Мародёр для Марлин

      Настала чудесная пора. Рабочий стол красовался заваленным под завязку грудами бумаг. Если бы не заклинание — рухнула бы эта куча от любого, даже малейшего дуновения ветерка. Разгребать эту канитель решительно было некогда. Едва ли хотя бы одно дежурство обходилось без вызова. И тут было два варианта: либо на ковер к высшему начальству, которого причесали товарищи свыше, либо на очередную акцию устрашения от людей Реддла. А иногда попадались и просто глупцы, решившие под шумок провернуть свои делишки.       Такими темпами в отчий дом я заваливалась только спать, и то не всегда. А если учитывать, что по выходным Джеймса выпускали из школы и все свободное время мы проводили вместе… Выходила чудная картина, что я жила на три дома. Естественно, что так продолжаться не могло дальше. У родителей появились закономерные вопросы, а у меня отпала надобность в надзоре старших предков.       Надо ли говорить, что снятая комната пустовала практически всегда. Поймать меня там можно было случайным образом. И это была еще одна причина, почему я не стала снимать квартиру. Переезд к Джиму не рассматривался и вовсе. Тот появлялся дома исключительно на выходные, и только если мы оба не были заняты. Да и что делать мне в чужом доме? Поддерживать чистоту? На это не было абсолютно времени.       В июне Джеймс, Лили и Сириус наконец сдали свои экзамены. Результаты еще не пришли, но разве это было важно? В истории Хогвартса еще ни разу не было упоминания о том, что выпускник завалил все экзамены, получив звание самого лютого неуча. И даже если с письменной частью все было плохо, то на устной части вполне можно было набрать необходимый проходной балл.       Тем не менее. Экзамены ребята оставили за спиной. Впереди было ожидание результатов и попытки попасть на будущее место работы. А в настоящем мы отправились отмечать радостное событие — окончание школы — в Лондон. Уже там обнимаясь с Поттером, спасаясь в объятиях друг друга от утренней прохлады, мы наблюдали за балагуром Бродягой и скромницей Эванс. Смеяться над колоритной парочкой не хотелось, но вот улыбаться… Впереди была юность.       Шло время, забирая с собой остатки июня и июля. Наступил август. Месяц выдался озорным. Столько на вызовы мы не мыкались никогда. И это сказала не я — работник со стажем с комариный нос, нет! Так говорила Доркас. Так говорили другие коллеги. В разное время, в разном контексте, разными словами, но с одной смысловой нагрузкой.       Только задница коснулась стула? Сразу: «Опа! Группа к вылету г’товьсь!».       Аврорат пахал как проклятый. Впрочем, мы начали что-то подозревать и сменили стулья. Не помогло от слова совсем. Зато особо ретивые попытались над нами посмеяться, присвоив напрасно выброшенную мебель. Когда этих хохотунов отволокли в Мунго, мы смеяться не стали. Мы были воспитанными, да-с!       Но даже у нашей удачи был свой запас, который обязан был закончится в самое неподходящее время. А с другой стороны, бывают ли подходящие моменты для этого? На задание с Доркас мы отправились вдвоем. Парни остались в конторе, а мы, как предполагалось, должны были провести ревизию и благополучно отчалить. Конец у нашего похода был предугадан: продавец сначала отпирался бы, а после попытался бы подкупить. И тут либо Медоуз шла на поводу у торгаша, либо сразу выписывала повестку.       Все шло по отработанному сценарию. Ордер, повестка и пожелания «всего наилучшего». Вот только мы с Медоуз совершенно не были готовы, что на выходе из магазина нас встретит его величество — Темный Лорд.       Именовал себя паршивец со всей присущей помпезностью. И если его приспешники и прочая шушера, косящая под группировку аристократов, носили черные плащи и костяные маски, то этот хлыщ был при полном параде: массивная печатка на пальце, одетая поверх бархатной перчатки, золотой медальон на массивной цепи и какая-то тиара на макушке. Право слово, уникуму не хватало для образа кинжала и чаши — был бы вылитый сектант, готовившийся к кровавому жертвоприношению, с последующем призывом демона. И я сейчас пересказываю не одну из своих фантазий, а реальную ситуацию. Уж не знаю, кого там призывать хотели, и кто откликнулся бы, но порезвился этот засранец будь здоров! Даже у маглов в прессе отметился.       Как мне кажется, стоящий перед нами лидер оппозиции претендовал на лавры не меньше, чем разворот в газетах и шумиха в барах в пятницу. Лица товарищ не прятал, в отличии от своих прихлебателей, которые стояли черными изваяниями за спиной повелителя — была у Реддла такая мания, чтобы последователи его величали со всем уважением и кланялись. А по началу таким адекватным казался… Я же помню его выступление в Визенгамонте. Как тот вещал с трибуны, как аргументировано отвечал Дамблдору… И вот этот харизматичный мужчина скатился к банальному террору?       — Ба, какие люди! При параде! С охраной! — с задором громко произнесла Медоуз. — Да и с антиаппарационном куполом! Какая честь!       Купол — это плохо. Это очень плохо. Означает это только одно — выпускать нас никто не планирует. Я так подозреваю, охотились за Медоуз, а я так — под руку попалась мимо проходя.       — Давно не виделись, Доркас, — ответил на приветствие мужчина, изображая улыбку.       По-видимому, то, что изобразил Реддл, было улыбкой. По факту лицо некрасиво исказилось в какой-то полубезумной гримасе. Черты заострились, являя уже не совсем человеческое лицо. Это что же этот безумец с собой сотворил?       — К чему весь этот спектакль и почетный караул? Боишься один выходить на улицу? — разговаривала Медоуз свободно, словно со старым приятелем, но показателем это не служило — она без пиетета обращалась ко всем, начиная от потерпевших и заканчивая главным аврором. И хамкой назвать эту даму язык не поворачивался — просто такой человек.       — Пришло время ответить на вопрос, — главарь ОПГ, он же Темный Лорд развел руки в разные стороны, словно играя пьесу. — Примкнешь ли ты к моим рядам? Или решишь погибнуть?       — Мы, кажется, говорили на эту тему, Том, — Медоуз согнала с лица всю веселость и дурашливость, оставив мрачную решимость.       — А что скажет твой стажер? — несмотря на то, что говорили, судя по всему, обо мне, смотрели в мою сторону хорошо, если только прихлебатели Реддла. А то и они не глядели, отслеживая любое движение аврора, слизеринского происхождения.       — А мой аврор останется верна присяге. Да, аврор МакКиннон? — уже громче спросила Доркас.       — Так точно! — палочка, находящаяся в полуопущенной руке взметнулась вверх. Стоящие напротив были взяты на прицел.       Обманываться я не любила. Но почему-то упорно казалось, что у Медоуз должен был быть план. Хоть какой-нибудь паршивенький и плохенький, часть которого лежала на знаменитом и не менее уважаемом Авосе. В противном случае… Хорошо, если будет на кого одевать белые тапочки. Еще против Темного Лорда начальница могла простоять — слухи такие давно ходили по Министерству, что Реддл считает Медоуз равной. По крайней мере, пара дуэлей один на один за ними числились. Но вот незадача, к его темнейшеству прилагалась свита. Двое, но вряд ли он взял с собой слабосилков.       — Похвально. Ты хорошо ее выдрессировала. Сравним, чьи бойцы сильнее? — безумие и непоследовательность уже не прятались за фасадом, по которому когда-то сохли многие дамы. Безумный ученный. Можно ли было назвать Реддла так? Но разве ученые рвутся к власти, подминая под себя все, до чего дотянутся руки?       — Два на одного? Не спортивно, Том, — Медоуз стояла прямо.       — Мы же слизеринцы, дорогая! Разве, это в наших правилах? — оскалился Лорд.       — Не путай подменные понятия. Нашем девизом была хитрость, а не жульничество.       — Увы, такие нравы, — развел руками мужчина и лениво скомандовал за спину. — Взять!       — Ступефай! — одновременно с ним сказала Медоуз, пробивая чужой щит и вырубая одного из Пожирателей. — Уровняем шансы, милый. И, кажется, ты должен мне танец?       Выходя вперед и беря на себя Темного Лорда, Доркас уводила от меня наибольшую угрозу. На мне оставался один прихлебатель. И я должна была справиться. Обязана. Какая бы сильная не была Медоуз, одной ей было не выстоять. Навряд ли Реддл просто так напялил на себя цацки. Хотя, кто его сумасшедшую душу поймет?       Лучи от противника лились сплошным потоком. Меня теснили подальше от начальства. Без того тесная улочка сейчас была похожа на туннель, который был полон цветных всполохов. Вот только попадание хотя бы одного луча грозился стать роковым.       Выдыхаясь, я отступала назад. Меня и Медоуз разделял все тот же Пожиратель. Вот только то, что произошло дальше стало полной неожиданностью как для меня, так и для неприятеля, который находился спиной к потенциальному врагу и своему господину.       Ударная волна чего-то непомерно мощного прокатилась взрывным эхом. Снесло горе-нападающего. Впечатало в стену и меня. Брызнули стекла витрин, взлетела каменная крошка.       Лежа на земле лицом в землю я снова и снова пыталась проморгаться, заставив контуженный мозг собрать картинку из тумана, соединить разбегающиеся изображение и привести к единому виду. Хотя, была даже согласна на двоение в глазах — все лучше, чем белесое полотно. Но даже эти потуги и мысли были в тумане. И уж совсем я не думала о своем противнике, который еще несколько минут назад атаковал меня градом заклинаний.       Когда мысли стали едва четче, настолько, насколько было нужно для появления мыслей, пришло осознание произошедшего. Неуклюже и медленно поднимаясь на четвереньки, досадуя на громкий звон в ушах, увидела распаханное пространство. Лорд и Медоуз на бешенной скорости обменивались заклинаниями, от вспышек которых становилось физически больно. Отведя взгляд, уперлась в куль, который был некогда Пожирателем. Сейчас же он валялся поломанной куклой. А ведь мне повезло, да?       Качаясь и пошатываясь, я медленно поднялась и пошла на какофонию вспышек, жмурясь от особо цветных и ярких. Ноги еле передвигались, а одна, кажется, была совсем не в порядке. Зажимая режущий болью бок и прижимая к животу ушибленную руку, я двигалась на пределе скорости. Но даже затуманенный болью мозг прекрасно понимал — медленно. Я очень медленно продвигалась. А там нужна была моя помощь. Уверенность в том, что маленького камешка, чтобы сдвинуть лавину сейчас достаточно не покидала меня. Возможно, это была игра воспаленного сознания, но я продолжала идти вперед, сцепив зубы и смаргивая белую пелену, которая норовила заполнить весь обзор. С трудом получалось отвоевывать у нее коридор, по которому я сейчас шла.       Дорога была долгой. Туман то расходился, увеличивая обзор, то стремился поглотить остатки. Тело предательски трясло крупной дрожью, а рука судорожно сжимала палочку, чудом уцелевшую.       Преодолев путь, казавшийся вечностью, я привалилась к остаткам стены. Лезть сейчас туда было чистым самоубийством. Аппарировать? Навряд ли купол уцелел после той памятной вспышки. Но рисковать? Размажет тонким слоем в моем-то состоянии. И где этих дятлов носит? Неужели никто не дал сигнал о помощи?       Палочка в дрожащей руке медленно и уверенно поднялась вверх. Слово, и красные искры снопом сорвались ввысь, вызывая группу. Залп, казалось, отнял последние силы. Туман рьяно окутывал мир в блеклые цвета. Мгновение, белое молоко прорезала вспышка темно-фиолетового цвета и пришла холодная глубокая тьма, утягивающая куда-то на глубину ледяного холода.