xxxxx. the world is brighter than the sun now that you are here (Light by Sleeping at Last)
-ооо-
31 июля 1980 года — Джеймс, пожалуйста, просто сядь. Парень быстро моргнул и взглянул на мать широко раскрытыми глазами, прежде чем позволить Сириусу затащить себя на диван. Он с опаской посмотрел на толпу, теснившуюся в его гостиной; все были озабочены тем, что происходило в их спальне. Ни успокаивающие похлопывания по спине от Сириуса, ни плитка шоколада от Римуса не помогли сохранить здравомыслие Джеймса. Питер выглядел так же плохо, как и наследник Поттеров, нервно заламывал в трепете руки, в то время как Аня изо всех сил старалась успокоить своего первенца. Лили была бледна, как лунный свет, и выглядела так, будто скоро потеряет сознание, так что Джеймс даже не сомневался в том, что если бы не сильная хватка Сева, она бы уже лежала на полу. У Регулуса Блэка, самого странного посетителя в его доме, было отсутствующее выражение лица, но по прямой спине и напряжённым плечам наследника Блэков Джеймс понял, что парень так же, как и все остальные в этой комнате, беспокоился за Гермиону. Гермиона. При мысли о жене у Джеймса снова перехватило дыхание. Как парень ни старался, он не слышал ни звука из их спальни, даже когда изо всех сил напрягал уши. Мэри строго-настрого запретила им входить внутрь, пока она помогает родиться его наследнику, и наложила различные заглушающие чары, чтобы унять их беспокойство. Целительница искренне пообещала, что снимет заклинание, как только всё это безумие наконец закончится. Но дело в том, что Джеймс хотел услышать хоть что-то, возгласы боли Гермионы — даже ругательства, если честно — просто для того, чтобы знать, что всё в порядке. Нервозность была для парня слишком ощутимой, чтобы сидеть спокойно. Он стряхнул с себя крепкую хватку Сириуса и вскочил на ноги, снова начав расхаживать по комнате. Краем глаза Джеймс заметил, что Юфимия уже хотела отругать его, но Флимонт с лёгкой улыбкой положил руку на плечо жены. — Почему это так чертовски долго? — заныл Питер. — Гермиона рожает уже три часа! Джеймс с трудом сглотнул, и в его голове прокрутились многочисленные наихудшие сценарии. Беременность всё ещё сильно смущала его, хотя он пытался прочитать несколько сочинений на эту тему, чтобы понять, через что проходит Гермиона. Он даже пригласил парней просмотреть одну особенную, нелепую книгу, но в итоге все они были слишком ошеломлены описанием процесса родов и выбросили ужасающее издание подальше. Гермиона постоянно уверяла Джеймса, что хотя эта беременность произвела множество странных изменений в её теле, организм девушки способен выдержать такое стрессовое событие. Наследник Поттеров благоговейно пошёл вместе с Гермионой на её осмотр в больнице Святого Мунго. Джеймс беззастенчиво расплакался, когда целитель сотворил образ над животом Гермионы, показывая их маленького мальчика, находящегося внутри матки девушки. Волшебник в очках постоянно задавал вопросы о возможных рисках её беременности, и хотя целитель неустанно уверял его, что Гермиона и ребёнок здоровы, Джеймс всё ещё не мог удержаться от беспокойства. А сейчас… сейчас, чёрт возьми. Когда ранее в тот день Гермиона объявила, что у неё начались сильные регулярные схватки, парень впал в настоящую панику. Они оба решили, что Гермиона будет рожать дома, и поэтому Джеймс сообщил новости через каминную сеть и даже отправил Патронусы, просто чтобы собрать вместе всех важных в их жизни людей, которые могли поддержать волшебника, пока он ожидал рождения их ребёнка. — Мне нужно уйти отсюда, — наконец заявил Джеймс, твёрдо заставляя себя остановиться. Парень не был уверен, как он сейчас выглядел, но из-за глубокого беспокойства на лицах других мог предположить, что представлял собой ужасающее зрелище. — Если я останусь здесь ещё на минуту, не имея, чёрт возьми, ни малейшего представления о том, что происходит с моей женой, я сойду с ума. — Мы пришлём тебе Патронуса, приятель, — заверил Сириус. Джеймс сухо кивнул и устремился через огромное пространство их гостиной. Он хотел выбраться отсюда как можно быстрее, чтобы успокоить свои нервы, но вздрогнул, когда громкий крик новорождённого отразился от стен его дома. — Это был... Плач был диким и непрерывным, и, не раздумывая, Джеймс поднялся наверх. Он успел запыхаться, подлетев к их спальне, но прежде чем парень смог рывком открыть дверь, она открылась сама. В следующее мгновение из комнаты выскользнула Мэри и закрыла за собой дверь. Джеймс побледнел от пятен крови на её салатовой мантии, что не осталось незамеченным целительницей. — Извини, — прошептала она, удаляя все пятна на своей мантии взмахом волшебной палочки. За Джеймсом поднялись наверх и остальные, взволнованно ожидая новостей. — Ну? — нетерпеливо спросил волшебник в очках. Слёзы счастья внезапно навернулись на глаза Мэри, и она расплылась в широкой улыбке. — О, поздравляю, Джеймс! — начала она. — Он красивый и… и у него твой подбородок и нос, но его глаза… — несколько слез скатились по щекам девушки, и она засияла ещё сильнее. — У него глаза матери. — А Гермиона? — почти шепотом спросил Джеймс. — О, Гермиона в порядке, — заверила Мэри, беспорядочно вытирая слезы. — Она была такой сильной и очень храброй! Она немного устала, но... о, почему я удерживаю вас всех, не давая зайти внутрь? Джеймс не терял ни секунды и уже попытался промчаться мимо целительницы, но Мэри внезапно взяла его за руку, чтобы остановить. — Подожди, — сказала она. — Дайте мне несколько секунд. Роды — кровавое дело, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас упал в обморок от вида его последствий. Девушка исчезла, и Джеймс услышал, как она произнесла ряд заклинаний. В тот момент, когда парень чуть не лопнул от нетерпения, Мэри распахнула дверь и позвала их: — Ну же. Заходите! Взгляд Джеймса сразу же упал на Гермиону. Его жена прислонилась к изголовью их кровати, изумительно уставшая, судя по каплям пота на её лбу и бледной коже. Синие глаза Гермионы встретились с его, как только парень вошёл внутрь. Глаза девушки блестели от слёз, и, несмотря на то, что она выглядела измученной, улыбка на её лице была широкой и ослепляющей. — Привет, — прохрипел Джеймс. Из глаза Гермионы скатилась слеза. — Привет, — прошептала она в ответ. Затем девушка переместила руки, и тогда Джеймс заметил, что к её груди прижат маленький свёрток. Она снова встретилась с ним взглядом и добавила: — Познакомься со своим сыном, любимый. Джеймс мгновенно оказался рядом с Гермионой, наклонившись, чтобы рассмотреть малыша в её руках. Младенец был невероятно морщинистым и красным, а из белого одеяла, в которое он был завернут, торчало несколько пучков беспорядочных чёрных волос. — Он такой… он такой маленький, — мягко сказал Джеймс, подняв палец и проведя им по щеке ребёнка. Это побудило глаза малыша медленно открыться, и парень фыркнул, а на его глаза навернулись слёзы. Волшебник в очках ярко просиял Гермионе и добавил: — У него твои глаза. — Хочешь подержать его? — спросила она. Его лицо покрылось красными пятнами. — Я-я не знаю, как держать ребёнка, — признался Джеймс. — Всё будет хорошо, — заверила Гермиона. — Просто поддерживай его голову и старайся не толкать его слишком сильно. Для него это был утомительный день. Как только Гермиона передала ему ребёнка, Джеймс немедленно прижал его к груди. Руки парня торчали под странным углом, не желая перемещаться в более удобное положение, потому что он боялся упустить малыша. — У тебя всё отлично получается, — сказала Гермиона, протягивая руку, чтобы убрать прядь тёмных волос со лба ребёнка. Волшебник в очках уставился в широкие синие глаза малыша, не веря тому, что всего несколько минут назад он находился в утробе Гермионы. — Привет, — выдохнул он, широко улыбаясь, когда крошечный зевок сорвался с губ ребёнка. — Позвольте мне тоже подержать ребёнка! — воскликнул Питер, бросаясь вперёд, чтобы вырвать его из рук Джеймса. Прежде чем тот успел возразить, Питер уже громко ворковал над ребёнком, в то время как Мэри стояла рядом, беззастенчиво плача. Затем малыша передали Сириусу и Римусу. Первый корчил разные смешные рожи, в то время как оборотень неловко прижимал ребёнка к груди, а на его покрытом шрамами лице была недоверчивая улыбка. Регулус же выглядел комично удивлённым и смущённым, глядя на младенца на руках Римуса. Затем ребёнка передали Ане, у которой на глазах тоже блестели слёзы. Мать Гермионы без усилий взяла синеглазого малыша, нежно и ласково воркуя над ним и позволяя ему схватить её за палец всей рукой. Родители Джеймса также восхищались своим внуком, а Флимонт со смехом заметил, что печально известные волосы Поттера снова их не разочаровали. Наконец, ребёнок был передан Лили и её мужу. Было смешно, что пара решила провести с ними свою первую годовщину свадьбы, но роды Гермионы тоже были важны. Конечно, они без раздумий выбрали свою лучшую подругу. Изумрудные глаза Лили ярко мерцали от счастья и слёз, и Джеймс видел нежность в глазах Северуса Снегга, который без сомнения представлял будущее, в котором ребёнок, которого держала Лили, был их собственным. — Как вы его назовёте? — спросила рыжеволосая девушка, с лёгкой улыбкой глядя на пару. — Гарри, — выпалила Гермиона, прежде чем Джеймс успел что-либо предложить. — Гарри Джеймс Поттер. Волшебник в очках сглотнул и посмотрел на жену. — Ты уверена? — спросил он. Из глаз Гермионы потекли слёзы, но в них была полная уверенность. — В тот момент, когда я узнала, что беременна, я знала, что это он, — мягко призналась девушка. — Это… я не знаю, как это объяснить. Но… но это он. Это Гарри. Я чувствовала это всем сердцем. Джеймс оторвал взгляд от Гермионы, когда Лили вернула малыша ему на руки. Он ненадолго встретился с ней взглядом и благодарно улыбнулся. Для парня всё ещё было странно, что в будущем Гермионы он был не только мёртв, но и женат на Лили Эванс. Правда, однажды он всё-таки мечтал жениться на огненно-рыжей девушке, стоящей перед ним. Теперь же эта идея казалась ему такой же нелепой, как и прошлое Гермионы. Внимание Джеймса вернулось к сыну, когда тот снова начал издавать громкие вопли. Глаза парня в панике расширились, и он взглянул на жену, которая просто засмеялась. Без слов она снова схватила Гарри и прижала его к своей груди. — Привет, Гарри, — прошептала Гермиона, сдерживая слёзы, пока малыш не замолчал и снова медленно погрузился в сон. — Добро пожаловать обратно.-ooo-
Позже той ночью, когда гости попрощались и разошлись, Джеймс понял, что не знает, что ему делать. Юфимия прочитала сыну ускоренный курс по смене подгузников, отрыжке ребёнка после кормления грудью, купанию и другим предметам первой необходимости для ухода за новорождённым. Аня дополнила его несколькими полезными советами, нахально отметив, что в основном сама вырастила двоих шумных детей, и не сомневается, что её внук тоже будет таким же сущим наказанием. Но несмотря на их полезные советы, Джеймс чувствовал себя ошеломлённым. Что, если он будет ужасным отцом? Что, если он случайно навредит Гарри? Что, если он сделает что-то не так и — Мерлин, упаси — Гермиона наконец решит, что не хочет, чтобы он был рядом с их сыном? Для него всё это было чертовски новым. Никогда за всю свою жизнь парень не думал, что станет отцом в двадцать лет, потому что поклялся сначала стать хорошо зарекомендовавшим себя мракоборцем, прежде чем даже подумать о создании семьи. Несмотря на все книги о беременности, которые он благоговейно читал перед рождением Гарри, Джеймс всё ещё чувствовал себя удивительно бесполезным. — Так и будешь просто стоять там? — разнёсся по их спальне весёлый голос Гермионы, вытащив Джеймса из его внутреннего расстройства. Волшебник в очках застенчиво посмотрел в глаза своей жены. — Э-э-э... Тебе что-нибудь нужно? — поспешно спросил он. — Тебе нужна помощь с Гарри? Ему нужно сменить подгузник? Как насчёт отрыжки? Он уже отрыгнул? Или… Гермиона разразилась тихим смехом, и парень проглотил конец фразы. Его лицо покраснело, а глаза слегка сузились. — Подойди ближе, Джеймс, — поманила девушка с неизменной улыбкой. Джеймс вздохнул и медленно подошёл к жене. К груди Гермионы был прижат спящий Гарри, крепко сжимающий в кулаке её кудри. Парень в который раз за день был ошеломлён, задаваясь вопросом, как, во имя Мерлина, он смог создать кого-то такого крошечного, дышащего и настоящего. Его сердце наполнилось глупыми, сентиментальными чувствами, и Джеймсу показалось смешным, как он смог почувствовать так много вещей, хотя встретил Гарри только сегодня. Один лишь взгляд на спящего сына уже вызвал эти прекрасные эмоции, которых Джеймс никогда раньше не испытывал. Правда, у него по-прежнему был страх всё испортить, но лицо Гарри успокаивало беспокойство парня. — Я до сих пор не могу поверить, что он вырос внутри тебя, — выпалил он, глядя на Гермиону широко раскрытыми глазами. — Это почти как... почти как... — ...магия? — нахально предложила она. Джеймс фыркнул и плюхнулся на кровать рядом с девушкой. — Да, что-то в этом роде. — Гермиона ухмыльнулась ему и снова посмотрела на ребёнка. Уголки губ Джеймса скривились в лёгкой улыбке, когда он отметил, что во взгляде Гермионы были те же сентиментальные чувства, которые поселились и у него в сердце. — Как ты, Усатик? — Немного болит, — призналась она, прислонившись головой к плечу Джеймса. — Мэри оставила мне много болеутоляющего зелья, чтобы облегчить боль, но его действие быстро проходит. — Нужно больше? — поспешно спросил парень с беспокойством в голосе. Гермиона слегка покачала головой. — Я в порядке, — заверила она. — Я думаю, мне просто нужно немного отдохнуть. — Иди спать, — немедленно сказал Джеймс. На его лице появилась кривая улыбка, когда он вспомнил все советы, которые родители и Аня дали ему перед отъездом. — Мама сказала мне, что нужно спать как можно больше, если есть такая возможность, потому что Гарри не даст нам уснуть большую часть времени. Словно по команде, Гарри зашевелился в руках Гермионы и издал несколько всхлипов. Его крошечный рот открылся, и он разразился громкими воплями, которые зазвенели в ушах Джеймса. — Ему нужна смена подгузников? — снова спросил парень, слегка запаниковав. — Отрыжка? Ему неудобно? Он… Гермиона успокаивающе положила руку на плечо мужа, чтобы остановить его паническую тираду. — Он просто голоден, любимый, — сказала она. — Как ты узнала это? — спросил Джеймс с широко раскрытыми глазами. Девушка просто пожала плечами и стянула рукав с плеча, обнажив один из сосков. Она нежно подтолкнула маленький рот малыша к своему соску, и довольно скоро крики Гарри утихли, когда он начал нежно высасывать молоко матери. — Видишь, — сказала Гермиона, и её глаза весело заблестели, когда она заметила усилившееся удивление Джеймса. — Я чувствую себя таким бесполезным, — простонал парень. — Почему ты так хороша в этом, Гермиона? А Гарри родился всего несколько часов назад! Гермиона фыркнула, перекладывая младенца на руках, чтобы найти более удобное положение. Она комично закрыла уши Гарри и посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами. — Я до чёртиков напугана, Джеймс, — призналась девушка. Она усмехнулась и убрала прядь волос со лба Гарри. — Я боюсь, что испорчу всё это материнство. До рождения Гарри я проглотила столько книг о беременности, сколько смогла до, но я всё ещё чувствую, что в итоге сделаю что-то не так. — Мне так не кажется, — проворчал Джеймс. Гермиона нежно ему улыбнулась. — Я просто позволяю своим инстинктам взять верх, — продолжила она. — Я знала, что Гарри голоден, потому что он продолжал засовывать кулак в рот. Сегодня он делал это уже дважды, и кормление грудью всегда помогало. Глаза девушки смягчились, когда она посмотрела на Гарри, и Джеймс почувствовал, как глупые, сентиментальные чувства в его сердце увеличились в десять раз. Парень чувствовал, что его сердце слишком сильно раздувается от переполняющих его эмоций, и боялся, что оно просто вырвется из его груди. Гермиона поймала взгляд его светло-карих глаз, и её улыбка слегка дрогнула. — Что? — спросила она. — Ты очень красивая. Ты это знаешь? — прошептал Джеймс, наклоняя голову ближе и глядя на лицо девушки поверх оправы своих очков. Её щеки приобрели прекрасный красный оттенок. — Я чувствую себя какой угодно, но только не такой, — вздохнула Гермиона. — Моя нижняя часть спины убивает меня. Моя грудь болит. Я так устала. Так что я действительно не понимаю, как ты можешь говорить это. — Ты такая, — настаивал Джеймс. Сегодня у Гермионы было определённое сияние, и, несмотря на тусклый свет в их спальне, она была яркой, как солнце в ясный день. Парень потянулся и заправил ей за ухо прядь волос, и на его лице расплылась огромная улыбка. — Очень, очень красивая. Гермиона в ответ застенчиво улыбнулась, побудив Джеймса придвинуться ближе и нежно поцеловать её в губы. К тому времени Гарри отцепился от её груди и снова спокойно уснул. Девушка подтянула рукав вверх и прикрыла грудь. — Ты можешь придвинуть люльку поближе? — спросила она. Джеймс молча кивнул и сделал, как ему сказали. Гермиона поёрзала на кровати, чтобы должным образом уложить дремлющего ребёнка в люльку. Новоиспечённые родители на несколько секунд затаили дыхание, боясь, что Гарри снова заплачет. Но когда ребёнок продолжил спать, они оба вздохнули с облегчением и улыбнулись друг другу. — Тебе следует немного поспать, — убеждал девушку Джеймс. — Я постараюсь присмотреть за Гарри ещё несколько часов, прежде чем сам усну. Гермиона кивнула и легла на кровать. Парень подтянул одеяло к её подбородку и поцеловал жену в лоб. — Джеймс? — Хм-м? — Мне жаль, что я не подарила тебе Стеллу. Джеймс рассмеялся и взглянул на жену. — Гермиона, Гарри идеален, — воскликнул он, затаив дыхание, чем вызвал у жены лёгкую улыбку. — У нас ещё много времени, чтобы в будущем сделать Стеллу. Глаза девушки заблестели, а улыбка стала грустной. На мгновение страх охватил сердце парня, и он вспомнил, какова была его судьба, когда его женой была Лили Эванс, а Гермиона всё ещё была Грейнджер. Но страх легко рассеялся, когда светло-карие глаза волшебника скользнули сначала по Гарри, а затем по Гермионе. Если ему придётся бороться изо всех сил, чтобы продолжить жить, чтобы дать лучшее будущее своему сыну, то пусть так и будет. — Ещё много времени, — твёрдо повторил Джеймс. Он поцеловал Гермиону в губы, чтобы убрать печальную улыбку с её лица. — Я позабочусь об этом.-ооо-
3 августа 1980 года Джеймс прибыл последним, и его друзья, небрежно прислонившиеся к стене замка, уже ожидали парня. — Мне очень жаль, — вздохнул он и устало потёр глаза, походя к ребятам. — Чёрт побери, Сохатый, ты выглядишь ужасно, — заметил Сириус, и его серебристые глаза весело заблестели. Волшебник в очках нахмурился и слегка толкнул его в плечо. — Спасибо, Сириус, — проворчал он, глядя на своего хихикающего лучшего друга. Сильный зевок сорвался с его губ, и за ним последовал долгий вздох. — Я так чертовски устал, — Джеймс закрыл глаза и слепо обнял удивлённого Римуса. — Отнесёшь меня в кабинет Дамблдора, Лунатик? Оборотень фыркнул и сбросил руки Джеймса со своих плеч. — Когда ты в последний раз спал? — спросил он. – Я не знаю, — честно ответил парень. — Клянусь, я только закрыл глаза на несколько секунд, но потом крики Гарри нарушили мой сон. Цикл просто, чёрт возьми, продолжается. Кто знал, что отцовство так же тяжело, как обучение мракоборцев? — Но Гермиона в порядке? — обеспокоенно спросил Питер. Несмотря на усталость, Джеймс сумел выдавить лёгкую улыбку. — Ей лучше, — заверил он. — Она сейчас в поместье Поттеров с моими родителями и Аней. Я знаю, что она хочет быть сегодня с нами, чтобы уничтожить ещё один крестраж, но я думаю, что она всё ещё не хочет оставлять Гарри. — А ты? Как ты? Джеймс взглянул на Питера с явным удивлением в глазах. — Помимо того, что я устал до мозга костей, я никогда не чувствовал себя лучше, Хвост, — сказал парень, и на его лице появилась дразнящая улыбка. — Приятно знать, что ты беспокоишься и обо мне тоже, дорогой шурин. Однако Питер выглядел мрачным и невесёлым. — Честно, Джеймс, — мягко сказал он. — Ты знаешь, с пророчеством и всем… Улыбка парня дрогнула, и страх, который он отбрасывал в течение последних нескольких дней, снова пробился на поверхность. С рождением Гарри у Джеймса появился достойный повод не позволять себе отвлекаться. Он сосредоточил всё своё внимание на заботе о Гермионе и Гарри, поэтому у него действительно не было времени, чтобы как следует обдумать что-либо, что происходило за пределами их дома. — Хороший способ испортить настроение, Питер, — прорычал Поттер, чуть нахмурившись. Питер вздохнул. — Джеймс, — твёрдо сказал он. — Всё в порядке. Я тоже чувствую то же самое. Волшебник в очках тяжело сглотнул и отказался встретиться с обеспокоенными взглядами своих лучших друзей. Он ещё не сказал им, что в прошлой жизни Гермионы умер в двадцать один год. Но каким-то образом часть его знала, что остальные уже подозревали это, особенно с учётом того, как Гермиона отреагировала, когда Дамблдор раскрыл пророчество. — Я в порядке, — твёрдо солгал парень. — Нет, — прямо заметил Сириус. — Как я уже сказал, ты выглядишь ужасно, Джеймс. Я сомневаюсь, что это только из-за того, что ты недавно стал отцом. Поттер глубоко вздохнул и настороженно посмотрел на своих лучших друзей. — Пожалуйста, мы можем просто на сегодня оставить эту тему? — начал умолять друзей Джеймс. — Я чертовски устал, и просто хочу вернуться домой к своей семье. К счастью, Римус молча схватил его за руку и повёл всю группу к кабинету Дамблдора. Ребята шли молча, так как все они были слишком озабочены возможным будущим, которого хотели избежать как можно больше. Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до кабинета Дамблдора. Джеймс был удивлён, что сейчас были только он и его друзья. Чета Снеггов, а иногда и Регулус, обязательно присутствовали во время разрушения крестража. Возможно, они тоже были заняты другими вещами. — Я надеюсь, что Гермиона и Гарри здоровы, — поприветствовал их Дамблдор. Всё ещё сбитый с толку после разговора с друзьями Джеймс просто кивнул. Улыбка директора исчезла, когда он заметил напряжённую тишину, но, к счастью, Дамблдор не стал ничего выяснять. Старый волшебник открыл комод и вытащил знакомый ящик. Он начал непрерывно размахивать своей волшебной палочкой, пока ящик не открылся, обнажив медальон Салазара Слизерина. Джеймс услышал, как у стоявшего рядом с ним Питера перехватило дыхание, парень, несомненно, вспомнил ту роковую ночь в спальне в поместье Поттеров. — Есть добровольцы? — Я сделаю это, — твёрдо заявил Сириус, делая несколько шагов вперёд. Джеймс грустно улыбнулся лохматому волшебнику, потому что уже предвидел, что именно Сириус будет тем, кто добровольно вызовется уничтожить этот крестраж. Римус молча протянул ему мешочек с клыками василиска. Серые глаза Сириуса угрожающе заблестели, как жестокий шторм над неспокойным морем. Он сунул руку в сумку и вытащил клык. К тому времени, как парень оказался перед зловещим медальоном, он уже тяжело дышал. — Это за моего брата, ублюдок, — громко заявил Сириус. Мощным ударом он вонзил пропитанный ядом клык в медальон. Тот раскололся посередине, и из него повалил знакомый дым в форме Тёмной метки. Джеймс всё ещё чувствовал себя ужасно встревоженным этим зрелищем, бессознательно отступив на несколько шагов, когда пронзительный крик заполнил кабинет Дамблдора. Как только дым и крик исчезли, Сириус сунул клык обратно в мешочек и резко провёл рукой по лицу. Парень сухо вернулся к своим друзьям, и ни один из них не стал указывать на слёзы в его глазах. Джеймс, однако, потянулся к Сириусу, чтобы в утешении сжать его руку, прекрасно зная, что это могло понадобиться его лучшему другу. — Что ж, — сказал Дамблдор с лёгкой улыбкой. — Остался ещё один. Его заявление вызвало лёгкие улыбки на лицах Мародёров. Затем Дамблдор отпустил ребят, пожелав им прекрасного дня, и они вышли из его кабинета. — Хотите выпить в "Дырявом"? — предложил Сириус, немного успокоившись после разрушения крестража. — Не могу, — поспешно сказал Питер. — Я обедаю с Мэри. — Я тоже не могу, — вздохнул Джеймс. — Я даже не думаю, что смогу сделать глоток, судя по тому, насколько я измотан. Сириус умоляюще посмотрел на Римуса, но тот лишь фыркнул и покачал головой. — Мне нужно закончить несколько отчётов для Ордена, — извинился он. — И написать письмо на должность профессора Защиты от Тёмных искусств на следующий учебный год. — Уже? — спросил Джеймс, широко раскрыв глаза. Римус робко улыбнулся и пожал плечами. — Дамблдор считает, что сейчас самое подходящее время, чтобы назначить меня, — объяснил он. — Позиция по-прежнему проклята, — настаивал Сириус. — Ты не протянешь больше года, Лунатик. — Я знаю это, — вздохнув, ответил оборотень. — Но с почти разрушенными крестражами… Думаю, пора начать планировать своё будущее. — Волан-де-Морт ещё не умер, — мрачно заметил Питер. — Умрёт, — неистово заявил Джеймс. — Скоро умрёт. Я позабочусь об этом. Волшебник с песочными волосами одарил парня лёгкой пустой улыбкой, но выражение его лица уже красноречиво свидетельствовало о том, как сильно он боялся будущего, которое всё ещё оставалось чертовски неопределённым. Джеймс тяжело сглотнул и отчаянно попытался сменить тему. — Мы с Гермионой уже решили, кто станет крёстным Гарри, — выпалил он. — Да? — спросил Сириус, и расплылся в широкой улыбке. Волшебник в очках виновато улыбнулся своему возбуждённому лучшему другу. — Извини, Бродяга, — поспешно прошептал он. Улыбка пропала с лица Сириуса, но в его серых глазах была тихая покорность. — Я знал, что меня не выберут, если честно, — признался он со смешком. — Это не имеет значения, пока ты обещаешь сделать меня крёстным отцом твоего следующего ребёнка, друг Сохатый, вот тогда всё в порядке. — Кого ты тогда выбрал? — с любопытством спросил Римус. — Хотя, конечно, не Лили, — язвительно заметил Сириус, теперь нахмурившись. — Я взорвусь, если ты выбрал Лили. Я потеряю пятьдесят галлеонов! Волшебник в очках фыркнул. — Ты делал ставки с Эванс, кого мы выберем крёстным Гарри? — недоверчиво спросил он. Сириус робко улыбнулся и пожал плечами. — Да, ну, она была непреклонно уверена, что Гермиона выберет её крёстной матерью, — заметил лохматый мракоборец. — И я был непреклонно уверен, что ты выберешь меня крёстным отцом Гарри. Конечно, мы делали ставки. — Нет, Лили мы тоже не выбрали, — сказал Джеймс, а затем весело рассмеялся. — Ну, а кого ты тогда выбрал? — повторил оборотень. Светло-карие глаза Джеймса остановились на столь же любопытном Питере. Парень понял, что означает этот взгляд, и его синие глаза расширились от шока. — Меня? — в удивлении ахнул невысокий волшебник. Джеймс усмехнулся, ожидая реакции Питера. — Я имею в виду, почему бы и нет? — спросил он со смехом. — Гермиона очень тебя любит, Питер. А ты мой лучший друг. Мы оба согласились, что у Гарри должен быть крёстный отец, который тоже будет любить его бесконечно. Слёзы навернулись на синие глаза Питера, глаза, которые были такими же, как и у жены и сына Джеймса. — Для меня будет честью, — прошептал он, бесстыдно позволяя слезам капать из глаз. — Мерлин, Хвост, я знал, что ты заплачешь из-за этого, — Джеймс разразился громким смехом, и Питер слегка впился в него взглядом. Парень обнял друга и усмехнулся. — Гермиона и я были уверены, что ты позаботишься о нём, если с нами что-нибудь случится. Весёлые выражения на лицах Мародёров исчезли, сменившись идентичным хмурым взглядом, заставившим глаза Джеймса смягчиться от благодарности. — Ни с тобой, ни с Гермионой ничего не случится, — яростно заявил Питер, и его глаза стали решительными. Я позабочусь об этом. Этот склизкий, злой ублюдок должен сначала пройти через меня. — И меня, — твёрдо добавил Римус. — И меня, — злобно заметил Сириус. К своему смущению Джеймс почувствовал, как его глаза затуманиваются от их заявлений. — Идите сюда, вы, мерзавцы, — шумно заявил он, пытаясь обнять остальных, чтобы скрыть свои слёзы.-ооо-
10 августа 1980 года Гермиона моргнула, глядя на красивый холл. Хотя ничто не могло превзойти огромный холл поместья Поттеров, этот точно занял бы второе место. Её глаза скользнули по просторной комнате в поместье Долгопупсов, девушка с интересом наблюдала за различными горшечными растениями, стоящими на подоконнике, — как магическими, так и маггловскими. Гермионе хотелось бы осмотреться получше, но её отвлёк внезапный хлопок. Гарри в её руках слегка зашевелился, обеспокоенный громким звуком, и Гермиона быстро убаюкала его, пока ребёнок снова не заснул. — Добро пожаловать, мисс, — с лёгкой улыбкой на морщинистом лице поприветствовал её домовой эльф, выглядевший меньше Поки. Он был одет в простую рубашку и брюки, которые на его худой фигуре казались свободными. Тем не менее, этот домовик выглядел ухоженным; несомненно, Долгопупсы также должным образом обращались со своими домашними эльфами. — Мисс должна следовать за Блинки. Девушка молча кивнула и поудобнее взяла Гарри. Затем Гермиона последовала за маленьким домовым эльфом, а её синие глаза блуждали по поместью Долгопупсов, когда они проходили по различным коридорам. Оно было меньше, чем поместье Поттеров, но всё здесь по-прежнему кричали о чистокровной аристократии. В конце концов, они были частью Священных Двадцати восьми семей. Гермиона смогла заглянуть за одну из дверей, и её глаза расширились, когда она увидела множество книг, размещённых на огромных книжных полках. Несмотря на то, что девушка только мельком взглянула на библиотеку, она знала, что та выглядела прекрасно, и Гермиона сделала мысленную заметку попросить разрешения зайти в неё. Блинки наконец привел её в своего рода гостиную. Два длинных дивана, один серый, а другой пыльно-розовый, стояли перед ревущим в камине огнём. Стены были выкрашены в красивый розовый цвет, а над головой девушки сверкала лампа. Как и холл, эту комнату тоже украшали комнатные растения. — Привет, Гермиона. Она посмотрела на человека, сидящего на сером диване. Алиса слабо улыбнулась девушке, но взгляд Гермионы сразу же устремился к маленькому свёртку в руках хозяйки дома. У неё чуть не перехватило дыхание, когда она узнала пучки светлых волос и знакомые карие глаза Невилла Долгопупса. — Пожалуйста. Присаживайся, — сказала Алиса, и её улыбка стала шире, когда Гермиона снова посмотрела на неё. Щёки девушки покраснели, и она немедленно направилась к противоположному дивану. Гермиона почувствовала себя глупо лишённой дара речи, и её взгляд снова остановился на светловолосом малыше на руках Алисы. Воспоминания о Невилле Долгопупсе замелькали перед её мысленным взором, пока не остались только безжизненные глаза парня, уставившиеся на неё после неудачной попытки убить Нагайну в битве за Хогвартс. — С тобой всё в порядке? — прорезался сквозь бурные воспоминания девушки обеспокоенный голос Алисы. Гермиона сморгнула слёзы. — Д-да, — пробормотала она, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Эм… так почему ты попросила меня прийти сюда сегодня? Улыбка Алисы стала яркой. — Ну, а я могу пригласить загадочную Гермиону Поттер? — нахально спросила она, и последовал прекрасный смех, согревший сердце Гермионы. Невилл определённо получил улыбку и тепло от своей матери. — Мне было любопытно узнать о тебе больше с момента нашей последней охоты на крестраж. И, ну, теперь, когда у нас обоих есть собственные сыновья, я думаю, было бы замечательно, если бы мы начали общаться в связи с нашими нелепыми попытками быть молодыми матерями. Гермиона невольно рассмеялась. — До сих пор этот был маленькой угрозой, — сказала девушка, слегка приподняв спящего Гарри. Мальчик зашевелился в её руках и ненадолго приоткрыл глаза, прежде чем снова заснуть на груди матери. — Я думаю, что Джеймс уже теряет рассудок из-за нашего недостатка сна. — О, мне жаль это слышать, — сказала старшая ведьма с извиняющейся улыбкой. — Невилл ведёт себя как настоящий ангел. Мать Фрэнка уже дала мне множество инструкций о том, как правильно заботиться о ребёнке — я имею в виду, она всё ещё не доверяет мне Невилла — но до сих пор Невилл был очень милым и тихим. Гермиона вздохнула, глубоко завидуя. — Я всегда знала, что Гарри будет маленькой угрозой, — сказала она, нежно взглянув на мирное лицо своего сына. — Я всё ещё безмерно его люблю, даже несмотря на то, что он отказывается дать нам хороший ночной сон. Словно чувствуя, что о нём говорят, Гарри снова приоткрыл глаза и моргнул, глядя на мать. Гермиона мягко улыбнулась и провела пальцем по его щеке. Гарри пошевелился и схватил её за палец всей рукой, не желая отпускать. Вскоре Блинки вернулся в гостиную, на этот раз с подносом с чайником, чашками и булочками. Гермиона налила себе чаю и продолжала разговаривать с Алисой обо всём, что происходило вокруг. Они вспоминали Хогвартс, говорили о работе мракоборцев и Ордена, глупо смеялись над нелепыми вещами, которые совершали их мужья. Казалось, что они были настоящими подругами, и Гермиона была рада, что у неё есть кто-то, с кем она может поговорить о своих страхах и ожиданиях от роли молодой матери. Алиса была ужасно мила, и Гермионе иногда казалось, что она вернулась в одну из теплиц в Хогвартсе, увлеченно слушая одну из возбуждённых тирад Невилла о чудесных свойствах различных растений, о которых он начал заботиться. Старшая ведьма рассказывала о своём недавнем приключении с Мимбулус мимблетонией, когда внезапно остановилась. Её карие глаза затуманились от беспокойства. — Гермиона? — позвала она. — Что случилось? — Что? — повторила девушка, издав тихий смешок. — Ничего не случилось. — Ты... — вместо того, чтобы продолжить свои слова, Алиса коснулась её щеки. Гермиона с любопытством повторила её действие и с удивлением обнаружила, что её щека была мокрой от слёз. — О, — выдохнула Гермиона, беспорядочно вытирая слёзы, которые, оказывается, текли из её глаз. — Прости. Я была немного эмоциональна с тех пор, как забеременела Гарри. Я думаю, что гормоны моей беременности всё ещё не вернулись в норму. Алису, похоже, не убедило её оправдание. Вместо этого девушка прислонилась к дивану, и на её лице появилось измождённое, обеспокоенное выражение. — Это потому, что… — она оставила свои слова незаконченными, сделав глубокий, дрожащий вдох. Когда Алиса выдохнула, из её глаз потекло несколько слёз. — Пророчество… мой Невилл. Он… Сердце Гермионы сжалось от боли, когда она поняла, что это была настоящая причина, по которой Алиса хотела встретиться с ней сегодня. Надо признать, девушка думала, что это возможная причина, но отбросила эту мысль, не желая слишком много об этом думать. В конце концов, Гермиона не знала, что будет делать, если Алиса начнёт задавать сложные вопросы. Однако сейчас, как бы она ни отчаялась сменить тему, выражение лица старшей ведьмы уже говорило, что Алиса будет настойчивой, пока не получит ответ на свой вопрос. — Ты не отсюда, да? Девушка сглотнула комок в горле и снова сморгнула слёзы. — Что заставило тебя так подумать? — прохрипела Гермиона, откашлявшись, когда её голос дрогнул. Алиса бросила на неё многозначительный взгляд, и улыбка на её лице почти озадачила. — Обоснованное предположение, — ответила она, нерешительно пожав плечами. — В тот день, когда Дамблдор открыл пророчество… ну, ты звучала так, будто уже знала обо всём этом из другого времени. Я просто собрала всё по кусочкам… — Алиса снова сморгнула слёзы и сжала губы. — Прости, — прошептала Гермиона. Старшая ведьма удивлённо посмотрела на девушку. — За что? — спросила она. — Я не знаю. Я… ну… мне следовало работать усерднее, чтобы предотвратить произнесение пророчества, — объяснила Гермиона. Когда удивление Алисы увеличилось, на её лице появилась кривая улыбка. — Я… не отсюда, как ты и поняла. Я пришла из будущего, поэтому я знаю, как всё закончилось бы, если бы я не вмешалась, — девушка указала подбородком на спящего мальчика на руках Алисы. — Знаешь, Невилл был моим одноклассником в Хогвартсе. — Его распределят в Когтевран? — ахнула Алиса. Гермиона засмеялась. — Нет, Гриффиндор, — поправила она. Карие глаза Алисы заблестели от счастья и гордости, и Гермионе пришлось добавить: — Он был одним из самых храбрых людей, которых я когда-либо знала. Глаза Алисы расширились при этих словах, всё её лицо сморщилось, а из глаз покатились испуганные слёзы. — Был, — повторила она. — Что? — Ты сказала "был", — заметила Алиса. — Он... Гермиона мысленно отругала себя, понимая, что допустила ошибку. — Ну, он часть моего прошлого, — поспешно извинилась она. — Я думаю, это было правильное время, — девушка издала мягкий нервный смех, вопреки надежде, что Алиса купится на её глупое, глупое оправдание. Алиса по-прежнему выглядела безутешной, теперь крепко прижимая Невилла к груди. Светловолосый младенец заёрзал в её руках, начав издавать мягкое хныканье, которое вскоре переросло в громкие вопли. Гарри вздрогнул в объятиях Гермионы, удивлённый криками Невилла, и выглядел так, словно тоже собирался заплакать. — Тише, любимый, — проворковала Алиса, слегка покачивая Невилла на руках. Гарри, к счастью, хранил молчание, поэтому Гермиона просто убрала со лба его волосы и нежно наблюдала за тем, как спит её ребёнок. Синие глаза Гермионы вновь обратились к Алисе, когда Невилл снова заснул. Тихие слёзы всё ещё текли из её глаз, а на лице девушки был написан явный страх. Гермионе действительно не нравилось рассказывать о возможном будущем людей, которых она знала в этом времени, особенно когда она очень много работала, чтобы изменить их неудавшиеся судьбы. Джеймс уже знал, как прошла бы его жизнь, если бы Гермиона Петтигрю не родилась, и опустошённое выражение его лица всё ещё преследовало девушку по ночам. Лили также опасалась, что не пережила эту войну, но Гермиона постоянно заверяла её, что она всё ещё сможет создать семью с Севом. Регулус знал о своей предполагаемой судьбе, потому что Гермионе не оставалось ничего другого, как рассказать ему всё после того, как они чуть не умерли. Сириус, Римус и её брат начали проявлять любопытство, но были удивительно терпеливыми, когда Гермиона не хотела раскрывать их будущее. Она искренне боялась того, что почувствует Сириус, когда узнает, что его оставили гнить в Азкабане двенадцать лет, прежде чем он смог успешно вырваться. Более того, если они обнаружат, что их судьба была ужасной благодаря Питеру. — Ты… — Гермиона замолчала и глубоко вздохнула через нос, когда Алиса медленно посмотрела на неё. — Ты хочешь знать, что будет с вами? С Фрэнком? И Невиллом? Алиса удивлённо моргнула. — Это… ну, я честно считаю, что это больше не имеет значения, потому что я собираюсь позаботиться о том, чтобы ничего из этого не произошло, — горячо добавила Гермиона. — Но если тебе любопытно, я могу… я постараюсь изо всех сил. То есть, рассказать тебе о твоём будущем. На лице Алисы появилось созерцательное выражение, а её глаза снова обратились к безмятежному ребёнку. На лице девушки появилась лёгкая нежная улыбка, прежде чем она сказала: — Я просто хочу знать одну вещь, — когда взгляд Алисы снова метнулся к Гермионе, та приготовилась к трудному вопросу. — Будет ли мой Невилл окружён множеством друзей? Глаза Гермионы расширились, потому что она, честно говоря, не ожидала такого простого вопроса. Девушка пристально посмотрела на Алису, пытаясь найти хоть какой-нибудь ключ к тому, почему она предпочла задать этот вопрос. Но Алиса выглядела искренне любопытной, а ещё немного напуганной ожиданием ответа Гермионы. Её глаза закрылись, и воспоминания о неловком, неуклюжем и храбром мальчике промелькнули перед её мысленным взором. Она вспомнила, как у неё не было другого выбора, кроме как оглушить его, потому что он выступил против Золотого Трио на первом курсе. Она вспомнила твёрдую решимость Невилла улучшить навыки Обезоруживающего заклинания на пятом курсе. Она вспомнила его храброе лицо, сражавшееся с Пожирателями смерти во время битвы за Хогвартс. И куда бы Гермиона ни посмотрела, она увидела бы его с другом, который охотно прикрывал его спину и защищал парня от других врагов. — Да, — наконец прошептала Гермиона, и голос девушки снова дрогнул, когда её переполнили мириады эмоций. — Он будет окружён множеством, множеством друзей. Алиса издала водянистый смешок и вытерла оставшиеся слёзы. — Это облегчение, — вздохнула она. — Всё, чего я хотела бы, так это чтобы мой сын рос счастливым. — Это всё? — спросила Гермиона, открывая глаза и удивлённо глядя на Алису. — У тебя нет других вопросов о твоём будущем? Мракоборец одарила её легкой грустной улыбкой. — Ты сама это сказала — это уже не имеет значения, — сказала Алиса. — Теперь, когда ты здесь, зная о возможном будущем, ты можешь активно изменить его. Просто… просто скажи мне, что делать. Скажи мне, что делать, чтобы я могла защитить своего сына — свою семью. Решимость на её лице перекликалась с решимостью на лице мальчика, которого она когда-то назвала своим другом. Это вызвало улыбку на лице девушки. — Хорошо, — сказала Гермиона. — Я могу это сделать.