Восхождение лорда Темпера

P.O.V. Лак Флауэрс, десятник на службе у Тиреллов Середина одиннадцатого месяца 299 года от З.Э. Третья стена Хайгардена, Простор, Вестерос.       — Огонь! Огонь! Огонь! — Словно безумный кричал наш сотник, надрывая глотку, показывая пальцем на наступающую волну цвета стали и крови. — Стреляйте! Стреляйте! Убейте этих тварей, прежде чем они убьют ва… Блеарх!.       Договорить ему не удалось — мало кто из людей был способен говорить с арбалетным болтом в шее.       — А я говорил ему не высовываться, индюк недалекий. — Злобно прошипел я, вставая во весь рост и прикрываясь большим ростовым щитом, в который почти сразу прилетело несколько стрел. — Парни! Теперь я здесь главный! Разбейтесь по парам и продолжайте стрелять, прикрывая друг друга! Если кого-то из вас пристрелят и он не сдохнет, я лично его добью, воткнув меч в жопу! Ясно?!       — Да, сир!       — Слушаемся!       — Есть, Лак!       — Сам не сдохни давай! — Ответили мне сорок охрипших глоток, которые вместе со мной уже месяц пытались не сдать величайший замок Вестероса.       Когда месяц назад к Высокому Саду подошла армия дорнийцев, я, как и большинство благородных, были в состоянии невероятного шока. Да, как бастард одного мелкого вассального рода Тиреллов, я от простолюдинов отличался лишь неплохим умением владеть мечом, пером и конем. Но это не мешало мне стать десятником домашней гвардии Хайгардена и быть в курсе большинства событий Семи Королевств.       «Спасибо той смазливой служанке, работающей в покоях наследника» — Огорченно вспомнил я ту симпатичную рыжую прелестницу, которую не портили даже многочисленные веснушки. Ей не повезло пробегать мимо оружейного склада, в который угодил камень, запущенный требушетом. Щепка, прилетевшая в глаз, убила ее почти мгновенно, как и пятерых служанок, оказавшихся слишком близко к тому злополучному арсеналу.       Так вот, вторжение дорнийцев для наших сюзеренов стало ударом ниже пояса. Война со средним Баратеоном, Роббом Старком и в конец потерявшим последние крохи разума Бейлоном Грейджоем и так была очень тяжела для Простора. Даже с уменьшившимися, но все еще значимыми, войсками Ланнистеров, силы сторон были примерно равны. И неожиданный и очень резкий удар тридцати с лишним тысяч дорнийцев, идущих по нашему королевству огнем и мечом, был очень тяжел.       — Берегись! — Резко заорал стоявший рядом ополченец, лишь недавно бывший обычным крестьянином. — Скорпион! «Блять!» — Молнией пронеслась у меня в голове мысль, пока тело само отпрыгивало, куда подальше от павезы (п.а. огромный ростовой щит, иногда используемый для установки дополнительной защиты на стенах крепостей), используемого в качестве защиты. И не зря.       Звяк…       — А-а-а!       В спину сразу ударила волна щепок, слава Семерым не способных пробить бригантину и кольчугу под ней. А вот глазастому крестьянину так не повезло — одетый лишь в простой кожаный доспех, который нашли в глубине складов замка, он получил несколько осколков в руку и неожиданно прилетевшую стрелу в плечо, став на ближайшие недели бесполезным.       — К мейстерам его! — Рявкнул я во всю мощь своих легких, стараясь прикрыть своего спасителя собственным, обитым неплохой сталью, щитом. Хотя главная причина в данный момент заключалась в ценности каждого человека для нас — из трех тысяч гарнизона после месяца осады осталась едва шестая часть, из-за чего пришлось привлекать спрятавшихся от войны за стены крестьян и замковую обслугу.       С узкой лестницы на стены быстро шмыгнули две замотанные в кожу от головы до пят служанки и, прихватив раненого за плечи, быстро понесли его вниз.       — Стой! — Ухватил я одну из них за плечо и развернул к себе. — Что происходит у западных ворот?       — Дорнийцы все прибывают, господин. — Ответила мне служанка, судя по голосу бывшая еще молодой девочкой. — Им удалось поджечь ворота, но решетки все еще целы. Как говорили некоторые раненые они везут туда таран.       В шоке раскрыв глаза, я обернулся и увидел как за громадой хайгарденского донжона в небо и вправду поднимается густой черный дым.       — Семеро спасите нас… — Неверующе прошептал я, отпустив служанку, которая сразу убежала вниз.       «Если они прорвутся, то нам конец» — Подумал я, прячась за ближайшую амбразуру и краем глаза смотря дорнийских солдат, затаскивающих на вторую стену небольшую катапульту. — «Пеклов ублюдочный Темпер-р!»       Еще месяц назад большая часть людей из гвардии и гарнизона Хайгардена, узнав что большая часть дорнийцев ушла в сторону Староместа и Королевской Гавани, думала что повторится история с осадой Штормового предела двадцать лет назад нынешним главой дома. Ибо взять Высокий Сад, обороняемый тремя тысячами лучших воинов Простора, семью тысячами дорнийских козо*бов было невозможно, даже если каждый из них был по силе равен Роберту Баратеону.       Но этот пеклов дорниец…       Не прошло и дня, как ушли остальные армии пустынников, как замок сотрясся от ударов. Скорпионы, катапульты и требушеты днем и ночью молотили стены словно повар мясо для хорошего стейка, не давая хоть немного отдохнуть и доставляя неприятные потери.       Лорд Уиллас, последовавший советам мастера над оружием замка, Мартина Тирелла, приказал совершить ночную вылазку с целью уничтожить осадные машины и убить как можно больше дорнийцев. И все было хорошо поначалу — даже со стен было слышно громкие звуки пира, музыку бардов и радостный смех шлюх из вражеского лагеря. Вкупе с полным отсутствием часовых это прекрасно говорило о военных талантах дорнийского торгаша и умениях его армии.       Но мы недооценили бесчестность дорнийцев.       Шум, раздававшийся в лагере пустынников, был всего лишь приманкой, созданный маркитантками, торгашами-коробейниками и проститутками. Отправленные три сотни гвардейцев почти мгновенно расстреляли и перерезали сидевшие в засаде воины Темперов. В ту ночь я своими глазами видел как лорд Уиллас до крови сжимает свои кулаки, смотря на пирующих и вопящих оскорбления в нашу сторону дорнийцев.       Так продолжалось целую ночь, пока с первыми лучами солнца из главного лагеря не вышли свежие и отдохнувшие враги и не пошли на штурм первой стены.       Его мы отразили, потеряв в процессе немало людей — дорнийцы давили сильно, несколько раз прорываясь за стены и подходя к воротам, но наши страдания только начинались.       Отравление еды в казармах, из-за чего за раз отправилось к Семерым семь сотен человек.       Вспыхнувший, словно солома, Великий лабиринт, которые дорнийцы пропитали какой-то чёрной и вязкой гадостью.       Неожиданно появившийся декаду назад во втором кольце стен проход, из которого повалили одетые в черные доспехи мечники и отправили на тот свет почти три сотни одетых лишь в исподнее ополченцев, прежде чем без потерь отступить и обвалить тоннель.       И все это сочеталось с постоянными штурмами, обстрелами, подлянками и другой гадостью, на которую оказался очень изобретателен вражеский командир.       Итог прост — два из трех колец стен взяты, треть защитников отправились к Неведомому, а ситуация в замке, лишившегося большей части своих запасов из-за подкупленных служек, чьи головы украшают копья над главными воротами, была близка к критической. Что уж говорить, если появились первые перебежчики, которое каждое утро и вечер орали как им хорошо у дорнийцев и что следует побыстрее сдаться, а не погибать напрасно за род бывших слуг.       — Тьфу… — Невольно сплюнул я. Как учил меня отец — самая ценная вещь в мире это человеческая и рыцарская честь. Без нее мы не более чем собаки, кормящиеся с чужой руки и грызущие тех, на кого эта рука укажет. И променять свою честь на дорнийскую кислятину и шлюх было невероятно мерзко для меня.       — Командир! — Отвлек меня от недолгих размышлений подбежавший задыхающийся ополченец и грубо схватил за плечо. Да как он смее… — Они затащили баллисту на стену! Скоро начнут стрелять!       — Что?! — В шоке заорал я и, быстро вытащив голову из-за амбразуры, взглянул на недавно потерянное кольцо стен. Там уже стоял небольшой онагр, который бывший крестьянин назвал не тем именем, в ложе которого клали камень, готовясь отправить его в нас. — Чем, **** вас Боги, занимались лучники?!       — Их отослали на соседнюю стену! — Крикнул ополченец, со страхом посмотрев сторону донжона. — Там все очень плохо… Дорнийцы почти прорвались через ворота!       Бабах…       Прилетевший в одну из амбразур камень, выпущенный каким-то удачливым сукиным сыном, заставил меня невольно вздрогнуть и подавить невольный приступ дрожи.       Мы проигрывали. Очень сильно проигрывали. Дорнийцы давили со всех сил, выпустив в бой элитных воинов и лучников самого Темпера. И единственной надеждой на то, что последняя стена не падет, было чудо. Божье чудо.       — Туду-туду!!!       — Туду!!!       — Туду-туду!!!       Неожиданно над замком загремели трубы и рога, играя простой и незамысловатый сигнал.       «Он дорнийский» — Подумал я, краем глаза выглянув за стену через тонкую трещину в парапете. Там, до этого шедшие ровными рядами воины с ростовыми щитами и лестницами, под прикрытием лучников, не дававших нам даже носу наружу высунуть, начали останавливаться и быстро переглядываться — «Что происходит?»       А происходила какая-то пеклова ерунда — не теряя строй, медленно и уверенно, дорнийцы начали отступать за вторую стену, не давая даже шанса послать пару стрел себе вслед. Хотя никто из нас этого даже не планировал — все были настолько шокированы, что просто молча смотрели на копошащийся лагерь пустынников, расположенный между второй и первой стеной, на месте сгоревшего лабиринта.       — Они уходят? — Неверующе спросил один из ополченцев, когда заметил как острые вершины палаток и шатров, принадлежащих лордам и рыцарям, а на восток начали уходить небольшие разъезды, очень похожие на разведку.       — Похоже на то. — Подтвердил его слова один из немногочисленных замковых гвардейцев, стоявших рядом.       — Но почему?       — А это важно?       — Верно.       — Хрен этих козо**** знает.       — Самое главное мы выстояли!       — Выстояли!       — Мы отбили осаду!       — Наваляли дорнийцам!       — Слава Семерым!       — Слава Семерым!       — Надеюсь они не вернутся… — Тихо прошептал я, потихоньку сползая по стене, на которую опирался. Этот месяц выпил из меня слишком много жизненных сил, так что сейчас я мечтал только об одном — о теплой кровати, горячей похлебке и спокойно сне. — Как только установится мир, найду себе жену. Эта жизнь слишком хрупка, чтобы оставаться в ней одному.       Тем же вечером дорнийская армия, изрядно уменьшившаяся за недели непрекращающейся битвы, сняла осаду и ушла на восток, в сторону Ночной Песни. Битва за Хайгарден была окончена.

***

Несколькими часами ранее. Середина одиннадцатого месяца 299 года от З.Э. Главная палатка войск Дорна, территория между второй и первой стеной Хайгардена, Простор, Вестерос.       — Милорд, мы смогли поджечь западные ворота. Не пройдет и двух часов прежде чем несущий механизм и засов прогорят. — Докладывал мне молодой каменный дорниец, бывший одним из сотников моей армии. Именно он отвечал еще за пять сотен лучников, копейщиков и мечников, штурмующих самые слабые ворота третьей стены Хайгардена — Западные.       — Хорошо. — Кивнул я, делая небольшой глоток травяного отвара. Все же я был уже не молод и постоянный стресс на протяжении месяца не слишком хорошо сказывался на моем здоровье. — Готовьте таран и не дайте Тиреллам даже шанса его сломать.       «Хотя все это относительно» — Промелькнула у меня мысль, пока я, отперевшись головой на руку, смотрел вслед ушедшему на поле боя солдату. — «Если сравнивать с остальными лордами моего возраста, то у меня и вправду прекрасное здоровье. Хотя с Оберином не сравнить — по моему с годами он стал есть, пить и тра****** еще больше»       Осада Хайгардена шла с переменным успехом.       Сам по себе Высокий сад был не только одним из самых красивых и богатых замков Вестероса, но еще и самым укрепленным и устойчивым к длительным осадам. Ведь в отличии от того же Орлиного гнезда или Пайка, которые считались неприступными в основном за счет расположения и невозможности осаждать их большой армией, Хайгарден находился на широкой равнине, давая осаждающим по полной пользоваться своим численным перевесом.       Так что Гарт Зеленорукий и его потомки Гарденеры с приемниками Тиреллами прекрасно потрудились над тем, чтобы как можно больше усложнить жизнь дорнийцам, которые испокон веков нападали на Простор.       Высокие, десятиметровые внешние стены, с глубоким фундаментом из-за которых подкоп пришлось рыть почти две декады днем и ночью. Десятки круглых и квадратных башен, с установленными на ними скорпионами и баллистами. Бесконечные лабиринты, расположенные между первым и вторым кольцом стен, чтобы сжечь которые пяти подкупленным слугам Тиреллов пришлось неделю подрезать главные корни и пропитывать нефтью землю — повезло что трое из них были садовниками и на такое копошение никто не обратил внимания до первого штурма, стоившего Хайгардену первого кольца стен.       Владельцы замка сделали все возможное, чтобы атакующим жизнь медом не казалась.       Это я еще не упоминал про полную независимость замка от колодцев и других источников воды благодаря протекающему рядом небольшому притоку Мандера и невероятной преданности и мастерству домашней гвардии Тиреллов, которая, не смотря на ухудшающееся день ото дня положение и многочисленные посулы сдаться, потеряла от дезертирства всего два десятка человек.             Невероятная преданность и верность достойная уважения.       Но медленно, день ото дня, теряя людей, землю и веру в победу, Хайгарден проигрывал.       Хоть я и не являюсь мастером осадного дела, но в моем распоряжении всегда была богатая фантазия и ресурсы многократно превышающие обороняющихся.       Разделить армию на два отряда и атаковать и днем и ночью, постоянно устраивая настоящие и ложные штурмы, не давая просторцам нормально спать? Легко.       Накидать землю, оставшуюся от тоннеля, и построить на ней башню, получив огневую точку превышающую высотой стену? Не вопрос.       С помощью подкупа и шантажа захваченными в одной из ближайших деревень родителями заставить одного из слуг пробраться на кухню и подсыпать яд в чан с солдатской едой? Пришлось повозится со связью, но крысы живут везде, даже в Высоких Садах.       Тайно испортить тетивы для скорпионов пропитав их водой или впустив на склад крыс? Больше вопрос времени и денег, чем каких-то хитростей.       — В общем как говорил Хан великий словно Океан, осел, нагруженный золотом, возьмет любой город. Это сработало с Ночной Песнью, сработало и с Хайгарденом. — Усмехнулся я, делая еще один глоток отдающего мятой и мелиссой отвара.       Самое веселое за время осады моей главной проблемой был отнюдь Хайгарден и оборонявший его Уиллас Тирелл, который, не смотря на свою славу хромого калеки и любителя разводить птиц и лошадей, оказался очень неплохим военачальником. Ни одна моя уловка или подлянка, не смотря на все мои старания, не срабатывала на нем больше двух раз, заставляя меня каждый день придумывать что-то новое и вдалбливать свою идею ничего не понимающим рыцарям и лордам. Именно с ними и была связана главная проблема.       Те с упорством, достойных самых тупых и твердолобых баранов, доказывали мне, что я воюю неправильно и вместо тщательной подготовки, диверсий, подавляющего обстрела лучников и обстрела стен перед штурмом, нужно идти в атаку на стены «голой» грудью, демонстрируя всем силу и мощь дорнийцев, одновременно соблюдая рыцарскую честь.       У меня чуть глаза на лоб не полезли, когда я последнее услышал. Дорнийцы, среди которых первых людей и ройнаров гораздо больше чем андалов и которые известны как отравители, прелюбодейцы и сибариты, соблюдают рыцарскую честь??? Первое время мне казалось что меня разыгрывают. Или очень неприятно шутят на какую-то неизвестную мне тему. Но стоило присмотреться к большинству присутствовавших в тот день в главном шатре лордам и рыцарям, как все становилось на свои места.       Как уже говорилось, уйдя в сторону Горького моста или Староместа, командующие забрали с собой самые организованные и сработанные части, ведь они, как и все в Вестеросе, не верили, что я смогу взять Хайгарден. Так что пять с половиной оставленных мне тысяч состояли из копий и боевого ополчения мелких лордов и рыцарей, в подчинении которых было максимум сто-сто пятьдесят человек. Сплотить всю эту ораву мне кое-как удалось (зачастую простым видом нескольких сотен мечников со скалящимися рядом варгами), но так уж получилось что большинство из них были младше тридцати.       Дорн уникальный регион. Здесь царит свой, отличный от всего остального мира, колорит. Отравления, интриги, измены, медовые ловушки и многое-многое другое были неизменной частью быта самого южного королевства. Сделать подлость ближнему своему было здесь в порядке вещей. Меня и мою семьи это не сильно коснулось — первое время никто не обращал на торгаша сидящего на пустыре в горах, а когда опомнились я уже обладал протекцией Мартеллов, репутацией Кровавого Шакала и достаточным влиянием чтобы раздавить надоедающую мелочь.       Но вернемся к лордам и рыцарям в моем войске. За столетия истории Дорна в нем сформировалась этакая «традиция» — не вмешивать во «взрослые» игры молодняк, давая им насладится таким манящим и притягательным духом рыцарства и благородства. И вот сейчас, по стечению обстоятельств, у меня в лагере все командиры оказались лордами либо младше тридцати, либо наследниками, посланными их заботливыми родителями набираться опыта на войне. Играя на струнах моих нервов. Пришлось действовать методом старого дона Аль Капоне — добрым словом и закованным в сталь кулаком можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом. Правда в моем случае это была большая часть награбленного с окружающих Хайгарден земель и несколько дуэлей, закончившихся несколькими сломанными руками, ногами и ребрами. Все же несмотря на старую рану я все еще оставался неплохим бойцом, не чета молодым и неопытным наследникам.       «Кстати, на счет награбленного» — Устало подумал я, посмотрев на три больших сундука, до верху наполненных золотыми, серебряными и большими медными монетами. Почти полторы тысячи золотых драконов. Очень большие деньги для какого-нибудь лорда или торговца (про крестьян даже говорить не нужно), но если знать, что это вся моя добыча с разграбленных земель от Сидрхолла до Старого дуба становилось грустно.       Эта война велась исключительно за счет просторцев. В отличии от Дорна и остальных, расположенных севернее королевств, бывшее Королевство Лугов и Полей всегда было богатым. Тот же Запад, несмотря на все золото Ланнистеров, никогда не мог назвать себя богатейшим королевством по причине многочисленных падений, неурожаев и истощений шахт, множество раз происходивших на его землях.       Земли Простора не зря называют землей обетованной. Долгие, порой длящиеся годами, зимы их почти не касались, давая землепашцам беспрерывно собирать урожай несколько раз подряд. Но даже среди них Хайгарден был жемчужиной, которую не мог превзойти ни Старомест с его купцами и богатствами, ни Рогов Холм с его воинами и шахтами, ни Арбор со своими кораблями и виноградниками. Все дело было в очень старом благословлении, наложенном на эти земли еще Гартом Зеленоруким.       Вечное плодородие.       Неистощимая земля, на протяжении тысячелетий дающая хозяевам Высокого Сада беспрерывный поток урожая. Местные хлебопашцы даже не знали о понятии двуполья, трехполья или севооборота. Зачем? Когда твоя земля каждый год дает стабильный урожай, а мейстеры раз в пол века создают новый, более плодородный вид пшеницы или другого растения, человеку надо делать только одно — сажать, собирать и пожинать, то что дают ему Семеро.       Именно поэтому Гарденеры, а после них Тиреллы, никогда не нуждались в деньгах и воинах. Ведь когда у тебя есть почти бесконечный и беспрерывный запас самого главного и ограниченного для человека ресурса — еды, легко стоять во главе сильнейшего королевства.       И сейчас эти земли начисто разоряются моими солдатами, забирающими все зерно, скот и золото, сжигающими посевы и забирающие с собой несколько девушек посмазливей.       Жестоко?       Нет. Далеко нет.       Мои люди, которым дисциплину вбивали сами Безупречные, хотя бы оставляли за собой целые дома, не изнасилованных женщин и живых мужей и детей. То, что крестьяне выживут, я не сомневался — у простого народа всегда было много бытовой хитрости и неприкосновенны запас зерна был даже у крестьян Тиреллов, слышавших о «неурожаях» только из баек путешественников. А вот то что сотворили другие дорнийцы в первые дни осады, когда я позволил им самим добыть провиант…       Когда я и мои пятьдесят телохранителей прискакали к остаткам деревни, дым от которой был виден даже из Хайгардена, у меня едва не случился приступ бешенства. Сожжённые дома, изнасилованные трупы женщин, гора отрубленных голов мужчин и стариков. И дети. Насилуемые в открытую дети, которых использовали вместо «сломавшихся» женщин.       Это просто не описать словами. Тот вид, те страдания написанные на их лицах, те запахи, та смесь крови и грязи, в которую превратилась земля… Все это набатом ударило в мою голову, вынудив отдать приказ, о котором я ни капельки ни жалею.       Убить их всех.       В тот день я сильно поссорился с остальными лордами и рыцарями. Едва не дошло до поножовщины. Но в конце концов было заключено соглашение — войска мелких аристократов штурмуют город, зарабатывая себе славу и баллы в отношениях с Мартеллами, а мои занимаются мародерством в окрестных землях, отдавая им 80% добычи. Остались довольны все — лорды тем, что получили лучшие места в битве и «прогнули» самого знаменосца-торгаша, а я тем, что получил возможность отправлять на стены самых «понравившихся» мне лордов дорнийцев и уберегал свои войска от лишних битв.       Которые, к сожалению, все равно произошли. Неделю назад, когда мои люди разорили последние деревни на равнинах и вышли к морю, они встретили железнорожденных.       Если говорить о стороне, которая получила больше всего выгоды от творившегося в Вестеросе бедлама, то это был род Грейджоев. Узнав о слабости Запада, незащищенности Севера, а после и уходе из Простора большей части войск, Бейлон совершил тот же ход, что и десять лет назад. Объявил себя королем Железных островов. После этого всем капитанам на островах была отдана команда фас, с фразой — грабьте кого хотите! Любого жителя зелёных земель!       По словам Родрика Харлоу, с чьим домом я уже давно поддерживал хорошие торговые отношения, многим капитанам даже этих слов не нужно было. Сотни ладей стали терроризировать все западное побережье Семи Королевств, игнорируя, чьи земли они грабят и не обращая внимания даже на угрозы Тайвина Ланнистера, сильно потерявшего в своем авторитете после стольких поражений Молодому Волку. Некоторые из них даже умудрялись брать в засады мои флоты и атаковать их. Естественно без результатов — слишком велика была разница в огневой мощи, размерах и водоизмещении. Железнорожденные даже не смогли подобраться к каравану, прежде чем их расстреляли гарпунами и керамическими снарядами, начиненными нефтью. Судя по присланным отчетам горели они знатно.       Но все это было лишь прикрытием для главного удара Грейджоев. Железный флот, разделявших с моим третье место по числу кораблей копил силы и готовился наносить точечные и болезненные удары. Первый такой произошел полтора месяца назад — северяне лишись Кремневого пальца, единственного замка на мысе Кракена и самого южного города Севера. Вторым ударом стал неожиданный захват двух из четырех Щитовых островов — Серого и Дубового. Остальные два смогли отразить нападение и до сих пор находятся в осаде. Ну и последний, на сегодняшний день, удар был совершен на Западе, из-за чего сообщил мне об этом не Харлоу, а старший брат, окончательно «выгнавший» северян с земель львов и сейчас укрепляющий оборону Золотого Зуба.       Железный флот, во главе с Виктарионом, атаковал и захватил Кайс, вернув себе свою самую старую заставу на материке.       Нельзя сказать, что западные лорды проворонили нападение. Нет, просто во время всех остальных войн железнорожденные в первую очередь атаковали Светлый остров или Гибельную крепость, служившие первыми рубежами обороны против налетчиков. Захват Кайса, сам по себе, ничего Бейлону не давал — у города были не самые лучшие стены, и оборонять его было достаточно тяжело. Слабоумие это, отвага или какой-то хитрый план неизвестно, но, так или иначе, сейчас железнорожденные самая крупная сила в Закатном море.       И несколько моих отрядов столкнулись с вольными капитанами, которые настолько обнаглели, что разбили лагеря на месте впадения Мандера в океан и оттуда совершали набеги на близлежащие деревни. Вылилось это в короткие стычки, где хоть и одетые с ног до головы в железо островитяне мгновенно были вырезаны моими людьми. Причина проста: отсутствие дисциплины, нормальных лучников, страх перед «огромными четвероногими тварями» и самое главное — отвратное качество стали.       Если броню и оружие моих людей производили на мануфактурах, по одинарному и сверхтехнологичному для местного времени рецепту, то тот шлак в который были одеты налетчики Железных островов делали едва ли не на коленке в самых примитивных кузницах.       «Приятно знать, что созданная тобой армия на голову превосходит остальных» — Подумал я, пребывая в прекрасном расположении духа. Хайгарден был почти взят — сегодня-завтра будет взята третья стена, а донжон, если осуществить парочку моих задумок, падет также быстро. Фаулер разграбил почти все земли Хайтауэров, не тронув лишь самые большие и укрепленные замки на подобии Медовой Рощи, Нагорья и Бандаллона. А Оберин хорошенько укрепился в Горьком Мосту и уже полмесяца держит на месте армию Тарли, которая даже после нескольких попыток штурма, не смогла переправится на другой берег.       — Я ожидал большего от Рендила. — Усмехнулся я, сделав большой глоток отвара и с удовольствием откинувшись на спинку кресла. Это была одна из самых моих больших ошибок…       — Милорд! Все пропало! — Ворвался ко мне в палатку красный вихрь, мгновенно остановившейся из-за трех приставленных к шее клинков.       — Стоять! Убрать мечи! — Рявкнул я, узнав в вихре одного из послов в армии Оберина, которых оставил там на случай непредвиденных обстоятельств. И количество старой крови на его одежде мне очень сильно не понравилось… — Что случилось? Говори! Быстро!       — Принц Оберин разбит! — Прокричал он три слова, заставившие мое сердце мгновенно упасть в пятки. — Все наши войска разгромлены! Кровавый Охотник переходит реку!       — Как это произошло?! — Не сдерживая голос, спросил я, подняв гонца за грудки и подняв на полом на треть метра. Сердце бешено стучало, набатом отдаваясь в голове.       — Киван Ланнистер! — Прокричал покрасневший парень, чей воротник врезался к нему в шею и не давал нормально дышать. — Он с пятью тысячами зашел к принцу Оберину в тыл! Он ударил принца в спину во время очередной атаки Кровавого Охотника! Они зажали его с двух сторон! Это было два дня назад!       Услышав о поражении нашей главной армии, я быстро в уме досчитал до десяти и отпустил ни в чем неповинного гонца. Даже наоборот — судя по его словам, он за два дня преодолел почти четыреста километров, что, по сути, являлось невероятным подвигом. Во-первых, езда на коне галопом то еще удовольствие, требующее немалой выносливости и силы воли. Даже по его сморщенному лицу видно, во что за эти дни превратилась его пятая точка. А во-вторых даже признанные самыми выносливыми дорнийцские жеребцы, способные быстро преодолевать немалые расстояния, после ста миль загонятся и откинут копыта. А это значит что он во враждебном Просторе где-то умудрился найти сменного коня и на нем доскакать до нас.       — Накормите, напоите и переоденьте его. — Сказал я заглянувшему внутрь палатки слуге, показав пальцем на удивленно смотрящего на меня парня, которому едва можно было дать двадцать лет. — Давай сигнал к отступлению и отправь посыльных к остальным лордам и рыцарям. Чтобы через полчаса собрались в моей палатке. Если будут возмущаться, скажи что дело очень срочное. — Обратился я к своему вестовому, ответственному за передачу военных посланий моим сотникам и другим благородным.       Вскоре после окончания штурма я и недовольные лорды слушали беглый рассказ немного отдохнувшего и освежившегося посыльного, от которого уже не воняло потом и кровью.       А выходило следующее.       Оберин расслабился. Преступно расслабился. Да, он еще помнил мои слова о том что нужно быть осторожным с одноруким Тарли и внимательно следил за каждым его действием.       Но в остальных направлениях мой друг был слишком беспечным. Его войско укрепляло Горький мост только со стороны берега, совершенно забив на собственный тыл, а разъезды, роль которых была в патрулировании и раннем обнаружении врага, были заняты лишь грабежом мелких деревень и хутров, коих в округ не самого маленького города было в достатке.       Все это вылилось в то, что Киван Ланнистер, младший брат Старого льва, взяв свои две тысячи и посадив их на лошадей, двинулся на юг. Тайно преодолев холмы Ключей, он забрал гарнизоны из замка Сарвиков, Кордвейнеров и Кидвелов (черт знает как он заставил кастелянов оставить их земли без присмотра) и ударил в спину Оберину. И хоть две-пятых его «войска» являлась простыми крестьянами, согнанными с полей, для разгрома нашей главной армии этого хватило.       После рассказа несколько лордов из присутствующих в палатке даже засомневались в словах посланца, решив, что тот совсем лишился разума, но мой добрый и располагающий взгляд сразу заставил их заткнуться. Хотя я сам понимал их сомнения — Киван Ланнистер был больше известен как «Тень Великого льва». Всю жизнь он был лишь придатком к своему старшему брату, являясь полностью ведомым и ни разу не проявив инициативу.       Тот тип людей, которые прекрасно исполняют планы, но не могут сами их создавать. В этом нет ничего плохого — ведь на таких как Киван и строился наш мир. Ведь даже успех Старого льва, почти двадцать лет проведшего в Королевской гавани в роли Десницы, был очень тесно связан с его младшим братом. Если бы он мудро и мягко не управлял Западом за Тайвина, умело пользуясь преференциями от создаваемых им законов и указов, Ланнистеры не преумножили бы свои богатства почти в два раза за последние тридцать лет.       Но тот факт, что он самостоятельно провел такую авантюру, достойную самых отчаянных авантюристов, очень сильно рвал шаблоны, которыми его раньше оценивали.       — Что с войском Оберина? — Спросил я, уже успокоившись и устало потирая пальцами глаза. — Сколько из них выжило?       — Не знаю, милорд. — Расстроенно ответил гонец, опустив взгляд в пол. — Но перед тем как покинуть поле боя я видел как отряд в пять тысяч человек под флагами Мартеллов и Джордейнов смогли вырваться из окружения.       «Уже неплохо». — Измученно подумал я, увидев хоть что-то хорошее в той бочке дегтя, которая на нас обрушилась. Сам разгром армии Оберина сам по себе был той еще катастрофой, но по сравнению с прорвавшимся через Горький мост Тарли все это были цветочки. Ведь сейчас нам придется уносить ноги в сторону Ночной песни, молясь всем богам чтобы нас с тяжелым обозом не догнала просторская кавалерия.       В еще большей заднице находился Фаулер, находившейся возле Староместа и никак не успевающий удрать раньше, чем путь к отступлению перекроет Рендилл. Слава Старым Богам я прислушался к словам Волкана и оправил в Звездопад два конвоя по десять кораблей, раньше занимавшихся торговлей в Закатном море. Там все равно из-за железнорожденных нельзя было появляться, а двадцать транспортов за раз способных взять на борт пять сотен человек не помешают.       — Я отправлю письмо Старому Ястребу. — Сказал я собравшимся, тоже понимающим всю тяжесть нашего положения. — Пусть идут к Солнечному дому, берут там корабли и плывут обратно в Дорн. Мои суда тоже вскоре выплывут из Звездопада.       — А что делать нам, лорд Темпер? — Спросил меня сир Ленс, бывший главой небольшого рыцарского дома, который на практике больше состоял из торговцев, чем из воинов. Трусливый и хитрый тип.       — Быстро уходим к Ночной Песни. — Сказал я, вставая из-за стола, что за мной повторили и остальные присутствующие. — У нас есть два-три дня, прежде чем сюда подоспеют отряды рыцарской кавалерии. — Заметив грустные нотки в глазах некоторых и прикинув что они могут вызвать у людей местного менталитета, добавил. — Да, мне тоже жаль оставлять почти взятый замок, но сиры и лорды выбора у нас нет. Мы и так выполнили нашу главную задачу — разорили Простор, оставив войско Тиреллов и Ланнистеров без запасов продовольствия в преддверии Зимы. Осталось лишь увести это домой.       Спорить с моим словами никто не стал и уже к ночи стены Хайгардена оставил последний отряд дорницев, спокойно и без спешки отступающих в сторону Ночной песни.       Только через неделю, когда все мое войско и обоз прошли мимо крепости и отправились в Дорн, я узнал что Фаулер смог резкой атакой осадить и взять, хоть и с большими потерями, Солнечный дом. Там он захватил почти полсотни самых разных судов, начиная от мелких торговых суденышек заканчивая редвинским пузатым галеоном, и, вместе с моими кораблями, начал в сильнейшей спешке переправлять людей и добычу на ближайший дорнийский берег. Ведь он прекрасно знал о вышедшей из Староместа тридцативымпельной флотилии, целью которой было отрезать ему путь к отступлению.       К тому же начали прибывать спасшиеся остатки армии Оберина, которых оказалось не слишком много. Несмотря на все усилия лорда Требора, нынешнего главы Джордейнов, домой смогли вернуться только восемь тысяч человек, среди которых было немало легкораненых.       Но не это было самой страшной новостью. В горячке боя, пытаясь поджечь собранные запасы, чтобы те не достались врагу, а позже убить ненавистного Ланнистера, поставившего его войска под монастырь, погиб Оберин. Первое ему удалось — знатный пожар уничтожил большую часть города и все его склады, а вот второе нет. По словам нескольких солдат, видевшие последние минуты жизни моего друга и брата, он в одиночку прорвался к свите Кивана и почти смог достать его своим копьем, прежде чем Алые Гвардейцы опомнились и, будто бабочку на булавку, насадили его на множество острых копий. Обара, Нимерия и Тиена, сопровождавшие его в этой авантюре, попали в плен.       В тот день я напился до беспамятства в солярии Ночной песни. Умер мой друг, мой брат, муж моей любимой сестры, отец двух моих племянниц. Умер во время исполнения моего плана. Моей идеи. Как и Элия…       Это было тяжело. Очень тяжело.       Будто камень, упавший на дно желудка и упрямо тянущий меня на дно. Лишь самый крепкий алкоголь был способен хоть как-то облегчить мою боль, но, к сожалению долго предаваться самозабвению мне не дали.       На третий день моего пьянства меня вытащил из солярия Волкан, ополоснул в ледяном колодце, залил в рот дорогущее лиснийское зелье, приводящее разум в порядок, и выдал сильнейшую затрещину. Последнее сработало лучше всего.       Я еще многое в тот день наговорил своему бывшему воспитаннику, в бешенстве выбив у него несколько зубов, но своей цели он добился. Я пришел в себя. И я знал что нужно делать. Письмо Лайону было написано и отправлено за несколько минут. Пора было ему применить ту вещь, ради которой я посылал его в Азабад. Да, если об этом узнает итийский император мне будет ой как не сдобровать, но на войне были хороши все средства. В том числе и такие.       А сам я, перед этим извинившись перед Волканом, на мои слова лишь махнувшему рукой, отправился на юг, в сторону Принцева перевала. Простор не будет сидеть сложа руки и наверняка попытается вернуть награбленное. И устроить для него горячую встречу было моим долгом.