***
283 год от З.Э (День спустя) Лагерь лоялистов, окрестности безымянного брода близ Дарри, Речные земли. - Все готовы? – Тихо спросил я, обведя взглядом собравшихся. - Все, милорд. – Ответил за всех Торхен, одетый, как и все присутствующие, в тёмные одежды охотников, играющей роль маскировки в ночных хвойных лесах. - Выдвигаемся. – Из-за волнения и мандража, до дрожи пробирающего моё нутро, все фразы получались рубленными и холодными, соответствуя текущей атмосфере. Десять темных фигур, выскочивших из палатки на краю лагеря и прошедшие заранее предупрежденных дорнийцев, быстро растворились в лесу, не привлекая излишнего внимания. Вместе со мной шел Торхен, как один из моих самых доверенных людей, следовавший за мной еще со времен Медвежьего острова, проводник из местных охотников, знающий здешние болота как свои пять пальцев, и семь охранников, набранных из лучших воинов среди мартелловской гвардии. Роль их была проста – узнав, что завтра произойдет генеральное сражение всего восстания, окрестности наводнили десятки, если не сотни, мародеров и разбойников, надеющихся поработать падальщиками на поле боя. И эти люди не постесняются прирезать одиноких путников, идущих по тёмному лесу. Речные земли названы так не только из-за огромного количества крупных и больших рек, протекающих через них. Еще они известны огромным количеством редкой речной рыбы, которую во всем Вестросе почитают как деликатес, и невероятной влажностью, стоящей и летом, и зимой, делая местные сосновые леса эталоном «самых противных и отвратительных мест, куда нормальный человек не сунется ночью». В этом я убедился на собственной шкуре, выйдя на берег Трезубца настолько мокрым и грязным, будто провел в этом лесу несколько дней, а не двадцать минут. На берегу нас уже ждали – рыбаки, которые за несколько серебрушек согласились тайно доставить нас к лагерю на противоположной стороне реки. Кивнув ближайшему рыбаку и усевшись в одну из маленьких лодочек, где два человека едва могли уместиться, я приготовился к долгому ожиданию. Цель моего визита находилась на северо-востоке, почти в двух лигах пути, и плыть туда придеться почти целый час. Пока моя свита, пользуясь облачной ночью, никем незамеченная тихо покачивалась на волнах Трезубца, я пребывал в легкой меланхолии. Этот мир и события в нем происходящие наверняка очень сильно изменился из-за меня. Основание Осгилиата, встреча и дружба с Оберином, путешествие по Эссосу, встреча с Дрого… это только первые, приходящие на ум события, а сколько их было на самом деле одним Богам известно. Эффект бабочки во всей красе. Но, так или иначе, история меняется, медленно и неотвратимо. И сейчас из-за меня она сделает кульбит, полностью изменив свое направление. В том письме название книги, согласно заранее обговоренным сигналам, могло значить лишь одно – Доран решил предать Таргариенов. Не знаю, под напором моих слов или это самостоятельное решение грандлорда Дорна, являвшегося той еще ядовитой змеей, чьи мысли зачастую были для меня загадкой, но решение было принято. Завтра, как только начнется битва, восемь тысяч мечей, поставленных на правый фланг войска драконов, перейдут на сторону мятежников, а Робин, к которому мое послание придет завтрашним вечером, будет готовиться к похищению принцессы. Сейчас же моя роль была проста – встретиться с главными мятежниками и договориться о “преференциях” для Дорна за помощь в одержании будущей победы, и сохранении жизни Элии и ее детей. «Надеюсь Болтон сдержит свою часть сделки». – Подумал я, вспомнив молодого северного лорда с бесцветными глазами и жестоким характером, на сделках со мной накопивший уже небольшое состояние. – «Иначе все пойдет коту под хвост. В том числе и моя жизнь»***
P.O.V Эддард Старк 283 год от З.Э Главная палатка, Лагерь мятежников, Речные земли. Старые боги имели странное и подчас злобное чувство юмора и я, Эддард Старк, был одним из ярчайших примеров этих шуток. Второй сын древнего семейства Хранителей Севера, младший брат будущего лорда Старка, сын Старого Волка, я с самого детства готовился занять место советника, помощника и воина при своём старшим брате. Отправленный на воспитание в Долину на целых 12 лет, к лорду Джону Аррену, я большую часть жизни провел средь бескрайнего неба, куда иглой вонзалось Орлиное гнездо. Со временем я даже стал воспринимать отцом именно старого сокола, лорда Джона, мудрого и очень дружелюбного старика, а братом неуемного и громкого Роберта, постоянно втягивающего нас в разные приключения, из которых не всегда удавалось выйти сухими и невредимыми. Жизнь была прекрасна и мне ничего не хотелось менять. Но всё изменилось. Сначала случился тот одновременно и злополучный, и прекрасный Харренхольский турнир. Именно там мне повезло встретить её – воплощение красоты, богиню, спустившуюся с небес, самого прекрасного ангела, которого можно было, видел на этом свете. Я влюбился в нее с первого взгляда. И самое удивительное – эти чувства оказались взаимны. Не знаю, что она нашла во мне, втором сыне древнего, но не слишком богатого рода, но та ночь и воспоминания о ней навсегда останутся самым важным сокровищем, хранимым в самых потаенных уголках моей души. Но, к сожалению, именно там взял начало этот кошмар. Как и всех Старков, меня до зубовного скрежета, разозлил поступок ублюдского дракона по отношению к Лианы, которую он оскорбил своим ухаживанием в присутствии ее жениха, но позже, выпив несколько кувшинов вина за компанию с Робертом и успокоившись, я полностью забыл про этот случай, выкинув из памяти, подумав на знаменитую эпатажность Таргариенов. Это стало моей самой большой ошибкой, совершенной за всю жизнь. Смерть отца и Брандона… объявление мятежником…разразившаяся война… чуть не наступившая смерть в холодных водах Пасти, отступившая лишь благодаря Илане, доброй дочери рыбака… плен у сестринцев… сбор войск… назначение новым Хранителем Севера… свадьба на бывшей невесте старшего брата... Всё это слилось в калейдоскоп событий от которых хотелось отмахнуться и забыть, как о самом страшном сне. Но, как говорилось ранее, Старые боги имеют очень странное и порой жестокое чувство юмора. И сейчас, смотря на вошедшего в главный шатер человека, я гадал к добру это или худу. - Ну что ж, лорд Темпер. – Сказал Джон, сидя в глубоком плетеном кресле, поставленном поближе к очагу, нахмурив свои густые брови, уже давно побелевшие от преклонного возраста. Все же самый старый грандлорд из ныне живущих. – Поведайте же нам что заместитель принца Ливена и один из доверенных лиц принца Дорана здесь делает? Хоть Роберта и называют главой восстания, лидером и нашим столпом, еще в Риверране, после заключения брака между мной и Кейтилин и Джоном и Лизой, был заключен договор – всю политику и переговоры мы оставляли на лордов Хостера и Джона, взамен давая нам с Робертом полную свободу на поле боя. И сейчас Джон был единственным кто мог вести диалог с неожиданным посланцем из Дорна, ведь глава Речных земель все еще не восстановился после ранения, нанесенного пекловым грифоном-Коннингтоном, а я с моим другом были вынуждены тихо сидеть на своих местах и доверить все эти южные словестные кружева нашему учителю. - У меня тайное послание от принца Дорана и право говорить от его имени, ведя переговоры. – Сказал высокий мужчина, одетый в грязную и мокрую одежду охотников, не дающую узнать в нем одного из богатейших людей Семи Королевств. «Иначе Русе не стал бы так рисковать, тайно ведя с ним переговоры и организовывая это собрание». – Невольно нахмурившись, подумал я, вспомнив своего своенравного незаменимого вассала. – «Увы, но сделать с ним сейчас ничего нельзя…» Два дня назад, когда Болтон после окончания собрания, где присутствовали лишь я, Роберт и Джон, с несколькими приближенными, поведал, что с самого начала восстания вел переписку с одним из дорнийских лордов, попросившего о тайной встрече, некоторое штормовики и речники сразу стали кричать о предательстве. Но стоило потомку Красных королей взглянуть на них его знаменитым ледяным взглядом и предоставить все письма, где и намека не было на предательство (хотя мне показалось, что многие из южан больше смотрели на количество золотых драконов, полученных Темпером и Болтоном от их сотрудничества), большинство сразу заткнулось. Да и Джон позже мне поведал, что если бы Болтон надумал нас предать, то это было бы катастрофой – четыре тысячи Болтонов и три Дастинов и Рисвеллов, верных союзников Русе, могли в любой момент ударить в спину нашего войска. А ведь еще есть Фреи… Так что встречу, несмотря на недоверие большинства и личное недовольство Роберта, пришлось организовать. Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока Джон внимательно изучал переданное ему письмо, заранее вскрыв печать с гербом Мартеллов – копьем пронзающим солнце. - Тут написано что вы, лорд Темпер, имеете право вести переговоры от лица всего Дорна и самостоятельно принимать решения. – Задумчиво сказал он, своим привычным изучающим прищуром смотря на ночного гостя. – Довольно большие привилегии. - Это так, лорд Аррен. – Ответил тот. - И какое же предложение вы хотите до нас донести, раз потратили столько усилий для организацию этой встречи? Следующие слова ввергли меня и всех присутствующих в лёгкий шок, даже Джон в удивлении приподнял брови. - Дорнийская армия и сам Дорн готовы встать на сторону союза Штормовых и Речных земель, Севера и Долины, атаковав завтра, во время сражения, во фланг Таргариенов. Установившийся после этого гвалт наверно потревожил всю стоящую снаружи стражу. Что не говори, но предложение было поистине королевским – получить в начале боя восемь тысяч солдат и лишить их своего противника много стоит. Хоть у нас и был значительный численный перевес в силах, но тот факт, что стратегически мы проигрывали, был неоспорим. Штурмовать противоположный берег брода, где не получиться в полную силу использовать кавалерию, а у драконов есть господствующая высота, дело кровавое и опасное. Еще и старый проныра Фрей, стоящий в дне пути отсюда, со своими четырьмя тысячами может ударить в спину. Так что предложение дорнийцев было очень своевременным и делало нашу победу почти предопределённой. - Тихо! – Громкий рявк Джона, которым он еще в детстве останавливал мои драки с Робертом, сразу установил тишину. Все опять вернули свое внимание к этим двоим – напрягшемуся в кресле старому соколу и грязному посланцу пустынь. – Ваше предложение, лорд Темпер, очень неожиданное и, признаться, заманчивое. Но я не первый день живу на этом свете и прекрасно осведомлен кто такой принц Доран. Каковы ваши условия? - У Дорна всего лишь три условия для новой королевской династии Семи Королевств. – Сказал зеленоглазый дорниец, в этот момент напоминавший мне очень хитрую и опасную тварь с яркими зелеными глазами. Змею. – Они заключаются в сохранении привилегий, полученных при Безумце, невмешательство во внутренние дела Дорна… – Если первое требование не вызвало особых шевелений, ведь большинство лордов не знали, какие свободы дал самому южному королевству (да и я узнал случайно от той кудесницы на Харренхольском турнире), то второе… – … и помиловании и высылке в Солнечное Копье принцессы Элии Дорнийской и ее детей – принца Эйгона и принцессы Рейнис. - Хруст… Хруст подлокотников кресла, где сидел Роберт, не услышал бы только глухой. - Не бывать этому! – Вскочив с места взревел он, пугая рядом стоящих рыцарей, невольно заставив их потянуться у висящему на боках оружию. – Все таргариеновские ублюдки должны сдохнуть! Я лично проломлю башку этому сукиному сыну за все, что он сделал с Лианой! И его детей постигнет та же участь! - Роберт! – В шоке крикнул я, встав с кресла и положив руку на плечо разъяренного товарища. – Они же дети! Невинные дети! Нельзя судить их за грехи их отца. - Нед! Да как ты можешь! Ведь именно твою сестру похитил этот ублюдок! И только Семеро знает что он с ней сделал! – Его кулаки были сжаты до белых костяшек, а лицо искаженно в гримасе ярости и горя. Что ни говори, но он любил мою сестру, и наверняка, после свадьбы, прекратил бы свои походы по бабам. - Но дети и их мать невиновны. – Сказал я, развернув его лицом к себе и сжав плечи, смотря в искрящие молниями голубые глаза. Фамильная черта яростных Баратеонов, наследуемая ими от Дюрранонов. – Ты же сам видел жену этого серебряного ублюдка, когда он вручил Лиане букет. Да она сама была в не меньшем шоке и горе, чем ты сейчас. Пойми, дети приходят на этот свет невинными, а первые их грехи совершают родители. Нельзя винить новорожденного мальчика и двухлетнюю девочку за своего безумца-отца. Оставшуюся часть собрания, где Джон вместе с ночным послом обсуждали мелкие детали соглашения, я поил Роберта легким разбавленным вином и пытался перевести его ярость на битву, которая завтра произойдет. Позже, когда Баратеон пришел в себя и отправился спать, захватив в свой шатер сразу трех полураздетых девиц (Тц-ц) Джон рассказал мне о результатах переговоров. За Мартеллами оставались все привилегии полученные за все время правления драконов. Даже одно прибавилось – пока на Железном троне будет сидеть Роберт Баратеон, корона не сможет вмешиваться в личные дела Дорна. Принцесса Элия и Рейнис отправятся в Солнечное Копье, где и будут жить под фамилией Мартелл. Все же они были не опасными в плане угрозы личностями – Элия, последняя принцесса свергнутой династии, будет лишена любой политической власти, а Рейнис все же девушка и претендовать на Железный трон не сможет по закону и постулатам Семерых. Тоже самое касалось и их потомков. С Эйгоном оказалось все не так просто. Мальчика в будущем могут использовать, чтобы сеять смуту в стране или организовать подобие Восстания Блэкфайра. Было решено, что с достижением возраста восьми лет он отправиться в Цитадель, где будет обучаться мейстерскому делу, а позже, завершив свою цепь, отправится на Стену, сменить своего старого предка –Эймон Таргариена, брата самого Эйгона Невероятного. Когда я узнал КТО сидит на месте мейстера в Ночном Дозоре, от шока чуть не упустил последние слова Джона, сказав которые он отправился спать. - Единственное послабление в этом вопросе, которое смог выбить из меня Темпер, было право мелкого Таргариена раз в год навещать Солнечное Копье и видеться с матерью. Кто я такой чтобы отказать в такой маленькой просьбе? – В старых глазах Аррена вспыхнула застарелая боль и грусть, увидеть которые мог только тот, кто с ним хорошо знаком. «Все же Джон очень несчастный человек». – Подумал я, отправляясь к своему шатру и готовясь ко сну. – «Потерять двух любимых жен и восьмерых детей… Надеюсь Лиза сможет подарить ему счастье» Так, размышляя на темы судьбы и моей дальнейшей жизни после нашей победы, я незаметно заснул, внутренне готовясь к завтрашней битве. Эта битва решит все.