xxxii. i miss you in the morning and in the evening rain (If I Can't Have You by Sara Bareilles)
-ооо-
1 октября 1978 года В то ясное воскресное утро Гермиона проснулась раньше семи утра. Поскольку она часто занималась со своими подругами-когтевранками, то подумала, что было бы удобнее спать в башне Когтеврана, наслаждаясь мгновениями тишины за партами из красного дерева в их гостиной. После быстрого осмотра спальни девушка заметила, что её соседки по комнате всё ещё спят. Прошлой ночью Гермиона занималась усердно, и у её подруг-когтевранок не было другого выбора, кроме как не отставать от неё, особенно если они не хотели выбиться из своего строгого расписания. — Ты чертовски ненормальная, — сказала ей Алекс вчера вечером, наудачу бросив туфли и плюхнувшись на кровать, даже не потрудившись переодеться. Не прошло и нескольких минут, как Алекс уже слегка похрапывала на своей кровати. — Скажите мне, если я слишком много занимаюсь, — начала Гермиона, глядя на Дороти и Мишель с робкой улыбкой. Девушки обменялись весёлыми взглядами. — Ты всегда много занимаешься, Гермиона, дорогая, — сказала Дороти, быстро заключив подругу в объятия. — И мы не хотим, чтобы ты когда-либо менялась. — Спокойной ночи, — весело сказала Мишель, ярко улыбаясь девушке, когда та исчезла за дверью в туалет. Гермиона застенчиво улыбнулась дремлющим фигурам своих однофакультетниц, и начала готовиться к новому дню. Она знала, что в этом году была особенно жёсткой из-за подготовки к их экзаменам ЖАБА. Когтевранка дважды проучилась по шесть лет в Хогвартсе, поэтому она уже имела представление о том, чего ожидать во время уроков. Но Гермиона никогда раньше не была на седьмом курсе, поэтому все её занятия в классе были совсем новыми, и в этом году ей пришлось очень много работать, чтобы поддерживать свои оценки. С добавленными обязанностями старосты школы, которые требовали от девушки слишком много времени — теперь она понимала причитания Лили — Гермиона не могла позволить себе расслабиться. Но несмотря на все свои обязанности академического и студенческого лидера, когтевранка никогда не отклонялась от своей истинной цели в этом году — охоты за крестражами. Регулус связывался с ней в этом году по минимуму, без сомнения, слишком поглощённый собственной подготовкой к ЖАБА и, возможно, даже своими обязанностями Пожирателя смерти. Девушку очень расстраивало, что у него не было другого выбора, кроме как ждать до Рождества, чтобы забрать дневник Реддла. Единственная хорошая сторона заключалась в том, что Гермиона постоянно успокаивала себя тем, что ей не нужно было участвовать самой, что она просто должна была продолжать быть правильной, ответственной старостой школы, которой она сейчас и была. План начать практиковать свои дуэльные навыки был для них не самым важным делом в первый месяц учёбы, поскольку оба они пытались приспособиться к своему последнему году в Хогвартсе. Лишь прошлой ночью Регулус послал девушке сову и спросил, могут ли они сегодня начать свои дуэльные уроки. Поскольку Гермионе всё равно было нечего делать, она почти сразу же согласилась. Когда когтевранка надела свежую, чистую маггловскую одежду, которая позволила бы ей свободно двигаться, то случайно взглянула на мерцающую мантию-невидимку, лежащую внутри её чемодана. Гермиона планировала сегодня превратиться в свою анимагическую форму, но заколебалась, увидев мантию-невидимку. Лёгкая нежная улыбка промелькнула на лице девушки, когда она вытащила мантию из чемодана и начала разглаживать невидимые складки. Гермиона вспомнила, как убегала от опасной трёхголовой собаки и сердитых смотрителей вместе с Гарри Поттером и Роном Уизли. Когтевранка вспомнила все приключения, через которые она прошла с этой мантией, надёжно защищающей их от всякого вреда. Она по-прежнему считала, что со стороны Джеймса было бы неразумно давать ей свою мантию на этот учебный год, но девушка больше не стала настаивать на том, чтобы вернуть её, зная, что наследник Поттеров будет глупо упрямым. Решив всё-таки использовать мантию-невидимку, Гермиона накинула её на себя. В зеркале она увидела, как её тело мгновенно исчезло. Мантия слабо пахла Джеймсом, и это заставило сердце девушки затрепетать. Она бы солгала, если бы сказала, что не думала о нём в течение первого месяца в Хогвартсе. Джеймс по-прежнему постоянно писал ей об обучении мракоборцев и своих друзьях. Иногда он намекал о вещах, касающихся Ордена, но говорил об этом очень расплывчато, так как упоминать такую информацию в письмах было бы опасно. Хогвартс действительно не был прежним без Джеймса и его друзей. Не было внезапных шумных криков за столом Гриффиндора или шутников с озорным блеском в глазах, которых беспрестанно гонял Филч. На самом деле, наверное, самым счастливым из них был Филч, который громко заявлял о своём облегчении оттого, что Джеймс Поттер и его друзья окончили Хогвартс. С немного разбитым сердцем Гермиона, наконец, на цыпочках вышла из комнаты, проходя по коридорам безмолвного Хогвартса мимо рано проснувшихся учеников. Девушка не торопилась, чтобы успеть полюбоваться Хогвартсом этим тихим воскресным утром, позволяя себе проходить через секретные проходы и тёмные ниши, о которых мог бы знать только настоящий шутник. К тому времени, как когтевранка добралась до коридора седьмого этажа, её ноги слегка заболели, а нервы уже проснулись. — Я знала, что ты придёшь пораньше, — позвала она, увидев, что Регулус пристально наблюдает за гарцующим Варнавой Вздрюченным, его губы при этом скривились от презрения. Слизеринец резко повернулся в сторону голоса, но затем нахмурил брови. — Петтигрю? — позвал он, и его серые глаза начали осматривать весь коридор. Понимая, что она все ещё скрыта под мантией-невидимкой, Гермиона отодвинула её и усмехнулась, когда Регулус тихонько вскрикнул от удивления. — Привет, — поздоровалась она. Парень с опаской посмотрел на мантию-невидимку, которую когтевранка сжимала в руках. — У тебя есть мантия-невидимка? — спросил он, подходя к Гермионе и касаясь пальцем богатой ткани. Слизеринец нахмурил брови. — Она не похожа на обычную. — Это Джеймса вообще-то, — поправила девушка. — Семейная реликвия. — Семейная реликвия? — спросил Регулус, и его брови взлетели. — Обычные мантии-невидимки служат не более пятнадцати лет. После этого её магические свойства исчезают. Подумай об испорченном Дезиллюминационном заклинании. — Как я и сказала, семейная реликвия, — ответила Гермиона, пожав плечами. — Поттеры — известные изобретатели. Я не сомневаюсь, что предки Джеймса создали мантию-невидимку, которая прослужит всю жизнь. Регулус ещё раз коснулся пальцем мантии, на этот раз с интересом в глазах. — И он одолжил тебе это сокровище? — удивился он. — Да. Слизеринец фыркнул. — Так что, возможно, Поттер на самом деле влюблён в тебя. Посмотри на это, — сказал он, и раздражённый хмурый взгляд потянул уголки его губ вниз. — Он не влюблён в меня, — горячо вставила Гермиона, а её щеки теперь запылали красным. — Регулус приподнял бровь. — Я имею в виду… неважно. Я думала, что мы должны практиковать наши дуэльные навыки, а не обсуждать мои отношения с Джеймсом. Парень закатил глаза и указал на голую стену. — Давай, — протянул он. Гермиона слегка посмотрела на него и подошла к стене. "Нам нужно место, чтобы практиковать наши заклинания", — мысленно подумала она, трижды проходя перед голой стеной. После этого появилась знакомая деревянная дверь Выручай-комнаты, и девушка без слов распахнула её, чтобы войти внутрь. Когтевранка сразу же просияла. Комната была такой же, как в те времена, когда её часто посещал отряд Дамблдора. На полы были наложены амортизирующие чары, а мебель отсутствовала. Потолок был такой же высоты, как и в Большом зале, достаточный для того, чтобы отправить человека кружиться по спирали без опасения удариться о крышу. Также повсюду были разбросаны тренировочные манекены. Вдоль стен располагались книжные полки, переполненные книгами о Защите от Тёмных искусств, Чарах, Трансфигурации и даже о самих дуэлях. — Чёрт побери, — выдохнул Регулус рядом с ней, входя внутрь. Гермиона взглянула на сбитого с толку слизеринца, удивлённая тем, как его серые глаза засветились от удивления и волнения. — Это всё та же комната, не так ли? — Да, — сказала она, внимательно наблюдая за тем, как парень начал изучать обстановку. — Комната меняется, чтобы вместить всё, что нам нужно на данный момент. Волшебник широко просиял и вытащил свою волшебную палочку. — Что нам следует начать практиковать в первую очередь? — нетерпеливо спросил он. — Обезоруживающее заклинание, конечно, — произнесла Гермиона, не задумываясь. Регулус нахмурился. — Петтигрю, — сказал он, — это базовое заклинание Защиты. Даже на втором курсе можно было наложить его с закрытыми глазами. Губы девушки дёрнулись вверх, потому что она ожидала от него такой реакции. — Но понимаешь, дуэль — это не про использование самых сложных заклинаний, требующих демонстративного размахивания волшебной палочкой, — начала она. — В бою твою жизнь могут спасти самые простые заклинания. Например "Экспеллиармус" немедленно обезоружит твоего противника, оставив его беззащитным. Тогда ты получишь преимущество. Слизеринец нахмурился, неохотно понимая, что Гермиона имела в виду. — Это всё ещё слишком примитивно, — настаивал он. — Я могу сотворить его, не моргнув глазом, Петтигрю. — Можешь? — спросила девушка с вызывающим блеском в глазах. — Тогда покажи мне. Регулус нахмурился ещё больше, когда Гермиона ловко вытащила свою волшебную палочку из мантии. — Давай, — призвала она. — Экспел... Но прежде, чем парень успел закончить заклинание, палочка уже вылетела из его руки. Когтевранка поймала её с лёгкой ухмылкой на лице. — Слишком медленно, — сказала она. — Ты только что невербально обезоружила меня? — отрезал Регулус, а на его лице появилась смесь благоговения и раздражения. — Если хочешь знать, — начала Гермиона, — Обезоруживающее заклинание — одно из моих самых сильных. — Воспоминания о побеге с Гарри и Роном промелькнули перед её мысленным взором, и девушка вспомнила, как ловко ударила метким и бесшумным "Экспеллиармусом" по Пожирателям смерти, сделав их беззащитными. Когтевранка боялась, что навыки, которые она приобрела после того, как была в бегах ещё как Гермионы Грейнджер, будут забыты в её новом теле. Надо признать, девушке пришлось несколько раз попрактиковаться, просто чтобы усовершенствовать заклинание, которое Гермиона Грейнджер могла наложить без особых раздумий. Её молодое тело всё ещё накапливало тот магический потенциал, который в прошлой жизни она приобрела за годы опыта. Но несмотря на эту борьбу, Гермиона всё ещё могла невербально наложить обезоруживающее заклинание в течение нескольких секунд. Когтевранка рискнула предположить, что это было из-за того, что она так много использовала его в своей прошлой жизни — и её магия воздействовала на мышечную память. — Снова, — сказал она, бросая Регулусу его волшебную палочку. — Обезоружь меня снова. С более решительным видом парень расправил плечи и снова направил палочку на Гермиону. — Экспелл... И снова волшебная палочка вылетела из руки слизеринца и попала к девушке. — Слишком медленно, — повторила она. Гермиона снова бросила ему палочку и встала должным образом. — Снова. Щёки Регулуса покраснели, а глаза опасно сверкнули. Гермиона в ответ улыбнулась. Теперь он воспринимает это всерьёз.-ооо-
20 октября 1978 года Они только что закончили практиковать Взрывное заклятие, и Гермиона была истощена. Регулус становился достойным партнёром в дуэлях, и хотя никто не мог победить мастерство Гарри Поттера в Защите от Тёмных искусств, девушка начала думать, что слизеринец становится лучшим противником. С момента их первой встречи и практики Обезоруживающего заклинания Регулус стал более строгим в дуэльных тренировках. Гермиона бесчисленное количество раз говорила ему, что у них все ещё есть экзамены ЖАБА, на которых нужно сосредоточиться, но его вновь обретённое рвение продолжить практиковать заклинания сильно удивило девушку. "Может наступить время, когда тебе придётся использовать как можно больше хорошо отточенных базовых заклинаний", — сказал он однажды когтевранке. — "И это время может наступить раньше, чем мы надеялись". Хотя Гермиона согласилась с его мнением, она по-прежнему хотела сосредоточиться на подготовке к ЖАБА. Таким образом, во время перерыва она просила Регулуса прочитать главы учебника, прежде чем возобновить уроки дуэлей. Слизеринец продолжал уговаривать её встретиться с ним в Выручай-комнате, но девушка всё же пообещала иногда заниматься со своими соседками по комнате из Когтеврана. Ей приходилось бросать наследника Блэков довольно много раз, к его недовольству, но Гермиона всегда заглаживала вину, утомляя Регулуса до седьмого пота во время других дуэлей, пока они оба едва могли ходить. Также были занятия, во время которых слизеринец обучал её особенно тёмным заклинаниям, которые пригодились бы на поле битвы. Когда-то Гермиона Грейнджер, возможно, опасалась бы использовать эти заклинания. Но после войны и многочисленных сражений, которые почти стоили ей жизни, девушка неохотно признала, что эти тёмные заклинания могут быть полезны, если она будет использовать их только с добрыми намерениями. "Каждое заклинание — это Тёмное заклинание, если ты собираешься причинить вред", — сказал ей Регулус. — "Даже простое заклинание Редукто. Представь что будет, если ты применишь его к человеку". Гермионе не нужно было воображать, потому что она уже знала о влиянии Взрываюшего заклинания на человека. Образ Долохова, кровь и внутренности, взорвавшиеся повсюду после того, как Гарри применил к нему "Редукто" во время одного из преследований, снова всплыли в её голове. — Петтигрю, ты знала? — внезапно спросил Регулус. Она освободила голову от мыслей и взглянула на парня, лежащего рядом с ней. Слизеринец заложил одну руку под голову, а его брови сдвинулись в глубоком раздумье. — Знаю что? — спросила Гермиона, устраиваясь на полу, чтобы занять более удобное положение. — Ты сражаешься как воин. Девушка застыла, услышав его комментарии, не зная, как ответить. Когда она нерешительно посмотрела на Регулуса, когтевранке показалось, что его серые глаза впились ей прямо в душу. — И почему ты так говоришь? — мягко спросила она, едва дыша, когда её сердце бешено заколотилось в грудной клетке. — Ты сражаешься так, как если бы ты дралась раньше, — продолжил Регулус. — Что абсурдно, потому что мы провели вместе семь лет в этой школе, и у нас не было возможности устроить дуэль. Я знаю, что Флитвик до этого пытался организовать Дуэльный клуб, но он был распущен почти сразу, когда один ученик чуть не потерял свою жизнь и его родители жаловались. Жаль, правда, потому что это был бы интересный способ развить свои дуэльные навыки. Я сначала подумал, что это из-за того, что у тебя есть старший брат, в лучшем случае неисправимый, поэтому тебе пришлось защищаться большую часть времени, если он тебя раздражал. Но ведь мы говорим о Питере Петтигрю. — Что это значит? — раздражённо спросила Гермиона, чуть оскорбившись. Регулус закатил глаза. — Ты понимаешь, о чём я, — вздохнул он. Его серые глаза снова остановились на девушке, и он добавил: — Ты делала это раньше, не так ли? Сражалась в битве. Парень выглядел искренне любопытным, не слишком подозрительным, но решительный блеск его серых глазах в плохо освещенной Выручай-комнатой означал, что он точно не откажется от этой темы. — Да, — просто ответила Гермиона. Несмотря на то, что её сердце забилось сильнее, она улыбнулась, когда глаза Регулуса расширились от недоверия. — Ты не думаешь… — Он замолчал, снова глубоко нахмурившись. Когтевранка практически могла видеть, как в его голове проносились мысли. — Тебе не кажется, что пора мне узнать, откуда ты знаешь всё, чего не должна знать? Волан-де-Морт, его крестражи, сложные защитные заклинания, о которых семнадцатилетние вообще не должны догадываться, твоя странная боевая стойка… всё. — Регулус... — Ты не устала? — выпалил он, перебивая девушку. — Держать всё в себе? Ты дала множество намеков. Я заметил их все, но я никогда не смогу соединить их воедино, пока ты не скажешь мне, что происходит на самом деле. — Его глаза снова впились в синие глаза когтевранки. — Я рискую жизнью ради этого чёртового дела, а ты, кажется, всё знаешь. Я хочу знать всё, Гермиона Петтигрю. Я хочу знать, во что я ввязываюсь, почему ты охотно помогаешь мне победить монстра, когда можешь спрятаться за своими надоедливыми друзьями-гриффиндорцами. — На лице парня появилась кривая улыбка. — Учитывая всё, что происходило до сих пор, мне иногда кажется, что тебя распределили не на тот факультет. Слёзы навернулись на её глаза, когда Гермиона посмотрела в небо. Девушка могла различить многочисленные следы от их различных заклинаний на высоком потолке. Она задавалась вопросом, разумно ли было всё рассказать Регулусу. Гермиона доверяла ему больше, чем ей хотелось, но девушка не была полностью уверена, поверит ли ей слизеринец, когда она откроет ему правду. Но он был прав: она устала. Так устала держать всё при себе, смотреть, как некоторые вещи, которые, как она знала, должны были произойти в прошлом, так и не осуществились. Некому было разделить её тяжёлое бремя возможного будущего, и иногда это сводило девушку с ума. Возможно, уже пора было всё рассказать Регулусу. — Я не... Я не отсюда. Гермиона отказалась смотреть на Регулуса после своего заявления, гадая, какое у него было выражение лица. Из её глаз потекли слёзы, и она неуверенно подняла руку, чтобы смахнуть их. — Немного подробностей не помешает, Петтигрю. Его голос звучал напряжённо, немного недоверчиво, и Гермионе пришлось взглянуть на парня. Серые глаза Регулуса всё ещё пристально глядели на девушку, и когтевранке казалось, что он сможет понять всё, просто посмотрев на неё. — Ты мне совсем не поверишь, — заметила она с мягким дрожащим смехом. Регулус вздохнул. — После всего, что мы пережили за последние несколько месяцев, — начал он, — я думаю, что я уже невосприимчив к любой бомбе, которую ты собираешься на меня сбросить. Гермиона невольно усмехнулась и смахнула ещё несколько своенравных слёз. — Это… это чертовски странно и сложно, — сказала она. — Но, для начала, я пришла из того времени, когда между Светом и Волан-де-Мортом шла нескончаемая война. Слизеринец выглядел очень смущённым. — Но… но сейчас идёт нескончаемая война между Светом и Волан-де-Мортом, — заявил он. — Нет, это всего лишь Первая магическая война, — ответила Гермиона. — Я говорю о Второй магической войне. Парень выглядел ошеломлённым. — Ты хочешь сказать, — намеренно продолжил он, — что Волан-де-Морт снова будет злодеем этой истории, когда волшебный мир вступит во вторую войну? Гермиона тупо кивнула. На лице Регулуса появилось глубоко встревоженное выражение. — Так… ты путешественница во времени? Девушка нахмурилась. — Ну… да и нет, — сказала она с двусмысленной улыбкой. — Что, чёрт возьми, это вообще значит? — недоверчиво воскликнул Блэк. Когтевранка вздохнула. — Откуда я пришла — когда я пришла — я была в бегах со своим лучшим другом, пытаясь отыскать оставшиеся крестражи Волан-де-Морта. Но война длилась годами, и мой лучший друг — маяк всего света и надежды — устал от всех боев, особенно когда было очевидно, что всё так безнадежно. И поэтому… мы хотели… мы хотели убежать. От нашей реальности. От всего. Краем глаза Гермиона увидела, как в серых глазах Регулуса мелькнуло удивление. — Возможно, это была самая трусливая вещь, которую мы когда-либо делали, — призналась девушка, и из её синих глаз выкатилось ещё больше слёз. — Но мой лучший друг... мой лучший друг так устал, и если он потерял надежду, то... то же самое сделала и я. Итак, он нашёл эту тёмную книгу и указал на сомнительное зелье, которое должно было увести нас от нашей текущей реальности. Это было очень расплывчатое зелье с недостаточным описанием, и оно не могло гарантировать нам, когда и где мы окажемся. Я скептически относилась к зелью, но он был настойчив, поэтому следующие несколько недель мы варили его, пока оно практически не стало готово. Но когда нам осталось добавить только последний ингредиент, Пожиратели смерти нашли нас и… Её язык стал толстым, и стало трудно дышать. — Этот твой лучший друг? — мягко спросил Регулус. — Что с ним случилось? Гермиона плотно закрыла глаза, когда к ней вернулись воспоминания о том роковом дне. — В него попало Убивающее заклятие ещё до того, как он успел выпить зелье, — прерывисто прошептала девушка, и горе из-за смерти Гарри вновь охватило её. — Я… я, ну, я знала, что меня ударили по крайней мере тремя Убивающими заклятиями, но я смогла выпить зелье, как было сказано. В следующий раз, когда я проснулась, я была младенцем, носящим другое имя. — Ты не была Гермионой Петтигрю? — на этот раз Регулус выглядел искренне удивлённым, как будто из всего, что она рассказала до сих пор, это было самым нелепым. Его реакция вызвала лёгкую улыбку на лице девушки. — Нет, — ответила она. — Меня звали Гермиона Грейнджер. Знаешь, я была магглорождённой. Родители были дантистами, и я была единственным ребёнком. Поверь, для меня это тоже было большим шоком. Я не знала, что зелье даст мне новую жизнь. Я наполовину ожидала, что это будет своего рода Маховик времени, который перенесёт меня саму в другое время, но я останусь Гермионой Грейнджер. Но зелье осталось верным своему слову — я была унесена так далеко от своей реальности, насколько это было возможно. Оно дало мне новую личность, новый облик... новую семью. Итак, отвечая на твой вопрос, нет, я не думаю, что я путешественница во времени. Потому что если бы я путешествовала во времени, я всё ещё была бы самой собой, — когтевранка глубоко вздохнула и оглянулась на Регулуса. — Думаю, перерождение мне больше подходит. Теперь волшебник смотрел на неё с полным недоверием. — Чёрт побери, — простонал он, поднимая пальцы, чтобы начать массировать переносицу. — Я признаю свою ошибку. Я ещё не застрахован от всех твоих разоблачений. Чёрт побери, Петтигрю... чёрт возьми, это вообще твое имя? Гермиона криво рассмеялась. — Боюсь, всегда им будет, — сказала она. — Гермиона Грейнджер теперь кажется мне далёкой мечтой. У меня всё ещё есть большая часть её воспоминаний. Я знаю, как добыть крестражи, или... или каким будет будущее людей в этом времени... — когтевранка замолчала и неуверенно посмотрела на Регулуса, гадая, думал ли он когда-нибудь о том, что может вообще не выжить в этой охоте на крестражи. — Но я начинаю забывать о своём первом посещении Косого переулка или о том, какие оценки я получила за свои эссе на пятом курсе. Я никогда особо не задумывалась об этом раньше, потому что это просто мелочи, которые легко забыть. Но недавно я начала забывать, какого оттенка карего были глаза у Гарольда Грейнджера или... или какой рисунок я всегда видела в веснушках Рона — это ... У девушки перехватило дыхание, и она замолчала, снова скорбя о воспоминаниях, оставленных Гермионой Грейнджер. — Но я помню все её принципы, её мечты, её чувства, её… её приоритеты, — продолжила Гермиона. — Помимо всего прочего, я помню, как сильно она действительно хотела одолеть Волан-де-Морта, чтобы сделать счастливыми всех, кого любила. Знаешь, мы до сих пор разделяем те же чувства. Вот почему, несмотря на моё первоначальное желание закрыть глаза, позволить всему стать именно таким, каким оно должно быть, стоя в стороне, я поняла, что не могу. Не вмешиваться, то есть. И вот она я — помогаю, чёрт возьми, Регулусу Блэку собрать все крестражи Волан-де-Морта и уничтожить его раз и навсегда. Гермиона видела, как в серых глазах парня промелькнуло множество эмоций. Регулус, казалось, не знал, какое выражение показать, поэтому вместо этого спрятался за своей равнодушной маской. — Скажи мне, — прохрипел он, и его голос немного дрожал, — ты была гриффиндоркой, не так ли? С губ девушки сорвался смех. — Серьёзно? — спросила она. — После всего, что я сказала, это вопрос, который ты хочешь задать в первую очередь? — Мой разум до сих пор не может охватить всю чёртову информацию, которую ты мне только что вылила, Петтигрю, — сказал слизеринец, и безумная улыбка расплылась на его губах. — Честно говоря? Я думаю, что у меня сейчас короткое замыкание в мозгу. Так что, пожалуйста, пожалуйста, из любви ко всему святому, скажи мне: ты была гриффиндоркой? Эта Гермиона Грейнджер? Была ли она гриффиндоркой? — Да, — засмеялась Гермиона, — безрассудно храброй, абсолютной гриффиндоркой. — Это объясняет твои безумные планы, — заметил Регулус, отражая её смех. — Всё это могла придумать только по-настоящему гениальная, хотя и глупая гриффиндорка, — слизеринец снова засмеялся, и звук, исходящий из его губ, казался более паническим и маниакальным. — Чёрт возьми, я имею в виду… я не могу поверить… так что всё, что ты сказала… — Гермиона весело наблюдала за тем, как парень замолчал и глубоко вздохнул. — А… кто-нибудь ещё знает? Кроме меня? Когтевранка грустно покачала головой. — Никто не знает, что я дружу с тобой и охочусь за крестражами Волан-де-Морта, — сказала она. — Даже Дамблдор? — спросил Регулус. — Я имею в виду, он же волшебник с плаката Светлой стороны. Я уверен, что если бы он услышал то, что ты мне только что сказала, он смог бы помочь. Девушка покачала головой. — Твои друзья? Твой брат? Поттер? Она продолжала качать головой. — На самом деле, ты первый, кто узнал об этом, — сказала Гермиона. — Считай себя особенным. Регулус схватился за голову и начал дышать через нос. Это было самое неожиданное проявление эмоций, которое она когда-либо видела у обычно спокойного наследника Блэка. — Итак… итак, у тебя есть какие-нибудь способы вернуться? — спросил он. — Зелье не предлагало никакого противоядия, — сказала Гермиона, смахивая оставшиеся слёзы. — И я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться. Обычно эффекты тёмного зелья необратимы. Кроме того, я не… я больше не Гермиона Грейнджер, — она схватилась за свои светло-каштановые волосы и печально улыбнулась. — Я Гермиона Петтигрю, у меня придурок вместо брата и милая ведьма в качестве матери. Если я когда-нибудь попытаюсь вернуться, думаю, я всё равно умру, — девушка решительно посмотрела на Регулуса. — Мне не к кому вернуться. Вот почему я делаю всё возможное, чтобы спасти людей, о которых я забочусь в этом мире, и для будущих поколений. На лице слизеринца появилась сардоническая улыбка. — И ты так уверена, что сможешь их всех спасти? — сухо спросил он. Синие глаза Гермионы — такие ясные и яркие, как голубое небо, в отличие от земного тёмно-коричневого Гермионы Грейнджер — непоколебимо пронзили парня. — Да, — сказала она. — Я позабочусь об этом.-ооо-
25 ноября 1978 года Гермиона поспешно заняла столик в переполненном пабе, радуясь тому, что она смогла легко найти свободное место. Мерлин упаси, если Джеймс посоветует им пойти к мадам Паддифут вместо "Трёх мётел", если здесь будет слишком людно. Сегодня был последний выходной в Хогсмиде перед рождественскими каникулами, и Джеймс три дня назад послал девушке сову, гадая, может ли он прийти, купить ей несколько порций сливочного пива и пообедать с ней. "А ты не занят тренировками?" — написала Гермиона в ответ. "Не беспокойся обо мне, Усатик. Больше беспокойся о себе, чёрт побери. Ты слишком беспокоишься о других людях", — был его ответ. В конце концов, Гермиона согласилась встретиться с Джеймсом, потому что, по правде говоря, она ужасно по нему скучала. Писем от парня становилось всё меньше из-за его обучения. Судя по тому, что она узнала от Ани, Питер редко бывал дома, а когда приходил, то мгновенно отключался от утомления. Девушка глубоко волновалась из-за того, что Грюм может переусердствовать со своими тренировками, но Аня заверила её, что Питер всегда вскакивал на ноги после заслуженного сна и вкусной еды. Джеймс и Сириус тоже часто заходили, и из того, что она ей писала, казалось, что глава семейства Петтигрю ужасно полюбила двоих парней. Аня сказала, что Сириус попытался разыграть её у неё за спиной, но она сразу же поймала его и заставила выдержать всю трапезу с блестящей лысой головой в наказание за дерзость. Гермиона ухмыльнулась при этой мысли, разочарованная тем, что не была свидетельницей произошедшего. Сириус был очень осторожен со своими волосами, всегда утверждал, что это самое ценное, что у него есть, и, конечно, он ужаснулся, когда его шевелюра была испорчена. Гермиона надеялась, что теперь они поняли, что с Аней шутки плохи. Затем глаза девушки остановились на пейзаже за пределами паба, и она заметила, что начал моросить дождь. Утренний прогноз погоды предсказывал, что скоро будет ливень. Гермиона надеялась, что Джеймс прибудет до того, как пойдёт проливной дождь. — Вот моя староста школы! Тепло мгновенно распространилось в её сердце, когда когтевранка услышала голос Джеймса. На её лице появилась глупая улыбка, и девушка обернулась, взволнованная тем, что увидит его спустя столько времени. Но затем глаза Гермионы расширились от удивления, когда она увидела парня. Джеймс снова был в красивом костюме-тройке, с завязанным вокруг шеи галстуком. Однако на этот раз вместо полуночной чёрной мантии, которую носили стажёры-мракоборцы, наследник Поттеров был одет в официальную тёмно-бордовую мантию мракоборца, а на его нагрудном кармане гордо красовалась их эмблема. Девушка рассеянно взглянула на его волосы, и её слегка позабавило то, что сегодня они были более укрощёнными, на самом деле удивительно укрощёнными, поскольку были стильно разделены на пробор, как у настоящего чистокровного. Улыбка Джеймса прояснилась при виде её невозмутимого взгляда. С опозданием Гермиона заметила, что она не единственная, кто смотрел на него, поскольку другие студенты, толкавшиеся в причудливом пабе, также оставили свои дела и уставились широко раскрытыми глазами на недавно назначенного мракоборца. — Ты сделал это! — запнулась когтевранка, когда Джеймс проскользнул за столик рядом с ней. — Ну, я же сказал, что приду сегодня, — дерзко ответил он. Смех сорвался с губ Гермионы, когда парень обнял её за талию. — Нет, придурок, я имею в виду, что ты теперь мракоборец! — воскликнула она. Джеймс гордо просиял и выпятил грудь. — Я теперь выгляжу как настоящий мракоборец, да? — сказал он. — Наконец-то, если хочешь знать. — Но... но как? — спросила девушка, и её брови теперь сошлись вместе. — Прошло всего пять месяцев с начала вашего обучения. Я думала, что стандартная продолжительность обучения мракоборцев составляет не менее восьми месяцев. Волшебник рядом с ней внезапно стал выглядеть старше восемнадцати лет. — А, ну, — сказал Джеймс, и его светло-карие глаза потемнели, когда он хмуро посмотрел на деревянный стол. — Учитывая сегодняшнюю обстановку, Министерство магии сочло, что будет лучше, если обучение прибывающих мракоборцев будет ускорено. — Парень рассеянно поднял руку, чтобы взъерошить волосы, но потом вспомнил, что сегодня они были безупречно уложены. Джеймс нахмурился и снова положил руку на стол, сжав её в кулак. Гермиона заметила это и тут же взяла сжатую в кулак руку парня, чтобы потереть его костяшки пальцами, пока он не расслабился. Джеймс слегка ей улыбнулся. — С тех пор Грюм стал более строгим, — продолжил он мягче и спокойнее. — Почти убил нас на всех тренировках, этот чёртов мерзавец. — И Сириус? — спросила Гермиона, пока беспокойство затуманивало её. — Питер? Губы Джеймса расширились в расплывчатой улыбке. — Они тоже сделали это, — сказал он. Когтевранка облегчённо рассмеялась. — На самом деле, мы только сегодня узнали. Я уверен, что Хвост скоро отправит тебе письмо. Твой брат так смешно пытался не плакать, когда Грюм давал ему официальную тёмно-бордовую мантию. Честно говоря, я думаю, что у Грюма есть слабость к Питеру. Клянусь, он выглядел очень гордым, когда тот надел мантию. — Я думала, у мракоборцев действительно нет формы? — спросила девушка, ещё раз взглянув на одежду Джеймса благодарным взглядом. — Её обычно носят на церемониях и официальных мероприятиях, не так ли? Светло-карие глаза парня весело заблестели. — Да, — ответил он. — Но тогда если бы я не пришёл сюда в этом, я бы не смог увидеть, как ты смотришь на меня со звёздами глазах. — Когда Гермиона покраснела, на его лице появилась дразнящая ухмылка. — Как я выгляжу, Усатик? И не смей говорить "очень хорошо", потому что твоя недавняя реакция говорит об обратном. — Придурок, — проворчала девушка, слегка взглянув на него. Джеймс громко рассмеялся и притянул когтевранку к себе. — Я очень скучал по тебе, — сказал он, поцеловав Гермиону в висок. — Ты не нарушала никаких правил, пока мы не наблюдали за тобой, не так ли? — Пожалуйста, — усмехнулась она, — я староста школы. Я придерживаюсь правил. — Ах, ежовые рукавицы, — поддразнил Джеймс, нежно сжимая её бедро. Веселье на его лице немного угасло, когда он приблизился. — За последние несколько недель здесь, в Хогвартсе, не было никаких мутных дел? Девушка улыбнулась и покачала головой, заметив, как он с облегчением поник. — Что происходит снаружи? — спросила Гермиона. — Министерство? — она украдкой огляделась. — Орден? Его лицо снова потемнело, всё веселье полностью исчезло. — Ты читала новости, — отрезал Джеймс. — Но все знают, что Министерство лжёт, — настаивала девушка. — Что на самом деле там происходит? — Гермиона... — Джеймс, — перебила она. — Я скоро закончу школу, и ты ведёшь себя глупо, если думаешь, что держать меня в неведении будет к лучшему. Ты знаешь, я не останусь в стороне, если война станет полномасштабной. Ты знаешь это. На его лице появилась лёгкая улыбка, сочетающая в себе нежность и печаль. — Конечно, — сказал Джеймс, протягивая руку, чтобы убрать локон с её лба. Затем он глубоко вздохнул и взял Гермиону за руку. — "Ежедневный пророк", однако, не лжёт. Нападения Пожирателей смерти участились. Тёмную метку видели в разных местах страны всего за неделю. Волан-де-Морт становится более жестоким, и даже Министерство магии больше не может скрывать правду. Бэгнольд готовится вскоре стать Министром, потому что Визенгамот согласился с тем, что Минчум больше не подходит для правления. — И… и магглорождённые? — Гермиона с трудом сглотнула, вспомнив Лили. Она знала, что Сев будет сражаться изо всех сил, чтобы обезопасить её, и рыжеволосая девушка не сдастся без огромной борьбы, но когтевранка всё ещё беспокоилась за неё. Она на собственном опыте знала, как притесняли магглорождённых во время Второй магической войны. Девушку ужаснул тот факт, что ситуация для магглорождённых казалась более опасной во время Первой войны, поскольку Волан-де-Морт находился в самом расцвете сил, а его армия казалась самой большой и непобедимый из тех, которые когда-либо у него были. Губы Джеймса сжались, и он внезапно стал мрачным. — Это... у них хуже, — сказал он. — Я знаю, что ты беспокоишься за Эванс, но могу тебя заверить, что с ней всё в порядке. — В его светло-карих глазах появилось неверие. — На самом деле она недавно присоединилась к Ордену. — Конечно, она это сделала, — сказала Гермиона с мягким смешком. — Лили слишком пылкая, чтобы просто спрятаться. — Снегг тоже, — продолжил Джеймс. Глаза когтевранки расширились, заставив парня криво улыбнуться. — Куда бы Эванс ни пошла, Снегг следует за ней, верно? Как Невыразимец, Лили была ценна для Ордена. Но, конечно, мы не посвящены в том, какую задачу ей поставил Дамблдор. А Снегг, ну, он далеко продвинулся в зельеварении, так что Дамблдор назначил его именно туда. Он безостановочно варит лекарственные препараты, Сыворотку правды — любые зелья, которые сочли важными для этой войны. — В глазах Джеймса появилось тепло, а на лице возникла решительная улыбка. — Все делают всё возможное, чтобы сражаться. Приближается пик. Это то, о чём говорит Дамблдор каждый раз, когда созывает собрание Ордена. Пик войны приближается, и мы все должны подготовиться. По спине Гермионы пробежала дрожь. Если Волан-де-Морт стал настойчивым, то ей и Регулусу придётся работать вдвое больше, чтобы собрать все крестражи и найти способ их уничтожить. Затем, к её удивлению, Джеймс издал тихий смешок с застенчивым выражением лица. — Мерлин, теперь мы сделали всё удручающим, — заявил он. — Я вообще-то представлял этот день иначе, знаешь ли. Меньше разговоров, больше поцелуев и прикосновений… Щёки Гермионы снова вспыхнули от его многозначительной улыбки. — Придурок, — это было всё, что она смогла сказать.-ooo-
Они пробыли там ещё несколько часов, на этот раз обмениваясь безобидными историями и больше не касаясь темы войны или Ордена. Гермионе хотелось бы узнать больше, просто чтобы понять, хватает ли ей времени, но она не хотела, чтобы у Джеймса снова появилось такое выражение лица. В любом случае они редко виделись, и девушка предпочла бы нежиться под его теплом и яркостью как можно дольше. — О чёрт, я почти забыл. Гермиона с любопытством наблюдала за тем, как парень вытаскивал небольшой конверт из своей мантии мракоборца, от которой давно избавился. Его щёки покраснели, когда он передал девушке письмо. — Это не так старомодно, как ты думаешь. Обещаю, — быстро успокоил Джеймс. — Но мама настаивает, что это какая-то чистокровная ерунда. Просто… просто убедись сама. Когтевранка перевернула письмо и изогнула бровь, глядя на знак Поттера, нанесённый на восковую печать. Она изящно сняла её, прекрасно осознавая, что нервозность Джеймса, казалось, увеличилась в десять раз. Девушке было любопытно, хотя она и немного нервничала, но всё же наконец вытащила из конверта дорогой пергамент и прочла его содержимое.Семейство Поттеров сердечно приглашает семейство Петтигрю на формальный рождественский ужин, который будет проходить в Понедельник, двадцать пятого декабря, в 18.00. Столовая, поместье Поттеров Настоятельно рекомендуется носить официальные мантии. Пожалуйста, передайте ответ Джеймсу Флимонту Поттеру
Гермиона весело фыркнула и попыталась подавить булькающий смех рукой. К тому времени Джеймс уже стал ярко-красным. — О, я знал, что ты отреагируешь вот так, — заныл он. — Я сказал маме, что это слишком, но она настояла на том, чтобы мы придерживались глупых традиций чистокровных. Мама знает, что в тебе течёт кровь Селвинов, поэтому она хотела, чтобы приглашение было правильным. — Несмотря на смущение, с губ парня сорвался смех. — Я сказал ей, что простого "Эй, Гермиона. Хочешь устроить рождественский ужин с семьёй? Можешь пригласить и маму, и Питера" будет достаточно, но она стояла на своём. Я не уверен, что она написала в этом приглашении, но он послал ей сигнал, как только ты его получила. Джеймс нахмурился, когда Гермиона продолжила хихикать, прикрывшись рукой. — Прекрати, — крикнул он. — Ты делаешь это более смущающим, чем я изначально хотел. — Прости, прости, — сказала девушка сквозь смех. Наконец, она убрала руку с губ и взяла его за руку. Весёлая улыбка всё ещё широко расплывалась на её лице. Джеймс нахмурился, глядя на когтевранку, и это побудило её сжать его руку. — Но да, я бы с удовольствием. Разумеется, я пообедаю с твоей семьёй на Рождество. Я всё ещё должна сказать маме и Питеру, но я уверена, что мама будет на седьмом небе от счастья. — Да? — спросил Джеймс, и его щёки снова покраснели, но на этот раз светло-карие глаза парня светились надеждой. — Да, — сказала Гермиона, нежно взглянув на смехотворно грандиозное приглашение. — Я давно не видела и твоих родителей. Они запаслись лекарствами от драконьей оспы, верно? Джеймс фыркнул. — Ты благоговейно посылаешь им флаконы при каждом удобном случае, Усатик, — заметил он. — Я уверен, что им их хватит на всю жизнь. На красном лице девушки расцвела застенчивая улыбка. — Лучше убедиться, — настаивала она. — Конечно, — сказал Джеймс со снисходительной улыбкой. Гермиона скривилась от его поддразнивания, прежде чем бросить взгляд на свои наручные часы. — Мне скоро пора идти, — извиняясь, объявила она. На лице Джеймса появилось явное разочарование. — Уже? — запротестовал он. — У нас ещё есть несколько часов до того, как студенты должны вернуться в замок. — Мне очень жаль, — сказала когтевранка с грустной улыбкой. — Я пообещала МакМиллану, что мы обсудим некоторые проблемы со старостами факультетов. У нас действительно больше нет свободного времени, так как сейчас год сдачи ЖАБА и всё такое. Джеймс глубоко нахмурился. — Ладно, — отрезал он. — Я не могу поверить, что именно МакМиллан стал старостой школы. — У тебя на примете был другой волшебник? — спросила Гермиона, выталкивая парня из стола, чтобы он пропустил её. — Ну… — его лицо исказилось от раздражения, и он вздохнул. — Ну, ни одного. Я просто чертовски зол, что он проживёт с тобой год. Один год! — Джеймс прищурился. — Он не делал ничего подозрительного, не так ли? — Мерлин, не нужно ревновать к МакМиллану, — сказала Гермиона, не в силах сдержать смех. — Он вёл себя только порядочно. Кроме того, он до смешного поклоняется тебе, даже сказал, что хотел бы жить согласно твоему наследию и всё такое. Лицо Джеймса прояснилось, и на нём появилась напыщенная ухмылка. — Хорошо, — сказал он, твёрдо кивнув. — Парню нужно знать своё место. Гермиона ударила его своим острым локтем, заставив волшебника в очках нахмуриться. — Я надеялась, что твое эго не появится сегодня, но вот оно, — сказала девушка, преувеличенно закатив глаза. Джеймс издал болезненный смешок и обнял её за талию. — Тебе это нравится во мне, — настаивал он. — Я знаю, что нравится. Когтевранка вздохнула, и схватила мантию мракоборца, чтобы передать её Джеймсу. — ПОТТЕР! Оба вздрогнули и взглянули на источник восклицания. Дирк Крессвелл, семикурсник-гриффиндорец, пробирался к ним сквозь толпу. — Чёрт побери, это действительно ты, —сказал он, протягивая руку, и Джеймс добродушно пожал её. — Посмотри на себя. Мракоборец! Гермиона закатила глаза, когда парень надул грудь и напыщенно усмехнулся молодому волшебнику. — Всё в порядке, Крессвел? — спросил он, хлопая его по спине. — Решаемо, — сказал гриффиндорец, ловко пожав плечами. — В конце концов, в этом году у нас экзамены ЖАБА. Мерлин, мы скучаем по твоим занятиям по трансфигурации. МакГонагалл снова учит нас сложным вещам. Понимаешь, мы с парнями хотели бы, чтобы знаменитый Мастер Трансфигурации был здесь, чтобы наставлять нас. Как в старые добрые времена. — Мастер Трансфигурации? — повторила Гермиона, весело приподняв бровь. Лицо Джеймса покраснело, но за него ответил Дирк. — Поттер великолепен в трансфигурации. Разве ты не знала, Петтигрю? — спросил он. — О, я знала, — ответила девушка. — Но я не знала, что его так называют. — Это просто глупое прозвище, — заявил Джеймс, снисходительно махнув рукой. — Но если серьёзно, — продолжил гриффиндорец, — ты не можешь уделить нам время? Мы обещаем угостить тебя горячим обедом, если согласишься. — Ах, прости, но я вынужден отказаться, — сказал Джеймс с извиняющейся улыбкой. — Меня скоро отправят на различные миссии мракоборцев, поэтому я пока не могу установить определённый график — если вообще когда-либо смогу это сделать. — Он нахмурился в глубокой задумчивости, прежде чем его светло-карие глаза загорелись. Затем парень положил руку Гермионе на плечо и потянул её вперёд. — Но она гениальна во всём. Когда-то она занималась с нами, поэтому нам удалось стать мракоборцами. Глаза Дирка заблестели, остановившись на Гермионе. — Самая яркая ведьма своего поколения, — сказал он с ослепительной улыбкой. — Ты не против наставлять нас, не так ли? — Ну... — Она также составляет прекрасные расписания с цветовой кодировкой, — добавил Джеймс. Гермиона фыркнула, когда глаза Дирка расширились. — Я довольно строгая. По крайней мере, мне так говорили, — сказала когтевранка, игнорируя Джеймса, когда он энергично кивнул, соглашаясь. — Это нормально, — сказал семикурсник-гриффиндорец. — Но ты сделаешь это? Будешь наставлять нас? — Не вижу причин отказаться, — сказала девушка с доброй улыбкой. — Обычно я занимаюсь в библиотеке, так что вы можете просто подойти ко мне, если хотите. — Великолепно, — воскликнул гриффиндорец с широкой ухмылкой. — Я скажу парням. — Он ещё раз взглянул на Джеймса и хлопнул его по спине. — Очень приятно видеть тебя, приятель. Береги себя, ладно? — Ты тоже, Крессвелл, — ответил волшебник в очках, когда Дирк попрощался и покинул "Три метлы". Когда он ушёл, Джеймс взглянул на Гермиону и ухмыльнулся. — Бедный парень не знает, во что он только что ввязался, — поддразнил он. — Заткнись, Поттер, — прошипела когтевранка, вытаскивая его из "Трёх мётел" на улицу. Пока они шли к фестралам, всё ещё моросил дождь, но Гермиона не потрудилась вытащить свою волшебную палочку, чтобы создать импровизированный зонтик. Джеймс, похоже, тоже не возражал против прогулок под дождём, уже довольный тем, что держал девушку за руку. Холодный ветерок коснулся её щёки, и Гермиона невольно задрожала. Она взглянула на свой джемпер и нахмурилась, раздражённая тем, что он недостаточно защищал её от холодного воздуха. — Замёрзла, Усатик? — Немного. Гермиона уже собиралась вытащить палочку, чтобы наложить на себя Согревающее заклинание, но Джеймс накинул ей на плечо свою тяжёлую тёмно-бордовую мантию мракоборца. — Я запачкаю подол, — возразила она, отметив, что из-за её меньшего роста полы мантии в конечном итоге задевали землю. — Ничего, — сказал Джеймс со смехом, обнимая Гермиону за плечо, чтобы притянуть её к себе. — Поки всегда может её почистить. Девушка вздохнула и не стала делать ещё один комментарий по поводу злоупотребления добротой домашних эльфов. Вместо этого она засунула руки в карманы, чтобы согреть их. Но затем Гермиона остановилась, когда её пальцы коснулись чего-то знакомого. Девушка схватила пригоршню ирисок и вытащила их. — Ты всё ещё носишь их в своих карманах? — удивлённо спросила когтевранка. Джеймс слегка покраснел и робко улыбнулся Гермионе. — Это стало моей привычкой, — признался он. — Знаешь, тебе удалось заставить меня полюбить ириски. Я не выхожу из дома, не взяв их с собой. Гермиона засмеялась и вернула большую часть конфет в карманы. Она оставила только одну и сняла обёртку, прежде чем засунуть ириску в рот. То, как конфета растаял на её языке, мгновенно заставил девушку закрыть глаза и издать мягкий радостный вздох. Ириски всегда делали её день ещё лучше. Джеймс внезапно остановился, побуждая Гермиону открыть глаза. Когда она посмотрела на волшебника в очках, у него был этот напряжённый взгляд, а губы сжались в твёрдую прямую линию. — Что? — спросила она в удивлении. Прежде чем девушка осознала это, Джеймс уже тянул её куда-то, и Гермионе не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним. — Что? Куда ты... Они достигли задней части Визжащей хижины, полностью скрытой от тропы рядом с каретами, запряжёнными фестралами. Джеймс быстро прижал девушку к замшелым деревянным стенам хижины и заглушил все слова, прижавшись к её губам своими. Гермиона замерла, пока Джеймс целовал её так, будто завтра не наступит. Его руки мгновенно погрузились в её волосы, притягивая девушку ближе, сильнее прижимая к своей хорошо подтянутой груди. Гермионе не потребовалось много времени, чтобы выйти из своего первоначального шока и яростно ответить на его поцелуй. Когтевранка схватилась за его свободный галстук, чтобы притянуть парня ближе. Джеймс удивлённо фыркнул, но потом усмехнулся ей в губы. Его губы вскоре замедлились, а руки соскользнули к талии Гермионы, крепко её сжимая, когда она слегка прикусила его нижнюю губу. Тепло скапливалось в глубине живота девушки, и она смущённо крутилась, просто чтобы развеять неприятное чувство между своими бёдрами. В то же время когтевранка почувствовала, как что-то твёрдое ткнулось в её бедро, заставляя девушку замереть от ужаса. Джеймс отстранился, смущённо рассмеявшись, прекрасно зная, что её так потрясло. — Ах да, извини за это, — сказал он, отодвигаясь от Гермионы. — Это неудобное последствие наших поцелуев… — Парень полностью отстранился и неловко потёр затылок. — Эм, — пробормотала девушка, не в силах встретиться с ним взглядом. — Я не… ну. Я этого не ожидала. — Эрекцию? — ЧТО? — пронзительно воскликнула Гермиона, и её лицо стало совершенно красным. Она неуверенно взглянула на Джеймса, чьи глаза уже озорно плясали. — Нет, я... я имела в виду яростные поцелуи. Волшебник в очках фыркнул. — Ну, это полностью твоя вина, — обвинил он. — Я планировал сегодня быть настоящим джентльменом, потому что мы недалеко от Хогвартса, и я подумал, что было бы очень странно, если бы мракоборец был замечен целующимся со студенткой. Конечно, мы были вместе ещё до того, как я закончил учёбу, и ты уже совершеннолетняя, но... ты поняла. — Моя вина? — повторила девушка, сдвинув брови. — Да, — твёрдо сказал он. — И ирисок. — Ирисок? К её удивлению, Джеймс глубоко вздохнул и бросил на Гермиону испепеляющий взгляд. — Потому что когда ты ешь ириски, это звучит так, будто ты… — его лицо покраснело, и на нём появилось разочарованное выражение. — Ты всегда издаёшь эти хриплые, тихие звуки и… Я имею в виду, я никогда не видел, чтобы кто-нибудь ел такие конфеты с таким удовольствием. Гермиона пришла в ужас, поняв, что он пытался ей сказать. — Ты думаешь, что каждый раз, когда я ем ириски, у меня... Мерлин и Моргана, девушке внезапно захотелось провалить сквозь землю. — Мерлин, теперь ты думаешь, что я грязный извращенец, — крикнул Джеймс. — Потому что ты и есть грязный извращенец, придурок! — закричала Гермиона. — Как ты мог даже… — Она с трудом сглотнула, слишком смущённая, чтобы даже подобрать правильные слова. — Прости, прости, — сказал Джеймс, снова засмеявшись, обнимая девушку. — Думаю, мы оба можем согласиться с тем, что тебе не следует есть ириски, когда я рядом. Просто чтобы сохранить моё здравомыслие. — Согласна, — проворчала она себе под нос, невольно тая в его теплых объятиях. Парень тихонько рассмеялся ей в ухо и убрал волосы с лица когтевранки. — Мне очень жаль, — снова извинился он. — Но ты действительно стонешь, Гермиона. Чёрт побери. Помилуй меня. — Заткнись, Поттер.