xx. and suddenly i see you (Venus by Sleeping at Last)
-ооо-
9 сентября 1977 года Гермиона усмехнулась, когда заметила, что староста школы устало растянулась на траве возле Чёрного озера. Лили умоляла когтевранку сходить с ней сегодня на озеро, чтобы немного отдохнуть от обязанностей, которые внезапно стали невыносимыми. — Привет, — поздоровалась девушка, смотря на Лили сверху вниз. Зелёные глаза гриффиндорки распахнулись. — Гермиона, — простонала она. — Привет, иди быстрее сюда. Ложись рядом со мной. Я не думаю, что смогу встать. Когтевранка фыркнула и предпочла сесть, скрестив ноги, удобно расположившись рядом с измученной подругой. — Не прошло и недели с тех пор, как тебя назначили старостой школы, — отметила Гермиона. — А выглядишь ты так, будто уже год прошёл. — Ну, я чувствую себя, чёрт возьми, именно так, — проворчала Лили себе под нос. Она переместилась и положила голову на колени Гермионы. — Я всегда знала, что быть старостой школы довольно сложно. Я хотела сказать, я всё равно стремилась получить эту должность. Но когда на самом деле всего достигла — ну — мне всё, конечно, нравится. Но работы слишком много. — Что это такое? – с притворным вздохом спросила Гермиона. — Лили Эванс начинает жаловаться на слишком большое количество работы? Гриффиндорка слегка хлопнула девушку по руке, заставив её рассмеяться. — Директор Дамблдор так многого от меня ожидает, что это уже начинает раздражать, — пожаловалась Лили. Она слегка впилась взглядом в Гермиону, которая всё ещё продолжала смеяться. — Ну-ну, смейся. Я уверена, что ты будешь старостой школы в следующем году, и тогда увидишь, что я имею в виду. — Ты не можешь знать наверняка, — заметила когтеранка. — Пожалуйста, Гермиона, — фыркнув, сказала Лили. — Ты получила за свои СОВ десять "П". Все "П", чёрт возьми! Твои расписания с цветовой кодировкой известны всей школе. Если кто-то и достоин стать старостой школы, так это точно ты. Эта мысль заставила Гермиону задуматься, так как она понимала, что это реальная возможность. Её не особо беспокоило то, что в этом времени её не назначили старостой факультета. Это отняло бы слишком много времени, и девушка действительно хотела вместо этого сосредоточиться на учёбе. Но в большинстве случаев в предыдущие годы старосты факультетов не занимали места старост школы. Кроме того, у неё были хорошие оценки и трудолюбие, которое позволило бы когтевранке получить эту должность. Приятная дрожь пробежала по её спине. Гермиона Грейнджер всегда хотела стать старостой школы, и она приложила все усилия, чтобы этого достичь. Профессор МакГонагалл намекнула ей в конце шестого года обучения, что она, несомненно, получит значок старосты школы в следующем учебном году. Но тогда, конечно, случилась охота на крестражи, и всё это осталось лишь в мечтах. Возможно, Гермионе Петтигрю, наконец, удастся осуществить эту мечту. — По крайней мере, у нас прекрасные личные комнаты, — вздохнула Лили, прижимаясь к Гермионе. — Я люблю своих соседок, но они могут быть немного шумными, когда я хочу минутку покоя. Гермиона недоуменно посмотрела на рыжеволосую девушку. — Я не знала, что Лили Эванс жаждет личного времени, — отметила она с дразнящей улыбкой. — Конечно, я хочу! — воскликнула та. — Мне нравится быть в окружении людей большую часть времени, да, но бывают моменты, когда я хочу побыть одна. Гермиона хмыкнула в знак согласия и убрала волосы Лили с её лица. — Но каково это жить рядом с Джеймсом Поттером? — небрежно спросила когтевранка, игнорируя ворчащий голос в глубине своей души. Ей было искренне любопытно, вот и всё. Кроме того, Гарри сказал ей, что его родители сошлись на седьмом курсе, когда их обоих назначили старостами школы. Гермиона хотела знать, есть ли прогресс в их отношениях. К её удивлению, Лили сморщила нос и села. — Он всё тот же проходимец, — пожаловалась девушка. Гермиона отметила растерянное выражение лица гриффиндорки. — Но? — двинулась она вперёд. — Но… он другой, — продолжила Лили, и на её красивом лице появилась хмурое выражение. — Он всё так же напыщен, и его эго размером с солнце. Мерлин, ты должна была видеть его во время нашей первой встречи со старостами факультетов. Высокомерный мерзавец был практически переполнен самоуверенностью, и старосты ловили каждое его слово. — Джеймс старательный, — выпалила Гермиона прежде, чем она смогла остановиться. Лили странно посмотрела на неё, заставляя девушку отвернуться и скрыть румянец. — Что ж… как ни странно, — сказала гриффиндорка. — У меня были сомнения, когда я впервые узнала, что он был назначен старостой школы, но разве профессор Дамблдор когда-либо ошибался, верно? На самом деле ему вчера даже удалось в одиночку закончить график патрулирования для старост факультетов! Честно говоря, если бы он показывал эту свою сторону в предыдущие годы, я бы подумала, что он вполне сносный. — Итак… — медленно сказала Гермиона, и её синие глаза остановились на сцепленных руках. — А теперь ты думаешь, что он сносный? — О, чёрт, — сразу сказала Лили, и когтевранка поморщилась. — Конечно, он перестал говорить мне эти нелепые признания в любви, начал разговаривать со мной как с нормальным человеком. А ещё он и его надоедливые друзья перестали приставать к Севу, так что это дополнительный бонус. Гермиона заправила локон за ухо. — Так ты дашь ему шанс в этом году? — мягко спросила она, ненавидя себя за то, что её голос дрогнул посреди вопроса. Лили громко фыркнула. — Мерлин, нет! — воскликнула она, как будто это была самая нелепая вещь на свете. — Он всё ещё Джеймс Поттер, и он всё ещё раздражает меня, несмотря на то, как он чудесным образом смягчил своё высокомерие. Кроме того… — Лили умолкла, и на её щеках появился лёгкий румянец. — Вообще-то я уже кое с кем встречаюсь. — Что?! — воскликнула Гермиона, и её синие глаза расширились. — Когда? Я имею в виду, с кем ты встречаешься? Мерлин, неужели в прошлом году я была настолько завалена подготовкой к СОВ, что никогда на самом деле не находила подходящего времени, чтобы пообщаться с вами, ребята? Староста школы захихикала. — На самом деле ты пропустила не слишком много, — сказала она, застенчиво заправляя рыжую прядь за ухо. — Это просто случилось… внезапно, как будто из ниоткуда. — С кем ты встречаешься? — повторила Гермиона более настойчиво. — С кем-то, кого я знаю? Это кто-то из твоих однокурсников? — Чёрт, ты задаёшь столько вопросов сегодня, — сказала Лили, нервно улыбаясь. Она всё ещё отказывалась смотреть Гермионе в глаза. Затем девушка с сильным стоном спряталась за подругой. — Этот проходимец идёт в нашу сторону. Гермиона застыла и медленно повернула голову. Как Лили и сказала, Джеймс и его друзья шагали прямо к ним. Сириус уже возбуждённо махал рукой в знак приветствия, а Римус поморщился от его нелепого поведения. — Всё в порядке, Усатик? — спросил Джеймс и провёл рукой по волосам. Глаза Гермионы пристально смотрели на его растрёпанные волосы. — Да, — ответила она, молясь Вселенной, чтобы на её щеках не появился румянец. К её ужасу, эта чёртова любовь к новому старосте школы всё ещё процветала. Внезапно в воздух взлетел объект, который привлек внимание девушки, и Гермиона, действуя инстинктивно, схватила его руками, прежде чем он успел ударить её по лицу. Она с любопытством посмотрела на пойманный предмет и с удивлением увидела свою любимую конфету. — Эм, спасибо, — моргнув, сказала когтевранка, глядя на ухмыляющегося Джеймса. — Не стоит благодарности, — легкомысленно ответил он, и его улыбка стала шире. Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не ударить себя по лбу, потому что, чёртов Мерлин, он выглядел до смешного красивым — это было ужасно несправедливо. — Ты не занимаешься, — внезапно заметил Питер. Гермиона мысленно вздохнула с облегчением и игриво посмотрела на брата. — У меня перерыв, — объявила она. Сириус громко ахнул. — Неужели... ад замёрз? — воскликнул он. — Или на горе свистнул чёртов рак?! — Ну, технически в Греции есть один вид раков, который... — Лунатик, заткнись, — заметил Джеймс с громким смехом. Римус сжал губы и улыбнулся Гермионе. — Приятно видеть, что в этом году ты не зацикливаешься на учёбе, Гермиона, — сказал он. Питер фыркнул. — Римус, пожалуйста, прошла всего неделя, — заметил её брат. — Не сглазь. Гермиона слегка нахмурилась и хлопнула его по голени, заставив рассмеяться. — Как бы то ни было, мы просто пришли поздороваться, — сказал Сириус, обхватив Джеймса за плечи. — Мы уже собирались провернуть чудесный розыгрыш с мадам Пинс, но, видите ли, Сохатый увидел свою даму сердца и затащил всех нас сюда, чтобы просто сказать чёртово "привет". Он подмигнул Лили, которая поморщилась от его слов. Джеймс же стал ярко-красным и тут же ударил Сириуса локтем по рёбрам. — А сейчас мы уже уходим, — настаивал Поттер, уводя друга лёгким взглядом. — Пока, — радостно крикнул наследник Блэков, снова безумно махнув рукой. Затем он схватил Римуса и Питера за руки, чтобы оттащить их обоих от девушек. Джеймс помедлил и ещё раз взглянул на ведьм. — Эванс, — вежливо сказал он с лёгкой улыбкой. Лили просто кивнула в ответ. Когда светло-карие глаза Джеймса обратились к Гермионе, та могла поклясться, что его рот чуть приоткрылся, глаза вспыхнули ярче, а щёки снова стали розовыми. — Пока, Гермиона. Она повторила его улыбку, не в силах остановить своё сердце, и попрощалась с гриффиндорцем. Гермиона ухмыльнулась, глядя на конфету в руке, и сняла обёртку. Запихнув ириску в рот, она взглянула на Лили и нахмурилась. — Что? — спросила она, теперь в замешательстве нахмурив брови. Челюсть Лили была открыта, а её зелёные глаза почти вылезли из орбит. — Ты, должно быть, шутишь! — воскликнула она, затаив дыхание. — Что? — ещё раз спросила Гермиона, на этот раз более настойчиво. Староста школы внезапно разразилась громким недоверчивым смехом и просто заключила Гермиону в медвежьи объятия.-ооо-
10 сентября 1977 года Глаза Лили пристально изучали Джеймса с тех пор, как он вошёл в их комнату. Как обычно, он поприветствовал её холодным "Привет, Эванс" и той своей нелепой кривой улыбкой, которая заставляла многих женщин мечтательно вздыхать. Гриффиндорка всё ещё напрягалась каждый раз, когда Джеймс Поттер оказывался в пределах её поля зрения, собираясь уйти, как только он начнёт изливать свои привычные отвратительные признания в любви, чтобы завоевать её сердце. Ничего из этого, конечно, не происходило с начала учебного года, и, хотя девушка чувствовала облегчение, ей также было любопытно его внезапное изменение в отношении. Сначала Лили подумала, что Джеймс устал преследовать её, особенно теперь, когда он стал одновременно старостой школы и капитаном команды Гриффиндора по квиддичу. Вдобавок, в этом году они должны были сдавать экзамены ЖАБА, и парень собирался стать мракоборцем после окончания учёбы. Джеймс не мог позволить себе упускать из виду первоочередные задачи, и, очевидно, ухаживание за предполагаемой любовью всей его жизни не было одной из них. Лили никогда на самом деле не приходило в голову, что он перестал любить её, потому что понял, что ему нравится другая. Но после той странной вчерашней встречи на Чёрном озере всё встало на свои места и начало обретать смысл. Странные улыбки, покупка сливочного пива, вручение ириски, его нелепое присутствие каждый раз, когда рядом с Лили была её лучшая подруга… Всё это приводило к заключению, что Джеймсу Поттеру, по-видимому, теперь нравилась Гермиона Петтигрю. Теперь, когда Лили как следует обдумала это, ей стало забавно. Гермиона до смешного не обращала внимания на изменение отношения Джеймса, всё ещё настаивая на том, чтобы Лили дала парню шанс, потому что обладал и хорошими качествами, а не только теми, которые он обычно ей показывал. Но Джеймс никогда не показывал себя с другой стороны, когда пытался преследовать Лили. Он всегда был высокомерным проходимцем, который ходил по школе так, будто весь мир вращается только вокруг него. Гриффиндорка просто не могла принять тот факт, что он мог быть другим, более милым, доброжелательным. — Готова, Эванс? — спросил Джеймс, прерывая её разрозненные мысли. Лили некоторое время смотрела на него, ожидая, пока он начнёт волноваться, но Джеймс лишь приподнял бровь. — Да, пошли, — наконец сказала она со вздохом. Они вместе вышли из портретного проёма и начали свой ночной патруль. Лили обычно довольствовалась молчанием, но сегодня девушка хотела проверить свою теорию. Краем глаза она наблюдала, как Джеймс выудил свой золотой снитч и начал рассеянно подбрасывать его в воздухе, насвистывая тихую мелодию себе под нос. Лили приподняла бровь, узнав "Долгую и извилистую дорогу", и не смогла удержаться, выпалив: — Ты знаешь эту песню? Джеймс прекратил свистеть и коротко взглянул на девушку. Его щёки порозовели, а на лице появилась застенчивая улыбка. — Э-э-э, ну, это была первая песня, которую Гермиона мне показала, когда учила меня играть на гитаре, — признался он. — С тех пор она будто застряла в моей голове. Лили остановилась и уставилась в спину Джеймсу. — Прости, ты имеешь в виду, что Гермиона научила тебя играть на гитаре? — недоверчиво воскликнула она. Староста школы тоже остановился и оглянулся через плечо. — А… ну… я думал, Гермиона тебе сказала, — ответил он, и последовал тихий смех. — Когда мы учились на пятом курсе, я попросил её помочь поухаживать за тобой, потому что она твоя лучшая подруга. Гермиона упомянула, что ты безнадежно влюблена в группу Битлз, и однажды пошутила, что если кто-то споёт "Я хочу держать тебя за руку", играя на гитаре, ты точно его поцелуешь. Зелёные глаза Лили почти вылезли из орбит. — Мне всегда было интересно, откуда ты узнал эту песню! — воскликнула она. — Вот зараза. Джеймс поднял руки и снова засмеялся. — Эй, эй, не сердись на Гермиону сейчас, — успокоил он. — Тогда я был очень настойчив, и она искренне хотела помочь. — Мягкое выражение появилось на его лице, когда он глупо ухмыльнулся в пол. — Знаешь, она всегда была очень доброй. И снова это сентиментальное выражение лица Джеймса. Её первоначальные чувства предательства по поводу того, что Гермиона помогала этому надоедливому волшебнику, растаяли, снова сменившись постоянным любопытством. — Но тогда ты остановился, — просто заявила Лили. — Прошу прощения? — Ухаживания, — объяснила девушка. — Неистовые признания в любви. Нелепые проявления привязанности. Всё это прекратилось. Джеймс полностью повернулся к Лили с неуверенным выражением лица. — Ну, я понял, что тебе это совсем не нравится, — сказал он, его рука поднялась к задней части шеи, и он начал неловко её тереть. — На самом деле, Гермионе пришлось прямо сказать мне, что я должен отступить, потому что это доставляло тебе дискомфорт. Извини, Эванс, правда. Я, как ты тысячу раз раньше ласково называла меня, проходимец. Я был ужасно напорист и пытался превзойти себя каждый раз, когда ухаживал за тобой. Если бы это было более возможно, глаза Лили расширились при его словах. Где был этот Джеймс Поттер раньше? Гриффиндорка никогда не видела его с этой стороны! Возможно, Гермиона была права, когда сказала, что у Джеймса есть другие стороны. "Гермиона", — подумала Лили, и уголки её рта чуть дёрнулись. Время проверить её теорию. — Пойдём со мной на свидание, Поттер, — небрежно протянула девушка, а её зелёные глаза не отрывались от Джеймса. — Только мы вдвоём. Без твоей надоедливой компании и без моих лучших друзей. Первый выходной в Хогсмиде будет через две недели. Может быть, ты хочешь выпить сливочного пива и узнать друг друга поближе? Лили пришлось удержаться от смеха, когда светло-карие глаза Джеймса стали круглыми, как золотой снитч в его руке. Его щёки покрылись красными пятнами, и Лили втайне подумала, как это глупо несправедливо, что такой неисправимый парень может выглядеть так красиво. Она действительно находила Джеймса привлекательным даже раньше, когда он всё ещё пытался преследовать её, но его раздражающая личность затмевала любую красоту. — Эванс, — сознательно сказал гриффиндорец. — Я хотел сказать — Лили. — Он остановился и сглотнул, его светло-карие глаза теперь не могли встретиться с её пронзительным взглядом. Парень нервно взъерошил волосы и нахмурился. — Я всё ещё думаю, что ты хорошенькая. Чертовски красивая, если честно. И ты тоже гениальная! Я всегда знал, что с твоими-то мозгами ты точно станешь старостой. Она услышала слово "но" громко и отчётливо, хотя он и не произносил его вслух. Лили лениво подошла ближе, сокращая расстояние между ними. Джеймс даже не вздрогнул. — Но? — выдохнула она. Его глаза, наконец, снова обратились к ней, в них была решительная твердость, которая чуть не сбила её с ног. Джеймс Поттер никогда не был серьёзным. Джеймс Поттер никогда не выглядел так серьёзно. Это приводило в замешательство. Задиристый проходимец, с которым она выросла в прошлом, теперь казался далёким воспоминанием. Джеймс выглядел вполне нормальным взрослым в этом мире, и Лили гадала, когда он начал меняться. — Но я действительно, правда, честно думаю, что ты немного опоздала, — выдохнул он. Его челюсть слегка напряглась, но взгляд оставался неизменным. Лили уставилась на парня, наблюдая, как Джеймс начинает медленно нервничать под её пристальным взглядом. "Что ж", — подумала она. — "Теория подтвердилась". К замешательству Джеймса, на лице Лили расплылась огромная ухмылка. — Хорошо, — легкомысленно сказала она. — Кроме того, я уверена, что мой парень взорвался бы, если бы узнал, что я пригласила Джеймса Поттера на свидание в Хогсмиде. Староста школы был похож на рыбу, выловленную из воды, его рот смехотворно открывался и закрывался — слова не вылетали. — Ну, — сказала Лили, небрежно перебрасывая рыжие волосы через одно плечо. — Мы с Северусом будем заняты в выходной в Хогсмиде, поэтому Гермионе может понадобиться компания. Девушка не стала скрывать улыбку, когда Джеймс яростно покраснел и провёл рукой по волосам. — Да? — нервно спросил он, снова медленно поворачиваясь к ней спиной. — Годрик, Поттер, ты безнадёжен, — насмешливо фыркнула Лили. — Что? Рыжеволосая девушка вздохнула и проигнорировала его вопрос, вместо этого шагнув вперёд и продолжив патрулирование. Джеймс, к счастью, всё это время хранил молчание, но его светло-карие глаза с любопытством смотрели ей в спину. Лили тайком улыбнулась. Если быть честной с собой, то в прошлом году она почти сломалась и согласилась пойти с ним на одно свидание. Он стал настолько надоедливым, что гриффиндорка подумала, что это могло бы помешать ему приставать к ней. Но девушка была рада, что так и не сдалась, потому что если бы она увидела Джеймса с этой стороны, у неё, возможно, начались бы сомнения, которые отвлекли бы её от чувств, которые она испытывала к другому определённому парню. Кроме того, у Лили было такое подозрение, что Гермионе тоже нравился Джеймс, и она не хотела лишать свою лучшую подругу возможного счастья, даже если это означало, что ей придется терпеть надоедливого проходимца всю оставшуюся жизнь.-ооо-
23 сентября 1977 года Гермиона моргнула и замерла на половине пути к своему обычному библиотечному столу. За её столом спиной к ней сидел Регулус Блэк. Слизеринец фанатично что-то записывал на пергаменте, скорее всего, заканчивая эссе. Девушка оглядела библиотеку, отметив множество пустых столов. Она подумала, не пошёл ли Регулус именно за этот стол бессознательно, учитывая, что в прошлом году он часто там сидел. Гермиона думала, что было бы глупо претендовать на стол как на свой, но она сидела за ним с одиннадцати лет. Другие частые посетители библиотеки пришли к молчаливому соглашению, что этот стол всегда занят Гермионой Петтигрю, и, к счастью, держались от него подальше. Её живот скрутило от мысли, что слизеринец уже мог получить Тёмную метку, и её обед стал грозить вылиться наружу. Гермиона сказала себе, что сегодня может выбрать себе другой стол, чтобы не соседствовать с возможным Пожирателем смерти. Кроме того, Регулус старался избегать её. Сентябрь почти подходил к концу, но наследник Блэков за это время даже ни разу не взглянул на неё. Его постоянно сопровождали Барти Крауч-младший и ещё один слизеринец, которого она знала под именем Ивэн Розье. Регулус напоминал ей Драко Малфоя в сопровождении его дружков, Крэбба и Гойла, которые благоговейно следовали за ним, куда бы он ни пошёл. Но несмотря на протестующий и логичный ум Гермионы, ноги привели её к Регулусу, и она остановились, оказавшись позади него. Слизеринец внезапно напрягся, почувствовав её присутствие, и медленно вытянул шею, чтобы посмотреть на девушку. — Ты за моим столом, — выпалила Гермиона. Краткое удивление промелькнуло в серых глазах Регулуса, прежде чем его безразличная маска скрыла какие-либо эмоции. — В библиотеке много мест, Петтигрю, — холодно протянул он, и его тон почти заставил Гермиону вздрогнуть от того, насколько ледяным он казался. — Я всегда сижу за этим столом, — настаивала когтевранка. Младший Блэк сердито посмотрел на неё. — Если ты не собираешься разделить это место со мной, — горячо продолжила девушка, — я предлагаю тебе перейти за другой стол, Регулус. Гермиона знала, что ведёт себя мелочно, но по понятным причинам её обидело его холодное безразличие в поезде. Регулус оскалился и поспешно запихнул свои вещи в сумку. Гермиона вздохнула, надеясь, что он не будет таким, но, конечно же, она вспомнила, как легко он оттолкнул её в поезде. Взгляд девушки упал на его закрытое левое предплечье, и она почувствовала, как желчь снова поднялась в её горле. Она изо всех сил старалась увидеть любые признаки Тёмной метки на белой коже Регулуса, но ей мешала его одежда. Не раздумывая, прежде чем он успел отойти, Гермиона бросилась вперёд и схватила его за левое предплечье. Жёстко. Слизеринец мгновенно замер и перестал дышать, его глаза расширились, когда он посмотрел на Гермиону. — Если тебе нужна помощь, — тихо прошептала она, чтобы услышал только он, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не раздумывая, приходи и проси меня, Регулус. Блэк побледнел от её слов, а его равнодушная маска начала трескаться. Уязвимость проскользнула сквозь неё, и сердце Гермионы забилось чаще. Она гадала, не смягчится ли он, не раскроет ли ей свой самый глубокий, самый тёмный секрет. — Я... — Слова не могли слететь с его губ, а серые глаза смотрели испуганно. — Гермиона! Всё мгновенно разрушилось — Регулус отдёрнул руку, и на его лице снова появилось выражение крайнего презрения. Гермиона подавила стон и оглянулась через плечо, не в силах удержаться от недовольного взгляда, и увидела Мародёров, стоящих в нескольких шагах от неё и слизеринца. Когтевранку позвал Сириус, но его глаза при этом пристально смотрели на младшего брата. Девушка быстро взглянула на Регулуса, отметив, что слизеринец так и не может никому посмотреть в глаза. Его челюсть была стиснута, а лицо всё такое же бледное, но тонко прикрытое раздражение теперь скрывало всю уязвимость, которую он до этого ей показал. — Всё в порядке, Гермиона? Её глаза встретились с глазами Джеймса, и она была удивлена тем, что они теперь стали по большей части тёмно-карими от бурных эмоций. Гермионе сразу вспомнилось время, когда Джеймс застал её за занятиями с Регулусом в прошлом году, и как он набросился на неё с яростью, причину которой она не знала. — Я в порядке, — проговорила она. Джеймс, похоже, не поверил девушке, и его рука с волшебной палочкой дёрнулась. Несомненно, он хотел взмахнуть ей и снова наброситься на Регулуса. — Я в порядке, — снова повторила девушка, на этот раз яростно. Её взгляд был непоколебимым, она не желала отступать, пока Джеймс не кивнул ей и не перевёл взгляд на свои ноги. Затем Регулус крепко сжал свою сумку и прошёл мимо Гермионы. Девушка немного отшатнулась от силы, которую он применил, но Питер мгновенно оказался рядом с сестрой и удержал её в вертикальном положении. Гермиона напряжённо наблюдала, как слизеринец вышел из библиотеки и проигнорировал Мародёров. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Питер, схватив девушку за руку, чтобы привлечь её внимание. Она покачала головой и устало вздохнула. — Почему вы все здесь? — спросила Гермиона, отчаянно желая развеять всю напряжённость, возникшую в библиотеке. — Нам было интересно, не сделаешь ли ты нам ещё одно из своих расписаний с цветовой кодировкой, — сказал Римус с понимающим выражением на лице. Гермиона по-прежнему горячо благодарила звёзды за то, насколько восприимчив был Римус к чувствам других людей, всегда оставаясь настроенными на то, чего они действительно хотели в тот момент. Уголки губ девушки весело приподнялись. — Снова начали меня использовать? — слегка поддразнила она. Сириус испустил громадный вздох и подавил всё то отчаяние, которое в нём было, когда он смотрел на Регулуса. — Использовать тебя? — фыркнув, спросил он, прижимая руку к сердцу. — Когда мы вообще так делали? Гермиона тихонько рассмеялась над его мелодрамой, обрадовавшись, что напряжение исчезло. — К счастью для тебя, я сделала их летом, — сказала она, неторопливо подходя к своему столу и выдвигая стул. Питер мгновенно сел рядом с сестрой, но на его лице всё ещё оставалось тихое беспокойство. К счастью, он больше не задавал вопросов. Сириус и Римус прокрались к столу, пока девушка вытаскивала из сумки расписания. — На что уставился, Сохатый? — фыркнув, крикнул Сириус. — Идём, садись уже. Гермиона осторожно взглянула на Джеймса, который всё ещё сердито смотрел в пол, прежде чем выдвинуть стул напротив неё. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на неё, но когтевранка тут же отвела взгляд. — Итак, да, вот ваши расписания, — сказала она, раздавая их Мародёрам. — Вы можете подумать, что они строже, чем те, которые я делала для вашей подготовки к СОВ, но сейчас речь о ЖАБА. Чтобы претендовать на звание мракоборцев, министерство требует, чтобы как минимум пять предметов были сданы на "Выше ожидаемого", причём ни один из них не должен быть ниже "Слабо". Питер заметно побледнел от этого напоминания, побудив Гермиону протянуть ему руку и слегка её сжать. — Я уделила особое внимание Защите от Тёмных искусств, Зельеварению, Трансфигурации и Чарам, поскольку они будут предметами, на которых они собираются сосредоточиться. Гермиона повернулась к Питеру и указала на выделенную жёлтым секцию. — Я также обратила внимание на твою травологию, Питер, потому что ты безнадёжен в этом предмете, — заявила она. — Если ты получишь хотя бы "Слабо", то у нас всё хорошо. Девушка взглянула на оборотня. — Тебе я больше времени оставила на зельеварение, потому что ты в этом полный профан, Римус. — Её глаза обратились к Сириусу, и она ласково улыбнулась. — Я знаю, что ты ненавидишь уход за магическими существами, поэтому тебе я выделила дополнительные дни именно для этого предмета. Взгляд Гермионы, наконец, остановился на Джеймсе, чьи светло-карие глаза теперь стали любопытными. Он положил подбородок на перевёрнутую ладонь, склонив голову набок. — Ты... ну ... я добавила больше времени на изучение нумерологии, потому что это твой самый слабый предмет. — Итак, ты действительно знаешь наши слабости, просто как одержимая, чёрт возьми, — фыркнул Сириус. Взгляд Гермионы упал на парня, и она сердито уставилась на него. — Спасибо, Гермиона. Ты спасаешь наши жизни, — огрызнулась она. — Немного благодарности было бы достаточно. — Спасибо, Гермиона. Ты спасаешь наши жизни, — повторил Джеймс. Девушка взглянула на него с удивлением, и её щёки покраснели от красивой улыбки, которой он её одарил. Гермиона откашлялась и посмотрела на свои вещи. — Ладно, хорошо, пора учиться, — заявила она. Когтевранка уставилась на Сириуса, который издал громкий стон. Он поймал её взгляд и тут же закрыл рот. Оставшиеся часы они провели в тишине. Гермиона легко терялась в кипе пергаментов и учебников, яростно записывая слова, чтобы закончить своё эссе. И к тому времени, когда она оторвала взгляд от бумаги, Мародёры с одинаковыми весёлыми улыбками на лицах уже были готовы уйти. — Эй, — поддразнил Питер, — мы думали, ты ни на секунду не очнёшься. Её щеки покраснели. — Прости, — сказала она, — со мной это часто случается. Римус усмехнулся. — Мы знаем, Гермиона. Мы уже занимались с тобой раньше, — добавил он. — Уже почти комендантский час, — заметил Джеймс. — И как бы мне ни нравились привилегии быть старостой школы, боюсь, я не могу предоставить их своим друзьям, какими бы глупыми они ни были. — Щёки Гермионы покраснели от досады, когда он улыбнулся ей. — Оу, ты перестал быть весёлым с тех пор, как стал старостой школы, Джеймси, — раздражённо сказал Сириус. Римус закатил глаза. — По крайней мере, кто-то решил повзрослеть в этом году, — отметил он. — Не то что некоторые. Сириус протянул руку и ударил оборотня по затылку, заставив Римуса нахмуриться в ответ. — Я провожу Гермиону обратно в башню Когтеврана, — сказал Питер, помогая Гермионе собрать её вещи. — Вы, ребята, идите. Джеймс внезапно шагнул вперёд с неуверенным выражением лица. — Позволь мне сделать это вместо тебя, — сказал он, не отрывая глаз от Питера. Глаза Гермионы расширились, а её брат нахмурился. — Зачем? — спросил он в недоумении. — А — ну — мне нужно попросить об одолжении, — быстро сказал Джеймс, и нервная улыбка широко расплылась на его лице. Римус поднял бровь. — Одолжение? — медленно спросил он. — Какое одолжение? — Не обращайте на это внимания, — немедленно отмахнулся Джеймс. Гермиона заметила хмурое выражение на лице Римуса, когда оглянулась на Джеймса, недоумевая, о каком одолжении он так хотел её попросить. — Ну же ребята, я сейчас начну отнимать очки за нахождение вне комнат после комендантского часа. — Ты не посмеешь! — ахнул Сириус. — А ты рискни, Бродяга, — ответил староста школы с колким взглядом. — Ежовые рукавицы, — прошипел в ответ Блэк. Гермиона фыркнула, к большому удивлению Джеймса. Когда он вопросительно посмотрел на неё, она ловко пожала плечами. — Я имею в виду, ты определённо стал строже с тех пор, как тебе назначили старостой школы, — отметила она. — Это хорошо, правда? — сознательно спросил гриффиндорец. — О да, конечно, — сказала Гермиона, энергично кивая головой. — Я боялась, что ты начнёшь проявлять снисходительность к своим друзьям, как только получишь эту должность. Пока что ты доказал, что я ошибаюсь. Джеймс явно почувствовал гордость от её слов, и Гермиона не смогла удержаться от закатывания глаз. — Точно, конечно, я ещё раз удовлетворила твоё чёртово эго, — заявила она с недоверчивым смехом. — Единственное, что он пока что доказал, это то, что в последнее время он ведёт себя как мерзавец, Гермиона, честно, — умолял Питер. Джеймс ударил его по плечу, за что получил ещё один мрачный взгляд от лучшего друга. — Возвращайтесь в комнату, мерзавцы, — зарычал староста школы. Питер издал долгий вздох и заключил Гермиону в прощальные объятия, прежде чем последовать за Римусом и Сириусом, которые уже вышли из библиотеки. — Тогда пойдём, — сказал Джеймс, схватив сумку Гермионы и перекинув её через плечо, — прежде чем я буду вынужден списать с тебя очки за то, что ты ходишь по замку после комендантского часа. — Я вообще-то с самим старостой школы, — деловито отметила Гермиона. — Я уверена, что у этого правила есть свои исключения. Глаза Джеймса расширились, когда он посмотрел на неё. — Неужели эти слова слетели с твоих губ? — спросил он с притворным вздохом. — А как насчёт того, чтобы быть строже даже с друзьями? А как насчёт того, чтобы держать всех в ежовых рукавицах? — Он поднял сжатую в кулак руку и с энтузиазмом потряс ей. — Нахал, — засмеялась Гермиона, отталкивая его, проходя к дверям библиотеки. Щёки девушки покраснели, когда она услышала его смех, прежде чем Джеймс быстро пошёл вперёд, пока не остановился рядом с ней. В коридорах почти никого не было, за исключением студентов, которые тоже потеряли счёт времени. Гермиона взглянула на свои наручные часы и отметила, что до комендантского часа осталось десять минут. В таком темпе ей потребуется около восемнадцати минут, чтобы добраться до башни Когтеврана. Краем глаза девушка наблюдала, как Джеймс спокойно шёл рядом с ней, как будто его не волновало, что его поймают за пределами их комнат после комендантского часа. Взгляд когтевранки скользнул по его блестящему значку старосты, и она подавила фырканье, зная, что ему это легко сойдёт с рук, с его сладкими речами и очаровательной улыбкой. — То одолжение, о котором ты говорил, — сказала Гермиона, решив, что пора наконец нарушить молчание. — Что именно ты хотел? Джеймс пробормотал себе под нос и коротко взглянул на девушку. Он просто улыбнулся, отчего она только вздохнула. — Послушай, Джеймс, как бы мне ни нравилось гулять рядом с тобой, — сказала она, молясь Мерлину, чтобы её голос звучал немного саркастично и не до смешного нервозно, — не каждый может ходить с значком "Староста школы" на своей мантии. Если ты хочешь знать, у меня есть только — она быстро взглянула на часы — девять минут до комендантского часа, и я действительно не планирую пересекаться с Филчем в первый месяц в школе. — Ну, тогда хорошо, что у меня есть это, правда? — Джеймс вытащил из кармана знакомую Карту Мародёров и протянул её Гермионе. — Она готова? — спросила девушка, глядя на пергамент широко раскрытыми в благоговении глазами. — Более или менее, — ответил гриффиндорец, пожав плечами. — Мы пытались закончить её летом, поскольку это наш последний год в Хогвартсе. Мы должны, по крайней мере, найти карте хорошее применение, прежде чем отдать его будущим шутникам школы. Гермиона фыркнула и вытащила свою волшебную палочку. Она уже собиралась произнести пароль, но затем остановилась и вопросительно взглянула на Джеймса. — Можно? — спросила она. — Конечно, — сказал он, указывая на карту. Когтевранка глубоко вздохнула и постучала кончиком палочки по пергаменту. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — прошептала она. Чернила растеклись по пергаменту, образуя знакомое приветствие Мародёров. Гермиона закатила глаза на это нелепое приветствие, прекрасно зная, что это была идея Сириуса. Она собиралась открыть карту, но Джеймс положил руку на пергамент, не давая ей сделать это. Девушка удивлённо взглянула на него, отметив широкую взволнованную улыбку на его лице. — Подожди, пока не открывай. Сначала посмотри на слова. Это ещё не конец, — сказал парень. Глаза Гермионы расширились, когда она услышала эту новую информацию. Она помнила, что в то время к приветствию Мародёров больше ничего не добавлялось, так что же изменилось? Гермионе стало очень любопытно, и она снова посмотрела на приветствие. Оно промелькнуло на несколько секунд, прежде чем появились новые слова. — Особая благодарность мисс Усатик, музе и наставнику господ, — пробормотала она, и её глаза расширялись после каждого произнесённого слова. — Самому настоящему Мародёру из всех нас. Гермиона недоверчиво засмеялась, и её синие глаза ярко заблестели в тёмном коридоре. — Это даже не комплимент, — воскликнула она, указывая на последнее предложение. Джеймс подхватил её смех и рассеянно взъерошил волосы. — Для нас — ещё какой, — настаивал он. Парень нервно потянул кончики своих торчащих волос и снова усмехнулся. — На самом деле это была моя идея. Гермиона глупо ухмыльнулась, глядя на карту, и коснулась кончиками пальцев своего прозвища. — Мерлин, я всё ещё ненавижу это имя, — пробормотала она. — И — ну — я не знала, что меня упомянут! В конце концов, я даже не способствовала созданию карты. — Ты придумала этот крутой пароль, Гермиона, — указал Джеймс. — Это уже огромный вклад. — Он неуверенно посмотрел на неё и робко улыбнулся. — Тебе нравится? — Конечно, нравится! — воскликнула она, и ещё один смешок сорвался с её губ. Девушка помахала пергаментом в воздухе и добавила. — Эта штука чертовски великолепна, если хочешь знать. Конечно, она будет использоваться по отвратительным причинам, но в процессе её создания использовалась очень сложная магия. Джеймс выпятил грудь, явно гордясь её пылкой похвалой. Когтевранка засмеялась и взглянула на часы. — Чёрт побери, мы только что потратили ещё семь минут! — воскликнула она. Гермиона немедленно открыла карту и огляделась, заметив, что Филч и миссис Норрис уже выходят из своего кабинета. — В таком случае меня поймают после комендантского часа. Джеймс наклонился, его лицо почти коснулось её, и гриффиндорец указал на проход, через который Гермиона никогда раньше не проходила. — Хорошо, что тогда мы обнаружили эти секретные ходы в Хогвартсе, да? — прошептал он, и его тёплое дыхание омыло её щёки. Гермиона удивлённо дёрнулась, взволнованная его близостью, и только молча кивнула, когда Джеймс направил её к гобелену с трепещущими пикси. Тьма мгновенно поглотила двоих студентов. Джеймс вытащил свою палочку и тихо пробормотал "Люмос", освещая коридор. Гермиона последовала его примеру и прошептала заклинание, опуская кончик палочки ниже, чтобы ещё раз взглянуть на карту. Пока что рядом с ними не было ни профессоров, ни смотрителей. — Я даже не знаю, почему мы прячемся, когда я староста школы, — прошептал Джеймс в темноте, прижимаясь ближе к Гермионе. — Я всегда могу найти оправдание. — Спорить с Филчем будет слишком утомительно, — ответила Гермиона, нервный смех сорвался с её губ, когда она почувствовала руку Джеймса на своём обнажённом предплечье. Девушка с опозданием пожалела, что сняла мантию перед тем, как покинуть библиотеку. Она была рада, что коридор был почти тёмным, так что её покрасневшие щёки можно было скрыть. — Итак... одолжение, — повторила она, скользя глазами по карте. — Тебе нужна помощь, чтобы снова поухаживать за Лили? Сначала ответом на её вопрос была тишина, и Гермиона с любопытством подняла свои синие глаза, чтобы взглянуть на Джеймса. Она чуть не попятилась от удивления, когда обнаружила, что он уже смотрит на неё, а его лицо было слишком близко, чтобы её сердце могло справиться с этим. — А — ну, — сказал Джеймс, прервав взор и глядя прямо перед собой. — На самом деле, мне было интересно, не поможешь ли ты мне в первые выходные в Хогсмиде. — Хорошо, продолжай, — поторопила она его. — Сириус идёт на свидание с Марли. Римус должен помочь профессору Флитвику с проектом в тот день. Даже Питер, этот мерзавец, занят. Понимаешь, он идёт на свидание с Мэри МакДональд, — сказал Джеймс. Это стало для неё новостью. — Что? — от удивления ахнула Гермиона. — Правда? — Твой брат наконец-то набрался храбрости в этом году, да? — спросил он с насмешливым фырканьем. — Питер всё ещё не может поверить, что она сказала "да", и с тех пор он на седьмом небе от счастья. Гермиона решила допросить брата, но затем отбросила эту мысль и снова сосредоточила своё внимание на Джеймсе. — Итак… о каком одолжении ты хотел попросить? — повторила она. Его рука двинулась, снова невольно касаясь Гермионы, когда он провёл рукой по волосам. — Я надеялся, что ты поможешь мне на выходных в Хогсмиде, составив мне компанию? — спросил Джеймс с явной надеждой в голосе. — Я хотел тебе кое-что сказать, и ... э-э, я думаю, что этот день будет идеальным для этого. Так что ты думаешь, Гермиона? Её брови медленно сошлись, она начала ломать голову над тем, что Джеймс пытался ей сказать. Гермионе сразу вспомнился день, когда они с Лили гуляли возле Чёрного озера. "Вообще-то я уже кое с кем встречаюсь", — сказала тогда гриффиндорка. Мог ли это быть Джеймс? Но её рыжеволосая подруга была непреклонна в том, что никогда не даст этому проходимцу шанс. Или, возможно, Лили было стыдно признаться, что она начала встречаться с ним после многолетних жалоб на его поведение. Это могло объяснить странный способ их взаимодействия друг с другом; возможно, они настаивали на том, чтобы сделать это как можно более случайным, чтобы никто не заподозрил. Однако то, что Джеймс почему-то хотел рассказать ей об этом во время выходного в Хогсмиде, совершенно не имело смысла. Но, честно говоря, это было единственное объяснение, которое Гермиона могла придумать. Что ж, было и другое объяснение, но оно казалось слишком надуманным, чтобы его можно было хотя бы рассматривать! Конечно, староста школы каждый раз бросал на неё странные взгляды, которых она никогда раньше не видела, или сохранял странное, неловкое молчание, которое очень беспокоило Гермиону. Но потом она отмахнулась от этих странных случаев, не желая вникать в них глубже, потому что она определённо, определённо ошибалась. Понимая, что она всё ещё не дала ему ответа, Гермиона проглотила неудобный комок и одарила Джеймса дрожащей улыбкой. Она не была уверена, заметит ли он, насколько странной она была, но надеялась, что нет, поскольку в секретном проходе было слишком темно. — Хорошо, — наконец сказала девушка. Джеймс выглядел удивительно счастливым. — Да? — спросил он, и на его лице снова появилась красивая кривая улыбка. Гермиона застонала от того, насколько несправедливо было то, что она всё ещё видела, насколько он хорош собой, несмотря на то, что шла по плохо освещённому коридору. — Да, — повторила она. — Лили и Сев тоже бросили меня, так что мне действительно не с кем будет пообщаться в этот день. — Отлично, — сказал Джеймс, всё ещё с этой глупой улыбкой на лице. — Я встречу тебя у башни Когтеврана в 10. Хорошо? Гермиона не решилась заговорить, поэтому просто кивнула головой — с невероятным облегчением, когда они наконец достигли конца коридора. Девушке потребовалось несколько секунд, чтобы её глаза привыкли к внезапному натиску яркого света, и только после этого она заметила, что они уже были возле входа в её гостиную. Глаза Гермионы расширились, когда она взглянула на Джеймса, отметив весёлую улыбку на его лице. — Что ж, вот и твоя остановка, — сказал гриффиндорец, указывая на невзрачную дверь с дверным молотком в форме орла. — Спокойной ночи, Гермиона. — Спокойной ночи, — повторила она в ответ. Затем девушка отдала Джеймс карту, которую он ловко забрал. — В 10 утра, да? — ещё раз спросил он. Гермиона слегка улыбнулась. — Да. Джеймс сверкнул ещё одной широкой, однобокой улыбкой, от которой у неё всегда начинало сильнее биться сердце. Не прерывая зрительного контакта, парень прижал кончик своей волшебной палочки к карте и тихо пробормотал: — Шалость удалась. Что-то промелькнуло в его глазах, но он уже повернулся на каблуках. Гермиона обнаружила, что продолжает смотреть ему в спину, пока он не дошёл до конца коридора. Часть её подумала, не оглянётся ли он через плечо, чтобы ещё раз улыбнуться. Какая-то её часть хотела этого. Девушка затаила дыхание, когда Джеймс дошёл до конца, а затем издала удивлённый, довольный смех — гриффиндорец её не разочаровал. Его глаза немного расширились, когда он обнаружил, что Гермиона всё ещё не вошла в свою общую гостиную. Он перестал идти, полностью повернулся к ней лицом и слегка помахал, отчего девушка рассмеялась. Затем он скрылся за углом, и Гермиона снова смогла нормально дышать.