***
Уютная пижама с широкими штанами в красную клетку и простой свободной серой футболкой сверху, умела успокаивать Гермиону. Хотя, больше это походило на самовнушение. Продолжение всего этого костюмированного спектакля с масками улыбок и фонограммы смеха. Она хотела считать, что раз на ней пижама, то уже вечер. Следовательно, все проблемы можно оставить на утро, а подтверждало это славянская поговорка « Утро вечера мудренее ». Да, Грейнджер действительно любила магглов, и совсем не понимала слизеринцев, которые… — Ты мне всё расскажешь. — Прошептала Уизли, вырывая из размышлений подругу. В комнате было темно, так как, видимо, все девушки уже спали. — Святой Мерлин, Джинни! Так и до инфаркта недалеко, а потом и мадам Помфри не откачает, — укоризненно прошипела в ответ Грейнджер, закатывая глаза. — Да меня потом сам дедушка Альбус не остановит, если я узнаю, что ты прислушиваешься к замечаниям Малфоя! Рон этого блондинчика вообще треснет скоро, мне кажется. Уж слишком братец в последнее время дёргается. — Может, переживает из-за чего-то? — попыталась перевести тему девушка, фыркнув на фамильярное отношение к директору школы, но даже в темноте увидела сверкнувшие глаза рыжеволосой. — Да не прислушиваюсь я к нему! Просто… Выбесил он меня, вот и всё. Придурок. — Так бы и сразу. Кстати, от кого любовное письмо? — Завтра гляну, спать хочется, — в доказательство своих слов гриффиндорка зевнула и поудобнее улеглась на кровати, задувая последнюю свечу. — Спокойной ночи, Джинни. — Спокойной ночи, Гермиона. — отозвалась подруга, хотя поняла, что Грейнджер просто почему-то не хочет читать письмо сейчас. Но, как говориться, хозяин — барин. Сразу за этой мыслью последовал сдавленный смешок Уизли, ведь всего этого она набралась от полюбившей магглов Гермионы.***
На самом деле, спать Грейнджер не хотелось. Она поворочалась и так, и этак, но сон как рукой сняло. А письмо, лежавшее в стопке тетрадей и учебников, кажется, обладало манящими чарами, раз так притягивало. Взглянув на часы, девушка чертыхнулась: те показывали 01:14, а завтра утром вставать на уроки. В итоге, не сдержав своё врождённое любопытство, которое, почему-то не проявившиеся сразу после получения письма, волшебница встала с кровати, накидывая учебную мантию и, осторожно достала письмо, что теперь жгло руки. Сжав губы, Грейнджер покинула спальню, скрипнув половицей, и оказалась в коридоре. Пролёты школы наполнял лишь лунный свет, так что девушка прошептала «Люмос». — Да что ж это такое, час ночи! — возмутился портрет. — Мы спим, вообще-то! — вторила ему другая картина. — Выключите свет! — возмутилась Полная дама. — Извините. Нокс, — смущённо пробормотала Гермиона, туша палочку заклинанием и поспешила к окну с широким подоконником, из которого лился холодный свет Луны. Положив палочку рядом, Грейнджер повыше подняла письмо, и негромко ахнула: ей писал Виктор Крам. Гермиона видела его после Святочного Бала лишь единожды — на свадьбе Билла и Флёр, потом они иногда списывались, но его письма девушка не получала очень давно, и даже успела подзабыть о болгарском ловце. Письмо было скреплено печатью, с красующуюся на ней вензельной буквой «К», разломав которую, гриффиндорка достала пергамент. « Дорогая Гермиона! Я догадываюсь, что весьма поразил тебя своим внезапным напоминанием, за что искренне прошу прощения. Рад, что вы смогли успешно восстановить школу после войны, к победе в которой ты приложила немалые усилия. Надеюсь, ты сможешь передать мою благодарность Гарри, Рону и остальным. Но пишу я не за этим. Думаю, Дамблдор сообщил вам о предстоящих соревнованиях. Именно на них мы и пересечёмся. Как ты понимаешь, я уже вырос из возможности быть участником, но буду независимым наблюдателем. По подтверждённым источникам Флёр Делакур также будет в качестве наблюдателя, как и несколько других бывших учениц академии Шармбатон. Хочу пожелать тебе и твоим друзьям удачи, а также сообщить, что буду за вас болеть.С наилучшими пожеланиями, Виктор Крам.»
С лёгкой улыбкой Грейнджер смотрела на письмо от старого друга, из-за чего не сразу услышала стук туфель по паркету. — Неужели даже грязнокровки получают любовные письма? — насмешливо хмыкнул Драко. Весь его вид кричал о том, что слизеринский Принц довольный, как чёрт. Зеленый галстук расслабленно повис на шее, рукава белой рубашки небрежно закатаны, а руки спрятаны в карманах брюк. Впрочем, по мнению Грейнджер именно чертом он и был. А они, как известно, не носят улыбающихся масок. — Малфой, час ночи, — укоризненно прошипела Гермиона. — Ты должен быть в постели! — Тебя так волнует моя постель? Уж извини, но даже в полном отчаянии или опьянении, тебя я туда не подпущу и на пушечный выстрел. Уж лучше схлопотать Аваду, чем… — Заткнись! — прервала Гермиона, и начала надрывать письмо. — Акцио Письмо, — быстрее неё оказался Малфой. В его руки сразу перекочевал надорванный пергамент, который он же сразу починил ещё одним заклинанием. — Папирус Репаро. Так, так, так. Любовное письмо от Крама? Ах, да, вы же обжимались пару лет назад на Святочном балу. – взглянув на подпись, блондин то ли с усмешкой, то ли ещё с чем-то, бегло оглядел пергамент. — Ты так внимателен к моим ухажёрам? — подтрунила его разозлённая грффиндорка, сжимая палочку в руках. — Петрификус Тоталус! — Фините Инкантатем, — небрежно отбил Малфой, скользя взглядом по письму. — Хочешь посражаться, Грейнджер? Уверяю, твои лобзания меня касаются меньше всего. Просто было жалко Крама — он мог найти кого-то… — блондин неопределённо махнул рукой в воздухе, так и не подобрав эпитет. С языка чуть не сорвалось «Хочешь посражаться с бывшим Пожирателем смерти», но он всё-таки решил промолчать, не углубляясь в и без того известный для Грейнджер факт своей биографии. Его мало волновало мнение грязнокровки, но Драко и сам не особо гордился своим прошлым. Он мог гордиться лишь силой, которой добился благодаря многочисленным тренировкам. — Договаривай, Малфой. Кого-то получше? Кого-то чистокровней? — и, пусть Гермиона перестала обращать внимание на ярлык « грязнокровки » ещё давно, сейчас это почему-то неимоверно бесило. И не просто бесило, а именно обижало. Что с того, если её родители магглы?! Она хорошая ведьма, и уж точно не уродлива. Неужели, на неё не может посмотреть кто-то вроде Крама? — Да, кого-то чистокровней. Пять очков Гриффиндору за сообразительность, Грейнджер, — легко согласился парень, поднимая взгляд. — Ничего интересного. Я уж думал, что он решил изменять своей обожаемой Ирэн. Впрочем, мой косяк. Ты и Ирэн — как сравнивать магглов и чистокровных волшебников. — Ты настоящий ублюдок, Малфой, — глаза вдруг зажгло слезами, что, к счастью, было незаметно в темноте. — Да, мне говорили, — бодро пожав плечами отозвался слизеринец, а в следующую секунду, Грейнджер взбешённой фурией пролетела мимо него, не забыв прошептать «Акцио Письмо». В этот раз Драко решил отпустить однокурсницу, вновь чувствуя приятное удовлетворение, расползающееся теплом в груди. Размеренный стук его туфель по пути в спальни ещё несколько минут эхом отражался от стен школы, словно в насмешку всем и вся.***
Проснувшись минут на пятнадцать раньше, чем обычно, Грейнджер пришлось-таки умываться ледяной водой, а потом и прикладывать замёрзшие руки к опухшим глазам. Она бы не сказала, что плакала. Нет. Не хватало ещё реветь из-за мерзкого ублюдка Малфоя. Пара-другая всхлипов по пути до комнаты, в которой Грейнджер сразу легла спать. Дала треснуть внутреннему стержню на пару минут, а потом сразу залечила его. Но кто б мог подумать, что веки распухнут до состояния бильярдных шаров, а ко всему прочему ещё и побаливая. Так неприятно, ноюще. Словно медленно снимая пластырь с болючей ранки. Наконец, спустя десять минут мучений отёк с глаз спал, оставляя после себя лишь едва заметные покраснения. Видит Мерлин, ещё пару минут под ледяной водой, и пальцы Грейнджер отвалились бы прямо в водосток. Интересно, а они попались бы кому-нибудь в стакане? Не дав по-утреннему тупой мысли остаться в голове, Гермиона покинула ванну, в комнате встречая наполовину проснувшуюся Джинни. Её рыжие волосы напоминали гнездо, губы ещё не налились привычно розовым цветом, а сама она сонно потирала кулаком глаза. — Ты вообще спала? — спросила Уизли, сонно зевая. — Какая-то ты, Гермиона, подозрительно бодрая, но от этого не менее помятая. — Я встала пораньше, — даже не соврала. Сказала правду, не став углубляться. — Кстати, писал Крам. Пожелал удачи, передал приветы, а ещё сказал, что будет наблюдателем во всем этом сборище. И вообще, меня с ребятами ждёт Северус — сегодня совместное со змеями. Я лучше повторю конспект. — Соболезную, — искренне, но со смешком отозвалась Джинни. Рыжеволосая, взяв косметику и умывалки, поплелась в сторону ванной, на прощание улыбнувшись подруге. Вдохнув, дабы собраться с мыслями, Гермиона стала собирать всё необходимое в сумку: учебники, пару тетрадей, перо. Чернильницы она обычно просто материализовала для каждого урока, иначе была вероятность, что те запачкают все принадлежности. Натянув на себя юбку, что доставала до колена, блузку с галстуком и сверху мантию, Грейнджер заклинанием уложила волосы, принципиально подкручивая, а не выпрямляя пряди. Перекинув сумку через плечо, гриффиндорка покинула спальню, краем уха слыша посыпавшиеся на неудачную стрелку эпитеты Джинни. Она неисправима. Кабинет профессора Снейпа отличался мрачностью, и, чаще всего, молчаливостью. Конечно, лишь в присутствии преподавателя. Так, за парты постепенно начали стекаться слизеринцы и гриффиндорцы, причём первые кучковались: девушки делились сплетнями, а парни, кажется, обсуждали какой-то матч по квиддичу. Решив не зацикливаться на этом, Грейнджер присела за их с Роном парту, причём парень, видимо, никуда не спешил, а может и всё ещё собирался. Как и Гарри. Как и ещё человек десять. В общем, Гермиона с опозданием поняла, что с её факультета только она сама, да Долгопупс, который с умным видом пытался вчитаться в строки своего корявенького почерка. Это, к слову, было для него большой проблемой: парню было очень тяжело разбирать свои же конспекты, а пару раз и налажал с зельями из-за этого. Северус — в то время ещё преподающий этот предмет — тогда был готов использовать непростительное, потому что весь кабинет и ученики покрылись сажей. Но Долгопупс отделался лишь месячной отработкой, хотя весь его вид кричал, чтоб лучше Снейп его просто заавадил. — Доброе утро, Гермиона, — улыбнулся Гарри, первым входя в кабинет и мягко обнимая подругу за плечи, чуть сжав те в знак молчаливой поддержки. Брюнет присел за свою парту, мазнув привычно-раздражённым взглядом по слизеринцам. Девушка ответила ему тем же, но в глазах читался немой вопрос, в ответ на который Поттер указал палочкой в распахивающиеся двери. — Здравствуйте! Профессор Снейп, извините, этого больше… — скороговоркой выпалил Рон, но, оглядевшись, расслабленно выдохнул, не заканчивая фразу, и даже не обернувшись на насмешливые комментарии зелёных галстуков. С довольной улыбкой подсев к Гермионе, он легко поцеловал ту в губы, после чего всё же пробормотал лёгкое «Привет». — Меня сейчас стошнит, Забини, — сделав похожий жест с двумя пальцами, нагло прокомментировал вошедший Драко. Пэнси, лишь услышав знакомый голос, взмахнула чёрным каре, и перевела на блондина взгляд. Гермиона могла бы поставить свою палочку на то, что если бы можно было раздевать глазами, Малфой бы ходил голым постоянно. И, видит Мерлин, не по желанию Грейнджер. — Не представляешь, насколько я согласен с тобой, — хмыкнул мулат, проходя к своей парте. Пока что, к счастью, всё внимание переняли однокурсники, что несомненно радовало Гермиону. — Какие-то проблемы, Малфой? — вдруг вклинился Рон, вставая из-за стола. Его шея пошла красными пятнами, что выражало крайнюю степень раздражённости. Рука девушки, попытавшаяся остановить ссору была отброшена, заставив её поджать губы. Гермиона мысленно прокляла слизеринцев, а потом и неугомонный характер своего парня. Сейчас завяжется нешуточная перепалка, хотя Гарри пока сидит, так что… — Блейз, что тебя не устраивает вечную жизнь? — обрушил все надежды подруги Поттер, так же вставая и направляя искромётный взгляд на змей — большинство из них были Пожирателями, так что его отношение не удивительно. — Да, мне мерзко смотреть на ваше недо-лобзания на виду у всех. Видит Мерлин — тянет блевать, — насмешливо отозвался Малфой, небрежно засунув руки в карманы брюк и облокотившись на парты. Он не мог проигнорировать этот небрежный жест с отторжением помощи, так что поспешил прокомментировать и его. — Видишь, Грейнджер — даже Рон брезгует трогать грязнокровку. — Главное, что ты не брезговал трогать то, что трогал почти весь Хогвартс, — зло слетело с губ быстрее, чем Гермиона успела захлопнуться. О, Мерлин, неужели опять? Ухмыляющаяся до этого Паркинсон, резко дёрнула рукой, убирая ту с предплечья Малфоя и истерично соображая, как мы заткнуть гриффиндорку. Но Золотая девочка уже с готовностью вздёрнула подбородок и нос, упрямо поджимая губы. Так по-гриффиндорски, что самой смешно. — Не думаю, что мои поцелуи с Драко вызывают у тебя похожую реакцию, — непонятно зачем вставила Пэнси. Её глаза пытались сжить со свету Гермиону, а рука дёрнулась к палочке, но всё же во время остановилась. — О, да. Смотреть, как кальмарша пытается сожрать Малфоя — дорогого стоит, — всё. Это был финал. Ехидные фразы, подбиваемые плохим сном и испорченным вчера настроением, где не обошлось без участия слизеринского Принца, почти вынуждали Гермиону плескаться ядом, и старательно не замечать хлопающих глазами парней. Почти случайно. Смешок. Другой. Третий. И вот гриффиндорцы не выдерживают, как и парочка слизеринцев, а класс хохочет, поддерживающе улюлюкая. Они всегда любили перепалки заучки и слизеринца: Драко не подбирал выражений, стараясь посильнее оскорбить, а Грейнджер редко давала заднюю, почти всегда принимая словесную дуэль. — Повтори, грязнокровка, — мерзко пропищала Паркинсон, да таким тонким голоском, что окна грозились к чертям потрескаться. Не дал ответить Гермионе вошедший профессор Снейп, как всегда громко хлопая дверьми и шелестя чёрной мантией, благодаря которой он походил на Дементора. Осадив одним взглядом учеников, те поспешно замолчали и заняли свои места. — Тема на доске, итак, начнём, — глухо проговорил Северус, быстро заколдовав мел и вынуждая учеников перейти к записи теории, что он сам и надиктовывал своим безэмоциональным голосом. И, пока Рон пытался поспевать за пляшущим мелом, перед Грейнджер приземлилось оригами в виде журавлика, на бочкуе которого красовалась эмблема Слизерина. Нахмурившись, Гермиона быстро увидела надпись на его крыльях, и чуть прищурилась, дабы прочитать. «1:1, Грейнджер. Это ещё не конец» Пергамент вспыхнул едва гриффиндорка успела прочитать послание, заставляя ту глухо ахнуть. Рон перевёл на девушку непонимающий взгляд, но, не завидев ничего плохого, вернулся к писанине. И этот уничтожительный, рассвирепевший взгляд карих глаз, что был направлен только на Драко, был сродни бальзаму на его душу. А она у меня, хоть, есть?