xxxxxiv. salvation is coming in the morning (Saint Honesty by Sara Bareilles)
-ооо-
6 августа 1981 года — Нет. — Джеймс... — Я сказал нет, Гермиона! В его груди закружились ярость и страх, а в голове уже был беспорядок из-за всего, что ему рассказала Гермиона, но он всё ещё не мог полностью понять, почему она была готова пожертвовать безопасностью своей семьи только для того, чтобы они могли победить Волан-де-Морта. Замешательство и гнев парня только усилились, когда он узнал, что его жена сбежала из их дома несколько ночей назад, просто чтобы встретиться с Дамблдором и рассказать ему о своём плане. Гнев вспыхнул в сердце Джеймса, и он сделал глубокий дрожащий вдох, чтобы ему не снесло крышу. Судя по синим глазам Гермионы, парень знал, что она понимает ту реакцию которая у него была прямо сейчас, но всё же он не хотел говорить нелепые вещи, подпитываемые иррациональным гневом и страхом, о которых позже он может пожалеть. Несколько часов назад в их дом зашёл Альбус Дамблдор. Джеймс был явно удивлён, потому что они связывались с лидером Ордена целую вечность назад, но он так и не дал им должного ответа. Присутствие Дамблдора и рассеянное поведение Гермионы всё утро привели Джеймса к выводу, который, как он знал, ему никогда не понравится. Дамблдор позволил Гермионе рассказать Джеймсу о своём плане. Директор просто молчал, а его голубые глаза не отрывались от парня. Он даже не вздрогнул, когда Джеймс громко отказался, как будто ожидал, что тот не одобрит план Гермионы. — И вы согласились на всё это… это безумие? — воскликнул мракоборец, дико указывая на Гермиону. Его безмерно раздражало то, что старый волшебник продолжал выглядеть безмятежным, несмотря на то, что они столкнулись с грозным противником. Но опять же, Дамблдора провозгласили величайшим волшебником всех времён. Неудивительно, что он был единственным человеком, которого действительно боялся Волан-де-Морт. — Это блестящий план, если можно так сказать, — спокойно ответил директор. Джеймс воспринял это как сигнал, чтобы выбраться из гостиной, направиться к спальне и захлопнуть дверь. Прошло несколько мгновений, прежде чем он услышал, как дверь скрипнула, и его жена бесшумно проскользнула внутрь. Джеймс хотел бы держать Гарри на руках прямо сейчас, потому что, по крайней мере, его сын дал бы ему некоторое подобие покоя и комфорта в это трудное время. — Я… я собираюсь посмотреть, проснулся ли Гарри, — сухо сказал парень, уже направляясь к двери, но Гермиона оказалась быстрее. Она заблокировала выход, а в её глазах был решительный блеск, несмотря на то, что они уже наполнились слезами. — Гарри в порядке, — прохрипела она. — Дамблдор вызвался присмотреть за ним, пока мы не уладим этот вопрос. — Здесь нечего улаживать! — прогремел Джеймс, а его светло-карие глаза опасно сверкнули, когда он сжал руки в кулаки. — Я уже сказал тебе, каков мой ответ, Гермиона. И нет, нет, ты не можешь заставить меня передумать! Он тяжело задышал, а в его голове начали мелькать различные худшие сценарии. — Почему... — парень сглотнул, когда отчаяние просочилось сквозь его маску гнева. — Мы здесь в безопасности, Гермиона. Вся наша семья здесь. Никто не умрёт, если мы продолжим оставаться здесь. Почему ты хочешь нарушить этот мир? Подумай о Гарри! — Я думаю именно о Гарри! — горячо возразила Гермиона в ответ, а по её лицу потекли слёзы. — Всё, что я делала, все решения, которые я принимала в этой второй жизни, все они были ради Гарри! — И ты думаешь, этот твой план будет ради Гарри? — резко выплюнул Джеймс. — Что случилось с обещанием, которое мы дали, что мы переживём эту чёртову войну, чтобы у нашего сына — нашего сына, чёрт побери — было двое живых родителей? Лицо девушки сморщилось, а когда она наклонилась вперёд, на нём появилось отчаяние. — Ты знаешь, что Гарри никогда не будет в безопасности, если Волан-де-Морт продолжит жить, Джеймс, — прошептала она, и её голос был едва слышен в их тёмной комнате. — И… и мы всё ещё можем остаться в живых после осуществления плана, после того, как убьём Волан-де-Морта. — А можем, чёрт возьми, умереть, просто чтобы ты знала, — сердито прорычал парень. Он пожалел об этом почти сразу, когда Гермиона вздрогнула, но был слишком разгневан, сбит с толку и чертовски напуган, чтобы волноваться об этом прямо сейчас. — Никто не умрёт, — произнесла она с глубокой решимостью, и Джеймс действительно, искренне захотел ей поверить. — Никто. Я позабочусь об этом. — Ты не можешь знать этого наверняка, — заметил он. — Все неопределённо. Будущее не определенно. — Я так устала быть неопределённой! — закричала Гермиона. Её синие глаза твёрдо смотрели на мужа, когда она продолжила: — И я знаю, что ты тоже устал, Джеймс. Ты устал прятаться, когда знаешь, что можешь так много сделать. Ты устал не бороться изо всех сил, чтобы сделать этот мир лучше. Джеймс Поттер не предназначен для того, чтобы оставаться на месте. Джеймс Поттер призван сражаться. Но мы не сможем этого сделать, если будем продолжать прятаться в этом доме. Парень протянул руку и схватил Гермиону за предплечье, отчаянно глядя ей в глаза, чтобы лучше втолковать ей. — Но ты просишь умереть, — всхлипнул он, запоздало сообразив, что из его светло-карих глаз текли слёзы. — Этот твой план может быть смертным приговором, Гермиона. И я не смогу... без тебя в моей жизни… зачем тебе жертвовать собой? Слёзы девушки усилились, когда она осторожно приложила ладонь к его влажным щекам. — Я тоже не умру, — твёрдо заверила она. — Гермиона... — Ты сожалеешь об этом, Джеймс? — тихо продолжила она, отрезая его от любой тщетной попытки, которую он собирался предпринять, чтобы изменить её решение. — Обо всём этом. О Гарри… обо мне? Парень сделал глубокий дрожащий вдох. — Как ты вообще можешь спрашивать меня об этом? — твёрдо спросил он. — Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, Гермиона. Ты и Гарри… вы оба лучшее, что когда-либо случалось со мной. — Но всё, что тебе пришлось пережить… — Я люблю тебя, — просто повторил Джеймс, как будто это была самая точная вещь во всём его мире. В уголках глаз Гермионы появились морщинки, а на её лице — лёгкая грустная улыбка. Из глаз девушки потекло ещё больше слёз, когда она прикоснулась к другой щеке мужа свободной рукой. — Тогда поверь мне, Джеймс, — настаивала она. — Я обдумывала это в течение нескольких месяцев. Я разработала множество резервных планов на случай, если основной не сработает. Дамблдор заверил меня, что, когда придёт время, будет много резервных планов, — Гермиона приблизилась к Джеймсу и прижалась лбом к его лбу. — Поверь мне, любимый. Скоро всё будет лучше. Он вздрогнул от её прикосновения, плотно закрыв глаза, и заключил девушку в сокрушительные объятия. — Тебя действительно не остановить, — пробормотал Джеймс в её пышные волосы. Гермиона сжала его шею сзади и слегка покачала головой. — Мне очень жаль, Джеймс, — прошептала она в ответ. Парень не был уверен, как долго он обнимал Гермиону. Когда она отстранилась и повела его, он больше не сопротивлялся. Когда они вернулись в гостиную, Джеймса немного смутило то, как Дамблдор заставил игрушки Гарри танцевать в воздухе, к большому удовольствию ребёнка. Гарри стоял на цыпочках, пытаясь схватить свои парящие игрушки, и хихикал, пропуская шаг и падая на пол. Когда пара вернулась, Дамблдор спокойно встал, демонстративно игнорируя их опухшие глаза и заплаканные лица. В то же время его заклинание прошло, и Гарри, смеясь, поймал свою любимую игрушку в виде оленя, победно усмехаясь старшему волшебнику. — Он согласен, — сказала Гермиона, крепко сжав руку Джеймса. Парень подумал, что в этот момент, плечи директора опустились от облегчения, но ему могло и показаться. — Очень хорошо, Джеймс, — сказал Дамблдор. — Но у меня есть одно условие, — настаивал он. Парень проигнорировал вопросительный взгляд Гермионы, глубоко вздохнув. — Я тоже буду в этом доме, когда наступит тот день. — Но... — Я уже согласился, Гермиона, — жёстко ответил он. — По крайней мере, я могу продолжить оставаться рядом с тобой. До конца. Глаза девушки наполнились слезами, и было очевидно, что она не одобряет его условие. Но затем, к его облегчению, Гермиона слегка вздохнула. — Я знала, что ты будешь настаивать на том, чтобы тоже быть там. Джеймс решительно кивнул и оглянулся на Дамблдора. — Всё, что она запланировала, должно быть выполнено до мелочей, — потребовал парень, не обращая внимание на то, что он разговаривает с лидером сопротивления и волшебником, который был практически таким же уважаемым, как и сам Мерлин. — Если хотя бы одна вещь не будет соблюдена, если… если хоть что-то будет не так, я найду вас. Голубые глаза Дамблдора сверкнули. — Даю слово, Джеймс, — пообещал он.-ооо-
30 сентября 1981 года Северус Снегг всегда знал, что Гермиона Петтигрю будет занозой в его заднице. В тот момент, когда Лили взяла её под своё крыло, он понял, что его жизнь больше не будет прежней. С Лили уже было сложно справиться; представьте, что к их группе добавилась ещё одна неисправимая, упрямая женщина. Когда он был молод, он думал, что Лили будет достаточно. Она была его первым другом; они проводили много времени вдали от своих неблагополучных домов, занимаясь магией и открывая чудесные заклинания, на которые, как они думали, не были способны. Северуса не очень удивило, когда он подошёл к их обычному месту встречи и осознал, что он, без всяких сомнений, очень сильно влюблён в огненно-рыжую девушку. Всё остальное вокруг не имело значения. Что его удивило, так это то, что он был способен принять Гермиону как одну из своих друзей. Как слизеринец-полукровка, Северус опасался новых знакомств, постоянно задаваясь вопросом, какие скрытые мотивы были у кого-то, когда он или она хотел познакомиться с ним. Однако Гермиона Петтигрю была другой; на протяжении многих лет он видел, как она искренне хотела вместе учиться и проводить с ними время. Теперь, когда он как следует обдумал это, было неизбежно, что он очень полюбил эту заучку. В течение многих лет Северус думал, что Лили достаточно, но как только пророчество было раскрыто, он понял, что не может представить свою жизнь без своей лучшей подруги. Таким образом, парню не потребовалось много времени, чтобы решить стать Хранителем тайны семьи Поттеров. Это было меньшее, что он мог сделать после всего, что Гермиона сделала для него и Лили. А сейчас… сейчас это. Мерлин и Моргана, Гермиона Петтигрю — ну, Поттер — была настоящей занозой в заднице. Мысли Северуса вернулись к реальности, когда он отважился выйти из их причудливого дома в "Паучьем тупике". С того места, где стоял парень, была ощутима магия заклинания Доверия, и ему было интересно, что подумали его соседи, когда он и Лили внезапно объявили, что решили отправиться в кругосветное путешествие. Но опять же, здесь никто особо не беспокоился друг о друге. Сев сомневался, что его соседи волновались по поводу эксцентричных Снеггов. Волшебник задрожал, когда по его щекам затанцевал холодный ветерок. Наступала осень, и Сев надеялся, что эта война не продлится до конца зимы. Дамблдор заверил их, что с приведением в действие этого плана, они уверены, что Волан-де-Морт будет мёртв к Хеллоуину. Голубые глаза Дамблдора мерцали с такой уверенностью, такой большой надеждой, что заставили Сева поверить в это. — Что ты делаешь на улице? — услышал парень голос жены. Сев слегка улыбнулся и закрыл за собой дверь. Обернувшись, он приподнял бровь, глядя на растрёпанную Лили. — Похоже, кому-то нужна ванна, — заметил он. Лили фыркнула и вытерла лицо, перетащив муку с кончика носа на щёки. — Позже, — сказала она. — После того, как прибудет наш Хранитель тайны. Мне всё ещё нужно испечь пироги с патокой. Брови Северуса взлетели до линии волос. — Я думал, ты уже пекла их? — спросил парень. Его жена слабо улыбнулась. — Их недостаточно, дорогой, — сказала она, и последовал тихий смех. — Недостаточно. Его сердце болезненно сжалось от того, как её изумрудные глаза засветились сдерживаемыми слезами. Он ясно, как день, вспомнил, как Лили сразу же сказала "да" на приказ Дамблдора поместить их под заклинание Доверия. "Если это поможет убить Волан-де-Морта, если это хоть как-то поможет Гермионе, тогда да, Альбус. Мы сделаем это." Свирепого ответа Лили было достаточно, чтобы поколебать его, поскольку он слишком громко заявил о своём согласии. К сожалению, обоим Снеггам пришлось уйти с работы на неопределённый срок. Слизнорт заверил парня, что он станет новым мастером зелий, когда вернётся. Начальник Лили скрыл её отсутствие, сказав, что девушку попросили отправиться в малоизвестную страну в Юго-Восточной Азии для дальнейшего обучения. Их жизни зашли в тупик, всё ради Гермионы, и Сев знал, что ни он, ни Лили не сожалели о своем нынешнем решении. Всё ради Гермионы. Их глаза устремились на камин, когда тот заревел изумрудно-зелёным пламенем. Сев взмахнул своей волшебной палочкой, чтобы ослабить защиту, позволив их Хранителю тайны попасть внутрь. Джеймс Поттер выглядел ужасно. Сев не был готов увидеть, что его бывший однокурсник — бывший задира — выглядел таким измождённым и усталым, совсем не таким, как раньше. Парню на вид было явно больше двадцати одного года, под его тусклыми светло-карими глазами лежали тёмные пятна, а его лицо было самым бледным, которое он когда-либо видел. Затем глаза Сева упали на свёрток на руках Поттера, ладонь Джеймса всё ещё частично закрывала нос ребёнка, чтобы тот не вдохнул сажу. Гарри уже проснулся и начал корчиться в руках отца, и Поттеру пришлось переместить его в более удобное положение. Гарри вырос. В последний раз, когда Северус видел его, он всё ещё был ужасно маленьким. Но теперь он выглядел здоровым, с пухлыми розовыми губами и щеками. Его вьющиеся волосы цвета воронова крыла тоже стали длиннее, а концы уже закручивались за уши. Синие глаза Гарри по-прежнему выглядели точно так же, как у Гермионы, и Сев почувствовал, как его сердце немного дрогнуло, когда он осознал, что давно не видел свою лучшую подругу. — Как Гермиона? — выпалил Северус, будто услышав себя со стороны. Он проигнорировал настороженный взгляд Лили, которая без сомнения думала, что её муж повёл себя грубо, не поприветствовав Джеймса должным образом. Сев закатил глаза и нахмурился, глядя на волшебника в очках. Все они знали, что ему вообще всё равно на Джеймса Поттер, так какого чёрта ему нужно было притворяться дружелюбным? — Она… — голос Поттера дрогнул, а на его лице появилась дрожащая улыбка. — Она в порядке. Судя по лицу Поттера, Гермиона была совсем не в порядке. Сев поморщился и в конце концов кивнул, не желая расспрашивать дальше и продлевать своё взаимодействие с этим проходимцем. — Я принёс Гарри, — неубедительно сказал Джеймс, шагнув вперёд и без предупреждения вложив ребёнка в руки Сева. Мракоборец протянул сумку с детскими вещами в ожидающие руки Лили, пробормотав мягкое "спасибо", когда рыжеволосая девушка слабо ему улыбнулась. — П-пожалуйста, — начала заикаться Лили, а её зелёные глаза засияли слезами. — Пожалуйста. Скажи Гермионе, что она должна вернуться живой, — ведьма пронзила Поттера самым жестоким взглядом, на который только была способна. — Вы оба. На лице Джеймса расплылась почти нечеловеческая улыбка. — Да, да, хорошо, — сказал он. Парень пытался не смотреть на сына, пробормотал ещё одно "до свидания" паре и почти сразу же отвернулся, направившись к каминной сети. Сев и Лили обменялись взглядами, недоумевая, почему Поттер ведёт себя так, будто хочет уйти как можно скорее. В то же время Гарри в руках Сева зашевелился и моргнул, открыв свои синие глаза. Затем маленький мальчик понял, что отец больше не держит его, и начал поднимать шум. Гарри вытянул шею в поисках отца, и как только увидел Джеймса, протянул руки и разжал и сомкнул ладони. — Папа! Нет! — всхлипнул он, и на его ясные синие глаза навернулись крупные слёзы. — Папа! Нет! Плечи Джеймса напряглись, и он обернулся так быстро, что Севу стало интересно, не ударил ли он себя хлыстом. Светло-карие глаза волшебника в очках широко раскрылись и засияли, а рот открывался и закрывался как у рыбы, выброшенной на берег. — Что.. что он только что сказал? — спросил парень, затаив дыхание. Сев медленно нахмурил брови, не зная, почему Поттер выглядел так, будто скоро упадёт в обморок. — Думаю, "папа, нет", — прошептала Лили, и ей самой было не менее любопытно. — Папа! Нет! — повторил Гарри, всё ещё пытаясь дотянуться до Джеймса. В три больших шага Поттер оказался перед Гарри и снова притянул его к себе. — Ты маленькая угроза! — плакал он, а из его глаз текли слёзы. Глаза Сева расширились, потому что он никогда раньше не видел, чтобы Джеймс Поттер плакал. Он сомневался, что неисправимый волшебник, который издевался над ним, даже позволил бы себе показать эту сторону Севу. Тем не менее, пока он прижимал Гарри к груди, из его глаз текли слёзы. — Почему ты сказал это слово сегодня, впервые за все чёртовы дни? — Следи за языком, — рассеянно фыркнул Сев. Взгляд Джеймса вернулся к Севу. Его глаза расширились, когда парень, казалось, понял, что он не один со своим сыном. Волшебник поспешно смахнул слёзы, а его щёки покраснели. — Э-э-э… прости за это, — пробормотал он, не в силах встретиться с тёмными глазами Сева. — Гарри никогда раньше не называл меня "папа", так что… я просто немного переволновался, — взгляд Джеймса снова перешёл на Гарри, и он гордо усмехнулся своему сыну. Ребёнок уже давно успокоился на руках у отца, и его синие глаза медленно закрывались. — Я обещал отдать его и уйти как можно скорее, не поднимая шума. Мне было бы легче сделать это, но тогда… Слова парня стихли, и на его глаза навернулись слёзы. Лили, стоявшая рядом с Севом сильно вдохнула и попыталась сжать губы, чтобы не разразиться громкими рыданиями. — Лили, — позвал Сев, протягивая руку, чтобы схватить жену за локоть. Она встретилась с ним взглядом и сразу поняла, что он пытался ей передать. Рыжеволосая девушка поспешно кивнула и вытерла слёзы. Затем она исчезла на кухне и вернулась с небольшой тарелкой пирога с патокой. — Послушай, Гарри. Посмотри, что тебе сделала тетя Лили, — проворковала ведьма. Джеймс встретился с ней взглядом, когда она протянула вторую руку к сонному ребёнку. Поттер неохотно переместил Гарри в объятия Лили. Когда ребёнок снова начал суетиться, она сунула ему в руку небольшой кусочек пирога с патокой. — Твоя мама сказала мне, что ты любишь пироги с патокой, милый, милый мальчик, — ворковала Лили, широко улыбаясь, когда синие глаза Гарри загорелись в знак признания, и ребёнок начал запихивать десерт себе в рот. — Я сделала столько, что хватит на всю жизнь. — Не давайте ему слишком много сладостей, — серьёзно сказал Джеймс. — Это расстроит его желудок. Лили ласково улыбнулась парню. — Не буду, — сказала она. — Обещаю. Затем её взгляд упал на Сева, и улыбка ведьмы стала несчастной. Его всё ещё поражало то, насколько хорошо Лили выглядела с младенцем на руках. Когда он впервые увидел, как Лили взяла Гарри на руки, в сознании парня снова возник образ ребёнок, у которого, возможно, было его лицо и рыжие волосы и глаза Лили. Сердце Северуса забилось в горле, вопреки надежде, что они переживут эту войну и смогут построить свою собственную семью. Рыжеволосая девушка тихонько извинилась и отвлекла Гарри ещё одним пирогом с патокой. Мальчик радостно что-то бормотал, невнятно давая односложные ответы на вопросы Лили, и наконец исчезли на кухне. К счастью, Гарри больше не устраивал истерику. — Я… я оставлю это. Для Гарри. Сев моргнул и снова посмотрел на Джеймса. Парень вновь стал выглядеть смущённым, протягивая волшебнику свёрнутую ткань и пергамент. — На случай, если мы... Джеймс замолчал, но его светло-карие глаза говорили за него. Сев нахмурился. — Ты переживёшь эту чёртову войну, Поттер, — презрительно выплюнул он. Обычно такой тон голоса вызывал иррациональный гнев безрассудного гриффиндорца. Однако Джеймс лишь слабо ухмыльнулся, и это сильно смутило Сева. — На всякий случай, — настаивал он. Мракоборец встряхнул ткань и пергамент, ожидая, пока Сев наконец схватит их. Он вздохнул и смягчился, выхватывая вещи из рук Поттера. — Что это за вещи? — спросил Северус. — Ах, ну, Гарри узнает достаточно скоро, когда придёт время. Сев фыркнул на его сомнительный ответ. Несомненно, это были вещи, которые в молодости использовали этот неисправимый волшебник и его не менее надоедливые друзья для своих проделок. Поттер начал выглядеть неловко, будто хотел сказать что-то ещё, что-то большее, и Сев задался вопросом, почему парень просто не ушёл. Его сын мог начать новую истерику, и ему следовало воспользоваться возможностью ускользнуть. — Послушай, Снегг... — Сев приподнял бровь, когда на скулах чистокровного волшебника появились два ярко-красных пятна. Поттер очень старался не встречаться с ним взглядом. — Я... э-э-э... никогда по-настоящему правильно... м-м-м ... ну, ты знаешь. Глаза Сева расширились, а его лицо стало болезненно-зелёным, когда он понял, что тот пытался сделать. — Мерлин и Моргана, Поттер. Пожалуйста, пощади меня, — проворчал он, скривившись. Джеймс слегка впился в него взглядом, и его щеки покраснели. — У меня может не быть другого шанса в будущем, так что просто заткнись и послушай, ладно? — отрезал он. Сев фыркнул и оскалил зубы. — Если пытаешься за что-то извиниться, Поттер, то отношение должно быть другим, — выплюнул он. Волшебник в очках выглядел пристыженным. Он сделал глубокий, дрожащий вдох и взглянул вверх, пытаясь собраться с мыслями. Когда его светло-карие глаза снова встретились с тёмными глазами Сева, в них была чистая решимость и настоящая серьёзность. — Ты прав, — слабо сказал Джеймс. Он сделал ещё один глубокий вдох и слегка улыбнулся. — Но, Снегг, я... мне очень жаль за всё, что мы сделали с тобой в школе. Особенно за то, что сделал я. Я был самым жестоким из нас всех, и я не... я не был уверен, почему мне больше всех нравилось задирать тебя. Поттер остановился и снял очки. Он провёл рукой по усталому лицу, и с его губ сорвался вздох. — Мерлин, я был настоящим придурком, — сказал парень со смущённым смешком. — Я даже не знаю, почему Гермиона полюбила меня. Я совершенно не заслуживаю её. — Да, не заслуживаешь, — не задумываясь отрезал Сев. — Ты не заслуживаешь. Вместо того чтобы обидеться, Джеймс уныло улыбнулся, и Севу это совсем не понравилась — Нет, не заслуживаю, — повторил он, и его глаза снова стали остекленевшими. — Но она чертовски любит меня. Мерлин знает почему. Джеймс на мгновение остановился, чтобы осторожно вытереть несколько случайных слёз с глаз. Когда он немного собрался, то снова встретился с Северусом взглядом. — Я знаю, что за всё, что я сделал с тобой в Хогвартсе, извинений недостаточно, — продолжил парень. — Но я думаю… я думаю, это первый шаг, да? Сев, не зная, что ответить, только сухо кивнул. Улыбка Поттера стала теплее и мягче. — Я также хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить тебя, — Джеймс неловко потёр подбородок. — Надо признать, я опасался того, что ты станешь нашим Хранителем тайны, но Гермиона доверяет тебе всем своим сердцем. И теперь я полностью понимаю, что ты сделал это ради неё, потому что она была отличным другом. Сердце Северуса забилось при упоминании Гермионы, и он начал гадать, когда снова сможет её увидеть. — Я должен… мне, наверное, пора идти, — сказал Поттер, бросив быстрый взгляд на свои наручные часы. — Гарри может снова устроить истерику, и мне будет труднее уйти, — дрожаще усмехнулся Джеймс, и из его глаз выкатилось ещё больше слёз. Затем он протянул руку: — Адрес, Снегг. — Верно, — заметил тот, сунув руку в карман, чтобы вытащить смятый пергамент с заколдованным адресом Поттеров. Было очень соблазнительно удержать этот листок бумаги, который изменил бы всё, но Сев знал, что Лили — и даже Поттер, Мерлин — закатят истерику, если он продолжит быть упрямым. Волшебник передал пергамент Джеймсу, который взял его так, будто от этого зависела его жизнь. Поттер неловко встал, теперь не зная, что делать дальше. — Береги себя... — он сглотнул и вдохнул носом, а его светло-карие глаза до невозможности заблестели от непролитых слёз. — Позаботься о моём сыне, — сказал он чуть громче шёпота. — Он… он блестящий мальчик. Он заслуживает того, чтобы его окружали любовью. Северус знал, что это было для него нехарактерно, и, чёрт возьми, ему всё ещё не нравился Джеймс Поттер, но он был вынужден одарить его лёгкой успокаивающей улыбкой. Похоже, парень нуждался в его заверениях. — Вернись живым, Поттер, — сказал Сев. — Тогда вы с Гермионой сможете задушить его своей непоколебимой любовью. Поттер добродушно рассмеялся, и это смутило Сева, потому что на мгновение ему показалось, что они разговаривают как настоящие старые друзья. Волшебник в очках попрощался и, зайдя в камин, исчез в короткой изумрудно-зелёной вспышке пламени. Северус не был уверен, сколько времени после ухода Поттера он простоял в гостиной как идиот. — Сев? Парень слегка покачал головой, чтобы рассеять причудливость всего этого, прежде чем взглянуть на жену. — Да? — спросил он. Глаза Лили расширились. Затем на её глаза навернулись слёзы, и она подошла к мужу. Гарри всё ещё счастливо жевал пирог с патокой, размазывая его по пухлым щекам. — О, любовь моя, — сказала рыжеволосая девушка, протягивая руку, чтобы коснуться лица Северуса. — Всё будет в порядке. Сев недоверчиво рассмеялся, гадая, какое у него было лицо, когда Джеймс Поттер всё ещё стоял в его доме. Затем он обнял Лили за талию и уткнулся лицом в шею ведьмы, ища утешения и надеясь на лучшее.-ooo-
Гермиона свернулась клубочком на диване перед камином, когда вернулся Джеймс. Она оживилась при его появлении, а её синие глаза расширились и заблестели от слёз. — Гарри? — удалось прохрипеть ей. — Он в безопасности, — успокаивающе сказал Джеймс, рассеянно стряхивая копоть с мантии. — Эванс уже кормит его пирогом с патокой, — на его лице появилась широкая глупая улыбка. — Он назвал меня "папой" сегодня! Мерлин, я продолжал говорить ему, чтобы он начал называть меня так вместо "придурок", но Гарри был очень упрям. Интересно, от кого ему это досталось... Его жена издала водянистый смешок. Джеймс снял очки и вытер слёзы, а затем подошёл к дивану и плюхнулся рядом с девушкой. Гермиона поёрзала и раскрыла руки, позволяя Джеймсу уткнуться лицом в её шею. Он сделал глубокий дрожащий вдох, крепче обнимая жену, когда реальность их ситуации стала ещё тяжелее. Вот оно. Первый этап их плана был завершён. Гарри был уже далеко от них, скрытый с помощью Снеггов, находящихся под чарами Доверия. Всего через несколько недель он и Гермиона встретятся лицом к лицу с самым мерзким волшебником, которого когда-либо знал волшебный мир. — Я люблю тебя, — прошептал парень, нежно поцеловав её в шею. Пальцы Гермионы запутались в его растрёпанных волосах. — Я тоже тебя люблю, Джеймс, — прошептала она в ответ. Поттеры оживились, когда их входная дверь открылась. Альбус Дамблдор вошёл внутрь и посмотрел на них с серьёзным блеском в обычно мерцающих голубых глазах. — Гарри благополучно доставлен к Снеггам? — спросил он. — Да, директор Дамблдор, — ответил Джеймс. Губы лидера Ордена растянулись в лёгкой улыбке, прежде чем он протянул руку. — Адрес, пожалуйста, — продолжил он. Джеймс медленно встал со своего места и вложил скомканный пергамент в ладонь Дамблдора. — Спасибо, Джеймс, — его голубые глаза быстро метнулись к Гермионе, а затем снова к её мужу. — Я желаю вам обоим удачи. Если что-то случится, немедленно свяжитесь со мной. Джеймс молча кивнул. Дамблдор пристально посмотрел на них, а его лицо выглядело старым, усталым и несчастным. Однако, прежде всего, на его лице была явная надежда — надежда, что с планом Гермионы они смогут победить Волан-де-Морта и избавить волшебный мир от его присутствия. Затем великий волшебник с хлопком исчез, оставив двух Поттеров одних.-ооо-
15 октября 1981 года Все они выглядели ужасно. Что ж, в свою защиту Питер и чувствовал себя ужасно, и он не сомневался, что другие ощущали то же самое. Даже их обычно сдержанный лидер Ордена был не в духе, будто готовился к битве с тяжёлой неуверенностью, лежащей на его плечах. Питеру не понравилось выражение лица Дамблдора, и он заставил себя взглянуть на других людей, находящихся в штаб-квартире Ордена Феникса. Сегодня пришли только он, Римус и Сириус с Дамблдором, поскольку этот новый план, придуманный его сестрой, был тем, чем Дамблдор не хотел делиться с другим членам Ордена, кроме тех, кто оказался тесно связан с Поттерами. Обычно Лили и Снегг тоже были бы здесь, но так как сейчас они находились под заклинанием Доверия вместе с его племянником, то в настоящее время отсутствовали. Теперь они ждали только ещё одного человека. Питер был близок к безумию из-за ожидания и невыносимого молчания, но как парень ни старался, он не мог заставить себя сформулировать правильные слова. Даже его лучшие друзья не были в настроении болтать. Римус выглядел так, будто снова вернулся к своей сущности до Волчьего противоядия, а его шрамы стали ещё более резко выделяться на очень бледном лице. Сириус же, напротив, пронзал взглядом круглый деревянный стол Восточной башни. В этот момент знакомый стук нарушил их напряжённое молчание. Дверь распахнулась, и внутрь с трудом вошёл Регулус Блэк. Он выглядел хуже всех из них, так, будто плохо спал последние несколько дней. Сириус рядом с ним сжал руки в кулаки и отказался поднять глаза, чтобы поприветствовать брата. — Регулус, — мягко сказал Дамблдор. — Добро пожаловать. Пожиратель смерти кивнул, подтверждая приветствие, и сел в пустое кресло в нескольких метрах от Мародёров. — Есть новости? — мягко сказал директор, переплетая пальцы и откидываясь на спинку своего кресла. — Волан-де-Морт становится жёстче. Как я уже говорил ранее, другие Пожиратели смерти почти поймали Хранителя тайны Долгопупсов. Но всё же они надёжно спрятаны, — машинально доложил Регулус. — Однако Волан-де-Морт убеждён, что Поттеры спрятались в Годриковой впадине. Число Пожирателей смерти, которых он разместил в этой области, увеличилось. — Питер резко вздохнул, и теперь страх безжалостно сжал его сердце. — Я предупредил Поттеров с помощью Протеевых чар, и с тех пор они были в состоянии повышенной готовности. Дамблдор кивнул. — Очень хорошо, — мягко ответил он. — И Том ещё не планирует нападения? — Насколько я знаю, нет никаких планов, — осознанно ответил Регулус, и его серые глаза наполнились беспокойством и разочарованием. — Я стараюсь участвовать в как можно большем количестве встреч, но пока никто из моих, ну, коллег, не понял, кто Хранитель тайны Поттеров. Улыбка Дамблдора казалась жуткой. — Всё идёт по плану, — медленно протянул он, и мрачная тень теперь скрыла выражение его лица. — Я до сих пор считаю этот план ерундой, — выплюнул Регулус, а затем тяжело вздохнул. — Но… но мы говорим о Петтигрю. Она всегда придумывает самые безрассудные планы и в конце концов добивается успеха. Питер не смог подавить фырканье, прекрасно зная, что его сестра будет упряма. Он встретился с удивлённым взглядом Регулуса и робко улыбнулся. — Этот план действительно сработает? — спросил Римус, а в его голосе было отчётливо слышно беспокойство. — Я имею в виду… это кажется немного глупым, не думаете? — О, в самом деле, очень глупо, — дружелюбно сказал Дамблдор, снисходительно улыбнувшись оборотню. Римус глубоко нахмурился и ощетинился в своём кресле, и глаза Дамблдора смягчились в понимании. — В этой войне нет ничего определённого, Римус. Всё, что нам нужно делать, это надеяться, что план миссис Поттер увенчается успехом. Питер снова не смог удержаться от фырканья, думая, что Дамблдор звучит почти нелепо, обращаясь к его сестре как к "миссис Поттер", и был подавлен, когда его твёрдо пронзили голубые глаза Дамблдора. — Извините, — быстро пробормотал парень. Старый волшебник приподнял бровь, прежде чем взглянуть на молчаливо сидящего лохматого мракоборца. — Я уже разговаривал с Аластором, и он согласен с планом, — продолжил он. — Сириус и Римус, я полагаю, вы будете отправлены обыскивать периметр Годриковой впадины, чтобы убедиться, что ни один из Пожирателей смерти не поднимет шум и не разрушит наш план. Когда наступит роковой день, я надеюсь, вы оба будете готовы драться, если дела пойдут не по плану. Сириус глубоко нахмурился. — Да, профессор Дамблдор. Но… — Нет. — Но, сэр... — Я уже сказал, что тебе ни при каких обстоятельствах нельзя навещать Поттеров, Сириус, — твердо приказал директор, и его голубые глаза за очками-полумесяцами стали стальными. — Это по-прежнему довольно опасно. Если мы хотим, чтобы все остались живы после всего этого, лучше всего, если мы будем придерживаться своих ролей. — А что, если они умрут? — прогремел Сириус и вскочил со своего места, опрокиув кресло. Он указал пальцем на Регулуса, но по-прежнему не сводил глаз со спокойного Дамблдора. — Мой брат был прав — этот план — ерунда! Как вы можете соглашаться на это? Гермиона и Джеймс… Джеймс, мой лучший друг, он может… У Сириуса перехватило дыхание, и он не смог закончить фразу. Парень отвернулся, чтобы скрыть слёзы, но все в штаб-квартире Ордена видели, как сияли его серебряные глаза. Питер почувствовал, как его глаза тоже наполнились слезами, когда на его плечи обрушилась грандиозность плана Гермионы. Он хотел доверять сестре, потому что она всегда была уравновешенной и точной, когда дело доходило до планирования. Но тогда парень вспомнил их стычку в пещере и то, как она чуть не умерла. Питер не знал, сможет ли вынести это, сможет ли не вмешиваться, когда Гермиона решит сразиться с Волан-де-Мортом. Волшебник несчастно рухнул на сиденье и вытер слёзы. Римус поправил кресло Сириуса и оттащил парня назад, чтобы снова усадить его. Краем глаза Питер увидел, как Регулус бросил на Сириуса обеспокоенный взгляд, но по-прежнему остался на месте, не зная, как утешить своего несчастного брата. — Я понимаю беспокойство в ваших сердцах, — успокоил Дамблдор лёгкой грустной улыбкой. — Но опять же, если мы хотим, чтобы все в конце концов остались живы и здоровы, мы должны придерживаться своих ролей. Я ясно выражаюсь, Сириус? Челюсть Сириуса напряглась, парень не желал встречаться с пронзительным взглядом Дамблдора. — Я ясно выражаюсь? — повторил лидер Ордена, на этот раз более твёрдо и решительно. Лохматый мракоборец глубоко вздохнул и коротко кивнул. — Хорошо, — сказал старый волшебник. — Как я уже говорил, вы с Римусом будете размещены вокруг Годриковой впадины, чтобы никто из Пожирателей смерти не поднял шума, — затем голубые глаза Дамблдора устремились к Регулусу. — Сообщай о любых новых планах Волан-де-Морта, Регулус. Если все пойдёт по плану, он нападёт 31 октября. Общайся с Поттерами только с помощью заколдованных монет. — Да, сэр, — сказал Регулус, понимающе кивнув. Наконец взгляд Дамблдора остановился на Питере. — Что касается тебя, Питер Петтигрю, у тебя самая сложная роль из всех нас, — заявил он. Сердце Питера громко забилось в его грудной клетке. Он надеялся, что Дамблдор пошутил, когда до этого сказал ему, какова будет его роль в гибели Волан-де-Морта, потому что наверняка найдётся кто-то намного более способный, чем он… например, Грюм. — Ч-честно говоря, Дамблдор, — пробормотал Питер, изо всех сил стараясь рассеять свой ужас, но не смог этого сделать, — я не думаю, что я гожусь для этой работы. Она... она слишком велика. Я не... я не так хорош, как Сириус или Римус. Может быть, лучше, если вы вместо этого отдадите эту работу им. Я могу сопровождать любого из них, чтобы обыскать периметр Годриковой впадины и удержать Пожирателей смерти на месте. Просто... не эта работа. Директор просто смотрел на него несколько мгновений, а Питеру постепенно становилось неуютно под его непоколебимым взором, но он чувствовал, что было бы неуважением отвести взгляд. — Как ты думаешь, почему ты не способен на эту работу, Питер? — спокойно спросил он. Парень был не в силах удержаться от фырканья. — Вы учили меня семь лет, — недоверчиво заметил он. — Конечно, вы уже знаете, что я не на одном уровне с моими друзьями и сестрой. — Питер, — укоризненно фыркнул Римус. — Ну, это правда, не так ли? — рявкнул Питер, глядя на Римуса и Сириуса. — Я до сих пор не понимаю, почему вы позволили мне продолжать следовать за вами. — Потому что ты наш друг, Хвост, какого чёрта, — воскликнул Сириус, а его глаза опасно сверкнули. — Как ты вообще можешь думать, что ты не на одном уровне с нами? Римус вздохнул и потёр виски, и теперь на его лице появилось глубокое хмурое выражение. — Это то, о чём ты всегда думал? — медленно спросил он. — Что ты не принадлежишь к нашей группе? Питер взглянул на свои руки, и на его глаза навернулись слёзы. — О, чёрт возьми, Мерлин, он действительно так думает, — проговорил Сириус. — Питер, приятель, послушай, твое имя написано на чёртовой Карте. Ты стал анимагом почти одновременно с нами. Ты стал мракоборцем со своими собственными навыками. Я не могу поверить, что ты... ты... — Сириус позволил словам болтаться в воздухе, и начал яростно жестикулировать руками, чтобы передать то, что он действительно думал. — Знаешь, — внезапно протянул Регулус, — если бы Петтигрю была здесь прямо сейчас, она бы ударила твою идиотскую голову и сказала бы, чтобы ты хоть немного поверил в себя. Глаза Питера расширились. — Ты помнишь это? — спросил он. Регулус фыркнул. — В тот день я чуть не умер, — напомнил ему наследник Блэков. — Конечно, я помню всё, что произошло. Питер невольно рассмеялся, хотя из его глаз потекло несколько слёз. — Тебе удалось спасти нас в тот день, Петтигрю, — продолжил Регулус, заставляя глаза волшебника с песочными волосами снова повернуться к нему. — Твоя сестра рассказала мне всё, что произошло, и мы оба согласны с тем, что если бы ты не настоял на том, чтобы пойти с нами, мы оба были бы сегодня инферналами. Затем наследник Блэков сумел показать лёгкую улыбку, нехарактерную для его обычно отчуждённого лица. Он наклонился ближе и продолжил: — Сделай это ради своей сестры. Ради Гермионы. Она доверяет тебе всем своим сердцем. Как ты думаешь, почему она хотела, чтобы ты в конце концов исполнил эту роль? Она знает, что ты сможешь это сделать. Слова Регулуса дико зазвенели в ушах Питера, заскользили в его разум и сердце, пока не стали всем, о чём он мог думать. Гермиона всегда доверяла ему, любила его, хотя он постоянно сомневался в себе на протяжении многих лет. Сердце парня всё ещё разбивалось из-за того, что другая его версия стала причиной смерти людей, которых он когда-то считал своими лучшими друзьями, и… и он не мог с этим смириться. Если он собирался стать причиной смерти Джеймса — смерти Гермионы, Мерлин Всемогущий — он никогда не простит себя. Таким образом, решительно кивнув, Питер резко вдохнул и оглянулся на Дамблдора. — Скажите мне, что делать, — твёрдо ответил он.