xv. i love you means you're never, ever, ever getting rid of me (Never Ever Getting Rid of Me by Sara Bareilles)
-ооо-
9 сентября 1976 года Глаза Гермионы расширились, когда Лили и Северус сложили груды пергамента у её ног. — Ну, ты ведь и правда сказала, что хочешь получить наши записи, которые мы делали во время подготовки к СОВ, — сказала Лили, и её зелёные глаза весело заблестели. — Вот они. — Я не думала, что их будет так… много, — сказала девушка, переставляя ноги на зелёной траве, чтобы освободить место для заметок своих лучших друзей. — Пожалуйста, Гермиона, — усмехнулся Северус, — мы в прошлом году серьёзно относились к своим занятиям, не то что эти четверо шутников из Гриффиндора, с которыми ты стала нянчиться. — Его губы скривились от отвращения при одной мысли о Мародёрах. — Я до сих пор не могу поверить, что ты решила продолжить общаться с этими идиотами. Разве твой мозг не начал съёживаться от вовлечения в бессмысленные разговоры с такими дураками? Гермиона фыркнула. — Огромный мозг Римуса компенсирует это, — пошутила она и рассмеялась. — И они не идиоты. Им удалось получить достойные оценки за СОВ, которые всё ещё позволят им в будущем стать мракоборцами. — Они получили больше пяти "П"? — спросил Северус, приподнимая бровь. — Ну, нет... — Конец дискуссии, — сказал слизеринец, высокомерно подняв острый нос. Когтевранка закатила глаза и начала просматривать их записи. Она слегка наклонилась, чтобы освободить место для Лили, которая растянулась на траве напротив Гермионы и начала вытаскивать школьные принадлежности. — Не все такие гении, как ты, Северус Снегг, — отрезала когтевранка. — Кроме того, Римус получил девять "П"! Это столько же, сколько у Лили. У тебя восемь. Лили хихикнула, когда глаза Сева в отместку сузились. — Но они действительно хорошо справились со своими СОВ, — быстро добавила Гермиона. — Ни один из них не получил плохой оценки. Даже мой брат! — И всё это благодаря тебе, — поддразнила Лили. Щёки девушки покраснели. — Я только заставляла их сосредоточиться, — вставила она. — На самом деле они сделали большую часть этой сложной работы. — Скромность тебе не идёт, Петтигрю, — сказал Северус, подталкивая Лили к Гермионе, чтобы он мог сесть на лужайку рядом с ней. — Придурок, — прошипела Гермиона, схватив несколько своих пергаментов, чтобы ударить его по руке. Северус мрачно посмотрел на неё, бормоча себе под нос "насилие" и "надоедливые ведьмы". Несмотря на его угрюмое настроение, Гермиона улыбнулась. Она была счастлива, что, по крайней мере, Северус вёл себя нормально. В оставшиеся дни лета она очень беспокоилась о том, что с ним будет после смерти матери. Гермиона обменивалась письмами с Лили, чтобы узнать последнюю информацию об их лучшем друге, потому что Сев всегда отвечал на её письма кратко. Лили заверила Гермиону, что у Северуса всё хорошо, что он провёл последние несколько летних дней, делая свой дом более пригодным для жизни. — Ты снова составляешь своё собственное расписание? — недоверчиво спросила Лили, хватаясь за брошенный пергамент, над которым Гермиона работала до их появления. — В этом году я сдаю СОВ, — отметила девушка. — Я не могу позволить себе расслабиться. — Чёрт побери, Гермиона, оно более жёсткое, чем те, которые ты сделала для нас в прошлом году! — воскликнула Лили. Северус быстро выхватил пергамент из её рук, чтобы просмотреть его собственными глазами. Гермиона рассеянно почесала щёку и выхватила незаконченное расписание из рук слизеринца. — Я не могу сейчас позволить себе расслабиться, — повторила она с большим акцентом. — Кстати, и вы тоже сейчас не можете позволить себе расслабиться. Возможно, в этом году у вас не будет никаких серьёзных экзаменов, но зато в следующем придётся сдавать ЖАБА. — Я собираюсь притвориться, что я вообще ничего не слышал, — протянул Северус, закрыв глаза и спокойно опёршись головой о дуб позади себя. — ЖАБА намного важнее! — закричала Гермиона. Лили вздохнула и обняла её за плечи. — Ш-ш-ш, Гермиона, дай нам заслуженный отдых, — сказала рыжеволосая девушка, широко улыбаясь взгляду молодой ведьмы. — Но что тебе сказать? В этом году я буду заниматься с тобой как можно чаще, потому что я знаю, что ты будешь учиться до сумасшествия, и тебе нужен кто-то, кто позаботится о тебе. — Я могу о себе позаботиться, — подчеркнула Гермиона, раздражённо нахмурившись. — А теперь я собираюсь притвориться, что ты никогда этого не говорила, потому что мы оба знаем, что ты сходишь с ума от учёбы, прибегая к нездоровой практике, которой не должен следовать ни один здравомыслящий человек, — вздохнула Лили. Она положила свой подбородок на плечо подруги и пристально посмотрела на неё. — Но если серьёзно, в этом году тебе стоит расслабиться, Гермиона. Мы сдали СОВ, и я могу поручиться, что это не так уж сложно, вопреки распространенному мнению. Я даже думаю, что у тебя достаточно базовых знаний, чтобы получить "П" на всех экзаменах даже сейчас. Гермиона тоже знала об этом, потому что уже сдавала эти экзамены раньше. Она очень сомневалась, что охват материала для экзаменов изменился. Но сейчас она не могла позволить себе расслабиться. Как бы ей ни было неприятно это признавать, но она была очень смущена своей одинокой буквой "В" в прошлых результатах СОВ. Она поклялась себе, что, поскольку на этот раз у неё будет второй шанс, она с честью выдержит Защиту от темных искусств. — Я буду в порядке, — тупо ответила Гермиона. — Петтигрю, пожалуйста, — вздохнул Северус. — Если ты собираешься лгать ещё больше, я думаю, тебе лучше просто помолчать. Лили ухмыльнулась ворчуну, а затем виновато улыбнулась своей лучшей подруге. — Он прав, — сказала она, слегка посмеиваясь над раздражённым взглядом Гермионы. — Ты должна... ЧЁРТ! Рыжеволосая девушка мгновенно попыталась спрятаться, даже использовала Гермиону в качестве живого щита. Когтевранка, поражённая внезапным изменением отношения Лили, оглянулась через плечо и в замешательстве посмотрела на девушку. — Что случилось, Лилз? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Пожалуйста, скажи мне, что Поттер и его тупая компания не идёт к нам, — начала умолять гриффиндорка, и в её голосе засквозила надежда. Гермиона обернулась, её глаза осматривали толпы студентов в поисках Мародёров. Их было несложно заметить, поскольку Джеймс и его блестящие светло-карие глаза вели всю группу. Все они поймали взгляд Гермионы, и Сириус хитро ей подмигнул. Девушка нахмурилась и отвернулась. — Что ж, — медленно начала она, — вы сказали, что если я и дальше собираюсь лгать, мне следует просто помолчать. Лили застонала. — Не могу поверить, что он до сих пор так настойчив, — пожаловалась рыжеволосая девушка. — Не прошло и недели с начала учебного года, а он уже стал таким противным. Воспоминания вернули Гермиону на их пир по случаю начала учебного года. После того, как все первокурсники были распределены, Джеймс подговорил домашних эльфов Хогвартса выставить все любимые блюда Лили на стол прямо перед ней. Гриффиндорка тогда сильно покраснела, она кричала о своём отвращении к парню, который вёл себя так возмутительно. Однако ей ничего не оставалось, кроме как принимать все блюда, приготовленные милыми, милыми домашними эльфами, чтобы они не подумали, что она недовольна их работой, и не начали стучать головами от стыда. Гермиона поморщилась при мысли об использовании бедных домашних эльфов в его экстравагантных ухаживаниях, и она искренне согласилась, когда профессор МакГонагалл назначила Джеймсу неделю отработок. Джеймс становился всё настойчивее, это было видно. Хотя обычно было очевидно, когда он готовил очередную отличную попытку ухаживания, на этот раз он сделал это неожиданно. Он всегда заставал Лили врасплох и в конце концов расстраивал её. Было совершенно очевидно, что рыжеволосая гриффиндорка начинала чувствовать себя неуютно из-за всех ухищрений Джеймса. Сама Гермиона не могла отрицать, что поведение парня было неуместным. Она сделала мысленную заметку отчитать его, потому что на самом деле она каким-то образом поймала себя на мысли, что считает их друзьями — более близкими, чем в предыдущие годы — и он может её послушать. Но затем она вспомнила поцелуй и заволновалась. Для неё стало огромным облегчением то, что Джеймса, похоже, это совсем не беспокоило, и он продолжал вести себя так, как будто он был полным проходимцем. И Гермионе это нравилось, потому что ей, по крайней мере, не приходилось ходить вокруг него на цыпочках, избегая его любой ценой и тем самым вызывая у всех подозрение. Но её безмерно расстраивало то, как её тело реагировало каждый раз, когда он был рядом. Её щёки краснели, а глаза всегда притягивались к нему, независимо от расстояния между ними. Это было унизительно, потому что она знала, что с ней происходит. Она недолго чувствовала это с Виктором, а затем на протяжении многих лет с Роном, и это сбивало с толку и ужасало одновременно, потому что это был Джеймс Поттер. Он был отцом Гарри, будущим мужем Лили и лучшим другом Питера. Он должен быть для неё только другом, ничего более, потому что тогда случится катастрофа, а Гермиона так много лет пыталась избежать любых бедствий. Она винила в этом необоснованном влечении исключительно подростковые гормоны. Девушка бесчисленное количество раз говорила себе, что он в точности похож на Гарри, и этого было достаточно, чтобы обуздать её физическое восхищение волшебником в очках. Всё, что она чувствовала к Гарри, было чисто платоническим: глубокая дружба, скованная войной и многочисленными приключениями. Но дело в том, что Джеймс не был Гарри. Он был далеко не похож на Гарри своими смехотворно завораживающими светло-карими глазами, той кривой улыбкой, которая заставляла её внутренности сжиматься, а также той уверенностью, которая всегда следовала за ним, куда бы он ни шёл. И он был задирой! Гермиона ненавидела задир, бесконечно проклинала их за то, что они превратили её жизнь в ад, когда она была Гермионой Грейнджер. Так что это не имело никакого смысла, совсем не имело, но почему-то взгляд на Джеймса Поттера теперь вызывал некое липкое ощущение в глубине её живота, которое ей совсем не нравилось. "Нет, нет, чёрт возьми, нет," — сказала она себе снова, на этот раз твёрдо. Не было времени для этих глупых чувств — она знала, что эмоции приведут только к катастрофическим последствиям в будущем. Сейчас она училась на пятом курсе, поэтому ей нужно было сосредоточиться на подготовке к СОВ. Гермионе просто пришлось погрузиться в учёбу, и эта глупая влюбленность в Джеймса скоро утихнет. Это случилось с Виктором. Это почти случилось с Роном, но дело было не в этом. Дело в том, что это случится и с Джеймсом, она была просто уверена. — Я собираюсь улизнуть, — поспешно сказала Лили, перекинув лямку через плечо и вскакивая на ноги. — Пока, Гермиона! Затем рыжеволосая девушка подняла Северуса на ноги и потащила его за собой. Слизеринец громко возмущался, почему ему тоже приходится уходить, но мрачно посмотрел на Мародёров, когда они пролетели мимо них. — Эванс! Привет! — крикнул Джеймс, нахмурившись. — Куда ты направляешься? Но Лили и Северус уже вошли в замок, оставив разочарованного парня в очках одного. — Всё хорошо, Усатик? — окликнул девушку Сириус, уже потянув Джеймса к Гермионе. — Эй, что это? — спросил Питер, наклоняясь к стопке записей, доходившей почти до его бедра. Гермиона приветливо улыбнулась и подвинулась, позволяя брату сесть рядом с ней. Римус занял место Северуса и молча схватил верхний пергамент с огромной стопки. — Лили и Северус дали мне свои записи для подготовки к СОВ, — объяснила она. — Я тоже могу одолжить тебе свои записи, — небрежно предложил Римус. — Они всё ещё в спальне. — Это было бы прекрасно, Римус, спасибо, — сказала Гермиона с улыбкой. — Ты что-то записывал? — спросил Сириус, сморщив нос. Джеймс фыркнул и толкнул его в плечо. — Конечно, — заметил наследник Поттеров. — Ты забыл, что наш лучший друг тот ещё зубрила? Римус просто вздохнул и закатил глаза, даже не удосужившись ответить на этот выпад. Гермиона сочувственно улыбнулась и порылась в кармане, вытащив из мантии недоеденную плитку шоколада. — Вот, — предложила она, протягиваясь через Питера, чтобы посмотреть на измученного оборотня. — Просто чтобы ты получил немного эндорфинов. — Эндор-что? — спросил Сириус, хватая плитку шоколада и откусывая от неё. Оборотень сердито взглянул на парня и забрал остатки себе. — Я думал, шоколад ядовит для таких собак, как ты, Блэк? — прорычал он, прижимая плитку к себе так, будто это было сокровище. — Я не совсем собака, капризный Римус, — напомнил лохматый гриффиндорец. — Если я умру, кого ты станешь оскорблять в своём самом капризном настроении? Римус ещё раз вздохнул и кисло откусил кусочек. — Ты всегда носишь с собой шоколад? — спросил Джеймс, впервые обращаясь к Гермионе. Она надеялась, что её щёки не вспыхнули, когда она небрежно взглянула на любопытного волшебника. — Привычка, — неопределённо сказала девушка. Как и её привычка везде носить с собой Отрезвляющее зелье. Гермиона знала, что Гарри тоже любит шоколад. Она обнаружила, что если он был слишком подавлен, то шоколад мог немного поднять ему настроение. Конечно, эти сладости были роскошью, пока они были в бегах, но теперь Гермиона взяла за правило всегда покупать их и носить с собой в своей мантии, особенно потому, что был кто-то, а именно Римус, кому нужно было немного счастья. — Кроме того, кому-то нужно заботиться о Римусе. — Обо мне не нужно заботиться, — возразил оборотень. Его щёки, однако, покраснели, он был явно смущён словами Гермионы. Что-то блеснуло в светло-карих глазах Джеймса, что заставило её оторвать от него взгляд. — Конечно, нужно, Лунатик, — поддразнила она, снова наклоняясь через Питера, чтобы похлопать Римуса по плечу. Затем Сириус выхватил её недоделанное расписание и с усмешкой посмотрел на него. — Зачем ты вообще утруждаешь себя подготовкой к СОВ в этом году? — недоверчиво спросил он. — Ты практически уже изучила весь материал, потому что в прошлом году занималась вместе с нами! — Я не могу позволить себе расслабиться, — повторила она в который раз, вызывающе приподняв подбородок. — Гермиона, — протянул Питер, с предупреждающим блеском в глазах, — не утомляй себя слишком сильно. Или я буду вынужден отправить сову маме! Я не удивлюсь, если она пришлет тебе громовещатель, бормоча о важности отдыха. — Как будто мама сможет остановить меня, — сказала Гермиона со смехом. Она вскрикнула, когда брат внезапно ущипнул её за бок. — Питер! — Упрямая ведьма, — проворчал он, обнимая Гермиону за плечи. — Но серьёзно, Герми, не учись слишком усердно. Девушка тяжело вздохнула. — Я попробую, — сказала она, и уголки её губ дёрнулись, когда он нахмурился. — Я уверена, что если бы я сказала "Я обещаю", вы бы мне даже не поверили. — Умный котёнок, — с ухмылкой указал Сириус. — Ладно, — сказал Питер с мягким смешком. — Этого достаточно, я думаю. Затем Гермиона пронзила всех четверых взглядом. — В этом году я буду очень занята, но это не значит, что вы можете пренебрегать учёбой, — сказала она. — Скоро будут ЖАБА, поэтому вам нужно готовиться. Их коллективные стоны заставили её улыбнуться. — Ежовые рукавицы, помните? — поддразнивающе напомнила Гермиона. — В любом случае, разве вам не нужно сейчас идти в класс? — Она мельком взглянула на свои наручные часы и отметила, что обеденный перерыв закончился. — А тебе? — спросил Джеймс. Девушка посмотрела на Сириуса так, словно он был тем, кто задал ей вопрос. — У меня есть свободное время до конца дня, — сказала она. — Свободное время для чего? — настаивал он. — Для учёбы, конечно, — ответила Гермиона, нахмурившись. — Конечно. Что-то в тоне его голоса заставило её взглянуть на него. Светло-карие глаза Джеймса невероятно блестели, и от этого у неё закружилась голова. Честно говоря, лёгкая однобокая улыбка на его лице совершенно не помогала её внезапно измотанному уму. — Так что да, — коротко сказала когтевранка, сразу же приподняв незавершённое расписание, чтобы скрыть за ним своё розовое лицо. — Вам лучше идти. Питер обнял её, и они все хором попрощались. Гермиона медленно опустила пергамент и посмотрела им вслед, её взгляд снова остановился на спине Джеймса, пока он дико смеялся над чем-то, что сказал Сириус. "Чёрт", — кисло подумала она, поймав себя. — "Это будет труднее, чем я думала."-ооо-
10 сентября 1976 года — Можно к тебе присоединиться? Она подняла свои большие глаза и посмотрела на ухмыляющегося Регулуса Блэка. Девушка немного засмотрелась, удивлённая тем, что он так подрос за лето. Его волосы по-прежнему были стильно уложены гелем, поэтому пряди не падали на лицо и не закрывали глаза. Его форма была до смешного безупречна и отглажена, и она опасалась, что бархатная мантия, которую он надевал поверх неё, стоила больше, чем вся одежда Гермионы вместе взятая. — Конечно, — сказала она, понимая, что он приподнял бровь после её долгого молчания. Ухмылка слизеринца превратилась в лёгкую улыбку перед тем, как он пододвинул стул и сел напротив неё. Гермиона осторожно наблюдала за тем, как он вытащил из сумки учебник по зельеварению и аккуратно положил на стол пергамент и письменные принадлежности. Регулус поднял глаза, почувствовав на себе её взгляд, и нахмурился. — Что-то не так? — спросил он. — Что ты делаешь? — выпалила Гермиона. Он нахмурился ещё больше, слегка указав на свои вещи. — Очевидно, учусь, — сказал парень. Так как Гермиона всё ещё продолжала выглядеть смущённой, он вздохнул и откинулся на спинку стула. — В этом году мне тоже нужен компетентный партнёр для подготовки к СОВ. — Ты всё ещё хочешь заниматься со мной? — удивлённо спросила девушка. В прошлом году они несколько раз занимались вместе, но большую часть времени делали это молча. Регулус время от времени задавал вопросы, и Гермиона отвечала, вот и всё. — Ты упрощаешь то, что мне нужно понять, — признался он. — В этом году я тоже планирую заниматься с тобой, чтобы удержать свои оценки на высоком уровне. — Я думала, ты сказал, что оценки не имеют значения, когда ты практически купаешься в галеонах, — заметила Гермиона. Регулус тихонько фыркнул. — Я этого не говорил, — вмешался он. — Я имею в виду, да, оценки не имеют значения, если ты теперь официально наследник Древнейшего и Благороднейшего дома Блэков, — Гермиона поклялась, что он произнёс эти слова язвительным тоном, — но мои родители всё ещё ожидают лучшего от меня. У достойного наследника Блэков всё ещё должны быть достойные оценки за СОВ. От её внимания не ускользнуло то, как сжалась его челюсть от этих слов. Фактически, теперь она заметила, что чёрные круги под его глазами стали более заметными, чем в последний раз, когда она видела его. Регулус выглядел более уставшим, изнурённым, и Гермиона задалась вопросом, через что ему пришлось пройти, чтобы стать новым наследником семейства Блэков. Она не знала, каким образом Сириус был официально лишён наследства. Каждый раз, когда поднимается тема о его семье, Сириус становится настолько раздражительным, что никто больше даже не удосуживался спросить. Однако она понимала, что Джеймс всё знал, поскольку он был его самым близким другом. Но даже он молчал об этом. — Я безумно поглощена учёбой, — наконец сказала Гермиона, не зная, как отреагировать на его предыдущие утверждения. — Особенно сейчас, когда приближаются СОВ. Несмотря на то, что в прошлом году мы пару раз занимались, сейчас моя подготовка будет другой. К её удивлению, на лице Регулуса появилась лёгкая улыбка. — Я слышал, что тебя свели с ума мой брат… Сириус и его друзья в прошлом году, — сказал он легкомысленно, и его серые глаза весело загорелись. — Я также слышал, что ни один из них не получил плохие оценки, что кое о чём говорит, потому что все знают, что Питер Петтигрю не самый талантливый. — Осторожнее, — предупредила Гермиона, и её глаза сузились. — Прошу прощения, я не хотел никого обидеть, — сказал он, ненадолго подняв руку, чтобы успокоить раздражённую девушку. — Я пытаюсь сказать, что твоя репутация самой яркой ведьмы своего поколения опережает тебя, Петтигрю. Может быть, если бы я позанимался с тобой до конца года, мои оценки могли бы быть достаточно приличными, чтобы мои родители гордились мной. Гермиона молча смотрела на него, медленно глотая слова, которые он говорил. Она знала, что Регулус был одним из умнейших учеников её курса, он постоянно входил в группу лучших каждый учебный год. А ещё девушка видела, как он учится в библиотеке, поэтому знала, что он отнесётся к этому серьёзно. Однако Регулус всё ещё был будущим Пожирателем смерти, хотя и перешёл на другую сторону перед своей смертью. Кроме того, она сильно сомневалась, что сейчас он был Пожирателем смерти, но вскоре... Хотя парень смотрел на неё довольно холодно, ожидая ответа на своё предложение, Гермиона видела в его глазах скрытую надежду и нервозность. Он искренне хотел учиться, чтобы получить хорошие оценки за СОВ, и, возможно, он искренне хотел, чтобы его родители тоже им гордились. Он стал новым наследником, и, возможно, это уже сказалось на нём, поэтому дополнительное давление на его успехи в учёбе могло быть слишком большим. Может быть, ему нужен был кто-то, на кого он мог положиться в учёбе, и ну, кто ещё мог ему помочь, кроме самой яркой ведьмы своего поколения? Да, эти отношения были бы основаны исключительно на их желании успешно сдать СОВ. Это будет строго по делу, и если Гермиона не будет обсуждать с ним другие темы, кроме уроков, то это может сработать. Чтобы после того, как он в конце концов получит метку, она могла закрыть на это глаза и не испытывать особого раскаяния. Эта мысль оставила горький привкус во рту, но Гермиона проглотила её и набралась решимости. Она не станет слишком сильно вмешиваться в его жизнь — конечно, это будет трудная жизнь — и ей не следует беспокоиться о том, какой путь он выберет в будущем. Ему просто нужен был партнёр по учёбе. Вот и всё. Она может с этим помочь. — Ладно, — наконец сказала она. Её губы невольно дёрнулись, когда он заметно расслабился от облегчения. — Но я должна предупредить тебя, что иногда занимаюсь с Сириусом и его друзьями. Ты довольно часто будешь с ним пересекаться. Взгляд Регулуса ожесточился при упоминании брата. — Что бы ни делал мой бра... этот ублюдок со своим временем, меня это не касается, — резко выплюнул он. Гермиона сузила глаза, ей нисколько не понравился его тон. — Твой брат не так уж и плох, — медленно сказала она. — Я не ценю, когда кто-то оскорбляет моих друзей и моего брата в течение десяти минут. Регулус усмехнулся. — Не так уж плох? — сказал он, не обращая внимания на её последнее предложение. — Он трус, сбежавший от своих обязанностей. Предатель крови, сговорившийся с грязнокровками и другими предателями крови. Он мне не брат. Её сердце сжалось от того, насколько страстным он был в своей речи. — Что ж, — прорычала Гермиона, — если я понимаю, как ты классифицируешь людей в своей голове, то я тоже предатель крови в сговоре с грязнокровками и другими предателями крови. Её гнев вспыхнул в ответ на его случайные оскорбления. Гермиону больше не беспокоило слово "грязнокровка" после того, как её много лет называли этим мерзким именем, пока она была Гермионой Грейнджер. Но услышав, как кто-то таким образом оскорбляет её друзей, Гермиона просто не могла молчать. — Если ты хочешь быть моим партнёром по учёбе, — продолжила она с убийственным взглядом, — тогда я предлагаю тебе перестать извергать эти нелепые вещи передо мной. А ещё лучше, я надеюсь, ты понимаешь, что то, что ты говоришь, рождено из фанатизма и глупости, потому что я никогда, никогда не буду общаться с людьми с таким нелепым складом ума. Теперь Гермиона тяжело дышала и знала, что оглушила его, потому что глаза Регулуса расширились от её слов. Он мог рассердиться на неё из-за всего этого. Если бы у него был характер Сириуса, она была уверена, что он никогда больше не будет ассоциировать себя с ней. Но Регулус Блэк очень её удивил, потому что выглядел по-настоящему пристыженным. Какую бы маску он ни носил на людях, она разлетелась на куски, и в его глазах светилась вина. Щёки слизеринца порозовели от смущения, и он даже не смог выдержать её взгляда. — Прости, — прошептал он. — Я перегнул палку. — Ч-что? — ахнула она, сильно сбитая с толку. — Серьёзно? Парень нетипично повалился вперёд и упёрся руками в стол. — Если ты проводишь много времени со слизеринцами с подобной идеологией, — скромно начал он, — довольно сложно устоять перед принятием таких вещей, верно? Затем Регулус внезапно застыл, его глаза расширились, когда он поднял взгляд и в шоке уставился на Гермиону. — Я… я не должен был этого говорить, — пробормотал он с явно выраженной паникой на лице. Он стиснул руки, его глаза ожесточились, а маска, под которой он тщательно скрывался, снова появилась на его лице, скрывая уязвимость, которую он показал Гермионе некоторое время назад. — Что? — ещё раз ахнула она, смущённая внезапным поворотом событий. Он тихонько усмехнулся, не в силах встретиться глазами с Гермионой. — Это был… ну, изнурительный месяц, — сказал он, и в его голосе снова прозвучала отстранённость. — Прости меня. Гермиона беззастенчиво уставилась на Регулуса, а тот хладнокровно взял перо и начал делать заметки на пергаменте. Он снова выглядел безразличным, будто бы не он только что показал себя Гермионе с другой стороны. Она даже не знала, почему Регулус это сделал, но, возможно, он был прав, говоря, что это был утомительный для него месяц. Сириус был в плохом состоянии, когда услышал, что его официально лишили наследства, он становился неприятным и шумным, пока друзья пытались его успокоить. Может быть, Регулус тоже попал в беду из-за передачи наследства. — Этот отрывок всегда сбивал меня с толку, — внезапно сказал он. — Однажды я попытался попросить профессора Слизнорта объяснить мне, но я так и не понял. — Регулус приложил палец к отрывку, о котором говорил. — Может, ты сможешь объяснить это? — Он выжидательно посмотрел на Гермиону, поэтому у неё не было другого выбора, кроме как осторожно схватить его учебник и просмотреть страницу. — Э-э-э, — сказала она, протягивая лишний пергамент и хватая перо. — Это не так уж и сложно понять. Ты просто должен это запомнить. — Девушка нацарапала на пергаменте несколько символов, а Регулус внимательно слушал. Так продолжалось ещё несколько часов. Регулус задавал вопрос, и Гермиона отвечала. Она действительно ценила его вопросы, потому что они тренировали её мозг. До конца часа они ни разу не заговорили о его оскорблениях и внезапной уязвимости. Гермиона неохотно признала, что слизеринец мог бы быть терпимым и остроумным, если не вёл себя нелепо. — Гермиона! Девушка подняла взгляд и увидела своих соседок-когтевранок — Дороти, Алекс и Мишель. — О, привет, — поздоровалась она в ответ. Трое девушек были неразлучны с первого курса. На самом деле, Гермиона хорошо с ними дружила, поскольку они не были слишком простодушными, как Парвати и Лаванда, или слишком хулиганистыми, как Мародёры. Поскольку девушка годами жила с ними в одной спальне, она иногда обменивалась с ними историями и даже занималась с ними, если другие её друзья были заняты. Гермиона знала, что стала бы частью их группы, если бы Лили и Северус не были так к ней привязаны. — Вообще-то мы думали, что будем заниматься с тобой сегодня, — сказала Алекс, теперь её взгляд упирался в безупречные волосы Регулуса. — Но мы видим, что у тебя уже есть компания. Гермиона перевела взгляд на Регулуса, который теперь небрежно поправлял свои вещи. — На самом деле я должен идти, — сказал он, медленно поднимаясь со своего места. Парень наклонил голову в сторону Гермионы и ещё раз слегка улыбнулся ей. — Это был поучительный день, Петтигрю. До скорого. Она молча кивнула, когда слизеринец встал. Он также кивнул в сторону других когтевранок, когда проходил мимо них. Как только он ушёл, трое девушек без приглашения сели на стулья. — Я не знала, что ты дружишь с Регулусом Блэком, — еле слышно прошептала Мишель. — Технически мы не друзья, — специально сказала Гермиона. Дороти наклонилась ближе. — Ты заметила, как он улыбнулся? — мягко добавила она. — Регулус Блэк никогда не улыбается! — Регулус Блэк никогда не проводит дни вдали от своих друзей, — сказал Алекс, закатив глаза. — Может быть, — добавила Мишель, — Регулусу Блэку нравится Гермиона. Дороти недоверчиво фыркнула. — Регулус Блэк вообще не любит людей, — отметила она. — Может быть, Регулусу Блэку нравится только Гермиона, — заметила Алекс. — Чёрт, — в раздражении выдохнула Гермиона, — я прямо здесь, знаете ли. — Правда, конечно, извини, — ответила Алекс, не обращая внимания на её взгляд. Она бросила свои вещи на стол и начала просматривать книгу по трансфигурации. — Я размышляла об этом отрывке несколько дней, но до сих пор не могу его понять. Может, ты сможешь, Гермиона? Гермиона моргнула, увидев внезапную смену настроения блондинки. Она взглянула на двух других девушек, которые теперь были заняты, делая записи в своих пергаментах. Её безмерно поражало то, как они могли быстро погрузиться в свои работы. Мародёрам всегда было нелегко начинать учиться, они всегда находили что-то, что могло бы отсрочить неизбежное. Лили, напротив, всегда рассказывала ей о своем дне, прежде чем открыть книгу. Было приятно сидеть со студентами, истинным намерением которых было действительно учиться в библиотеке, а не бездельничать. Гермионе не удалось подавить растущую улыбку, когда она вытащила книгу по трансфигурации и быстро просмотрела нужную страницу. — Ну, — начала она, — если так сказать…-ооо-
11 сентября 1976 года Гермиона улыбнулась, когда Лили упала рядом с ней на скамью за столом Когтеврана. — Чёрт возьми, я умираю с голоду, — сказала она и продолжила складывать картофельное пюре и курицу на свою тарелку. Теперь, когда её лучшие друзья помирились, Лили и Северус снова сидели с ней за столом Когтеврана. Гермиона однажды предложила по очереди сидеть за столами факультетов друг друга, но Лили и Северус громко возразили. Лили сказала, что гриффиндорцам Сев вообще не нравится, поэтому над ним будут безжалостно издеваться. Сев сказал, что Лили была магглорождённой, поэтому, конечно же, слизеринцам было бы противно, если бы она к ним пришла. Стол Когтеврана был их нейтральной территорией, поэтому Гермиона уже привыкла к Лили и Северусу, сидящим рядом с ней за столом её факультета. Лили начала болтать о своём уроке по уходу за магическими существами, а Гермиона и Сев молча слушали, обмениваясь весёлыми взглядами каждый раз, когда Лили дико жестикулировала или громко смеялась над тем, что она сказала. Они были слишком поглощены своим разговором, и никто из них не заметил, как Джеймс подкрадывался к ним сзади. — Эванс! — воскликнул он. Рыжеволосая девушка подскочила от удивления и выглядела так, будто собиралась убежать, но Джеймс заблокировал ей выход, поэтому у неё не было выбора, кроме как сердито взглянуть на него. — Чего ты хочешь? — горячо спросила Лили. — Просто проходил мимо, чтобы сказать, что твои глаза сегодня выглядят очень мило, — сказал он с нелепой улыбкой на лице. Сев фыркнул, глядя на Гермиону, и впился взглядом в свою тарелку. — Отвали, Поттер, — прорычала Лили, уже встав на скамейку и перекинув ремень своей сумки через плечо. — Почему ты никогда не понимаешь намёков? Джеймс небрежно наклонился ближе и ухмыльнулся. — Каких? — спросил он. Лили раздражённо застонала, и Гермионе пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не улыбнуться. Девушка сейчас выглядела такой рассерженной, что любой в округе заметил бы, как она не выносила гриффиндорца в очках. Но Джеймс выглядел раздражающе настойчивым, его не беспокоил даже её гнев. Гермиона недоумевала, откуда у него взялось такое упорство продолжать преследовать явно незаинтересованную в нём рыжеволосую девушку. — Я также слышал, что ты любишь шоколадных лягушек, — продолжил он. Его светло-карие глаза на мгновение остановились на Гермионе, прежде чем он усмехнулся и вытащил палочку. После лёгкого движения шоколадные лягушки начали складываться в руках Лили, пока её голова не оказалась скрыта за возвышающимся сладостями. — Возможно, я переборщил и купил тебе слишком много, но я надеюсь, что ты их оценишь. — ОТВАЛИ, ПОТТЕР! — снова закричала Лили, сунула шоколад ему в руки и быстро убежала. Северус машинально встал со скамейки, извинился и ушёл, скорее всего, следуя за Лили. — НИКОГДА! — крикнул в ответ Джеймс. Гермиона посмотрела на гриффиндорца. — Удачи в следующий раз, Джеймс, — вздохнула она. Парень выглядел странным образом безразличным к отказу Лили, он просто улыбнулся Гермионе и пожал плечами. — Эх, — легкомысленно сказал волшебник. — Всегда есть ещё один шанс. — Вот это дух, — фыркнула девушка, закатывая глаза, когда Джеймс усмехнулся. — Какая бессмысленная трата, однако, — сказал он со вздохом, поднимая груды шоколадных лягушек. Некоторое время Джеймс выглядел задумчивым, а затем неожиданно положил сладости ей в руки. — Может, ты найдёшь им хорошее применение. — Спасибо, — сказала она с натянутой улыбкой. — Но я больше люблю ириски. — Гермиона вздохнула, когда он нахмурился. — Ладно, я найду им хорошее применение. Она попыталась удержать шоколадные лягушки одной рукой и вытащила палочку. После этого они с шумом полетели в её сумку, пока руки Гермионы полностью не освободились. Затем она поняла, что Джеймс всё ещё там, и что это был их первый настоящий разговор наедине после того случая в поместье Поттеров. Гермиона на мгновение замерла, прежде чем снова медленно оглянуться на Джеймса. Она отметила, что он тоже выглядел немного взволнованным и нервным. Парень возился с оборванной нитью своего изношенного и всеми любимого гриффиндорского свитера. — Хм, знаешь, — начала Гермиона, думая, что, возможно, пришло время начать говорить ему правду. — Мой тебе совет, Джеймс. — Она нервно заправила локон за ухо и неуверенно взглянула на него. На этот раз светло-карие глаза смотрели на неё настороженным взглядом. — Может, тебе стоит смягчить свои возмутительные проявления привязанности, особенно если девушка даёт понять, что ей от этого становится не по себе. — О, — просто сказал он, и его брови сошлись на переносице. — Хорошо. Ведьма вздохнула, зная, что он не совсем понял, что она сказала. — Есть и другие способы ухаживать за девушкой, Поттер, — нахмурилась она. — Быть смехотворно шумным или экстравагантным в своих действиях — не всегда верный способ понравиться девушке. Джеймс задумчиво закусил губу и взглянул себе под ноги. — Итак, — начал он, — как ты предлагаешь мне ухаживать за Лили? — Во-первых, ты ей, должно быть, действительно нравишься, — поддразнила она. Когда он взглянул на неё, она засмеялась. — Я не совсем уверена. Лили очаровательная девушка, но я не знаю, что ей действительно нравится в парнях. Я знаю, что ей нравятся Битлз, и я знаю, что она тоже любит учиться, но когда дело доходит до её сердечных дел… — Гермиона вздохнула и рассеянно почесала подбородок. — Знаешь ли, незначительные поступки тоже важны. Лили ненавидит привлекать слишком много нежелательного внимания. Ей нравится, когда её замечают, но по делу. Честно говоря, ты заставляешь её чувствовать себя чертовски неудобно. Я знаю, что тебе нравится всё грандиозное и шумное, но Лили — нет. – Девушка пронзила его острым взглядом. — Ты не можешь получить всё, будучи величественным и шумным, Джеймс. Его брови взлетели, скрывшись за растрёпанной чёлкой. — Довольно прямолинейно, Петтигрю, — сказал он с ухмылкой. — Я была честной, — поправила она, закатывая глаза, когда заметила, что его губы весело подёргиваются. — Иногда ты слишком… подавляешь. — Вау, хорошо, я понял, — вздохнул парень. — Нет, — поспешно добавила Гермиона, — всё, что я говорю, это то, что Лили действительно не знает твою другую сторону. Она всегда знала тебя только как слишком самоуверенного хулигана. И Лили ненавидит это в тебе. Может быть, если ты покажешь ей некоторые из своих действительно хороших сторон, ты ей понравишься больше. — Хороших сторон? — спросил Джеймс. — Например? Гермиона начала нервничать. — Ну, — сказала она, не в силах внезапно встретиться с ним взглядом, — ты можешь быть очень милым и добрым, если хочешь. И ты отличный друг — отличный лучший друг. Довольно чуткий, внимательный и заботливый временами. — Продолжай, — отрезал он. Девушка нахмурилась, когда скорее услышала его дразнящую ухмылку, чем увидела её. — Но это… как сейчас. Иногда ты можешь быть таким высокомерным, и это раздражает, — отметила она. — Лили не шутила, когда сказала, что ты можешь быть проходимцем. — Что это вообще значит? — спросил он с коротким смешком. Несмотря на смущение, Гермиона слабо усмехнулась. — Я, честно говоря, не знаю, но тебе это подходит, — сухо заявила она. — Вернёмся к перечислению моих недостатков, я понимаю, — сказал Джеймс, приподняв бровь. Гермиона тихонько рассмеялась и покачала головой. — Всё, что я говорю, это то, что ещё не поздно изменить тактику, — сказала она с лёгкой улыбкой. — Ты и раньше просил меня помочь тебе ухаживать за Лили, поэтому я дала тебе несколько советов. — И Гермиона Петтигрю даёт чудесные советы, — серьёзно сказал он с благоговейным кивком. Девушка раздражённо нахмурилась, но он лишь красиво улыбнулся. — Хорошо, хорошо, на этот раз я могу прислушаться к твоему совету. — Какая-то часть меня хочет верить в то, что ты только что сказал, но зная тебя… — она засмеялась, когда он бросил на неё едкий взгляд. — Удачи в ухаживании за Лили Эванс, Джеймс Поттер. Надеюсь, ты скоро добьёшься успеха. Что-то изменилось в его глазах, отчего его взгляд стал напряжённым, а удары её сердца участились. Улыбка на его лице немного дрогнула, и Гермиона не знала, о чём он сейчас думает. Она знала, что медленно краснеет под его пристальным взглядом, но не могла отвести глаз. В конце концов Джеймс резко отстранился и провёл рукой по волосам. — Надеюсь, ты права, — пробормотал он себе под нос. Он украдкой взглянул на девушку и слегка улыбнулся. — В любом случае спасибо. Увидимся. Он повернулся на каблуках и пошёл прочь. Гермиона смотрела, как он идёт рядом с Питером, втайне надеясь, что Лили скоро начнет замечать Джеймса, чтобы она смогла подавить эти глупые чувства, прежде чем они изведут её и поглотят целиком.