xxxxxii. strength means blessed with an enemy (Armor by Sara Bareilles)
-ооо-
28 декабря 1980 года Гермиона отступила в восхищении, любуясь тем, как тонкий слой снега украшает фасад дома Снеггов. Скользящие лозы, обвивающие белые металлические ворота, теперь были украшены заснеженными розовыми цветами. Гермиона подозревала, что Лили заколдовала цветы так, чтобы они могли стоять вечно и продолжать цвести, несмотря на суровую зиму. Ещё девушка заметила на деревянной двери небольшую табличку, на которой красивым почерком были весело нацарапаны слова "Добро пожаловать". С губ Гермионы сорвался смех, потому что она уже представила, как Сев будет насмехаться над этим нелепым приветствием, но ничего не скажет своей жене, опасаясь столкнуться с её гневом. Деревянная дверь внезапно распахнулась, и перед девушкой предстала её ошеломлённая лучшая подруга. — Гермиона! — поздоровалась Лили. — Так и будешь стоять там как сумасшедшая? Заходи внутрь! На улице чертовски холодно. — Привет, Лили, — сказала Гермиона, уже шагая вперёд, чтобы заключить старшую ведьму в объятия. — Почему ты трансгрессировала сюда? — раздражённо спросила рыжеволосая девушка, задрожав, когда холодный резкий ветер коснулся её щеки. — Наш камин связан с камином в поместье Поттеров. На щеках Гермионы расцвёл румянец. Она знала, что бродить по улицам опасно, особенно после нападения на Долгопупсов. Но скоро семья Поттеров начнёт прятаться. Девушка знала, что окажется заперта в собственном доме на несколько недель — даже месяцев — и хотела провести ещё несколько минут на улице, при условии, что будет осторожна. Глаза Лили смягчились, потому что она поняла безмолвный ответ Гермионы на её предыдущий вопрос. — Ты не взяла Гарри? — спросила она. Девушка виновато улыбнулась, следуя за хозяйкой дома. — Он сегодня с Джеймсом, — объяснила она. — Кроме того, мы договорились, что будет лучше, если мы не выйдем с Гарри до Нового года. На какой-то миг в изумрудных глазах Лили вспыхнуло несметное количество эмоций. Но рыжеволосая девушка уже отвернулась от Гермионы, решительно потянув подругу в свою гостиную. — Я до сих пор не простила тебя за то, что ты не сделала меня крёстной матерью, если хочешь знать. Гермиона вздохнула. — Чёрт побери, в будущем я рожу ещё детей, чтобы ты могла стать их крёстной, — со смехом начала убеждать младшая ведьма. — Надеюсь на это, Гермиона Петтигрю! — воскликнула Лили. Девушка нежно улыбнулась рыжим волосам лучшей подруги. — Технически я теперь Поттер,— она усмехнулась, когда Лили просто сердито посмотрела на неё. — Мне очень жаль, Лилз, — сказала Гермиона. — Просто... Питер как раз подходит для этого. Старшая ведьма остановилась и полностью повернулась, чтобы посмотреть на Гермиону. — Не волнуйся, — заявила она. — Гарри по-прежнему будет окружён людьми, которые его любят, неважно, являются они его крёстными родителями или нет. Глаза девушки затуманились от искренних слов Лили. — Я рада это слышать, — прошептала она. Именно в этот момент решил появиться Сев, выскочив из спальни с растрёпанными волосами и помутневшими глазами. — О, ты здесь, — глухо сказал он, сонно шагнув вперёд, чтобы обнять Гермиону одной рукой. Она наклонила голову, недоверчиво улыбаясь парню, когда с его губ сорвался широкий зевок. — Что ж, кое-кто плохо спит, — сказала девушка, побудив Лили фыркнуть в знак согласия. — Слизнорт утомил его до мозга костей, — пожаловалась Лили, схватив Гермиону за руку и потянув её к их мягкому креслу перед камином. — Это же зимние каникулы, серьёзно! Но ворчун отказывается отдыхать, одержимо совершенствуя новую партию зелий, чтобы угодить своему дражайшему Слизнорту. Судя по тому, как сверкнули глаза Сева, Гермиона пришла к выводу, что это был не первый раз, когда пара ссорилась по этому поводу. Лили выглядела откровенно обиженной; её руки теперь были скрещены на груди, а взгляд рыжеволосой девушки впился в её собственные ноги. Северус выглядел измученным и раздражённым; он нахмурился, попытавшись поймать взгляд жены. Гермиона неловко отступила назад, чувствуя, будто вмешивается в слишком личный момент между двумя своими лучшими друзьями. — Ты знаешь, почему я так навязчиво отвлекался, — прорычал Сев. Глаза Лили тут же метнулись вверх, чтобы посмотреть в тёмные глаза парня, и её обида на мгновение исчезла, а глаза девушки наполнились слезами. Раздражение Сева превратилось в глубокую боль — Гермиона однажды видела такую, когда госпожа Принц вторглась на похороны его матери. И Гермиона знала, хотя они и не смотрели на неё, что именно она была причиной того, почему Сев чудесным образом себя отвлекает. В горле девушки образовался комок, и на её глаза навернулись слёзы. Она пообещала себе, что проведёт этот день со своими лучшими друзьями, без слёз, прежде чем спрячется вместе со своей семьёй. Гермиона знала, что это стало бы величайшим достижением, но надеялась, что не заплачет так скоро. — Ф-фильм, — выпалила девушка, немного запинаясь, а затем отвела взгляд и осторожно вытерла катящуюся слезу. — Я думала, мы будем вместе смотреть фильм? Лили яростно моргнула, не сумев скрыть слёзы. — Точно, — сказала она с влажным смешком. — Конечно, — старшая ведьма схватила Гермиону за руку и потащила её к дивану, усадив девушку посередине. Напротив был небольшой телевизор, который Лили купила несколько месяцев назад, чтобы занять себя и Сева в свободные дни. Гермиона увидела, как Сев тяжело вздохнул, прежде чем сознательно направиться к двум ведьмам, решив плюхнуться на свободное место рядом с лучшей подругой. — Я не знала, какой фильм стоит посмотреть, — сказала Лили, указывая на различные видеокассеты на их кофейном столике. — Так что схватила всё, что пришло мне в голову, — её изумрудные глаза ненадолго остановились на Севе, а на лице девушки появилась лёгкая ухмылка. — Я уверена, что ворчун не позволит нам посмотреть только один фильм. Гермиона подавила улыбку при виде того, как Сев сдулся из-за поддразнивания Лили, явно радуясь тому, что их нелепая битва уже забыта. — Давай просто посмотрим, — вздохнул он, бросая испепеляющий взгляд на жену. — Я хотел бы поскорее вздремнуть. Лили закатила глаза и вытащила свою волшебную палочку. Она мягко взмахнула ей, и одна из кассет VHS полетела к проигрывателю и аккуратно вошла внутрь. Телевизор ожил, начав показывать выбранный фильм, и Гермиона поёрзала на диване, чтобы устроиться поудобнее. Она схватила Лили и Сева за руки, не отрывая глаз от телевизора. Девушка видела, как глаза Лили на миг удивлённо остановились на ней, но затем старшая ведьма просто улыбнулась и положила голову на плечо Гермионы. Сев чувствовал себя немного неуютно из-за её проявления привязанности, но кратко сжал её руку, и это означало, что он не отодвинется. Следующие несколько часов они смотрели телевизор. Один фильм заканчивался, и, не считая быстрого перекуса и перерыва в ванной, трио предпочитало сразу же начинать смотреть другой фильм. Девушка давно обнаружила, что Лили выбирала весёлые, беззаботные комедии. Иногда с их губ срывался смех; даже Сев веселился, а Гермиона была просто счастлива, что ей удалось провести этот день со своими лучшими друзьями. Теперь шёл уже, наверное, четвёртый фильм, и эта безумная комедия вызвала у Лили постоянное хихиканье. — Надо думать, тебя позабавит такого рода насилие, — заметил Сев сквозь густые волосы Гермионы. — Заткнись, ворчун, — ответила Лили, и её губы растянулись в улыбке. — Я знаю, ты тоже думаешь, что это смешно. Гермиона обнаружила, что смеётся над их нелепыми выходками. — Я буду скучать по вам обоим, — сказала девушка, когда её грудь начала болеть от переполняющих эмоций, которые она не хотела сегодня испытывать. Но как Гермиона ни пыталась, она не могла их растоптать, и вскоре её смех превратился в тихие рыдания. Несмотря на комедийное содержание фильма, не подходящее для рыданий, ведьма не смогла удержать слёзы, текущие по её щекам. Ни Лили, ни Сев ничего ей не сказали по этому поводу. Гермиона даже не знала, как они сейчас выглядели, потому что её глаза помутнели от слёз, и она не могла разглядеть ни фильм на экране телевизора, ни лица своих лучших друзей. Всё, что девушка знала, так это то, что они держали её за руки крепко, тепло и очень надёжно. У Гермионы заболело сердце при мысли о том, что она не сможет их увидеть ещё очень долгое время. Что, возможно, она больше вообще не сможет их увидеть. — Я буду очень скучать по вам обоим, — ещё раз прошептала она сквозь густые слёзы. Остаток дня, пока по телевизору показывали фильмы, на которых никто из них больше не мог сосредоточиться, Гермиона благоговейно держала Лили и Сева за руки, извлекая из их тёплых объятий столько комфорта, сколько могла получить.-ооо-
30 декабря 1980 года — Ты действительно уверена, что это хорошая идея? Гермиона обняла Гарри и взглянула на встревоженного брата. — Если не сейчас, то когда? — мягко спросила она. Глаза девушки стали несчастными, когда она посмотрела на своего сына. — Мама заслуживает знать, Пити. Мы скоро спрячемся. Я не хочу уходить, не сказав ей правду. Её брат тихо вздохнул и, не говоря ни слова, потянулся к руке Гермионы, успокаивающе сжав её, прежде чем направить девушку к огромному красивому саду за поместьем Поттеров. Она улыбнулась, удивляясь тому, как снег покрыл обширную территорию и кусты. Несмотря на суровую зиму, несколько растений цвели, элегантно покачиваясь на холодном ветру. Несмотря на вздымающийся снег, воздух в саду не был слишком холодным и резким. Гермиона подозревала, что Юфимия могла наложить на свой любимый сад сложное согревающее заклинание, желая по-прежнему выходить на воздух и любоваться вечными цветами, даже если уже была середина зимы. Девушка увидела Аню, которая сидела за одним из белых чугунных столов, изящно потягивая из чашки чай, приготовленный сегодня Поки для семьи Петтигрю. Гермиону всё ещё сбивало с толку то, как Аня могла легко превратиться в чопорную и правильную чистокровную; поза и элегантность её матери уже кричали об определённой аристократичности, которую она иногда видела в Джеймсе и Сириусе. — О, привет, — поздоровалась женщина, подняв синие глаза, чтобы посмотреть на своих детей. Они заблестели ещё больше, остановившись на Гарри, который уже шевелил руками в сторону Ани, без сомнения узнав свою прекрасную бабушку. — Ну, и тебе привет, милый мальчик. Гермиона улыбнулась и позволила Ане выхватить Гарри из своих рук. Её мать начала слегка покачивать внука, воркуя над маленьким мальчиком, пока тот не стал хихикать и издавать бессвязные звуки. — Всё в порядке, если ты не останешься, — прошептала Гермиона брату. — Джеймс и остальные уже в гостиной, обсуждают заклинание Доверия. Питер покачал головой и схватил её за локоть. — Они обойдутся без меня, — сказал он. — Я думаю, тебе я нужен больше, чем им. Ведьма благодарно улыбнулась Питеру. По правде говоря, она была измучена до мозга костей, не зная, как раскрыть все свои секреты Ане. Хотя Гермиона знала, что её мать всё поймёт, она не могла вынести мысли о предательстве и разочаровании на её лице. Девушка любила свою мать, потому что Аня была самой доброй и самой понимающей женщиной, которую она когда-либо знала как Гермиона Петтигрю, и её сердце болело, зная, что именно она станет причиной её страданий. Но опять же, скоро Гермиона собиралась спрятаться с Джеймсом и Гарри. Девушка не хотела расставаться с Аней, которой, несомненно, было бы больнее, если бы она так ничего и не рассказала ей о своём прошлом и пророчестве. — Мам, — позвала Гермиона, и её голос немного задрожал от поднявшихся до самого горла эмоций. Улыбка Ани дрогнула, а её глаза сразу же устремились в сторону дочери. — Нам нужно поговорить. Теперь лицо Ани омрачила тревога, когда она заметила слёзы, которые уже начали собираться в глазах Гермионы. Но Гарри совершенно не обращал внимания на эмоции на лице матери, так как был слишком занят игрой с густыми локонами Ани. — Ну же. Давайте все сядем, — мягко начал уговаривать Питер, направляя Гермиону к одному из стульев. Затем парень сел на свободное место рядом с сестрой и грустно улыбнулся Ане. — Ну, мама. Ты тоже. Аня намеренно придвинула стул ближе к дочери, усадив Гарри на стол. Гермиона коротко улыбнулась, когда её сын чихнул, уже вытащив свою волшебную палочку, чтобы наложить согревающее заклинание. Девушка протянула руку и провела пальцами по мягкой щеке Гарри, и из её глаз потекли слёзы. — Гермиона. Тон голоса матери был серьёзным и твёрдым. Девушка глубоко вздохнула и медленно посмотрела на Аню, синие глаза которой уже тоже блестели от слёз. Хотя женщина всё ещё не знала, что происходит, было ясно, что она боялась того, что Гермиона собиралась ей сказать. Ещё раз глубоко вздохнув, младшая ведьма начала свою историю. Она рассказала матери о Гермионе Грейнджер, о том, как выпила зелье, чтобы спастись от прошлого, и о том, как переродилась Гермионой Петтигрю. Она рассказала ей об охоте на крестражи, их стычке в пещере и о том, насколько глубоко она — и Питер — были вовлечены в дела Ордена. Она рассказала ей о пророчестве и о том, как все они боялись, что оно касается Гарри, и что в целях защитить его и его родителей, они все решили спрятаться, когда наступит новый год. Девушка постаралась не упустить никаких деталей. В конце концов, Аня заслужила правду. И… и если это будет последний раз, когда она увидит женщину, которая любила её больше, чем саму жизнь, то Гермиона хотела убедиться, что Аня знает о ней всё. К тому времени, как она закончила свой рассказ, Гермиона пристально смотрела на свои руки. Питер уже схватил одну из них для поддержки, но этого было явно недостаточно. Слёзы непрерывно текли из глаз девушки, капая на холодный железный стол. Но медленно рука Ани подкралась и схватила другую руку дочери, и Гермиона сразу же встретилась глазами с матерью. Глаза женщины наполнились нескончаемыми слезами, и на её лице отчётливо нарисовались печаль и понимание. Гермиона без колебаний бросилась в объятия Ани, постоянно извиняясь за то, что держала её в неведении. — О, милая, — сказала Аня, успокаивающе поглаживая её по спине. — Моя милая, и такая храбрая, храбрая. Девушка рыдала на плече матери, крепко прижимая её к себе, радуясь, что Аня не злится. Гермиона также была рада, что она не стала задавать вопросы, потому что в её голове всё было слишком спутано, чтобы ответить на любой из них. Вскоре к ним присоединился Питер, который обнял мать и сестру, тихо заплакав Гермионе в волосы. — Мне очень жаль, мама, — хрипло сказала она, слегка отодвигаясь, чтобы ещё раз поймать взгляд матери. — Мне очень жаль, что я не сказала тебе раньше. Аня грустно улыбнулась и нежно убрала прядь волос с лица дочери. — Спасибо, что рассказала мне, Гермиона, — ответила Аня. Свежие слёзы навернулись на её синие глаза, когда она крепко сжала обе руки девушки. — Я... я, надо признать, удивлена. Я всё ещё не могу полностью осмыслить то, что ты мне только что сказала, но… но всегда помни, что я люблю тебя, Гермиона. Ты моя дочь, независимо от своего прошлого или будущего. Гермиона серьёзно кивнула, снова обняв Аню. В то же время Гарри начал хныкать на столе, улавливая грустные чувства взрослых находящихся в саду. Девушка тихонько усмехнулась и снова отстранилась от Ани, чтобы прижать ребёнка к груди. Гарри смотрел на неё широко раскрытыми синими глазами, не понимая, почему его семья плачет. — У меня только одна просьба, Гермиона, — мягко добавила Аня. Ведьма медленно посмотрела на мать с вопросом в глазах. — Пожалуйста, вернись живой.-ооо-
1 января 1981 года Солнце ещё даже не взошло, но Дамблдор уже призвал их собраться в штаб-квартире Ордена. Гермиона с Джеймсом не выспались прошлой ночью, слишком озабоченные тем, что произойдёт сегодня. Хотя новогодний ужин с родителями Джеймса и Аней прекрасно их отвлёк, тот факт, что юные Поттеры собирались начать прятаться, тяжело лежал на плечах ребят. — Давай, любимая, — прошептал Джеймс, переплетая свои пальцы с её и вытаскивая девушку из поместья Поттеров. Их встретил холодный, резкий ветер, и Гермиона слегка вздрогнула, крепче охватывая себя руками, чтобы рассеять холод. Джеймс безмолвно обнял жену за плечи и притянул её ближе, передавая ведьме столько тепла, сколько мог, ведя её к Восточной башне. Гермиона была удивлена, что они пришли последними. Дамблдор уже сидел в своём обычном кресле в окружении других Мародёров, четы Снеггов и Регулуса. Её сердце сжалось при виде друзей, потому что она знала, что увидит их в последний раз. Затем девушка решительно сосредоточила своё внимание на сияющем кольце Мраксов, лежащем на стол. — Есть добровольцы? — дружелюбно спросил Дамблдор, указывая рукой на кольцо. Питер мгновенно вскочил с таким решительным выражением лица, которое Гермиона редко на нём видела. — Дайте мне это сделать, — прогремел он, сжав руки в кулаки. Римус уже подтолкнул мешочек с клыками василиска к непоколебимому волшебнику с волосами песочного цвета. Парень схватился за клык василиска и сознательно подошёл к крестражу. У девушки перехватило дыхание от того, насколько решительным выглядел её брат, насколько он был уверен в том, что разрушит кольцо, и Гермиона даже не потрудилась вытереть слезу, когда Питер сделал мощный рывок. Чёрный камень раскололся посередине, и знакомый дым в форме Тёмной метки вырывался из разрушенного кольца. Питера трясло, когда дым кричал ему в лицо, но он смотрел на него тёмным взглядом. К тому времени, как дым рассеялся, парень уже глубоко дышал, и из его синих глаз текли слёзы. Затем его глаза медленно встретились со взглядом сестры. Питер смотрел многозначительно, будто умоляя Гермиону поверить, что он всегда будет рядом с ней, независимо от обстоятельств. Из глаз девушки скатилось ещё больше слёз, но на лице у неё появилась огромная улыбка, потому что она почувствовала невероятное облегчение от того, что Питер Петтигрю уже не превратится в того бесхребетного труса, которым, как Гермиона всегда боялась, он мог бы стать. — Мы сделали это, — сказала она, затаив дыхание, и её взгляд медленно обратился к Дамблдору. Голубые глаза директора невероятно ярко сияли из-за очков-полумесяцев. — Все крестражи уничтожены. — Действительно, — сказал лидер Ордена, спокойно сплетая пальцы и прислоняясь к своему креслу. Сердце девушки бешено колотилось в грудной клетке, и она не могла удержаться от более широкой ухмылки, хотя её щёки уже начинали болеть. Все крестражи были уничтожены, чего Гермиона Грейнджер страстно желала годами, но в конце концов так и не смогла осуществить. Но сейчас, сейчас Гермиона Поттер смогла добиться успеха. "Гарри", — подумала она. — "Мы сделали это."-ooo-
Прощания были краткими. В конце концов, Дамблдор хотел наложить заклинание Доверия как можно быстрее. Гермиона поняла приказ Дамблдора. В самом деле. Но было так тяжело прощаться с людьми, которых она так сильно полюбила в этом мире, потому что девушка не была уверена, когда она сможет увидеть их снова. Если сможет увидеть их снова. Лили была в ужасном состоянии, когда Гермиона заключила её и Сева в объятия. Рыжеволосая девушка бормотала невнятные слова о том, что Гермиона должна беречь себя, что она будет так скучать по ней. Младшая ведьма не стала расшифровывать её слова; действия и выражения лица Лили были достаточными, чтобы понять, что её лучшая подруга на самом деле чувствовала к ней. — Береги себя, котёнок, — мягко прошептал Сириус, поцеловав её висок, в то время как Римус крепко держал руку Гермионы, а его золотистые глаза сияли непролитыми слезами. Девушка не совсем понимала, почему она плакала, когда обнимала Регулуса. Наследнику Блэков явно было неловко проявлять привязанность, но то, как он смял ткань её свитера, означало, что прощаться с Гермионой было для него не менее сложно. — Вернись живой, — на прощание сказал парень. Юфимия как мать опекала Гермиону, давая ей советы о том, как заботиться о ребёнке. Она перечисляла всю любимую еду Джеймса, то, что он любит и не любит, а рядом с женщиной блестели карие глаза Флимонта, но он был слишком переполнен эмоциями, чтобы сказать что-либо. Гермиона заключила Юфимию в объятия, удерживая её от очередной бессмысленной мольбы, и прошептала: — Я позабочусь о Джеймсе, — обычно величественные глаза матриарха Поттеров наполнились слезами, а с её тонких губ сорвались рыдания, когда она изо всех сил стала цепляться за Гермиону. Джеймс медленно оттащил свою мать от жены и вместо этого обнял её сам, что-то шепча ей в волосы, в то время как Юфимия продолжала рыдать. Питер обнимал её дольше всех, сильнее всех, и, несмотря на то, что он ничего ей не сказал, Гермиона знала, что это её брат будет скучать по ней больше всего. Аня присоединилась к их групповым объятиям и осыпала поцелуями лицо дочери, умоляя её беречь себя и вернуться живой. — Пора, — объявил Дамблдор. Гермионе было трудно освободиться от своей семьи, но Питер решительно отпустил её, нежно подтолкнув к Джеймсу. Её муж немедленно переплёл свои пальцы с её в безмолвном предложении хоть какого-то утешения, которого, как он знал, было недостаточно, чтобы успокоить разбитое сердце девушки. Тем не менее, Гермиона сжала его руку в безмолвной благодарности. Со слезами на глазах ведьма переводила взгляд с одного лица на другое. Девушку всё ещё поражало то, как эти люди стали настолько важными в её жизни. Она не могла представить свою жизнь без Лили и Сева, постоянно призывающих её сделать перерывы в учёбе, или без Мародёров, сводящих её с ума всеми своими проделками. Гермиона не могла представить свою жизнь без слишком пышных завтраков, обедов и ужинов, приготовленных Аней или без нелепых традиций чистокровных и этикета, которых всё ещё придерживались Поттеры, несмотря на то, что они были бесконечно лучше, чем большинство других Священных Двадцати восьми семей. Эти люди были её семьёй, и Гермионе было грустно расставаться с ними на неопределённое время. — Давай, любовь моя, — прошептал Джеймс, слегка потянув её за руку. Гарри начал корчиться в руках отца, уже потянувшись к матери. С губ девушки сорвался водянистый смешок, когда она взяла Гарри, прижимая милого мальчика к своей груди как можно ближе. В последний раз взглянув на свою семью, Гермиона прошептала: — До скорой встречи. Это не прощание. Это никогда не будет прощанием.-ooo-
— Это займёт некоторое время, — сказал Дамблдор, чуть поморщившись, и поднял в воздух свою волшебную палочку. Северус сухо кивнул и встал рядом с лидером Ордена, также подняв палочку, чтобы произнести список заклинаний, которые он выучил наизусть. Джеймс стоял позади них, с выражением полной сосредоточенности на лице, словно пытаясь убедиться, что ничего плохого не случится. Коттедж Поттеров медленно исчезал на глазах Гермионы, пока Дамблдор и Сев продолжали читать заклинания. Не желая оставаться и смотреть, как её дом исчезает за заклинанием Доверия, девушка бесцельно зашагала по Годриковой впадине вместе с Гарри, спокойно спящим в её руках. Небольшая община ещё спала. Обычно шумные люди всё ещё сидели в своих домах после того, как всю ночь праздновали наступление Нового года. Гермиона заметила различные опалённые петарды, разбросанные по узкой улице, ленты и хлопушки которые, несомненно, были использованы деревенскими жителями во время встречи Нового года. Годриковая впадина в то время была ещё красивее. В последний раз Гермиона была здесь вместе с Гарри Поттером с изумрудными глазами, и тогда это место было почти похоже на город-призрак, а воздух был наполнен последствиями убийства Волан-де-Морта. Но сегодня ряды уютных коттеджей, стоящие между высокими деревьями, грациозно покачивающимися на ветру, выглядели очень привлекательно. Ноги Гермионы привели её к деревенскому кладбищу за церковью. Её глаза осматривали множество надгробий, часть из которых были старыми и крошащимися из-за возраста и небрежного отношения, в то время как некоторые казались очень ухоженными, чистыми, со свежими цветами, украшающими их могилы. В горле девушки появился ком, когда она подошла к тому месту, где в прошлой жизни находилась надгробная плита Джеймса и Лили Поттеров. Сейчас там, конечно, не было ничего, кроме свежего участка заснеженной травы. Гермионы едва не заплакала, когда вспомнила, как глаза Гарри наполнились слезами, когда он смотрел на надгробные плиты своих родителей. Прижимая к себе ребёнка, девушка подумала, будет ли этот Гарри тоже стоять на том же самом месте через семнадцать лет, безмолвно оплакивая своих родителей, с которыми ему хотелось бы проводить больше времени. "Нет", — твёрдо сказала она себе. — "Нет, этого не произойдёт. Ни за что." Глубоко вздохнув, Гермиона заставила себя покинуть кладбище. С того места, где стояла девушка, она могла видеть, что заклинание Доверия было завершено только наполовину, и поэтому продолжила блуждать по мирной спавшей деревне. Гермиона шла по заснеженным мощёным улочкам, крепче обнимая спящего ребенка, чтобы дать ему как можно больше тепла. Её путешествие было бесцельным, девушка позволяла своим ногам нести её куда угодно, и только когда она увидела внушительный обелиск на деревенской площади, то поняла, что нашла нужное место. Издалека высокий и зловещий обелиск выглядел как камень с вырезанными на нём именами солдат-магглов и мирных жителей, павших во время Второй мировой войны. Гермиона даже немного ожидала, что обелиск изменит форму, когда она приблизится к нему, и станет изображать семью из трёх человек, с родителями, счастливо смотрящими на младенца на руках матери. Но даже в метре обелиск остался неизменным. Девушка снова вспомнила Гарри, который стоял с широко открытыми глазами и печально смотрел на памятник, возведённый в честь его семьи. Джеймс и Лили с любовью смотрели на маленького Гарри, и снег ложился на их головы, как тёплые вязаные шапочки, чтобы защитить их от холода. Глаза Гермионы наполнились слезами, когда она посмотрела на своего дремлющего ребёнка. Гарри выглядел таким умиротворённым, а его щёки и кончик носа слегка покраснели от холода. Девушка моргнула, когда на нос малыша упала единственная снежинка, а когда она посмотрела вверх, то поняла, что снова пошёл снег. Гермиона вытащила свою волшебную палочку, чтобы сотворить над ними зонтик, но прежде чем она смогла это сделать, снег перестал падать. Девушка снова смущённо взглянула вверх и увидела, что кто-то уже создал такой зонт за неё. Гермиона была удивлена, увидев Джеймса, на лице которого была лёгкая улыбка. — Что ты здесь делаешь, Усатик? —обеспокоенно спросил он. — Ты знаешь, что блуждать вокруг опасно, потому что… — парень позволил словам зависнуть в воздухе и слегка нахмурился. — У нас всё в порядке, — заверила Гермиона. — Я просто… пытаюсь всё изучить в эти последние несколько часов, прежде чем мы спрячемся подальше от остального мира. Светло-карие глаза Джеймса смягчились, и Гермиона безмолвно взяла его за другую свободную руку. Её взгляд остановился на обелиске, скользнув по различным именам людей, которые стали жертвами войны магглов. — Два галлеона за твои мысли? Девушка усмехнулась, вспомнив шутку Сириуса, которая прижилась, и снова бросила быстрый взгляд на Джеймса. — Я не уверена, говорила ли я тебе, — медленно начала она. — Я рассказала так много всего за последние несколько месяцев, что, честно говоря, не могу больше за этим угнаться, — парень в ответ фыркнул, и Гермиона улыбнулась, продолжив: — Но после того, как Волан-де-Морт нашёл семью Поттеров в моей прошлой жизни и… — она сделала паузу и сглотнула, всё ещё не в состоянии сказать эти слова, хотя они оба знали о печальной судьбе семьи Поттеров. Вместо этого Гермиона посмотрела на обелиск и добавила: — В Годриковой впадине проживает множество волшебных семей, но я уверена, что ты это уже знаешь. Итак, в честь семьи, которая пожертвовала собой, чтобы уничтожить Волан-де-Морта, они поставили памятник. Гермиона осторожно прижала ладонь к обелиску, и теперь на её лице появилась грустная улыбка. — Магглы, конечно, этого не видят. Всё, что они когда-либо видели, — это обелиск для жертв войны. Но для волшебников он изменяется, становясь памятником семье, которая пожертвовала слишком многим, — она провела пальцем по одному из имён и вздохнула. — Они говорили, что зимой снег выглядел как вязаные шапки на их головах, — прошептала Гермиона. Её взгляд стал невидящим, когда девушка вспоминала последний раз, когда она стояла прямо на этом самом месте, держась за руку Гарри, чтобы утешить своего огорчённого лучшего друга. — Глаза Гарри — изумрудные — были очень грустными, когда он впервые увидел памятник. Это было… У неё перехватило дыхание, а из глаза скатилась слеза. Девушка оторвала взгляд от обелиска и взглянула на мужа. Глаза Джеймса уже были затуманены беспокойством, и Гермиона убрала руку с обелиска, чтобы вместо этого коснуться ладонью щеки парня. — Ты не представляешь, какое облегчение я почувствовала, когда увидела, что обелиск не превратился в памятник. На лице Гермионы появилась кривая улыбка, когда Джеймс поцеловал её ладонь. — Я не думаю, что это было справедливо, как мир праздновал день, когда Гарри Поттер победил Волан-де-Морта в детстве, — продолжила она. — В конце концов, ребёнок потерял семью. Её собственный Гарри, синеглазый и всё ещё такой ужасно маленький, зашевелился в руках девушки. Гермиона взглянула на сына, который уже начал хныкать. Она поцеловала макушку его мягкой головы и стала покачивать малыша, пока он не успокоился. — Позволь мне понести его, — призвал Джеймс. — Я уверен, что твоим рукам нужен отдых. Гермиона издала водянистый смешок и передала Гарри в объятия Джеймса. — И глазом не успеем моргнуть, а он уже станет выше меня, — сказала девушка, нежно коснувшись костяшками пальцев щеки Гарри. — Конечно, если, ты знаешь... Джеймс поймал её взгляд. — Надеюсь, семья Поттеров не станет памятником, а? — слегка поддразнил парень, чтобы немного ослабить беспокойство в сердце жены. — Гермиона. Пара бросила взгляд на Северуса, который стоял в нескольких метрах от них. Его глаза сузились, когда он заметил слёзы девушки, но Гермиона одарила лучшего друга лёгкой успокаивающей улыбкой. — Готово? — спросила она. Он сухо кивнул и жестом показал им следовать за ним. Как и ожидалось, коттедж Поттеров был невидим для их глаз. Тем не менее, это не помешало Гермионе почувствовать себя немного смущённой. Её синие глаза блуждали по пустому участку, пытаясь хоть мельком увидеть причудливый коттедж, который она начала называть своим домом, но, как девушка ни старалась, нигде не было видно ни малейшего отблеска ни ярких оконных стекол, ни полированной крыши. — Вот, — предложил Сев, протягивая ей мятый пергамент. Её взгляд скользнул по обрывку бумаги:"Коттедж Поттеров находится в доме 27, Годрикова впадина."
Когда Гермиона моргнула, причудливый коттедж снова стоял прямо перед ней. Её губы растянулись в лёгкой улыбке, и она безмолвно передала бумагу мужу. — Но как Гарри сможет увидеть наш дом? — спросил Джеймс, задавая вопрос молчаливому директору. — Ведь он ещё младенец и не умеет читать. Это то, что меня беспокоило целую вечность. — Заклинание Доверия требует только, чтобы кто-нибудь увидел адрес на заколдованном пергаменте. Мозгу не нужно обрабатывать слова, чтобы произошло волшебство, — объяснила Гермиона, отвечая вместо Дамблдора. Чтобы доказать свою правоту, она выхватила пергамент из руки Джеймса и слегка похлопала Гарри по щеке. Маленький мальчик мутно открыл глаза, и девушка немедленно поместила адрес перед его глазами. Затем её ребенок вздрогнул и теперь широко раскрытыми глазами смотрел на коттедж Поттеров. — Видишь, — сказала Гермиона, указывая на Гарри. Она увидела, как взгляд Джеймса стал нежным, потому что он несомненно подумал о том, что, несмотря на обстоятельства, Гермиона не упустила возможности показать, насколько она всезнайка. Сев не стал скрывать своё выражение лица, фыркая и игриво закатывая глаза при её объяснении. — Что до моего последнего трюка, — заметил Дамблдор и сделал ещё одну серию сложных взмахов и щелчков волшебной палочкой. Брови Гермионы нахмурились, когда она заметила, что в её доме ничего не изменилось. — Я заколдовал его так, чтобы фасад вашего дома был виден всем. Будьте уверены, никто не сможет увидеть вашу семью, находящуюся внутри, — с улыбкой объяснил старый волшебник. — Я уверен, что все были бы ужасно сбиты с толку, если бы ваш дом внезапно исчез. Мы ведь не хотим вызывать никаких подозрений, не так ли? Гермиона медленно кивнула. — Да, сэр, — прошептала она в ответ. — Ну что ж, — продолжил сморщенный мужчина. — Так как дом уже находится под заклинанием Доверия, вся ваша семья получает строгий приказ выходить на улицу тогда и только тогда, когда в этом возникнет острая необходимость, — Гермиона не упустила из виду, что взгляд Дамблдора в основном был прикован к Джеймсу. — Если возникнет такая необходимость, нужно использовать мантию-невидимку. Я ясно выражаюсь? Джеймс вздохнул с небольшой гримасой на лице. — Да, сэр, — пробормотал он, пока Гермиона медленно кивала головой. Суровое выражение лица Дамблдора растворилось в грустном понимании. — Все крестражи уничтожены, — продолжил он. — Падение Волан-де-Морта — лишь вопрос времени. — У вас есть план? — выпалила Гермиона. Глаза старого волшебника ожесточились, а улыбка стала натянутой. — Все великие планы требуют времени, Гермиона, — мягко сказал он. — Терпение, моя дорогая. Девушка глубоко вздохнула и покорно кивнула. Волан-де-Морт по-прежнему оставался силой, с которой нужно было считаться, смертной или бессмертной. Пожиратели смерти тоже были угрозой. Это не принесло бы никакой пользы, если бы Дамблдор начал действовать преждевременно с наполовину готовым планом. Гермиона предпочла бы, чтобы люди, которых она любила, остались живы после того, как она выйдет из укрытия. — Пожалуйста, берегите себя, — прошептала она, переводя синие глаза с Дамблдора на Сева. — Вы все. Её лучший друг крепко обнял Гермиону. — Мы будем ждать тебя, — твёрдо пообещал Сев. Слёзы навернулись на глаза девушки, когда она целомудренно поцеловала его в щёку. — Позаботься о Лили, — прошептала она. — Я скоро увижу вас обоих. Сев ненадолго сжал её, прежде чем полностью отодвинуться. Гермиона повернулась к Джеймсу и взяла его за руку. Бросив последний взгляд на двух других, Поттеры вошли в свой дом, надеясь на лучшее.