Восхождение лорда Темпера

Середина третьего месяца 300 года от З.Э. Тоже место, то же время. Тронный зал, Великая пирамида, Миэрин, Залив Работорговцев.       — И так, что же вы хотели мне рассказать, лорд Темпер? — Спросила меня Таргариен, удобно расположившись на троне и с ожиданием посмотрев на меня.       — Если вы не против, кхалиси, то я бы хотел перейти на дотракийский. — Большое количество цокающих и рычащих слов невольно царапали горло, но моя речь была более-менее хороша, без жуткого акцента. — Я полностью доверяю сиру Барристану и Мормонту, но новости которые я вам сообщу вы сами можете не желать им рассказывать.       — Вы меня еще сильнее заинтриговали. — Слегка нахмурившись, ответила Таргариен, тоже перейдя на язык степных кочевников. И получалось у нее гораздо лучше чем у меня. — Хорошо, начинайте.       — Во-первых, вы не единственная владелица драконов в этом мире. — Сказал я, мгновенно заставив Дейнерис вскинуть брови и открыть рот в недоумении. — Кроме вас есть еще один человек, у которого в ночь, когда Красная комета пересекла небо, вылупился дракон.       — Лорд, не шутите со мной. — Сказала она, облокотившись вперед и смотря на меня серьезным, нахмуренным взглядом. — В этом мире остался лишь один истинный Таргариен. Тот, у кого вылупились драконы. И это я.       «Забавно. «Истинный Таргариен». Значит Юный Гриф под эти требования не подходит» — Подумал я, одновременно продолжив беседу. — Это отнюдь не шутка, кхалиси. Кроме вас из королевской семьи выжил еще один человек. Старшая дочь вашего брата Рейгара, принцесса Рейнис.       Если до этого я мог сказать что видел эмоции Матери Драконов, когда она удивляется, то сейчас передо мной началась настоящая феерия.       Непонимание.       Осознание.       Неверие.       Задумчивость.       Радость.       Печаль.       И наконец подозрительность.       — Дочь моего брата пропала сразу после победы Узурпатора. — Сказала она, впившись в меня взглядом и ни на миг не разрывая зрительного контакта.       — Но тело ее так и не нашли. И причина проста — она выжила и выросла очень умной и доброй девушкой. — С улыбкой ответил, заслужив еще больше подозрительности от Тарагриен.       — Откуда вы это знаете?       — В тот день, когда была сожжена Королевская Гавань и убит ваш отец, именно мои люди помогали бежать принцессе Элии, жене вашего брата Рейгара, из замка.       — Как я слышала неудачно. — Выдохнула Дейнерис, стрельнув глазами в сторону Селми, который с Мормонтом растерянно стояли у трона и пытались понять хотя-бы обрывки наших фраз. — Сир Барристан рассказывал мне, что там произошло. Разрубленная пополам женщина и раздавленный об стену ребенок.       Сказано это было с такой грустью и внутренней ненавистью, что я сам невольно вспомнил тот день и сжал кулаки. За годы из памяти стерлось ее лицо, окружающие и даже сам вид прежнего тронного зала Красного замка, но окровавленное тело, из которого до сих пор капала алая кровь, становившаяся незаметной на фоне ланнистерского плаща, до сих пор свеж в моей памяти.       — Верно. Только он наверняка говорил вам, что изначально, по договору с Баратеоном, принцесса Элия и ее дети должны были вернутся в Дорн. Живыми и здоровыми. — Сказал я, выкинув из головы ту картину. — Это было главной условием присоединения Дорна к Узурпатору.       — Которое, если верить слухам, предложили вы. — Указала она на меня пальцем. — По словам сира Ливенна, именно вы надоумили принца Дорана не помогать моему брату в решающем сражении, а ударить ему в спину. Вы одна из причин падения моего рода.       Эх… Сейчас мы встали на очень скользкую дорожку. Не знаю что сама Дейнерис думает о своем старшем брате, но рядом с ней очень долго были Барристан и Ливен, бывшие очень близкими друзьями Рейгара.       «Хорошо что мы говорим на дотракийском, иначе Селми точно бы вмешался» — Подумал я, начав делать то, что Матери Драконов еще никто не делал. Срывать весь лоск с образа ее старшего брата:       — Кхалиси, не знаю известно ли вам, но я был очень хорошим другом принцессы Элии. Моя сестра, Тея, была одной из ее фрейлин и в нашей переписке часто рассказывала, что происходило при ее дворе. — Говорил я не торопясь, проговаривая каждое слово, создавая серьезную и тяжелую обстановку. Подобную словам, которые я собирался сказать. — Вы ведь не будете спорить, что ваш отец под конец жизни стал Безумцем, сойдя с ума из-за Дикого огня и своего желания стать драконом?       — Д-да. — Через силу, спустя несколько секунд согласилась Дейнерис. Она прекрасно знала, что творил ее отец, не зря рядом с ней всегда были два старых Белых плаща, очень не любившие врать или что-то замалчивать. Но согласится что ты дочь безумца и, в теории, можешь повторить его путь было очень не легко, особенно для той кто в будущем планировал стать мудрым и справедливым правителем.       — Как бы мне не хотелось этого говорить, кхалиси, но безумие было присуще не только вашему отцу. — Продолжил я. — В Вестероссе есть поговорка — когда рождается Таргариен, боги подбрасывают монетку. Будет он безумцем или нет. Может вы сами об этом задумывались. Вспомните вашего старшего брата Визериса. Даже до меня доходили слухи о том, что он творил в Вольных городах, а ведь даже ваш батюшка, когда был в его возрасте, вел себя гораздо скромнее, хотя уже был королем.       Судя по нахмуренным бровям и невольно прикушенной губе, я попал в точку.       На самом деле я немного приврал — о происходящем с Визерисом мне было известно не из слухов, а благодаря паре соглядатаев, постоянно следивших за этой колоритной парочкой. Именно от них я узнал, что принц вырос жестоким, слабым, боязливым, нетерпеливым, тщеславным, жадным и глупым дураком, который за пятнадцать лет в изгнании, полностью растерял все свое королевское достоинство. Он продолжал жаждать трона своего отца и стал одержим идеей отвоевать Семь Королевств. Но окончательно он обезумел, когда за двадцать золотых драконов продал корону своей матери одному из моих людей. По его словам, после получения золота, Визерис в ярости отправился в ближайший дом услад и до смерти сначала изнасиловал, а после задушил одну из проституток. За это ему пришлось отдать пятнадцать золотых, а оставшиеся 4 он пропил, лишь один потратив на голодную сестренку.       Вот такой вот человек был Визерис Таргариен. Истинный сын своего отца.       Но вернемся к нашему разговору.       — Ваш старший брат тоже был помешан на одной вещи. — Сказал я, невольно вздохнув. Начинался самый сложный этап разговора, от итога которого зависело все. — Если ваш отец мечтал о возрождении драконов и возвращению вашему дому абсолютной власти, которая была до Танца, то с Рейгаром дела обстояли еще хуже. — На этом моменте я невольно перевел взгляд на Селми, что не укрылось от Дейнерис. — Когда маленькому мальчику, каким бы он умным и талантливым не был, постоянно говорят о его избранности и невероятности, это не проходит бесследно. Сначала идет отчуждение, с которым он смотрит на окружающий мир, отгораживаясь от него каким-нибудь увлечением, чтобы спастись от высоких ожиданий. Скажем чем-нибудь изящным и возвышенным. — Девушка невольно вздрогнула, прекрасно понимая куда я веду. Про любовь Серебряного принца к арфе в те времена не знал только глухой. — Вторым идет невероятное высокомерие, с которым он смотрит на окружающих его людей. Но следует признать, что ваш брат и вправду был особенным и мог заслуженно собой гордиться. — На этом моменте я невольно сглотнул ком в горле, образовавшийся от долгого разговора. — Пока эта гордость не превратилась в нечто новое.       Еще раз взглянув в глаза Матери Драконов и увидев там интерес и внимание к каждому моему слову, я продолжил свой небольшой монолог:       — Это превратилось в Веру. — Все же не выдержав и достав из-за пояса небольшую фляжку с лимонной водой, я сделал большой глоток и продолжил, дав время Таргариен немного обдумать мои слова. — В веру что он является «Принцем, обещанным в пророчестве».       — Кем? — Недоуменно посмотрела на меня Дейнерис, заставив меня немного смутится. Вряд ли Визерис много времени уделял образованию сестры и рассказал ей об одном из самых знаменитых пророчеств их рода.       — Кхалиси, вы ведь знаете об Азор Архае? — Уточнил я, надеясь что хоть этот момент не нужно будет объяснять. Слишком нервными и недовольными становились Мормонт и Селми и проверять рамки их терпения мне не сильно хотелось.       — Азор Ахай это, вроде, легендарный герой, который жил восемь тысяч лет назад. — Ответила Дейнерис. — Когда мы жили в Браавосе, в доме с красной дверью, сир Виллем читал мне сказки о том, как во времена Долгой Ночи Азор Ахай победил страшных ледяных чудовищ, Иных, при помощи огненного меча, называющегося Светозарный. Еще Азор Ахай главное лицо веры в Р’глора. Не разу не было такого, чтобы красные жрецы при встрече со мной не упоминали его имя и опять пророчили его второе пришествие.       — Если вкратце, то верно. — Согласился я, незаметно вернув флягу за пояс. — Только в вашей семье его называют «Принцем, обещанным в пророчестве». Много лет назад, когда ваш предок, Эйнар Таргариен, который прислушался к словам своей дочери Дейнис и уехал из Валирии, спасая свою семью от Рока, впервые упомянул о нем в разговоре с несколькими мейстерами. Говорят, что это пророчество было записано в легендарной книге «Знаки и Предзнаменования», написанной самой Дейнис и сейчас, к сожалению, утраченной. Оно гласило, что в вашей семье родится Азор Ахай и поведет мир к славному будущему.       — И вы думаете мой брат… — Задумчиво потянула Дейнерис, уже догадавшись о к чему я веду.       — Он начал считать себя избранным, кхалиси. — Ответил я, сложив руки за спиной. — Если вы поговорите с воспитателем вашего племянника, Джоном Конингтоном, то узнаете, что в своем узком кругу он много раз говорил что поведет Семь Королевств к светлому будущему, что это его судьба, что сам мир делает все, чтобы воплотить его мечты. Тоже самое он не раз говорил Элии, постоянно повторяя одни и те же слова. «Тебе повезло стать женой принца, который изменит этот мир. Так будь благодарна и живи тише мыши». — Мне даже не пришлось пытаться что-то вспоминать. Просто к речи в голос максимум высокомерия и легкого пренебрежения и получится Рейгар, каким я его запомнил во времена Восстания. — А когда он подарил венок синих роз на Харренхольском турнире другой девушке, все стало гораздо хуже. В своих письмах Элия писала что Рейгар не просто перестал видеть в ней жену и женщину. Нет, он даже к своим детям начал относится как к пустому месту. Как после этого мы с Дораном и Оберином могли оставить ее рядом с ним? — Эмоциональная часть рассказана, пришла пора приниматься за логическую. — К тому же, кхалиси, вы должны понимать что у брака вашего брата с дорнийской принцессой был и политический мотив. Дорн надеялся в будущем получить правителей, выращенных с любовью к родине своей матери, а Эйрис отваживал от своего главного соперника за трон его самых сильных, на тот момент, союзников — Ланнистеров. Элия сама согласилась на этот брак, с первого взгляда влюбившись в Рейгара, и Доран, ради её счастья и будущих преспектив, был готов терпеть многое. Но когда началось Восстание Баратеона в Солнечное Копье из Королевской Гавани пришло письмо не с просьбой о помощи, а угроза. Угроза сжечь Элию в драконьем огне, если Дорн не выступит с армией против мятежников. — Копия этих писем, вместе с печатями, росписями и удостверяющими грамотами, до сих пор хранятся у меня, в память о произошедшем. — Доран хоть и был в ярости, так и хотел поступить, но пришло тайное письмо от Элии. Там говорилось что она подслушала короля, когда он в одиночку сидел в Троном зале и разговаривал сам с собой. Кхе-кха-кха…       На последних словах я немного закашлялся, опять потянувшись за фляжкой и извиняющейся посмотрел на Таргариен.       — Не торопитесь, лорд Темпер. — Сказала она, ненадолго перейдя на андалос и, тоже сделав глоток воды, вновь посмотрела мне в глаза очень серьезным взглядом. — Мне очень интересны ваши слова. — Взгляд стал еще серьезней и пронзительней. — И их доказательства.       — Вы их получите ваше величество, когда я смогу вернутся в Осгилиат. — Ответил также на языке Семи Королевств, поняв зачем Дейнерис это сделала. Свои вопросом и тоном она успокоила двух своих рыцарей, которые могли подумать что я их королеве лапшу на уши решил навешать. — Продолжим, если вы не против.       — Не против.       — Не знаю о чем в тот день говорил ваш отец, но Элия прислала письмо, в котором писала что ее убьют и повесят на стену, чтобы испугать Рейгара, и сделают тоже самое с ее детьми, если принц не станет подчинятся королю. — Судя по округлившимся глазам Тарагариен, она не могла даже представить такого. Одно дело слышать о безумстве человека со стороны, без особого описания подробностей, а другое — напрямую слышать что они натворили. — Мы с Дораном и Оберином не могли оставить это просто так. Был разработан сложный план, с похищением и вывозом Элии в Дорн при помощи тайных ходов Красного замка, но все пошло наперекосяк. Элия погибла, малыша Эйгона тоже зверски убили и только Рейнис удалось спасти.       Установилось молчание. Королева, уже давно не держащая маску, задумчиво сидела на троне и витала где-то в своих мыслях, а ее охранники, не скрывая интереса, смотрели на меня, пытаясь понять, что я сказал девушке.       — Почему именно вы? — Через несколько минут спросила у меня Дейнерис тихим и задумчивым голосом, перейдя с дотракийскиского на валирийский. — Почему именно вы вырастили мою племянницу, а не Мартеллы, являвшиеся ее родственниками.       — Причина проста. — Почти сразу ответил я, давно ожидая этот вопрос. — Месть. Доран очень сильно любил свою сестру. Даже слишком. Он бы развязал бойню, чтобы отомстить Ланнистерам и Баратеонам, используя Рейнис как знамя восстания. Вне зависимости от того, проиграл бы он или победил для девочки это значило бы стать разменной монетой, без права голоса. Птичкой в золотой клетке, без права голоса. — На этих словах королева невольно вздрогнула. — Её бы использовали, как и вас, выдав замуж за того, кто смог бы дать больше всех мечей. Я не хотел для неё такой судьбы. Поэтому и скрыл ее от Дорана, вырастив в любви и тепле, наравне со своими детьми.       Опять установилась молчание. Я мало знал о жизни Дейнерис в те времена, когда она путешествовала с братом по Вольным городам. Доклады в основном пестрели выходками Визериса, а о маленькой и тихой серебровласой девочке писали очень мало и скупо. Но не нужно быть гением, чтобы понять какие эмоции её переполняли, когда выдали замуж за Дрого.       Обида, непонимание, гнев и ярость. Все эти слова никогда не смогут описать того, как себя чувствует человек, которого лишили свободы. Особенно если это сделал тот единственный, кого можно было назвать семьей.       — Так значит у моей племянницы тоже вылупился дракон… — Задумчиво протянула Дейнерис, смотря на меня очень странным взглядом, в котором плескались самые разные эмоции. Мне удалось разобрать только радость, неверие и обиду, а остальное осталось тайной. Я ведь простой старый перерожденец, а не волшебник, чтобы настолько понимать мысли женщин.       — Да. Маленький черный ящер, который за год стал едва ли не больше вашего Дрогона. — Улыбнувшись, ответил я.       — И как же вы скрыли его от всего остального мира? — Отзеркалив улыбку, спросила королева. — Я хоть никогда и не была в Семи Королевствах, на про Мастера над шептунами и его возможности слышала.       — Я отправил ее на Соториос. Туда не одна паутина не достанет. — От услышанного брови валирийки невольно устремились вверх. Про Зеленый Ад ей, наверняка, сказок рассказывали не мало.       — Удивительно… — Даже не пытаясь скрыть восхищения, сказала она. — Так вы и на этот континент решили отправиться?       — Меня всегда тянули новые земли. — Усмехнувшись в бороду ответил я. У меня уже давно были планы передать власть Лайону, снарядить самый большой и быстрый корабль и отправится на восток.       Посетить легендарный ифкевронские леса и посмотреть на деревья с вырезанным ликами, посетить спрятанные глубоко в чащах зачарованные гроты и послушать странную тишину, о которой писал в своих книгах сам Корлис Велларион.       Залезть на скалы страны Джоргвин и увидеть скелеты легендарных каменных великанов.       Увидеть залив Левиафанов, куда каждый год, в день когда Солнце дольше всего светит на небосводе, со всего мира приплывают левиафаны. Говорят что только там они усмиряют свой бурный нрав, становясь тихими и мирными, ведь именно там у них происходит зачатие и появление нового потомства.       Послушать легенды жителей Тысячи островов.       Спустится в подземелья Тайного города.       Понять похожа ли Моссовия на мою старую родину или это просто совпадение?       Искупаться в Красном море, которое состоит не из воды, а из крови самой земли.       Своими глазами увидеть шрайка, полулегендарное создание, обитающие в ледяных пустынях Серых Пустошей. Говорят что они выглядят как полулюди-полуящеры с зеленой чешуйчатой кожей, выделяющие яд при укусе. Но так ли это на самом деле?       Побывать в Пяти Крепостях, итийском аналоге Стены, каждая из которых по размерам превосходит даже Харренхолл.        Земли бескровного народа.       Город Крылатых людей.       И многое, многое другое, что мог предложить этот неизведанный волшебный мир. Все это манило меня со страшной силой и лишь обязанности перед женой и семьей заставляли сидеть на месте и делать все, чтобы никто никогда их не тронул.       — Вы и вправду похожи на главного героя книги. — Вырвал меня из фантазий голос Дейнерис, смотревшей на меня все с тем же любопытством и легким восхищением. — Но мне другое интересно, лорд Темпер. Вы говорили что у вас есть причинЫ не рассказывать про мою племянницу. Первую я узнала. Какова же вторая?       А вот и тот момент, из-за которого мы все время говорили на других языках, почти не используя андалос.       — Ваш «племянник», ваше величество. — Ответил я, впервые обратившись к ней по титулу. После рассказа о Фиоре и ее драконе, Дейнерис меня точно не отвергнет, так что можно было понемногу переходить на официальные обращения, вписываяся в ее подсознание как подданный, а не чужак. — Я видел его труп двадцать лет назад. Помню его серебряные волосики. Маленькие слабенькие ручки. И раздавленную об стену голову. Я не верю, что мальчик мог спастись.       — Эйгон и его воспитатель, Коннингтон, говорили что его вынесли из замка перед самой осадой, подменив на младенца из местных трущоб. — Перестав улыбаться и вновь став серьёзной, сказала королева.       — Блошиного конца. — Вспомнил я название самой большой помойки Королевской Гавани. — Только это невозможно, ваше величество. После поражения Рейгара на Рубиновом броде, Элию держали в Твердыне Мейгора, самой защищенной и крепкой части замка, куда не ведет ни один тайный ход или лазейка. Их замуровали еще во времена Эйгона II, после того как крысолов по имени Сыр и мясник Кровь проникли в замок и убили принца Джейхериса. — Хотя за столько лет эти ходы могли восстановить и даже прорыть новые, но королеве это знать ни к чему. — Никто не мог незаметно протащить туда маленького ребенка. К тому же, около маленького Эйгона всегда были либо Элия, либо моя сестра. Они не могли пропустить момент подмены.       — Вы хотите сказать? — Нахмурившись сказала Дейнерис.       — Он самозванец. — Прямо ответил я. — Не знаю, кто он, тот же мальчишка из Блошиного конца или сын какого-нибудь аристократа из Черного города, но крови Таргариенов в нем нет.       — Это опасные утверждения, лорд. — Заметила Таргариен, немного наклонившись вперед. — Хоть ваши слова и разумны, но этому прямых доказательств нет. Я не собираюсь ссорится с тем, кто привел под мою руку десять тысяч профессиональных бойцов, ради простой догадки.       — Вы правы, прямых доказательств нет. — Согласился я. — Но их можно легко получить.       — И как же? — Заинтересовалась Дейнерис.       — Оседлать дракона. — На удивление мой ответ не стал для нее неожиданностью. На красивом лице не дрогнул ни один мускул. — Ваш род не зря называют драконьими владыками. Любой, даже бастард во втором поколении, способен оседлать дракона, как было во времена Танца.       Но вместо ожидаемого согласия, я услышал громкий и неожиданный смех.       — Ха-ха-ха-ха-ха… — Таргариен смеялась долго, иногда хватаясь за живот и вытирая слезы, выступившие на уголках глаз. Будто я рассказал ей самый смешной анекдот, а не древний случай, специально найденный моими людьми в библиотеке Цитадели.       — Ваши слова мне кое-кого напомнили. — С усмешкой ответила мне королева, просмеявшись и несколькими движениями приведя себя в порядок. — Несколько месяцев назад, когда мы только захватили город, ко мне тайно прибыл один юноша. Крепко сбитый, коротконогий и коренастый, с тёмными волосами цвета вскопанной земли. — Очень знакомые черты, слишком знакомые. — У него был высокий лоб, квадратная челюсть и широкий нос. Приятный в общении, благоразумный, здравомыслящий и ответственный, как его весьма верно охарактеризовал сир Барристан. И он тоже вел разговоры о попытке оседлать дракона…       — Говоря что в нем тоже течет капля драконьей крови. — Закончил я ее фразу, пока в голове крутилось совсем другое предложение.       «Пеклов Доран, ты все же не послушал меня и отправил Квентина в Дорн!»       Квентин Мартелл был старшим сыном Дорана и Мелларио, младшим братом Арианны и старшим Тристана. Всю его жизнь можно было описать двумя словами — постоянные переезды. Еще с того момента, как ему исполнилось восемь лет, он был отправлен к одному из самых могущественных и враждебных домов северного Дорна — Джордейнам. Требор всегда отличался замкнутостью и очень не любил, когда его выдергивали из библиотеки.       О… тайная библиотека Тора. О ней можно рассказывать долго, ведь род Джордейнов почти с самого его основания только и занимался тем, что собирал и хранил знания со всего мира. Во времена моей учебы в Цитадели даже шутили, что все архимейстеры вместе взятые уступают знаниями лордам этого дома. Не зря же даже их герб выглядел как золотое перо на поле в тёмно- и светло-зелёную клетку, а девиз вообще был оксюмороном для средневековья.       Да будет написано.       Очень интересный дом, который благодаря своим знаниям и тайнам умудрялся быть 4 или 5 по силе в Дорне, находясь в самом засушливом районе дорнийской пустыне, через которую даже караваны не ходили. Я давно подбивал клинья, но пока безуспешно.       Но вернемся к Квентину. Усыпив с его помощью бдительность Требора, который в очередной раз ушел в затворничество в глубь своей библиотеки, Доран провел несколько интриг, поставивших Джордейнов в очень неудобное положение и заставив все-таки присоединится к блоку Мартеллов.       После этого история не один раз повторялась — отправка родного сына к лордам оппозиции, усыпление их внимания, интриги и вот, в твоем лагере новый сторонник.       Так что Квентин вырос очень интересным парнем, впитавшем в себя традиции, особенности и культуру самых разных лордов Дорна.       — Верно. Он предлагал мне союз от лица своего отца и возможность увидеть в живую дракона. Я согласилась, хотя изначально хотела отказать. — Продолжила Дейнерис, немного поморщившись на последней фразу. Хотя я не мог ее винить — не смотря на свою не самую выдающуюся внешность, Квентин был прекрасным оратором и мог словами добивается очень много. Или многих.       — Так значит Квентин сейчас здесь? — Спросил я, внутри немного расслабившись. Тристан все еще жил у меня и был в полной безопасности, но про старшего сына Дорана я потерял из виду очень давно и боялся что с ним произойдет что-то страшное.       — И да, и нет. — Отведя взгляд, ответила королева, а ее лицо приняло немного печальное выражение. Та-а-ак… — Как только он увидел Рейгаля, то попытался его оседлать. Мои люди пытались ему помешать, но прибывшие с ним рыцари им помешали. Мы просто не успели — драконы не подпускают к себе чужаков и, тем более, не дают оседлать себя кому-то кроме меня. Своим дыханием он поджог Квентина. Он скончался два месяца назад.       В очередной раз в зале установилось короткое молчание, прерываемое лишь редкими взрыками сидящего на балконе черного дракона.       — Многие об этом знают? — Спросил я, быстро вводя в имеющиеся планы небольшие корректировки. О гибели сына своего друга, с которым я тоже был близко знаком можно было погрустить позже. Сейчас было важнее закончить эти затянувшиеся переговоры.       — Нет сир, только мой ближний круг и несколько безупречных. — Много. Слишком много. Поговорка, про что знают двое, то знает и свинья, не на пустом месте появилась и в будущем лучше учитывать что эта тайна очень быстро станет явью. Дейнерис тем временем сменила тему. — Что касается моего племянника, то испытание драконом будет проведено, но не сейчас. Когда я верну себе Железный трон и перестану нуждаться в Золотом отряде, то он сможет оседлать одного из моих драконов. И уже тогда я буду решать его судьбу.       — Как прикажете, королева. — Слегка поклонившись ответил я, окончательно перейдя на андалос, ставя точку в затянувшемся разговоре.       — Сир Джорах, позовите всех обратно внутрь. — Обратилась Таргариен к Мормонту, который даже вздрогнул услышав её голос. По ощущениям говорили мы почти пол часа и рыцарь, который в отличии от Селми, не привык долго изображать статую, ушел куда-то глубоко в свои мысли.       — Слушаюсь, кхалиси.       — Сегодня мы будем принимать клятву. — Объявила она, когда вся ее свита вернулась на свои места, а Лайон опять занял место за моей спиной. — Сегодня в наши ряды войдут новые соратники. Феликс Темпер из дома Темперов и Лайон Темпер из дома Темпров. Преклоните колени, ибо с этого дня вы служите мне, Дейнерис Таргариен.       — Это честь для нас, ваше величество! — Хором ответили мы, еще сильнее опуская головы.

***

      В тот день я дал новую клятву и приобрел нового сюзерена. Как оказалось в дальнейшем, последнего. Но этого я не знал, как и того что наш с королевой разговор не остался для одного из присутствующих тайной. Что в будущем мне сильно аукнолось.