Мародёр для Марлин

      Писать свою историю приходилось впопыхах. Времени не хватало ни на что и на все сразу. Я писала рефераты по трансфигурации и тут же сверяла фазу луны для эссе по зельям. Сразу же сочиняла для дневника сны, толковала их и вспоминала, что по истории перепутала Грыха Железнорукого и Брыха Железностопого. Я начинала одно дело и, едва оно мне надоедало, бралась за новое. Моим девизом было: «Не сидеть на месте!» И я не сидела.       Я пробовалась в команду по квиддичу. Провалилась, уступив место одному из парней на курс старше. Однако через пару дней после проб меня было и не затащить на поле. Вместе с Лилькой я начала ходить на продвинутый курс Чар. Дальше меня захватил дурманящий мир предсказаний, и если бы не Лилс, я бы обязательно помахала ручкой Флитвику. Впоследствии я ни разу не пожалею об этом и даже буду благодарна Эванс, которая была более сдержанной в порывах.       Хотя порывы у нее были хоть куда. Если я постоянно что-то вытворяла по-мелкому, то эта рыжая плутовка играла по-крупному! Меня иногда даже брала зависть, но я все так же продолжала искренне восхищаться этими невинными зелеными глазками, за которыми пряталась настоящая ведьма. Как мне много позже она сама признается — все выходило случайно. Я кивала, но ни капли не обманывалась.       Но вернемся к моим порывам. Одним вечером мне хватило восторга узнать про кружок артефакторов. Вооружившись чистой тетрадкой в толстом переплете и простым карандашом, я на крыльях прилетела в класс, где проходили занятия. Узнала я в тот вечер очень многое. Например: двое из ларца тоже туда захаживают. Причем их ставят если не в пример, то что-то около того. А ещё оказалось, нужно брать было в предметы хотя бы руны. В конце второго курса я смотрела на руны, они смотрели на меня. Но между нами не пробежала искра и не разразилась буря.       В общем, меня там видели только один раз. А ту тетрадочку я приспособила под всякий хлам, который важно обзывала Бардачком. Именно так — с большой буквы. Я даже его подписала, выучив одно интересное заклинание и сварив зелье. Все те, кто читал гордое название тетрадки в бронзовом тиснении, показывали мне свое глупое выражение лица и чесали в затылке. А я была в восторге от своей маленькой шалости.       До больших, огромных и просто глобальных шуток мне было далеко. Братья Пруэтты — Гидеон и Фабиан — занимали первое место. Они перекрашивали галстуки, создавали потрясающие иллюзии на праздники и просто так, без повода. Да и изобретений у них хватало на школьный возраст. Чего только стоили часы, которые показывали состояние членов семьи. Придумали они, правда, только несколько состояний: дом, школа и больница. Как это у них получилось и что для этого нужно было делать, братья хранили в тайне — оно и понятно! Но даже с этими тремя состояниями и полевыми испытаниями на них облизывалось пару отделов из Министерства.       Второе почетное место занимали Мародеры. Они начинали по-мелкому. Заколдовывали доски, парты и стулья. Пытались зачаровывать и юбки старшекурсниц, но быстро были поставлены на место твердой рукой декана, которая провела с ними разъяснительную беседу.       Розыгрыши у этих бунтарей были разными. В большинстве своем они проводились за счет изгоев общества или «звезд недели» — студентов, которые отличились чем-нибудь накануне. Например, очень часто неприятности случались у слизеринца Снейпа. Но если быть до конца откровенной, то это была скорее вражда за понравившуюся девчонку. И кто первым из сторон начал это противостояние, длившееся уже третий год, никто доподлинно не знал. Подозреваю, об этом не знали и сами борцы за любовь.       Но были ещё и вторые лица — те, как я уже говорила, кто отличился. Например, один пуффендуец носился с неделю с горшочком какой-то растительной дряни. Никто почти не удивился, когда одним обычным днем он вошел в Большой Зал с большим цветком на голове. Смеялись тогда многие, в том числе и сам «виновник торжества». Бывало, конечно, когда шутки были не очень смешными и даже местами жестокими. Но это быстро пресекалось — золотую молодежь быстро ставили на место. Один раз даже вызывались родители Блэка и Поттера. Честно, я злорадствовала. И нет, не потому, что мне тоже доставалась доля «оригинальных» шуток. Хотя кому я вру?       Однако, не беря в расчет пары шуток и принадлежность к одному факультету, с Поттером и Блэком мы пересекались нечасто. Меня носило и мотало по замку точно так же, как и по жизни. И я была самым счастливым человеком на планете, как мне казалось. Но как показало время, можно испытывать и большее счастье. Достаточно попасть под обстрел купидона.       Случилось все как-то нечаянно и почти случайно. Замотавшись и потерявшись во времени, я почти попалась школьному завхозу — мистеру Принглу. Когда шаркающая походка смотрителя уже была слышна где-то поблизости, я была готова по-гриффиндорски гордо встретить неминуемую угрозу, а после и заслуженное наказание.       — Быстро! Сюда! — меня крепко схватили за локоток и затащили в какую-то нишу, которая была слишком глубокой. Даже не так! Она была похожа больше на какой-то проход, нежели глухую нишу для вазона или рыцарского доспеха.       Первичный страх ушел, а сердце восстановило свой ритм, когда я все-таки догадалась по голосу своего спасителя, что это ни кто иной, как Пруэтт. Вопрос был только в одном: Гидеон или Фабиан? Впрочем, многие девчонки мне бы уже завидовали — братья были самыми настоящими заводилами и желанными гостями в любой компании. А меня сейчас так вообще — вели за ручку. Правда, скорее не как девушку, а как маленького ребенка.       — А куда мы идем?       — Сейчас увидишь, — отмахнулся от меня парень, но руки не выпускал. Я старалась думать о том, что ему хочется меня держать за руку, а неровности в темном коридоре и несколько неглубоких ямок здесь совершенно не при чем.       Как после покажет будущее, надеялась я очень зря. Как только мы вышли к гостиной, меня тут же отпустили, колданули надо мной очищающие и, подмигнув, скрылись обратно в проходе. Мне лишь оставалось поглубже вздохнуть.       Да… Это было начало моей большой влюбленности в рыжего спасителя.

***

      С тех самых пор, как Пруэтт меня вывел к гостиной по тайному ходу, во мне открылось второе дыхание, третий глаз, легкая ревность ко всем девчонкам в башне и желание понравиться парню. Как это все во мне умещалось — я не знаю, но Лилька только крутила пальцем у виска, насвистывая. Кстати, свист у нее был никудышный, пришлось научить ее свистеть при помощи двух пальцев.       Поттер, которого остановил от очередной шалости свист любительницы порядка, ошалело хлопал глазами. Правда, ровно три секунды, за которое я получила море эстетического удовольствия. После он исправился и посмотрел с таким восторгом на подругу, что захотелось ему отвесить пенделя. Удержалась, но хорошего настроения как не было.       Правда, забежавшие в гостиную два рыжих брата немного скрасили мрачное настроение. Слушая какие-то байки двух охламонов, захотела сделать тоже что-нибудь эдакое, чтобы на меня тоже посмотрели с таким восторгом. Тьфу! — скривилась сама от своих мыслей. Придется придумать что-нибудь.       Думалось плохо. Бардачок стал худым и уже не мог носить свое гордое название. Пришлось вклеивать новые, а главное — чистые листы, дабы вернуть талмуду его важный вид. Поревела над своим сокровищем и посетовала на свою неудачливость. Проплакалась, вытерла слезы и пошла в библиотеку за новыми знаниями.       Начинала искать в порядке найденных книг. Иллюзии отбросила как слишком энергоемкие — пока не потяну. Трансфигурация ехидно скалилась мне своими пассами и длинными формулами, которые считать-произносить-вырисовывать в воздухе сможет только слишком дотошный или слишком умный. Зелья отпали как-то сами собой. Вернее, книгу попросил один из Воронов, а я отдала. Ему она всяко разно нужнее и полезнее будет.       Оставались только чары и руны. Последние я не знала, а первое было слишком заманчивым. Ну и кто я такая, что бы не пользоваться своим преимуществом? Ведь с Эванс мы одни из лучших на чарах в своем потоке — после Поттера и Блэка, разумеется.       Через две недели на уроке прорицаний из книг вылетела стайка бумажных журавлей. Заклинание сработало, как только книга открылась, а так как на этом уроке сонники открывают все и практически одновременно…       Преподаватель грохнулась в обморок, завидев стайку журавлей.       — Вау, — только и выдал класс, а я поняла, что шутки — это не мое.