xxiv. a brute force with the sweetest disguise (Falling in Love Pie by Sara Bareilles)
-ооо-
5 ноября 1977 года Прошёл уже месяц, а от Регулуса не было ни весточки. Сидевшая за столом Когтеврана Гермиона пыталась привлечь его внимание, но Блэк был слишком занят разговором с Краучем и Розье. Девушка скривилась от того, насколько самодовольными выглядели эти двое, какой озорной блеск был в их глазах, пока они, скорее всего, говорили о новых способах мучить магглорождённых и о том, как лучше всего услужить своему Тёмному Лорду. Гермиона нахмурилась, глядя на своего жареного цыплёнка, и яростно рассекла мясо, гадая, был ли всё-таки напрасным её разговор с наследником Блэка в Астрономической башне. Когтевранка искренне думала, что к этому времени он уже сломается; девушка видела его отчаянные глаза и ту надежду, которая зацвела в них, когда она стала говорить о способе одолеть Волан-де-Морта. Гермиона знала, что это именно она предложила парню всё обдумать, но всё же не ожидала, что его размышления затянутся на целый месяц. Первые несколько дней после их встречи всё было в порядке, но поскольку октябрь уже превратился в холодный ноябрь, девушка сама начала терять надежду. — Что на этот раз сделал тебе этот бедный цыплёнок? Гермиона подняла глаза и слабо улыбнулась озадаченной гриффиндорке. Её глаза на мгновение метнулись к переплетённым пальцам Лили и Сева, и девушка вздохнула. — Это был утомительный день, — легко солгала она, слегка подвинувшись, чтобы освободить им пространство. Лили села рядом с Гермионой, а Сев занял свободное место напротив девушек. — Я иногда задаюсь вопросом, кто на самом деле сдаёт ЖАБА в этом году, — протянул Сев, приподняв бровь и многозначительно глядя на раскрытый учебник по травологии рядом с тарелкой. Гермиона нахмурилась и бережно взяла книгу. — Я люблю учиться, — возразила она уже, наверное, в сотый раз. — А вот вы явно учитесь недостаточно. — Ты имеешь в виду недостаточно, чтобы соответствовать твоим стандартам, — со смехом поправила Лили. — Честно говоря, Гермиона, мы, возможно, и не получили всех "П" за наши экзамены СОВ, но нам всё же удалось набрать больше высших баллов, чем другим студентам. Мы действительно уделяем время учёбе. Честно. — Откуда мне было это знать, вы ведь так редко занимаетесь со мной, — раздражённо пробормотала когтевранка. Лили и Сев весело переглянулись. — Ты проводишь очень много времени с Мародёрами, — заметила Лили с широкой ухмылкой. — Парни, возможно, перестали изо всех сил мучить Сева, но они по-прежнему на ножах. — Да, ну, им нужен был кто-то, кто бы их опекал. Сев фыркнул и бросил на подругу настороженный взгляд. — Они не сборище детей, чтобы их опекать, Гермиона, — проговорил он. — С Поттером особенно не стоит нянчиться, потому что он и без этого избалованный и высокомерный проходимец. Уголки губ когтевранки задёргались от слов Северуса. — Не могу не согласиться, — сказала она, и последовал тихий смешок. — Мне очень жаль; я просто очень переживаю за их экзамены ЖАБА, особенно за Питера. Они все будут опустошены, если их не примут в Министерство. — Иногда мне интересно, на правильный ли факультет тебя распределили, — сказала Лили с глубоким вздохом. — Твоему золотому сердцу должны завидовать все пуффендуйцы. — Они были бы не в состоянии вынести её огромных мозгов, — сухо заметил Сев. — Эй, я знаю умных пуффендуйцев, — возразила Гермиона, втайне думая о Ханне Аббот и Эрни МакМиллане. Сев просто скривился в ответ на её комментарий и вернулся к обеду. Лили провела всё обеденное время, беспрестанно болтая о завершении своего эссе о выбранной профессии. Она предчувствовала, что в будущем станет хорошим Невыразимцем. — Я уже разговаривала с профессором МакГонагалл, и она сказала, что у меня это получится блестяще, — продолжила Лили. — Честно говоря, я никогда раньше не думала о том, чтобы стать одной из них. Я всегда думала, что вместо этого буду в Министерстве Магии простой канцелярской крысой. — Невыразимцы тоже отчасти канцелярские крысы, Лили, — заметила Гермиона с улыбкой. — О, я знаю это, — сказала рыжеволосая девушка, закатывая глаза. — Я имею в виду, что никогда раньше не думала, что могу стать Невыразимцем, потому что слышала, что это довольно сложная профессия. К тому же ходят слухи, что большинство сотрудников за годы работы там просто обезумели, не в силах справиться с тайнами, с которыми им пришлось столкнуться. — Ах, ну, тогда, похоже, эта профессия идеально тебе подходит, — заявил Сев с дразнящей ухмылкой. Лили засмеялась и игриво ударила его. — Заткнись, ворчун, — усмехнулась она. — Тебе понадобится много знаний в области нумерологии, Лили, — напомнила Гермиона. — Это будет сложно, но всё же довольно приятно. Я и сама подумывала стать Невыразимцем, поскольку Нумерология — мой любимый предмет. — Знаешь, для этого ещё нужно хорошо разбираться в прорицаниях, — усмехнулась Лили. — И я знаю, как ты ненавидишь этот предмет. — К сожалению, есть и обратная сторона медали, — ответила Гермиона, и её нос сморщился от отвращения. — Честно говоря, я думаю, что большинство волшебников или ведьм, которые называют себя "провидцами", являются чёртовыми мошенниками, которые делают людям нелепые предсказания, лишь удовлетворяющие их желания. По крайней мере, в нумерологии числа не лгут. — Стоило догадаться, что ты скажешь что-то подобное, — ответила староста школы. — Но в отличие от тебя, я на самом деле нахожу прорицания интересными. Так что с правильным сочетанием нумерологии и прорицаний, я думаю, карьера Невыразимца мне очень даже подойдёт. Сев нахмурился и наклонился к Лили. — Годовое обучение отнимает слишком много времени и усилий, — жёстко заметил он. — Профессор Слизнорт однажды сказал нам, что их рабочее время почти не уступает графику целителей. — Короче говоря, ты будешь ужасно скучать по мне, бегая со своим любимым Слизнортом, — поддразнила Лили, и щёки Сева покраснели от смущения. — Прошу прощения, — фыркнул он, подняв свой кривой нос в воздух. — Очень смело с твоей стороны это предполагать. Гриффиндорка закатила глаза и взглянула на Гермиону. — Посмотри, каким драматичным он становится, когда мы начинаем говорить о чувствах, — сказала рыжеволосая девушка, а затем фыркнула от смеха. — Признайся, Сев, ты тоже вкладываешься в моё будущее, потому что хочешь быть его огромной частью. Его щёки покраснели ещё больше, слизеринец что-то пробурчал в ответ, но Лили только сильнее закатила глаза и рассмеялась. Гермиона тихо наблюдала за своими лучшими друзьями, немного смущаясь, насколько они были до смешного очаровательны. Сев глупо проявлял свои чувства, но смущение в его глазах уже многое говорило о предположении Лили. И Лили, благослови её чёртову душу, полностью поняла его — его отношение, его мысли, его всего — и Гермиона никогда раньше не видела таких отношений. Это было мило и грустно одновременно. Судя по тому, как они вели себя сейчас, девушка сомневалась, что их отношения подходят к концу. Их выпускной уже приближался, но Лили так и не проявляла интереса к Джеймсу. "Есть ещё много времени", — заверила себя когтевранка. — "Дай им возможность повеселиться". Гермиона грустно улыбнулась, когда Лили запрокинула голову и громко засмеялась, а затем встала со скамейки и побежала к Севу. Она прижалась к нему и ухмыльнулась, шепча ему на ухо вещи, от которых он покраснел ещё больше. — Пожалуйста, не будьте такими противными, я всё ещё здесь, — пробормотала Гермиона, морща нос, когда гриффиндорка нежно поцеловала своего парня в щёку. — Приношу извинения, Гермиона, — сказала Лили, хотя по ней нельзя было сказать, что она действительно чувствует себя виноватой. Зелёные глаза девушки ярко блеснули, когда Сев невольно улыбнулся ей. Их отношения определённо укреплялись. Гермиона понятия не имела, как Лили и Джеймс окажутся вместе.-ооо-
7 ноября 1977 года Джеймс по-прежнему был большой проблемой для Гермионы. Поскольку Регулус вообще не связывался с ней, у девушки не оставалось иного выбора, кроме как сосредоточиться на учёбе и прилежно делать домашнее задание. Но, поскольку в этом году у неё не было серьёзных экзаменов, когтевранка в основном не знала, чем ей заняться. Но с ней часто занимались Мародёры, которые с течением времени начинали нервничать всё больше. Их профессора постоянно подчеркивали важность ЖАБА для их будущей карьеры, что не помогало нервозности её честолюбивых друзей, стремящихся стать мракоборцами. Иногда к ним заглядывали Марлин и Мэри, чтобы составить компанию своим парням, но в результате девушки неизбежно получали в подарок печально известное расписание Гермионы с цветовой кодировкой. Стоит заметить, что их компания занимающихся сильно увеличилась, но девушка на самом деле и не была против. Она просто радовалась, что всё больше и больше её друзей-семикурсников стали серьёзно относиться к своим предстоящим экзаменам ЖАБА. Проблема, однако, заключалась в том, что постоянное общение Гермионы с Мародёрами означало, что ей приходилось проводить очень много времени и с Джеймсом. Волшебник в очках всё ещё подозрительно и терпеливо ждал ответа когтевранки, тайно оставляя ей небольшие сладкие подарки за спиной других, и от этого сердце девушки неизменно сжималось от боли. Так как Лили и Сев теперь встречались, Гермиона не могла не задаваться вопросом, не повредит ли, если она попробует начать отношения с Джеймсом. В конце концов, её раздражающие чувства к нему сохранились. Нет, чёрт возьми, девушка считала, что эти чувства на самом деле усилились, особенно после того, как обнаружила, что их испытывает не только она. Джеймс тоже не выглядел так, словно собирался скоро остановиться. Он всё ещё прятал ириски в карманах мантии Гермионы, когда думал, что она не смотрит. Он настаивал на том, чтобы провожать когтевранку обратно в спальню, иногда позволяя своим пальцам касаться её руки, пока они шли по коридорам замка. От Джеймса было так трудно избавиться, потому что он был повсюду. Даже когда они были врозь, глаза Гермионы бессознательно осматривали весь коридор в поисках его знакомых неопрятных тёмных волос. А потом, если она видела его, то её сердце начинало трепетать от восторга, а губы растягивались в лёгкой улыбке. Когтевранку приводило в ярость то, что она так нервничала из-за парня. Это было непохоже на Гермиону — тосковать по парню в то время, когда ей следует сосредоточиться на учёбе. Но всё же именно так было и с Роном, когда девушка безотчётно ревновала, видя, как он взаимодействует с Лавандой, или бессознательно выделяла младшего из братьев Уизли среди множества людей. Наконец, Гермиона нашла для себя момент уединения, решив сделать домашнее задание возле Чёрного озера. Лили и Сев отсутствовали, занимаясь тем, о чём Гермиона не хотела беспокоиться. Учебных занятий сегодня тоже не было, так что девушка весь день проводила в одиночестве. Когтевранка начала вытаскивать свои вещи из сумки и складывать их себе на колени, мысленно пытаясь составить список дел на день. Она развернула чистый пергамент и разгладила края, прежде чем порыться в сумке в поисках пера. А вытащила Гермиона в итоге то фазанье перо, которое она позаимствовала у Джеймса. Девушка моргнула, глядя на перо, и наконец осознала, что оно было с ней уже месяц. Джеймс так и не попросил его обратно, поэтому Гермиона забыла о нём. Твёрдо кивнув, она пообещала себе, что вернёт перо, как только встретится с Джеймсом. Ей было бы грустно с ним расставаться, потому что это действительно было потрясающее перо, но оно было не её, и стоило целое состояние. Джеймс наверняка захочет его вернуть. Когтевранка начала писать на пергаменте, и её разум тут же потерялся во всей информации, которую она собирала. Она не совсем поняла, сколько времени прошло, но внезапно посмотрела в светло-карие глаза, о которых мечтала в последнее время. Глаза Гермионы расширились, и она по-совиному моргнула ухмыляющемуся Джеймсу. — Что, чёрт возьми, ты делаешь снаружи? — спросил он со смехом. — Чёрт побери, Усатик. Здесь же холодно! Когда Джеймс упомянул об этом, Гермионе на самом деле стало немного холодно. Девушка нахмурилась, глядя на слегка влажную землю, и разозлилась из-за того, что согревающие и сушащие чары, которые она одновременно наложила и на себя, и траву рядом, уже начинали исчезать. — Хороший день для того, чтобы побыть за пределами замка, — объяснила когтевранка. Она рассеянно потёрла слегка онемевший нос и поморщилась. — Похоже, хороший день, чтобы ещё и заболеть. — А мы этого не хотим, не так ли? — серьёзно спросил Джеймс. Губы Гермионы расплылись в лёгкой улыбке. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, запихивая вещи в сумку. — Тебя не было в библиотеке, — сказал Джеймс, нервно взъерошивая волосы. Они торчали в разные стороны, к большому удовольствию девушки. — Так что я подумал, что ты будешь здесь. Она бросила в его сторону вопросительный взгляд, заставив парня робко улыбнуться. — Я планировал немного позаниматься сегодня, — объяснил староста школы. — Не знаю, чем занимаются другие, но уверен, что они не захотят учиться со мной сегодня. — Римус бы захотел, — сухо заметила Гермиона. — Да, ну, он не такой симпатичный партнёр по учёбе, так зачем приглашать его, когда есть на примете ещё кое-кто? — Джеймс дерзко улыбнулся девушке, и она закатила глаза. Гермиона медленно поднялась на ноги, и гриффиндорец немедленно схватил её сумку и перекинул её себе через плечо. — Я могу понести её сама, ты же знаешь, — начала она. — Этикет чистокровных и всё такое, — сказал Джеймс, снисходительно махнув рукой. — Мама взорвалась бы, если бы узнала, что я никогда не таскал твои вещи, когда мы были вместе. Гермиона скривилась, но больше ничего говорить не стала. В такие моменты она втайне радовалась, что от её мамы отказалась её семья. В противном случае когтевранка была бы воспитана как настоящая Селвин. Для неё уже было странно быть полукровкой в этом времени, но всё же девушке удалось быстро приспособиться, потому что Аня воспитывала их в основном в маггловской манере. Гермиона наверняка сошла бы с ума, если бы вместо этого узнала, что она чистокровная. Слегка дрожа от холода, девушка засунула голые руки в тонкий свитер. Её пальцы коснулись мягкого фазаньего пера, и она сразу вспомнила о своём обещании вернуть его Джеймсу как можно скорее. Когтевранка вытащила красивое перо и протянула Поттеру. — Извини, мне кажется, я слишком долго хранила его при себе, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Возвращаю его сейчас. Джеймс на мгновение нахмурил брови, когда взглянул на фазанье перо, но затем в его глазах вспыхнуло признание. — Можешь оставить себе, — сказал он, слегка покраснев. Его рука нервно провела по волосам. — Вообще-то, я купил его для тебя. Глаза Гермионы удивлённо расширились. — Что? Но оно такое дорогое! — воскликнула она, прижимая перо к его груди. Гриффиндорец просто рассмеялся и осторожно вернул перо в руки девушки. — А ты думаешь, почему я спросил твоё мнение о том, какое перо лучше всего? — сказал он многозначительным взглядом. — Я обычно использую любое доступное перо, но знаю, что ты всегда ломаешь своё из-за сильной хватки. Я думал, что избавлю тебя от постоянной необходимости заменять перья, купив лучшее. Щёки когтевранки вспыхнули, а сердцебиение участилось от того факта, что Джеймс думал о ней и о её небольших неудобствах в жизни. — Ой-ой, я уже покорил твоё сердце? — спросил гриффиндорец с торжествующей усмешкой. Гермиона сузила глаза и хмыкнула, целенаправленно направившись к замку. А когда Джеймс догнал её, она услышала его прекрасный смех. Девушка снова сунула перо фазана в свитер, зная, что было бы бесполезно настаивать на его возвращении. Кроме того, ей оно очень понравилось, и когтевранка не решалась с ним расставаться. Затем прохладный ветерок коснулся открытых щёк Гермионы, заставляя её снова слегка вздрогнуть. — Замёрзла? — спросил Джеймс. — Немного, — призналась девушка, уже вытаскивая свою волшебную палочку из кармана. Но прежде, чем она смогла наложить на себя согревающее заклинание, Джеймс уже сбросил свою верхнюю одежду и накинул её ей на плечи. Гермиона застыла, его мантия была немного тяжелее, чем она ожидала. Поскольку Джеймс был на голову выше её, края теперь почти касались земли. — Тебе следует начать утепляться, Усатик, — предупредил староста школы. — Ты не должна выбегать на улицу без плотной мантии или хотя бы без шарфа, который мог бы тебя согреть. Мантия Джеймса пахла так же, как и он сам, и Гермиона не могла удержаться от глупой улыбки. Она сунула руки в карманы, чтобы согреться, но затем остановилась, когда кончики пальцев коснулись чего-то знакомого. Сердце девушки громко заколотилось в груди, она вытащила пригоршню ирисок из карманов и уставилась на Джеймса широко раскрытыми глазами. — Эм, ты вообще-то сказала, что ириски — твой самый любимый вид сладостей, — объяснил он с застенчивой улыбкой. — Так получилось, что я купил много на прошлых выходных в Хогсмиде, и, ну, я, надо признать, предпочитаю другие сладости ирискам. Поэтому когда ты не смотришь, я прячу их тебе в карманы. В конце концов, ты склонна пропускать приёмы пищи, когда слишком увлечена учебой. По крайней мере, я подумал, что дам тебе дополнительную глюкозу, которая сможет заставить твой мозг оставаться в рабочем состоянии. Гермиона крепко сжала конфеты в руках и взглянула в небо. — Чёрт, — прошипела она. — Чёрт. Чёрт. К чёрту всё это. Она бросилась прочь от Джеймса, и её шаги стали тяжелее, а сердце бешено заколотилось в грудной клетке. "Нет, нет, нет", — говорила она себе бесчисленное количество раз. Гермиона не поддавалась его влиянию, даже когда Джеймс был до смешного милым, добрым и… и искренним. Иногда девушке хотелось, чтобы он был просто противным маленьким придурком, заявляющем о своём интересе к ней с помощью величественных жестов, от которых она наверняка бы съёжилась. Но нет, о нет, Джеймс Поттер решил сделать это самым милым из возможных способов, и она не могла ничего с этим поделать! — Гермиона! — крикнул гриффиндорец, быстро подбежав к девушке и схватив её за руку. Он с беспокойством посмотрел на её покрасневшее лицо. — Что случилось? Я что-то не так сказал? — ДА! — проревела Гермиона, оглядываясь на него разъярёнными синими глазами. Джеймс выглядел неуверенно, и его хватка на её руке ослабла. — Мне очень жаль, — извинился парень, хотя было очевидно, что он даже не знал, что сделал не так. — Я... ну, если я тебя чем-то обидел, мне очень жаль. — Нет, нет, ты не можешь быть таким ... таким! — закричала Гермиона, дико жестикулируя в его сторону. — Что? Гер... — Почему ты должен быть таким настойчивым? — заявила девушка, и её рука поднялась к сердцу. — Этого не должно было случиться. Ты и я... это не... это неправильно. — Она чувствовала себя в лучшем случае глупой, особенно когда на её глазах наворачивались слёзы, которые она не хотела показывать. — Но… но ты пошёл дальше, стал таким милым, добрым и чертовски искренним. Я не могу… — Гермиона сдулась, вся её энергия внезапно рассеялась с холодным ветром, когда она упала вперёд и повесила голову. — Из-за этого мне так трудно избегать тебя, Джеймс Поттер. Её синие глаза встретились с его ошеломлёнными светло-карими. Затем на лице Джеймса расплылась огромная сияющая ухмылка, и он сжал холодные руки девушки своими большими тёплыми ладонями. — Тогда не избегай меня, Гермиона, — деловито заявил он. — Я вижу, что я тебе тоже нравлюсь, так же сильно, как ты мне, и, чёрт побери, ты даже не представляешь, как неприятно видеть, как ты ходишь вокруг да около своих чувств. — Ну, разве мы не ужасно самонадеянны? — раздражённо выплюнула она. Но Джеймса это не смутило. Фактически, он засмеялся и опустил голову ниже, чтобы посмотреть на её покрасневшее лицо. — Я действительно не понимаю, почему ты так стараешься держать меня на расстоянии вытянутой руки, — сказал он. — Я думаю, нам будет здорово вместе, Гермиона. — Джеймс... — Я был очень терпелив с тобой, потому что, Годрик правый, Гермиона, ты мне очень нравишься, — сказал он, прерывая девушку. — И я не хочу всё испортить, пока ты не согласилась пойти со мной на другие свидания. Я знал, что ты ненавидишь величественные, отвратительные проявления любви, которые я показывал Лили, поэтому я сделал то, что ты сказала мне сделать. Я был искренним и... и... Джеймс осмелился подойти ближе, теперь его лицо было всего в паре миллиметров от её, и Гермиона перестала дышать. — Обещаю, я заставлю тебя смеяться каждый день, — продолжил он. — Если хочешь, я всегда буду заниматься с тобой или сопровождать тебя обратно в башню Когтеврана. Просто, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, дай нам шанс. Несмотря на то, что она была сбита с толку, Гермиона тихонько фыркнула. — Я никогда не избавлюсь от тебя, не так ли? — сказала она. Его улыбка была почти ослепляющей. — Не повезло, Усатик, — ответил Джеймс. — Не думаю, что я куда-нибудь уйду. Гермиона резко вздохнула и снова посмотрела в небо. — К чёрту всё это, — вздохнула она смиренно. Когда её синие глаза посмотрели в полные надежды глаза Джеймса, девушка решилась. — Ладно. Сходи со мной на следующие выходные в Хогсмид. Как на свидание. Джеймс засмеялся и игриво взъерошил волосы. — Чёрт побери, Гермиона, тебе не нужно выглядеть так ужасающе, когда ты приглашаешь меня на свидание, — пошутил он. Гриффиндорец выглядел так, будто Рождество наступило раньше обычного, и хотя часть её всё ещё считала это плохой идеей, Гермиона не могла не улыбнуться, глядя на то, каким легкомысленным он сейчас выглядел. Светло-карие глаза Джеймса теперь казались ярко-карими, как сама земля после лёгкой мороси дождя, а в уголках глаз появились морщинки от искреннего счастья. Джеймс протянул руку и заправил один из локонов Гермионы ей за ухо. — Возможно, я снова приду на свидание пораньше, — осторожно предупредил он. Его улыбка стала кривой, и Гермиона не могла не вздохнуть, глядя на его завораживающие глаза и растрёпанные волосы. Джеймс по-прежнему был очень похож на Гарри, но они вызывали у девушки разные эмоции. Каждый раз, когда Гермиона смотрела на Гарри Поттера, она чувствовала сильное чувство долга и защиты. Однако при взгляде на Джеймса Поттера когтевранку наполняли головокружительные эмоции, вихрь знакомых и странных, сбивающих с толку чувств, которые она действительно хотела разгадать, ведь они были ей по душе. Возможно, это всё ещё была плохая идея, но Гермиона не могла больше сдерживаться.-ооо-
8 ноября 1977 года Гермиона была поражена, когда на стол перед ней скользнула книга. Пару секунд она тупо моргала, глядя на старинный фолиант. Слова "Волхование всех презлейшее" были угрожающе нацарапаны на лицевой стороне, а обложка почти отклеилась из-за возраста тома и частоты его использования. Беглый взгляд на корешок привёл девушку к выводу, что эта книга действительно была очень любима. Сморщившись, Гермиона посмотрела на Регулуса Блэка. — Я принёс пресловутый жест примирения, — сказал он, жёстко указывая на мерзкую книгу. Кровь прилила к ушам Гермионы, и она опять взглянула на экземпляр "Волхование всех презлейшее" с вновь возникшим волнением. — Я думала, ты не придёшь, — призналась она. Регулус резко упал вперёд, и его кудри закрыли измождённое лицо парня. — Мне было о чём подумать, — грубо объяснил он. Его стальные серые глаза встретились со взглядом девушки. Раньше Гермиона никогда не видела в нём такой определённости. — И я уже принял решение. Когтевранка кивнула и тут же вытащила свою волшебную палочку. Она осмотрела библиотеку, с облегчением отметив, что сегодня в ней было относительно мало студентов. С помощью нескольких быстрых взмахов палочкой девушка наложила различные заклинания, которые защитили бы их от подслушивания. Довольная своей работой, Гермиона убрала палочку в карман и ещё раз взглянула на слизеринца. — Последний шанс, Регулус, — прошептала она. — Ты действительно хочешь это сделать? Он сжал руки в кулаки, и его суставы почти побелели на фоне тёмного деревянного стола. Челюсть парня напряглась от нервного предвкушения, но глаза всё ещё смотрели решительно. — Я уверен, — сказал Регулус, напряжённо кивнув. — Я знаю, что глупо так легко доверять тебе, особенно такому гениальному человеку, как ты, но я… — Он крепко стиснул зубы, сжимая кулаки ещё сильнее. — Я хочу доверять тебе, Петтигрю, потому что я так устал делать то, что от меня ждут. Сердце Гермионы сочувствовало бедному парню, и её рука тут же устремилась вперёд, чтобы дотронуться до его кулака. — Я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе, — непоколебимо заявила она. — Могут возникнуть вещи, которые тебя смутят, вещи, которые могут вызвать у тебя подозрения, но я обещаю тебе, в конце концов, всё будет иметь смысл. Пожалуйста, всегда доверяй мне. Несмотря на напряжённую атмосферу, Регулус слегка ухмыльнулся. — Это не то, что тебе следует говорить, когда ты хочешь, чтобы тебе доверяли, Петтигрю, — протянул он. — Неудивительно, что тебя не отправили в Слизерин. — И дело даже не в моём статусе крови? — спросила когтевранка, приподняв бровь. — На нашем факультете полно полукровок. И, пожалуйста, в твоих жилах течёт кровь Селвинов, — сказал Регулус с насмешкой. — Факультет Слизерин получил бы преимущество, если бы ты попала туда. — Сочту за комплимент, — сказала Гермиона с мягким смешком. — Но спасибо. Я слышала, что в комнатах Слизерина ужасно холодно, особенно зимой. — Конечно, у нас есть куча согревающих чар, — сказал Блэк, а затем насмешливо фыркнул. — Мы чёртовы ведьмы и волшебники. Мы не какие-то хладнокровные рептилии, живущие при низких температурах. Гермиона широко улыбнулась, обрадовавшись, что они всё ещё могут легко завязать разговор, даже если слизеринец избегал её, как чумы, последние два месяца. Регулусу стало немного не по себе от серьёзного выражения лица девушки, и он вместо этого указал на толстый фолиант. — Так почему ты хотела, чтобы мне прислали это из библиотеки на площади Гриммо? — спросил он. — Потому что здесь написано, как одолеть Волан-де-Морта, — сухо заявила Гермиона, не обращая внимания на то, как парень вздрогнул при упоминании имени Тёмного Лорда. — Копия есть здесь, в библиотеке, но она находится в Запретной секции. У профессора Флитвика наверняка возникнут подозрения, если я попрошу у него разрешения. — Это тёмная книга, — сказал Регулус, и его губы скривились, когда он взглянул на потрёпанный том. — Неудивительно, что она стала любимой у моей мамы. Гермиона нахмурилась при упоминании Вальбурги, и воспоминания о её пронзительно кричащей картине всплыли в памяти девушки. Покачав головой, чтобы избавиться от мыслей о неисправимой женщине, когтевранка открыла книгу и быстро пролистала страницы. Наконец она добралась до главы, которую искала. — Вот, — сказала девушка, указывая на название, оформленное чёрным дымом и черепами. — Крест... раж? — произнес Регулус, недоуменно соединив брови. Он бегло просмотрел главу, которая на самом деле была больше параграфом. Парень поднял глаза и нахмурился, глядя на Гермиону. — Что ж, это ужасно полезно. — Это единственное из известных мне изданий, в котором они хотя бы кратко упоминаются, — сказала девушка с разочарованным вздохом. — Видишь ли, это самое мерзкое из всех Тёмных искусств. Даже книга, в которой описана самая злая магия, отказывается говорить об этом. Есть только один фолиант, в которой подробно рассказывается о том, как сделать крестраж. Хотя я сомневаюсь, что его бы поместили в библиотеку на площади Гриммо. — Тогда откуда ты об этом узнала? — спросил Регулус, и его серые глаза подозрительно сузились. Гермиона только покачала головой. — Я пока не могу ответить на этот вопрос, — нахмурилась она. — Могу лишь рассказать тебе, что такое крестраж. Ты уверен, что никогда не слышал о них раньше? Что-то, что твои родители могли упомянуть мимоходом? — Девушка вздохнула, когда Регулус покачал головой. — Этого следовало ожидать. Даже Волан-де-Морту раньше было трудно их исследовать. Наследник Блэков выглядел так, будто собирался задать ещё один вопрос, но закусил нижнюю губу, чтобы в конце концов остановиться. — По сути, крестраж — это артефакт, в котором находится часть души волшебника или ведьмы, — мрачно продолжила Гермиона. Её голос был достаточно тихим, и Регулусу пришлось наклониться ближе, чтобы услышать её слова. — Говорят, что если создатель совершит преступление самое грязное — убийство — душа будет повреждена. Затем фрагмент души можно оторвать от создателя с помощью заклинания и поместить в любой артефакт, который он пожелает. Единственная цель создания крестража... — ...бессмертие, — продолжил Регулус, затаив дыхание. Он выглядел очень встревоженным, когда отодвинулся от книги. — В этом есть смысл. Если Вол... Тёмный Лорд заявляет, что он непобедим, тогда его тело не может быть уничтожено. — Технически это можно сделать, — сухо поправила Гермиона. — Это просто означает, что ты не можешь полностью избавиться от этого человека, поскольку у него всё ещё есть крестраж, привязанный к этой самой земле. Тёмную магию можно использовать, чтобы придать тёмному волшебнику ещё одну телесную форму. Слизеринец задумчиво нахмурил брови. — Итак, единственный способ уничтожить непобедимого волшебника, такого как Волан-де-Морт, — это уничтожить его крестраж, — сказал Регулус, когда к нему пришло осознание происходящего. — Крестражи, множественное число на самом деле. Глаза Блэка расширились от ужаса и удивления. — Что? — спросил. — Я думаю, если я не ошибаюсь, Волан-де-Морт уже сделал пять крестражей, — спокойно объяснила Гермиона. — Пять? — ахнул Регулус, изрядно побледнев от этой информации. — Откуда ты всё об этом знаешь? Ты чёртова Провидица? Девушка криво улыбнулась. — Едва ли, — ответила она. — Тогда как... — Просто поверь мне, Регулус, — поспешно сказала когтевранка, закрывая мерзкую книгу и подталкивая её к нему. Она быстро взглянула на свои наручные часы и поморщилась. — Лучше, если ты сейчас уйдёшь. Комендантский час начнётся через несколько минут. — Петтигрю... — Я отвечу на некоторые твои вопросы завтра вечером в Астрономической башне, обещаю, — решительно сказала девушка. — Но... Гермиона пронзила его твёрдым взглядом. — Я расскажу тебе всё, — поклялась она. — Но не сейчас. Всему своё время. Пожалуйста, поверь мне, Регулус. Он выглядел так, будто всё ещё хотел задать вопрос, но прежде чем слизеринец успел открыть рот, внезапно прозвучало имя девушки. Глаза Гермионы расширились. Её глаза встретились со стальными светло-карими глазами Джеймса, его губы были крепко сжаты. Под столом девушка ловко сняла заклинания, размещённые вокруг их стола. — Джеймс, — медленно сказала Гермиона. — Что ты здесь делаешь? — Уже почти наступил комендантский час, — выпалил он. Когда его светло-карие глаза посмотрели на молчаливого слизеринца, парень нахмурился. — Я пришёл проводить тебя обратно в башню Когтеврана. Гермиона взглянула на Регулуса, который теперь небрежно смотрел на старосту школы с таким видом, как будто совсем недавно они не говорили о том, как одолеть Волан-де-Морта. Девушка молча пнула его ногой под столом, заставляя посмотреть на неё. — Уходи. Сейчас же, — сказала она. Странная ухмылка промелькнула на лице Регулуса, он ловко оглянулся на Джеймса и полностью проигнорировал Гермиону. Это заставило гриффиндорца раздражённо нахмуриться. — Ты ещё не закончил на сегодня? — грубо спросил староста школы. Гермиона тайком подтолкнула "Волхование всех презлейшее" к Регулусу. — Он просто уходит, — сказала она. — Я тоже скоро пойду. Регулус упрямо сидел на стуле напротив девушки. Гермиона снова ударила его по голени, на этот раз с большей силой. Это заставило слизеринца немного вздрогнуть, и он бросил в её сторону лёгкий взгляд. — Уходи, — снова произнесла Гермиона, слегка запаниковав при мысли, что Джеймс может увидеть тёмную книгу на их столе и начать задавать сложные вопросы. Наследник Блэков закатил глаза и наконец, к счастью, встал со стула. Он схватил "Волхование всех презлейшее", коротко попрощался с девушкой и стремительно вылетел из библиотеки. Когда Регулус полностью исчез, Гермиона снова посмотрела на напряжённого старосту школы. — Тебе вовсе не обязательно было сопровождать меня обратно в башню Когтеврана, — сказала она, внутренне вздохнув с облегчением. Джеймс, похоже, вообще не заметил книгу. — А я обещал тебе, что всё равно приду. Девушка нахмурилась, услышав его сварливый тон. — Почему ты злишься? — отрезала она. Джеймс нахмурился ещё больше, и начал безмолвно запихивать вещи Гермионы в её сумку. — Нет, я не злюсь, — парировал он. Выражение его лица странно напоминало то, которое у него было, когда гриффиндорец пришёл в библиотеку и обнаружил, что Гермиона занимается с Регулусом. Тогда девушка не поняла его поведения, но когда она сейчас молча наблюдала за раздражённым старостой школы, его признание в любви к ней эхом отозвалось в её ушах, и глаза Гермионы расширились от осознания. — Ты... ты ревнуешь? То, как покраснели его щеки, уже дало ей ответ. — Нет, я не ревную, — раздражённо ответил Джеймс. Гермиона недоверчиво фыркнула. — Да, ты ревнуешь, придурок, — сказала она. — И к Регулусу? Он ощетинился при упоминании его имени. — Ты проводишь с ним очень много времени, — воскликнул парень, больше не пытаясь скрывать своих эмоций. Мягкий смех сорвался с губ Гермионы, когда она встала. Это только смутило Джеймса. — Мы просто друзья, — заверила она. — И... мы с тобой даже не вместе, Джеймс Поттер. Чёрт побери. — Пока что, — огрызнулся он, поворачивая ремень на своём плече. — Мне нужно напоминать тебе, что ты пригласила меня на свидание в Хогсмид, Усатик? На этот раз настала её очередь краснеть. — Да, — ответила Гермиона. — Но это просто оно. Свидание. — Хм-м-м. — Что это должно значить? Джеймс вздохнул почти раздражённо. — Ничего такого. — Он неловко почесал подбородок и взглянул на девушку краем глаза. — Итак, ты и брат Сириуса... — Мы просто друзья, — снова начала настаивать Гермиона. — Ну, ты действительно проводишь с ним очень много времени, — выпалил гриффиндорец. — Я имею в виду, каждый раз, когда я ищу твоё имя на Карте, ты всегда с ним и... — Глаза Джеймса расширились от ужаса, когда он осознал то, что только что сказал. Гермиона резко остановилась и уставилась на старосту школы. — Ты шпионишь за мной? С помощью чёртовой Карты? — Её голос стал пронзительным, и Джеймс вздрогнул. — Это был всего один раз, — поспешно заверил он. Гермиона усмехнулась и скрестила руки на груди. — Ладно, может, я проделал это дважды или трижды… — Её глаза стали стальными, и девушка увидела, как на щеках Джеймса появился румянец. — Не более пяти раз, Гермиона. Честно! — Он застонал и провёл рукой по лицу. — Я знаю, знаю. Это нехорошо. Даже жутко. — У тебя есть на это чёртово право, придурок, — язвительно сказала Гермиона. Мысленно она подумала, что будет катастрофой, если Мародёры начнут подозревать её в постоянных тайных встречах с Регулусом. Помощь наследнику Блэков уже была спонтанной, и Гермиона всё ещё не имела ясного представления, как она это сделает. Девушка предпочла бы не втягивать Мародёров в эту неразбериху. В её голове внезапно возникла идея, и она протянула к Джеймсу руку. — Дай мне её, — сказала Гермиона. — Я конфискую Карту. — Ты не можешь этого сделать, — воскликнул Джеймс. — Ты даже не Мародёр. Девушка фыркнула. — Я думала, что я самая настоящая из всех вас, — дерзко ответила она. — Это действительно необходимо, Гермиона? — заскулил парень, и его нижняя губа слегка надулась. — Я собираюсь вернуть её тебе достаточно скоро, — заверила когтевранка. — Однако ты и твои друзья стали очень зависимы от неё. Не говоря уже о том, что ты используешь Карту, чтобы шпионить за мной. — Остальные ребята будут в ярости. Гермиона закатила глаза и беспрерывно потрясла рукой. — Мне всё равно, Поттер, — потребовала она. — Если ты не отдашь её мне, я отменю наше свидание в Хогсмиде. — Теперь прибегаем к шантажу, не так ли? — проворчал он. Гермиона стояла на своём и пристально смотрела на Джеймса. В конце концов, парень испустил глубокий вздох смирения. — Ладно. Чёрт побери. Слава Мерлину, ты мне чертовски нравишься. Щёки Гермионы покраснели от его случайного заявления. Джеймс порылся в своей сумке и вытащил Карту Мародёров. Девушка уже собиралась вырвать пергамент из его рук, но староста школы прижал его к груди. — Это сокровище, Гермиона, — осторожно предупредил он. — Позаботься о ней. Девушка вспомнила все приключения, в которых она побывала с Гарри и Роном, те возможности с лёгкостью перемещаться по Хогвартсу, чтобы спасать весь мир. — Я верну её тебе, — пообещала Гермиона. Джеймс ещё раз вздохнул и осторожно положил пергамент в её ожидающую руку.