xxi. you plus me is bad news (Love on the Rocks by Sara Bareilles)
-ооо-
24 сентября 1977 года Гермиона начала собираться ещё в семь часов утра. Подпитываемая волнением и нервозностью, девушка проснулась в пять, когда солнце только поднималось над горизонтом. Она снова попыталась заснуть, потому что, Мерлин, в конце концов, была суббота, но у неё ничего не вышло. Вместо этого Гермиона выхватила из чемодана учебник по нумерологии и занялась чтением, но слова расплывались перед глазами. Когтевранка сдалась, когда перечитала одну и ту же строчку в десятый раз, и бросила книгу обратно в чемодан. По прошествии нескольких минут девушка обнаружила, что смотрит на свой балдахин, гадая, было ли нормальным встать сегодня так рано ради похода в Хогсмид. Было глупо чувствовать себя так, когда в конце концов Джеймс скажет ей, что встречается с Лили. Но раздражающий голос на задворках разума Гермионы напомнил ей, что ему было вовсе не обязательно приглашать её пойти в Хогсмид вместе (и в одиночку) только для того, чтобы сообщить эти новости. Разумная часть мозга девушки заметила, что это, вероятно, его способ выразить свою благодарность за её помощь. Неразумная сторона, та, которая всегда замыкалась каждый раз, когда Гермиона разговаривала с Джеймсом, кричала, что, возможно, он просто хотел искренне провести с ней время. "Нет, нет, нет", — бесчисленное количество раз говорила себе девушка всегда, когда её мысли отклонялись в этом направлении. Оставшиеся часы Гермиона провела, избавляя свой разум от подобных мыслей и успокаиваясь. Как только её маленькие часы пробили семь, девушка вылезла из постели и начала собираться. Гермиона редко долго подбирала свои наряды, но по какой-то странной причине ей было трудно выбрать, что надеть. Мода 70-х всё ещё заставляла её морщить нос, так как в основном она находила одежду магглов слишком кричащей и экстравагантной. Аня всё ещё покупала Гермионе вещи, и хотя девушка знала, что она никогда её наденет, у неё не хватало духу сказать об этом своей взволнованной матери. Когда когтевранка открыла свой чемодан и просмотрела всю свою одежду, то начала испытывать небольшую панику от мысли, что у неё нет ни одного достойного наряда. "Хорошо, успокойся, хорошо", — сказала себе Гермиона, глубоко вздохнув и закрыв глаза. Её пальцы стали ощупывать вещи, она слепо вытягивала случайные и бросала их на кровать. Девушка наконец решила надеть синее платье-джемпер в клетку поверх чёрной водолазки. На улице было ужасно холодно, всё-таки была осень, поэтому она также натянула чёрные колготки, чтобы согреть ноги. Закончив, Гермиона подошла к большому зеркалу в полный рост и моргнула, удивившись, что в своей одежде она не выглядела нелепо. Впрочем, Аня раньше была чистокровной светской львицей, так что знала, как правильно одеваться даже в маггловском мире. Девушка наконец взглянула на свои пышные волосы и прикусила нижнюю губу, гадая, что с ними лучше сделать. В её чемодане был бочонок зелья Простоблеск, так что, может быть, будет неплохо, если она нанесёт немного средства на волосы, просто чтобы приручить их. Поймав себя на этой мысли, Гермиона подняла руку к переносице и в изнеможении помассировала её. "Это не чёртово свидание", — язвительно прошептал внутренний голос. — "Нет никакой необходимости делать такие нелепые вещи". В конце концов, Гермиона решила просто заплести волосы в длинную косу, чтобы убрать их с лица. Дверь внезапно распахнулась, и девушка вздрогнула, оглянувшись через плечо и застенчиво глядя на Дороти. — Чёрт побери, Гермиона, ты услада для глаз! — хихикнула милая ведьма, оценивающе оглядывая подругу с головы до пят. На её лице появилась дразнящая улыбка. — Ты собираешься сегодня на свидание? — НЕТ! — воскликнула Гермиона почти сразу. Дороти приподняла бровь от её пылкости, заставляя девушку покраснеть и отвернуться. — Это не свидание. Когтевранка невнятно прогудела, выглядя так, словно совсем ей не поверила. — Что ж, как бы то ни было, я вернулась, только чтобы сказать тебе, что Джеймс Поттер бродит около нашей башни, — сказала Дороти с той же понимающей улыбкой, которая всё ещё была на её лице. Глаза Гермионы расширились от удивления. — Что? — ахнула она, ещё раз взглянув на свои маленькие часы и отметив, что было всего девять утра. — Но ещё рано! Дороти весело приподняла бровь, когда Гермиона собрала свои вещи и, спотыкаясь, вышла из спальни. Просторная общая гостиная всё ещё была забита студентами, потому что было странно идти в Хогсмид раньше десяти утра. Большинство ребят ещё бездельничали и общались со своими друзьями. Конечно, поскольку она была в гостиной Когтеврана, некоторые прилежные ученики уже были похоронены под огромными томами книг, сидя за партами. Шаги Гермионы прервались, когда она подошла к входной двери. Девушка нервно потянула за конец косы, успокаивая себя. Она снова и снова говорила себе, что это было просто безобидное времяпрепровождение двух друзей. Конечно, одна из них была безотчётно влюблена в другого, но это не имело значения. Важно было то, что Джеймс уже встречался с Лили, и он хотел поблагодарить Гермиону за то, что она помогла ему наконец завоевать девушку. Собрав всю свою гриффиндорскую храбрость, которую девушка никогда не теряла, Гермиона толкнула дверь и вышла в коридор. Найти Джеймса было легко, так как его фигура возвышалась над спешащими четверокурсниками, в окружении которых он находился. Парень расхаживал туда-сюда, сильно нервничая. Он продолжал проводить рукой по волосам, всё больше разрушая свою причёску. Джеймс ещё не заметил Гермиону, и девушка замерла, пока её синие глаза тайно восхищались одеждой, которую он выбрал, чтобы дополнить свою внешность. Джеймс и Сириус не так давно начали одеваться одновременно и в маггловскую, и в волшебную одежду; это было что-то вроде бунта, как однажды заметил Сириус. Сегодня на Джеймсе были маггловские джинсы и водолазка глубокого бордового цвета, которая, как она знала, стоила целое состояние. На плечи парня была накинута плотная шёлковая повседневная мантия тёмно-синего цвета, и Гермиона не сомневалась, что она будет очень мягкой на ощупь. Мерлин, он сегодня был раздражающе эффектным. Девушка прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать — Привет, — вместо этого крикнула она. Джеймс внезапно остановился и развернулся, глядя на Гермиону. Неприкрытое удивление промелькнуло на его лице, когда он увидел её, а его светло-карие глаза старательно осмотрели её с головы до ног, прежде чем быстро вернуться к глазам девушки. — Ты выглядишь… м-м-м, я имел в виду… — Он замолчал и нервно провёл рукой по волосам. Сердце Гермионы затрепетало от его реакции, втайне она была рада, что решила принарядиться сегодня. Для него, Мерлин помоги. Гермиона Грейнджер была бы ею очень разочарована. Когтевранка развеяла эти мысли и слегка улыбнулась Джеймсу в знак приветствия. — Ты рано, — отметила она. — Я думала, ты сказал, что мы встретимся в 10? Лицо Джеймса покраснело, и парень расплылся в застенчивой улыбке. — Я проснулся сегодня очень рано, — признался он. — И не смог бы заснуть, даже если бы попытался. Поэтому я решил собраться и — ну — вот я и здесь. Гермиона удивлённо посмотрела на Джеймса, не зная, как объяснить его слова. Сегодня утром она вела себя в точности так же, но знала, что этого делать не следовало. Был ли гриффиндорец так взволнован тем, что хотел сообщить ей, что Лили наконец согласилась встречаться с ним? Или... "Заткнись, Гермиона", — раздался у неё в голове тот же язвительный голос. Слегка нахмурившись, девушка шагнула вперёд. Глаза Джеймса снова смотрели на неё, с каждым шагом становясь всё жёстче. — Эм, — сказала Гермиона, снова нервно теребя конец косы, — может, нам тогда следует пойти? Джеймс резко вздохнул. — Да, — прошептал он, затаив дыхание, — Хорошая идея. Их прогулка к каретам, запряжённым фестралами, была невыносимо неловкой. Раньше они с Джеймсом всегда вели непринуждённые разговоры, но в сегодняшнем дне было что-то такое, что делало всё странным и некомфортным. Она отчаянно хотела сделать хоть что-нибудь, и когда они подошли к каретам, её рука автоматически коснулась скелетоподобной лошади, стоящей рядом с ними, и слегка похлопала её. Джеймс странно посмотрел на девушку. — Что ты делаешь? — спросил он, сводя вместе брови. — О, просто показала ему, что он был хорошим мальчиком, ведь он так много работал, — сказала Гермиона с лёгким смехом. — Что? Гриффиндорец выглядел невероятно сбитым с толку, и именно тогда Гермиона поняла, что он всё ещё не видит фестралов. — Ты не знал, что кареты тянут фестралы? — спросила она, пытаясь вспомнить любое упоминание о них во время их предыдущих уроков по уходу за магическими существами. — О, я знаю, — ответил Джеймс, слепо потянувшись к руке Гермионы. Он почти мгновенно вздрогнул, коснувшись чего-то твёрдого. — Чёрт побери, я раньше думал, что кареты, предназначенные для перевозки учеников в школу и обратно, работают сами по себе. — После короткой паузы он оглянулся на Гермиону: — Ты их видишь? Она грустно улыбнулась и кивнула. — Ах, да, конечно, — сказал парень, взъерошив волосы и сверкнув извиняющейся улыбкой. — Я с нежностью вспоминаю, в каком ужасе был Питер, когда мы впервые вместе поехали в карете. Он единственный среди нас четверых, кто может их видеть. Улыбка Гермионы стала ещё печальнее, а на сердце появилась тяжесть, ведь она знала, что через несколько лет все Мародёры смогут увидеть фестралов в их скелетном, чёрноглазом, крылатом великолепии. — И мы только что погрузились в уныние, — пошутил Джеймс, смеясь. — Идём. Нет времени на это. Сегодня же выходной в Хогсмиде! Гермиона повторила его смех и сразу же забралась в карету, немного дрогнув, когда Джеймс ловко взял её за руку, чтобы помочь подняться. Когтевранка покраснела ещё больше от его небрежного жеста. Девушка не могла видеть, как он выглядел прямо сейчас, так как всё ещё смотрела в сторону, желая, чтобы её щёки вернулись к своему нормальному цвету. Теперь разговаривать стало легче. Джеймс в мельчайших подробностях рассказал Гермионе, как они разыграли мадам Пинс, в результате чего были исключены из библиотеки на месяц. — Жаль, что из-за этого мы не можем заниматься с тобой сейчас, — заметил Джеймс с лёгкой ухмылкой. Гермиона закатила глаза. — Мы всегда можем найти другое место для учёбы, — вставила она. — Например, заброшенный класс Заклинаний, где я учила тебя играть на гитаре. Или, может быть, я могу пригласить тебя в общую гостиную Когтеврана. У нас действительно хорошие парты, знаешь ли. Я уверена, что мои соседи по факультету не будут против. Джеймс скривился и громко застонал. — Гермиона, пожалуйста, пощади меня, — умолял он. — Сейчас выходной в Хогсмиде! Разве мы не можем пока не говорить об учёбе? — Ну, хорошо, ладно, — сказала она с раздражением. — Просто помни, что тебе нужно повторить материалы по нумерологии за пятый курс, если хочешь получить хотя бы "Слабо" по этому предмету. — Гермиона, — застонал он в отчаянии, и девушка начала смеяться над нелепым выражением его лица. — Чёрт побери, ты и твои друзья настолько предсказуемы, — смеясь, заявила когтевранка. — Как только я начинаю говорить об учёбе, вы превращаетесь в плаксивых пятилетних детей. Его глаза весело блеснули, а раздражительный хмурый взгляд сменился лёгкой улыбкой. — Мерлин, я не могу представить, как бы мы пережили годы Хогвартса без тебя, Гермиона, — серьёзно сказал он. Глаза девушки немного расширились от его слов. Джеймс до этого прожил годы в Хогвартсе без неё; он рос со своими друзьями, сеял хаос в замке, влюбился в Лили и окончил школу целым и невредимым. Гермиона хотела сказать ему, что он мог бы прожить семь лет в Хогвартсе без неё, что он делал это раньше, но, конечно же, это бы прозвучало глупо. Возможно, Джеймс сказал эти слова, особо не подумав, но на девушку они произвели огромное впечатление. Гермиона была так глубоко вовлечена во все их жизни — Мародёров, Лили и Сева, даже Регулуса — и пришла к поразительной истине, которую никогда раньше не осознавала: она не могла представить свою жизнь без них. Как бы сильно девушка ни любила Гарри и Рона и всё, чем была Гермиона Грейнджер, Гермиона Петтигрю выросла в этом мире в окружении людей, которые непоколебимо любили и поддерживали её. Когтевранка неизбежно влюбилась в этот мир и во всё, что он ей дал. Она была Гермионой Петтигрю уже шестнадцать лет и, Мерлин Всемогущий, чувствовала, что действительно принадлежит этому миру. — Эй, — позвал её Джеймс, и его лицо снова появилось в её поле зрения. — Всё хорошо? — Да, — Гермиона ответила доброй улыбкой. — Я просто поняла кое-что важное сегодня. Его взгляд стал вопросительным, но девушка только покачала головой. — Это не имеет значения, — заявила она. — Смотри, мы приближаемся к Хогсмиду. Фестрал перешёл на рысь и вскоре остановился. Джеймс быстро выпрыгнул из кареты и снова протянул руку. На этот раз Гермиона удивлённо моргнула. — Эм, этикет чистокровных и всё такое, Гермиона, — заметил Джеймс с нервным смехом. Он потряс свою руку. — Я не кусаюсь, честно. Девушка фыркнула, радуясь, что он не усложняет отношения между ними двумя, и осторожно подала ему свою руку. Его рука была тёплой и мозолистой, наверняка из-за того, что он годами держал деревянную метлу. Щёки Гермионы снова залил румянец, когда парень ловко помог ей спуститься, немедленно убрав руку, как только ноги девушки твёрдо встали на земле. — Куда сначала? — небрежно спросил Джеймс, осматривая деревушку. Студентов всё ещё было мало — сами ребята пришли раньше, чем обычно. — К "Писсаро"? — предложила Гермиона с робкой улыбкой. — Эссе на шестом курсе должны быть длиннее, а мой запас пергаментов уже истощился, так что... Джеймс засмеялся и повёл девушку к магазину письменных принадлежностей. Как и ожидалось, внутри была всего пара покупателей. Джеймс, к большому облегчению Гермионы, оставил её одну. Девушке не нравилось, когда у неё стояли над душой, пока она покупала нужные ей вещи, особенно книги. У неё всегда было такое чувство, что люди при этом хотят, чтобы она поторопилась, и Гермиона в конце концов паниковала при выборе, иногда забывая что-нибудь взять, или жалела о потраченных средствах. Девушка схватила несколько запасных перьев и чернильниц, вытащила пару свитков пергамента и купила ещё немного для своих друзей, которые в этом году будут сдавать экзамены ЖАБА. Закончив, Гермиона осмотрела небольшой магазин в поисках взлохмаченной копны волос Джеймса. Вскоре она увидела его рядом с разнообразными витринами, на которых были выставлены качественные перья различных видов животных. Парень взглянул на когтевранку, когда она подошла к нему. — Как ты думаешь, что лучше, орлиное перо или павлинье? — спросил он. — В каком смысле? — Прочность, стиль, вес… всё такое, — сказал он, ловко пожав плечами. — Я подумал, что ты кое-что знаешь об этих вещах, раз уж так много занимаешься. Гермиона фыркнула. — Если честно, мне подойдёт любое перо, — отметила она. — Но... если тебе действительно интересно, я читала, что орлиные перья довольно прочные, но они простые и немного тяжёлые. Павлиньи перья, — поморщилась Гермиона, — я думаю, они больше для эстетического любования, чем для письма. — Девушка остановилась и посмотрела на выставленные перья, затем улыбнулась, найдя то, что искала. Её пальцы коснулись мягкого кончика черно-золотого пера, и она продолжила.— Если ты действительно хочешь перо лучшего качества, я предлагаю купить перо фазана. Они очень лёгкие, поэтому их можно использовать для быстрых заметок. А ещё их не так легко сломать. Да и внешне перо фазана не такое простое, как орлиное, но при этом не слишком яркое, как павлинье. Но оно очень дорогое, это его главный минус. Гермиона отпрянула, когда Джеймс снял фазанье перо с подставки и внимательно осмотрел его своими яркими глазами. — Стоило предугадать, что ты что-нибудь да знаешь о перьях и их достоинствах, — сказал он с дразнящей ухмылкой. — Хорошо, я возьму это. Спасибо, Гермиона. Она последовала за ним, когда он направился оплачивать свою покупку. — Куда теперь? — спросил гриффиндорец. Гермиона подняла свои покупки в воздух. — Я уже купила то, что хотела, — пожав плечами, сказала она. — Куда ты хочешь пойти дальше? — В "Зонко"? Джеймс рассмеялся, когда девушка скривилась. — Прекрасно, — сказала она с преувеличенным вздохом. — Раз уж ты пошёл со мной к "Писсаро"... — В "Зонко" не так уж и плохо, — вмешался парень, шагая в сторону лавки диковинных волшебных штучек. — На самом деле они продают отличные вещи. Я знаю, что большинство считает их бесполезными, но они просто не знают, как найти им хорошее применение. — Например, чтоб провернуть тщательно продуманный розыгрыш? — фыркнув, заметила когтевранка. — Это и многое другое, — ответил Джеймс с широкой улыбкой на лице. — Да ладно, я уверен, что ты раньше находила их, по крайней мере, чуточку полезными, Гермиона. Девушка мгновенно вернулась к охоте за крестражами, вспомнив, как ей пригодились товары из магазина "Всевозможные волшебные вредилки" близнецов Уизли. Жаль, что их изобретений ещё не существовало, ведь сейчас Гермионе действительно не помешал бы Перуанский порошок мгновенной тьмы или Удлинители ушей. Её глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к вспышке разноцветного света, заполнявшей магазин приколов. Когда Джеймс толкнул дверь, наверху весело звякнул колокольчик. Девушка подавила улыбку, увидев, как его лицо мгновенно озарилось удивлением и волнением. Хотя с годами он значительно смягчился, а отвратительные, тщательно продуманные розыгрыши Мародёров действительно стали менее частыми, не было сомнений, что это был любимый магазин Джеймса Поттера во всей деревушке. В отличие от их небольшого похода к "Писсаро", Гермиона держалась рядом с Джеймсом, пока он обыскивал магазин. Она с отвращением посмотрела на чашки, которые кусали нос, ведь их жертвой она однажды стала, когда Питер решил, что его сестра ведёт себя слишком неисправимо. Глаза девушки расширились, когда Джеймс зачерпнул горсть навозных бомб и положил их в корзину. — Я надеюсь, что ты не собираешься использовать их на Севе, — предупредительным тоном сказала она. — Конечно, нет, — со смехом ответил Джеймс. — Это для Филча и Пивза. — Мне следует об этом беспокоиться? — спросила Гермиона, когда Джеймс подбежал к полке, на которой стояло мыло с лягушачьей икрой. — Если на следующей неделе ты будешь держаться подальше от второго этажа, то не стоит, — заметил он с хитрой ухмылкой, складывая стопки и стопки предметов для шуток в корзину. — Но ты же староста школы, — воскликнула когтевранка. — Ты не можешь устроить тщательно продуманный розыгрыш, потому что этим ты подашь плохой пример остальным студентам. Джеймс фыркнул, услышав это замечание, и схватил несколько сахарных перьев. — Физически меня там не будет, если тебя это беспокоит, — сказал он, подмигнув девушке, и та ощетинилась. — Расслабься, Гермиона. Я обещаю, что это будет безобидная шутка. Просто мы скоро выпустимся, поэтому хотели уйти сногшибательно. Хогвартс никогда не забудет Мародёров, даже когда мы закончим учёбу. — Ты, может быть, и семикурсник, но тебя всё ещё могут исключить, чёрт побери, — запротестовала девушка. Староста школы вытащил свою палочку и игриво направил её на Гермиону. — Если ты планируешь вмешаться, я, возможно, буду вынужден стереть тебе память, — серьёзно сказал он, и прежде красивая улыбка на его лице теперь превратилась в тонкую линию. Гермиона отбросила руку Джеймса и хмыкнула, шагая к стойке с высоко поднятой головой. Она услышала, что парень хихикает, идя за ней. — Никто не пострадает, — пообещал он, теперь складывая содержимое своей корзины на прилавок. Джеймс поднял правую руку и серьёзно посмотрел на Гермиону. — Никаких издевательств, никакой смертельной угрозы для окружающих. Клянусь честью Мародёра и, Мерлин, это высшая честь. Ты это знаешь, Усатик. Его ухмылка стала шире, когда Гермиона закатила глаза. Когда они вышли из магазина, Джеймс на этот раз не стал спрашивать Гермиону, куда им идти дальше. Вместо этого он потянул девушку к "Сладкому королевству". В этом заведении было больше людей, чем в двух других магазинах, в которых ребята были до этого. Здесь толпились студенты, возбуждённо хватаясь за новые виды конфет, лежащих на прилавках. Гермиона проигнорировала их и побрела к секции ирисок, взяв себе несколько, которых ей хватит, по крайней мере, на месяц. Чемодан девушки всё ещё лопался от платы Питера за получение всех "П" за экзамены СОВ. Наконец-то когтевранка заработала свою законную высшую оценку за Защиту от Тёмных искусств, к её большому удовольствию. К удивлению Гермионы, Джеймс также взял пригоршню её любимых сладостей и положил их в корзину к остальным. — Ты тоже любишь ириски? — удивлённо спросила девушка. Насколько Гермиона знала, в её компании она была единственной одержимой этим лакомством. Обычно остальные выбирали более популярные шоколадные лягушки или конфеты "Берти Боттс". Щёки Джеймса покрылись румянцем, и в ответ он лишь вяло пожал плечами. Они заплатили за свои покупки, и глаза Гермионы чуть вылезли из орбит, когда она увидела то количество галеонов, которое должен был потратить Джеймс. В конце концов, он купил дорогое фазанье перо и различные штуки для приколов. Кошелёк Гермионы же с каждым днём становился всё легче и легче, но у Джеймса, похоже, никогда не было такой проблемы. — Старинный чистокровный род, — просто объяснил он, когда увидел широко раскрытые глаза Гермионы. — Твои родители слишком тебя избаловали, — неодобрительно ответила девушка. — Они любят меня, — вставил Джеймс. — Слишком сильно, честно говоря. И, кроме того, наше хранилище в Гринготтсе постоянно пополняется благодаря папиному Простоблеску. Глупо было бы не тратить галеоны сейчас, а? На этот раз Гермиона закатила глаза, снова сочтя несправедливым, что Гарри никогда не имел той роскоши, которая была у его отца в юности. Но опять же, может быть, если бы Гарри жил в тех же условиях, что и Джеймс, он тоже стал бы напыщенным проходимцем. Девушка твёрдо верила, что это было бы катастрофой. — Тебе нужно ещё что-нибудь купить? — спросил Джеймс, когда они вышли на улицу. Когтевранка бессознательно оглядела растущую толпу, пытаясь найти какие-нибудь знакомые лица. Когда она не увидела никого из своих друзей, то покачала головой и посмотрела на гриффиндорца. — Нет, я уже всё взяла, — ответила девушка. Джеймс взглянул на наручные часы и ухмыльнулся. — Не желаешь пообедать? Гермиона кивнула и последовала за парнем, который указал ей на "Три метлы". Глаза девушки блуждали по пабу, на этот раз заполненному студентами, но снова она не увидела ни своих друзей, ни даже своего брата. Волшебник в очках выбрал достаточно большой столик, за который они могли бы сесть. Пока он ушёл к мадам Розмерте, чтобы заказать напитки, Гермиона взглянула на толпящихся в пабе людей. Она подумала, что было очень подозрительно, когда и Лили, и Сев бросили её в последнюю минуту. Девушка собиралась угостить их, чтобы отпраздновать все свои "П", полученные за экзамены СОВ, но они оба заявили, что у них есть другие дела. Гермиона знала, что рыжеволосая гриффиндорка точно придёт сегодня в Хогсмид, потому что она неустанно рассказывала ей об этом маггловском наряде, который она купила прошлым летом, и клялась, что обязательно наденет его в их первый выходной в Хогсмиде. Тем не менее, не было видно ни Лили, ни Сева, и это заставило Гермиону вздохнуть. Незадолго до того, как она обернулась, дверь "Трёх мётел" открылась, и вошёл Питер в сопровождении смеющейся Мэри МакДональд. Гермиона пригнулась и напрягла уши, наблюдая за Питером и его девушкой, пока они выбирали место в противоположной от неё стороне паба. Однако любопытство взяло верх, к тому же Гермионе действительно было интересно, почему Питеру так понравилась эта девушка. Когтевранка хотела узнать как можно больше, чтобы потом рассказать всё Ане. Мать Петтигрю много лет приставала к своим детям, желая, чтобы они привели с собой девушку или парня. Так что наверняка обрадует Аню. Столик через стену позади них был, к счастью, пуст, и Гермиона мгновенно проскользнула за него. — ...не знала, что ты серьёзно готовишься к ЖАБА! — воскликнула Мэри, после чего раздался прекрасный смех, которой Гермиона никогда бы не смогла повторить — она точно это знала. — Моя сестра была чертовски настойчива, но у неё хорошие намерения, — робко ответил Питер. — Она даже составила расписания с цветовой кодировкой для меня и остальных, просто чтобы мы серьёзно отнеслись к нашей учёбе в этом году. — Что вполне ожидаемо от самой блестящей ведьмы своего поколения, — сказала гриффиндорская ведьма с оттенком благоговения в тоне. Щёки Гермионы слегка покраснели от её слов. — Её действительно так называют сейчас, не так ли? — смущённо спросил её брат. — Но, тем не менее, ей это подходит. Она всегда была лучшей из нас двоих. Когтевранка нахмурилась. Питер всё ещё так думает? — Это не так! — воскликнула Мэри с жаром, и Гермиона никогда бы не подумала, что эта милая девушка обладает такой силой. — Ты великолепен… что за маггловская штука, о которой ты говорил — склейборд? — Скейтборд? — озадаченно спросил Питер. — Да! Точно! Готова поспорить, что твоя сестра понятия не имеет, как им пользоваться. Её брат захохотал, и хотя Гермиона не могла его видеть, она знала, что его синие глаза будут сиять от веселья. — Она в этом полный профан, — ответил Питер. — Я пытался научить её однажды летом, но у Гермионы действительно нет приличной зрительно-моторной координации. Знаешь, она не совсем спортивная. — Оскорбляет тебя за спиной? Ну, это не очень мило. Гермиона обернулась, услышав голос Джеймса. Он ухмылялся ей, сжимая в руках две бутылки сливочного пива. — Ш-ш-ш, — яростно сказала девушка, схватив его за руку и притянув к себе. — Шпионить за своим братом и его девушкой тоже не очень мило. Щёки Гермионы залились румянцем, и она взглянула на насмешливого гриффиндорца. — Мне стало любопытно, — тихо объяснила она. — Я не особо дружу с Мэри, поэтому не уверена, что она позаботится о моём брате должным образом. Взгляд Джеймса смягчился, когда он увидел очевидное беспокойство в её синих глазах. — Мэри — бунтарка, — сказал гриффиндорец с успокаивающей улыбкой. — Она сидит рядом с Лили и Марлин МакКиннон во время уроков, если это тебе поможет. Она тоже очень милая. Гермиона вспомнила свой ответ на заявление Питера о том, что его сестра лучше него, и улыбнулась. — Я решила, — сказала она, слегка кивнув. — Ну, так Мэри прошла твой тест? — поддразнил её Джеймс. Гермиона мягко засмеялась. — С блеском.-ooo-
Оставшийся день они провели в "Трёх мётлах", разговаривая обо всём подряд. Джеймс, как и Лили, мог говорить бесконечно. Гермиона слушала его с восхищением, отвечая в нужных местах и искренне смеясь, когда он шутил. Это было отличное не-свидание, и Гермиона неохотно призналась себе, что проводить время с Джеймсом наедине было не так уж и плохо. Её первоначальная нервозность переходила в случайное неловкое молчание, когда парень наклонялся немного ближе или случайно касался её пальцами. Конечно, девушка считала, что это было непреднамеренно, потому что Джеймс всё ещё вёл себя так же, относился к ней так же, как всегда. Затем Гермиона застыла от удивления, увидев, что Питер и Мэри внезапно встали из-за столика, за которым сидели. Джеймс выглядел подозрительно напуганным и развернулся к когтевранке, чтобы полностью защитить её от взгляда Питера. Девушка была уверена, что её брат будет бесконечно проклинать её за то, что она подслушивала его свидание, особенно если учесть, что он, казалось, получил от него столько удовольствия и позволил себе немного расслабиться. Гермиону дико забавлял его глупый флирт, который Мэри впитывала так, будто он был оазисом после долгого путешествия по сухой пустыне. Однако ни один из двух гриффиндорцев не взглянул на них, парочка была слишком увлечена разговором, который Гермиона не смогла уловить. Девушка медленно выглянула из-за плеча Джеймса, чтобы увидеть, ушли ли они наконец. Когда Питер и Мэри вышли из паба, Гермиона заметно расслабилась. — Горизонт чист, — сказала она с лёгким смешком. Когтевранка совершила ошибку, взглянув на лицо Джеймса, потому что обнаружила, что он теперь был почти прижат к ней, их разделяли миллиметры. Гермиона замерла второй раз за день, но совсем по другой причине. Джеймс уставился на девушку с таким вниманием, которое она не видела у него раньше. Его светло-карие глаза застыли от неизвестной эмоции, и карий цвет почти поглотил зелёный. Розовые губы парня сжались в тонкую твёрдую линию, а челюсть была напряжена, как будто он пытался сдержаться. Но от чего? Гермиона почувствовала, что краснеет, и тут же оттолкнула его. — Их больше нет, — выдохнула она и отвела взгляд от его смущающего взгляда. — Может, нам тоже пора вернуться? Джеймс не двигался ещё несколько секунд, и Гермиона забеспокоилась. Краем глаза она наблюдала, как староста школы встряхнулся от задумчивости, в которой находился, и быстро кивнул, соглашаясь с ней. Гриффиндорец выскользнул из-за стола и Гермиона последовала его примеру, неуверенно шагая за ним. Удушающее напряжение, которое накрыло их перед поездкой в карете, появилось снова. Джеймс шёл жёстко, его руки были прижаты к бокам, и Гермиона не могла понять, почему его настроение внезапно изменилось. Когда в поле зрения показались кареты, запряжённые фестралами, девушка вспомнила настоящую причину, по которой она согласилась пойти с ним в Хогсмид. — Ты сказал, что хочешь сказать мне кое-что сегодня, — выпалила она, немного отчаянно пытаясь нарушить напряжённое молчание между ними. Шаги Джеймса дрогнули, и Гермиона восприняла это как знак, чтобы продолжить. — Мы уже собираемся уходить из Хогсмида, но ты так и не сказал мне, что это было. Джеймс остановился и намеренно повернулся, чтобы посмотреть на когтевранку. Его щёки покраснели, а в глазах появилась твёрдая решимость. — Гермиона, я… — он замолчал, разочарованно вздохнул и провёл рукой по волосам. — Годрик, это сложнее, чем я думал. Девушка не понимала, почему ему было трудно рассказать ей о его новых отношениях с Лили. Она бы могла подождать, пока гриффиндорец успокоится и наберётся храбрости, но Гермиона внезапно необъяснимо утомилась. Ей хотелось вернуться в свою комнату, лечь на кровать и в который раз начать молиться о том, чтобы эти нелепые чувства к этому нелепому парню прекратились. — Ты встречаешься с Лили, не так ли? — Сказала Гермиона скорее утвердительно, чем вопросительно, тайком проглатывая комок, образовавшийся у неё в горле. Светло-карие глаза Джеймса расширились от удивления, а потом медленно сузились в искреннем замешательстве. — Эванс? — спросил он. Гермиона раздражённо потянула за конец косы и вздохнула. — Лили сказала мне, что встречается с кем-то, — уточнила она. — И, честно говоря, вы двое вели себя странно с самого начала учебного года, так что я всё поняла. В конце концов, это неизбежно. Все ждали, когда Лили расколется и согласится пойти с тобой на свидание. С тех пор, как вас обоих назначили старостами школы, вы стали жить рядом, не говоря уже о том, насколько ты сейчас стал более сносным, поэтому это было лишь вопросом времени. К концу речи голос Гермионы стал невероятно тихим. Девушка ненавидела всё, что она чувствовала прямо сейчас, зная, что это неправильно — Лили и Джеймс должны были быть вместе. Через несколько лет они поженятся, и у них будет Гарри Поттер. Это всё, что действительно имело для Гермионы значение. Но затем, к её величайшему удивлению, Джеймс издал недоверчивый смех. Когтевранка в замешательстве снова посмотрела на него и нахмурилась в молчаливом негодовании, увидев, что над ней смеются. — Откуда, чёрт возьми, такой вывод? — спросил Джеймс, и его светло-карие глаза ярко заблестели под оранжевым небом. — Что? — Гермиона, с кем бы Лили Эванс ни встречалась прямо сейчас, это определённо не я, — объяснил он, а уголки его губ все ещё подёргивались от явного веселья. — Лили в прошлом. Честно. — Что? — снова спросила девушка, на этот раз откровенно запутавшись. Джеймс внезапно подошёл к Гермионе, оказавшись слишком близко, слишком рядом, и она отступила на несколько шагов. — Для той, кого называют самой яркой ведьмой своего поколения, ты сегодня плохо соображаешь, Гермиона, — умолял он. Её лицо покраснело от его поддразнивания. — Прошу прощения? — обиженно спросила девушка. Староста школы снова провёл рукой по волосам, и его лицо покраснело. — Чёрт возьми, ты действительно заставляешь меня сказать это вслух, Усатик, — сказал он с нервным смешком. Когда когтевранка тупо уставилась на него, Джеймс тихонько вздохнул. — В последнее время я вижу тебя в другом свете, Гермиона, и я действительно, правда хочу узнать тебя получше. Её сердце на мгновение остановилось, а его слова дико звенели в ушах. Гермиона пыталась соединить слова гриффиндорца воедино, чтобы понять смысл того, что он ей только что сказал. Затем её сердцебиение ускорилось, а темп становился всё сильнее и мощнее, когда пришло осознание. — Что? — вот всё, что смог придумать её находящийся в смятении мозг. — Чёрт побери, ты мне нравишься, Гермиона Петтигрю, — почти раздражённо взмолился Джеймс. — Больше, чем друг. Больше, чем младшая сестра Питера. Ты мне нравишься как... как... ты. В голове Гермионы разразился громовой шум, и девушка не могла больше нормально думать. Она слепо сделала ещё несколько шагов назад, просто чтобы позволить себе нормально дышать, но вскоре её спина ударилась о перила, и когтевранка оказалась в ловушке. Как ни печально, она просто смотрела на Джеймса. Девушка понятия не имела, какое выражение лица у неё сейчас было, но, судя по раненому взгляду гриффиндорца, она опасалась, что оно было не из приятных. — Но Лили... — Нет Лили, — твёрдо прошептал он, и его глаза снова застыли с той знакомой силой, которая, как она теперь знала, появилась из-за неё. — Вот уже несколько месяцев. Лили больше нет. Ты… — Джеймс сглотнул и отвёл взгляд. — Ты всегда в моей голове, Гермиона. Выскакивала в самые странные моменты, и я пытался отмахнуться от этого, потому что, чёрт возьми, ты сестра Питера, и он наверняка убьёт меня, если узнает, что у меня были неуместные мысли о его сестре и… Парень крепко сжал рот, его слова не сразу дошли до него самого. Глаза старосты школы расширились от ужаса, а лицо в который раз покраснело. — Мерлиновы панталоны, я не собирался этого говорить, — простонал он. Джеймс глубоко вздохнул и выдохнул, а его светло-карие глаза стали серьёзными — даже смиренными — и одарил девушку лёгкой красивой улыбкой, от которой у неё всегда перехватывало дыхание. — Ты мне очень нравишься, Гермиона, — продолжил он, на этот раз спокойнее. — Это безумие, я знаю. Но я действительно так считаю. И — ну — судя по твоему лицу, я, возможно, всё испортил, признавшись тебе в этом. Гермиона пыталась придумать что-нибудь приличное, сказать ему, что он определённо, определённо всё сейчас испортил, ведь её глупая, необоснованная влюбленность в него теперь была вовсе не односторонней. Но она лишь смогла ответить: — Ты не испортил. В прекрасных светло-карих глазах Джеймса расцвела надежда, и Гермионе захотелось убежать. — Но это неправильно, — настаивала она, а паника всё нарастала и охватывала её целиком. — Лили будет... я имею в виду... мне нужно... мне нужно время. Подумать. Хорошенько обо всём этом подумать. — Жду, — сказал гриффиндорец, энергично кивая головой. — Точно, конечно, ты хочешь, чтобы я подождал. Я думаю, это лучше, чем грубое "нет". — А потом Джеймс нервно засмеялся — на это было больно смотреть. Ему удалось уговорить Гермиону пойти к карете, чтобы они могли вернуться в Хогвартс. Вся обратная дорога была мучительно неловкой и тихой. Джеймс настоял на том, чтобы проводить девушку обратно к башне Когтеврана, и Гермиона молча согласилась, машинально идя рядом с ним, пока они не добрались до общей гостиной её факультета. Казалось, что весь Хогвартс сжимается, замок становится ужасно тесным, вызывая клаустрофобию именно сейчас, когда всё, чего хотела Гермиона, так это убежать подальше от смешного, сбивающего с толку, завораживающего парня. Дорога до башни Когтеврана показалась ей вечностью, и Гермионе пришлось закусить губу от слёз от облегчения. Вместо этого она поспешно пробормотала Джеймсу слова прощания и зашла внутрь, даже не оглянувшись через плечо. Гермиона не стала переодеваться. Она плюхнулась на кровать, задёрнула шторы и уставилась на балдахин. Громовые звуки в её голове теперь утихли, сменившись неприятной паникой. Этого не должно было случиться. Она давно признала, что её привлекает Джеймс Поттер, но, конечно, это пройдет. Но чтобы гриффиндорец признался, что она ему тоже нравится, чтобы Гермиона поняла, что Лили, скорее всего, встречается с кем-то другим, а не с Джеймсом... Что ж, она точно всё испортила. Девушка провалилась в прерывистый сон, ей снились кровь, крики, Тёмные метки и красные глаза. Красные глаза вскоре превратились в зелёные, и она снова смотрела на Гарри — своего Гарри. "Живи счастливо, Гермиона", — прошептал он со своей кривой улыбкой, потянувшись вперёд, позволяя кончикам пальцев коснуться её щеки. Зелёные глаза затем превратились в светло-карие — глаза, которые преследовали её в самые темные ночи — его губы розовые, приоткрытые и соблазнительные. "Гермиона", — прошептал он, приближаясь все ближе и ближе, пока её губ не коснулись мягкие губы Джеймса. Глаза Гермионы резко открылись, а рука скользнула к груди, заставляя сердце успокоиться. Она тупо уставилась на балдахин, не в силах больше спать, пока солнечный свет не начал пробиваться сквозь её занавески.