северус с ухмылкой на лице. Он остановился, чтобы Гермиона и Лили могли его догнать. — Мне всегда было интересно, почему ты проводишь время с нами, хотя ты на год младше. Единственный логичный ответ, который я могу придумать, — это то, что у тебя вообще нет друзей. — У меня есть друзья, — горячо ответила Гермиона, её щёки потеплели от его слов. — Дороти, Мишель и Алекс. — Кто? — переспросила Лили. Гермиона вздохнула. — Забудь, — сказала она. Северус ухмыльнулся её рассерженному выражению лица, но больше ничего не сказал. Вскоре слизеринец привел их в "Сладкое королевство" и исчез прежде, чем Гермиона смогла переступить порог. — Этот ворчун обожает сладкое, — объяснила Лили, смеясь над её растерянным выражением лица. — Это его топливо, так сказать. Оставь его в "Сладком королевстве" без присмотра, и он действительно сможет потратить своё годичное содержание, пока его зубы не сгниют от сладкого. — Это не очень полезно, — сказала Гермиона, наморщив нос. Рыжеволосая гриффиндорка только пожала плечами и радостно потащила Гермиону к стопкам Шоколадных лягушек. Лили взяла горсть шоколада и предложила Гермионе. Но девочка покачала головой, к большому удивлению подруги. — У меня все ещё есть остатки тех, которые я получила от Питера, — объяснила она. — Но, Гермиона, это же Шоколадные лягушки, — настаивала Лили. — Это лучший шоколад в Волшебном мире. Его не бывает слишком много. Гермиона засмеялась. — Я не особый любитель шоколада, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Мне больше по душе ириски. — Ну, мне больше достанется, — вздохнула Лили, прежде чем потянуть Гермиону к маленькому ящику, набитому ирисками. Девочка нетерпеливо взяла несколько штук и не решалась достать себе ещё одну. Запас ирисок, которыми Питер расплатился за её успех в течение её первого года, уже уменьшился, и Гермиона думала, стоит ли ей взять себе ещё немного. — О, Гермиона, — засмеялась Лили, беря пригоршню ирисок и кладя их на ладонь девочки. — Все в порядке. Никто не пустит в тебя Аваду только из-за того, что ты так любишь ириски. Она смущённо улыбнулась и вспомнила своих родителей-дантистов — которые технически больше не были её родителями — и подумала, что их бы удар хватил, если бы они просто взглянули на ириски Гермионы. Всё-таки решив, что не помешает купить ещё несколько, когтевранка взяла ещё пригоршню, прежде чем принести их к прилавку. Лили и Гермиона остановились у двери и поискали глазами своего слизеринского друга. Наверное, прошло ещё десять минут, прежде чем Лили взглянула на Гермиону и спросила: — Как ты думаешь, нам стоит начать его поиски? — она выглядела настолько смешно обеспокоенной, что Гермиона не могла удержаться от смеха. — Я уверена, что он будет в порядке, — успокоила она её. Прошло ещё пять минут, прежде чем они наконец увидели Северуса. Глаза Гермионы расширились при виде башни сладостей в его руках — различных видов конфет, плотно прижатых к его груди — этого, возможно, хватит ему, пока он не закончит Хогвартс. — Что за... — Я не преувеличивала, когда говорила, что Сев любит сладкое, — вздохнула Лили. — Жди нас здесь, Гермиона, — она передала свой бумажный пакет подруге, чтобы та подержала его, и направилась к слизеринцу. Гермиона весело наблюдала, как Лили ругала его за то, что он покупает слишком много, учитывая его бюджет и его зубы, предупреждая, что его зубы однажды сгниют из-за его нелепой одержимости сладостями. Северус зарычал в ответ, объясняя это тем, что накопил достаточно, чтобы закупиться в "Сладком королевстве", но Лили не соглашалась. Она попыталась вырвать у него из руки лакричные палочки и несколько коробок Берти Боттс, прежде чем она была удовлетворена его запасом. Лили теперь болтала с таким же довольным владельцем магазина, говоря ему, что они не должны вводить ежегодно новые вкусы, потому что они тут же будут распроданы. Так как Лили была занята болтовней, она не могла видеть мягкий взгляд Северуса. Но Гермиона видела, и её глубоко встревожило, насколько сильно было искреннее восхищение в тёмных глазах Северуса. Иногда она вспоминала рассказ Гарри о том, как Северус Снегг делал всё возможное, чтобы защитить его от Волан-де-Морта, и всё потому, что он очень любил Лили Поттер. Это было смешно, потому что они выросли, терроризируемые их мастером зелий. Он был до смешного ужасен, пытаясь показать свою защиту Мальчика-Который-Выжил тогда, если верить Гарри. Она никогда особо не думала об их отношениях в прошлом. Всё, что у неё было, — это её дружба с Гарри и Роном, поэтому она подумала, что это всего лишь какой-то глупый предлог, чтобы заставить Снегга стать лучше в её глазах. Но недавно, когда Гермиона обнаружила, что устала от чтения и попыталась дать отдых своим глазам, осмотрев библиотеку, она увидела, как Северус смотрел на ничего не подозревающую Лили, и это было… это было прекрасно. Его взгляд говорил о его глубокой привязанности к рыжеволосой гриффиндорке, он глядел на неё так, как если бы она была солнцем, согревающим его в тёмные бурные ночи. Гермиона знала, что Лили явно не обращала внимания на чувства слизеринца к ней. Лили вела себя как обычно, как весёлая болтушка, которой она всегда была, и относилась к Севу так же, как к Гермионе. Девочка не знала, что чувствует Северус по этому поводу, и иногда задавалась вопросом, следует ли ей убедить его начать двигаться дальше, чтобы избавить его от страданий — на самом деле, Гермиона страдала тоже, потому что её начинало раздражать то, как он тосковал по рыжеволосой. В конце концов, она думала, что они составят прекрасную пару. Северус всегда был ворчуном — Лили никогда не уставала указывать на это каждый день — и ему действительно был нужен кто-то, кто мог бы вызвать улыбку на его лице. И хотя Лили была умной, она была чертовски истинной гриффиндоркой — безрассудной, храброй и вспыльчивой. Лили нужен был кто-то, кто мог бы сдерживать её, но при этом в достаточной степени бросать ей вызов. И Мерлин, милостивый Мерлин, Северус и Лили очень подходили друг другу. Это бесконечно беспокоило Гермиону, потому что Лили принадлежала Джеймсу Поттеру. Без Лили Поттер не было бы Гарри Поттера. И Гермиона не могла этого допустить. Гарри Поттер должен жить, и уже не имеет значения то, что он не сможет стать её лучшим другом. Гермиона с болью в глазах оторвалась от светящейся пары, мысленно извиняясь перед Северусом за неизбежное будущее и его разбитое сердце. — "Три Метлы?", — спросила Лили, когда они с Северусом подошли к Гермионе. — Ладно, — грубо ответил Северус. Лили просияла и взяла Гермиону за руку. Когда ведьма вытащила когтевранку из "Сладкого королевства", Гермиона бросила быстрый взгляд на Северуса и снова заметила тепло в его взгляде. Казалось, он почувствовал взгляд Гермионы, потому что посмотрел на неё в ответ. Увидев, что Гермиона нахмурилась, он быстро отвернулся, но не раньше, чем Гермиона заметила его покрасневшие щёки.-ооо-
Лили вскрикнула, когда Гермиона инстинктивно оттащила её от неожиданного взрыва. Троица остановилась и в ужасе уставилась на густой дым, выходящий из "Трёх мётел". — Что за... — пробормотал Северус, но его слова утонули во внезапных криках, доносившихся изнутри. Лили и Гермиона немедленно отступили на несколько шагов, когда хриплые крики, смешанные с громким смехом, стали громче. Глаза девочки расширились, когда внезапно вылетел Питер, довольно болезненно приземлившись на грудь. За ним быстро последовал рассерженный Римус, но в его золотых глазах безошибочно узнавалось веселье. Следом за ним шёл Джеймс Поттер, его очки были скошены, половина мантии опалена, а по краю всё ещё тлели уголки. Он весело смеялся, слёзы текли из его светло-карих глаз, и не смог заметить, что он всё ещё слегка горит. Питер быстро задул пламя и широко улыбнулся ему. — Розмерта, милейшая, клянусь, клянусь, это было случайно! — закричал Сириус, вылетая из паба и быстро прячась за своим лучшим другом, пребывающим в истерике. Мадам Розмерта, ещё совсем юная и очень красивая, вышла из "Трёх мётел" с убийственно сверкающими фиолетовыми глазами. Она направила свою волшебную палочку на Сириуса, пытаясь прорычать заклятие, но не могла этого сделать из-за того, что Джеймс закрывал своего друга. — Вы, мальчики, всегда доставляете неприятности, когда находитесь здесь! — закричала она, теперь сердито размахивая палочкой. Джеймсу пришлось отодвинуть голову, чтобы конец её палочки не выколол ему глаз. — Ещё один раз. Ещё один раз, и вход для вас будет закрыт навсегда! — Ну же, Розмерта. Рози, — успокаивал её Сириус. Барменша не оценила прозвище и зарычала в ответ. — Извини, извини, мы на самом деле не хотели этого. Глаза Розмерты опасно заблестели. — Солги ещё раз, и я прокляну твой язык, Сириус Блэк, — пригрозила она. К тому времени смех Джеймса утих, и даже Сириус побледнел от угрозы. Затем наследник Блэков медленно поднял обе руки в знак капитуляции. Бросив последний взгляд на шутников, она зашипела и повернулась. — Но ты всё равно выйдешь за меня замуж, когда я закончу учёбу в школе, верно, Рози, дорогая? — с надеждой спросил Сириус. Римус громко шикнул и ударил его по рёбрами, заставив замолчать. Вместо того чтобы ответить Сириусу, она громко воскликнула "Репаро" у своей двери и вошла внутрь, громко захлопнув дверь за спиной. Её действия так сотрясли стены, что парни-гриффиндорцы вздрогнули. Первым нарушил молчание Питер. — Ну… это того стоило, да? — он ухмылялся, как дурак. Джеймс снова разразился неудержимым смехом и согнулся пополам. — Проклятье, оно того стоило, — сумел он прохрипеть сквозь смех. — Что, чёрт возьми, это было? — спросила Лили, взглянув на гриффиндорцев. Затем они поняли, что стоящая в стороне троица наблюдала за всем этим разгромом. — Гермиона! — поприветствовал её брат. Девочка, несмотря на то, что ей было любопытно, что они натворили, улыбнулась. — Привет, брат, — ответила она. — Что произошло? — Не обращай внимания, котёнок, — сказал Сириус, широко улыбнувшись ей. — Как твои первые выходные в Хогсмиде? Надеюсь, у тебя всё хорошо. — Я не совсем понимаю, почему тебе это интересно, — сказала Гермиона, сморщив нос. Уголок губ Римуса дёрнулся, когда Сириус резко приложил руку к своему сердцу. — Вау, ай, Гермиона, — усмехнулся он. — Я просто пытаюсь быть милым с младшей сестрой моего лучшего друга. Прежде чем Гермиона смогла ответить, Джеймс Поттер внезапно бросился вперёд, а его щёки пылали красным. Он провёл рукой по волосам и взглянул на Лили. — Эванс, привет. Развлекаешься? — спросил парень, пытаясь лениво ухмыльнуться в её сторону, отчего он выглядел только более нелепо, поскольку половина его мантии сгорела из-за того, что они устроили в пабе. Лили поморщилась. — Тебе-то что, Поттер? — хмыкнула она, отвернувшись и затащив Гермиону в паб. Северус усмехнулся гриффиндорцам и последовал за ними. Гермиона, однако, была удивлена внезапным изменением отношения Джеймса. Она вытянула шею и обнаружила, что он по-прежнему тупо ухмыляется Лили в ответ. "Ага", — подумала она, моргая. — "Что ж, всё становится интереснее."-ооо-
26 ноября 1974 года Огонь в общей гостиной уже почти потух, но ни один из четырех гриффиндорцев не поднялся со своего места. Джеймс лениво вытащил свой золотой снитч и начал подбрасывать его в воздух, а его светло-карие глаза невидящим взглядом смотрели на пылающий огонь. Его разум был не здесь, он рассеянно думал о том, что произойдет в полнолуние через два дня. Римус выглядел измученным и совершенно нервным; остальные трое ходили вокруг него на цыпочках, чтобы оборотень внезапно не разразился яростью. Хотя Римус был лучшим из них, и люди действительно говорили, что он был самым добрым среди своих друзей, его вспыльчивый характер, подпитываемый кровью оборотня, был совершенно другим. Они всё ещё не усовершенствовали свою анимагическую форму. Джеймс неплохо разбирался в Трансфигурации — можно сказать, он был одним из лучших, — но превращение в анимага потребовало огромных затрат времени. Когда Сириус впервые предложил им составить компанию Римусу в полнолуние, Джеймс был явно в восторге. Но когда Римус отметил, насколько утомительным будет процесс, чтобы просто стать анимагом, парень начал сомневаться. Ингредиенты для приготовления зелья найти было несложно, тем более, что в их компании было два наследника чистокровных семей. Процесс был почти нелепым, но, тем не менее, они справились. Им приходилось повторять определенные шаги, например, снова и снова помещать лист мандрагоры в рот на месяц, потому что Питер иногда проглатывал его, когда ел, а Сириус выплёвывал его во сне. Несмотря на многочисленные неудачи, они продолжали. Им все ещё нужно было дождаться следующей грозы, которая разразится над Хогвартсом, чтобы завершить ритуал, и Джеймс надеялся, что это произойдет до полнолуния. — Что, чёрт возьми, это такое? — внезапно пролаял Сириус. Джеймс неуверенно моргнул и посмотрел на наследника Блэков. Сириус размахивал кусками пергамента со словами, выделенными яркими цветами. Джеймс приподнял бровь и посмотрел на покрасневшего Питера. — Э-э-э… — смущённо начал он, — это расписание с цветовой кодировкой, сделанное моей сестрой. Она настаивает на том, чтобы я начал учиться, чтобы хорошо сдать СОВ. Римус оторвался от учебника по Травологии и слегка улыбнулся. — Знаете, она не так уж неправа, — заметил оборотень. Джеймс фыркнул и положил золотой снитч в карман. — Мы все ещё чёртовы четверокурсники, — пожаловался он. — У нас есть ещё год до того, как мы будем беспокоиться о СОВ. — Гермиона настаивала, — сказал Питер с раздражённым вздохом. — Сказала, что если я хочу стать мракоборцем, я должен начать усерднее учиться ради своих СОВ. — Здесь она тоже не так уж неправа, — раздражённо пробормотал Римус себе под нос, побуждая Питера взглянуть в его сторону. — Не могу поверить, что твоя сестра такая заучка, — засмеялся Сириус, закидывая пергаменты с цветовой кодировкой обратно в сумку Питера. — Я-то думал, что только Римус у нас такой, но, Мерлин Всемогущий, твоя сестра вышла на совсем другой уровень. Парень с волосами песочного цвета пожал плечами. — Гермиона любит учиться, — объяснил он. — Мама пыталась подтолкнуть её открыть для себя другие хобби, когда мы были младше, но мы всегда заставали её читающей новый роман или что-нибудь ещё, — на лице Питера появилась нежная улыбка, которая не осталась незамеченной для остальных троих. — И ещё я не могу поверить, что ты её родственник, — отметил Джеймс с широкой улыбкой. — Может, она высосала все мозги твоей семьи и не оставила тебе ничего. — Эй! — оскорблённо воскликнул Питер. — Ты же не собираешься придерживаться этого чёртового расписания, не так ли? — спросил наследник Блэков, удобно поёрзал на кушетке и положил голову на колени Римусу. Оборотень издал низкое горловое рычание и попытался оттолкнуть обнаглевшего парня, но Сириус только устроился поудобнее, и Римус смягчился. — Гермиона может быть очень настойчивой, — вмешался Питер. — И ты знаешь, как она проявляет характер… — он замолчал и многозначительно посмотрел на Джеймса, беззастенчиво указывая на его нос. Джеймс в отместку натянул фальшивую улыбку и средним пальцем поправил очки на переносице. Питер равнодушно усмехнулся. — В любом случае, — сказал Сириус, снова садясь на кушетку с возбуждённым блеском в глазах. — Ребята, вы не подумали о моём предложении по поводу завтрашнего розыгрыша? — Пас, — пробормотал Римус без промедления. — О, ну же, Римус! — заныл наследник Блэков. Оборотень скосил на него глаза. — Если хочешь знать, Блэк, приближается полная луна, так что я не готов к каким-то глупым розыгрышам прямо сейчас, — прорычал он. — Больше всего я ненавижу капризного Римуса, — вздохнул Сириус. Затем он направил свои серебряные глаза на парня с волосами песочного цвета. — Пити? — Прости, я обещал Гермионе позаниматься с ней в библиотеке завтра, — ответил он с извиняющейся улыбкой. Сириус начал выглядеть рассерженным. — Джеймси? — спросил он, почти умоляя. — Пожалуйста, дружище, ты моя единственная надежда. — Извини, Сириус, мой мальчик, — сказал гриффиндорец в очках. — У меня завтра тренировка по квиддичу, и с приближающимся матчем со Слизерином я не могу отказаться от этого. Наследник Блэков застонал и снова упал на колени Римусу. — Вы, ребята, совсем не весёлые, — заметил он.